Текст книги "Заклинатель 3 (СИ)"

Автор книги: Алекс Каменев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

– Для работы Обелиска необходимы два ингредиента: Синяя Вода и фокусирующий кристалл. Первое у меня есть, пусть и в несколько другом виде. Помнишь нити из странных контейнеров в башне Коллегии? У меня остался небольшой запас, думаю их можно использовать, – на ходу объяснял я.

– А кристалл? – хмуро уточнил Нильс.

– Роль кристалла, а точнее инструмента для фокусировки энергии выступит латная перчатка мертвителя. Я пока точно не разобрался, как она работает, но общие принципы понял. Уверен, что смогу при необходимости ее использовать. Главное не перестараться и не выпустить наружу прорву некротической энергии, которой в свое время в нее закачали, в остальном не должно возникнуть проблем.

Я открыл дверь гостиницы и вышел наружу. Площадь куда выходили окна номера, находилась с другой стороны здания. Здесь же была улица, по которой в памятный день прибытия вражеской армии валили толпы народа в веселом предвкушении праздника.

В итоге все обернулось вспышками эпидемии после обстрела тушами мертвых коров. Пока редкие очаги заражения появлялись все чаще, вызывая среди людей недовольство и ропот действиями властей. Трудно сказать, когда все взорвется, но то, что это однажды случится не вызывало сомнений.

Поэтому лучше поторопиться, если не андарцы, то сами горожане вскоре разнесут по камешкам родной Винисгорд, и тогда здесь ничего не останется даже захватчикам.

– Куда мы? – спросил Нильс, останавливаясь рядом.

– К резиденции бургомистра, хочу взглянуть на здание и соотнести его с рассказом девицы из веселого дома, – сказал я и набросив капюшон на голову решительно двинулся вверх по улице.

Глава 3

3.

На улицах пустынно, редкие прохожие стараются не смотреть по сторонам, быстрым шагом проходя по своим делам. Головы опущены, на лицах выражение мрачной обреченности. От былого веселья не осталось следа, только угрюмая настороженность и незнание чего ожидать от ближайшего будущего. Пришло осознание, что прибытие вражеской армии под стены родного города вовсе не развлечение.

Многие лавки закрыты, деревянные ставни усилены досками, будто это поможет, если захватчики ворвутся внутрь города. Но это защита не только против них, некоторые бояться не внешнего врага, а внутреннего – мародеров и грабителей, их развелось в последнее время, как блох на бродячей собаке. Когда ситуация неопределенная, привычные границы закона размываются, ощущение вседозволенности проникает вглубь даже сознательных граждан, и то, что вчера считалось немыслимым, сегодня становилось обыденностью.

Уже случилось несколько беспорядков, объектами атаки толпы стали булочные, мясные лавки, зернохранилища. В преддверии ожидаемого недостатка продовольствия народ сошел с ума, пытаясь запастись продуктами, не считаясь с законом.

В следствии этого стражи на улицах не в пример случайным прохожим много больше. Но настроение у них тоже нерадостное. По двое-трои, они кучкуются на перекрестках, провожая хмурыми взглядами каждого, кто вышел на улицы. Подобное поведение еще больше подпитывало тревожность.

Винисгорд уже не тот, что прежде. Атмосфера страха и обреченности темными миазмами пропитала город, накладывая негативный эффект на всех, от простых жителей до верхушки городского совета. Пришло понимание – игры кончились, враг хорошо подготовился, имел грамотный план и намеревался исполнить его до конца. Кто бы не готовил со стороны Андара вторжение, он все просчитал, включая ощущение подавленности среди горожан после появления первых очагов эпидемии.

Под стать настроению горожан и погода: сырая, мрачная, ненастная. Небо уже несколько дней затянуто свинцовыми тучами, солнца почти не появляется. Иногда по ночам идет снег, тающий на следующее утро, но и это не прибавляет особого оптимизма. Все понимают, что осень уверенно наступает, скоро начнутся настоящие холода, и тогда ситуация в осажденном городе еще больше ухудшится.

