Текст книги "Заклинатель 4 (СИ)"

Автор книги: Алекс Каменев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

– Пожалуй пока хватит, – ответил я, кивнул Бергу. Поворот головы, кивок стоящему у стены Дитриху. Оба наемники ответили легкими поклонами.

– Как угодно, – Берг крутанул меч, одним движением бросив лезвие в ножны.

Я незаметно завистливо вздохнул. Подобная легкость, когда не глядя бросают меч в ножны, достигается исключительно за счет долгого опыта. Другой мог ногу себе порезать или пальцы, а этот даже не взглянул.

– Как насчет отпраздновать конец обучения? Я недавно наткнулся на интересный трактир с говорящим названием «Охотничья заимка», у хозяина договоренность с небольшой партией охотников, которые поставляют ему дичь круглый год. Говорят, там неплохо готовят запеченную кабанью ногу. А также есть весьма недурной темный эль. Как насчет весело провести вечер? – я по очереди взглянул на наемников.

И если Берг судя по первой реакции был вполне не против неплохо отдохнуть после хорошо проделанной работы, то долговязый Дитрих почти сразу отрицательно качнул головой. Кряжистый наемник быстро взглянул на приятеля и тоже отказался.

– Извините, уважаемый Га-Хор, но у нас сегодня еще дела, – сказал он, растянув плотные губы в извиняющей улыбке.

Я понимающе кивнул. За все три недели интенсивных тренировок оба инструктора старались держаться от ученика на расстоянии. Все подробно объясняли, показывали, но при этом соблюдали невидимую дистанцию. Статус мага мешал? Не знаю, но друзьями мы точно не стали.

Ну и бездна с ними, лично я собирался сегодня отпраздновать окончание обучения. Запеченная кабанья нога, овощи на огне, свежеиспеченный хлеб, кружка холодного темного эля. Что может быть лучше? Только податливая девица в постели до самого утра, ставшая идеальным продолжением веселого вечера.

– Как знаете, – я кивнул на прощение и направился к выходу.

Предстояло смыть с тела грязь и пот в горячей купальне, переодеться в чистую одежду и отправиться развлекаться. Постоянно находится в напряжении невозможно, обязательно нужна разрядка, как физическая, там и моральная.

Три недели действительно пролетели быстро, оказались не только изнурительными, но весьма плодотворными. Пришла пора немного отдохнуть, чтобы потом с новыми силами приниматься за следующее дело. Зима пришла, но это не значит, что жизнь в городе под горой остановится, впереди еще много всего интересного.

Глава 26

26.

'… неясный шепот доносился со всех сторон, проникал в уши и двигался дальше, пропитывая разум словами мертвого языка.

Я стою перед огромным зеркалом размером с человеческий рост, у него нет рамок, только темная матовая поверхность, похожая на отполированное черное серебро.

Шепот усиливается, от него нет спасения, он пробирается внутрь подобно ядовитым лианам. Смысл фраз ускользает от понимания, иногда они звучат мягко, напоминая опавшую листву, иногда резко и громко, как удар грома.

Поверхность зеркала идет легкой рябью, как от брошенного в воду булыжника. Волны расходиться концентрическими кругами, доходят до края и возвращаются обратно, формируя причудливые водовороты, складывающиеся в сложный узор.

Узор все время меняется, он не статичен, но одновременно возникает странное ощущение, что стоит задержать на нем взор, как бесконечное движение остановится. Но внутреннее чутье говорит, что делать это ни в коем случае нельзя, потому что тогда произойдет нечто страшное.

Я стою неподвижно, напоминая застывшую статую, наблюдая за гуляющими по темной поверхности водоворотами. В какой-то момент происходят изменения, и зеркало вновь обретает твердость алмаза. Волны исчезли, рябь сгладилась, на меня уставилось человеческое лицо.

Только через секунду приходит понимание, что это мое отражение. Но стоит этой мысли поселиться в голове, как лицо начинает меняться. Оно плавиться, течет, как расплавленный воск, вместо него проступает нечто чужеродное.

Лоб, нос, скулы, подбородок, все претерпевает изменения. Линии скользят, принимая другой облик. Через мгновение отражение не напоминает себя прежнего. Я, это уже не я, а нечто другое. Нечто не принадлежащее к человеческой расе. Появились костяные отростки, уходящие назад, кожа потемнела, обрела непривычную плотность, глаза стали алыми.

