Текст книги "Генеральный попаданец 5 (СИ)"

Автор книги: Ал Коруд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

– Это кто такой у вас умный так по полочкам разложить?

Ответил разведчику Полковник Шубников, что руководил отделом стратегического планирования.

– Лаборатория сложных систем. Они непосредственно изучают методы воздействия на индивидуума.

Товарищ Пятый ворчливо заметил:

– У нас таких перевертышей в золотой молодежи каждый первый.

– Но им нужны самые успешные. Те, что позже возьмут под свое крыло новое поколение.

– Почему Гвишиани?

– Он зять Косыгина. На него у наших противников большие надежды.

– Поэтому ленинградский еще в Председателях?

– Скорее всего, так. Ильич в курсе наших дел. Он считает операцию крайне важной в начавшейся битве двух систем. Через грузина мы выходим на мировую закулису. С 1966 года он заместитель председателя ряда двусторонних межгосударственных совместных комиссий по сотрудничеству в области науки, техники, торговли и экономики между СССР и Австрией, Бельгией, Францией, ФРГ, Италией, Великобританией и другими странами. Много ездит в заграничные командировки. Пишет научную работу «Организация и управление. Социологический анализ буржуазных теорий». Он, как и тесть – сторонник конвергенции и своих взглядов не скрывает.

– Любопытно.

Шубников делает пояснение:

– Больше любопытно то, что его не одергивают ни товарищи из академии наук, ни из ЦК.

– Боятся, как бы что ни вышло.

– С таким настроением можно и страну потерять.

Все оглянулись на Питовранова. Они не знали, что Генсек в свое время перед тем, как взять чекиста на работу, многое пояснил.

На экране появляются новые фотографии.

– Одним из первых контактов Гвишиани с американскими фирмами в 1961 году случился взаимодействие с фирмой «Нэйшнл Пейтент Девелопмент Корпорэйш», которой руководили Джером Фельдман и Мартин Полак. В 1962 году визит в Москву нанес Нокс – президент компании «Вестингауз». Гвишиани утверждает, что тот настаивал на необходимости искать формы сотрудничества Советского Союза и МВФ. Уже после этих встреч при поддержке Косыгина получили развитие новые формы внешнеторговой деятельности, в том числе работа «Лицензинторга» при МВТ, а позднее и «Внештехники», организованной при ГКНТ. Гвишиани осуществил множество встреч с бизнесменом из США Армандом Хаммером. Его имя известно у нас еще со времен НЭПа. Тогда же Гвишиани познакомился с Аурелио Печчеи, когда тот еще возглавлял фирму «Оливетти», специализирующаяся в сфере информационных технологий. Итальянец через него сделал нам несколько интересных предложений.

Шубников поддержал коллегу:

– Аурелио Печчеи, вообще, личность любопытная. Ученый, мыслитель, автор ряда весьма интересных книг. И одновременно один из ведущих менеджеров монстра автомобильной промышленности Италии «Фиат». Он неоднократно замечен в продвижении контракта на строительство автомобильного завода этой фирмы в СССР. В нем, кстати, замешаны весьма мутные схемы. В деле даже была наша внешняя разведка.

– Они тут зачем?

– У них имелись рычаги давления на итальянских финансистов, чтобы снизить процентную ставку с 8 до 5–6 процентов.

Грибанов присвистнул:

– Так вот почему Ильич так плохо отзывался об итальянцах! Ему, получается, из разведки доложили. И Тарасов вылетел с поста министра по причине своей дурости.

– Конечно. Выбрать вместо более перспективной Renault 16 отстающий Fiat 124!

Питовранов включает фотографии, где интересующие их лица сняты вместе. Судя по снимкам, знакомо те были накоротко.