Приближение зимы не радует, хотя до этого многие возлагали на нее надежду. Однако похоже Андар решил пойти до конца, ломая тенденцию не воевать в зимнее время года. Наблюдателей на стенах докладывали, что в лагере осаждающих солдаты в теплой одежде, повсюду костры и похоже нет недостатка в продовольствии.

Хуже того к первой армии подошло подкрепление – второе войско, не добившееся успеха в сражении против Ольца, но сохранившее основной костяк. Они помогли окружить город, наводнив окрестности конными разъездами и патрулями, сквозь которых не проскользнуть даже одиночкам.

Все эти приготовления указывали на одно – андарский король решил захватить город во что бы то ни стало. И жители Винисгорда это чувствовали, с мрачной безнадежностью глядя в ближайшее будущее, не ожидая ничего хорошего. Ведь кроме прочего, чужого монарха давно бесили порядки внутри вольного города, где ни во что не ставят королевских особ и отвергают сословные различия, открыто издеваясь и выставляя напоказ свое отношение. Уязвленное самолюбие требовало расплаты и андарцы считали, что они в своем праве.

– Все, что я объяснял ранее, это лишь часть куда большей проблемы, – я говорил, не сбавляя шага. Поспевающий сбоку Нильс кивал, сберегая дыхание. – Главное затруднение в самом Обелиске. А точнее в принципах его работы.

Мы свернули с центрального проспекта и углубились в ряд пересекающихся между собой мелких улочек.

– Твой приятель Сандар писал об этом в своем дневнике, – я покосился на спутника. – Помнишь Сандара? Того самого у кого ты хотел отобрать Камень Душ и к которому подослал веселых ребят с большими мечами и топорами.

Следопыт хмуро буркнул:

– Я их не посылал, и он мне не приятель. Я его даже не знал.

По моим губам скользнула тонкая улыбка:

– Но это не помешало тебе послать по его душу головорезов, желая завладеть ценным артефактом.

Некоторое время Нильс угрюмо молчал, глядя перед собой, пока наконец хмуро не изрек:

– Я всего лишь хотел подзаработать, все должно было пройти быстро и чисто. Но идиоты поторопились и поступили по-своему, напав на обоз не дождавшись меня.

– И поплатились за это, – заключил я, видевший все перипетии схватки в лесу, из которой никто не вышел победителем – ни напавшие на обоз наемники, ни защищавшие его охранники.

Суровая проза жизни, чьими плодами удалось воспользоваться случайному путнику, оказавшемуся в нужном месте в нужное время. То есть – мне. Не попади в мои руки дневник честолюбивого молодого заклинателя все могло пойти совершенно по другому пути.

И это возвращало нас к нынешнему вопросу.

– В дневнике указывалось, что для активации Обелиска необходим стабильный канал связи с другим концом перехода, куда путешественник собирается отправиться, – сказал я.

– Второй работающий Обелиск, – понятливо кивнул Нильс. – Это логично.

– Нельзя пуститься в дорогу, если не знаешь, куда собираешься прийти, – не обращая внимание на ремарку спутника, произнес я. – Необходимо выбрать направление, иначе тропа через тонкий мир не откроется.

– Обелиски должны быть связаны между собой? – уточнил следопыт.

С моей стороны последовал неспешный кивок.

– Верно. И причем крепко, поток энергии должен проходить через стабильный канал, в противном случае ничего не получится.

Какой-то лоточник на свой страх и риск решил выйти на улицу подзаработать. Пирожками жену и детей не накормишь, нужно что-нибудь более основательное: пшено, бобы, мясо, при особой удаче возможно даже немного овощей скрасить похлебку.

Взгляд мужичка с надеждой метнулся в нашу сторону, и тут же сник, оценив качество и богатство нарядов – такие люди не покупают уличную еду и предпочитают есть в хороших трактирах и ресторанах.

Я на ходу бросил монету. Ловко поймав ее, торговец разглядел, что лежит на ладони и на секунду обомлел, опознав полновесное серебро. Обычно ему платили медью.

