Текст книги "Заклинатель 3 (СИ)"

Автор книги: Алекс Каменев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Заклинатель 3

Глава 1

1.

Плохо смазанные колеса жутко скрипели. Мерзкий звук эхом разносился по узкой улочке, отскакивая от стен грязных домов. Телега подпрыгивала на плохо уложенных булыжниках, дергалась, то и дело заваливаясь. Дрожь передавалась по деревянной конструкции, создавая впечатление, что телега в любой момент готова развалиться на части. Но тянущая ее парочка казалось не обращала на это внимание, упрямо продолжая идти вперед.

Когда телега особо сильно дернулась, то укрывающая груз рогожка сдвинулась, открывая части человеческих тел: рук, ног, головы – мертвецов, лежащих вповалку. И тогда случайные прохожие поспешно отворачивались, прижимаясь к краю, чтобы пропустить страшную процессию мимо себя.

– Очередных дохляков подобрали, – мрачно заметил Ерик.

Маленький, щупленький, узкоплечий, низкого роста, он создавал впечатление мелкого хорька. Редкие мышиного цвета волосы зачесаны назад, бегающие глазки не умели долго задерживаться на одном предмете. Одежда – коричневая куртка, штаны, рубаха, сапоги, все потертое, но из неплохой выделанной кожи. Под стать внешности и занятие – карманник и взломщик.

– Их сейчас достаточно находят на улицах, – глухо отозвался Тугар.

Массивный здоровяк полная противоположность Ерика. Широкоплечий, высокий, предпочитал не стесняющие движение одеяния, но особо за качеством не следил, легко меняя при необходимости на другое, нередко бывшее кем-то в употреблении.

– Бургомистр заявил, что трупы будут сжигать на старом кладбище за счет городской казны, вот только забыл упомянуть, что уже обложил всех лавочников дополнительным налогом на оборону, откуда и берутся средства для уничтожения мертвяков, – лениво цедя слова протянул третий и последний участник застолья по имени Коста.

В отличие от первых двух он считал себя дамским угодником, следил за внешностью и старался одеваться под стать, с претензией на благородное происхождение. Вел себя так же, или по крайней мере пытался, простоватые манеры часто проскакивали, выдавая истинное место рождения франта. Поэтому трюки с игрой в благородного срабатывали лишь на глупеньких трактирных служанках и недалеких матронах – жен мелких торговцев, кому давно опостылела супружеская постель.

Все трое сидели на улице, хозяин харчевни не стал утруждаться, расширяя основной зал, и выставил дополнительные столы и лавки прямо на булыжную мостовую. Крышей служил натянутый тент из грубой мешковины.

Со стороны кухни то и дело прилетели ароматы подгорелого мяса и кислой капусты в пересмешку с запахами перебродившего эля. Но никого из посетителей это не волновало. Публика здесь собиралась непритязательная, заведение относилось не к самым респектабельным в городе. Что неудивительно, учитывая район, где оно находилось, здесь даже стражники старались без особой нужды не появляться.

Дородная подавальщица поставила перед троицей тяжелые глиняные кружки. Запах перебродившего эля усилился, смешиваясь с вонью от засаленного передника толстухи. Коста поморщился.

– Даже похлебка из требухи дорожает, – пожаловался Ерик, и щедро хлебнул из своей кружки.

Тугар последовал его примеру. На огромной физиономии здоровяка не дрогнул ни один мускул, когда мерзкое не вид пойло отправилось в широкое горло. Коста – лидер маленькой компании с отвращением смотрел, как соратники хлещут мерзкую дрянь, гадая, не отправится ли та через секунду обратно.

Не отправилась, видимо Ерик и Тугар давно смирились, что хлебать придется не дорогое вино, что пьют богачи, и заранее мысленно подготовились.

– Ну и дрянь, – самый мелкий член команды не удержался и скривился. Физиономия хорька стала напоминать крысиную.

– Помои, – согласился Тугар, но сделал еще один глоток и мрачно покосился на нетронутую кружку Косты.