– А вот дальше идет очень любопытное, добытое нашей резидентурой. Печчеи в частной беседе настаивал на том, что Советскому Союзу надо предложить «сближение с НАТО», и это сближение завершится равным партнёрством с США в «Новом мировом порядке". Еще более откровенно он выразился на встрече с итальянскими финансистами: 'Страны соцлагеря необходимо вскрывать, как консервную банку – с помощью острого консервного ножа». С 1967 года Печчеи возглавляет Экономическую комиссию Атлантического института международных проблем в Париже. Эта организация известна проталкиванием интересов транснациональных компаний. Так что лоббирование им «Фиата» связано с далеко идущими целями. Это не просто экономика!

– Смелое утверждение.

– Как и решение некоторых кругов создать так называемый Римский клуб. Это попытка сделать глобалистику научной дисциплиной. Мы с помощью огласки некоторых деталей в европейской прессе, а также прямым прессингом советской делегации сумели скомпрометировать этот проект «закулисы».

На экране появилась новая фотография.

– Но нам в первую очередь интересен вот этот контакт Гвишиани. Некто Макджордж Банди. Именно ему Фрэнсис Бейтор, член Совета национальной безопасности поручил наладить связи между Западом и Востоком. Задача по слухам дана самим Джонсоном. В 1949-ом году Банди входил в Совет по разработке и внедрению Плана Маршалла и трудился над проектом наряду с иными столь же продвинутыми деятелями, среди которых были Дуайт Эйзенхауэр, Аллен Даллес, Ричард Байселл и Джордж Кеннан. Макджордж считался одним из приближенных президента Кеннеди.

– Интересный персонаж.

– Это еще не все. У нас есть все основания полагать, что с 1964 года Банди был назначен на должность председателя комитета 303. Постоянно действующий межведомственный орган по планированию подрывных операций против иностранных государств. В неё входят директор ЦРУ, заместители министра обороны, госсекретаря и представитель президента, как правило, секретарь СНБ или его заместитель.

Грибанов закуривает:

– Это как-то связано с контактами Косыгина с американцами?

– Очень может быть. Его зять использовался для передачи нашему Предсовмина неких закулисных предложений. Американцы, судя по ним, были не прочь продолжить экономическое сотрудничество. Двигателем идеи являлись Кендол и Дэвид Рокфеллер. Рокфеллеры проявляют интерес к нашей нефти и особенно торговли ею. После того как они убрали конкурентов англичан, им интересна вся Евразия. Было предложено создать Международный совет по новым инициативам в сотрудничестве между Востоком и Западом. Но ввиду недавнего обострения международной обстановки их предложения отошли на второй план. Хотя идея создания некоего международного института так или иначе активно продвигается на встречах. Им нужны рычаги воздействия на нас.

– Каково направление предполагаемой деятельности Совета?

– Так называемый системный анализ существующего миропорядка. Но, по сути, за этим стоит задача отказа советских ученых от марксизма и основополагающей теории о возможности существования социалистической системы управления экономики. Под видом перспективной и прогрессивной науки в наше общество будут внедряться новые «вирусы».

– Вы уже сделали такие далеко идущие выводы?

– Мы были готовы и подключили своих ученых. Все эти идеи, исходящие от отцов-основателей предполагаемых институтов, – не более, чем ширма и научное мошенничество. Но воздействие с их стороны идет настойчивое. Так называемое наведение «мостов» между цивилизациями.

Сидящие в кабинете некоторое время переваривают услышанное. Вот он, нащупанный метод уничтожения СССР.

Грибанов щелкает пальцами и резюмирует:

– Итак, что мы имеем в итоге, товарищи:

– Инициатива построения моста между Востоком и Западом исходит из США, а конкретно – от президента Линдона Джонсона, отдавшего распоряжение ещё 1966 году. Этим занят целый комитет, включающий ключевых сотрудников администрации, а также представителей Уолл Стрит.

– Исполнение этого поручения было поручено Макджорджу Банди, советнику по национальной безопасности;

– В 1966 – 1967 годах США вырабатывает стратегию вовлечение в их затею Советского союза, путем «неполитического» диалога, к примеру, в области науки. В интересах «всего человечества».

