Текст книги "Лишний (СИ)"

Автор книги: Алекс Извозчиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Сразу после заката Зита устроила засаду у калитки. Остался последний бой. Это ее хутор, ее дети и они должны жить, даже этот говнюк, хотя это наверное и неправильно, но Богиня сама женщина и поймет душу матери. Поймет и простит, простит и ослабит гнев Чужака, не даст ему убить ее детей. Зита верила в милосердие Богини и готовилась. Это будет очень короткий бой. Ей нужен всего один удар, прежде, чем Чужак ее убьет или обезоружит. Хороший, точный удар, такой, чтоб рана получилась кровавая, болезненная, но не смертельная. Главное не убить, Чужак должен поверить, что старая баба не удержав жадность и злобу, схватилась за оружие. Девочки не заслужили смерть, а она слишком хорошо знала Грига, и они, и дети имеют право на лучшее… даже ее непутевый сын, видимо ей так и не удалось стать хорошей матерью. Богиня послала им Чужака, значит примет и ее искупление.

Шорох раздался почему-то за спиной, обернувшаяся Зита слепо всматривалась в темноту, когда на плечи обрушилась тяжесть ломая тело, прижимая его к земле. Затем темнота…

Три дня назад

В себя Зита пришла от холодной воды обрушившейся на лицо. Раннее утро. Сильная рука вздернула ее на колени. Натянулась веревка притягивающая связанные кисти рук к спутанным лодыжкам. Больно. Грубые веревки рвут кожу и мясо. Но безжалостная рука заставила умоститься на коленях.

–Смотри, животное.

Перед глазами высокая фигура хозяина затянутая в темную кожу, а за его спиной распахнутые ворота хутора и… Гретта с Лизой. Связанные сзади руки безжалостно подтянуты веревками к воротной перекладине отчего голые, неестественно изогнутые тела судорожно тянутся к земле сбитыми ступнями, пытаясь зацепиться за нее хотя бы пальцами. Другие веревки спутав волосы оттянули головы с гримасами боли на бесцветных лицах.

Остальные хуторяне стоят на коленях сбоку. Не видно только Шейна. Значит это его руки вцепились в растрепанные волосы и заставляют смотреть на тонкий тупой кол с короткой крепкой перекладиной чуть дальше полуметра от вершины.

“Значит кол. Круглый гладкий конец и перекладина укреплена не слишком низко. Не дурак Чужак, далеко не дурак. Это не тупой садист Григ. Умирать буду долго. Если кормить будут, то пару седмиц точно промучаюсь.”

Мысли переваливались в голове тяжело, словно жернова мельницы при слабом ветре. Зита вяло удивилась, мучительная казнь совершенно не пугала, а где-то глубоко угнездилась радость—смерть это страшно, мучительная смерть страшнее стократ, но она все равно неизбежна, а у нее все получилось. Богиня услышала и явила милость. Все целы, Гретта с Лизой конечно огребут, но лучше быть подвешенной для порки, чем висеть с петлей на шее на той же перекладине. Ее же Богиня обрекла на мучения, значит мера ее грехов такова. А может в милости своей великой Богиня назначила ей страдать и за их грехи. А значит их путь станет легче, а радости больше…

Удар по щеке. Боль отрезвила женщину. Богиня далеко, а она здесь. И это для нее вкопан кол. Зита сжала зубы.

–Рабу напавшему на хозяина, наказание одно, долгая смерть в муках. Если очень повезет, на колу.

Почти неслышный шелест всколыхнул хуторян. Чужак замолчал, мотнул головой и Шейн стряхнул Зиту на землю к ногам хозяина. Тяжелая нога придавила лицо сминая нос и щеки:

–Хватит лепить жадную вздорную бабу. Бунт, это не тупой железкой махать. Слишком легко уйти хочешь. Сынка твоего назначаю катом,[16]а ты будешь хозяйкой кола. Он должен быть всегда готов для идиотов схвативших оружие без моего дозволения, А садить на кол теперь, твоя работа. И кормить будешь, и поить, чтоб сдыхал не меньше месяца.

