Текст книги "Спецкор. Любовь и тигры (СИ)"

Автор книги: Ал Аади

Соавторы: Агнешка Норд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 34 страниц)

Мы расстались довольно скоро, с заметным сожалением. Юноши с завистью уже открыто поглядывали на мой револьвер – явно были не прочь, чтобы я была в их компании, или по крайней мере – мое оружие. Но двигаться в сторону густонаселённых земель в их планы явно не входило. Мне же совершенно не улыбалась перспектива пересекать половину материка, пробираясь через равнинную часть, где иной раз за весь день пути и ручейка не встретишь. А револьвер тем более, ни за какие коврижки отдавать или продавать им не собиралась.

Обменявшись еще несколькими ничего не значащими фразами, я пожала руки обоим Васям, вызвав у крепыша краску на щеках и умилившись этим. А может, они просто хорошие ребята?

Я помахала еще рукой на прощание, желая им удачи, и легко вскинув на плечи рюкзак, не оглядываясь, неторопливо направилась на восток.

Удивительно, но продолжение дня прошло под стать утру. Не спеша ложилась под ноги трава, давая отсчет кивлометрам, которые мне предстоит преодолеть для возвращения в цивилизацию, да уходила назад полоска степи по краю леса. Вокруг было полно живности, но мной особо никто не интересовался, видимо представление о кровожадности местного зверья оказались несколько преувеличены.

Пару раз, конечно, приходилось замирать с рукой на рукояти револьвера, но неясные тени предпочитали скользить себе мимо по своим делам. Максимум что было – замирали на пару мгновений, видимо, чтобы меня получше рассмотреть. Может, все дело в том, что я совершенно не испытывала страха?

После всего случившегося, глупо волноваться о будущем – одно попадание в грозу чего стоило, не говоря уже о близком знакомстве с пантерой и сумасшедшем прыжке со скалы в лес. Всего этого с лихвой хватило, чтобы свернуть шею и гораздо более крепкому и подготовленному специалисту по выживанию, но видимо кто-то сверху хорошо за мной последнее время приглядывал. Ничем другим успешный выход из последовательности передряг объяснить просто невозможно. И я начала поглядывать на небо с какими-то новыми, но пока еще неясными чувствами.

Несмотря на всю признательность, я больше не намеревалась давать Ему лишнюю работу, только пусть и дальше продолжает за мной смотреть! Очень на это надеюсь, потому как более надеяться не на что. Я не настолько самоуверенна, чтобы считать, что смогу успешно добраться назад без посторонней помощи. Может, и стоило идти вместе с теми пареньками, они показались мне неплохими, но это пока, а вот потом, когда запас еды подойдет к концу, все может измениться очень даже заметно, не говоря уже о том, что гораздо раньше могут возникнуть проблемы несколько иного рода. И револьвер довольно слабая защита, ведь надо еще и спать когда-то. Ну не связывать же их на ночь? И постоянно держать в поле зрения днем, а ведь через некоторое время такая мера может запросто стать необходимостью…

Конечно, можно все решить и по-другому, да вот только в таких маленьких группах отношения между людьми очень быстро упрощаются, а условности цивилизации забываются в первую очередь. А мне почему-то никак не хотелось в обмен на защиту оказаться на месте первобытной женщины, вынужденной удовлетворять все желания ‘защитников’. Пусть речь и не пойдет дальше ‘готовки, стирки, починки одежды’, да и защитнички из ребят честно говоря так себе…

Уж лучше разойтись каждый своей дорогой и вспоминать ‘хороших ребят’, которые пожалели и покормили, чем дать возможность им проявить себя с другой стороны. Тем более что ребята оказались действительно хорошими и следом, чтобы, например, забрать револьвер, или еще по какой надобности, не пошли. Или они просто в лесу потерялись? Тоже ведь горожане… Так или иначе, но под корнем рухнувшей сосны с взведенным курком я просидела сорок минут совершенно зря. Что ж, хорошо и приятно разочаровываться в людях. Пусть они так и останутся в моей памяти – просто хорошими ребятами.