– И жратва здесь такая же мерзкая, – продолжил разглагольствовать Ерик. Он всегда, когда нервничал отличался словоохотливостью, болтал без умолку, пока не затыкали. – Не понимаю, почему мы здесь сидим, в районе базара есть места поприличней.

– А у тебя есть на приличные места деньги? – чересчур зло для такого простого вопроса осведомился Коста.

Понявший, что у вожака мерзкое настроение, Тугар молча уткнулся в кружку, оставляя разбираться с этим не вовремя подавшего голос Ерику. Тот ожидаемо заюлил.

– Да я че, я ничего. И еда здесь нормальная, и пойло неплохое, и служанки фигуристые, – забормотал он.

Словно в подтверждении последних слов из главного зала харчевни вышла давешняя подавальщица, неся с каждой руке по три кружки эля. Широкий зад бабищи едва втиснулся в дверной проем. Компания, которой несли бухло, загоготала, когда одна из лавок случайно попала под бедро толстухи и от мощного тычка едва не опрокинулась. Сидевший на ней плюгавый мужичок возмущенно вскинулся, но встретившись с немигающим взглядом могучей бабищи поспешно увял, оценив несоразмерные габариты подавальщицы с собственным субтильным сложением.

Короткая сценка вызвала усмешку у троицы.

– Она бы его одним ударом уработала, – хихикнул Ерик и вдруг мечтательно протянул: – Люблю таких девах, чтоб было за что подержаться.

Тугар на неожиданно признание лишь хрюкнул, но ничего не сказал, подметив, что злость вожака никуда не делась, а лишь слегка подуспокоилась под влиянием небольшого эпизода с подавальщицей и хлюпиком.

– Жратва дорожает, бухло тоже, а деньги кончаются, – спустя паузу заявил Коста и злобно покосился на Ерика: – А тебе подавай базарный район и харчевню получше. Может расскажешь остальным как это сделать, если карманы почти на мели?

Как ни странно, наезд не оказал такого воздействие, как подспудно ожидал сам инициатор – Коста, и молчаливый наблюдатель – Тугар. Наоборот, Ерик вдруг встрепенулся и нахально заметил:

– А еще пора теплую одежду прикупить, холодает, – и покосился на видневшийся между плотно стоящими домами узкой улочки кусок ненастного неба.

Слова прозвучали с беспечным бесстрашием. Вожак даже замер от такой наглости. Здоровяк с любопытством наблюдал за развитием, предполагая, что мелкого сейчас начнут бить, возможно даже ногами, и прикидывал свои дальнейшие действия. Впрочем, выбор в такой ситуации невелик: либо присоединиться (лучше бы держал рот на замке мелкий хорек!), либо пытаться оттащить взбешенного лидера, рисковавшего забить насмерть, пусть и вредного, но иногда полезного члена их небольшой группы.

Однако Ерик оказался не дурак и верно все просчитал, не успел Коста приподняться, как вдруг скороговоркой заявил:

– Сегодня на улице, примыкающей к Извилистому Переулку, я видел нашего старого приятеля – Нильса. Судя по хорошей одежде и сытой физиономии, в отличие от множества других добропорядочных горожан, страдающих от подорожания продуктов, у него с золотишком полный порядок.

Надо отдать Косте должное, несмотря на взрывной характер, в нужное время он умел держать себя в руках, мгновенно гася ярость и сосредотачиваясь на главном. Именно это качество, а также готовность в любой момент перейти к жестокости, сделали его лидером группы.

Долгую секунду Коста обдумывал услышанное.

– Извилистый Переулок? Это который сквозняком идет через Ремесленный Квартал и упирается в центральную площадь? – быстро уточнил он, справившись с гневом.

Ерик лишь поджал губы, дивясь хладнокровности вожака. Только что хотел разбить ему морду в кровь, чтоб брызги летели во все стороны, а сейчас сидит и спокойно задает уточняющие вопросы. После такого оставалось лишь завистливо вздыхать, ни Ерик, ни Тугар так не умели.