– К работе подключаются мозговые центры «РЭНД Корпорэйшн». В частности, через ученого Роджера Левьена, который возглавил там отдел системных исследований этой корпорации. Одновременно он читает в Калифорнийском университете курс системного анализа. В «РЭНД Корпорэйшн». Левьен разрабатывает вопросы приложения теории игр и игровых методов к принятию решений, занимался проблемами создания крупномасштабных компьютерных банков данных, руководит проведением исследовательских программ по анализу систем общественного здравоохранения, образования, транспорта, связи и городского развития.

– Контакты элитных групп Косыгин – Джонсон.

– Аурелио Печчеи и продвижение научно-политической химеры Римского клуба;

– Со стороны Великобритании в проекте участвует представитель министерства обороны Лорд Цуккерман.

– С Советской стороны все это завязывается на Гвишиани.

Мы осветили плетущуюся паутину. Вернее, видимую часть ее.

Питовранов выключает экран и раздвигает занавески. Официантка заносит несколько подносов с кофе и чаем. Вкусы присутствующих были известны.

– Держать Косыгина дальше в неведении опасно.

– Надо поговорить об этом с Ильичом, – Грибанов глянул на протеже Генсека. Чем он его так заинтересовал, что тот отдал ему самые ведущие операции спецслужбы? – Я сам к нему съезжу. Что будем делать с остальными?

– Римский клуб продвигает Дэвид Рокфеллером, член «Комитета 300». Его правой рукой является Збигнев Бжезинский. Именно ему принадлежит идея «постиндустриального нулевого роста».

Шубников нахмурился:

– Много мы знаем об этом комитете? Пока только я видел слухи.

Питовранов улыбнулся:

– Нам не так важен сам комитет, а действия его структур. Мы пришли к выводу, что в стремлении к мировому господству новые элитарии планируют такие действия, как сдерживание демографического роста, а затем и сокращение численности населения развитых стран. Также планируется остановка промышленного развития под видом перехода к «постиндустриальному обществу». Далее будет ослабление национальных государств путем постепенной передачи функций частному капиталу, то есть приватизация государства, демонтажа границ, введения свободного трансграничного перемещения товаров, капитала, рабочей силы. Так называемый Глобальный мир.

– Есть по факту что-то кроме теории?

– Мы с середины 60-х годов наблюдаем в США насаждение так называемой революции «контркультуры», которая выражается в распространении среди американской молодежи культуры хиппи, рок-музыки, которая представляется, как музыка протеста. Вслед за этим последовала сексуальная революция, повальная наркотизация американского общества, всплеск бандитизма и прочие опыты, направленные на «великую перезагрузку» американского образа жизни. Поскольку Америка была признанным в мире «эталоном» Свободного мира, то ее опыт «великой перезагрузки» должен будет расходиться по всему миру.

Шубников поежился:

– Мрачноватое будущее у нас тогда вырисовывается.

– И на его пути стоит Советский Союз.

Все замолчали. Пазлы сложились.

«Пятый» прервал тишину:

– Наши действия, товарищи?

Питовранов хищно улыбнулся:

– У меня есть план…

Информация к размышлению.

из речи М. Тэтчер в Хьюстоне от 1991 года:

' Советский Союз – это страна, представлявшая серьезную угрозу для западного мира. Я говорю не о военной угрозе. Её, в сущности, не было. Наши страны достаточно хорошо вооружены, в том числе ядерным оружием.

Я имею в виду угрозу экономическую. Благодаря плановой политике и своеобразному сочетанию моральных и материальных стимулов Советскому Союзу удалось достигнуть высоких экономических показателей.

Процент прироста валового национального продукта у него был примерно в два раза выше, чем в наших странах.

Если при этом учесть огромные природные ресурсы СССР, то при рациональном ведении хозяйства у Советского Союза были вполне реальные возможности вытеснить нас с мировых рынков. Поэтому мы всегда предпринимали действия, направленные на ослабление экономики Советского Союза и создание у него внутренних трудностей'.