Поймала себя на совсем не человеколюбивых мыслях и подумала, что тут наверно следует бы ужаснуться, или хотя б удивиться – насколько спокойно рассуждаю о вещах, которые раньше вызывали жгучий протест, если не панический ужас. Будто совсем другим человеком стала. Видимо нахождение наедине с природой, когда есть четкое понимание, что можешь рассчитывать только на собственные и очень невеликие силы, кардинально меняет человека.

Возможно, включаются какие-то древние программы? Ведь окружающий мир превратился в среду обитания по историческим меркам очень и очень недавно. А может, просто контрастней начинаешь оценивать окружающих, и людей, и природу со всем ее зверьем, и принимать все таким, какое оно есть. Без истерик по поводу несоответствия имеющегося в наличии тому, что хотелось бы иметь. Сложновато, но что можно сказать с уверенностью – переосмысление еще не закончилось. Но меня уже не пугает даже и то, что, судя по всему, очень скоро я сама себя не узнаю.

А пока топала себе по кромке леса радуясь, что никакое зверье мной не интересуется и отвечая ему взаимностью. Однако желудок, покончивший с остатками каши, довольно прозрачно намекал, что такое отсутствие интереса с моей стороны – это ненадолго. Вдруг проснувшиеся охотничьи инстинкты сдерживало только то, что я совершенно не представляла себе, на кого можно охотиться с револьвером, и понимание собственной глупости – у меня не было огня.

Это ж надо забыть о такой мелочи! Ведь можно было от костра, на котором кашу варили, углей набрать. А ведь похоже теперь мне предстоит увлекательный квест добывания огня трением, или голодовка до такого состояния, когда сырое мясо кажется привлекательным…

Глава 22

В общем, расслабилась я, избалованная отсутствием внимания со стороны хищников. Забыла, что встречаются и те, что охотятся ради удовольствия, а не для удовлетворения голода. Что-то такое говорил мне Сержио… Поэтому, увидев идущий над степью коптер, действовала как учили. А зря. Действия, предпринятые без обдумывания, обычно хуже, чем полное бездействие. Но это я все поняла потом, а пока в сторону степи ушла и закачалась на парашютике сигнальная ракета из аварийного набора, найденного в рюкзаке к великой радости. Гордость своей находчивостью опять же затмила всякие опасения.

Сама же трубка одноразовой ракетницы, превратившаяся в сигнальный пирофакел, начала выбрасывать клубы оранжевого дыма. Прикрывая глаза ладонью с растопыренными пальцами от веток кустарников, быстренько проломилась на открытое пространство и отшвырнула ее подальше от себя.

Все эти действия не остались незамеченными, коптер лег на новый курс и буквально через минуты три завис метрах в тридцати от меня, подняв при этом тучу пыли. Заодно сдув потоком воздуха от импеллеров остатки сигнального дыма.

На борту, на фоне щита, четко выделялся знак Корпорации РУСАЛ. ГОК! Это же они меня ищут!

Наконец коптер замер, заглушив движки. Пилот открыл дверь и удивленно вытаращился, глядя, как я пританцовываю от нетерпения, одновременно пытаясь прикрыть лицо и глаза от песка, летящего из-под останавливающихся винтов.

– Оп-па! Ты смотри, какая курочка! – улыбаясь маслянистой улыбкой, заявил он.

– Добрый день, – заторопилась я, – Диана Морозова, специальный корреспондент Гугл… Я недавно была на вашем комбинате. Вы можете доставить меня туда или в любое другое место, где есть связь? Меня унесло грозой и теперь мне нужна помощь!

