Текст книги "Прощай, мое мужество"

Автор книги: Альберт Зарипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

– В карманы штанов, это раз! Но не советую… Вдруг потом детей не будет и жена станет ругаться… В подсумок одна над другой – это два! В задний карман броника – это три… Но доставать оттуда не сможешь…

Но разведчик в этом трудном деле проявил гораздо лучшую смекалку и находчивость…

– А я вот липучку на задней половинке расстегну и их внутрь бронежилета положу… Можно, товарищ…?

– Можно Машку через ляжку и козу на возу! – перебил его я и пошел дальше. – Разрешаю… Молодец!

Пулеметному страдальцу мне удалось успеть только лишь показать, как нужно ослабить зажимы первого патрона в ленте, чтобы затем не мучиться с заряжанием, да пообещать ему выделить впридачу помощника…

– Товарищ лейтенант! Командир батальона приказал всем переместиться… – проинформировал меня подбежавший гонец. – Во-он туда… Где беседка меж двух казарм…

– Понял! Скажи ему, что буду через десять минут. Заканчиваем доэкипировку… Живей…

К пункту сбора моя группа явилась неплохо облегченной, но зато с двумя большими деревянными ящиками с лишним барахлом, которые после недолгих уговоров ротного начальства я сдал на хранение дежурному солдату с уже знакомой мне красной повязкой ответственного.

– Не дай Бог… Если что-то потеряется! – на всякий непредвиденный случай попугал его эталон бережливости и ску… (простите!) военной экономии…

Ближе к вечеру выяснилось, что и я бываю запасливо-хозяйственным и опытно-предусмотрительным командиром разведгруппы. Но мне эти качества как назло вышло боком… Да еще каким!… Из всех подразделений только лишь в моей группе каждый ночной автомат, а всего их было два, имели свои ночные прицелы с комплектом батарей. Мой снайпер, кроме оптического прицела, тоже обладал ночником. Лично у меня находился ночной прибор под названием "Квакер".Все это выяснилось поздно вечером, когда прибежал комбат для того, чтобы узнать сколько ночных прицелов и биноклей у нас имеется. Вышестоящее начальство приказало откомандировать в его распоряжение нескольких автоматчиков, с ночными прицелами.

Узнав о том, что у командира третьей роты имеется всего один ночной бинокль, а все остальные три группы вообще никакими аналогичными "богатствами" не обладают, зато у предусмотрительного лейтенанта Зарипова есть целых три ночных прицела и даже некий спецприбор с чудно-заморским названием, комбат принял суровое и "справедливое" решение:

– Так, своего снайпера и одного автоматчика с ночниками отправляешь сейчас к начальнику разведки. Свой "Квакер" отдашь контрактнику в очках. Он тоже пойдет с ними. Хотя, нет. Я лучше сам их отведу.

– Товарищ майор! Я же всех командиров предупреждал, чтобы взяли из ружпарка ночные прицелы…

Но с растерянно-молчаливого согласия большинства коллег мое сопротивление было подавлено самым жестоким образом.

– Так! Отставить разговорчики!… У них там, около больницы, ни одного прибора ночного видения нет! Всё! Вперёд!

По моей военно-хозяйственной запасливости, а также боевой готовности группы был нанесен сокрушительный удар. Еще никуда не ввязываясь, мое спецразведподразделение лишилось самого лучшего, что у нас имелось. Конечно мне было жалко отдавать как бойца с ночным автоматом, а тем паче снайпера с СВДшкой, которая в темноте бьет редко, да очень метко… Но более всего у меня болело сердце по насильственно конфискованному комплекту 1ПН73, ведь его ночные "очки" вместе с лазерным целеуказателем как нельзя кстати подходили к моему бесшумному Винторезу, превращая эту небольшую винтовку в самое грозное средство ведения стрельбы в кромешной темноте… А один оставшийся у меня автоматчик с ночным прицелом много ночью не навоюет.