– Прими, – велел я.

Нильс на ходу схватил несколько пирожков с лотка, пробормотав сквозь зубы ругательство. Когда догнал, ворчливо заметил:

– Эта дрянь не стоит серебряной монеты. Даже половины не стоит, невзирая на рост цен за последнее время.

– Не будь жадным, – я взял один из пирожков и надкусил.

Мука грубого помола, начинка – кисловато-сладковатый щавель. Необычное сочетание вкуса, но вполне приличное. Есть можно, и даже с удовольствием. Я откусил еще кусок и прожевал.

– Несколько минут назад вы ели изысканно приготовленное мясо и фрукты, стоимостью в пару золотых монет, а теперь жрете эту гадость, – недовольно пробурчал следопыт.

– Излишнее чистоплюйство еще никому не приносило пользу, – нравоучительно заметил я. – Сегодня ты можешь позволить себе самые лучшие блюда и мягкую теплую постель, а завтра будешь давиться костлявой курицей, сидя у едва тлеющего костра, наблюдая, как на небе собираются тучи и скоро прольется дождь.

Нильс некоторое время молчал, затем задумчиво произнес:

– Тогда и тощая курица покажется божественным даром.

Я покосился на него, хмыкнул.

– Вижу ты понимаешь, о чем я.

Он действительно понимал, ведь сам не раз оказывался в похожей ситуации, продрогший и голодный, бредущий по дороге, не зная, что ждет впереди. Только тот, кто через такое прошел, мог по достоинству оценить простую, как придорожная палка мысль: бери от жизни все, пока есть возможность.

Но отказаться от старых привычек трудно, особенно если они стали частью натуры. И Нильс все еще не мог принять мысль про ритм перемен, где есть место расслаблению и отдыху, и жесточайшим до изнеможения тренировкам, и другим испытаниям жизни. Слишком закостенело сознание бывшего охотника за магическими древностями, где во главе угла стоял материальный достаток.

Никто не говорит, что деньги это плохо, наоборот, деньги это хорошо, они дают преимущество, дают свободу. Но жить ради денег, чтобы бесконечно их накапливать, это путь в никуда. И адепты мар-шааг хорошо это понимали, выделяя богатству в своем мировоззрении строго определенное место практичного применения. Ни больше ни меньше.

Я на ходу посмотрел на сосредоточенное лицо Нильса, обдумывающего услышанное. Попытки приобщить следопыта к древнему философскому учению пути духа почти всегда наталкивались на скрытое внутреннее сопротивление. Приходилось буквально ломать прежние установки, заставляя взглянуть на привычные вещи под другим углом. Это слегка выматывало, часто хотелось плюнуть, отказавшись от затеи. Но Нильс каждый раз уверял, что будет стараться, и все начиналось по новой.

Но в любом случае, семеня посеяны, а вот что из них прорастет, уже другой вопрос.

– Вы говорили про Обелиски, – напомнил Нильс, спустя несколько минут после того, как пирожки оказались съедены.

К этому моменту мы вновь вышли на широкую улицу, идущую параллельно центральному проспекту. Людей здесь оказалось побольше, в основном из богатых районов. Степенная публика неспешно гуляла, делая вид, что вокруг ничего не изменилось. И в это можно было поверить, если бы не стражники на каждом углу.

Сюда не пускали бедняков и попрошаек из неблагополучных районов. Иллюзия всеобщего равенства вольного города испарялась на хорошо различимых границах между кварталами.

– Во времена Старой Империи все Обелиски были между собой связаны, формируя сеть. Паутину, если хочешь, объединявшую между собой самые удаленные уголки под имперской властью, – я принялся объяснять. – В основном общение шло через отправку астральных проекций. Редкие маги умели перемещаться, используя физическую оболочку. Когда империя рухнула, вместе с ней исчезла Коллегия, чьи маги и заклинатели поддерживали работу паутины. Связь нарушилась, хотя нити в Тонком Мире до сих пор сохраняют остаточное влияние. Почти незаметное, призрачное, но его до сих пор можно найти.