Я поднимаю руки, гляжу на них, и не узнаю. Пальцы вытянулись, приобрели лишние костяшки, ногти похожи на когти, став полностью черными, кожа приобрела сероватый оттенок.

Я сжимаю кулак. И вздрагиваю. Из-за спины появляется еще одна такая же рука – серая с длинными пальцами и темными ногтями, но более худая, похожая на женскую. Она обхватывает мое запястье и твердо сжимает.

Шепот усиливается, но начинает звучать только с правой стороны, откуда вынырнула рука. Кажется, неизвестная женщина начинает мне что-то говорить. Я не понимаю ни слова, но это не мешает чужому языку проникать в разум, заражая странными образами. Он подобно яду сочиться внутрь сознания, коверкает его, изменяет, перестраивая и разбивая на мелкие осколки, чтобы вновь собирать снова, но уже в ином порядке.

Преображение.

Понимание процесса вспыхивает подобно яркой звезде. На секунду шепот отступает, чтобы через мгновение раздаться с новой силой, упорно продолжая проникать внутрь разума.

Я протягиваю руку вперед и отражение в зеркале послушно повторяет движение. Наши пальцы соприкасаются, под ними проскакивают красные искры. Руку пронзает разряд.

В ту же секунду картинка резко меняется.

Зал с зеркалом исчезает, вместо него появляется другое помещение. Стен почти не видно, теряются в плотной темноте, из-за этого ощущение бесконечности. В центре возвышение, на нем подставка в виде иглы. На кончике застыл каменный шар, не меньше двух метров в поперечнике. Шершавая поверхность испещрена колдовскими письменами и рунами.

Тонкая игла, выступающая подставкой, несоразмерна шару, но ему это не мешает покоиться на ней словно на широком каменном основании. Сверху льется в виде потока пламя насыщенно красного цвета. Оно скользит вниз и растекается по шару подобно патоке.

Пол облицован темным гранитом, на нем тоже символы, но если приглядеться, то становится ясно, что стыки плит образуют линии, складывающиеся в сложный рисунок, отдаленно напоминающий пентаграмму с подставкой и шаром внутри.

Я делаю шаг. В ту же секунду со всех сторон вновь раздается шепот. Здесь он намного тише, чем в зале с зеркалом. Воздух сгущается, свет меркнет. Письмена на каменной поверхности наливаются красным огнем. Они все четче, глаза не могут от них оторваться. Символы начинают проникать в мозг, как совсем недавно это делал шепот, но через визуальное представление мира.

Колдовские письмена пылают алым, отпечатываясь на радужке глаз. В голове странная пульсация наполняет разум смутными видениями с никогда не виданными пейзажами чужих миров.

Я гляжу на это и хочу закрыть глаза, но не могу. Магия держит, не позволяя отвести взгляд. Это похоже на ментальный транс, из которого невозможно выбраться.

И когда возникает ощущение что-то еще немного и мозг взорвется, следует невероятно яркая вспышка. Насыщенно алая, она пронзает сознание, выворачивая наизнанку самые потаенные глубины души. И приходит невероятное облегчение.

Я открываю глаза…'

И осознаю себя лежащим в каменной купальне приобретенного жилища. Вода почти остыла, деревянные ставни распахнуты настежь, снаружи темно, из оконного проема ощутимо тянет холодом. Магические светильники на стенах разгоняют полумрак тусклым светом с голубоватым оттенком.

– Дерьмо… – из груди вырывается вздох.

Что это было? Очередной привет из воспоминаний Га-Хора? Не похоже. Флешбеки имперского заклинателя показывают разрозненные отрывки из его прошлой жизни, но вряд ли он когда-нибудь посещал зал с черным зеркалом, так удивительно похожим на тот, где я убил Бьерна, подручного мертвой колдуньи Азуры.

Возможно, не стоило после смерти бросать тело внутрь зеркала? А следом и двуручный меч с колдовскими рунами? Но главное, не следовало прикасаться к темной поверхности проклятого зеркала, стоящего в центре зала.

Одно наложилось на другое. Сначала измененное Средоточие, исказившее сознание, затем это.