– Ага, он самый, заканчивается у площади, – подтвердил карманник.

– Где конкретно ты его видел?

– Как раз в самом конце, в переулке у боковой улочки рядом с площадью. Там всегда ошивается много толстосумов, вот я и решил наведаться, рассчитывая стянуть у случайного жирного гуся кошелек. Но там сейчас много стражников, боятся, как бы из других районов не пожаловали недовольные толпы, и я не стал рисковать. Вместо этого подождал и осмотрелся, тогда и заметил этого пронырливого ублюдка. Помните, как он кинул нас на сотню монет?

Тугар тяжело кивнул, продолжая мрачно коситься на нетронутую кружку вожака. В отличие от нее, в кружке здоровяка эля оставалось на пару глотков. Но Коста, казалось, забыл о стоящей на столе выпивке.

– Ты уверен, что это был Нильс? Ни кто-то другой, похожий на него? – настойчиво уточнил он.

Ерик важно качнул головой.

– Абсолютно. Я за этим гаденышем даже немного проследил, – сказал и замолк, с превосходством глядя на товарищей. Мол, смотрите какой я умный, и завидуйте.

Здесь не выдержал даже обычно сдержанный Тугар.

– Чего заткнулся, говори дальше, – прорычал он, делая движение, словно собираясь схватить за шкирку мелкого пакостника. При его габаритах сделать это было несложно, и даже больше – швырнуть вредного засранца на пол, наградив мощной затрещиной.

Ерик это понял и поэтому не стал ждать реакции главного Косты, который тоже явно нацелился врезать любящему театральные паузы мелкому проныре, поспешно затараторил:

– Он остановился в «Королевском дворе», где-то на верхних этажах, я успел заметить через дверь, как Нильс поднимается по лестнице. Дальше не рискнул заходить, меня бы сразу заметили и подняли шум, велев убираться из приличного заведения.

При последних словах в голосе карманника скользнула нешуточная обида. Несмотря на потрепанный вид, в свое время ему дорого обошелся его наряд. А полновесное серебро, есть полновесное серебро, на что бы оно не тратилось.

Взять хотя бы дорогие бордели, почему туда пускали только в хороших одеждах? Вышибалы придирчиво оценивали внешний вид, прежде чем открыть перед клиентом двери. Разве это справедливо? Может он скрывающийся от недругов принц, вынужденный одеваться в паршивые шмотки, а в поясе у него защиты увесистые золотые, как у жирных каплунов с Извилистого переулка.

– «Королевский двор» значит, – задумчиво протянул Коста, и остро взглянул на заморыша. – Ты абсолютно уверен, что это именно он? Прошло уже больше года, за это время Нильс мог измениться.

– Уверен, я этого поганца никогда не забуду, – заверил Ерик.

Еще несколько секунд вожак мрачным взглядом сверлил карманника, убеждаясь, что тот не соврал и не выдумал это, чтобы избежать взбучки. Но потом все же решил, что тот не настолько дурак, чтобы врать в такой ситуации. В противном случае, его не спасет даже Тугар, обычно более снисходительный к выходкам низкорослого приятеля.

– Что будем делать, босс? – стоило о нем подумать, подал голос здоровяк.

Ерик не выдержал и влез:

– А что тут думать, найти засранца и вырвать ему руки и ноги, затем хорошенько потрясти, чтобы вернул наши монеты.

Коста хмуро покосился на ощерившегося в злобной гримасе хорька, хмыкнул.

– Хороший план, мне нравится. Только вот остается проблема, если наш приятель Нильс засел в такой крутой гостинице, чуть ли не самой дорогой в городе, то это говорит о том, что денег у него и правда залейся.

– Так я и говорю, пусть отдает, гад! – эмоционально воскликнул Ерик.

Вожак снисходительно взглянул на него.

– И как ты предлагаешь до него добраться? Сам говорил, в том районе полно стражи.

– Ну, как-нибудь это сделать можно, – замямлил Ерик, но Коста его уже не слушал.

Вместо этого вожак бросил на стол мелкую монетку и поднялся.