Дернувшийся было выходить молодой, но слегка полноватый, человек в форменной летной куртке повернулся вглубь салона и некоторое время видимо тыкал пальцами в экран коммуникатора, а потом, еще более широко улыбаясь, выпрыгнул из машины и быстро пошел в мою сторону. От его напора невольно попятилась – мне не понравился вид пилота: пятна пота на синей рубашке под курткой и испарина на верхней губе. Это все неприятно сочеталось с бегающими вверх-вниз глазками, затянутыми странной поволокой. Слова, впрочем, понравились еще меньше:

– Деточка, Диана Морозова пропала без вести три дня назад. Вчера были найдены ее параплан на верхушке скалы и визоры – в футляре у подножия. Тело не обнаружено. Сегодня в полдень поиски прекращены. Горожанина в дикой местности тут ищут не более суток, потом найти можно лишь кости, да и то только случайно, – он на миг перевел дух и натурально облизнулся – как кот на кусок сыра. – Так что, милая деточка, Диана Морозова – мертва, хоть официально это будет объявлено только через девять месяцев. А кто ты на самом деле, тебе придётся доказать. Пока что ты никто. И отвезти мы тебя можем только в карантин для нежелающих хорошо работать на благо Компании, и для неблагодарной сволочи, вечно бегущей от своего благодетеля…

Тут я перестала пятиться и, четко глядя в левый глаз совсем уж начавшему заговариваться пилоту, отчетливо произнесла:

– Эй! Я вам не сопливая девчонка, меня знают и ищут. И у меня есть деньги, много денег. Я вам заплачу! Только отвезите меня туда, где есть связь с Ново-Плесецком.

Но все мои потуги пропали втуне – потный боров продолжал переть на меня, как танк, явно ничего не слыша. Только хохотнул в ответ:

– Конечно, заплатишь! И не один раз… каждому… – от его ухмылки начинало конкретно мутить. – И к чему деньги… какие деньги у мертвых? У тебя и так есть, чем расплатиться… И здесь, и в лагере… этим тоже что-то останется…

Тут поехала в сторону боковая дверь коптера. Правда, открылась она всего ладони на две и застряла, видимо во что-то упершись, изнутри последовал взрыв мата, и в щель высунулась еще одна рожа, заорав:

– Стоять! Некрофил чертов, хватай девку и волочи сюда! Я сегодня весел, а твоя очередь все равно в самом конце – ты же не любишь, когда шевелятся.

В ответ внутри коптера заржали, а моего преследователя слегка перекосило.

А вот дальше я поступила так, как ни за что не сделала бы раньше. Вместо того чтобы в ужасе с визгом броситься наутёк и быть через миг пойманной за шкирку уже без всякой надежды на благоприятный исход – не мне соревноваться в силе с тренированным мужиком, я открыто ему улыбнулась и, со словами – ‘заплатить так заплатить, всегда мечтала о стольких сильных мужчинах’, шагнула вперед. Пилот от удивления так и замер на мгновение, с широко расставленными руками, оставалось только этим воспользоваться и на втором шаге ударить коленом в пах.

Слава богу, прием сработал именно так, как обещали на курсах самообороны: реакции противника вполне хватило, чтобы успеть поднять собственное колено защищая самое дорогое, но на столь легкую победу никто и не рассчитывал – моя нога резко распрямилась и носок со всего маха врезал ему по подъему стопы. И всё! Вместо попыток схватить или напасть агрессор теперь прыгает на одной ножке, ухватив ручками пострадавшую конечность. Такой удар очень болезнен, и бедолага разом забыл обо всех планах на вечер.

Мне именно это и нужно. Воспользовавшись тем, что ближайшая опасность временно выведена из строя, выхватила оружие и прямо через голову пилота, благо он согнулся в три погибели, дважды выстрелила по коптеру.

А вот дальше всё пошло наперекосяк уже в моих планах, если в пустой голове в этом момент действительно был план, и я не придумала его потом, задним числом. Пользуясь замешательством остальных, я специально целилась повыше, чтобы пули ударили рикошетом от потолка машины, а я могла драпануть в не такой и далекий лес, где меня вряд ли поймают, если вообще будут ловить – охотники, скорее всего, просто не рискнут связываться с настолько отмороженной дичью. Эти мерзавцы обычно не отличаются смелостью, и риск получить даже случайную пулю должен был их остановить.