– Проклятье, – я вылез из каменной ванны. Тело продрал холод. Пора одеваться и идти на ужин.

Через час я входил в жарко натопленный зал трактира. В лицо дохнуло теплом, в ноздри ударил запах жаренного мяса. Гул голосов перекрыл шум с улицы, почти все столики оказались заняты посетителями.

В самом дальнем углу пиликал что-то бродячий музыкант. Ярко пылал очаг. Заведение находилось близко к поверхности склона горы и могло себе позволить сделать настоящий дымоход. К тому же, антураж требовал живого огня. На стенах висели многочисленные охотничьи трофеи – рога оленей, чучела голов разных животных от волков до медведей.

Подскочил служка, с поклонами проводил к свободному месту, на ходу быстро осведомившись о заказе. Народу слишком много, служанки поспевают не везде.

– Все будет исполнено, милостивый сударь, – быстро поклонился паренек, мгновенно исчезая в толпе.

Стоило бросить плащ на лавку и удобно устроиться, как неизвестно откуда выскочила подавальщица, молча поставив на стол кувшин вина с кубком и тут же испарившись.

Хмм, вот это сервис, хотя пацану я сказал, что хотел бы темный эль. Но на безрыбье… к тому же неизвестно сколько придется ждать.

Я налил из кувшина в кубок вина, понюхал – вроде неплохо, сделал глоток, поднял голову…

И тут же уперся взглядом в удивительно знакомую фигуру в стальном нагруднике с рыжими волосами, заплетенными в косички.

Черт, Тара Охотница! Воительница сидела через три стола, рядом с камином и пялилась на меня.

Вот это совпадение. Рыжая поняла, что ее заметили, приподняла кубок салютуя. Сидящий по праву руку воин в кожаной броне оглянулся, мелькнуло еще одно знакомое лицо – Глен. Лицо наемника исказила гримаса неудовольствия. Остальные бойцы отряда сидели тут же, многие оглянулись, почти никто не выразил особой радости, хотя по идее мы вместе участвовали в бою, сражаясь плечом к плечу. А такое у рубак не забывается.

Ладно, к черту.

Тара что-то бросила вполголоса наемникам и поднялась, решительно направившись в мою сторону с кубком в руке. Глен порывался остановить предводительницу, но не преуспел, и теперь сидел, сверля меня злобным взглядом. Я усмехнулся. Невзлюбил меня гаденыш с той битвы в Мертвом Урочище. Считал конкурентом за внимание к обожаемой воительнице. Интересно, сумел уже подбить клинья к рыжей или до сих пор прохлаждается в партере на позиции зрителя?

– Приветствую, маг, – Тара приподняла кубок, взглядом указала на лавку напротив. – Можно?

С моей стороны последовал неспешный кивок.

– Присаживайся.

Судя по глазам и слегка неуверенным движениям рыжая, была пьяна.

– Благодарю, – она плюхнулась на лавку и тут же сделала быстрый глоток вина.

– Давно не виделись, – сказал я.

В ответ неопределенный кивок, воительница не отрывалась от кубка. Закончив, Тара вытерла рот внешней стороной ладони и ответила:

– Не так уже и давно. Около месяца прошло.

Верно, чуть больше, если быть точным. Хотя казалось, что расстались только вчера. Время летит незаметно, когда чем-то занят.

Тара вдруг прищурилась, оглядывая меня с пристальным интересом.

– Кажется в тебе что-то изменилось, маг, ты как будто стал немного другим, – задумчиво протянула она.

Любопытно. Рыжая воительница с ходу заметила то, что я понял о себе только недавно. Острый глаз. Или скорее привычка подмечать даже малейшие детали. Для предводителя отряда наемников это важно, пусть даже в него входит всего пару десятков бойцов.

– Когда приехали? – осведомился я нейтральным тоном и сделал знак пробегающей мимо служанке: – Еще кувшин вина и что-нибудь из легкой закуски пока готовят основное блюдо.

Девица понятливо закивала, не забыла растянуть пухлые губки в кокетливой улыбке, и быстро унеслась дальше, виляя бедрами, ловко лавируя между столами, избегая загребущих мужских рук, только и ждущих схватить и потискать податливое женское тело под заливистый радостный смех.

Тара проводила служанку мрачным взглядом и буркнула:

– Корова толстозадая.