Зита задохнулась от тоски и злости. Участь ката—презрение и ненависть. Но кто-то холодный и рассудительный, живущий в ее голове со вчерашнего вечера, хмуро заявил, что характер новоявленного ката уж больно соответствует должности. И уж теперь-то крысеныш буден абсолютно верен хозяину, поскольку живет только его позволением. Разве, что еще кто-то сможет захватить Овечий хутор. Хотя… Богиня способна являть и не такие чудеса. И вдруг обрушилось—смерти не будет. Богиня или просто удача все же выдернули ее из пропасти. Боль во всем теле и ободранная шкура—ничтожная плата за жизнь. В глазах потемнело и спасительное беспамятство милосердно унесло рабыню в покой.

На этот раз сознание вернулось легко, над головой вместо неба темнела знакомая крыша амбара. Услышав рядом дыхание, повернулась и принялась с каким-то детским интересом рассматривать Лизу, та лежала на животе, без одеяла и легонько посапывала закрыв глаза. Услышав шевеление тут же прозрела и улыбнулась.

–Очухалась, бунтовщица? Ты чего же творишь оглашенная?

–Ну дура, старая тупая дура. Вас вон под розги подвела ни за что, а сама синяками отделалась.

–Ну мы то свое заработали. Легко жить захотелось, чужими мозгами. Чем тебя слушать, нужно было поганца скрутить, да всыпать от души. В возраст мужчины вошел, хозяином себя почувствовал крысеныш. Ладно, ты в нем все еще титешника видишь, но мы то старые вешалки… Жизнь прожили, войны хлебнули полным ковшом, а тут разнюнелись… Ты Гретке ноги должна целовать, она уж под утро возвернулась с леса, чистый морок, еле на ногах стоит. Меня и старших пацанов растолкала мясо таскать. Про тебя спросила, ну я ее и обрадовала. Мы к хозяину, а он перед сеновалом сидит, пьяный в дымину, я и села квашня квашней! А Гретка дернулась шагнула словно прыгнула. Что там было, не знаю, про мозги уж в амбаре вспомнила, но вернулась подруга чуда-чудой—во рту кляп, руки связаны, на плече веревка висит… А рожа то довольная, аж светится. Ринку распинала, на меня ей показывает, ну та дурой никогда не была, я и пикнуть не успела, как она меня упаковала. Пошли к воротам, там хозяина увидели, я чуть не напрудила от страха. Подвешивал нас молча, сделал все и ушел, не сказав ни слова. Ринка было помогать сунулась, так глянул, что девочку словно половодьем унесло.

Алекс.1.06.3003 год от Явления Богини.Хутор Овечий.Баня

Я молчу, Рина молчит, заговорщицам кляпы тем более говорить не дают, спасибо Богине, мне еще их пурги не хватало. Хотя конечно сам виноват, это не игры с Олей-Леной, здесь мое слово и непреложный приказ и последний приговор. Чрезвычайная Тройка времен Сталина обзавидуется. Трудно шутить в таких условиях. Легко мне пожалуй только с Едеком, ну и с остальной малышней, они то еще серьезной беды не нюхали и я для них что-то среднее между строгой мамкой и Чудовищем из сказки страшным, но ужасно привлекательным. А вот остальные уже давно повзрослели и вместо привлекательного Чудовища видят страшного Чужака с плетью, что жизнь их в руках держит. Вон как Гретта ночью шарахнулась, от моих пьяных глаз. А я впервые за пять лет спиртное жрал не для веселья или по необходимости, а чтоб в умат, до бесчувствия, да вот только один глаз залить и успел… Ну не мог я Зиту на кол… Даже просто убить не мог, не было в ней ненависти, бессилие, тоска, этого хоть отбавляй, я ее еще ночью по запаху обреченности за двадцать метров от хутора почуял. Но даже страха не было. Это Шейн-крысеныш страхом просто смердел, а эта словно на пьедестал, а не на смерть шла. Знала, что железка ее мне, что булавка, а шла. А вот ударила странно, чтобы не убить, а трупики-то за спиной есть, точно есть. А Гретта? Да шарахнулась, а потом губу прикусила и вперед, словно на амбразуру, да не ползком с гранатой, а в рост, с голыми руками. Не от тупости, просто нет у нее ничего, кроме детей за спиной. Вот тут я трезветь и начал. На четвертом шагу ее сгреб, а сам уже как стеклышко, даром, что самогонный выхлоп с ног валит. Губы ей ладонью прижал и давай приказывать. Едва про ведро ледяной воды услышала, закивала как взбесившийся китайский болванчик, а из глаз таким ожиданием чуда стегануло, что я себя Христом Земным и папашей Богини здешней в одном флаконе ощутил.

