Текст книги "Прощай, мое мужество"

Автор книги: Альберт Зарипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

На аэродроме появилось несколько десятков вооруженных солдат и три офицера. Оказалось, что это парашютно-десантный взвод из ставропольской бригады ВДВ. Это подразделение из Войск Дяди Васи было придано нашим группам в качестве усиления. Если мы встретим такого противника, с которым не справятся даже все наши три вместе взятые группы, то в этом случае данный взвод десантников должен был прийти нам на помощь.

– Товарищ лейтенант, а мы ведь не десантники? – спросил меня один из моих солдат.

Он уже полчаса тихо спорил о чем-то со своим соседом. Краем уха я невольно слышал их разговор, но не обращал на него никакого внимания. Теперь же следовало отвечать честно и доходчиво…

– Да. Мы – спецназ Главного Разведывательного Управления ГенШтаба Министерства Обороны. А десантники – это воздушно-десантные войска, то есть пехота, но зато крылатая.

– А мы тогда кто? – озадаченно поинтересовался второй солдат.

– А мы – разведка специального назначения.

Мой лаконичный ответ утихомирил спорщиков, но не надолго.

– Понял?! Короче, был твой компот – стал мой. – тожествующе-довольно сказал первый боец.

– А почему мы тогда десантную форму носим? – опять спросил второй, все еще надеясь выиграть спор.

– Разведчики могут носить любую форму, чтобы себя не выдавать. – Лениво произнес я. – Раз с парашютом прыгаем – значит можем носить форму десантников.

– А прыжков они больше нас делают? – с живым интересом полюбопытствовал кто-то из остальных разведчиков.

– Да нет. Нормативы воздушно-десантной подготовки одинаковы и для нас и для них. Они иногда еще технику бросают с парашютом. И потом на ней все время учений ездиют. А мы всегда пешком да бегом. Зато…

Но я так и не смог дорассказать свое видение на плюсы и минусы службы в воздушно-десантных войсках и непосредственно в армейском спецназе…

– Товарищ лейтенант, с КДП комбат бежит. – предупредил меня разведчик на фишке.

Я встал и услыхал издалека крик комбата.

– Группу – на борт! Вылет через пять минут!

– Всем экипироваться! Подгруппы – каждая на свой борт! – приказал я своим бойцам. – Побыстрее…

Вертолеты уже стали прокручивать свои лопасти, а мощные двигатели с нарастающим свистом перешли на высокие обороты. К этому времени группа успела занять свои места и мне осталось только дождаться того момента, когда борттехник втянет за собой лесенку, чтобы затем усесться на свое откидное сиденье.

– Там на окраине одной деревни видели Камаз с вооруженными людьми. Сейчас полетим их досматривать. – Сказал уже в вертолете Маркусин, успевший взять свой автомат. – Так, я прыгаю после тебя.

"Ну-ну" – подумал я, но вслух ничего не сказал.

Комбат наш окончил какое-то пехотное училище, но старательно изображал из себя бывалого и опытного спецназовского командира.

– Там у реки есть дорога из деревни. Вот там и видели этот Камаз. -Комбат уже успел выдавать целеуказание вертолетчикам.

Облетая с нужной окраины деревню Михайловка, мы действительно увидали между околицей и холмами Камаз, рядом с которым стояло около десятка мужчин. В руках у некоторых блестело что-то длинное и металлическое, возможно охотничьи ружья. Эти люди не проявляли абсолютно никакой встревоженности и спокойно смотрели на пролетающие вертолеты.

Сделав вдалеке от этого населенного пункта разворот, наши вертушки на малой высоте понеслись обратно к Михайловке. Перемахнув через небольшую рощицу и тихую речку, наш Ми-8 резко завис на высоте нескольких метров над заливным лугом.

– ЕОу! – выдохнул я и выпрыгнул из вертолета.