– Собирайтесь, будем думать, как проведать нашего старого приятеля Нильса, – приказал он и шагнул из-под натянутого тента парусины уличной харчевни.

* * *

Удивительная явление – стоимость предмета в зависимости от места его нахождения. Взять хотя бы обыкновенную виноградину, в южных краях, где ее выращивают, ее ценность практически ничего не значит, и любой местный продаст вам целую корзинку за мелкий медяк, да еще подумает, что остался в выигрыше.

Но чем дальше виноградина отдаляется от места своего рождения, тем дороже она становится. И вот уже за небольшую гроздь требуют серебром, а более большие объемы считаются в золоте.

Если же применить стоимость к ситуации осажденного города, то даже одна виноградинка приближается к цене настоящего бриллианта.

Как на Земле с бутылкой воды, в розничном магазине она стоит одну цену, в кафетерии другую, в аэропорту ценник вырастает в десятки раз. Но сама бутылка остается прежней, меняется лишь ее местонахождение. И такой странный эффект.

Правда с виноградом надо также учитывать трудность доставки, рефрижераторов или химических добавок, обеспечивающих долгий срок хранения здесь нет, но зато есть магия, которая тоже стоит денег. Интересно, а купцы используют лед…

– Они все еще здесь и не уходят, – Нильс вломился в номер, как всегда без предупреждения, хотя я ему не раз говорил, что сначала нужно стучать.

– Кто и куда не уходит? – лениво откликнулся я, катая между подушечек пальцев упругую виноградину, минуту назад вызвавшую целый каскад любопытных мыслей о взаимосвязи между ценностью вещи и где она в этот момент находится.

Также виноградинка напомнила об упругой попке недавно ушедшей девицы из уже знакомого борделя, где впору требовать скидку, столько их сотрудниц прошло через мой номер.

Интересно, а недельные абонементы у них есть? Или может полугодичные? А если брать оптом по акции, скажем две по цене одной? Хозяева борделя вообще знают, что такое маркетинг, может им подсказать?

Странные мысли, должно быть влияние меланхоличного настроения, когда за окном осень и лень что-либо делать.

Я сидел у стола, стол находился вплотную к створчатым дверям, ведущим на балкон. Балкон выходил на главную городскую площадь. На противоположной стороне относительно гостинцы, находился тот самый бордель, откуда почти каждую ночь появлялись прелестные нимфы…

– Вы не слышали, что я сказал? Второе андарское войско разбивает лагерь, они зажали город с двух сторон, теперь отсюда не вырваться.

– Уверяю тебя, и до этого было мало шансов сбежать, – я зевнул. – Или ты думаешь, андарцы такие дураки, что позволят спокойно покидать осажденный город? Конные разъезды контролируют окрестности. Не удивлюсь, если отряды легкой кавалерии заслали заранее, перед тем как пустить основное войско.

– Зачем им это делать? – угрюмо спросил Нильс.

Я пожал плечами.

– Надо же где-то андарскому королю искать работников для своих будущих шахт и каменоломен, которые он намеревается захватить, если не в этом году, то в следующем точно.

Следопыт нахмурился, тяжело привалившись к закрытой двери. Взгляд парня обшарил стол, где на тарелках лежали тонко нарезанные свежие овощи, ломтики запеченного мяса и фрукты. Рядом стояла пузатая бутыль из темного стекла, из открытого горлышка доносился аромат дорогого вина.

– За продукты, которые у вас лежат на столе, можно купить неплохой домик где-нибудь в предместьях, – буркнул он.

Я отправил виноградину в рот, медленно прожевал и лишь после этого ответил, присовокупив к словам небрежный кивок.

– Можно. Только на кой черт мне этот домик? Который, кстати, по твоим словам, находится в предместьях, давно разоренных нашими друзьям андарцами. Лучше я продолжу наслаждаться этой безусловно вкусной едой, чем стану приобретать бесполезную и очевидно давно разграбленную халупу.

