Текст книги "Генеральный попаданец 5 (СИ)"

Автор книги: Ал Коруд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Я же планирую к семьдесят пятому всех ведущих лидеров страны заменить на технократов. Идеологией пусть партия занимается, и сидят они в ЦК. После ближайшего Пленума сделаю рокировку. Вдобавок в комиссию по экономической реформе вошел отличный профессионал министр внешней торговли СССР Патоличев. На этой должности он прослужил стране 27 лет и увеличил товарооборот СССР в 17 раз! Ну в этот раз держать там его столько нет смысла, но управленческий талант и энтузиазм использовать стоит на более высокой планке.

«Кадры решают все!»

Пока едем на полигон, успеваю отсмотреть папку с новостями и подумать. В этом мире, пусть и с опозданием, но состоялся экспериментальный беспилотный запуск корабля «Аполлон-5». Видимо, все-таки полет на Луну состоится. Американцам нужны перед этим пять беспилотных полётов. Пилотируемый произойдет уже при следующем президенте. С Джонсоном мы договорились, что наши специалисты будут сотрудничать с НАСА. Вы можете радостно рукоплескать: вот оно, плодотворная дружба между нациями во имя человечества! Но я категорически против этой, казалось бы, красивой идеи. В мире обязательно должно быть соревнование, иначе все рухнет. Что и произошло в моем будущем мире. Айфоны у всех, а Илон Маск один.

Королев после продолжительной беседы со мной согласился. Он уже бредит огромными орбитальными станциями. И скажу так: замах у этого великого человека поистине гигантский. Полеты на Луне через пять лет забудутся, а наши станции будут летать около Земли постоянно. Напоминая миру о советских научных достижениях. К тому же у военных на этот счет куча планов. И я их поддерживаю в той мере, чтобы они не мешали остальному. Военная станция в космосе здорово напрягает противоположную сторону и заставить шевелится. А это гигантские расходы! Им в очередной раз придется нас догонять.

Что еще интересного творится в мире? В Банги заключён политико-экономический Союз государств Центральной Африки. Получила независимость британская колония остров Маврикий в Индийском океане. Президент Египта Гамаль Абдель Насер провозгласил «Программу 30 марта», направленную на радикализацию преобразований в стране. Вьетконговцами сбит самолёт C-130B ВВС США. Крупнейшая авиакатастрофа в мире на тот момент. Я неплохо сохранил в памяти даты различных катастроф, и части из них удалось избежать. Но появились те, которых не было в моем мире. Видимо, действуют некие законы миропорядка, которые я понять не могу. Не погибла в марте наша подводная лодка К-129, потому что почти все дизельные выведены из строя в запас. Не случилось катастрофа Ту-124 в Волгограде, потому что вместо этой модели вышли более надежные Ту-125 и вскоре мы ждем бенефиса Ту-135. Туполеву дан пинок, и его КБ, наконец-то, зашевелилось. Но случилась страшная авария в Карелии с Ан-24. Сорок четыре погибших.

Как будто Вселенная показывает, что я не могу полностью изменить мир.

Непогоду сменили солнце и легкий ветерок. Весна уже остро ощущается в воздухе, обещая скорое потепление. Синоптики в сей раз не прогадали. Стрельбы организованы в «Центре переподготовки личного состава», устроенных, в свою очередь, на базе курса «Выстрел». Здесь в инструкторах офицеры, побывавшие в горячих точках. Центр стал не только площадкой для подготовки, но и инициатором многих предложений, направленных на реформу Советской Армии. Она еще впереди, пока идет сбор материалов, его апробация на местах, а также изучение современного боевого опыта. Война во Вьетнаме уже здорово повлияла на работу советских войск ПВО и структуру наших ВВС. Последние вдобавок получили опыт в Индии. Прошлогодняя операция в Маньчжурии выявила слабые места в сухопутных силах. Например, что для некоторых ландшафтов так любимая нашими генералами гусеничная техника совсем не подходит.

