Текст книги "Спецкор. Любовь и тигры (СИ)"
Автор книги: Ал Аади
Соавторы: Агнешка Норд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 34 страниц)
Да и потом, на игры и пляски совершенно не было времени, должен же он понимать! Или не должен? Ох, сколько же мне еще привыкать к нему придется?! Спасибо мамочке, удружила! Надо хоть инструкцию прочитать, вдруг что-то важное там есть, чего я упустила. Ведь с тех пор, как делала свой доклад о кадаврах, прошло несколько лет, и что-то могло поменяться. Наука ведь не стоит на месте.
Душ прогнал остатки невольного страха и неуверенности в настоящем и будущем, а отсутствие в комнате Крохи неожиданного порадовало, вроде и стесняться особо тут нечего, во всех смыслах, но вот, поди ж ты.
Кроха деликатно рыкнул под дверью, когда процедура ускоренного одевания была завершена и, отозвавшись на – ‘заходи, можно’, порадовал своим появлением. Оказалось, он тоже успел полностью принарядиться, словно был уверен, что я с собой его возьму. Еще чего! Хотя, такого не возьми…
А ведь действительно, теперь мне от него никуда не деться, как и ему от меня. Это еще до того, как познакомились, можно было попробовать что-то предпринять, и то – нашлись, видимо, такие, что попробовали отнять у меня Кроху, и где они теперь? Вряд ли рассчитывали ‘приручить’ кадавра, впрочем, кто знает глубину человеческой глупости – и просто попытка похитить ценную зверюшку ради выкупа выглядит достаточно безумно. Может, рассчитывали, что вода не даст звериной части сориентироваться, в какой стороне находится ‘хозяин’, наивные – пусть вода им будет покрывалом, тина постелью, а рыбы добрыми и ласковыми… Жуть то какая! Брррр!
Тут Кроха, наверное, почувствовав поднявшиеся в душе чувства, поднялся на задние лапы, так что его голова оказалась на уровне моей шеи, и посмотрел снизу вверх таким взглядом, что все кошки на душе мигом спрятали коготки и начали ласкаться, усердно мурлыкая – действительно, кого я жалею? Люди, решившие лишить меня такого ‘счастья’, сами выбрали свою судьбу.
Спешно сбрасывая в громадную сумку ‘всё, абсолютно необходимое’, обратила внимание на ‘сбрую’ моего звереныша. Вчера показалось, что там только острые железки, а теперь обнаружила прицепленную справа кобуру. То, что торчало снаружи, заставило судорожно найти собственный револьвер, но он оказался на месте. Не совладав со жгучим любопытством, попыталась, ласково приговаривая, разоружить своего охранника.
Кроха в ответ посмотрел на меня удивленно, приподнял вибриссы над глазами и протянул оружие рукоятью вперед. Так и застыла, пламенея ушами, действительно – чего я его дурачком-то считаю? ‘Уровень развития пятилетнего ребенка’ говорит о системе ценностей и отношении к жизни, а не об интеллекте. Судя по всему, ‘братик’ поумнее многих моих знакомых будет.
Револьверы выглядели практически близнецами. Только рукоятки отличались, да ствол Кроха вставил самого большого калибра. Минут пять пялилась на оружие, чувствуя себя жертвой всемирного заговора. Потом решила считать это простым совпадением и вообще – не терять даром времени. О бедном Вике опять вспомнила с некоторым трудом, хотя вроде как спешила именно к нему.
По дороге к лифту выяснилось, что совершенно неподъемную сумку волочь придется мне. Кроха успел бодро унестись вперед, потом пронесся в обратном направлении, опять забежал к лифту и выставил из-за угла нетерпеливо шевелящиеся уши, мол ‘чего ты там копаешься?’, и все это, пока я довольно бодро тащила ‘все нужное’.
Тут уж я не выдержала и тонко намекнула, что не мешало бы и помочь. За что была награждена недоуменным взглядом и непередаваемым жестом ушами. При попытке настаивать, этот гад взял наизготовку револьвер и, вытянувшись на манер суслика, закрутил головой во все стороны – дескать, можешь смело тащить хабар, я охраняю. От комичности его вида напал такой смех, что едва смогла проделать последние метры, зато сумка, вроде как, полегчала.