– То есть, вы хотите заставить работать Обелиск, используя остаточные следы старых нитей?

Я кивнул.

– Считалось, что без устойчивой связи это невозможно, и об этом в своих записках писал Сандар. Но он имел лишь общее представление о принципах работы Обелисков и не мог знать, что отправной точки достаточно для начала пути, если по этой дороге уже раньше ходили. Понимаешь о чем?

Нужно чтобы понимал, иначе толку не будет. К счастью, следопыт оправдал надежду на сообразительность.

– Вы собираетесь пробить путь силой, наложить новую тропу на старую, используя отправной Обелиск, как источник энергии, – ответил Нильс.

Я удовлетворено кивнул. Когда надо умеет думать. Похоже тоже не терпится убраться из города до того, как сюда ворвутся андарцы. Жажда выживания весьма неплохой стимул для активизации мозговой деятельности.

– Примерно так, – подтвердил я и добавил: – Любое правило можно обойти, если знать истоки его появления.

Прозвучало слегка напыщенно, но Нильс понял и заметил:

– Но для использования Обелисков все равно необходимы Метки Тонких Путей.

Я поскучнел, это уже была рутинная работа. Но следопыту так не казалось.

– А для Метки необходим Сумеречный Круг, которого у меня до сих пор нет. Где вы собираетесь в городе проводить ритуал? К нам стразу сбежится половина городских стражников вместе с ближайшими отрядами наемников, не занятых на стене, чтобы выяснить, что происходит.

Такая вероятность присутствовала. Точнее это была даже не вероятность, а стопроцентная уверенность. Ритуал по наложению Метки невозможно не заметить, обряд Восхождения тем более.

– Что-нибудь придумаем, – неопределенно ответил я.

Не признаваться же, что сам пока не думал, как выпутаться из ситуации. Ритуалы действительно являлись проблемой. Слабым звеном в плане с Обелиском и бегством из осажденного города. Но это не повод ныть и скулить, что ничего не получится. Надо постараться, напрячь мозги и что-нибудь придумать. Или мы тут действительно сгинем вместе со всем купеческим людом, почему-то решившим, что, находясь на стыке двух могущественных королевств, можно демонстративно отвергать правила по которым там живут и считать, что это останется без последствий.

Жители Винисгорда сами решили свою участь, когда целенаправленно начали издеваться над королевской властью. Могли вести себя умней и не выпячивать столь открыто свой статус, глядишь андарцы и ольцы продолжали бы резать друг друга, а торговцы на этом зарабатывать, снабжая обе стороны непрекращающегося конфликта.

Но кто-то не сумел сдержать себя и вышло, как вышло.

– Кажется нам сюда, – сказал я и машинально затормозил.

Резиденция бургомистра появилась неожиданно, очередной поворот улицы и впереди открылось свободное пространство – площадь перед большим зданием. Массивное, сложенное из внушительных серых блоков, с предпочтением прямых углов и ровных линий, без излишеств ненужного украшательства – оно олицетворяло имперский стиль в его наилучшем проявлении.

– Настоящая крепость, – буркнул Нильс без особого восторга рассматривая осколок былой мощи павшей империи.

Если присмотреться, то можно заметить, что выходящие на площадь окна в свое время были сильно расширены, в старые времена они напоминали бойницы.

– Если верить рассказам местных, когда Империя пришла сюда, то первым делом возвела именно это здание. Оно считается самым первым с момента основания города, – сообщил я, с интересом разглядывая резиденцию, неуловимые чертами напоминающую заброшенный форт и встреченную в пути магическую башню Коллегии. Объединяющий три разных строения стиль бросался в глаза монументальностью и строгостью, вызывая внутренний трепет. В Старой Империи умели оказывать впечатление.

– И где по словам шлюхи находится Обелиск? – спросил Нильс, насмотревшись на обитель градоначальника Винисгорда.

