Текст книги "Измена Родине. Заговор против народа"

Автор книги: Альберт Кан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

Глава XVI
Чудовищная действительность

Мы считаем самоочевидными следующие истины: что все люди созданы равными; что создатель наделил их определенными неотъемлемыми правами, к которым относится право на жизнь, свободу и на стремление к счастью.

Декларация независимости, 4 июля 1776 г.

Ни для одного цветного, зараженного стремлением к политическому равенству, в Южных штатах нет работы. Это страна белых, – и страной белых она останется навсегда.

Член конгресса США Джемс Ф. Вирнс,

25 августа 1919 г.

1. Во имя свободы

С сентября 1947 г. по декабрь 1948 г. по Соединенным Штатам курсировал широко разрекламированный «поезд свободы». Он состоял из трех вагонов, символически окрашенных в красный, белый и синий цвета[115]115
  Цвета американского флага. (Прим. ред.)


[Закрыть]; в них размещался 131 экспонат: исторические документы и флаги, «отражавшие все этапы развития свободы в Соединенных Штатах». Инициатором этого рейса, во время которого поезд побывал во всех штатах, был министр юстиции Кларк; его инициативу поддержал президент Трумэн. Организовал это предприятие «Фонд американского наследия», председателем правления которого является глава «Чейз нэйшнл бэнк» Уинтроп Олдрич.

В своем сообщении о рейсе «поезда свободы» «Фонд американского наследия» заявлял:

Народ, который расколот теорией господства одной расы над другой, не может наслаждаться ни свободой, ни справедливостью.

Из доклада Национального комитета по борьбе с сегрегацией негров в столице США, 1948 г.

«Основной принцип, в который мы верим, заключается в том, что сутью демократии является святость человеческой личности. Люди рождены для свободы, ибо только свободный человек достоин жить на земле. Мы будем подчеркивать, что наше государство гарантирует своему народу неприкосновенность личности и неограниченную возможность добиваться полного ее развития».

«Фонд» подчеркивал, что пропагандируемые им принципы имеют не только национальное, но и международное значение:

«Говоря о «нашем образе жизни», мы имеем в виду надежды и чаяния несчетных миллионов людей во всем мире. Присущее всем людям стремление к свободе не признает географических границ… Мы должны неустанно пропагандировать «наш образ жизни», как вдохновляющий пример для всего человечества».

Даже если бы эти пышные фразы об американской демократии не совпали по времени с невиданным наступлением на традиционные права и свободы американцев, «американский образ жизни» все же отличался одной ярко выраженной особенностью, которая вряд ли могла завоевать симпатии остального человечества.

Речь идет о том позорном, чудовищном факте, что 15 млн. американцев, то есть десятая часть населения страны, были обречены с самого рождения на бесправное существование и в течение всей своей жизни систематически подвергались угнетению, издевательствам и самым жестоким гонениям. Прошло более полутора столетий со дня провозглашения Американской республики, в основу конституции которой был положен принцип равенства всех людей, и без малого сто лет со дня подписания «Декларации об освобождении», а условия жизни негров в современной Америке во многих отношениях напоминают то, что приходилось выносить евреям в фашистской Германии.

«Нигде в мире, за исключением разве только Южной Африки, – писал о положении американских негров Гарри Хейвуд[116]116
  Г. Хейвуд, Освобождение негров, Издательство иностранной литературы, Москва, 1950 г.


[Закрыть] в своей вышедшей в 1948 г. книге «Освобождение негров», – расовая принадлежность не играет такой решающей роли в социально-экономическом угнетении народа…»

Буэлл Г. Галлахер пишет в своей книге «Цвет кожи и совесть»:

«Рабство как право собственности на раба исчезло, но как кастовая система оно продолжает существовать. Цель этой системы заключается в том, чтобы держать цветное население в более низком или подчиненном положении по сравнению с положением белых; она проявляется в самых разнообразных формах: от суда Линча и погромов как одной крайности, через юридические акты и внеюридические махинации суда и полиции, до обычаев и этикета) как орудий кастового господства».