Я вздохнул и повернулся к своему поредевшему личному составу:

– Ну что ж. Будем воевать, как в Великую Отечественную… Один-два человека по очереди выстреливают ракеты, сначала осветительные, а потом какие попадутся. Так они будут освещать нам местность, а мы будем вести огонь по врагу, если его увидим.

– Товарищ лейтенант, а сигнальные огни последними будем жечь? – пошутил кто-то.

– Ну конечно. Когда нас бес патронов и гранат окружат духи, то можно зажигать огни и держать их над головой. Чтобы мы не мучались и нас сразу же добили. – мрачно сказал я. После процедуры кастрации боеготовности группы настроение упало ниже нуля.

С момента нашего приземления и до поздней ночи над аэродромом не смолкал гул от тяжелых транспортных самолетов. Это со всех концов страны в Буденновск доставлялись суперэлитные спецназовские части.

Теперь в лётной части разношерстного военного люда стало в несколько раз больше… В этом можно было убедиться лично тогда, когда мы втроем во главе с ротным пошли на разведку местонахождения какой-нибудь столовой. Ибо неотвратимо наступал вечер, а следовательно и время солдатского ужина, что для любых бойцов имеет гораздо важное значение, нежели какие-то там злодеи-террористы… По ходу движения нам встречались ВеВешники и ОМОНовцы, чуть реже СОБРовцы и даже десантники… Но мы упорно шли к заветной цели и нам опять улыбнулась Госпожа Удача…

– А что вы так рано пришли? Я же вашим сказала, что бы через полчаса приходили…

Случайно вышедшая на невысокое крыльцо миловидная женщина средних лет увидела нас и сразу же обратилась к нам как к позабытым знакомым. Мы втроем какое-то время продолжали молча шествовать ко входу в столовую, молниеносно обдумывая сложившуюся ситуацию… Как и положено по штату командир третьей роты оказался самым смекалистым и он-то нас всех не подкачал…

– Планы изменились… Времени уже нету… Через десять минут нас отправляют…

Повариха лишь сплеснула полными руками:

– Так что же вы одни пришли? Надо было всем сразу прибечь! Покличте их, а мы тут зараз подготовим… Женщина в белом халате побежала внутрь, а ротный повернулся к командиру другой группы.

– Алексей! Мигом всех сюда! По одному человеку оставить на охране оружия и имущества! Котелки взять на них же! Давай быстрей, а то опередят…

Через пять минут наше воинство за обе щеки уплетало нерастолченную вареную картошку с жареной рыбой, запивая крепким сладким чаем и заедая хлебом с маслом… Ну а господа офицеры баловались за отдельным столом почти тем же самым, то есть без обжигающих губы очищенных клубней…

Прощаясь с добрыми женщинами, мы долго и сердечно благодарили их за гостеприимство… Ни о чем не подозревающие поварихи искренне приглашали нас приходить ещё и от всей души ругали проклятых бандитов… Наши разведчики уже успели раствориться в наступивших сумерках и нам тоже можно было возвращаться на базу… Так и не посмотрев со стороны на тех несчастных, кого мы таким коварнейшим образом обхитрили тире объели…

– Ничего страшного! Подождут лишний часик и всё равно ведь их накормят… – Хорохорился довольный Маркусин. – Это конечно не ресторан… Но на первый день сойдёт…

– Товарищ майор, у нас сухпайка осталось на полдня… – деликатно намекнул ротный.

– Всё уже делается. – сказал комбат. – Война – войной, а обед должен быть всегда по расписанию… Ну, я пошел к командованию…

Наши четыре группы переместились с обширной лужайки на газон между зданиями. Командиры сидели на разложенных в ряд ящиках, а солдаты – прямо на траве, прислонившись друг к дружке спиной или же попросту откинувшись навзничь… Такая пятиминутная готовность к выдвижению к месту непосредственного выполнения боевого приказа протянулась для нас до позднего вечера – половины двенадцатого ночи. Некоторые разведчики уже попросту спали в бронежилетах на газоне. Остальные довольно-таки сильно клевали носами…

Затем прибежал всеобщий спаситель – комбат, объявивший об отмене боевых действий лично для нас:

– Боевики с нами воевать не хотят. Басайка говорит: надоела нам эта двадцать вторая бригада. Им теперь только вевешников подавай. А нас отправили спать.