– В левом крыле, на втором этаже, – ответил я, почти с самого начала изучая эту часть. Выглядело не слишком радужно для скрытного проникновения. Окна высоко, внизу прогуливатся стража. Которой, к слову, оказалось неожиданно много, даже больше, чем на улицах.

Охраняют покой бургомистра?

Нильс тоже заметил данный факт.

– Только со стороны площади их не меньше десятка, неизвестно сколько еще с других сторон и внутри.

Людей перед резиденцией по сравнению с главными улицами и центральной площадью не в пример меньше. Точнее здесь почти никого нет, и появление двух прохожих обратило на себя внимание стражников. Один даже сделал шаг в нашем направлении.

– Пошли, нечего стоять на одном месте, – скомандовал я. – Сделаем вид, что идем мимо.

Мы обогнули двухэтажное здание из красноватого камня и черепичной крышей, с наглухо закрытыми ставнями на окнах, и вновь нырнули в водоворот извилистых улочек. Шагали не торопясь, но в тоже время быстро, поворачивая на углах и стараясь держаться поближе к оживленным местам.

Точнее мне так казалось. Все это время я напряженно думал, прикидывая, как незаметно проникнуть в неприступную резиденцию, и упустил ситуацию с дорогой из вида.

Нильс тоже молчал, пока наконец не выдержал:

– Так что будем делать? – спросил он.

Я поморщился, недовольный, что помешали думать. Огляделся. Черт, куда нас занесло? И раздраженно взглянул на спутника.

– Ты куда нас завел?

Следопыт ответил удивленным взглядом, моментально забыв про первый вопрос.

– Разве не вы нас вели?

Захотелось выругаться. Но тут же успокоился. Сам виноват, следовало внимательней смотреть по сторонам, а не полагаться на кого-то другого.

– Пошли, – буркнул я, разворачиваясь и шагая в обратном направлении.

Судя по окружающим домом, нас незаметно занесло в менее благополучные районы. Стражи почти нет, и порядка меньше. Что вскоре и подтвердилось. Сквозной переулок, куда мы свернули сократить путь, перегородили четыре фигуры. И судя по физиономиям их обладателей, они не собирались предложить нам купить пирожки.

Глава 4

4.

Если схватка неизбежна бей первым, так больше шансов победить. Бросаться угрозами и начинать разговоры только тратить драгоценное время. Все равно драка будет, так чего медлить. Старый принцип верный для всех из миров.

Стоящий чуть впереди здоровяк открыл рот, явно собираясь сказать какую-нибудь банальность вроде «вы должны заплатить за проход» или другую подобную глупость, когда я начал действовать.

Сознание кристально чистое, четко понимание что и как делать. И, разумеется, ни сомнений, ни колебаний, только четкий расчет. Не стал ничего говорить, делать красивых жестов или чего-то похожего, просто выбросил руку вперед.

Сумеречный Круг перед мысленным взором на мгновение вспыхнул. Знак «Молота» сверкнул фиолетовым и погас. В ту же секунду с кончиком пальцев сорвалась невидимая человеческому взору волна.

Воздушный кулак сжатого воздуха ударил четверку подобно тарану. Бандитов с дикой силой швырнуло назад, протащило по земле, безжалостно сдирая о камни одежду и кожу. Бессознательные тела рухнули словно куклы. Сила удара оказалась велика даже для уличных мордоворотов, привыкших получать тяжелым по голове.

Плавный разворот, полы плаща распахиваются. Правая рука на излете отходит назад. Активация еще одного заклинания, в этот раз «Когтя». В ладонь плотно ложится сотканный из теней пепельно-черный кинжал.

– Сзади, – спокойно говорю, слегка запоздавшему Нильсу.

Следопыт реагирует. Резкий уход в бок, руки охотника за древностями ныряют к поясу. Два неразличимых глазу движения, и ровно столько же клинков отправляется в полет. Тонкие, узкие, формой похожие на стилеты, они легко пробивают гортань и щеку парочке подкрадывающихся сзади грабителей. Получив по одинаковой порции остро заточенного железа оба без слов падают на землю, орошая булыжники кровью.