Потом водопад на голову, отвар какой-то травы внутрь, опять вода на холку и долго-долго слушать, ну очень внимательно. Задачка-то из детских. Это я дурак. Еще в пятом классе математичка в бошку вбивала: “Нет данных, нет решения. Не нравится ответ-читай условия, ищи информацию, может ты вообще, не ту задачу решаешь”. Так что все довольно просто оказалось. Правда ради этой простоты Зите пришлось страх смерти задавить, Гретте в ужас окунуться по саму макушку, а Лизе просто ждать. Сжимаясь от боли и страха. И верить. Быть готовой. Ко всему. Уверен, не вернись Гретта во-время, Лиза пошла бы вместо нее. Просто Гретте я уже верил и девки это откуда-то знали или просто нутром своим бабьим почувствовали.

Были бы Оля-Лена такими же “Стойкими Оловянными Солдатиками”[17], глядишь сидел бы сейчас дома да пиво пил перед зомбоящиком.

Рина испуганно моргнула и, наконец, чуть заикаясь пробормотала возвращая меня на грешную землю:

–Рабыню на повод берут когда в рабскую телегу загоняют на рынок везти. Рабской телеги у нас нет, в прошлом году Ларг на обычной клетку смастерил, но потом ее разобрал. Когда телеги нет или рабынь мало, то их связывают и на обычной телеге везут, а то и ножками на веревке, Это уж как господин решит.

–Умная какая, пожалуй, пора продавать. Зачем мне умная рабыня? Ни в поле, ни в постели проку не будет. Откуда знаешь так много?

–Отец в прошлом году старших продавал, так он нас всех перепорол, когда бузить начали,—Рина тяжело вздохнула,—а сговоренных в конюшне почти два дня связанными продержал. Пока покупатели не приехали. Мне мама Зита потом много рассказывала. Она когда молодая была, с отцом на войне жила. Ей и рабов приходилось водить к скупщикам на рынок.

–Точно. Вот на Осенней ярмарке и продам.

“Ну кто же меня за язык то тянет. Вон, девки белей мела стали. Рина, как стояла, так и растеклась по полу. Хорош стебаться, дебил, вечереет уже, а дел невпроворот”

–Благодарю за заботу, хозяин.

И тут Алекса прорвало, он встал, подцепив носком за плечо, заставил девушку оторваться от пола и требовательно протянул руку. Отобрал поводки и толкнул живую куклу в сторону входа в предбанник:

–Разденься и жди там. Буду лишний ум выбивать.

Острый клинок рассек кожаные ремешки:

–Кляпы сами вынимайте, не хватало мне еще в рот вам лазить. Вдруг пальцы откусите. Ну ладно, Ринка еще зеленая, да наивная, с ней все понятно. Но вы то успели пожить, должны понимать. Я охотник. Ремесленник, наконец, но ни разу не крестьянин. А вы все норовите прожить мордой в землю. Детей ваших мне кормить? Или распродать по дешевке? Пахать будете как…—Алекс захлебнулся, сглотнул и продолжил гораздо тише,—Вот четыре хороших ремня порезал. В следующий раз прикажите из ваших спин сыромятину резать? Не-е, лучше я Ринку на ремни пущу, толку с нее пока только ей на прокорм и хватает.

Зита превратилась в статую, вот только голова равномерно беззвучно вздрагивала. А Лизу словно срубило, она упала, обхватила ноги хозяина и совершенно по-детски заревела. Алекс вздохнул, взлохматил ей волосы:

–Детский сад, штаны на лямках.