В период «нового курса», и в особенности в годы войны, в стене американской кастовой системы было пробито несколько брешей. Развитие прогрессивного профсоюзного движения, представленного главным образом Конгрессом производственных профсоюзов, и учреждение «Комиссии по обеспечению справедливого найма рабочей силы» привели к тому, что десятки тысяч негров получили квалифицированную работу, к которой они раньше не допускались. А по мере роста потребности вооруженных сил в людях ломалась и традиционная система дискриминации, которая не позволяла неграм служить во многих родах войск.[117]117
  Тем не менее остается фактом (и притом весьма скандальным), что, несмотря на уступки, сделанные во время войны в армии по отношению к неграм, почти все они были выделены в особые части; в этом заключалось одно из глубочайших противоречий политики США во время войны. Солдаты-негры получили право умирать, но не могли сражаться плечом к плечу со своими белыми товарищами.


[Закрыть]

Однако после победы над Японией прежний порядок был быстро восстановлен. Летом 1946 г. негров перестали принимать в армию,[118]118
  В 1947 г., когда число негров в армии было сокращено до желаемого уровня, прием их на службу был возобновлен в ограниченных пределах.


[Закрыть] а через несколько месяцев всем неграм, служившим в морской пехоте, предложили на выбор – уйти со службы или перейти в разряд обслуживающего персонала.

В промышленности негров нанимали в последнюю очередь, а увольняли в первую. С июля 1945 г. по апрель 1947 г. безработица среди негров росла вдвое быстрее, чем среди белых. Конгресс отказал «Комиссии по обеспечению справедливого найма рабочей силы» в дальнейших ассигнованиях, ввиду чего в мае 1946 г. она прекратила свою работу. В своем последнем докладе комиссия писала:

«Все то, чего рабочие-негры, мексиканцы и евреи достигли во время войны в отношении возможности получить работу, теперь сводится на нет беспрепятственным возрождением дискриминации… Только законодательные меры, направленные против дискриминации при найме рабочей силы, могут предотвратить такое положение, когда американский рабочий класс окажется расколотым на замкнутые группы, а личные способности и усердная работа людей, принадлежащих к «неполноценной» расе или религии, не будут играть никакой роли».

Дискриминация негров снова стала законом. Некоторое представление о том, как до сих пор во многих штатах дискриминация негров существует на законном основании, дают следующие статьи конституции штата Миссисипи:

«Статья 8. – Образование.

Раздел 207.

Для белых и цветных детей должны существовать раздельные школы.

Статья 10. – Исправительные дома и тюрьмы.

Раздел 225.

Оно [законодательное собрание] может в пределах осуществимого принимать меры для изоляции белых заключенных от черных, а также для обеспечения им возможности отправлять религиозные культы.

Статья 14. – Общие положения.

Раздел 263.

Брак белого человека с негром или с мулатом или с лицом, в жилах которого течет не меньше ¹/₈ негритянской крови, считается незаконным и недействительным».

Пожалуй, самым примечательным из законов штата Миссисипи нужно считать следующий:

«Любое лицо, фирма или корпорация, повинные в напечатании, опубликовании или распространении печатных, написанных на машинке или от руки материалов, требующих социального равенства или смешанных браков между белыми и неграми, или представляющих на общественное одобрение или для всеобщего сведения доводы и предложения в защиту этого, – будут считаться виновными в нарушении общественного порядка. Лица, признанные виновными, могут быть подвергнуты, по усмотрению суда, штрафу, не превышающему 500 долларов, или тюремному заключению на срок не более 6 месяцев, или обоим этим наказаниям одновременно».