Лорд Цукерман вспоминает:

'…если соглашения по научному и техническому обмену между Соединенным Королевством и СССР отняли у меня немного времени, то создание Международного института прикладного системного анализа, в котором СССР играл главную роль, – напротив. Идея, лежащая в основе этого предприятия, всплыла в период разрядки, когда президент Джонсон рассматривал ее как попытку наведения мостов между Востоком и Западом. Макджордж Банди, к тому времени оставивший свой пост специального советника президента по национальной безопасности, успешно провел эту идею в Москве в 1967 году.

Я хорошо знал Банди, который приносил огромную пользу за кулисами переговоров. С русской стороны переговоры вел Гвишиани, с которым я до той поры не встречался. Он обладал очень энергичным и твердым характером и имел вес, как один из заместителей Кириллина и зять Косыгина. С итальянской стороны в переговорах участвовал Аурелио Печчеи, промышленник, ушедший в отставку, главный столп Римского клуба, представляющего собой неформальное объединение людей, твердо уверенных, что экономическое развитие имеет жесткие пределы, которые вместе с загрязнением окружающей среды и неконтролируемым ростом населения приведут человечество к гибели. Гвишиани и Печчеи быстро загорелись американской идеей, веря, что ее осуществление на самом деле поможет решению мировых проблем. Они же заботились и о том, чтобы мой интерес к идее не остыл'.

Сергей Валерианович Чесноков – российский ученый, математик, социолог, культуролог, музыкант, специалист по методам анализа данных и применению математических методов в гуманитарных исследованиях и проектах.

Еще эпизод. Я искал приложения для детерминационного анализа. Среди моих знакомых был Саша Сейтов. В конце шестидесятых он заведовал студенческим отделом в Московском горкоме комсомола. Мы познакомились, когда клуб песни просил у него автобусы, чтобы везти Галича, других бардов в Петушки. Саша нам их дал. Позже он во ВНИИСИ заведовал международным отделом. Я не исключал, что у Саши были обязательства перед КГБ. Это ограничивало темы разговоров. Во мне действовал запрет на информацию о других людях. Мы обсуждали положение в идеологии, в науке, ситуацию в стране. Я ему объяснял, почему считаю Сахарова великим человеком. Саша был мне симпатичен. Было интересно, как он видит мир, интересно с ним полемизировать. Шло общение, не имитация. Мы поддерживаем отношения до сих пор. В 1973 году он работал у Гвишиани в Госкомитете по науке и технике. Тогда создавался Институт системных исследований. Саша участвовал в этом. Однажды он дал мне хорошо изданную брошюру на английском языке. Там был проект Института системного анализа в Австрии, под Веной. Предусматривалось создание в СССР Института системных исследований. Он должен был стать филиалом венского института. Я просмотрел текст и решил, что здесь есть поле приложений для детерминационного анализа. Например, при моделировании социально-экономических процессов на микроуровне. Я показал брошюру Дмитрию Юрьевичу (Панову). Он полистал и сказал: «Сережа, если бы вы хорошо знали дипломатический английский, вы могли бы увидеть: все, что написано здесь, связано с разведкой – нашей и западной. Я вам не советую сюда идти. Это не для вас». Вот характер отношений с Пановым. Это меня устраивало'.

Левьен:

«Я могу с уверенностью сказать, что Советы способны внести большой вклад в развитие математических исследований и многому научиться в области методов и практики управления. Кибернетика имеет огромное достоинство для целей международного сотрудничества – она включает в себя полный набор исследований от теории стабильности нелинейных дифференциальных уравнений (здесь Советы удерживают, мировое лидерство) до техники промышленного управления (здесь они далеко отстали, но старательно учатся). Так что в сфере кибернетики можно найти целый ряд тем, интересующих Советы, дать им шанс включиться в работу на общих равноправных основаниях, получить определенные выгоды и постепенно продвигаться от чисто технических вопросов к решению политических проблем».