Повернулся и отошел к встроенному шкафу. Сел, махнул рукой, садитесь, мол. Устроились напротив на коленях, кто бы сомневался… Взял лежащий на лавке бритвенный прибор. Протянул Зите:

–Умничку нашу выбрить наголо. Сверху. Снизу оставьте щетинку, чтоб выщипывать удобно было. Потом пусть две дальних комнаты драит. Чтоб блестели как родовой знак у благородного. Входить в те комнаты только голышом. Особо упертых или глупых на ремешки для поводков пущу. А перед работой отсыпьте ей пяток розг, мне Рьянга рассказала, как эта пастушка волков загрызть пыталась. Хорошо бык вмешался, а то бы она после волков и волколака покусала. Потом драите первую комнату, как малыш прибежит, отправите его за мной, а сами поросят идите принимать. Все, брысь работать!

Пока Алекс довольно таки тяжело вставал, женщины вскочили и унеслись как смесь стада бизонов и торнадо комнатной модификации. Только и успел Зиту по, на диво, упругой заднице слегка приложить, вздохнул и побрел на сеновал. Спать, спать, спать…

Через четыре часа

Рина еще раз осторожно потрогала попу, терпимо, бывало хуже, мама Зита особо не злобствовала, даже шкурку не порвала, еще и посмеялась под конец, советуя не кусать волколаков без разрешения хозяина. Вздохнула и в который раз, потерла непривычно гладкую макушку. Вот волос жалко, сил нет и смеяться будут. Она даже рассердилась на хозяина.

Вообще хуторская молодь никак не могла приспособиться к Чужаку. Непонятный совсем. А страшный.. глянешь просто и то жуть берет. Обалдение от обильной кормежки и недоступных ранее лакомств уже прошло, тем более и еды стало поменьше, многолетний голод как-то незаметно утолили и мама Лиза слегка поджала продукты. Вторая вкусняшка—заживающие спины и задницы. Требовал хозяин много, смотрел грозно, но чаще всего занимался с мужиками и заполучить по мягким и беззащитным местам оказалось горазда проще от Гретты, да и остальные мамочки излишним гуманизмом не страдали, хотя и не зверствовали особо. Живи и радуйся, но… счастье не бывает полным. Ярмарка. Осенняя ярмарка. Ее ожидание просто изматывало. А в последнюю неделю, пока Ларг с хозяином возились в новой мойне, а Григ не вылезал из кузни, Рэй начал мастерить рабские клетки. Рина вздохнула. Ужас. И вот теперь это непонятное и обидное наказание. Лучше бы выпороли по полной. Главное за что? Она же только привела… ну связывать помогала. Так не сама же придумала.

Интересно, хозяин и правда с Рьянгой разговаривает или просто с дерева видел как волки на стадо напали да с волколаком дрались? Еще вздох и голая фигурка быстро отжала тряпку и опустившись на четвереньки принялась с азартом тереть светлые доски пола. Широкие и совершенно гладкие полки поднимающиеся к потолку странной лестницей, она уже отдраила. Благо горячей воды было хоть залейся.

–Ой,—услышав шум за спиной, девчушка шлепнулась голой попой на нижнюю полку. Судорожно сжала колени и попыталась прикрыться руками.

–Надеешься изнасилуют? Фиг тебе, а не плюшки!—На пороге стояла мама Лиза. Ехидная. Сердитая. И совершенно лысая.

Глава 2

Нет предела совершенству.

Хорошо в деревне летом, пахнет сеном и…

похабные стишки

6.06.3003 год от Явления Богини.Хутор Овечий

Вот именно этим на Овечьем хуторе совсем не пахнет. Навозом, да иной раз припахивает весьма явственно, но не основным продуктом человеческой жизнедеятельности. Видать поэтому во все века и эпохи упомянутое человечество с маниакальным упорством стремится свести к сему продукту любые свои начинания.

Сложно сказать какой из Шейна кат получится, но вот сливные и выгребные ямы он копать научился. Последней жертвой зверства гигиены стал Рэй. Подумаешь, присел мужик по привычке там же где и ел, велика беда. Оказалось велика. Прямо таки стихийное бедствие. Особенно ежели Гере с ее кобелями скучно…