Но все пошло не так. Во-первых, по коптеру, казалось, выстрелили из пушки – все стекла с моей стороны будто взорвались, открывая внутренности машины, да и металлические поверхности украсились какой-то рябью. Во-вторых, пилот, получивший два выстрела над самым ухом, взвыл нечеловеческим голосом и, ухватившись руками уже за голову, рухнул вперед, едва не придавив меня заодно. Пришлось отпрыгивать, и несколько драгоценных секунд были потеряны, пока я смотрела на катающегося по земле человека, верещащего при этом как недорезанная свинья, и пыталась придумать, что же мне дальше делать.

Внезапно боковая дверь коптера резко сдвинулась до конца, и мне навстречу выпрыгнул одетый в экзоброню охранник. Сердце таки пропутешествовало в пятки, но на то у него имелись веские причины – я оказалась с револьвером против почти неуязвимого бойца. Благодаря экзоскелету, он намного превосходил меня в силе и скорости, а уж оружия у него…

Револьвер, еще миг назад казавшийся грозным аргументом, явно уступал разворачивающейся в мою сторону штурмовой винтовке. Вот только, едва сделав пару стремительных шагов, закованная в латы фигура, вдруг остановилась подняв забрало шлема. Удивленно посмотрев на меня, боец произнес – ‘Сууука…’, а потом его левая нога подломилась, и он неловко завалился назад, придавив собственные пятки. Из левого колена на несколько метров вперед била гидравлическая жидкость, как я потом поняла, а в тот момент считала, что это кровь. Мужик неловко ворочался, пытаясь совладать с враз ставшей неподъемной массой брони и сопротивлением поврежденного экзоскелета, что в моем неискушенном представлении выглядело как настоящая агония.

И опять я потеряла несколько драгоценных мгновений, разрываясь между противоречивыми чувствами. А в следующий миг, через дальнюю от меня грузовую дверь машины, выпрыгнули и моментально откатились в стороны еще два силуэта, кажущихся роботами из-за аналогичной защиты. На одном инстинкте самосохранения я шарахнулась в сторону и, совершенно неожиданно для себя, но что более важно – для охранников Корпорации, очутилась в какой-то почти заросшей травой канаве. Куда благополучно ухнула, рассадив локти и колени.

К счастью, оглушенная падением, я не успела даже встать на четвереньки, когда по верхнему краю канавы наверно сама Смерть махнула своей косой – поднятые десятками шаровых пуль столбы земли буквально превратили день в ночь, забросав меня и всю округу пучками травы и прочим мусором. Оставалось только скорчиться на дне в позе эмбриона, закрывая руками голову и стараясь заодно прикрыть глаза и уши, и ждать неминуемой смерти. Первым вернулся слух, от зрения из-за поднятой вверх земляной пыли толку было чуть. Если точнее, то видно было не дальше, чем на расстояние вытянутой руки.

– Идиот! Ты, что, ее на части разнес?!

– Вроде нет, кажется, она куда-то просто провалилась… – ответил более молодой, но гораздо более хриплый голос.

– А, точно. Тут промоина. Заходи с другой стороны, будем брать!

– Да эта ж сука же Миху подстрелила!

– Заткнись! Это приказ!!! – старший пару секунд подумал и добавил весомо. – Всего лишь задела. Не той головой подумал, вот ему и поделом. А сучку брать только живой и невредимой. Понял? Зацепишь, я тебя рядом с ней раком поставлю! Она нам за все ответит…

От тона последней фразы на душе заскребли кошки, но самое главное здесь и сейчас я услышала – стрелять в меня не будут. Это был шанс. Потому с бесстрашием обреченной я вскочила и, отправив еще два выстрела в сторону голосов, перепуганным зайцем рванула в лес.