Глава 17

Внешний рубеж

4 сентября 1968 год. Вена. Международная конференция по прекращению огня во Вьетнаме

Я перехватил официанта и сграбастал сразу два бокала с ледяным лимонадом. В зале было душно, заседание длилось очень долго. Затем заметил выведшего Джонсона в сопровождении Госсекретаря Раска. Вид у американца был утомленный. Его визави из Южного Вьетнама слыл крайне несдержанным политиком. Махнул президенту рукой, тот вяло ответил. Зародившееся, между нами, поначалу взаимопонимание не прошло проверку временем, и мы отдалились друг от друга. В итоге я поручил работать с США министрам и спецслужбам. На официальных встречах меня чаще заменял Косыгин. Но я в курсе обстоятельств, что привели к такому повороту. Джонсону так крепко стиснули яйца, что не выдохнуть.

Похоже, что политика Америки начала дрейфовать раньше, чем в то время, и «разрядки» здесь не случится. Как и взаимовыгодного экономического сотрудничества во благо всего мира. Надеюсь лишь, что успею завершить задуманное до того, как все пойдет по одному месту. США осталось лет пятнадцать безраздельного могущества. Затем им останется лишь вытягивать с силой ресурсы из третьего мира или обезжиривать Европу. Как будет происходить в двадцать первом веке. Но условия еще не вызрели. В том мире перед европейским поворотом были почти три десятилетия напряженной работы по смене правящего класса. Сейчас они будут в жестком цейтноте. И Европа еще далеко не та. Даже Западная. Для промывки мозгов нужно целое поколение и тотальная скупка важнейших СМИ.

Но сначала следует сдвинуть большущий камень преткновения, что лежит между нами. Вьетнам! Зловонная помойка Юго-Восточной Азии. Надо же было угораздить в эту войну Советскому Союзу! Да, с одной стороны это удобно – навалять геополитическому противнику, почти не проливая крови. Заодно показать американцам, что у них нет превосходства в воздухе. Air Force пришлось изрядно попотеть, чтобы соответствовать. Ну а потери авиации и вовсе вышли колоссальными. Что в том времени, что при мне.

Не сказать, что вмешательство одного попаданца так здорово повлияло на войну. Да, мы начали херачить американцев раньше и сильно больше. Только в наших условиях я тут же переносил реалии современной войны в нашу армию. За два года удалось выстроить целую структуру в Минобороне, что отвечала за внедрение новых методов и тактики в учебные пособия и занятия воинских частей. Важнейшим последствием для всех сторон стало ускоренное развитие новых видов вооружений. Наши успешно начали применять новейший ПЗРК «Колос», С-75М «Волхов», С-125 М1А «Печора», а также увеличили вьетнамцам поставки зенитных орудий. Более чем 2000 орудий калибра 37−100-мм только за последний год. Из-за ракетных комплексов американцы все чаще летали ниже, и зенитная артиллерия стала работать намного эффективней. Потом решили проверить в войне и ЗСУ-23−4-«Шилка», ставшей настоящим исчадием ада для американских штурмовиков и вертолётчиков.

Вдобавок мы прокатывали во Вьетнаме перспективные виды вооружение. Например, новую версию плавающего танка ПТ-85 и самоходку АСУ-85. Спецподразделениям Северного Вьетнама широко поставили АКМ и РПК советского производства. Но все равно наиболее распространенным стрелковым оружием у «Вьетконга» были МАТ-49, Кar98k, винтовки Мосина и ППШ. И дела у наших друзей шли неплохо. Можно было уже надеяться, что победа произойдет в этот раз быстрее. Пока не вмешалась геополитика.