Военный люд уже переоделся в новый камуфляж. Генералы и полковники деловиты, сосредоточены и усиленно делают вид, что без них державе не обойтись. Знают мой суровый нрав, и что терпеть не могу многозвёздных бездельников. Недавно брошенное мной замечание, что звание генерала стоит давать только обстрелянным офицерам, разошлось по всей армии. Так что в горячие точки у нас очередь будет стоять. Блат останется в Маньчжурию, а не в ГДР. Гражданские в отличие от армейских одеты более разнообразны. Москвичи берут пример с меня, на них удобные спортивные куртки и шапки. Провинциалы ежатся в темных пальто, или преют в полушубках и меховых шапках.

Даю отмашку на начало стрельб. Майор в зимнем камуфляже резво подбегает к площадке, выхватывает из кобуры компактный пистолет-пулемет, мгновенно приводя его в боевое положение. Выстрелы, затем офицер бежит ко второй площадке, имитирующей помещение. Замечаю, что он в хорошей спортивной форме. Движется легко и непринужденно. Мишени там еще не видно, они появляются позже. Две очереди, цели поражены. Кувырком майор уходит в сторону, в это время он успевает перезарядиться, потому что дальше «на улице города» мишени будут «бегающие» и прыгающие. Я отрываюсь от «трубы», гляжу на часы и оборачиваюсь к остальным:

– Молодец майор, уложился и все цели положил.

За ним идет капитан, затем старший лейтенант. Все из разных родов войск и служб. Люди обстрелянные и опытные. Через десять минут в штабном вагончике пьем чай и выслушиваем стороны. Майор по факту оказался капитаном третьего ранга из морской пехоты. Камуфляж на полигоне у всех одинаковый. Капитан был выходцем из МГБ, там организовали по моему приказу свой антитеррористический отряд. Старший лейтенант из мобильных сил, но уже с опытом и орденом за Маньчжурскую кампанию. Каптри также имеет орден, это мне доложил куратор проекта. Так что к их мнению можно прислушаться.

– Ну, что, товарищи, скажете?

Первым откликается безопасник.

– Хорошее оружие. Слышал, что смежники его используют. Для работы накоротке лучше не придумаешь. Можно носить скрытно. При его извлечении достаточно ладонью ударить по скобе приклада под стволом, и приклад встаёт в боевое положение ещё до выведения ствола на цель. А это серьёзное преимущество в решении задач по отражению внезапной агрессии. То есть его можно смело рекомендовать и милиции. Магазин у «Скорпиона» служит дополнительной рукояткой, затвор довольно лёгкий, отдача у него очень терпимая. Он настолько управляем, что позволяет стрелять полной очередью с одной руки, причем точно. Хорошая опция у Скорпиона – приклад можно отвинтить полностью, и он становится еще короче и легче. На мой взгляд для спецслужб отличное штатное оружие.

Представитель Минобороны заинтересованно поддакнул:

– Интересное замечание. Есть еще у кого что сказать?

Десантник-штурмовик крутит в руках чешский Šcorpion vz. 61 и делает замечания:

– По моим наблюдениям этот пистолет-пулемет устойчив при стрельбе, удобен при удержании, как следствие, точность стрельбы очередью высокая. Для выполнения спецзаданий и в самом деле великолепное оружие. Но под него надо специально готовить бойцов. Оружие все-таки специфическое и разборка-сборка для чистки сложная. Так что использовать его, как оружие для военнослужащих так называемого второго эшелона, которым не нужно идти в атаку с оружием в руках – танкистов, пилотов, связистов, военных водителей будет несколько проблематично. Нужно что-то проще.

Кто-то из специалистов ГРАУ замечает:

– И патрон у него особенный 7,65×17mm «браунинг». У нас таких производят только под заказ. После 1945 г. выпуск небольших партий патронов 7,65 браунинг продолжался на Юрюзанском и Ленинградском патронных заводах. Особенность ленинградских «браунингов» – капсюль оригинального диаметра 4,5 мм. Патроны других заводов имели «нагановский» капсюль диаметра 5 мм. Патроны послевоенного выпуска внешне отличаются от довоенных – они имеют пулю с томпаковой оболочкой и герметизацию капсюля и пули красным лаком. Довоенные пули имели латунную оболочку и не имели герметизации.