Приземлившись, я, пригибаясь и петляя, побежал короткими перебежками по направлению к деревне. Через метров 30-40 я упал на землю и оглянулся, чтобы проверить действия своего свежеобученного подразделения. На моих глазах вертолет стрелой взмыл в чистое небо. А все мои разведчики уже успешно десантировались и сейчас разворачивались в цепь, охватывая дугой околицу с Камазом. Догоняя меня, слева несся Маркусин.

"Во дает!" – удовлетворительно подумал я и опять рванул вперед. Но на бегу я вдруг заметил, что прежде спокойно стоявшие у большегрузной автомашины мужчины забежали всем скопом за грузовик.

"Атас! Сейчас оружие похватают и влупят по нам!"– Успел на лету подумать я, упал за небольшой кочкой и занял огневую позицию. Резиновый наглазник прицела привычно коснулся сначала надбровья, затем охватил кольцом весь глаз и я стал ловить на треугольник оптики возможную мишень. Но увиденное меня порадовало…

Из-за Камаза опять гурьбой выскочили мужики и дружно подняли вверх все свои руки.

"Мирняк!" – с некоторым облегчением подумал я и вновь побежал вперед. До автофургона оставалось метров сто и теперь можно было бежать прямо, то есть без различных зигзагов, лишь держа винтовку наготове. Слева и справа перебежками неслась моя группа.

Когда я первым подбежал к грузовику, некоторые из мужиков уже поопускали руки. Было видно, что это было человек 7-8 деревенских жителей, решивших поохранять свое поселение.

– Руки вверх! – хрипло скомандовал я, остановившись в четырех-пяти метрах от них.

Все эти доблестные защитники малой Родины дружно вздернули руки повыше. Я не хотел хоть чем-то их обидеть, но так следовало поступить в данной ситуации, пока не была выяснена их миролюбивость. За это время я успел перевести дыхание. Теперь можно было осмотреться и по сторонам. Справа от меня к автомашине были прислонены два охотничьих ружья. На шее одного из них висел старенький бинокль.

– Кто такие? – спросил я, хотя и так было видно деревенских мужиков.

– Казаки! Казаки мы! – почти хором сказали эти самые казаки.

– Разрешение на оружие… – начал было я, но тут сзади подбежал еще один представитель казачьего войска. Это был комбат Меркосин…

– Ложись! – истошным голосом заорал он и для повышения своего авторитета тут же выпустил из автомата длинную очередь прямо под ноги казакам.

Те, падая друг на друга, повалились на землю, как подкошенные.

"Ты гля, что вытворяет!" – изумленно подумал я про своего разбушевавшегося начальника.

А комбат продолжал во-всю лютовать:

– Все – лицом вниз! Руки – за спину! – неудержимо зверствовал наш главный "каратель", который к тому же заметил появление своих подчиненных. – Связать их!

Но подбежавшие бойцы даже растерялись от столь необузданного напора Маркусина и остановились как вкопанные, пребывая в полнейшей прострации от такого зрелища.

– Я сказал лицом вниз! Живо! – эти слова комбата относились непосредственно к одному толстому казаку, который уже в который раз упорно пытался лечь наземь лицом вниз. Но большой, как пивной бочонок, живот не позволял ему это сделать и усердно-старательный мужик все время западал то на левый, то на правый бок. Несмотря на всю серьезность сложившейся вокруг обстановки, эти тщетные старания толстого мужчины вызвали короткие смешки у меня и некоторых солдат.

– Я сказал, связать их! – заорал уже на нас комбат.

– Связать их. – тоже приказал я своим разведчикам и отвернулся в сторону.

Наши славные молодые воины пошарили у себя по карманам и не нашли там ничего, что хотя бы отдаленно напоминало веревку. Это являлось уже моим просчетом в подготовке личного состава группы и, коротко вздохнув, я доложил Маркусину, что вязать пленных нечем.

– Обыскать их! Связать ремнями! – быстро вывернулся комбат из нелепой ситуации.

Через несколько минут из всех поверженных на земь штанов были выдернуты разномастные пояса. С ружей также сняли кожаные ремни. Даже на почти трофейном бинокле обрезали затертый ремешок.