Нильс не нашелся что на это ответить. Для него деньги всегда играли ключевую роль, я же относился к ним как к инструменту. В последнем случае – средству получить удовольствие в осажденном городе.

– И все равно, монетам можно найти более подходящее применение, чем изысканная еда и дорогие шлюхи, – упрямо качнул головой следопыт. – Например, чтобы выбраться из города.

– Каким образом? Подкупив стражу? Но стражники сами находятся в таком же положении, что и мы, – я снова зевнул, деликатно прикрыв рот двумя пальцами.

Вторая виноградина отправилась в рот, в этот раз ей составил компанию глоток изысканного вина. Весьма недурно. Не хватает сыра с плесенью, дабы оттенить вкус.

– К тому же, я уже нашел способ, каким мы покинем город, – прожевав, спокойно продолжил я.

– Каким? – Нильс жадно подался вперед.

Я пожал плечами, и не думая прерывать трапезу, съел кусочек мяса и лишь после этого ответил:

– Магическим разумеется, ведь я, как никак маг-заклинатель.

Глава 2

2.

Оказавшись в затруднительном положении люди предпочитают смотреть на окружающую действительность только с одной стороны. Любая альтернатива воспринимается в штыки, ведь она несет изменение, а значит потенциально еще больше неприятностей. И мозг отказывается это принимать, предпочитая оставлять привычное видение мира.

Сложно перебороть себя и взглянуть на проблему с другой стороны. На первый взгляд это кажется легко, но подсознание упрямо цепляется за старую картинку, опасаясь малейших изменений, и возвращая сознание в исходную точку. Человек этого не замечает, считая, что тщательно обдумал пути решения из кризиса и нашел единственно правильный выход. Что в девяносто случаев из ста не является правдой. Обязательно есть более эффективный вариант, но сознание не желает его видеть, опасаясь подвоха. Ведь что-то новое, по его мнению, смерть. Или как минимум еще большая угроза, чем прежде.

Подобное поведение сложно отследить, ведь ты уверен, что перебрал все возможные сценарии развития событий, выстроил в голове наиболее удобную цепочку действий, и подсознательно не желаешь от нее отступать, потому что искреннее считаешь, что по-другому нельзя.

Но это ловушка подсознания, из которой сложно, но возможно выбраться. Нужно лишь заставить мозг посмотреть на ситуацию с разных точек зрения, словно происходящее тебя не касается, словно ты в безопасности, и вне зависимости от исхода тебе ничего не грозит. Тогда наступает освобождение от внутренних страхов. Ты свободен и воспринимаешь окружающую обстановку всеобъемлюще, видишь то, чего до этого не видел. И удивляешься, почему не додумался до этого раньше, ведь решение бросалось в глаза.

Но если этого не сделать, не отстраниться, то сознание будет оставаться зашоренным, и тогда впереди лишь провал.

Вот и Нильс, очутившись в осажденном городе, видел ситуацию только с одной стороны, как и все жители искреннее считая, что выход только один – прорваться через оцепление либо силой, либо притворившись беженцами, либо под прикрытием ночи.

Никакой другой вариант его разум не воспринимал, не потому что тупой или плохо развитый, а потому что не желал видеть альтернативы, потенциально означающие новый букет опасности, от которых нужно держаться подальше, ведь положение и так сложное, зачем еще больше усугублять.

Это срабатывало подобно глубинному инстинкту и лечилось одним способом – целенаправленными тренировками смотреть на любую вещь с разных точек зрения. Такое умение давало необходимый опыт, и в следующий раз оказавшись в затруднительном положении, ты уже видел не одно решение, а два или три, причем разительно отличающиеся друг от друга. Это развивало мышление и в целом повышало интеллектуальный уровень, что давало толчок к очередному этапу развитию. Ибо так учило древнее философское учение пути духа мар-шааг.

– Магическим? – переспросил Нильс. В глазах недоверие, в голосе скепсис: – Сделаете нас невидимками и проведете через андарские патрули? Или заставите конные разъезды смотреть в другую сторону, пока мы будем проходить мимо?