Раскол и неутихающая война в Китае смешала все карты. И не только нам. Через некоторое время пересох ручеек помощи, что шел со стороны КНР. Оставались поставки только морем. Перекрыть их для американцев, несмотря на потери, не представлялось делом невозможным. Но часть АУГ пришлось перевести к Тайваню. Бомбардировки острова со стороны сил Севера и угрозы вторжения заставили туда же перебросить часть сухопутных сил и авиации. А резервов у американцев уже не оставалось. Потери техники случились серьезные, промышленность не успевала производить. Технический персонал «качался» из Национальной гвардии, летчиков собирали с многочисленных баз, особенно с Европы. Антивоенный протест внутри страны грозился перейти в бунт. Внутриполитическая обстановка накалялась. Вьетнам стал весьма токсичным активом.

Нам также война обходилась дорого. Тратить безумные деньги на не самого верного союзника не хотелось. В будущем они будут нас хаять. Мол, пили бы американское пиво, жили в шоколаде. Геополитическому «партнеру» мы уже насолили изрядно, так что пора и честь знать. Неожиданно наши узкоглазые союзники взбрыкнули. Подавай им победу немедленно! Пришлось объяснить им реалии геополитики в их регионе. Мао нет, так что пропала «мягкая сила», что держала маоистов-коммунистов в Юго-Восточной Азии в ежовых рукавицах. Кто их заменит, пока было непонятно. В Индонезии уже проблемы. Без поставок вооружения и боеприпасов сопротивление рискует заглохнуть. У меня есть идея, как им помочь через прокси, но пока нужно заключить текущее соглашение. Я указал прилетевшему на консультацию Ле Зуану, что существует слишком много рисков. Им еще предстоит борьба за Лаос и Камбоджу. Пол Пота уже нет в живых, такого садиста я уничтожил первым. Его режим – одно из самых гнуснейших проявлений человеческой цивилизации. Так что его не будет. Независимая Камбоджа с ее курортами и сельским хозяйством нужна мне в будущем сытой и довольной.

Президент ДРВ ознакомился также с моими планами привлечения вьетнамских рабочих в Союз. Вьетнамцы, как и многие азиаты, отлично работают на конвейере, где русский работяга пасует. А мы как раз строим около Владивостока завод «Тойота». Поначалу он будет сборочным, понемногу начнем изготавливать часть деталей сами. Особенно металлические части. Вот там шустрые и трудолюбивые вьетнамцы пригодятся. Зарплату обещаем приличную. Лу Зуан заинтересовался проектом. Вьетнам лежал в руинах, им нужно было как-то зарабатывать. Тем более что знал: строить завод помогают северные корейцы. Его люди чем хуже? Только вот мы учтем ошибки прошлого и не оставим гостей без должного идеологического присмотра. В итоге получим через сколько-то лет несколько миллионов лояльных Союзу вьетнамцев.

Джонсону пришлось преодолевать жесткое сопротивление южновьетнамских военных. Те полагали, что без американцев и их союзников им ничего не светит. Вьетконговцы заметно выросли в силах, «Тропа Хошимина» работает без перебоев. Уничтожить ее не удалось. Но Америке сейчас важнее ситуация в Южном Китае. Дэн Сяопин окончательно разошелся с ортодоксальными маоистами и провел чистки в партии. И у него довольно частые контакты с американцами и Тайбэем. Новый лидер юга прекратил поставки во Вьетнам и ведет переговоры с повстанцами Тибета об автономии. Там пока идет взаимная резня и видны уши англичан. Но тут ханьцы сами виноваты с их самодержавным шовинизмом. Вот и случился жабогадюкинг.

Так или иначе, командующий северными силами Нгуен Зиап был вынужден под нашим давлением отложить намеченное наступление на южный Вьетнам. Генерал Зыонг Ван Минь неформальный военный лидер южан был категорически против конференции, подозревая последующий крах режима. В моем мире так и случилось в 1975 году. В 1963 году он уже совершил военный переворот, в результате которого был убит президент Нго Динь Зьем, после чего в течение двух месяцев был диктатором Республики Вьетнам. Так что опасность сей упертый персонаж представлял реальную. И потому «случайно» погиб во время атаки вьетконговцев. Его преемник Нгуен Ван Тхиеу не выделывался и на переговоры дисциплинированно приехал.