Я мысленно улыбнулся. Женщина остается женщиной, даже если командует вооруженными до зубов матерыми головорезами.

– Когда вы приехали в город? – быстро повторил я, торопясь сбить с мысли воительницу, явно нацелившуюся на скандал. По мнению рыжей трактирные девки вели себя чересчур вызывающе, им следовало не крутить перед посетителя задом и не вываливать сиськи из глубоких вырезов при наклоне, а молча таскать вино.

Воительница вновь уставилась на меня.

– Что? Когда приехали? Вчера вечером, встали на постой и с тех пор отдыхаем.

Это было видно. Я хмыкнул. И вновь про себя. Настроение у рыжей было паршивым, не хотелось усугублять.

– Добрались до побережья? – спросил я, чтобы поддержать разговор.

Воительница на секунду задумалась, мрачно кивнула.

– Добрались. Недели две назад еще, – и замолкла, угрюмо уставившись в опустевший кубок. Пришлось тянуться к кувшину. Тягучая бордовая струя хлынула в кубок, под сдержанное одобрение валькирии.

– Неудачно? – понятия не имел зачем наемники так торопились попасть в те края, но похоже что-то у них пошло не по плану.

– А-а, в бездну, – она махнула рукой, помедлила и быстро объяснила: – Хотя теперь это уже неважно можно рассказать. Нас наняли доставить кое-кому письмо, пообещали за это огромную кучу золота.

Я нахмурился. Письмо? Странно, думал что-то более важное. С другой стороны, письма тоже могут иметь значение, смотря кем и что написано, а также кому отправлено. Из-за некоторых перехваченных посланий начинались целые войны.

– И что? Довезли?

Голова валькирии резко мотнулась вперед.

– Довезли.

Тогда откуда мрачность?

– Не заплатили? – продолжал расспросы я.

Снова кивок и такой же резкий.

– Заплатили. Все до последнего обещано медяка.

Теперь уже я ничего не понимал.

– Тогда почему такая хмурая? И если уж на то пошло, зачем так гнать из-за кого-то письма? Помнится, вы очень спешили.

Тара вновь отмахнулась.

– Было условие, чтобы послание дошло до первых серьезных снегопадов, когда дороги будут перекрыты и сообщение с побережьем будет перерезано. Мы это сделали.

– И что? В чем проблема?

– Да ни в чем, я даже не знаю, что было в той писульке. Один благородный дурак с окраин написал другому благородному дураку с побережья, заплатил кучу золота, чтобы свиток дошел точно в срок, – рыжая пьяно усмехнулась. – Представляешь? И мы ради этого дерьма гнали, как сумасшедшие. А когда приехали и передали свиток, то нас просто выставили за ворота, – небольшая пауза и прочувственная фраза, сказанная усталым женским голосом: – Клянусь всеми богами, в тот момент мы почувствовали себя полными идиотами. Мы ведь думали, что потом будет что-то еще. Нас возьмут на службу или дадут еще какое-то задание. А вместо этого… – она вновь махнула рукой.

– А вместо этого: спасибо, вы можете идти, – закончил за нее я, наконец поняв, с чем связано плохое настроение сидящей напротив девушки-воина.

– Вот-вот, – она вновь качнула головой и буркнула: – Кретины.

И непонятно было кого она имела ввиду, то ли нанимателей, подрядивших в качестве почтальонов отряд матерых наемников, то ли самих наемников, согласившихся на дурацкое задание.

В принципе ясно, похоже солдаты удачи нафантазировали себе несколько больше, чем ожидалось. И несмотря на то, что по факту с ними расплатились согласно заключенному договору, осталось некоторое разочарование от банальной концовки.

Спасибо, вы можете идти.

Стало почему-то смешно. Представляю, как вытянулись физиономии суровых рубак, навоображавших, что их примут, как героев. А тут такой облом. Я с трудом удержал улыбку. В чем-то, несмотря на свою суровость, наемники оставались чистыми детьми. Не во всем, конечно, но в некоторых случаях точно.

– Какие планы? Почему не остались на побережье и вернулись обратно? – спросил я, решив сменить тему.

В конце концов, им же действительно заплатали. А то, что задание оказалось банальным, то какая разница. К тому же, Тара сама призналась, что не знает, что было в письме. Может действительно что-то важное, но исключительно для тех людей, кому оно предназначалась.