– То есть в принципе мы их выпускать можем?

– Конечно! Но это будет дороже серийной сборки.

Вступает в разговор каптри. Я ведь его помню, он из Черноморского полигона Минобороны, где отрабатывают новую тактику для различных родов войск. Это его ребята шли впереди в Маньчжурии.

– Товарищ Главнокомандующий, тут правильно сказали о патроне к «Скорпиону». Именно он дает такую точность, но имеет свои проблемы, да и не так распространен. Патрон 9 на 18 к пистолету Макарова хорош для полиции, но абсолютно не годится для боевого использования, даже из удлинённого ствола вроде пистолета Стечкина. На замену нужно принимать или 9 на 19(Люгер), как во всем мире, или Маузер-экспорт – 9 на 25. Последний, хоть и имеет более тонкие стенки гильзы, чем люгеровский, но за счёт большей длины пороховой камеры позволит обеспечить прицельный огонь до дистанции 200–300 метров из длинного ствола в пистолет-пулеметах.

МГБшник не согласен.

– Капитан третьего ранга, это оружие для целевого применения. Ему не нужно стрелять так далеко. Но согласен, ему нужен более мощный патрон. При использовании в помещениях важнее удобство, а не точность.

Представитель ГРУ с ним согласен.

– Люгеровский патрон более приемлем. Особенно при операциях за рубежом. Он популярен и позволяет доставать боеприпасы там на месте.

Военные переглядываются.

Я незаметно вздыхаю. В слизанном со Скорпиона «Кипарисе» применяли самый распространенный в СССР патрон к Макарову, и чехов заставили переделать ствол. Пожалуй, морпех прав, надо сразу делать по уму. И создавать более перспективный патрон 9×21 мм. Он был разработан у нас в России в девяностых. С пулей со стальным сердечником повышенной пробиваемости с малорикошетирующей пулей со свинцовым сердечником; с экспансивной пулей; с бронебойно-трассирующей пулей. Да, с нынешними технологиями это будет сделать сложно. Но… Зато какие потом откроются перспективы! Остановимся на Люгере, так он у нас и останется надолго. Нет, работать надо сразу на большое будущее.

– Согласен с вами, что нам потребуется другой патрон. Но сначала попросим наших чешских товарищей переделать ствол под общепринятый в СССР пистолетный боеприпас.

Каптри смотрит на меня, я ему киваю, мол, добавляй!

– А что будет с этой машинкой? Она чертовски хороша. Пока мы еще создадим свое.

Парень не дурак, скоро кавторангом станет.

– Закупим, сколько необходимо. Ждать нам некогда, надо боевые задачи выполнять. И патронную линию запустим, да товарищ Пыхов?

Представитель ГРАУ молча кивает. Им досталось на орехи позавчера. Претензий по пороху, его навеске в снарядах и по качеству изготовления патронов больно уж много накопилось. Я даже подумываю изъять со временем вопросы боеприпасов из ГРАУ. Там все как в черную дыру пропадает. Военным нельзя отдавать на откуп изобретения, инновации и внедрение. Пусть исполняют! Ищу глазами товарища Афанасьева. Тульский конструктор в прошлом создал «Кипарис», вот и сейчас пусть работает над подобным вариантом. И что-то новое создает под перспективный патрон.

– Николай Михайлович, расскажите, когда вы представите свои наработки?

– К концу года.

– Ну, тогда прикидывайте сразу вариант пистолет-пулемета под более мощный патрон.

– Вас понял, Леонид Ильич.

– Вам привезут и другие образцы подобного оружия, чтобы было с чем сравнить, – это я намекаю на знаменитый УЗИ, что наша разведка добыла в Ливане в товарных количествах. – И сделайте сразу вариант оружия с несъемным глушителем для спецслужб.