Увы, надежд на спасение лес не оправдал. Он был слишком светлым, без серьезного подлеска и по нему преследователи легко гнали меня куда хотели. Даже с некоторой ленцой. Все это, правда, дошло много позднее, после просмотра очередного кошмара, а пока металась из стороны в стороны между выстрелами. Шаровые пули тяжелых гауссовых ружей, с которыми при помощи экзоскелетов легко управлялись охранники, поднимали столбы земли то слева, то справа. И легко расщепляли стволы деревьев толщиной в обхват. Развлечение продолжалось минут пятнадцать, пока сердце не стало колотиться в горле, и даже до меня дошло, что со мной просто играют, дожидаясь пока от страха и напряжения не упаду без сил.

Оставалось лишь принять бой, пока это вообще было еще возможно, и я кубарем скатилась в первый подвернувшийся овраг, не замечая ушибов. И чудом ничего себе не сломав, нырнула в переплетение ветвей рухнувших вниз деревьев. В шевельнувшиеся было наверху кусты я всадила три оставшиеся пули, порадовавшись раздавшимся оттуда матюгам, и только после этого поняла, что натворила.

Идеальная для обороны позиция – подойти ко мне можно было только спереди, и до ближайшего поворота не больше тридцати метров, даже ребенок не промажет, превратилась в не менее идеальную ловушку – в револьвере остался один патрон на двух моих противников. Протянутая к поясу рука вместо сумочки с патронами схватила только пустоту. Где осталось это элегантное воспоминание о прошлой жизни одному богу известно.

В миг образовавшейся тишины во весь рост встала дилемма, которую очень любят режиссеры героических фильмов, но которые очень неприятно решать в реальной жизни – ‘подарить’ последнюю пулю противнику, или стреляться самой?! Жить хотелось очень сильно, но увы, если мне улыбнется удача то, даже подстрелив одного из преследователей, в руки второго я попаду живой… И очень быстро пожалею об этом.

Мелькнула даже мыслишка, что не стоило устраивать всю эту беготню со стрельбой. Так сказать ‘расслабьтесь и получайте удовольствие…’. Но я ее отогнала подальше – может, беглую девчонку и бросили бы на самом деле в карцер… потом. Меня же здесь знали слишком многие и наверняка искали друзья, а значит, оставлять в живых никто не собирался. Лишний риск.

В общем, все эти соображения автоматом возвращали меня к вопросу применения последнего патрона. Впрочем, есть еще и стропорез…

Сунув руку за спину, выдернула из кармашка ранца лезвие, так и проболтавшееся всю дорогу позади парашюта. В руки лег небольшой клинок, формой напоминавший рыбку. От взгляда на волнистое лезвие по коже пробежала дрожь. Про то, чтобы перехватить этим ножиком горло самой себе, или хотя бы вены на кисти, не хотелось даже думать. Представила, как бросаюсь с опасной железякой размером с ладонь на закованного в броню охранника – как рыцарь на дракона, и чуть не начала истерически смеяться.

Но тут затишье закончилось, и пришлось падать за наклоненный ствол, пока “шарики” прошивали ветви над головой, заставляя древесину взрываться картечью щепок. Видимо один из нападающих прижимал меня огнем, давая второму возможность подобраться на расстояние броска шоковой гранаты, или что там у них есть. Судя по всему, извечный со времен Шекспира вопрос “to be or not to be”, решили за меня.

Внезапно канонада стихла, и, пересилив себя, я резво вскочила, готовясь поймать на прицел верткую мишень. Наверняка стрелять перестали потому, что второй подобрался уже достаточно близко. Но никого не увидела. Вместо этого почти рядом, из-за поворота, прозвучал хрипловатый голос молодого. Тот несколько раз окликнул напарника, ничуть не стесняясь моим присутствием. Потом все опять стихло. Перенапряженные нервы натянулись струнами, а палец занемел на спусковом крючке, пришлось немалым усилием воли заставить себя расслабить кисть.

Минут пятнадцать протянулось в томительном ожидании, но казалось, прошла вечность, потому что за это время ничего так и не изменилось. Только за поворотом слышалась какая-то невнятная возня и скрип металла с попеременным громким сопением. Что он там в конце концов, делает?