Третий успевает прорваться вперед. До его мозга еще не дошло, что привычная схема ограбления пошла не по плану. Он действовал, подчиняясь старому алгоритму, когда стоящие впереди отвлекают бессмысленными разговорами, а троица сзади подкрадывается и вырубает попавших в капкан узкого переулка простофиль.

Вполне рабочая схема, но не сработавшая в этот раз. Последнему стоило бы бежать, но он ступил и сделал то к чему привык – рванул к «жертвам». И напоролся на выставленный кинжал.

Призванное оружие легко пробило человеческую плоть. Рванув вперед, бандит сам насадился на извилистое лезвие. И замер, удивленно тараща выпученные глаза, ощущая, как живот разрезает холод колдовского клинка.

На меня уставилась изумленная физиономия, в нос дохнул запах мерзкого перегара, грабитель всхлипнул и раскрыл рот, собираясь закричать. Я надавил на рукоять, погружая лезвие глубже, одновременно ведя чуть вверх и вбок, чтобы добраться до сердца. Последнее не понадобилось, бандит обмяк, сползая с кинжала мертвой тушей.

Кончено. Скоротечный бой занял не больше шести-семи секунд, оставив лежать на земле тела всех нападавших.

– Сраные твари, – первым очнулся и выругался Нильс, осмотревшись и убедившись, что поблизости больше никого нет.

Грамотно выбранное место для засады на зазевавших прохожих. Рядом с телами остались лежать залитые свинцом дубинки и короткие ножи – орудия промысла из глухих подворотен.

– Ублюдки, – повторно выругался следопыт, извлекая собственные клинки из мертвецов. Стилеты выходили с противным хлюпаньем, на лезвиях оставались густые подтеки крови.

Я сделал пас с зажатой в руке «Когтем». Призванный кинжал послушно растаял в воздухе темной дымкой, не оставляя после себя ничего. Нильс с завистью наблюдал за исчезновением, ему в отличие от меня предстояла чистка оружия.

– Полагаю сейчас это обычное явление, – заметил я, без особого интереса разглядывая тела. Из семи напавших трое оказались убиты, четверо оглушены, и сейчас размышлял, не довести ли дело до конца.

Холодно, отстраненно, взвешивая все за и против.

Можно не напрягаться и оставить как есть, никто не выскажет претензий. Можно сделать доброе дело и добить, снизив угрозу будущих нападений на граждан. В последнем случае это своеобразный добрый жест в сторону общественного блага. Мы избавим город от уличного дерьма, и тем самым возможно спасем кому-нибудь жизнь.

Не то что мне есть особое дело до благополучия жителей Винисгорда, вольный город на то и вольный, что его обитатели сами выбрали путь заботиться о себе. Но имелось в этом что-то благородное, что-то полезное, что возможно зачтется.

Поймав себя на этой мысли, хмыкнул. Похоже меланхоличное настроение осени все еще дает о себе знать.

– Нет, подожди, – велел я, заметив, что Нильс собирается привычным движением вытереть лезвие стилета о рукав куртки.

– Что? – с недовольством откликнулся следопыт с неприязнью глядя на убитых бандитов.

– Этих тоже в расход, – я указал на бессознательную четверку.

Нильс на секунду нахмурился.

– Зачем? – не понял он. – Они же в отрубе и ничего больше не сделают. Пусть валяются, ублюдки сраные, – он опять с недовольством покосился на испачканные густым красным лезвия собственных клинков. Ему не хотелось пачкать рукав куртки.

– Вытри об них, – подсказал я. – Но перед этим каждому перережь глотку.

– Зачем? – повторил следопыт, с нескрываемым раздражением разглядывая потенциально будущих мертвецов, должных отправиться вслед за приятелями.

Я помедлил, пожал плечами.

– Окажем городу услугу, избавим от лишнего мусора.

Нильс наконец понял, кривая усмешка пересекла лицо парня.