Мы нашли пустую казарму с "голыми" солдатскими кроватями. Выставили часового на входе в кубрик, застелили вместо матрацев бронежилеты и завалились спать.

На сегодняшний день война для нас закончилась.

Глава 2
ДЕНЬ ВТОРОЙ: КАЗАЧИЙ КОРДОН.

– Рота, подъем! – прокричал нам часовой в четыре часа утра.

Было еще темно и послышалось лишь слабое поскрипывание кроватей под просыпающимися солдатами и офицерами.

– Подъем! Построение с оружием и бронежилетами – перед казармой через десять минут. – Послышался пробуждающий всех энергичный голос комбата.

В полной темноте усилилась всеобщая возня… Это бойцы наугад искали свои бронежилеты, оружие и рюкзаки… Поеживаясь от предрассветного холодка, разведчики и их командиры потянулись к выходу… Вот вся третья рота построилась в две шеренги перед крыльцом казармы и внимательно стала слушать приказ комбата.

– Нашим группам поставлена боевая задача – находиться в пятиминутной готовности у вертолетов, при получении приказа вылетать в указанный район для обнаружения и уничтожения мелких групп боевиков. Через двадцать минут я встречаю вас на КДП аэродрома.

Мы были уже на полпути к Контрольно-Диспетчерскому Пункту, когда над горизонтом показался узенький краешек солнечного диска. Но слабенькие лучи совершенно не грели нас, а только лишь радовали взор. И наши вытянувшиеся гуськом подразделения продолжали топать по направлению к высокому вагончику с небольшой стеклянной пирамидкой на крыше, пересекая наискось заросший пустырь и "сбивая черным сапогом с травы прозрачную росу"… Когда мы стояли на взлетке аэродрома и командиры групп проверяли свой личный состав, солнце уже полностью показалось на самой окраине небосклона.

Маркусин действительно ожидал нас у КДП и после доклада командиров групп о прибытии к месту назначения, сразу же вступил в свои права… Сначала он поздоровался с личным составом, что не было сделано во время ещё раньше – перед казармой… Затем из его уст последовали неожиданные директивы по изменению штатного состава отряда Аксайского спецназа…

По приказу комбата героически настроенная четвертая группа, наспех собранная со всего батальона по принципу "с бору – по сосенке" и которую мужественно возглавлял командир роты связи Петраков, была полностью и без остатка расформирована.

– Бог ведь троицу любит… – пошутил по этому поводу Алексей. – Вот вы и победите Басаева без нашей помощи… Нечего его баловать таким мощным войском…

Шестеро обученных солдат-связистов вместе со своим родным и ротным отцом-командиром были названы "группой связи" и теперь они занимались своей непосредственной задачей – прокачать и держать связь с нашей бригадой. Кроме этого выполнения исключительно служебного долга новоиспеченному подразделению дополнительно предписывалось во все глазки присматривать за сохранностью находящихся в ящиках средств связи и наблюдения, а также оставшихся излишков боеприпасов и другого ротного имущества. Такой вариант полного разгрома РГ N4 более чем устроил старшего лейтенанта Петракова, который всю свою сознательно-армейскую жизнь провел в обнимку с любовно подмигивающими и попискивающими радиостанциями, что совершенно не увязывалось с "кровожадными" обязанностями командира боевой разведгруппы спецназа…

Остальные солдаты из разогнанного "сводного полка" были по братски поделены Маркусиным, а затем им же по-царски переданы в почти сохранившие свою былую военную мощь три группы. Взамен выдернутых начисто с корнем… То бишь вырванных с мясом из ровного строя воинов… То есть злодейски "откомандированных" вчера контрактника и двух солдат ко мне в группу прибыло четверо новых разведчиков. Хотя на мой взгляд, такая количественная прибавка почти не возместила мне урона в качестве…

"Ну что ж… Будем работать с теми, кто у меня есть… Так…" подумал я по завершению кадровых перестановок.