В лифте Кроха прижался к ‘непрозрачной’ его части и встревоженно крутил ушами, но вел себя прилично. Вик, увидев меня, радостно замахал рукой, улыбаясь во все тридцать два зуба. Но когда попробовал выскочить на причал, счастливые глаза округлились – он заметил рядом со мной ‘братика’, да так и замер в нелепой позе. Начинается!
Интересно – куда он раньше-то смотрел, ведь это чучело, между прочим, не комнатная собачка, а вполне внушительных габаритов зверюга. Впрочем, кажется понятно – Кроха за чертовой сумкой маскировался. И добился своего – когда Вик, отшатнувшись, потянулся за ружьем, мы были уже близко – братишка одним прыжком взлетел на борт, ухватил его руку своей лапой и молниеносно лизнул агрессора в лоб. Бедняга архитектор с потрясением на веснушчатом лице так и сел, ухватившись рукой за лицо, а наглое чудовище завозилось в грузовом отсеке катера, пытаясь забраться под лавку.
– Д-диана, эт-т-то к-к-к-кто? – запинаясь больше чем обычно, поинтересовался Вик, ошарашено глядя на меня, теряющую терпение на причале – вместе с тяжелой сумкой.
– Братик мой. – Бедный Вик, такие непонимающие огромные глаза! Проверила, пишут ли происходящее визоры – потом обязательно просмотрю запись. Да, кадавры и на Земле страшная редкость, многие о них, наверное, и не слышали, а уж на Прерии…
– О-отк-куда? – вот это вопрос!
– От мамы с папой! – я небрежно пожала плечами, мол, что такого-то? И добавила слегка мстительно. – На день рождения подарили.
После чего не смогла сохранить серьезное выражение, и начала неудержимо смеяться над ошалело-облегченным выражением на лице несостоявшегося ухажёра. Викинг тоже пришел, наконец, в себя и присоединился к веселью. И вообще – всю дорогу до ‘пляжа, да’ он был очень весел, вот только бросал настороженные взгляды в зеркало заднего вида и втягивал голову в плечи. Ошиблась, значит, вполне просвещен, что жизнь свела его с таким редким чудом? Или уточнить на всякий случай?
А пляж оказался и правда не очень далеко, понадобилось лишь проскользнуть зигзагом между преграждающими проход скалами, как за ними обнаружилась полоса белого песка у подножия высокой горы, окружающей небольшой заливчик полукругом. По сторонам двухсотметрового пляжа скалы уходили вертикально в воду, а вот чуть ближе к левому краю чернели выходы гротов, промытых прибоем в ‘каменных стенах’.
Действительно уединенное место. Аж запоздало кольнула озабоченность – тут не надо ничего и делать, достаточно просто оставить меня на райском бережке в окружении отвесных скал дожидаться прилива, который, судя по скалам, достигал трех моих ростов. И нет больше Дианы Морозовой, специального корреспондента Гугл.
Фантазерка. Ведь понимаю же, что напрасно придумываю эти страхи, а разве есть чего бояться? Хоть убей, не могла заподозрить злой умысел в Вике, так еще и Кроха теперь со мной – не позволит ведь? Низкое ворчание в ответ на эту мысль внушило уверенность и теплое ощущение защищенности и признательности к мохнатому другу, а беднягу Вика заставило еще сильнее втянуть голову в плечи.
Вылезать из катера по прибытии мой ‘защитник’ отказался напрочь, только выставил наружу уши и мигом спрятался назад, проворчав что-то неодобрительное, даже попробовал еще глубже забраться под лавку.
Викинг мигом оживился, схватил свое ружье, мою сумку и помог выбраться из катера. После чего, непрерывно болтая о том, какая хорошая погода – ‘но как жаль, волн нет, да, нет, серфингом не позаниматься, да’, – повел в сторону пещер. Рассказывая, как там красиво и что ‘совсем не темно, совершенно, да’, потому что вода промыла массу вертикальных колодцев и ‘света хватает, да, хватает, да’. Еле удалось вклиниться в этот поток речи.