«Примерно такие же законы, как в штате Миссисипи, – говорилось в документе под названием «Обращение ко всему миру», представленном в феврале 1947 г. Национальной ассоциацией содействия прогрессу цветного населения в Организацию Объединенных наций, – действуют в штатах Вирджиния, Северная Каролина, Южная Каролина, Джорджия, Алабама, Флорида, Луизиана, Арканзас, Оклахома и Техас. Подобные же, но несколько менее суровые законы действуют в штатах Делавэр, Западная Вирджиния, Кентукки, Теннесси и Миссури…

В восьми северо-западных штатах (Калифорния, Колорадо, Айдахо, Индиана, Небраска, Невада, Орегон и Юта) запрещены смешанные браки…»

Далее в «Обращении» говорилось:

«В двадцати штатах раздельное обучение белых и негров в школах является обязательным правилом или недвусмысленно разрешается. Согласно законам трех штатов, даже глухих, немых и слепых негров нужно учить отдельно от белых. Законы шести штатов предусматривают организацию особых школ для слепых негров… Во Флориде существует закон, согласно которому учебники, которыми пользуются школьники-негры, должны храниться отдельно.

В четырнадцати штатах закон требует, чтобы в поездах отводились особые вагоны для негров. Отдельные залы ожидания на вокзалах существуют в восьми штатах. В одиннадцати штатах для негров должны существовать особые отделения в автобусах; в десяти штатах это же правило существует и в отношении трамвайных вагонов…

Существуют законы, требующие разделения по расовому признаку пациентов в больницах. В одиннадцати штатах это обязательно даже в отношении психиатрических больниц.

В одиннадцати штатах разделение обязательно в карательных и исправительных заведениях…

Существуют законы, предусматривающие разделение рас в громадном количестве других частных случаев, – их так много, что здесь не хватит места для их перечисления. Разнообразие предусмотренных законом методов дискриминации можно проиллюстрировать несколькими примерами.

В Оклахоме негры должны пользоваться особыми телефонными будками; законы штата Техас запрещают белым и неграм выступать друг против друга в соревнованиях по боксу; в Южной Каролине белым и неграм не разрешают работать на текстильных фабриках в одном и том же помещении, а также одновременно входить и выходить через одни и те же двери».

В конце войны подавляющее большинство пятимиллионного негритянского населения «Черного пояса» на Юге США жило в условиях фактической крепостной зависимости или принудительного каторжного труда на обширных хлопковых плантациях в качестве издольщиков и арендаторов. Хотя негры составляли около 60 % населения «Черного пояса», протянувшегося через 12 Южных штатов, в своем подавляющем большинстве они были лишены права голоса. Чтобы воспрепятствовать участию негров в выборах, применялись самые различные приемы, начиная от избирательного налога и других «законных» средств и кончая запугиванием и линчеванием…

«Черные пояса» существовали и на Севере.

В каждом крупном городе Севера подавляющее большинство негров было вынуждено жить в грязных и страшно перенаселенных гетто – гнилых трущобах, состоящих из ветхих лачуг и кишащих крысами многоквартирных домов, в которых в случае пожара люди оказываются как в ловушке. В «Черном поясе» города Чикаго плотность населения кое-где достигала 90 тыс. человек на одну квадратную милю, тогда как органы здравоохранения установили предельную норму в 35 тыс. человек.

В Гарлеме в каждом квартале проживало в среднем 3780 человек. «При такой плотности населения, – писал журнал «Аркитекчурал форум», – всех жителей Соединенных Штатов можно было бы разместить в половине Нью-Йорка».

Соглашения между домовладельцами и различные другие «юридические» и внеюридические средства, а нередко и страх перед погромами держали негров в «Черных поясах», как в карантине. Эта изоляция была почти такой же строгой, как изоляция евреев в варшавском гетто во время оккупации. В одном только Чикаго с 1944 по 1946 г. на дома негров, пытавшихся поселиться в белых районах, было произведено 59 нападений: при этом в них пять раз стреляли, 22 раза забрасывали их камнями и более 20 раз – зажигательными бомбами. Ни один из виновников этих преступлений не был наказан.

Что касается условий жизни в негритянских гетто многих районов страны, то И. С. Браун писал в докладе, опубликованном Управлением народного образования Соединенных Штатов:

«Там, где начинаются негритянские кварталы, часто исчезают мостовые, освещение, канализация и надзор полиции за порядком. Во многих районах совсем нет больниц, доступных для негров, медицинское и санитарное обслуживание совершенно недостаточно, а часто и вовсе отсутствует».