Хуторяне переделывали ворота, оставлять убожество на две телеги в ряд, не хотелось. Дело важное, но мешкотное. Сначала Алекс с мужиками устроили в экспедицию в лес. Оставив копателя местного значения Шейна шустрить с ломом и лопатой у открытых ворот, мужики прихватив две одноколки отправились за кольями. Руководил заготовкой естественно Алекс, то есть он молчал с умным видом и не лез под руку. А главное, смотрел во все глаза. В трех часах от хутора на старой делянке они нашли штабель ошкуренных бревен. Длинной под шесть метров заостренные с одной стороны лесины практически одной и той же толщины лежали явно уже не первый год. Тонкие стволики выполняли роль проложек, сверху навес из грубого подобия дранки. Делал совсем не дурак и древесина практически высохла. Лучшего не придумать, вот только внимательно осмотрев штабель и даже обнюхав пару бревен, Григ махнул рукой и мужики, к удивлению Алекса, разобрав с одноколки топоры, побродили по лесу выбирая деревья и принялись их валить.

Не учи ученого, особенно если сам ничего не понимаешь и будет тебе счастье. Мысль не новая, но глубокая, поэтому Алекс пока не возникал, держал где показали, давил куда ткнули и тащил за компанию со всеми, а в перерывах махал топориком обрубая сучья или снимал кору скобелем. Через пару часов после обеда срубленное дерево пошло не совсем так и Алекс едва выскочил из-под толстых нижних веток. Примерно то же самое случилось и до обеда, вот только сейчас на пути к спасению оказался Ларг и только частичная трансформация позволила отшвырнуть мужика и смыться самому.

Ларг отделался сильным ушибом и разодранной курткой, а чем кожу на груди сорвало—веткой, или оборотень цапанул, разбираться недосуг, работа стоять не должна. Свалили и подготовили десять новых кольев, даже успели их в штабель скатать. Пере… нет на Аренге, к счастью, табака не знали и вместо перекура обошлись перекусом. Последний глоток кислого вина из меха и Григ велел складывать инструменты.

–Стой.

То ли Григу моча в голову ударила то ли за день командовать привык, но на окрик Алекса мужик не отреагировал. Что ж, каждый сам кузнец своего счастья, вот Григ и наскреб по полной, зато совершенно самостоятельно. Бегать Чужак за ним не стал. Топор за поясом тоже не потревожил. Зачем? На земле столько всего интересного и полезного тем более только что столько веток срезал. Особо не заморачиваясь, он швырнул первую же более-менее прямую палку, ну чем не городошная бита. Метил в ноги, но тяжелый снаряд ударил в широкую спину.

Матюкаясь и взвизгивая Григ врезался в землю подняв тучу перепревшей хвои. Удар тяжелой ветки оказался настолько силен, что обросшее жиром огромное тело пропахало пару метров покрытой хвоей земли. Алекс повернулся к Рэю и Ларгу:

–Чего уставились, шакальи выкидыши? Живо распрягайте и тащите одноколки к старому штабелю…

Закончить он не успел. За спиной зашумел очухавшийся Григ, ему показалось мало, бывший ополченец постояв на четвереньках мотая головой, внезапно взревел, вскочив на ноги, и бешеным носорогом попер на обидчика. Разъяренная гора мяса несущаяся навстречу впечатляла. Это же надо! И как такой идиот ухитрился выжить на средневековой-то войне? Там в окопе не отсидишься. Прикинув направление атаки, Алекс сместился вправо, но даже это оказалось лишним. Григу фатально не повезло… С мозгами. Переть дуром по свежей вырубке чревато, ветка ли под ногой сыграла или пенек не там вырос, но Григ не добежал всего пару метров. Внезапно его ноги заплелись и хуторянин навернулся так, что аж гул пошел. Чужак подошел к лежащей на земле туше и пнул животное в солнышко. Поток ругани мгновенно оборвался. Выпученные глаза и широко раззявленный рот, на мгновенно покрасневшей роже. Задохнувшись, Григ пытался втянуть хоть глоток воздуха в разом опустевшие легкие, когда грубый сапог воткнулся ему в пасть выбив зуб и превратив губы в кровавые оладьи. На долгую память, сколько можно воспитывать словами тупого барана. Как там народ говорит? Не стоит метать жемчуг перед свиньями…