Из всех этих перетурбаций меня искренне порадовало лишь то, что вместе с пополнением ко мне в группу попал солдат Василий Ермаков, год назад начавший свою разведчицкую службу именно под моим руководством в славной нашей первой роте восьмого батальона… Тогда он зарекомендовал себя толковым и схватывающим всё на лету смышлёным бойцом… И я понадеялся на то, что Василий не подведет меня и при выполнении боевых задач такого рода…

Мне и ранее уже приходилось летать в облёты, то есть выполнять в составе разведподразделения воздушный поиск противника с целью его своевременного обнаружения и дальнейшего уничтожения. В Афганистании я принимал участие в этом способе ведения боевых действий, будучи обычным старшим разведчиком-пулеметчиком в разведгруппе спецназа… А несколько месяцев назад – уже в роли командира РГСпН… И поэтому тактика действий каждого бойца при совершении облёта мне была знакома очень хорошо. Как правило, разведгруппа вылетает на облёт на двух транспортных вертолетах Ми-8. Кроме того, группу должны сопровождать два боевых вертолета Ми-24 для огневой поддержки с воздуха в случае необходимости.

Всё это мне было уже давным-давно знакомо и известно. Но если вчера я готовил группу к ведению боевых действий в городских условиях с целью уничтожения террористов и освобождения заложников, то сегодня мне предстояло изменить тактико-специальную направленность с учетом изменившейся обстановки. Накануне я уже успел разбить всех разведчиков на боевые двойки и тройки, что позволяло резко повысить не только мобильность, эффективность и управляемость подразделения, но также и живучесть разведгруппы… Поскольку каждый боец теперь мог на законном основании рассчитывать в первую очередь не на абстрактного "какого-нибудь солдата" из общего числа наших воинов, а на вполне конкретного боевого товарища, который обязан прикрыть его огнем из своего автомата при перебежке или перезаряжании пустых магазинов, подстраховывать его досмотре объекта или обыске задержанного, физически помогать ему – усталому преодолевать естественные препятствия или взбираться из последних сил на борт вертолета… Да мало ли что бывает…

Что бы мне ни говорили сторонники монолитно-сплоченного боевого строя, но я являлся непреклонным сторонником ведения военных действий именно вот такими мелкими ячейками, но непременно в составе одного разведподразделения и под грамотным руководством опытного командира… Так что мои вчерашние предварительные шаги считались мной весьма верными и их сейчас менять ни в коем случае не следовало… А вот дальнейшая тактика должна была претерпеть некоторые изменения с учетом вновь поставленной боевой задачи…

Разбив свое войско на две подгруппы, я приступил к подробнейшему инструктажу разведчиков:

– Первая подгруппа, которой командую лично я, вылетает на задание всегда на первом вертолете. Теперь и вертолет и моя подгруппа называются первым бортом. Вторая подгруппа под командованием младшего сержанта контрактной службы Русина вылетает на втором вертолете и, соответственно, называется вторым бортом. В полете каждый разведчик через свой иллюминатор должен наблюдать за местностью. При этом смотреть нужно не абы-как или куда придется… Взгляд следует перемещать вдоль линии перпендикулярной направлению полёта вертолёта. То есть смотреть нужно от борта вперёд и перпендикулярно в сторону до куда глаз хватит. А потом обратно к вертолёту… Таким вот образом вы словно змейкой должны буквально обшаривать всю местность в низу… Но делать это нужно очень быстро, потому что вертолёт летит на большой скорости… Понятно объясняю!…

Стоящие в строю разведчики в разнобой ответили положительно. Я немного перевёл дух и продолжил зачитывать наизусть свою лекцию.