Спустя некоторое время все казаки были связаны их же ремнями. Толстяку-здоровяку удалось таки лечь лицом вниз, при чем его поддерживали, то есть попросту подпирали с боков, примостившиеся слева и справа товарищи по несчастью.

Наконец-то победа была одержана и комбат сменил зверское выражение лица на свое обычное.

– Кто такие? – уже другим, неестественно дружелюбным тоном спросил он лежавших "невольников".

Те разом повернули свои лица в сторону Маркусина и уже привычным хором выдохнули с обидой и отчаяньем:

– Казаки! Казаки Мы!

– Я тоже казак! – сказал, как отрезал комбат. – Что вы тут с оружием делаете?

– Да деревню свою охраняем! – оскорбленно-надрывным тоном произнес один казак. – Вам же помогаем.

На мгновенье наступила почти тишина…

– Что же с вами делать? – вслух спросил Маркусин.

Задача оказалась действительно не из легких… Вокруг на небольшой высоте продолжали кружить наши четыре вертушки, автоматически создавая тревожно-военный фон в дополнение к уже имеющейся нелицеприятной картине. На деревенскую улицу метрах в ста от нас уже высыпали женщины и дети. Кто-то начинал уже причитать бабьим тонким голосом. А их мужчины, которые набрались мужества с двумя старенькими стволами защищать своих односельчан, из-за нашего российского "как бы чего не вышло" лежали теперь лицом в толстом слое пыли…

– Товарищ майор. Надо бы проверить документы: паспорта и разрешения на оружие. – Сказал я вполголоса Маркусину, чтобы потом появился формальный повод всех отпустить.

– Паспорта проверить, а оружие изъять. С собой заберем. – Развил мысль дальше комбат. – Кто старший?

– Я! – один из казаков поднял высоко голову.

– Товарищ майор, давайте я со старшим проедусь к председателю сельсовета или колхоза, привезу его сюда и здесь все выясним. – опять предложил я комбату уже другой выход из сложившейся ситуации.

Получив "добро" я со старшим, который к тому же оказался и владельцем Камаза, сели в грузовик и въехали в деревню. На улице уже собралась внушительная толпа местных жителей. В воздухе над нами на малой высоте продолжали носиться четверка наших вертушек. Проехав через всю Михайловку, мы остановились на другом выезде. Там стоял ГАЗон с крытым кузовом, у которого стояло человек пятнадцать вооруженных казаков. Одних только ружей я насчитал штук шесть. Самым внушительным выглядел пятизарядный помповик в руках подошедшего к Камазу казака.

– Кто старший в этой деревне? – спросил я у него.

– Я – старший! – ответил обладатель помповика. – А что случилось?

– Да мы задержали ваших казаков! Надо проверить документы, разрешение на оружие, кто разрешил с оружием стоять! – разъяснил я ему все интересующие нас нюансы.

– А кто это мы? – сурово и с достоинством спросил казачура.

– Я командир облетной группы, мы их и задержали. Если вы старший, то поехали с нами, на месте и разберемся. – проговорил я, уже начиная терять терпение.

Кто-то снаружи открыл дверцу Камаза со стороны водителя.

– Что, суки, опять водку жрали? – услышал я хриплый и злой голос другого сельчанина.

– Да мы с утра в рот ни капли! – чуть ли не плачущим голосом завопил водитель Камаза. – На нас налетели, связали, оружие отобрали. Они там сейчас все мордами в пыли лежат.