В Чикаго и Нью-Йорке процент больных туберкулезом среди негров был в 1947 г. в пять раз выше, чем среди белых; в Ньюарке (штат Нью-Джерси) – почти в 7 раз.

Смертность от родов среди негритянок была в два с лишним раза выше, чем среди белых женщин. Детская смертность у негров была на 70 % выше, чем у белых. Средняя продолжительность жизни американских негров была на 10 лет меньше, чем у белых американцев.

«К чему извиняться и вилять? – спрашивал на страницах журнала «Либерти» бывший член верховного суда штата Джорджия, а ныне сенатор Уолтер Ф.Джордж. – Мы весьма тщательно соблюдаем букву конституции Соединенных Штатов, но одновременно мы очень усердно и ловко нарушаем дух тех поправок к конституции и законов, которые могут натолкнуть негра на мысль, что он равен с белым.

То же самое мы будем делать и впредь!»

2. В столице Соединенных Штатов

«Столица государства, – заявил однажды член верховного суда федерального округа Колумбия Узнделл Филиппс Стаффорд, – даже если она, как, например, наша столица, лежит на уровне моря, поистине должна быть «городом на горе», который виден отовсюду… и тогда она будет символом великой республики, для которой она служит как бы реальным троном».

Послевоенный Вашингтон, с его нарядными зданиями из белого гранита, величественными памятниками и широкими бульварами, по своей внешности должен являться как бы «достойным символом великих традиций Американской республики». Но его внешний блеск и величие представляли собой лишь обманчивый фасад, за которым скрывалась зловонная клоака расовых предрассудков, дискриминации, подлинно фашистской национальной ненависти и изощренных издевательств над людьми, у которых кожа потемнее.

Вблизи самого Белого дома и прекрасного в своей строгости памятника Линкольну лепится отвратительное гетто, в которое загнано 250 тыс. чернокожих американцев, то есть больше четверти населения города.

В столице своей родины неграм – гражданам США запрещено бывать в «белых» гостиницах, ресторанах и театрах, делать покупки в крупнейших универсальных магазинах; их заставляют учиться в отдельных школах, лечиться в отдельных больницах; в закусочных, расположенных в центре города, они должны есть стоя.

В 1947 г. владелец собачьего кладбища в Вашингтоне объявил, что отныне он не будет хоронить у себя на кладбище собак, принадлежавших неграм. Ему-де известно, разъяснил он далее, что сами собаки не стали бы протестовать против погребения на одном и том же кладбище, но оказалось, что его белых клиентов это оскорбляет.

Посетив столицу Соединенных Штатов, один индус заявил: «Лучше быть «неприкасаемым» в Индии, чем негром в Вашингтоне».

В опубликованной в ноябре 1948 г. брошюре «Сегрегация в Вашингтоне. Доклад Национального комитета по борьбе с сегрегацией в столице США»,[119]119
  В «Национальный комитет по борьбе с сегрегацией в столице США» входили Роджер Н. Болдуин, Брюс Блайзен, преподобный Гарри Эмерсон Фосдик, профессор Луис Уирт, епископ Дж. Бромли Окснем и Уолтер Уайт.


[Закрыть] в частности, говорилось:

«Время от времени государственный департамент заявляет энергичные протесты иностранным государствам, которые пытаются ограничить свободу передвижения наших представителей за границей. Однако единственной в мире крупной столицей, где приходится прикреплять к цветнокожим иностранцам специальных провожатых, чтобы оградить их от оскорблений, является Вашингтон».

В докладе приводятся некоторые примеры, характеризующие отношение к цветнокожим иностранцам в Вашингтоне:

«Во время войны государственный департамент пригласил министра иностранных дел одного африканского государства посетить Вашингтон и заранее забронировал для него номер в гостинице. Министр приехал поздно вечером, но директор гостиницы наотрез отказался впустить его. Пришлось поднять с постели ответственного чиновника государственного департамента, который в конце концов по телефону убедил администрацию гостиницы впустить приезжего министра. Для этого пришлось сослаться на срочные «нужды военного времени».