– Хотите облагодетельствовать местных? Вряд ли они по достоинству оценят ваш «щедрый дар».

– Мне их благодарность без нужды, останемся безымянными героями, – я кивнул на бессознательные тушки и поторопил: – Не задерживай.

Следопыт подступил ближе, рука нервно сжала один из окровавленных стилетов, прозвучало неохотное признание:

– Как-то неудобно, словно свиней на бойне.

Настала моя очередь криво усмехаться. Какая щепетильность, когда устраивал засаду в лесу на обоз молодого заклинателя вряд ли думал о случайных жертвах.

– Не слишком подходящее время разыгрывать чистоплюя, – холодно заметил я. – Или думаешь, эти тушки сами не по локоть в крови? Скольких они забили на смерть, пока промышляли на улицах? Скольких убили, просто потому что им посмели оказать сопротивление? Скольких зарезали из злости, потому что в карманах жертв не оказалось ничего тяжелее медяка?

И все равно следопыт колебался. Мне стало надоедать.

– Если думаешь остаться с чистыми руками, пока остальные в дерьме, то это не сработает, – сказал я и отведя руку в сторону активировал заклятье огня. Над ладонью завис, переливаясь фиолетовым сгусток пламени.

Нильс скользящим шагом приблизился к ближайшему бандиту одновременно склоняясь над ним. Тускло сверкнул измазанный кровью клинок, лезвие легко погрузилось в плоть, рисуя тонкую полоску на шее.

Я швырнул файерболл в самого дальнего. Грабитель дернулся, когда сгусток коснулся лица, но больше ничего не успел сделать, колдовское пламя в мгновение ока пожрало голову.

С остальными разобрался Нильс, действуя с равнодушием бездушного механизма. Подход – взмах – движение – глубокая рана на шее. Повтор. Через пять секунд все было кончено, подельники погибших уголовников отправились вслед за приятелями.

– Уверен, теперь улицы станут чище, – ровным тоном произнес я. – Считай мы санитары леса, только в городе.

Следопыт на замечание лишь раздраженно дернул уголком рта. Ему не понравилось, что пришлось сделать.

– Что, просто бросим их здесь? – спросил он, оглядываясь.

Узкий переулок оставался пустынным, лишь затянутое свинцовыми тучами небо с безразличием смотрело сверху.

– А что, предлагаешь тащить с собой? – ехидно уточнил я, махнул рукой. – Оставь, местные крысы позаботятся о мертвых, – помедлил и задумчиво обронил: – Им еще повезло, что это случилось сейчас, а не много позже.

Нильс нахмурился.

– Кому им? И почему повезло? – осведомился он, искоса взглянув в мою сторону.

Проявленное безразличие к хладнокровному добиванию бессознательных тел ему не слишком понравилось. Я же рассуждал просто: рано или поздно этих мастеров ножа и удавки все равно ждала эта участь, так какая разница, когда их убьют. В нашем варианте меньше погибнет невинных прохожих. Мы сделали благое дело, пусть оно и выглядело с душком.

– Мертвецам. В другое время их вполне могли определить в котел, а сейчас просто разденут и выбросят, – пояснил я.

Следопыт в изумлении вытаращился.

– В смысле: в котел? – выглядел он ошарашенным.

– В котел, значит в котел, что непонятного? Жирные куски человеческого мяса для наваристой похлебки. Или думаешь будет иначе, когда голод распространится по городу?

Жесткое суждение вызвало ожидаемую реакцию. Только что резавший глотки бессознательным бандитам следопыт поперхнулся.

– Думаете начнут жрать людей?

С моей стороны последовало равнодушное пожатие плеч.

– А ты веришь в человеческую добродетель? Сначала кошки и собаки, потом их хозяева. Это же очевидно, разве нет? В конечном итоге, голод толкнет людей на поступки, считавшиеся до этого аморальными. Границы этических законов рухнут, сначала в трущобах, потому что там и до этого бардака законом не пахло, затем в кварталах бедняков. В конечном итоге, по улицам станет просто опасно ходить, не рискуя загреметь в чью-то кастрюлю.