В итоге нервы не выдержали и я, подбадривая себя невоспроизводимым воплем, рванула в атаку ‘как на танк’, с револьвером в правой и стропорезом в левой руке – пусть второй стреляет, если хочет меня остановить. Чем не выход? – а я попробую хоть одного достать.

И завернув за поворот, так и застыла – памятником самой себе с вытянутым вперед стволом. Дело в том, что объект, бывший моей мишенью, лежал в метрах семи, причем лицом вниз, а у него на спине, в пол оборота ко мне, восседал Кроха, который сопя, пыхтя и высунув язык пытался вытащить один из своих ножей из горжета (* часть брони защищающей горло и шею) бойца Корпорации. Металл скрипел, на руках и спине перекатывались бугорки мышц, но броня не отпускала лезвие, несмотря на то, что казалось еще миг – и кадавр просто оторвет человеку голову. Впрочем, трупу, а тут двух мнений быть не могло, это уже было совершенно безразлично.

Наконец, это мохнатое чудо повернулось и с легким осуждением посмотрело проникновенными карими глазами на все еще направленный на него револьвер. От красноречивого взгляда мохнатого друга, я смущенно опустила руку, засунув револьвер в кобуру, и зачем-то еще ее застегнула, после чего начала топтаться, не зная куда деть стропорез.

И тут до меня, наконец, дошло – спасена!!!

После чего с совершенно не достойным взрослой женщины писком кинулась на шею спасителю. Не знаю, чего хотела больше, наверно всего сразу – и обнять на радостях, и задушить нафиг, за то, что раньше не появился. Хорошо, хоть режик этот бросить догадалась, а то рвануло б мое счастье от меня куда подальше. На дерево, к примеру. А так прыгнул он навстречу и подхватил на руки, да закружил как перышко. Было так приятно погрузить мокрое от слез лицо в мягкую шерстку и вцепиться изо всех сил, отгораживаясь от мира и всех его страхов.

А вот когда большая часть слез оказалась выплакана (за неимением жилетки прекрасно подошла волосатая подмышка) я вдруг обнаружила что этот негодяй оказывается тоже времени даром не терял. О чем говорило полное отсутствие одежды и обуви на нижней, и полной расстёгнутости на верхней половине тела. Моего, разумеется. Кадавр и так в любое время щеголял в собственной шерсти да разгрузке. И вот интересно, как он умудрился это провернуть, не переставая успокаивающе гладить меня по голове и ласково рыча на ухо? Впрочем, у него ведь нижние конечности не ноги, а руки, и видать очень ловкие…

Можно было и возмутиться: я тут душу изливаю, а он только об одном и думает, но вместо этого просто ухватила пушистого негодяя покрепче и притянула к себе, заставляя двигаться как можно сильнее. В начале без подготовки было больно, но это ничего не значило по сравнению с возможностью отгородиться от собственного страха мускулистым сильным телом и растворится в нем полностью, без остатка. С каждым движением и вздохом выдавливая из себя пережитый страх и отчаянье. Кроха опять понял меня без всяких слов и, вместо его обычной нежности и ласки, в этот раз показывал свою силу, прижимая к себе грубо и властно ожидая в ответ безоговорочного подчинения.

Это оказалось неожиданно приятно – не думать ни о чем, а только подчинятся чужой воле. Будто и действительно вернулись времена, когда властвовали первобытные сила и целесообразность. Но разве вокруг нас не простирался самый настоящий первобытный лес, в котором сильный берет то, что считает нужным?

И завершение в этот раз вышло необычным – вместо вспышки наслаждение меня друг пронзило не менее яркое ощущение умиротворения. Будто душа слилась с окружающим лесом и всем живым в нем получив в ответ прикосновение к вечному, но вечному не из-за мертвой стабильности, а непрерывной изменчивости в многих циклах смерти и возрождения. А потом…

Потом я просто поцеловала моего спасителя в нос, за что получила в ответ фырканье в ухо и была облизана от остатков слез. Меня довольно ловко, и главное быстро, самой так не управится, особенно с шнурками берцев, застегнули и одели. Кроха поставил меня на ноги и как ни в чем небывало вернулся к своему жуткому занятию.