Зря хуторяне посчитали Алекса тупым горожанином. Интернет, телеящик, радио видеоплееры книги, наконец. В башке попаданца скопилось столько информационного мусора, что иные задачи решались словно пазлы—прочел условие и тут же картинка-ответ. Потом, покопавшись в памяти, можно конечно восстановить цепочку ассоциаций, интерполяций и прочих -аций, но кому оно надо? Под его командой и одноколки установили возле штабеля, и веревки крепежные правильно подготовили. Совместными усилиями они одерживая, аккуратно скатили три бревна и увязали их веревками. Лесорубы пытались ограничиться двумя заготовками, но Алекс не влезая в спор отвесил слишком говорливому Ларгу подзатыльник от которого тот протаранил лбом штабель и погрузка продолжилась. Конечно их лошадки далеко не тяжеловозы, а лесная дорога мало похожа на земной хайвей, но мотаться по лесу лишний день-два оставляя хутор на одну Рьянгу Алексу не хотелось. Хорошо хоть догадались копать не снимая ворот.

Отдышавшийся Григ угрюмо сверкая заплывшими глазами уселся чуть в стороне от штабеля. Взглядов Алекса он вроде не замечал. Оставив мужиков крепить третье бревно, Алекс подошел и остановился напротив сидящего. С минуту они молча померились взглядами и Чужак коротко врезал упертому мужику ногой в грудину. Не ожидавший удара Григ повалился набок. Алекс шагнул и вытирая подошву о сальные космы вдавил ногой его голову в прелую хвою. Подождал пока раб захрипит и спокойно проговорил:

–Не зли меня, животное, размажу, закапывать нечего будет.

Лошадей Чужак запряг по-своему, с внешней стороны оглоблей, а сами оглобли связали двумя поперечинами. Мужики хоть и косились, но молчали. Алекс особо не переживал, попробуем, увидим, переделать никогда не поздно, зато упираясь в толстые жерди перемычек, двуногие могли в дороге неплохо помочь четырехногим. Так и доперли почти две с половиной тонны до хутора. Работали все четверо, без дураков, умотались, но дошли за те же три часа.

Разбитой морде Грига особо никто не удивился, хмурых потных мужиков не расспрашивали, сами они молчали, а интересоваться у хозяина, кто и за что разбил рабу морду дурных не нашлось. Шейн вкалывал как стахановец, он расковырял ломом верхний спрессованный слой земли и сумел выкопать узкую, не более полуметра, канаву в половину своего роста. Земля внизу шла хоть и каменистая, но много мягче верхней. Такими темпами завтра к обеду траншея будет готова. Сгрузили бревна, неспеша напились и ополоснулись остатками воды в деревянном ведре. Устроились отдохнуть. Понятливая Рина поймала взгляд хозяина и шустро смотавшись на летнюю кухню приволокла новенькое деревянное ведро с кашей щедро приправленной жаренным с черемшой салом и вареными кусочками оленины. Помедлила и получив насмешливый кивок добавила спрятанный за спиной кувшин с кислым прошлогодним вином. Пока мужики достав из-за голенищ ложки неспешно, форс дороже жизни, устраивались вокруг котелка, умничка метнулась к хозяину, подождала пока он усядется на только что разгруженных бревнах и примостилась на коленях напротив него. Почему то покраснев, протянула глиняный горшок с широким горлом плотно закрытый деревянной крышкой-пробкой. Содрав ее, Алекс обнаружил ту же кашу, но обильно политую густой, пахучей и острой мясной подливой. Еще в небольшой холщовой сумке нашелся кувшинчик с холодным горьковатым ягодно-травяным отваром и кусок еще теплого хлеба с сыром. Последним сокровищем оказалась чистая ложка, завернутая в кусок тонкой кожи.

Навалилась усталость, пахали часов двадцать, не меньше. Довольные сытостью и отдыхом мужики расслабились. Вот тут то Рэй и влип. Пока Алекс неспешно вкушал под чутким присмотром личной подавальщицы, простому парню приспичило облегчиться. Недолго думая, он отошел на пару метров, запасся лопухом и спустив штаны устроился прямо под частоколом. Так же, правда под другими частоколами и заборами, всю жизнь примащивался его отец, а еще раньше дед и прочие предки.