– Решили перезимовать здесь. Тут подходящее место, чтобы набрать новых бойцов и восстановить прежнюю сотню, – сказала Тара и вновь приложилась к кубку.

Если будет продолжать такими темпами, скоро придется ее тащить из-за стола.

Рыжая взглянула на меня.

– А ты здесь какими судьбами?

Я пожал плечами.

– Тоже решил на время осесть в одном месте. Купил дом, немного освоился.

Брови валькирии скакнули наверх.

– Ты купил здесь дом?

С моей стороны последовал неспешный кивок и уточнение:

– Даже не дом, а жилище на границе Денежного квартала.

– Здорово, а мы поселились в казармах. Точнее парни там поселились, а я сняла комнату в трактире неподалеку, – Охотница залпом допила кубок и не спрашивая разрешения налила из кувшина еще.

А мне стали окончательно ясны причины дурного настроения собеседницы. Она ожидал чего-то большего от поездки на побережье, а когда все закончилось, не знала, что делать дальше. Тут кто-то вспомнил о Последнем Приюте, скорее всего упомянул Воинский квартал, и рыжая согласилась по инерции, хоть что делать дальше не знала, планов других не было. А когда приехала сюда, поняла, что придется зимовать здесь несколько месяцев и захандрила. В отличие от нее, наемники за столом не выглядели мрачными, скорее уставшими, что логично, учитывая сколько времени за последние дни они провели в седле. Но Тара лидер, она должна глядеть вперед, но там все покрыто туманом, оттого и настроения нет. Уверен идея с восстановлением сотни тоже пришла в голову случайно, чтобы хоть на какое-то время получить внятную цель.

– Что-же… – начал я, но воительница меня перебила.

– А в этом твоем жилище есть кровать? – рыжая взглянула на меня неожиданно трезвым взглядом.

Я слегка удивленно приподнял брови, медленно проронил:

– Есть, но…

– Тогда пошли, покажешь девушке свое жилище, – решительно заявила Тара, отодвигая пустой кубок в сторону, помедлила и подхватила со стола полный вина кувшин: – А это мы прихватим с собой.

Глава 27

27.

Скальные выступ образовывал террасу с невысокой каменной балюстрадой, украшенной резьбой. Она находилась достаточно высоко, почти под самым сводом, отсюда открывался потрясающий вид на главную улицу Последнего Приюта.

По центру располагался водопад, шум падающей воды долетал даже сюда, вызывая умиротворение. Справа и слева поднимались широкие лестницы, формируя подобие проспекта с многочисленными зданиями, врезанными прямо в стену.

Ярусы и переходы, крытые галереи и просторные площадки, лавки и трактиры, жилые дома и торговые представительства, все переплеталось между собой создавая непередаваемый ансамбль, которого больше нет нигде, только здесь в единственном в своем роде городе под горой.

Саймону нравилось здесь находиться, наблюдать с высоты за жизнью горожан, не привлекая внимания. Каждый раз глядя на величественный центральный проспект с его водным каналом и водопадом, с его вырубленными прямо в скале ступенями, он вспоминал, что их предки совершили невозможное покорив горный массив, сделав его пригодным для жизни, превратив в полноценный дом, позволив множеству других людей поселиться тут, обеспечив покой и безопасность. Это была огромная работа, достойная великих свершений древних времен, и Саймон никогда этого не забывал, испытывая законную гордость за принадлежность к одной из семей основателей города.

– Ты уже слышал? – младший Саграси появился, как всегда, не вовремя, бесцеремонно нарушив уединение старшего брата, хотя знал, что тот любит в этом время побыть наедине, собираясь с мыслями перед очередным днем работы.

– Что слышал? – осведомился Саймон, не скрывая раздражения от того, что его покой нарушили

– Ланц и Тангар разрушены, – торопливо выдохнул Феликс и устало оперся на каменные перила, с безразличием глядя вниз.

Только сейчас средний брат заметил, что у младшего на лбу выступают капельки пота, как будто все время бежал, стремясь как можно скорее добраться до террасы, где отдыхал неформальный лидер рода Саграси. А подниматься сюда долго, действительно можно устать, особенно если торопиться.