– Итак… Летим дальше… При визуальном обнаружении противника или чего-то подозрительного вам следует немедленно докладывать командиру подгруппы. То есть действуете по принципу "Увидел – сообщил". При обнаружении явного противника вертолетчики на безопасном для вертолета расстоянии высаживают мою первую подгруппу. После этого вертолёт сразу же поднимается в воздух и летает где-нибудь поблизости. Ещё при высадке моя подгруппа разворачивается полукольцом и короткими перебежками приближается к противнику. Если духи открыли по нам огонь, каждый разведчик на бегу выбирает себе огневую позицию, залегает за укрытием и открывает ответный огонь. При ведении огня не забывать менять позиции, пока противник вас не засек. Если сил моей подгруппы будет мало для уничтожения противника, то по моей команде в нужном месте высаживается вторая подгруппа и с ходу присоединяется к первой. При ведении боя мы будем прикрыты с воздуха боевыми вертолетами Ми-24, которые также будут вести огонь на поражение противника. Все ясно? Вопросы есть? Вопросов нет. Хорошо… Сейчас отработаем тактику десантирования подгрупп из вертолета по-боевому.

Из длинных пустых ящиков от вертолетных управляемых ракет "Штурм" солдаты под моим руководством соорудили на взлетке примитивный контур вертолета Ми-8 в натуральную величину. В этой конструкции достаточно четко просматривались кабина летчиков, хвостовая часть и, самое главное, дверь вертолета. После этого можно было приступать к наглядному обучению бойцов…

– Так, в вертолете я сижу на откидном сиденье у кабины летчиков. Справа от двери находятся пулеметчик со своим напарником. То есть я и пулеметчик размещаемся ближе всех к выходу. По правому борту вертолета сидят остальные разведчики по своим тройкам. Оружие, уже заряженное и поставленное на предохранитель выкладывается на пол вертолета стволом в хвостовой отсек. Сейчас мы в составе первой подгруппы "садимся в вертолет", имитируем сам полет и дальнейшее десантирование. Так, заходим в вертолет. Не забывайте! Первыми должны подниматься на борт те, кто потом будет покидать его последними… Чтобы не было путаницы или неразберихи. Начинаем заполнять сиденья от хвоста к голове…

Моя подгруппа поочередно вошла вовнутрь воображаемого вертолета, уложила оружие на "пол" и уселась на ящики – "сиденья". Занял свое место и я. Вторая подгруппа в этот момент выступала в качестве сторонних наблюдателей.

– Сейчас мы летим и имитируем наблюдение в иллюминаторы. Я сказал имитируем наблюдение. Вот так. Летчики обнаружили противника и показали мне его местоположение. Вертолет начинает снижение и на высоте от одного до пяти метров либо зависает неподвижно над землей либо продолжает лететь вперед с небольшой скоростью. В этот момент открывается дверь и я первым выпрыгиваю из вертолета. Когда происходит касание земли ступни ног должны быть вместе. Как только подошвы коснулись земли сразу же совершаете кувырок через правый бок. Ни в коем случае не пытайтесь устоять на ногах. Обязательно должен быть кувырок, как вас этому учили при приземлении с парашютом. Оружие при этом держите перед собой. После кувырка быстро становитесь на ноги и определяете свое местоположение. Как только выяснили где противник, а где свои, перебежками занимаете свое место в полукольце. И атакуете противника до победного конца. А теперь приступаем к тренировке. Вперед!

Я выскочил из "вертолета" и стал контролировать солдат от момента покидания борта до занятия места в боевом порядке. При этом меня совершенно не интересовала скорость исполнения солдатами тех или иных действий. Наоборот – я сказал им выполнять всё медленно, чтобы они лучше запоминали весь алгоритм… Сейчас для меня было главным отработать правильный порядок действий каждого разведчика в отдельности… Чтобы он смог грамотно и уверенно вставать со своего места уже с оружием в руках, приближаться к двери вертолета и выпрыгивать в нее, обеими ступнями приземляться на землю и совершать необходимый кувырок, быстро подниматься на ноги и точно определить свое положение относительно противника, обязательными перебежками занять место в цепи группы и далее атаковать коварного врага…

Первая подгруппа не спеша покинула свои места в "вертолете", медленно сформировалась в цепь и трусцой "побежала" атаковать противника. Я проследил за ними взглядом и затем скомандовал им "отбой". Пока они возвращались обратно внутри борта сидела уже вторая подгруппа. Перед этим они прослушали мой инструктаж первой подгруппы, наглядно просмотрели все действия своих товарищей и теперь теоретически были уже готовы к тренировке.