– Хорошо.

Ну вот, хоть одну проблему решим. И пусть туляки не останавливаются, сразу начинают работать над следующими моделями. В итоге МВД, спецчасти и армия будут снабжены различной номенклатурой пистолет-пулеметов. И еще нам нужен надежный армейский пистолет. Простой, удобный и еще раз повторю -надежный. К сожалению, в нашей армии слишком малое внимание уделяли оружию самообороны солдата. По уму каждый военнослужащий должен иметь оружие ближнего боя, то есть последнего шанса. Разве что авиаторы снабжались АПС. Экипажи бронетехники вынуждены были таскать с собой громоздкие изделия Калашникова. Практически то же самое можно сказать о снайперах, вооружённых самозарядной винтовкой, о первых номерах расчётов станковых пулеметов, автоматических гранатометов – они остаются безоружными в ближнем бою, потому несут неоправданные ничем, кроме глупости или жадности государства, потери. То есть нам кроме специзделия нужен массовый и простой пистолет-пулемет для солдат. Со временем, думаю, его изготовим.

Мы перемещаемся на площадку, где снайперы из различных видов войск испытывают модернизированные СВД. В принципе ничего особенного не мудрили. На самом деле эта автоматическая винтовка не для снайпинга, как такового. СВД оружие меткого стрелка (марксмана), в рядах пехоты, опередившее, между прочим, свое время. Так что не смотря на недостатки, отказываться от него никто и не подумает. Будем модернизировать. В последние годы разные модификации испытывали во всех военных конфликтах мира. Оставили в итоге для серийного производства лучший вариант Драгунова. И никакой идиот с лампасами не заставит поменять на «драгуновке» длину нарезов. Изменение шага нарезов у СВД с 320 до 240 мм было вызвано тем, что при шаге 320 мм бронебойно-зажигательные пули летели кувырком. СВД стала кушать бронебойные патроны, но перестала отличаться кучностью боя. Несколько десятков тысяч стволов уже испорчены. Генерала выгнали, отобрав погоны. Дураков у нас припасено на сто лет вперед! То же самое касается штык-ножа на стволе. Зато появились сошки.

Основные изменения произошли в плане оптики и патронов. О недостатках штатного ПСО-1 в войсках говорили много. Кратность мала, корпус слишком светлый и демаскирует, маховички блестят, сетка прицела перегружена множеством элементов, нет возможности регулировки под глаз стрелка и так далее. Потому мной два года назад были инициированы разработки совместно с «Карл Цейс» в городе Йена. Эта продукция широко известна в мире. И вот мы видим первые серийные изделия современного поколения оптики, что ваяет уже наш Красногорск. С корпусом из легких сплавов, а не чугуния, наполненной сухим азотом, с «прозрачностью» всей оптической схемы на мировом уровне.

Ну, и конечно, патроны. Пришлось погонять ГРАУ, чтобы они начали делать точные патроны для снайперки. Поднять дисциплину производства, поменять несколько директоров и ввести новые технологии. Но в промышленности нам еще долго порядок наводить. Пользуясь своей необходимостью для страны, некоторые товарищи излишне оборзели. И довольно поздно сей момент осознали. Судили их по статье «Измена родине». Они считали, что Ильич добрый. Ну-ну.

Я с интересом подержал в руках складной вариант СВД для мобильных сил. Впервые увидел оружие с нашим подобием планки Вивера. Это система рельсового интерфейса, кронштейн для присоединения дополнительных оружейных аксессуаров и вспомогательных принадлежностей к ручному стрелковому оружию. Она устанавливается на оружие с целью дальнейшего крепления самых разных аксессуаров:

оптических прицелов любых видов, фонарей. В грядущем лазерных целеуказателей. В моем будущем станут чрезвычайно популярны планки Пикатинни. Мой довод, что оружие нужно модернизировать любым возможным способом, офицеры оценили положительно.