Один влиятельный сенатор из Пуэрто-Рико часто наезжает в Вашингтон для свиданий с постоянным резидентом Пуэрто-Рико в столице США. Последнему всегда приходится изыскивать возможности обеспечить этого сенатора жильем и питанием. В первый приезд его приютило одно частное лицо: во второй – он поселился у корреспондента пуэрто-рикской газеты. На третий раз резидент так и не сумел найти частную квартиру, и сенатору пришлось спать на диване в канцелярии резидента.

Один набожный католик из Панамы как-то вошел в Вашингтоне в католическую церковь. Когда он преклонил колени в молитве, к нему подошел священник и сунул ему листок бумаги с адресом католической церкви для негров. Священник пояснил, что «для негров-католиков имеются особые церкви, и там он встретит радушный прием».

Однако, как правило, в Вашингтоне темнокожим иностранцам отдают предпочтение перед темнокожими же американцами. В докладе «Национального комитета по борьбе а сегрегацией в столице США» говорится, что «владельцы большинства магазинов, ресторанов и кафе в столице уже усвоили, как важно проводить различие между американскими неграми и темнокожими иностранцами, с которыми они стараются обращаться как с белыми. Зачастую негру-иностранцу, если у него есть дипломатический паспорт или если он может каким-либо другим способом доказать, что он не американец, в закусочной позволяют есть сидя».

Таким образом, в столице США дискриминация составляет собою привилегию американских негров.

«В районах, заселенных белыми, – гласит опубликованный в 1948 г. кодекс нравственности Вашингтонского совета владельцев недвижимых имуществ, – нельзя продавать, сдавать в наем, рекламировать или предлагать цветнокожим никакого недвижимого имущества».

Газета «Вашингтон пост» поместила статью Агнес Мейер, озаглавленную «Как живут негры. Столице США принадлежит рекорд в отношении убожества ее трущоб». Автор статьи пишет о негритянском «гетто» в Вашингтоне:

«Во время своей поездки по центрам размещения военной промышленности я… имела возможность ознакомиться с самыми худшими жилищными условиями. Но ни в негритянских трущобах Детройта, ни даже в городах Юга я не видела, чтобы люди жили в таком убожестве и нищете, как в нашей столице…

Не только отдельные дома, но и небольшие комнатки, загрязненные до такой степени, что в них нельзя держать и животных, разделены картонными перегородками на клетушки, чтобы втиснуть побольше жильцов.

В Беркес Корт в одну комнату втиснуто 14 человек; на Девятой улице (северо-западная часть города) в маленьком домике живет 19 человек, причем одна мать с тремя детьми ютится в жутком подвале.

Очень часто встречаются комнатушки, в которых живет по пять-шесть человек, причем порою на всех приходится одна кровать…»

Негры составляют всего 30 процентов населения округа Колумбия, но на них приходится 70 процентов населения вашингтонских трущоб и 69 процентов смертей от туберкулеза…

14 мая 1948 г. газета «Нью-Йорк таймс» напечатала на первой полосе сообщение под крупным заголовком: «51 школьника не пускают в столицу из-за расовой дискриминации». В этом сообщении говорилось:

«Действующие в Вашингтоне правила сегрегации и дискриминации негров вчера развеяли в прах надежды 51 нью-йоркского школьника, уже давно мечтавших провести несколько часов за осмотром символов свободы и исторических достопримечательностей нашей столицы. Все эти школьники вышли победителями в соревнованиях добровольческих команд по обеспечению безопасности уличного движения в Нью-Йорке…

Четверо из них – негры. Когда автомобильный клуб попытался разместить их в Вашингтоне вместе с их белыми товарищами, двери вашингтонских отелей перед ними закрылись. В результате этого экскурсия вчера была отложена. Ожидалось специальное заявление президента Трумэна…»