Старший передал свой помповик подошедшему казаку и пошел садиться в свой УАЗик. Пока мы разворачивались на камазе я успел оглядеть возбужденную группу людей. Кроме ружей у них в руках были большие колья и охотничьи ножи. Виднелись даже казацкие нагайки. Вся эта масса людей находилась под кроной растущих на околице деревьев и, возможно, поэтому они не были замечены с воздуха. Но, как мне сообщил взволнованный хозяин Камаза, это еще было не всё…

Через всю деревню проходила широкая асфальтовая дорога, которую на этом въезде и охраняло гораздо большее количество казаков. Кроме этого главного казачьего "кордона", на другом выезде из Михайловки стоял еще и третий пост вооруженных чем попало казаков. Дежурство велось не только днем, но и по ночам…

– Молодцы! – не удержавшись, похвалил я сообразительных и храбрых сельчан. – Через вас они бы так спокойно не проехали…

– А то ж… – согласился мой собеседник. – Сейчас надо в первую очередь на себя полагаться…

Затем, пока ехали обратно, водитель рассказал, что обладатель помпового ружья является председателем колхоза. Со вчерашнего обеда в деревне только и говорят о боевиках, вырезавших весь Буденновск. В их Михайловке тоже жила одна семья чеченцев, но вчера вечером их куда-то вывезли. Про то, куда же подевали казаки чеченцев, водитель Камаза упрямо умолчал.

Вернувшись на свою околицу, мы обнаружили все также лежавших на земле мужчин. Толстый казак лежал опять на боку, но уже в вольготной и расслабленной позе. Если бы не связанные руки, то он непременно подложил для удобства ладошку под голову… Но условия были суровые и комфортное положение толстому казачине обеспечивало лишь плечо товарища, на которое он и склонил свою головушку…

Охранявшие "пленных" и потому стоявшие по кругу солдаты с виноватым выражением на лицах предпочитали смотреть по сторонам, но только не на изнывающих в обиде и тоске задержанных…

Стоявший в сторонке комбат с видом старого охотника, попавшего в оружейный магазин, осматривал изнутри ствол переломленного ружья. Эта двустволка видно больше другой приглянулась Маркусину. Он с большой неохотой оглянулся на меня, чтобы выслушать мое короткое объяснение…

– Товарищ майор, здесь всё нормально! Это местная самооборона… Вот старший подъезжает. – показал я на приближающийся УАЗ председателя.

– Оружие конфискуем! – сурово и упрямо сказал мне комбат, как будто это именно я и являлся хозяином этих двустволок.

Хоть его тон и был очень уж безапелляционно-непререкаемым, но я всё же попробовал его переубедить…

– Товарищ майор, вот точно также, в январе в Моздоке задержали охотников и изъяли все ружья. Их потом сдали на склад. Там они и пропали. А охотники написали заявы в милицию и потом комбригу прокуратура военная полгода мозги высушивала. Ну вот мы их сейчас привезем, сдадим кому-нибудь на хранение и точно также эти ружья пропадут. А нам потом все это расхлебывать. – Скороговоркой уговаривал я Маркусина.

Комбат молча выслушал меня, но пока ничего не ответил.

– На фиг они нам сдались! – опять продолжил я свои увещевания. – Ладно бы помповые попались… "Зауэр" хотя бы… Или "Три кольца"… А то какие-то зачуханные ружбайки…

Сзади и снизу послышалось чье-то ворчание и недовольное кряхтение… Может быть это настоящие хозяева и выражали свое неудовольствие по поводу моих нелестных слов в адрес их родных "тулок", но мне сейчас было не до них… Убийство зверей и птиц ради их же мяса я никогда не поощрял и к охотничьим стволам я относился крайне осторожно, помня февральскую встречу с комендачами… И сейчас мне лишние проблемы были совершенно ни к чему… Вот если бы мы задержали группу рыболовов, "незаконно" вооруженных хорошими удочками или спиннингами… И их бы я отпустил подобру-поздорову… А тут…

Тем временем из подъехавшего УАЗика уже выбрался колхозный "голова", на всякий случай приехавший к нам без своего помповика. Он важным шагом обошел по краю лежбище своих односельчан и направился именно к нам.

Словно расставаясь с любимой игрушкой Маркусин заглянул еще раз в ствол, потом тяжело вздохнул и отложил ружье в сторону.