Мечтаю и вовсе запретить разработку и производство прицелов огнестрельного оружия типа прорезь/мушка везде, кроме разве что пистолетов. Кольцевые и диоптрические прицелы производятся давно, достаточно просты в производстве и хорошо изучены. Оснащать ими оружие боевых частей просто-напросто необходимо давно. Но пока наталкиваюсь на непонимание военных. Они до сих пор считают советских солдат тупыми колхозниками уровня сорок первого. То есть сочетать интегралы в школе – это нормально, а научиться следить за своим оружием уже выше понимания?

Информация к размышлению:

В начале июня 1968 года Борисоглебск стал местом беспрецедентной в норвежской истории, крупнейшей советской демонстрации военной мощи против Норвегии. 3 июня войска Ленинградского военного округа были приведены в повышенную боевую готовность. 6 июня советская мотострелковая дивизия в полном составе выстроилась в боевой порядок перед границей, наведя стволы всех орудий и бронетехники на норвежские объекты, а на близлежащем к границе советском аэродроме происходила высадка посадочного десанта СССР. Рано утром 7 июня произошла кульминация противостояния – около двухсот советских танков приблизились к норвежской границе. Норвежский пограничный гарнизон 450 военнослужащих, дислоцированный в южной части полуострова Варангер, был приведён в состояние повышенной боевой готовности (всего на всём протяжении двухсоткилометровой норвежско-советской сухопутной границы находилось 6 тыс. норвежских военнослужащих и около 30 тыс. советских.

Норвежские военные получили боевые патроны и подготовились к оказанию вооружённого отпора. Согласно полученным указаниям, любое нарушение границы должно было быть встречено огнём. Советская армия остановилась в 30 метрах от границы, нацелив пушки своих танков на норвежские военные объекты. Норвежские военные находились на своих постах в одиночку, в то время как десятки тысяч советских солдат в полном вооружении, прикрываемые бронетехникой, артиллерией и авиацией, перемещались вблизи от границы, – эти массированные перемещения советских войск, военной техники и авиации вблизи норвежской границы продлились пять дней.

Всего, по оценкам западных экспертов, в операции с советской стороны было задействовано около 11 тыс. солдат, 4 тыс. морских пехотинцев, 265 САУ, 1300 грузовиков, 50 вертолётов и 20 военно-транспортных самолётов Ан-12. Гул от двигателей советских танков и дрожь земли от такого количества передвигающейся бронетехники были слышны на протяжении всего этого времени в окрестных селениях и подтверждаются как местными жителями, так и всеми служащими Киркенеского пограничного гарнизона. Противостояние продолжалось до 12 июня, когда советские войска отошли из приграничной зоны. Норвежский Стортинг принял резолюцию об участии Норвегии в совместных мероприятиях НАТО, но в то же время отказалось от каких-либо практических оборонительных мер, как-то: объявления военной тревоги или военной угрозы, обращения к союзникам за помощью или же объявить мобилизацию. Вместо этого, власти призвали норвежские медиа не освещать дальше эту историю. И, как резюмирует Кирстен Амундсен, удивительно, особенно для уровня свободы прессы в скандинавских странах, но практически все норвежские издания прислушались к этому призыву властей, кроме приграничной Киркенесской газеты.

Глава 7

16 марта 1968 года. Завидово. Ядерные секреты

Разморённый солнцем и хлопотными днями, мечтаю об отдыхе и лыжной прогулке. Но покой нам только снился. Неожиданный звонок от сверхсекретной группы «А» окончательно выветрил всю сонливость. Я давно его ждал и не стал откладывать на потом. Позже обязательно что-то срочное появится. Да и пленум ЦК все ближе. Телефонные разговоры заканчиваются временами за полночь. А они помогают держать руку на пульсе жизни страны. Да и любопытство перевешивают осторожность. Что на самом деле происходило с проектами ядерных держав.