Комментируя этот случай, «Нью-Йорк геральд трибюн» писала в передовой статье: «Это издевательство над нью-йоркскими школьниками – позор для нашей страны».[120]120
  Негритянских детей в Вашингтоне тщательно изолируют от белых и постоянно дают им чувствовать, что они стоят ниже белых. Для негритянских детей существуют отдельные школы. В оправдание этого приводится лицемерная и противоречивая формула «раздельность и равенство», но на деле школы для негров помещаются в старых, обветшалых зданиях, из которых треть была построена еще в прошлом веке.
  Белые дети не имеют возможности состязаться с неграми в спорте и в ораторском искусстве. В 1947 г. финальные встречи организованных торговой палатой состязаний в красноречии, посвященных Биллю о правах, нельзя было устроить, как намечалось, в школьной аудитории, потому что в них принимали участие и белые и чернокожие школьники.
  На общественных площадках для игр, как и везде, строго соблюдается дискриминация. Предписания Совета по организации детского отдыха в округе Колумбия запрещают цветнокожим детям вход на площадки для белых.


[Закрыть]

Хуже всего то, что дискриминация негров в Вашингтоне после войны не только допускается, но и поощряется правительством.

Вот что говорит об этом «Национальный комитет по борьбе с сегрегацией в столице США»:

«В этой неприглядной деятельности, направленной против негров… участвует всей своей мощью и правительство США…

Вопреки всем своим установкам и заявлениям, приказам и директивам, правительство Соединенных Штатов систематически отказывает цветнокожим жителям столицы в возможности получать работу на равных основаниях с белыми и тем самым показывает городу и всей стране пример расовой дискриминации».

После войны министерства и правительственные учреждения снова перестали принимать негров на какие-либо должности, кроме низших канцелярских служащих и сторожей. В государственном департаменте, в министерстве юстиции, в бюджетном управлении, в Федеральной торговой комиссии и в Федеральном резервном управлении негры находятся почти исключительно на черной работе. В Бюро переписи населения, в правительственной типографии и в Бюро по гравированию и печатанию большинство служащих-негров работает в обособленных помещениях и получает самую низкую заработную плату.

Касаясь дискриминации негров, проводимой правительством в Вашингтоне после войны, «Национальный комитет по борьбе с сегрегацией в столице США» писал в конце своего доклада:

«В данный момент федеральное правительство угнетает большее число граждан, чем какое бы то ни было лицо или организация в нашей стране. И это его вина, потому что оно, и только оно, в состоянии сломить преграды, которые не позволяют четверти миллиона негров в Вашингтоне пользоваться своими правами американских граждан.

Хуже того, само правительство и помогло воздвигнуть эти преграды. Его окружные суды использовались явно в нарушение конституции, для того чтобы загонять негров в гетто. Той же цели служила и деятельность его кредитных, жилищных и плановых организаций. Высшие власти округа Колумбия, назначаемые президентом, как и прочие должностные лица, поддерживают режим расовой сегрегации в муниципальных учреждениях, школах, больницах и местах отдыха…

Народ, который расколот теорией господства одной расы над другой, не может наслаждаться ни свободой, ни справедливостью. И в столице это очевиднее всего».

«По иронии истории, – писала газета «Вашингтон ивнинг стар» через год после разгрома фашистских держав, – южане, которым не удалось захватить Вашингтон во время гражданской войны, теперь держат его в руках, как беспомощную пешку».

Молодой Стефенсон бросился к Флемингу и ударил его так, что тот пробил витрину и вылетел на улицу. На шум прибежал владелец соседней бакалейной лавки и заорал: «Бей черных негодяев!» Собралась толпа; кто-то крикнул: «Линчевать их!»

Тут на месте происшествия появилась полиция. Один из полицейских занес дубинку над головой молодого Стефенсона. Его мать закричала: «Не бейте моего мальчика!» Полицейский повернулся, и удар достался ей.

Стефенсоны были арестованы.

Полицейский судья задал им один вопрос: «Вы дрались»?

Они ответили утвердительно.

«Виновны, – сказал судья. – Штраф 50 долларов».