– Ладно, все равно они никудышные. – Сказал мне майор и обратился уже к подошедшему председателю. – Что это у вас люди с оружием шастают? Ни документов, ни разрешений! Никого не предупредили… Не колхоз, а черт знает что…

"Действительно! Ни пирамиды с бирками, ни ружпарка с сигнализацией…" – язвительно-насмешливо подумал я и отошел подальше от договаривающихся боссов, чтобы приступить к сбору и проверке своего личного состава, за который именно я несу полную ответственность.

Поздоровавшись председатель объяснил, что местные казаки на общем сходе решили с оружием охранять свое же село от боевиков… Командир батальона с минуту еще повозмущался по поводу местного разгильдяйства, колхозный начальник тут же обещал обязательно исправить ситуацию и сегодня же оформить все необходимые документы и разрешения…

И дело было улажено миром. Маркусин милостиво разрешил дальнейшие дежурства. Ружья передали председателю. Старенький бинокль разыскали и отдали ему же. Казаков развязали и, отряхиваясь, они подняли целую тучу непроглядной пыли.

– Так, господа казаки, вас вязали такие же казаки. Так что не обижайтесь сильно! – крикнул комбат, напоследок обращаясь к пыльному облаку.

Оттуда в ответ послышались лишь невнятные возгласы.

Мы побежали обратно на луг, где уже стояли вертолеты с бешено вращающимися винтами. Борттехник уже установил лесенку перед дверью. Стоя у этого трапа, я сосчитал садившихся на борт солдат. Всё: оружие, средства связи и сами разведчики были в наличии и на месте. Дверь захлопнулась и Ми-восьмой быстро взлетел в небо.

Пролетая над освобожденным "кордоном" казаков, мы видели как все они о чем-то горячо говорили с председателем, широко размахивая своими руками и показывая то на наши улетающие вертушки, то в разные стороны. Но самое интересное было в том, что по другой стороне холмов к этому посту ползком подкрадывалось человек двадцать, по всей видимости, таких же казаков. До гребня холмов им оставалось проползти метров пять-десять.

Я пальцем ткнул в иллюминатор, показывая их комбату. Тот поглядел вниз и проорал мне на ухо:

– Да, вовремя мы улетели оттуда. А то крутая разборка была бы.

Я удовлетворенно кивнул ему головой, чтобы не надрывать свои голосовые связки. Самым лучшим являлось то, что мы так и не отобрали эти ружья у мужичков, которые решили встать на защиту своей деревни. В противном случае, случись какая-либо беда – все обладатели гражданского оружия будут трусливо отсиживаться по своим домам… А ведь народ, который не способен защищать самого себя без указки сверху, неминуемо обречен на постепенное вымирание…

На обратном пути к Буденновску Маркусин "пошушукался" о чем-то с вертолетчиками в их кабине и те согласились обследовать дополнительные районы, которые до этого с воздуха еще никем не досматривались. Авиационного топлива в баках оставалось минут на сорок и мы еще с полчаса носились над Ставропольем. Но все террористы как в воду канули и нам пришлось возвращаться на базу, так сказать, несолоно отхлебавшись…

Когда мы пролетали над каким-то большим селом, ко мне подобрался солдат Ермаков и указывая вниз прокричал:

– Товарищ лейтенант. Это мое село. Здесь я живу.

– Понял. Потом поговорим. – кивнув головой, ответил я.

После приземления на взлетно-посадочной полосе аэродрома комбат отдал мне распоряжение построить группу в две шеренги. Когда его приказ был выполнен, Маркусин повернулся к строю и громким голосом объявил всему личному составу благодарность за проявленные в боевой обстановке смелость и мужество. Нестройная разноголосица непонимающих всю важность столь исторического момента бойцов ответила предписанную Уставом фразу о том, что служат-то они именно России…

– Но в следующий раз чтоб веревки с собой были. Вольно! – закончил он свою торжественную речь.