В группу «А» при Информбюро вошел и товарищ Первухин. Впервые к атомной проблеме он был подключен еще в 1942 году, когда В. М. Молотов поручил ему, как заместителю председателя СНК разобраться в докладах разведорганов о проектах уран-графитовых реакторов и способах выделения изотопа урана-235. В 1943–1945 годах он был куратором атомного проекта со стороны Совнаркома. В августе 1945 года был включен в состав Спецкомитета, а 31 ноября этого же года становится председателем Инженерно-технического совета при Спецкомитета.

В атомном проекте М. Г. Первухин отвечал за обеспечение работы первых предприятий по получению тяжелой воды, гексафторида урана и многих химических реагентов. В связи с тяжелым заболеванием Ванникова в декабре 1947 года. Первухин был назначен первым заместителем начальника ПГУ и оставался им до конца 1949 года. 29 августа 1949 года были проведены успешные испытания первого отечественного ядерного заряда. Председателем Государственной комиссии на них также был Первухин.

Еще с ним приехали два молчаливых типа в гражданке. Один из них полковник Квасников. В 1943 году он прилетел в США и на месте руководил сбором информации об американской ядерной программе.

Потом до своего увольнения служил в научно-технической разведке, курировал создание советской атомной бомбы. Сейчас состоит на службе у Питовранова, как носитель сверхсекретной информации. И в Информбюро попал из-за профиля работы. Третьим был легендарный академик Харитон. Тема разговора его, видимо, несколько удивляла, он больше отмалчивался, давая технические пояснения. Я же сидел и тихо офигевал от услышанного.

– В ноябре 1944 года в ГРУ поступило донесение, в котором речь шла о подготовке в Тюрингии под контролем СС испытания нового оружия большой разрушительной силы. О сроках испытаний или конструкции этих бомб не сообщалось. Доложили «наверх»: – «В последние месяцы наши источники неоднократно утверждают в своих донесениях о лихорадочных усилиях немцев испытать все более мощное оружие и средства его доставки к цели. Предположительно именно эти эксперименты представляют собой попытку немцев провести испытания атомной бомбы, о существовании которой у нас до сих пор были лишь неполные, отрывочные данные».

В марте 1945 на стол Сталина лег доклад ГРУ, в котором рассказывается о «двух мощных взрывах», произведенных в ночь 3 и 12 марта 1945 года, в результате которых «… на расстоянии 500–600 метров от эпицентра взрыва лежали сваленные деревья. Возведенные для испытаний укрепления и строения были разрушены. Военнопленные, находившиеся в месте взрыва, погибли, причем в ряде случаев от них не осталось следов. Другие военнопленные, находившиеся на некотором расстоянии от эпицентра взрыва, получили ожоги на лице и теле, степень которых зависела от расстояния их нахождения от центра…»

28 марта 1945 года с докладом ознакомился Курчатов. Он не был убежден, что немцы в самом деле провели испытания атомной бомбы. По его подсчетам, при взрыве атомной бомбы площадь разрушения должна была составить несколько квадратных километров, а не сотни квадратных метров. 30 марта 194. физик составляет тщательно взвешенный рукописный доклад, который передает Сталину. Единственная копия этого документа была направлена в адрес шефа ГРУ генерал-лейтенанта Ильичёва. Курчатов тут же запросил у него дополнительную информацию.

Сразу после окончания войны в Тюрингию по инициативе Курчатова направили небольшую экспедицию во главе с товарищем Флёровым, одним из лучших наших физиков. Однако в Ордруф – район предполагаемого атомного взрыва им добраться не удалось. Большую часть Тюрингии занимали американские войска. Только в июле, когда Германия была поделена на оккупационные зоны, сюда вошли советские войска. Нам неизвестно, смог ли товарищ Флёров провести на местности замеры радиационного фона, но уже в августе он был возвращен в Москву. Таким образом, вопрос – провели ли немцы атомное испытание, остался в то время без ответа.

Харитон мрачно добавил:

– Замеры состоялись, но тогда сослались на будто бы неудовлетворительную работу измерительной техники.

Я тут же встрепенулся:

– То есть радиация была?

– Скорее всего, да. Иначе бы все так резко не засекретили.