Если вспомнить ту эпоху, то фон на переговорах был одновременно похожим и разным. В середине 1972 года в военном отношении Северный Вьетнам был вроде бы в шаге от поражения. Почти провалилось Пасхальное наступление, десятки тысяч молодых солдат ВНА и вьетконговцев гнили на полях. Развязанное президентом США Никсоном вопреки воле конгресса воздушное наступление «Лайнбэйкер-2» привело к жутким последствиям – почти все важнейшие северовьетнамские объекты лежали в руинах. Но имелись две важные проблемы: американцы сами не собирались дальше вести вообще никаких масштабных боевых действий, военные армий Юга на них в принципе были неспособны, сколько бы оружия им ни передали.

Оставалось садиться за стол переговоров и надеяться, что чудовищно ослабленный Северный Вьетнам не будет наглеть. Тем более что пассионарные коммунисты разом лишились почти всей поддержки обоих могучих покровителей. СССР проводил политику «разрядки» отношений с США, а Китай как раз начал сближаться с теми же Штатами – гигантов стало раздражать стремление «ястребов» Северного Вьетнама победить любой ценой. Поэтому в интересах Ханоя было также заключить мир побыстрее. О тонкостях прошедших в Париже переговоров можно рассказывать долго. Достаточно сказать, что опытные дипломаты США добились впечатляющих результатов: показанный ему текст мирного договора президент Южного Вьетнама Нгуен Ван Тхиеу назвал «соглашением о капитуляции».

Через два месяца американцы обязывались покинуть страну и имели право снабжать союзников снаряжением только в соотношении 1 к 1 – то есть дать им не больше, чем получат северовьетнамские армии и Вьетконг. Создавался никому не нужный и ни на что не влияющий Совет национального примирения. Никаких внятных механизмов по соблюдению мира и прекращению огня не выработали. Северные вьетнамцы почти не скрывали, что договор им не сильно интересен, и до следующей кампании пройдет ровно столько времени, сколько нужно, чтобы к ней подготовиться. С подписанием Парижских соглашений США де-факто первый раз в своей истории проиграли войну, хотя завоевание Южного Вьетнама еще не состоялось.

Сейчас армия Ханоя подготовлена намного лучше. Но в любой момент могут быть перерезаны коммуникации поставок. Юг деморализован больше, но пока не понимает общей ситуации. И в принципе он обречен. Джонсон настроен миролюбиво, его сейчас больше волнуют проблемы внутренней политики, что буквально разрывает Соединенные Штаты на части. И грядущий кризис сулит такие проблемы, с какими Америка не сталкивалась с тридцатых годов. И мне тут же вспоминается та мутная ночь.

28 августа. Дача Генсека Заречье 6

Настойчивый стук в дверь разбудил меня посреди ночи, заставив сначала разогнать остатки сна и прояснить сознание. Если не звонок, а стук, то что-то серьезное, но тайное. Я уже свесил ноги с кровати, когда услышал шёпот Вити:

– Два часа ночи. Что случилось, Леня?

– Спи. Я разберусь.

– Совсем с ума сошел старый. Молодых для работы мало.

Эх, знала бы ты, старушка, что спишь с призраком, а твой Лёня давно на небесах. Я ведь втихаря ему свечку в храмах ставлю. Находят мне старые, намоленные церкви в окрестностях. С батюшек подписку берут. Ну и я волевым указанием в «Золотое кольцо» вливаю финансов под видом развития туризма. Десятки храмов на реставрации. Так что сейчас в старинных церквах и реставрационных мастерских не только Господу молятся, но и Генсеку. Ха-ха! Думаю, наверху оценят мой юмор.

– Леонид Ильич, – дежурный говорит тихо, но без видимых извинений. Действует по инструкции. – Вас в кабинете генерал Грибанов ждет. Чай уже подан.