В это время в комнату вбежал какой-то человек и сообщил судье, что перед зданием собирается толпа и в ней идут разговоры о суде Линча.

Судья позвонил шерифу и сказал ему: «Уберите-ка лучше отсюда этих людей. Мы не можем их охранять». Шериф отвез Стефенсонов в окружную тюрьму и запер в камеру.

Тем временем по указанию местного судьи К. Хейса Дентона был изготовлен документ, подтвержденный под присягой рядом свидетелей, в котором Стефенсоны обвинялись в «попытке совершить убийство путем использования опасного для жизни инструмента, а именно кусков стекла». За освобождение Стефенсонов на поруки Дентон потребовал залог в 3500 долларов за каждого.

В тот же день шериф позвонил местному коммерсанту-негру Джулиусу Блэру. «Вы бы внесли деньги и забрали их отсюда, – сказал он, – потому что их хотят повесить. Здесь собирается толпа».

Блэр немедленно послал судье обязательство на 7000 долларов, отправился в тюрьму и увез Стефенсонов с собой. Затем их обоих тайком выпроводили из города.

К вечеру того же дня на площади перед зданием городского суда собралось около сотни людей с ружьями и револьверами. Они угощали друг друга виски, а ораторы подогревали страсти, призывая их направиться в негритянский район Минк Слайд и «задать перцу этим черномазым».

Но толпа не спешила откликнуться на этот призыв. Прошел слух, что на оборону негритянского квартала встали негры – ветераны войны, вооруженные трофейными германскими и японскими револьверами и другим огнестрельным оружием.

В Минк Слайде группа негров, в том числе и некоторые ветераны, ходила из дома в дом, уговаривая людей запирать двери и не выходить на улицу. Ветераны собрали немного оружия: несколько дробовиков, две мелкокалиберные винтовки и несколько пистолетов. Это оружие они предполагали использовать в случае необходимости, как последнее средство для защиты своих семей и домашних очагов.

Ночью Минк Слайд не подавал признаков жизни. За исключением немногих негритянских патрулей, на улицах никто не появлялся. Все двери были заперты, шторы плотно закрыты. Детей перевели в задние комнаты и на чердаки. Нигде не было видно ни огонька, весь район молча, напряженно ждал, что будет дальше.

Вскоре после наступления темноты по окраинам Минк Слайда стали курсировать машины, полные вооруженных белых. По временам раздавались отдельные выстрелы – это сидевшие в машинах стреляли наудачу в неосвещенные дома.

Одна машина с четырьмя полицейскими направилась прямо в Минк Слайд. Она не имела никаких опознавательных знаков, и в темноте ее приняли за одну из машин погромщиков. «Вот они», – крикнул кто-то. Раздался выстрел. Осыпанные дробью, полицейские повернули машину и направились обратно к центру города…

Тут мэр Колумбии позвонил губернатору Маккорду в Нэшвилль и попросил его немедленно прислать в Колумбию вооруженные силы штата.

В течение ночи в Колумбию было переброшено 500 бойцов гвардии штата в полном военном снаряжении, в том числе и пулеметная рота. Ими командовал бригадный генерал Джэкоб Дикинсон. В Колумбии в эти войска штата влилось еще 75 человек дорожной полиции под командованием начальника управления общественной безопасности штата Линна Бомара.

Не обращая никакого внимания на все еще находившуюся на площади толпу вооруженных белых, генерал Дикинсон развернул свои силы цепью вокруг Минк Слайда и объявил репортерам газеты: «Негры окружены».

Ровно в 5 часов утра началось вторжение в негритянский квартал.

Наступление велось по-военному четко. Впереди выступала дорожная полиция, вооруженная автоматами, винтовками и карабинами. Вслед за ней шла гвардия штата в стальных шлемах с ружьями наперевес. Медленно продвигаясь вперед, войска вели непрерывную стрельбу залпами по домам и магазинам. Улицы окутались дымом.