Говорю же – нежелание отказываться от привычного видения мира. Следопыт у себя в голове уже нарисовал картинку окружающей действительности и всеми силами не хотел от нее отказываться. Хотя для этого требовалось всего лишь небольшое усилие.

Он уже знал магический способ, позволяющий перемещаться сквозь пространство, но не желал его замечать, потому что это потребует напряжения, а главное поломает уже сложившееся понимание ситуации.

А ведь всего лишь требовалось дать волю воображению, и вспомнить, где мы находимся.

– Ты знал, что еще до появления Ольца и Андара, и до получения ими статуса имперских провинций, именно Винисгорд являлся передовым аванпостом Старой Империи в этих краях? – неспешно протянул я. Подумал и взял еще одну виноградину, сделав перед этим глоток из кубка с вином.

– Ну да, он старше обоих королевств, и что? – Нильс недоуменно нахмурился.

Его упорное нежелание отказываться от привычного взгляда на сложившуюся ситуацию начало раздражать. Он цеплялся за сформированную в сознании картинку мира и не хотел ее отпускать.

– А то, что согласно регламенту Коллегии имперских магов, принятую почти на заре становления империи и всемерно поддержанную троном, любой форпост имперской власти в первую очередь должен оснащаться устройством для связи с другими оплотами имперского присутствия, – нравоучительным тоном заметил я.

Глаза следопыта вспыхнули. Он наконец понял.

– Обелиск, – чуть ли не выкрикнул он. И поспешно заткнулся, бросив подозрительный взгляд на закрытую дверь.

Думает нас подслушивают? Глупость. Во-первых, кому это надо. Во-вторых, хозяева дорогих гостиниц следят за репутацией, не нарушая покой постояльцев, следя, чтобы это не делали другие. И в-третьих, я бы даже сквозь стену почувствовал, если бы там кто-нибудь стоял. Это несложно, особенно после всех последних преобразований.

Не сдержавшись, я приподнял ладонь, мимолетно отметив, что она стала тонкой и твердой за последнее время, и сконцентрировался. Змейки черной энергии скользнули по гладкой поверхности кожи, закручиваясь в спираль. Миг – и черное смешалось с лиловым.

Собранная на древнем кладбище сила мертвителя все еще находилась во мне, пытаясь изменить по своему образу и подобию. Но горящий фиолетовым колдовским огнем Сумеречный Круг не позволял это сделать, перестраивая энергию смерти под себя. Это был своего рода поединок, где я уверенно одерживал победу, день за днем трансформируя и усваивая чужую магию. Превращаться в полуживого мертвеца я не собирался, поэтому приходилось напрягаться.

Нильс завороженно наблюдал за змейками энергии, пока они не растаяли, растворившись под кожей. Следопыт гулко сглотнул.

– Все еще прорывается? – настороженно спросил он.

Я неопределенно пожал плечами. Посвящать в подробности, что происходит со способностями, я не собирался даже его, пусть и доказавшего верность: два раза вытаскивал из опасных переделок, буквально таща на спине. Это кое-что значит.

Правда делал он это не бескорыстно, а преследуя свою выгоду, но ведь другой мог бросить, сбежав. Не скажу, что стал после этого следопыту всецело доверять, но пока он не станет магом, можно не бояться подставлять спину.

Крючок, обеспечивающий лояльность получше всяких угроз – жажда обретения настоящих магических способностей.

Потом… потом может быть что угодно. В том числе попытка нападения со стороны Нильса, ведь Камень Душ, за которым он охотился еще до нашей встречи, все еще у меня. А этот артефакт стоит немало, и у охотника за древностями может сработать инстинкт, несмотря на то что он видел меня в деле и знает на что я способен.

Га-Хор Куэль Ас-Аджар был умным человеком и не питал иллюзий по поводу человеческой благодарности и здравомыслия, и передал это отношение мне.

– Уже угасает, – ответил я, не признаваясь, что некротическая энергия поглощается Сумеречным Кругом, делая меня сильней.