Только что сыгранный наобум акт военного спектакля должен был показать всему постоянно околачивающемуся на аэродроме и никуда не летающему люду то, что вот на их глазах с реальнейшего боевого задания наконец-то вернулась разведывательная группа специальнейшего назначения, которая в этом полете совершила такой доблестный подвиг, за который она и удостоилась сразу же по возвращению аж целой благодарности от самого командира батальона… И это вам не хухры-мухры, работники тыла…

Так оно и вышло… Бойцов моей группы, после того как я всех распустил на отдых, сразу же обступили разведчики из остававшейся тут подразделения вместе с десантниками… Чуть погодя в эту же аудиторию влились бойцы вернувшейся из полета первой группы. Участвовавшие в налете на казачий пост солдаты поначалу стеснялись что-либо говорить, ссылаясь для отмазки на военную тайну, но потом разоткровенничались на полную катушку, красочно описывая зверства "нашего комбата", который чуть было не расстрелял поголовно всех попавшихся ему под руку казаков-разбойников… Затем последовали россказни об ужасных страданиях пленных и чистой воды бахвальства о том, кто какое количество и чем именно связывал… Но естественно самым главным персонажем оказался всё тот же пузатый казак, который мучался до тех пор, пока не заполз между двух своих товарищей…

Слушая обрывки басен этих "былинников речистых" я лишь слабо улыбался и продолжал молча лежать в тенечке. Но после особо шумной реакции аудитории по поводу злоключений задержанных бедолаг, я не выдержал и попытался остановить всеобщий смех.

– Ну что вы так свистите? Слава Богу, нашлись смелые люди, которые вышли охранять свое же село от бандитов… Ну не повезло им сначала… Лично я бы их всех наградил…

От моих слов стало потише и за всех ответил контрактник Русин.

– Да мы-то всё понимаем… Просто смешно всё получилось… А они – молодцы…

– И толстому в награду ящик пива… – прогундосил чей-то голос, опять вызвав приступ неудержимого веселья.

Я улыбнулся и не стал с ними спорить, предпочтя просто перевернуться на другой бок и попытаться хоть немного вздремнуть.

После обеда от вертолетчиков мы узнали последние новости. Оказалось, что басаевцы содержат в городской больнице в качестве заложников около пяти тысяч человек из числа местных жителей. Часть заложников была захвачена боевиками прямо на улицах Буденновска и согнана огромной толпой прямиком в районную больницу. Ничего не подозревающие медперсонал и больные также оказались в плену у вооруженных чеченцев. На первом больничном этаже находилось родильное отделение и несколько беременных женщин успели сквозь распахнутые окна покинуть здание и убежать через пустырь.

Среди пациентов больницы находились на излечении и военные летчики, и пограничники-солдаты из местной учебной части, и милиционеры. Первым делом боевики, став хозяевами положения, принялись искать по палатам любых военнослужащих и сотрудников МВД. Эти действия террористов не были безрезультатными… Так они нашли несколько военных летчиков и застрелили их сразу же на больничных койках. Та же участь постигла и одного-двух милиционеров. Молоденьких солдат из учебного полка погранвойск спасли врачи и медсестры больницы, наскоро переписав на них другие истории болезни и представив их своими племянниками и сыновьями. Позже стало известно, что некоторые солдатики-пограничники всё же погибли. Сидя как и все остальные заложники в общем больничном коридоре, вчерашние пацаны как могли шкодили проходящим боевикам, незаметно делая им подножки. Закончилось все плохо-обозлившийся басаевец выпустил в грудь нескольким паренькам по автоматной очереди. После этого стало ясно, что какой-либо пощады от террористов ждать не придется.

– А я завис над ними и нос опустил. Четко в прицел вижу, как они гонят народ к больнице. Один парень вырвался из кольца, мигом забор перепрыгнул и дальше побежал. Но ему в спину как дали очередь, так он там и повалился на землю. А я ведь уже в боевом положении и запросто из пушки мог несколько боевиков задолбить. Докладываю об этом старшему, а тот приказывает: только вести наблюдение, огонь не открывать. – Запинаясь от волнения, рассказывал командир Ми-24-го.

В городе боевики совершили нападение на здание городской милиции и почти захватили его. Но находившийся в дежурке один омоновец занял оборону и держался до последнего, так и не дав басаевцам захватить оружейную комнату, где находились автоматы, пистолеты и боеприпасы на всю милицию города.