Гляжу на полковника. Тот пожимает плечами.

– Все было так засекречено, что сейчас без официального расследования концов не найдешь, товарищ Генеральный секретарь. Но мы нашли новую информацию.

Первухин достает из папки и зачитывает бумаги:

– У нас имеются воспоминания очевидцев. Их записали в 1962 году сотрудники службы безопасности ГДР. Одно из них принадлежит Вернер жительнице деревушки Ваксенбург, расположенной примерно в 4 километрах от полигона. По словам Вернер: «Около 21 часа 20 минут очень яркая, внутри красноватая, а снаружи желтоватая вспышка осветила местность. Тотчас же мы увидели поднимавшийся в воздух большой стройный столб, который был настолько светлым, что утром я сказала маме: – у окна можно было читать газету. И этот столб увеличивался кверху и выглядел, как большое дерево с листьями». Затем наблюдатели из Ваксенбурга ощутили сильный порыв ветра, после чего всё успокоилось.

Герр Ваксмут в 1944–45 годах работал в фирме по строительству шахт в Ордруфе. Он так описал события тех дней:

– «В послеобеденное время приехала грузовая автомашина с эсэсовцами. Нам дали задание погрузить всю древесину, какую только возможно. Затем на машине нас направили в Рёрензее, там работало несколько врачей СС, так как у многих жителей в этот день наблюдались головные боли и кровохаркание. Оказалось, что нам нужно было не туда, и нас тотчас же отвезли в поместье Рингхофен под Мюльбергом. Нам приказали сложить древесину в кучу на краю леса – примерно 12 на 12 метров и не более метра высотой. Для этого мы должны были надеть защитные формы. Между тем на краю леса мы увидели несколько куч сложенных трупов, видимо, бывших заключенных. У них совершенно отсутствовали волосы, местами не было и одежды, у многих кожа была покрыта волдырями, ожогами, из-под которых выступало мясо, у некоторых не было отдельных частей тела. Эсэсовцы и заключенные подносили трупы. Когда мы уложили первые шесть куч, в каждой из которых было примерно 50 трупов, древесину подожгли. Нас отвезли назад. В поместье нам велели снять защитные костюмы и одежду. Их сразу же сожгли люди из СС, а мы должны были помыться, после чего нам была выдана новая одежда и новые средства защиты. Один эсэсовец в высоком офицерском звании сказал мне, что накануне вечером он был свидетелем громадного пламени. Опробовали какое-то невиданное оружие, о чем будет теперь говорить весь мир, и мы, немцы, стали первыми. С нами работал один из русских военнопленных. Он сказал, что слышал, как один из тех расстрелянных бормотал: – 'Огромная молния… Огонь, многие сразу умерли мгновенно, раз их не было; многие валялись, все обожженные; многие ослепли. Скажите матери Олега Барто в Гурьеве».

Я нахмуриваю брови. Похоже, что меня к чему-то исподволь подводят.

– А конкретно, товарищи?

Квасников оглядывается на коллег и выдыхает:

– Есть сообщенная в советском плену группенфюрером СС Вернером Вехтером информация. Она строго настрого до сих пор засекречена. Извините, товарищ Генеральный секретарь, но мы бы и вам ее не доложили, если бы не вмешательства третьих лиц. Опираясь на его показания, можно сделать вывод, что принципиально проблема создания атомной бомбы в рейхе была решена уже в 1943 году, а к весне 1945 года был наработан необходимый боезапас в определенное количество изделий, а также средства доставки, причем имелись как самолеты, так и ракеты. Ядерный удар по СССР был намечен на июнь 1945 года.

В августе 1944 года на секретном совещании эмиссаров рейхсляйтера Мартина Бормана с германскими промышленниками в Страсбурге, были установлено:

«Война проиграна, но будет продолжена до достижения определенных целей».

Вот оно что! Быстро соображаю:

– То есть сепаратный мир с союзниками не миф?

– Это были немножко другие переговоры, товарищ Генеральный секретарь.