Это требовало ежедневных усилий, внешне я вел праздный образ жизни, развлекался с девицами из веселого дома, пил дорогое вино, ел деликатесы и вообще ничего не делал. На самом деле, кроме этого, я еще активно занимался магией, только не показывал это, проводя манипуляции на внутреннем уровне. Наследие мертвителя оказалось тяжело переварить, но процесс шел, уверенно подходя к завершению.

Когда последняя змейка черно-фиолетовой энергии исчезла, впитавшись в кожу, Нильс опомнился.

– Обелиск! Вы говорили про Обелиск! Он есть в городе?

С моей стороны последовал небрежный кивок. Тонкие, но сильные пальцы, по которым недавно бежали струйки некротической магии, небрежно подхватили очередную виноградину. Я с удовольствием ее надкусил, наслаждаясь вкусом.

Определенно, это стоило заплаченных денег.

И только прожевав и сделав еще один глоток вина, игнорируя нетерпение следопыта, который казалось готов уже взорваться, я не торопясь ответил:

– Он в городе, – сказал и нравоучительным тоном заметил: – В отличие от тебя, бывавшем в Винисгорде несколько раз, оказавшись здесь я первым делом изучил его историю. Это оказалось нетрудно, достаточно было задать пару наводящих вопросов любому жителю. Они тут все патриоты и гордятся древним происхождением своего города. Что забавно, учитывая, что изначально его заложили имперские власти, бывшие полным антиподом такого понятия, как вольный город. Ты не находишь?

Но спрашивал я зря, получив направление следопыт уже морщил лоб, вычисляя потенциальное месторасположение магического устройства имперских времен.

– Ратуша? Нет, ее недавно построили, пару-тройку веков назад. Торговая Палата? Она вообще стоит не больше нескольких десятилетий, – забормотал он. – Представительство Моранов? Дом у них старый, говорят простоял еще до первого расширения городских стен, но тогда много других зданий снесли и заложили по новой.

Так перебирать можно до вечера.

– Резиденция бургомистра, – буркнул я и подхватил тонкий кусок запеченного мяса. Прожевал, запив вином.

Очень недурно. Надо отправить местному повару благодарность. В «Королевском дворе» действительно знают, что такое хорошая кухня и не жалеют припасов, несмотря на обстоятельства.

– Резиденция! Точно! – воскликнул Нильс. – Там раньше была резиденция имперского наместника, – и уже куда более задумчивым тоном: – Я слышал об этом, но никогда не воспринимал, как важную информацию.

– Потому что не умел связывать между собой два на первый взгляд не связанных между собой факта, – я хмыкнул.

Следопыт кивнул, признавая поражение, но тут же встрепенулся.

– Думаете, что там сохранился Обелиск?

– Не думаю – знаю, – я усмехнулся.

Лицо парня приняло озадаченное выражение.

– Но откуда? Резиденция бургомистра под усиленной охраной, даже не всем членам Городского Совета туда разрешен вход.

– Клиенты девочек из Веселого дома часто бывают разговорчивыми после завершения сеанса любви, и много болтают, в том числе рассказывая о разных странностях. Например, о непонятных рисунках, выложенных камнем в полу одного из помещений резиденции.

– Рисунок пентаграммы, – выдохнул Нильс.

Я кивнул.

– Да, рисунок пентаграммы, а прямо под ним и сам Обелиск. Точнее он единое целое с фокусирующей энергию пентаграммой.

Следопыт замолк, обдумывая услышанное.

– И девица из борделя вам это рассказала? С чего бы ей это делать? – он недоверчиво протянул.

С моей стороны последовала усмешка.

– Как и многие мужчины, ты видишь в таких девочках лишь кусок мяса для удовлетворения похоти. И они это хорошо чувствуют, и относятся к клиентам соответственно, – я взял очередную виноградину и задумчиво покатал ее между пальцев, неспешно продолжил: – Но стоит проявить чуточку участия, показать, что она тоже человек – и тогда можно узнать много интересного. Ведь, как ни посмотри, им тоже хочется поболтать, чтобы их выслушали. Дальше остается лишь отделить зерна от плевел, направляя разговор в нужную сторону. Упоминание странного рисунка на полу, пара уточняющих вопросов и появляется знакомое описание фокусирующей Пентаграммы. Небольшой мозговой штурм и возникают наметки на план, как покинуть ставший опасным город. Как видишь, ничего сложного, главное уметь слушать и делать из услышанного правильные выводы.