– Что ты несешь? Как это Ланц и Тангар разрушены? – Саймону показалось, что младший не в себе, возможно не отошел от вчерашней пьянки, или нанюхался в компании очередной шлюшки алхимического порошка и теперь не понимает, что вокруг происходит.

– Разрушены. Полностью, – по слогам произнес Феликс и тряхнул головой, подтверждая сказанное.

Сидевший в легком креслице Саймон порывисто поднялся, подойдя ближе. Сказанное до сих пор казалось неудачной шуткой. Вот только лицо Феликса вовсе не выражало скрывающего веселья, на нем почему-то появилась печать угрюмой обреченности. Что совершенно нехарактерно для младшего Саграси, обожавшего развлечения.

– Как разрушены? Кем?

Ланц и Тангар являлись городами, лежащими на пути к побережью вдоль знаменитого Восточного Тракта. По размерам и населению они уступали Последнему Приюту, но все равно были достаточно большими. Чтобы разрушить их понадобилась бы целая армия. Но сейчас зима, и никто не воюет. Даже по тракту передвигается не слишком удобно, особенно огромной толпе солдат.

– На них напали? Кто? Когда?

Феликс молча покачал головой.

– Не напали. По крайней мере так говорят. Города просто разрушились, как от землетрясения, но только в границах очерченной области.

Землетрясения не возникают просто так на одном месте, особенно четко под городами.

– Магия?

Объяснение могло быть только одно. Младший Саграси пожал плечами.

– Не знаю. Гонец прибыл только что, – он понизил голос. – Ходят слухи, что прямо перед разрушением в Ланце и в Тангаре видели отряды воинов в черном. Помнишь, как такие же к нам заезжали несколько недель?

Саймон угрюмо кивнул.

– Похоже мы правильно, поступили, что не пустили внутрь ублюдков, – продолжил Феликс. – Непонятно как, но они явно причастны к этому дерьму.

Два города уничтожены, стерты в пыль. Это напоминало времена распада Старой империи. Тогда магия лилась рекой, без разбора поражая и правых и виноватых. В те смутные времена из запасников Коллегии пропало множество смертоносных артефактов, способных сотворить подобные разрушения. Возможно, какие-то из древних вещиц всплыли в нынешние времена? Саймон мрачно скрипнул зубами.

– Что Совет? Уже приказал собраться всем главам гильдий и цехов? – осведомился он.

Феликс кивнул.

– Срочное заседание назначено на час пополудни, будут решать, что делать. Некоторые уже предлагают закрыть ворота и никого внутрь города не пускать.

– Дай угадаю, мастера из Ремесленного квартала, – средний Саграси криво усмехнулся. Кожевникам и кузнецам хватает работы внутри города, от закрытия ворот они особо не пострадают. Другое дело другие кварталы.

Младший подтвердил.

– В том числе. Но даже в Торговом достаточно напуганы, чтобы согласиться на это.

А вот это уже тревожный звоночек. Несмотря на зимнюю пору, торговля никогда до конца не останавливалась, караваны продолжали приходить и уходить, пусть и в гораздо меньших масштабах, чем летом или весной.

– Воины в черном сказали, что служат лорду-протектору Закатных островов. Как считаешь, может он хочет завоевать континент и образовать новую империю? – предположил Феликс. Впрочем, не слишком уверенно, идея выглядела дикой и несуразной даже для него.

– Но зачем тогда уничтожать? Не логичнее захватывать? Развалинами особо не поправишь, – указал на очевидное Саймон.

Феликс пожал плечами.

– Может это акт устрашения, чтобы остальные сдавались сразу.

Средний Саграси подумал и мрачно кивнул. Да, такое возможно. Узнав об участи строптивцев, остальные могут стать более сговорчивыми, перейдя под руку нового правителя. Все лучше альтернативы превратиться в груду битых камней.

– Но у нас защита, мы сами повелеваем стихией Тверди, – напомнил Саймон. – Никто не сможет обойти наложенные на Одинокую Гору заклинания.

Феликс развел руками.

– Пока что неизвестно, как именно уничтожили Ланц и Тангар. Очевидцы заявляют о неком гуле, предшествующим тряске. Потом земля пошла волнами и здания начали разрушаться.

Братья помолчали.