По команде "Вперед" первым выскочил контрактник Русин, а следом за ним и все остальные разведчики. Я следил за каждым бойцом, указывая в случае необходимости на допущенный им промах. Тренировки подгрупп продолжались поочередно и со следующим разом я старался хоть чуть-чуть, но всё-таки ускорить темп занятия.

Пример оказался заразительным. Мне и раньше-то были безразличны мнения остальных ротозеев и зевак, когда дело касалось непосредственного обучения бойцов или повышения боеспособности группы. А сейчас я занимался со своим же личным составом, вместе с которым мне предстояло выполнять вполне реальные боевые задачи и поэтому мои подчиненные бегали и прыгали, кувыркались и перебегали от одной позиции к другой…

Тогда как солдаты из остальных подразделений вместе со своими начальниками предпочитали перекуривать поодиночке и хором, глазеть на нас и дрожать от утреннего холода… Но всё в мире подвержено переменам…

Через некоторое время такие же макеты соорудили и две другие группы, которые тоже стали на них отрабатывать наземную подготовку.

После шести утра на стоянку вертолетов пришли борттехники и по моей просьбе открыли для нас двери наших вертолетов. Теперь первая и вторая подгруппы отрабатывали свои действия отдельно на своих персональных бортах. Но теперь практически всё было по-серьезному…

Взмыленные солдаты заскакивали внутрь вертолета, минут пять выслушивали дополнительные замечания, а потом по команде опять выпрыгивали в проем двери и перебежками разворачивались в цепь.

Труднее всего было пулеметчику. Рослый калмык Ульджиев даже становился ниже ростом под грузом бронежилета, рюкзака с патронами и пулемета. Во время большого перекура я подозвал его к себе и проверил укладку патронов в рюкзак. Как и следовало ожидать в основном кармане рюкзака находилось всего патронов триста в трех лентах. В боковых карманах по одной ленте в сто патронов. Я показал ему как именно нужно укладывать ленты в основной карман, после чего в нем уместилось шестьсот патронов.

– Вот, смотри! Сворачиваешь как бы улиткой одну ленту, затем вторую, а потом их пулями вовнутрь соединяешь вместе. Аккуратно так укладываешь на дно основного кармана и слегка утрамбовываешь… Патроны в горизонтальном положении и донышками гильз к спине с одной стороны, а с другой – наружу. Картонка располагается между гильзами и рюкзаком. Таким же образом выкладываешь второй слой, а затем уже и третий. Всё! Шестьсот патронов влезли как миленькие…

Я привычным жестом поднял рюкзак и резко бросил его вниз, чтобы тяжелые пулеметные ленты утрамбовались под своим же собственным весом.

– Теперь в правый карман укладываем еще сотню снаряженных патронов и застегиваем клапан на одну петельку, чтобы в случае необходимости ты смог легко достать ленту. – продолжал объяснять и наглядно демонстрировать я столь нужные пулеметчику навыки. -Смотри… Чтобы вот эта металлическая пластинка – наконечник, постоянно торчала из-под клапана… Это для удобного и быстрого вытягивания ленты… Ты лежишь на левом боку и если что – сможешь, не снимая РД, сначала расстегнуть одну петлю, и затем за этот наконечник спокойно вытянуть к себе вторую ленту… Понял?

– А в другом кармане тоже патроны будут? – уныло спросил сидящий на корточках Ульджиев.