Описывая эту операцию, газета «Нэшвилль бэннер» писала:

«Проходя сегодня утром через Минк Слайд, или район «Черной ямы», дорожная полиция уничтожила огнем своих пулеметов и карабинов несколько магазинов и контор… Зеркальные стекла витрин разлетелись вдребезги, двери были сорваны, и все эти предприятия были по существу разгромлены», «Участникам недавней войны, – писали сотрудники «Колумбия дейли геральд» Том Кэттерсон и Поль Пэйдж, – это зрелище напоминало вступление американских войск в захваченные города Европы».

Однако между тактикой американских войск за границей и тактикой банд погромщиков в Минк Слайде было и существенное различие. Как писал Роберт Майнор в своей брошюре «Суд Линча и провокации в Теннесси».

«разрушались только предприятия, принадлежащие неграм; все, что принадлежит белым, осталось в целости. Таким образом, все это больше походило на налет гитлеровских штурмовиков на еврейский квартал».

Полиция штата под личным командованием начальника управления общественной безопасности Линна Бомара вламывалась в принадлежащие неграм магазины, рестораны и конторы, ломала мебель и выбрасывала товары и все имущество на улицу. Полицейские палили из автоматов по зеркалам и картинам, взламывали кассы, забирали их содержимое.

Сокрушая двери, они врывались в частные дома и квартиры, вытаскивали мужчин, женщин, детей, не щадя никого, на покрытые мусором улицы, безжалостно избивали их прикладами и заставляли стоять, подняв руки вверх.

Затем всех арестованных негров провели длинной процессией по улицам города в тюрьму…

В полдень в Колумбию прибыл губернатор Маккорд. Он в спешном порядке провел секретное совещание с муниципальными властями, на котором было решено прекратить всякие разговоры о линчевании и официально изобразить происшедшее как «вооруженное восстание негров», предотвращенное в последний момент. Секретарь губернатора Бэйард Тарпли заявил репортерам, что имелись сведения о скупке неграми оружия «по всему штату».

В тот же день газета «Колумбия дейли геральд» заявила в передовой:

«Негры не могут рассчитывать покорить суверенный народ, и чем скорее лучшие элементы негритянской расы осознают это, тем лучше будет для всей расы».

Газеты всей Америки подняли крик о «негритянском бунте» в Колумбии, штат Теннесси.

Было арестовано 70 негров, и большинству из них были предъявлены обвинения в покушении на убийство. Судья Дентон назначил залог в 5 тыс. долларов за каждого, то есть всего 350 тыс. долларов.

Предварительный допрос арестованных проводился в переполненной городской тюрьме. Их выводили одного за другим из камер, вели по коридорам, полным вооруженных солдат, и вталкивали в комнату, которая в обычное время служила шерифу столовой. Здесь им заявляли, что если они будут «говорить правду» и расскажут все, что им известно о «заговоре», – к ним отнесутся снисходительно. Но, несмотря на все уговоры, угрозы и пытки, ни один из арестованных не «говорил правды».

28 февраля в столовую шерифа ввели вместе троих арестованных – Уильяма Гордона, Джемса Джонсона и Наполеона Стюарта. После долгого допроса, в результате которого они не дали того, что полицейские именовали «удовлетворительным ответом», помощники шерифа и вооруженная охрана вывели их в соседнюю комнату.

Внезапно прогремела пулеметная очередь. Истекавших кровью Гордона и Джонсона отвезли в больницу Кингс Дотерс, сделали им переливание крови, но в больнице их не оставили, так как, по словам «Вашингтон пост», это была «больница для белых». Их отправили в Нэшвилль, но по пути оба умерли.

По всей стране прокатилась волна протестов; граждане требовали, чтобы в это дело вмешалось правительство; и тогда для расследования было назначено федеральное Большое жюри, которое должно было решить вопрос о передаче дела в суд. Но это Большое жюри было составлено целиком из белых.

После расследования, продолжавшегося два месяца, Большое жюри объявило, что оно не обнаружило «нарушения гражданских прав» и нет никаких оснований говорить о том, что в Колумбии имели место какие-либо попытки линчевания.