– Много выживших? – уточнил Саймон, пытаясь вспомнить упомянутые города. Он в них бывал, но в основном проездом и точно не знал сколько там проживало человек.

– Вроде хватает. Но погибших тоже много, – Феликс вздохнул.

Было непривычно видеть обычно насмешливого брата в таком состоянии. Саймон нахмурился, собираясь что-то сказать, но внезапно замолк, уставившись через перила.

– Что он там делает?

Внизу на одной из свободных площадок играли дети, рисовали разноцветными мелками на каменных плитах. К ним подошел незнакомец и попросив один из мелков, начала что-то быстро чертить на ровной поверхности. Вокруг гулял народ, не обращая внимание на странное поведение взрослого, вдруг решившего присоединиться к детской забаве.

– Кто? – не понял Феликс и проследив за взглядом брата, пожал плечами. – Мужик какой-то, рисует что-то. Может один из родителей?

Саймон нахмурился, что-то ему в происходящем не нравилось, но он не мог понять что. Пока наконец не прозрел.

– Проклятье! Да это же колдовская пентаграмма! – завопил он, опознав в линиях наметившийся колдовской конструкт. – Остановите его!!!

Средний Саграси перегнулся через каменные перила и заорал, тыча пальцем увиденному внизу патрулю. К сожалению, ближайшие стражники оказались слишком далеко, услышав крик одного из чародеев они бросились в указанном направлении, но им предстояло преодолеть несколько маршей лестниц, чтобы спуститься на нужный ярус, где играла ребятня.

А незнакомец между тем закончил работу. Это был даже не полноценный рисунок, скорее наметки, линия там, линия здесь, но если отойти в сторону и взглянуть с расстояния, то получалось изображение колдовского конструкта. Вот почему никто не обратил на это внимания, для людей, находящихся близко, мазня мужчины выглядела просто набором черточек, проведенных под определенным углом. Зато сверху было прекрасно видно, что из себя представляет рисунок.

– Быстрей, хватайте его!!! – присоединился к брату Феликс, вытягивая руку в сторону странного человека. Но тот уже выпрямился, встав точно в центре получившегося контура и что-то поместил на землю перед собой.

– Что это⁈ Что он там положил⁈ – Саймон не выдержал и сорвался на крик. Он бы ударил магией, но вокруг слишком много народу, а главное куча детей с любопытством наблюдавших за действиями незнакомца.

– Боги! Он уже начал! – выдохнул Феликс.

Нечто, помещенное в центр странной незавершенной пентаграммы, подпрыгнуло вверх и зависло в воздухе на высоте пары метров. Послышался противный звук необычного визга. Оказавшиеся поблизости прохожие торопливо зажимали уши руками не в силах выдержать мерзкий шум.

Нечто поднялось еще выше и раскрутилось, сливаясь в темное мельтешение, принимая форму веретена. Визг перешел в ровное гудение. Раздались первые испуганные крики, народ начал разбегаться наконец сообразив, что происходит что-то не то.

Стражникам оставалось совсем немного, но незнакомец уже исчез, нырнув в паникующую толпу. Гул перешел в пронзительный звук, бьющий по ушам. Веретено еще больше вытянулось, слившись в сплошную черноту.

В этот момент Саймон наконец решился ударить заклятьем, пытаясь разрушить вражескую магическую атаку. То, что это именно атака, у него уже не вызывало сомнений. Кто-то решил напасть на город под горой изнутри, используя артефакт с непонятной силой.

– Это не стихия Камня, это что-то другое, – прокричал Феликс перекрывая странный визг.

– Давай вместе! «Словом подземных глубин»! – скомандовал Саймон, заставляя запылать перед мысленным взором Сумеречный Круг.

Оба брата обратились к магическому дару, собираясь ударить по колдовскому конструкту заклятьями. Но они уже опоздали, и поняли это слишком поздно. Пол под ногами дрогнул, стены затряслись. Гигантский свод над главной улицей города начал рушиться, вниз посыпались отдельные обломки. С каждым разом их становилось все больше, пока не превратились в камнепад. Одинокая Гора рушилась, складываясь, как карточный домик внутрь себя. И ничто не могло это остановить, стихия Камня оказалась бессильна, в Последний Приют пришла магия иного порядка.

Конец четвертой книги.

Продолжение следует…