Как ни странно, я совершенно спокойно смотрела, как мой дорогой зверь принялся качать из стороны в сторону засевший клинок и, наконец, получил его в свои лапы. Осмотрел перепачканное в красном лезвие, несколько раз воткнул его в дерн, вытер листом лопуха и сунул в один из своих кармашков. Меня настигло понимание, почему понадобилось столько трудов – лезвие метательного ножа имело точно такую же ‘пилу’ как и мой стропорез, отчего и засело в металле намертво. И почему-то я даже не ужаснулась произошедшим – а ведь только что стала соучастником убийства и главной его причиной. Да и сама, скорее всего, кого-то все же убила.

Но вместо того, чтобы упасть в обморок, или терзаться муками совести, я спокойно подхватила труп за перевязь винтовки с другой стороны, когда Кроха куда-то его поволок, чем наверняка добавила в свой список обвинений еще и ‘сокрытие следов преступления’. Волочь, к счастью, пришлось не слишком далеко. Скоро между деревьев появился просвет и показался злополучный коптер. Кроха негромко рыкнул, показав мне на поваленный ствол, где я с удовольствием расположилась, наслаждаясь закатом и гулом в натруженных мышцах – все же поработать им сегодня пришлось немало. Во всех смыслах.

Кроха тем временем с высунутым языком носился по округе зачем-то затаскивая тела в машину и собирая различные предметы. В том числе, с легкой укоризной во взгляде, принес мне потерянный стропорез и сумочку. Пришлось достать ершик из набора и начать чистить оружие после стрельбы – за что я получила задумчивый взгляд моего телохранителя и одобрительное похлопывание по плечу. Порадовалась, что такая мысль вообще снизошла на мою голову после всех перипетий занятие оказалось удивительно медитативным, под стать закату.

Как раз к моменту завершения не слишком понятных трудов Крохи, процедуру чистки я закончила и даже сдала работу. Этот тиран осмотрел результаты трудов недоверчивым взглядом, даже на миг показалось, что заставит чистить заново, но обошлось. Только открыл пробку на рукояти и долил в нее какой-то жидкости, после чего снарядил барабан патронами, закинул себе за плечи небольшой рюкзачок, и мы двинулись вдоль леса, оставив за собой коптер полный мертвых людей.

Ушли, впрочем, недалеко. Отойдя метров на триста, кадавр совершенно спокойно вынул из моей кобуры револьвер и навскидку произвел всего один выстрел. На краю леса взметнулось на сотню метров пламя. Пуля пробила абсорбционный бак и теперь выходящий наружу водород сгорал ярким разноцветным факелом. Хорошо, что благодаря сорбенту парциальное давление там всего три атмосферы, а то б три тонны водорода наверняка отправили бы нас в короткий перелет. Возможно, что и одним куском, но уж точно хорошо прожаренным. Даже с такого расстояния лицом чувствовался жар, а в радиусе метров тридцати-пятидесяти сейчас, наверное, даже камни плавятся.

Что ж, вот и решение всех раздумий. С одной стороны, я имела полное право защищаться, но доказать в случае чего ничего бы не смогла – ведь до того, как я вынула оружие и открыла огонь – мерзавцы ничего “такого” не сделали. Даже толковать их слова можно весьма двояко. Надо было, выходит, подождать, пока они перейдут к более однозначным действиям, да вот беда – имея право защищаться, я уже не имела бы такой возможности. А вот после моего выстрела выходит, что защищались уже они. Ага, и пытались задержать напавшую на них опасную преступницу.