Я отрицательно мотнул головой:

– Тебе же объясняли вчера в самолете, что в левом кармане должны находиться четыре гранаты с запалами, ракеты и огни с дымами…

– Ну, товарищ лейтенант! – немного оживился он. – А давайте я эти ракеты уложу в длинный подсумок от РД. Всё равно у меня же магазинов нет… И огонь с дымом туда же… А две гранаты положим в короткий подсумок…

И всё-таки здравый смысл присутствовал в словах бойца и я своими же руками затолкал всё это пиротехническое добро в оба подсумка. Всё оно действительно уместилось… Но тут меня опять взяло сомнение…

– А куда ты оставшиеся две гранаты денешь?

– А я их в свои карманы положу. – находчиво ответил калмык.

Я был не согласен с такой постановкой вопроса. Всё-таки следовало беречь не только здоровье солдата, но и позаботиться о дальнейшем продолжении его калмыцкого рода… Ведь карманы солдатских штанов являются таким объемным вместилищем разнообразного армейского барахла, которое постоянно достается оттуда и затем обратно укладывается, а в промежутках перебирается там же внутри… Да и при перебеганиях или переползаниях эти округлые "ручные снаряды" будут вечно мешаться… Чтобы не создавать излишней нервозности рассказами о том, как могут случайно срабатывать в карманах срочнослужащих запалы и даже гранаты, я некоторое время подумал молча и лишь затем выдал свое решение.

– Попробуешь их положить в левый карман сбоку. А если будет неудобно, то постарайся их затолкать под клапаны на рюкзаке.

После этого мудрого определения судьбы двух гранат, мы уложили еще одну пулеметную ленту в левый карман РД. С чувством хорошо выполненного долга я еще раз взялся за лямки и в дополнительный раз тряхнул рюкзаком.

– Сойдет!

Наивно поверив моему бодрому и оптимистическому тону, боец взялся обеими руками за две лямки РД, слегка приподнял его над землей… И тут же уронил обратно… В его расширившихся глазах я увидал выражение тихого ужаса…

– Товарищ лейтенант, ну и как мне с этим бегать?

Разведчик Ульджиев наконец-то обрел дар внятной речи, но был явно огорчен и удручен своей участью тяжеловеса.

– А что такое? Неужто перевелись богатыри на земле калмыцкой?

Но рослый солдат совершенно не разделял моего шутливого настроя и продолжал молчать, изредка вздыхая словно паровоз стравливающий излишний пар…

– Ну что приуныл? – вновь спросил я в том же духе.

И опять мне не ответили… Это разумеется было нарушением субординации в данное мгновение… Но ведь моя командирская сущность должна всегда знать и понимать даже то, о чем думает подчиненный. Ведь в принципе-то он был прав в вопросе чрезмерной тяжести и мне ради прагматичной справедливости пришлось сделать для него некоторую поблажку.

– Если сможешь втихаря от ротного и комбата сдать свой бронежилет на хранение связистам, то будешь бегать без броника. И всё! Больше ни на что не рассчитывай! Сначала помощника тебе дали, чтобы он большую пулеметную коробку таскал… Сейчас…

В этот момент меня прервали…

– Ну что вы? Спасибо!… – неожиданно вспыхнув маковым цветом, обрадовался боец. – Большое спасибо. Вот теперь всё будет нормально… А то я думал, что тут меня и похоронят…

– Ты мне эти разговорчики брось! – решительно прервал его я. – Ишь как ожил! Если будешь плохо бегать, то потом не обижайся на меня… А пока дай-ка мне РД и пулемет. Пошли к вертолету.

Сняв нагрудник и отдав кому-то на хранение свой Винторез, я одел на себя рюкзак с патронами и взял в руки пулемет. Хоть до борта было всего метров тридцать, солидное оружие тут же перешло в удобное для транспортировки положение, когда моя правая ладонь удерживала мушку в районе живота, пулеметная коробка упиралась сверху сзади в мое правое же плечо, а приклад высоко и под углом вздымался в небо. В этом состоянии идти оказывалось гораздо легче, поскольку ПКМ со снаряженной коробкой весит больше девяти килограмм. Все эти обстоятельства вызвали в памяти даже какую-то ностальгию по давным-давно прошедшим временам и моей щеки так привычно касался при ходьбе теплый металл ствольной коробки.