– Спасибо.

Так и знал, что ночная побудка связана с какой-то из тайных операций. Но визит самого главы Информбюро несколько напрягает. Готовлюсь к серьезным неприятностям.

– Доброй ночи, Леонид Ильич.

– Что случилось, Олег Михайлович?

– Сорок минут назад совершено покушение на Роберта Кеннеди.

У меня сердце в пятки ушло. Неужели догадались? Но беру себя в руки. Неспешно выпиваю кружку бодрящего травяного чая.

– Когда и где это было?

– По нашим меркам в час двадцать ночи, в Вашингтоне было 18.20. Один из загородных клубов, что за Окружной.

– То есть знали его расписание.

– Или следили.

– Так, что с Кеннеди?

– Живой и невредимый. Бомба в урне взорвалась слишком рано. Зацепило случайных прохожих. Поторопились.

– Не понял.

Грибанов вытирает покрытый испариной лоб.

– Мы считаем, что неизвестные заметили нашу слежку, начали нервничать и ошиблись.

– Или наши люди включили глушилки на их диапазонах.

– Мы точно не знаем. Использовали для слежки прокси, чтобы не оставлять следов.

– Сейчас на них начнут охоту с двух сторон.

– Пущай, – начальник моей собственной спецслужбы ухмыльнулся. – Ничего не найдут, только следы запутают. Они считают, что работают на кубинскую мафию.

– Кеннеди тут при чем?

– Во время предвыборной кампании отец президента Джозеф П. Кеннеди дважды приезжал в Аризону к мафиозе Джозефу Бонанно. Вел с ним долгие беседы, чтобы тот поддержал его сына Джона на политическом поприще. Так был заключен союз. В 1959 году Джона Кеннеди выдвинули кандидатом в президенты США. Условия были простые и ясные. Первое – будущий президент берет себе вице-президентом Линдона Джонсона. Второе – начинает борьбу по свержению Фиделя Кастро, потому что у мафии были большие интересы на Кубе. Третье – Роберт Кеннеди удаляется с политической арены, желательно куда подальше. Кеннеди приняли условия. Но выполнили лишь одно – вице-президентом стал Линдон Джонсон. Интервенция на Кубу провалилась, и президент Кеннеди после этого не предпринимал никаких решительных шагов для свержения режима Кастро. И главное – Роберт Кеннеди продолжил борьбу против американской мафии уже в ранге министра юстиции США.

– Что-то припоминаю. Одна из версий причин убийства Кеннеди. Так это они?

Делаю характерный жест. Грибанов качает головой:

– Вряд ли. В Далласе заметен явный почерк спецслужб. Клан Кеннеди лишний в сложившемся истеблишменте и не подчинен известным кланам. А если нельзя контролировать, то лучше отрезать.

– Но сама суть процесса нам неизвестна.

– Это уже не так важно. После покушения рейтинг Бобби станет запредельно высоким. Новое нападение здорово пошатнет сложившуюся систему. Грядет масштабный политический кризис.

Я сузил глаза:

– Предлагаешь…

– Как один из вариантов. Смотря, что нам нужно.

Тут крепко задумаешься. Убийство кандидата в президенты нам не простят. Хотя…Сами они ничем не лучше. Я же и вовсе не связан никакими моральными обязательствами, потому что не из этого мира. А отомстить за миллионы умерших и погибших после распада Союза имею полное право. А что умирать будут иные политики, так все они одного поля ягоды!

– Собирайте информацию. Отклики прессы, записи с их телевидения, частные разговоры, что думает общественность, правительственные структуры, даже о чем говорит мафия. Аналитику ко мне на стол.

– Слушаюсь.

Генерал подобрался, как волкодав. Я знаю, что ему нравится, когда я веду себя подобным образом. Четко расставляю приоритеты и раздаю приказы. Там вся команда из тех, кто не ради корысти, а по зову сердца.