Странные изгибы имеет порой путь закона. Но ребята не учли простой вещи – вокруг лес, а в нем, как говорится: ‘тайга – закон, медведь – прокурор’. Не спеша скосила взгляд на топающего рядом ‘прокурора’, а ведь и не сказать, что такая постановка вопроса мне не нравится. И что удивительно, вопросы с ‘не таежным’ законом он тоже решил. В водородном факеле без следа сгорают не то, что человеческие кости, при этих температурах горит железо и плавится платина. ‘По закону’ будет очень сложно что-то определить и доказать. Это, конечно, если действовать именно ‘по закону’, но вот почему-то такие мелочи редко когда останавливают большинство его служителей. Попади к ним в лапки, и хрен потом докажешь, что у тебя был до этого момента полный комплект органов, а уж про зубы и речи не идет.

Но это надо еще попасться, а после произошедшего, скорее всего, нельзя будет установить даже сел коптер, перед тем как загорелся, или был сбит и упал. По сплавленному в стекло песку много не нагадаешь.

Но точно лучше рядом с этим местом не отсвечивать. И потому мы со всей возможной скоростью драпаем с места преступления. С каждым шагом, между прочим, удаляясь от носителей цивилизации, которые оказывается опаснее любых диких зверей. Вот же ж…

Дальше организм решил взять легкий отдых и перейти на автопилот, но мой тиран не дал – не успели мы пройти пяток километров, как он ухватил задремавшее на ходу тело за шкирку и сунул под какой-то выворотень. И вовремя. Разверзлись хляби небесные и ливанул такой дождь, будто кто-то там наверху, прямо над нами, перевернул как минимум бочку размером с озеро. Я под шум водопада пристроилась было поспать в уголке, но мучитель вытащил мое оружие и таки заставил снова чистить!

Полагалось, очевидно, возмутится – до меня дошло, почему этот негодяй воспользовался именно моим револьвером – ему не понравилась предыдущая чистка и он сделал вот такой хитрый финт, но вместо негодования наружу вылезла совершенно счастливая улыбка. После которой оставалась только с песней – действительно что-то про себя мурлыкала – вычистить ствол до состояния ‘блестит как у кота…’ эээ, до зеркального блеска, словом. За что получила высочайшее одобрение и ласковый укус за ухо. Кажется, взаимопонимание достигнуто.

Когда дождь перестал, так же резко, как начался, пришлось покинуть уютное гнездышко и топать дальше. Причем, сразу взяли быстрый темп, двигаясь по краю степи вдоль леса и почти половину ночи. Кроха мало того, что прекрасно ориентировался в темноте сам, так еще умудрился провести и меня так, что за весь путь ни одна ветка не стегнула по физиономии, и ни один корень не подвернулся под ноги. Волшебник лохматый, да и только.

За это время он пару раз настораживался, после чего приходилось некоторое время отсиживаться в каких-то ямах, но в целом весь переход прошел на удивление гладко. И вопрос ночной ночевки он решил просто обалденно – просто вывернул мой рюкзак, превратив его снова в креслице, и подвесил на трехметровых стропах на ветку. Вот ведь выдумщик – теперь никакое зверье до меня снизу не допрыгнет и по ветке сверху не доберется. А перегрызть стропы – не хватит сообразительности. Будем сильно на это надеяться.

С этой мыслью и заснула, а проснулась – от восхитительного запаха свежезаваренного кофе…

Глава 23

Блаженный запах наплывал волнами, отгоняя сон. Мне показалось, что всё это – полет в грозу, прыжок со скалы, многие километры, пройденные по лесу и настоящий бой с экипажем патрульного коптера – не больше, чем ночной кошмар. И сейчас дверь в спальню откроется и появится Кроха в крахмальном поварском колпаке и белом передничке. Принесет на подносе утренний кофе в постель и маленькую шоколадку…

В реальной жизни от него такого, конечно, не дождешься. Не то, что колпака с передником, а и кофе в постель – все же он машина, созданная для убийства, защитник и телохранитель, а не прислуга, но ведь это мой сон – могу же я хотя бы во сне немного помечтать, пока запах кофе не развеялся?