Уже в вертолете я показал ему как нужно выкладывать рядом пулемет и сидеть таким щадящим спину образом, чтобы неширокие лямки тяжеленного рюкзака не врезались в плечи. При отделении и приземлении я привычно сделал кувырок через правое плечо с рюкзаком и пулеметом. Завершая кувырок, я сразу же вскочил на ноги и, петляя и пригибаясь, побежал в сторону предполагаемого противника.

– Вот видишь, я такой маленький, да у меня получается. А ты такой большой и сильный, но у тебя получается пока слабо. Когда ты бежишь, то почти не пригибаешься и совсем не петляешь. Тебя подстрелят в первую же очередь. Из автомата. Так что – работай…

В половине девятого появился комбат Маркусин и объявил, что на девять часов назначен первый вылет облетной группы. Мои дальнейшие предположения оказались весьма верными. Первой должна была лететь именно моя группа. Вместе с нами также решил летать и сам Меркосин, что для меня стало полной неожиданностью.

– Во дает. Как в мирное время так я в бригаде самый плохой командир группы. А как на войну попал так только со мной летать хочет. – пожаловался я Петракову после того, как наш строй распустили.

– Ну жить-то все хотят. Даже комбаты. – засмеялся он в ответ.

Вылетели мы в девять ровно. В полете меня не покидало какое-то странное чувство. Если в 87-88 годах мне приходилось вылетать на облеты горно-пустынной местности Афганистана, то в нынешнем 95 году я облетал с боевым заданием уже свои российские просторы. Было немного диковато всматриваться в поисках противника в привычные глазу лесопосадки и рощицы, овечьи кошары и колхозные фермы, села и деревни.

После вчерашнего дня у начальства возник панический страх перед загруженными людьми грузовиками, особенно, Камазами. Вот и сейчас мы летели над бескрайними ставропольскими районами в поисках никем еще не увиденной группы вооруженных кавказцев на автомашине марки Камаз. Обнаружив подозрительный грузовик или автобус, мы опускались ниже и подлетали поближе, стараясь разглядеть сидевших в ней людей. Первый полет прошел безрезультатно и спустя два часа мы вернулись на аэродром.

Сразу же на двух других вертолетах вылетела наша вторая группа с заданием совершить облет новых районов. Вместе с этой группой вылетел и командир третьей роты.

Моя группа высадилась из вертолетов, выстроилась в одну шеренгу и я проверил оружие на разряженность.

– Товарищ майор, когда следующий вылет? – спросил я комбата, направившегося на КДП.

– Ориентировочно после третьей группы. Если ничего не случится. Так, обедаем там же. – Ответил Маркусин.

Утром нас покормили в летной столовой, расположенной в палатке у самой взлетки. Если наши офицеры как белые люди ели в самой палатке-столовой, то наши солдаты со своими походными котелками и кружками подходили к полевой кухне, получали от повара свою порцию и приступали к приему пищи где-нибудь в сторонке от взлетки или же под разукомплектованными и списанными вертолетами. Эти Ми-восьмые и Ми-двадцатьчетвёртые в несколько рядов стояли на площадке между забором из колючей проволоки и взлетно-посадочной полосой.

Вот и сейчас группа перешла взлетку и устроилась в тени от списанных вертолетов.

После короткого получасового отдыха моя группа опять приступила к отработке тактики десантирования из вертолета, правильного приземления с непременным кульбитом, развертывания в вогнутую цепь и стремительной атаки противника. Но солнце стало припекать очень уж сильно и через тридцать минут изнурительная тренировка была закончена. Уставшие и раскрасневшиеся бойцы вновь разместились в тени Ми-24…