Нильс сглотнул, не то чтобы он выглядел совсем шокированным, вся-таки повидал мир, знал человеческую натуру и на что она способна, но все равно до последнего не хотел верить в самый крайний случай.

– Стражники не допустят, – он сделал вялую попытку сопротивления, не желая признавать, что все может закончится каннибализмом.

– Стражники сами будут думать, как бы не попасть в чей-нибудь суп, параллельно стараясь найти для себя и своих семей пищу, – парировал я, но тоже без особой охоты.

Смысл тратить время на обсуждение, что неизбежно случится. Можно сколько угодно надеяться на людское здравомыслие, но в конечном итоге все закончится плохо. Так подсказывали опыт и знания Га-Хора.

– Ладно, пошли, нечего здесь стоять, иначе действительно подтянутся местные обитатели, а встречается с ними я не хочу, иначе весь переулок завалим трупами, – сказал я и двинулся по улице, не обращая внимание на бросившийся навстречу холодный порыв ветра.

Погода не радовала, осень неотвратимо вступала в свои права, световой день становился короче, вскоре на улицы даже ранним вечером лучше будет не выходить. Интуиция подсказывала, что с каждым днем осады подобных разбойничьих шаек будет все больше. Причем если сначала на дело будут выходить профессиональные преступники, охотящиеся за материальными ценностями вроде денег, то позже к ним присоединятся и обычные граждане из беднейших слоев, и требовать они станут не монеты, а простую еду.

* * *

– Ушли, – Коста устало привалился к оконному проему, наблюдая со второго этажа заброшенного дома, как парочка, устроившая бойню, спокойно направляется к выходу из переулка. Там начиналась улица, ведущая к центру города.

– Всех перебили, всех, – пораженно выдохнул Ерик. Маленькая рука вора нервно приладила мышиного цвета редкие волосы.

Тугар лишь молча хрустнул пальцами. Устроенное побоище произвело на всех троих сильное впечатление.

Идея подрядить знакомых уличных громил на встречу со старым приятелем принадлежала Косте. Не лезть самому, а устроить что-то вроде проверки. Когда он увидел спутника Нильса, возникло нехорошее предчувствие, внутри предательски дрогнуло, и первоначальный план перехватить парочку самим был быстро переработан.

Коста нутром почуял опасность. Фигуру в плаще окутывала аура жестокой угрозы, готовой выплеснуться наружу в любой момент. Чутье никогда его не подводило, человек с наброшенным на голову капюшоном был смертельно опасен.

Увиденное сейчас это лишь подтвердило. С какой готовностью, а главное легкостью он приказал убить потерявших сознание грабителей. Они не слышали, о чем в переулке говорили, но легко догадались по жестам. В плаще приказал добить и пройдоха Нильс пусть и неохотно, но сделал. А уж когда возник огненный шар странного фиолетового цвета, все подозрения окончательно подтвердились.

– Колдун, – пораженно выдохнул Ерик.

Здоровяк сквозь зубы грязно выругался. Коста наоборот почувствовал облегчение. Хорошо, что пошли не они, иначе лежали бы сейчас на земле вместо тупых уличных головорезов.

Первым подтверждением правильности, что на дело подписали других, стало когда четырех не самых легких бугаев, перегородивших переулок, швырнуло назад, как пушинки, протащило по булыжникам под конец приложив головой. А ведь незнакомец в капюшоне все лишь небрежно повел рукой. Можно было, конечно, списать на действие неизвестного артефакта или амулета, такие штуки при желании можно найти, особенно если обладаешь деньгами, а дружок Нильса судя по наряду не бедствовал, однако предчувствие беды не отпускало.

Вторым фактом правоты стал кинжал, вспоровший пузо одному из напавших сзади. Коста не успел заметить, откуда странный человек в плаще его вытащил, но хорош разглядел, как после использования тот растаял черной дымкой в воздухе, словно его и не было.