Попадись он хозяину на глаза, окончилась бы эта история руганью, ну в худшем случае парой пинков, но углядела его Гера. Собачка умная и послушная, но как и все суки, чрезвычайно вредная. Она неслышно подползла поближе и дождавшись, когда бедолага гордой птицей угнездится поудобнее, с громким лаем бросилась вперед. Рэю повезло, причем дважды. Когда он взлетел теряя штаны, от испуга с животом приключился запор вместо поноса, а главное, псина просто развлекалась. На этом кончилось везенье и началось веселье. Главу прайда поддержали верные подданные. Собаки гоняли голозадую добычу минут пятнадцать, пока Рэй не узрел недавно поставленный у кромки поля домик уличного сортира и не ринулся в вожделенное убежище. Ха! Так его и отпустили! Пришлось огибать очередного кобеля и мужик выскочил к домику совсем не с той стороны. И все бы ничего, выгребную яму прикрывал вполне надежный щит, да и была она не великих размеров, но видимо Рэй чем-то прогневил Богиню, в момент прыжка под ногой предательски перекатился камень и вместо полета вперед, мужик выдал неплохую свечку и грохнулся прямо в центр щита. Такого издевательства старые доски не вынесли, раздался треск и бегун мгновенно превратился в дайвера.

Мда… не жалел хозяин еды хуторянам, да и желудки перестроились далеко не сразу, еще и дождик прошел перед обедом, короткий, но обильный. В общем, утонуть не утонешь, но стоять пришлось на носочках и высоко задирать предельно откинутую назад голову. Довольные зрители ржали и гавкали громче лошадей, но тут ветерок поменял направление…

Добровольных спасателей не нашлось, а МЧС еще нет и дай бог никто до такой супердорогой глупости не додумается, но и хорошую веревку для спасения упрямого барана Алекс портить не собирался. Нет, сам залез, сам и вылезет, доломает доски за ночь потихонечку и часика через четыре выберется. Хлебнет конечно бодрящего, как же без этого, а и поделом. Мы же баиньки, вон и солнце уже наполовину скрылось за горизонтом. Да и куда девать его потом такого гм… пахучего. По ночам сейчас не холодно, вон и закат на дождик кажет. Алекс конечно не метеоролог, но в эту пору льет почти каждую ночь.

9.06.3003 год от Явления Богини.Хутор Овечий

Выходной.

Алекс с удовольствием поерзал в на диво удобном кресле. Он сам притащил его из дома. Алекс хмыкнул вспоминая переполох переходящий в стихийное бедствие возникший на хуторе в связи со столь неимоверным поступком хозяина, великого и ужасного. А-а-а пошли они все, надоело. Прежде чем пальцем шевельнуть, приходится думать полчаса! Вместно-невместно, скоро в туалет на руках носить будут. Зато когда он бревна вчера в одиночку в траншее устанавливал, все только охали от восхищения. Правда, если быть честным, он сам шуганул помощничков, когда чуть не зашиб Ларга. Очень уж тяжело с непривычки дозировать силу оборотня. Вот и устроил цирк одного силача, с напряженными банками мускулов, рычанием при рывках и прочими красивостями. Земной мировой чемпионат по культуризму отдыхает. Пожалуй, если бы воздух испортил, вроде как от натуги, зрители сей аромат за запах лучших цветов вкушали.

Алекс чувствовал изменения. Тело перерождалось, вчера на вырубке подбирая заготовку для перемычки, он, в человеческом облике, как спичку сломал дерево, что едва-едва охватил ладонями обеих рук. И частичная трансформация… Сегодня ночью не спалось и попаданец ушел в воспоминания. Пальцы почти в живую ощутили клавиатуру и не какую-нибудь, а свою, старую, со слегка стертыми уголками кнопок. А перед глазами мелькнул ползунок загрузки, даже процентовку разобрал. А потом мозг словно взорвался от сумасшедшей идеи. Соскочив с кровати, уселся на пол в позу лотоса, где-то на задворках сознания мелькнуло удивление. В зале Борисыча эта поза стоила ему океана пота. Сосредоточился, представил экран огромного монитора с ползунком посередине и крупную надписью “трансформация” над ним. Чуть напрягся, движок медленно пополз и замелькали цифры: 55, 56, 57… Резко открыл глаза и обалдел. Руки обросли густой кудлатой шерстью, из пазух между пальцами рук выдвинулись ятаганы острейших когтей, по спине спускается узкий шерстяной клин и длинные белые клыки вздернув губы рвутся изо рта наружу.