Нильс выглядел ошеломленный, стоял чуть ли не с открытым ртом, разглядывая меня будто увидел впервые.

– Невероятно, – потрясенно выдохнул он. – Как вы до такого додумались? Сначала расспросить шлюху, узнать о необычном рисунке, потом связать это с Пентаграммой Обелиска и в конечном итоге придумать, как его использовать в собственных целях!

– Потому что иногда я пользуюсь этим, – я постучал себя по виску и откинувшись на спинку стула, добавил: – Тебе бы тоже не помешало, если хочешь стать настоящим магом. В противном случае, невзирая ни на какие способности долго не проживешь. Подставят и сожрут. Причем те самые знакомые по делам с покупкой и продажей магических редкостей.

– Эти могут, – неохотно признал Нильс. Подумал о чем-то, напряженно хмуря брови: – Но, если я правильно помню описание Обелисков возникает проблема – таким перемещением может воспользоваться только обладающий магическим даром, имеющий в Сумеречном Круге Метку Тонких Путей. Для обычных людей подобные магические тропы закрыты.

С моей стороны последовал удовлетворенный кивок. Соображает. Стоило указать правильное направление, как мозг следопыта заработал с новой силой. Это внушало надежду. Закостенелые, не способные к адаптации дураки, не нужны. Слишком опасно, можно самому подставиться под удар.

– На самом деле проблемы три, – сказал я, вставая со стула и рассеяно оглядываясь. – Где эта чертова куртка и плащ?

На мне сейчас кожаные штаны и рубаха из черного шелка, купленные в магазине неподалеку. Владелец не стал рисковать и устроил распродажу, торопясь обратить товар в удобные для хранения и переноски золотые и серебряные монеты. Кто знает, как повернется ситуация, вдруг город все же захватят и придется быстро бежать, барахло с собой не унесешь, приходиться выкручиваться, распродавая шмотки по бросовым ценам.

Кстати, некоторые торговцы магическими ингредиентами действовали в схожем ключе, по этому случаю неплохо удалось закупиться, пополнив запасы для будущих ритуалов.

– Вот они, – искомую одежду подал Нильс, терпеливо утончив: – Какие именно проблемы?

Я начал одеваться, перечисляя:

– Во-первых, как ты правильно заметил: чтобы воспользоваться Обелиском необходимо иметь Метку Тонких Путей. Что невозможно без Сумеречного Круга. Следовательно, без магических способностей сделать это невозможно.

Следопыт насупился.

– Я еще не прошел ритуал Восхождения, – сухо напомнил он.

– Верно, – я застегнул куртку, оставив ворот открытым. – Что приводит к вопросу о необходимости сделать это как можно скорей.

Несколько секунд Нильс молча переваривал услышанное, пока до него не дошло.

– Вы хотите провести ритуал здесь? Внутри города? – пораженно уточнил он.

Я пожал плечами.

– А что, есть варианты получше? Выйти за стены нам никто не позволит, поэтому придется играть с теми картами, что есть. Пусть это и будет сложнее, чем выехать в отдаленный неприметный лесок.

Бывший охотник за магическими редкостями не нашелся с ответом. Слишком много информации вывалилось на его голову за короткий промежуток времени.

– Ну хорошо, даже если у нас это получится, в чем я, честно говоря, искренне сомневаюсь, – произнес он, наблюдая, как я набрасываю на плечи дорожный плащ, – Какие еще две проблемы?

Мы вышли из номера, прошли по коридору и спустились вниз, выйдя в вестибюль гостиницы. Из-за стойкой кивнул распорядитель, приветствуя постоянных клиентов.