Разъезжавшие по улицам на захваченных автомобилях боевики наткнулись на дежурный автобус, отвозивший на обед офицеров и прапорщиков летной части. Некоторых офицеров-летчиков чеченцы застрелили сразу же. Увидев, что один из прапорщиков был дагестанцем, да еще служившим в боевой эскадрилии, бомбившей чеченские города и села, то боевики пришли в бешенство и ногами запинали его до смерти. Один из офицеров, имевший при себе пистолет, успел выскочить из автобуса, залег под стоявшую неподалеку легковушку и открыл ответный огонь. Он получил серьезные ранения, но продолжал отстреливаться, пока боевики не бросили эту долгую возню и, не добив его, поехали дальше по городским улицам.

Вблизи от Буденновска несколько лет назад, тоже на немецкие деньги, был построен военный городок, в котором проживали семьи как действующих, так и уже отставных военнослужащих. В основном там проживали семьи летчиков. Боевики питали особую ненависть к летчикам, за то, что наша авиация бомбила их аулы и города, в результате чего были жертвы и среди мирного населения. Сбитых и попавших в плен летчиков боевики подвергали жестокой и мучительной смерти. Если бы басаевцы ворвались в этот летный городок, то страшная участь могла постичь многие семьи. Узнав о нападении чеченцев на Буденновск, находившиеся в городке офицеры организовали оборону всего городка на контрольно-пропускном пункте, стоявшем на проложенной по дамбе дороге, ведущей в город. Из оружия у них было всего два пистолета Макарова… Но боевики обошли этот городок стороной.

Подъехавший позже генерал Чернобоков проверил боевую готовность наших групп и довел до офицеров обстановку в городе. Как стало известно, что всего было три группы боевиков, выехавших тремя маршрутами на крупные города юга России. Этими городами были Ставрополь, Краснодар и Невинномысск с его крупнейшим химическим комбинатом, на котором имелись большие запасы высокотоксичных веществ. Две колонны были блокированы и нейтрализованы еще в дороге. Несколько боевиков, ожидавших подхода одной из колонн, устроили один-два теракта в Минеральных Водах.

Третья колонна с Басаевым во главе уже проехала Буденновск, поскольку захват этого городка не входил в их планы. Но отъехав на несколько километров от города, басаевская колонна была остановлена для досмотра мобильным постом ГАИ. Сидевшие в кабинах грузовиков чеченцы отказались показать инспектору содержимое кузова под тем предлогом, будто бы везут из Чечни цинковые гробы с трупами наших солдат и предложили милиционерам деньги, лишь бы их пропустили дальше. Но сержант-гаишник был неумолим и приказал развернуть грузовики и следовать за ним до городского Отдела Внутренних Дел. По приезду туда Басаев и приказал начать захват города именно со здания городской милиции. Задержавший колонну сержант был убит одним из первых…

Весь вчерашний вечер и ночь в Буденновск грузовыми самолетами и грузовыми автомобилями перебрасывались войска. Накануне вечером из Москвы прилетела знаменитая и легендарная "Альфа". Чуть раньше прибыло и краснодарское отделение этой группы "А".И в Москву и в Краснодар годом ранее перевелось служить несколько офицеров из нашей бригады и мы надеялись встретить их, чтобы еще больше прояснить обстановку.

В Буденновске уже находились также многочисленные подразделения Внутренних Войск. Так что, если больницу решат взять штурмом, то там спокойно обойдутся и без нашего участия. Для наших групп боевая задача оставалась прежней – совершать облеты близлежащих районов с целью обнаружения и уничтожения мелких групп противника.

– Басаев отпустил уже несколько заложников и передал через них свои требования: прекращение боевых действий в Чечне, вывод из этой республики федеральных войск, встреча с представителями России и заключение мирного договора. – Закончил доведение обстановки начальник разведки. – Ну еще для заложников требуют воды и продуктов.