– Говорите по существу, полковник. О чем шла речь на переговорах с американцами? Вы знаете, в каком ведомстве сейчас служите.

Все-таки разведчикам, которым известны секреты такого ранга, что и не снились никому, сложно переломить себя.

– Внедрение германских капиталов и размещение германских разработок в западных транснациональных компаниях. Более конкретно: о создании и передаче Западу атомных секретов Третьего Рейха.

А мне не верили форумные жуки! Изначально Манхэттенский проект задумывали как огромный «попил», в реальность атомной бомбы никто не верил. А когда запахло жареным, американцы обосрались и с помощью Рокфеллеров вышли на круги, близкие к Гитлеру. В конце 1944-го до штатников дошла информация, что немцы провели ряд успешных испытаний и вроде как начали работы над серийными боевыми изделиями. То есть могли угрожать более глобально, что не предусматривалась поджигателями войны.

Но именно из-за сложившегося хода сражений немцы ещё не были готовы до конца. Им вечно чего-то не хватало. Нам жутко повезло. Весной 1945 года мир прошёл по самой кромке жутчайшей атомной войны. Неслыханное по мощи наступление Советской Армии сломало планы по массовому изготовлению боеголовок, вещества уже было минимум на сотню зарядов. К нашему счастью, немцам пришлось эвакуировать производство, поэтому не успели наклепать БЧ и снарядить ими носители. Носитель у немцев уже имелся – Фау-2. Они не просто так пуляли по Лондону дорогими ракетами – проверяли возможность ядерного удара. Но на самом деле спаслись и немцы. Вряд ли с ними после страшных взрывов кто-то бы церемонился. От Германии оставили бы сожженную пустыню. Видимо, это понимали и те, кто согласился отдать наработки союзникам.

Но сами подумайте. В официальных документах ядерная бомба «Малыш» весит 4,5 тонны, но это наглая ложь – там было менее тонны! Как раз влезает в отсек Фау-2 и проходит по грузоподъёмности ракеты. Ракетная инфраструктура вермахта не была критично разрушена, она вообще мало пострадала. Гитлеру не хватило пару месяцев для того, чтобы соорудить ракеты и массово применить обещанное Wunderwaffe, о котором тогда уже постоянно верещал Геббельс по нашим и англо-американским войскам, а может быть и столицам.

– Я так понимаю, первые три бомбы США и дальнейший проект, это уже успехи немцев?

– Скорее всего, так. Свои производственные мощности в США к реальному концу войны задач проекта не обеспечивали. Полное развертывание этих мощностей с соответствующими результатами по нашим данным ожидалось именно к названным заранее срокам, то есть к 1946 году. Американские штабные расчеты, произведенные до Ялты и Потсдама, показывали, что именно тогда будет осуществляться десантная операция на Японские острова, завершение которой рассчитывалось в лучшем случае летом 1946 года. То есть официально финал Манхэттенского проекта выводился как раз на разгар предполагаемых боев в Японии. А когда СССР взял на себя обязательство вступить в войну против Токио, что облегчало задачу союзников, у США возник ядерный форс-мажор.

Первухин комментирует:

– Имеются сведения о выходе из Киля 26 марта 1945 года, то есть через две и три недели после предполагаемых успешных ядерных испытаний, о которых мы уже рассказали, подводной лодки U-234 из личного отряда Бормана. На ней среди груза были 80 цилиндров, содержащих обогащенный уран-235, чертежи и модель реактивного истребителя «Мессершмит-262» и немецкие инфракрасные взрыватели дистанционного действия вместе с их изобретателем Хайнцем Шлике. Эти взрыватели аналогичны тем, что обеспечили успех испытаний американской плутониевой бомбы. Освободившись от части груза и пассажиров в Испании, куда та зашла с разрешения диктатора Франко, лодка вышла в Атлантику, где сдалась американцам и была эскортирована на базу ВМС США в Нью-Гэмпшире. На этой подлодке в Испанию, по-видимому, с разрешения союзников скрылся и сам Борман.