Сколько он так игрался, Алекс не заметил, вскоре стало понятно, что знакомая компьютерная картинка не заклинание, а всего-навсего шуточка психики, просто знакомый рисунок заставил представить, что он что-то регулирует, да еще и количественную опору дал, чего же ждать от дитяти эпохи цифр, возможно его отец увидел бы пляшущий цветной столбик или вообще дрожащую стрелку индикатора. А то и просто вообразил себя за рулем любимой волги. К утру желудок терзал жесточайший голод, но теперь Алекс мог остановить трансформацию в любой момент, причем делал это мгновенно и совершенно не задумываясь.

Вчера команда лесорубов притащила последние сухие колья. Два дня, всего пять ходок. Вымотались, последние бревна приволокли на чистом упрямстве. Теперь Алекс действительно командовал, мужики работали молча и только впрягаясь в импровизированный лесовоз злобно зыркали на хозяина. Им проще по привычке, думать только о самой работе, а обо всем остальном еще предки побеспокоились. Прежде чем забрать сухое, наруби и уложи на просушку новое, тогда и не придется рвать волосы на заднице когда беда придет. Но зато вернувшись вчера после обеда, они успели до вечера собрать новую стену и даже установить переделанные ворота. Поэтому Чужак и ворочал бревна один. Григ успел переделать железный набор на ворота пока Ларг и Рэй переделывали створки. Шейн, Малик и Ларг-младший подсыпали землю и камни, они даже слегка уплотнили засыпку небольшой но тяжеленькой трамбовкой. Конечно это еще не тот частокол, что легко выдержит нападение бандитской шайки, а при удаче и десятка наемников кровью умоется. Даже воротный столб пока поддерживали временные подпорки, но главное сделано, Засыпку трамбовать придется еще дней десять, хорошо хоть воду для проливки таскать не нужно, ночные дожди зарядили с завидным упрямством. Но все это не требовало особого присмотра и большой физической силы. Бабская работа. А мужики должны денек отдохнуть.

Алекс с матом и смехом вспоминал школьный учебник истории с его стенаниями о тяжелой доле средневекового мужика-крестьянина. Лодырь он, этот мужик и всегда был лодырем. Да, вспашка и сенокос требовали адской работы и немалой физической силы, но ведь длились они пару раз по десять-пятнадцать дней в году! А вот у баб такая пахота каждый день!. Ежедневно, с утра до вечера, монотонно и непрерывно. А мужик-кормилец в основном командовал. Нет, он конечно не балду гонял, но невместно мужику бабскую работу делать. Да и не способен он, если честно, монотонно раз за разом делать одно и то же. Сколько раз баба поклонится махая серпом пока зерно переместится в амбар, сколько раз она с детьми перевернет сохнущее на лугу сено, пока кормилец храпит в холодке или с умным видом в сотый раз правит ножи, зимой свиненка колоть, вдруг подготовиться не успеет. Какую работу не возьми, нужна не столько физическая сила, сколько умение, терпение и готовность сдохнуть, но сделать. А на широкие мужские плечи ложились тяжелые и важные, но какие-то кратковременные заботы. Ну если конечно забыть про самое главное, ночные труды по воспроизводству рабочих рук. Даже защищать семью приходилось как-то все больше в кабаке.

Вот и получается, мужик он конечно кормилец, без его рук и изба не построится, и поле не вспашется, и много еще чего не сделается, вот только все это без толку, если рядом не шуршат не разгибаясь бабы и подростки с утра до ночи. А потому нагибать ее надо покрепче сучку ленивую, чтобы и не думала без хозяина-мужика жить, да и вообще не думала. А то не дай бог сообразит, что на пахоту и прочее неподъемное да короткое, можно и нанять. Поденщика, батрака, соседа, наконец, даже если и не удастся натурой расплатиться, все одно, дешевле выйдет чем постоянного кормильца круглый год обихаживать, да пинки его с зуботычинами терпеть. Вот и получается, что главная задача мужика-кормильца баб своих и прочую семейную мелочь в узде держать, да гонять, чтоб не сидели задницы отъедали, а работали во благо хозяина-владетеля, ну… и его самого, любимого.