– Вик, ты говорил, что тут может быть опасно.
– Опасно? Да. Пакицеты. Такие большие выдры. Они могут выбираться на пляж. Да. – А сам весь приосанился и смотрит орлом, словно только и ждет, чтобы появились, а уж он-то в два счета с ними разделается. Как-то мне это уже не очень нравилось, невольно положила руку на кобуру.
Ну, вот и вход в гроты близко, справа промелькнуло стремительным броском коричневая тень в полосочку, прилипла чуть в стороне от прохода – и уже не по-звериному, а вполне по-человечьи – на двух ногах, уши торчком, и вид уже совсем не ленивый. Ну, Кроха! Что за шпионские игры?! Однако рука на кобуре у меня расслабилась. А Вик наоборот, посчитал появления зверя плохим знаком, решив, наверное, что всё – ужас близок, прекратил свою болтовню и пытался трясущимися руками курки взвести. Да, герой! При взгляде на эту картину даже смех разобрал, ну не чувствовалось опасности в таком райском месте, да и Кроха вдруг очень безмятежным выглядеть начал. Это и успокоило меня окончательно. Чисто из хулиганских побуждений, сложив ладони рупором, крикнула в расщелину:
– Выходи, мерзавец, на честный бой! – и засмеялась.
А напрасно я так – хорошо смеется тот, кто смеется последний. Слева и справа от прохода выскочили две громадных кучи водорослей и зигзагом рванули вглубь расщелины. Револьвер вдруг оказался в руке и красный треугольник из точек прицела сам собой начал сходится на спине левой фигуры, прежде чем до меня дошло, что бегут эти ‘водяные’ не ко мне, а от меня. А потом заметила камуфляжные штаны с приметными берцами под накидкой, изображающей водоросли, после чего оставалось сдержать невольные нецензурные выражения – чуть не пристрелила идиотов! – и, сунув револьвер в кобуру, крикнуть вслед:
– Сержио, Марат, а ну идите-ка сюда, разгильдяи! Стрелять не буду!
В душе все бурлило, то ли от обиды на идиотский розыгрыш, то ли от сильного желания ‘пошутить самой’. А правда, устрою-ка я им сейчас ‘сюрприз’!
Тем временем, к двум высоким фигурам прибавилась понуро ковыляющая и гораздо более мелкого роста третья – Рысь, предательница. Всё верно, катера, кроме нашего, нет, не по воздуху же они сюда попали. Точнее – именно по воздуху! И кому такая идея в голову пришла – следить за мной?
– Так-с, – самым зловещим образом проговорила я, уперев руки в бока. Только бы не сказать лишнего – хоть и заслужили, но воспитывать их бесполезно, да и не в моих правилах. А при мысли, как они сейчас отреагируют на братишку, даже чуть не рассмеялась! – Присяжным все ясно, но к этому вопросу мы вернемся позднее, а пока – раз уж все в сборе, позвольте представить вам нового члена команды.
Окинула взглядом замершие фигуры – парни застыли, отчего внутри у меня разлилось тепло. Красавцы ведь, держатся здорово, хоть и побледнели оба. И позвала: ‘Кроха!’.
Кроха не подвел – боковым прыжком появился перед публикой и приземлился в положение ‘на четырех’, игриво припадая на передние лапы. Интересно, а ведь сделал точно, как хотела, мысли, что ли, читает?
Дальше всё произошло так быстро, что понятно стало, когда дополнила впечатление замедленным повтором в визорах. Глаза увидели, как странно дернулась фигура Марата, выбрасывая левую руку в хлыстообразном движении снизу вверх на уровне бедра, одновременно вскидывая правую за шею, и сразу услышала резкий звук удара металла о металл.
А потом Кроха не спеша обнюхал неизвестно как появившийся в его лапе странный нож и, потянувшись вперед, повторил процедуру обнюхивания с рукоятью воткнувшегося перед ним второго. Задумчиво склонил круглую голову набок, оглядев замершие перед ним фигуры, и на трех протопал прямо к ним. Марат попытался было отодвинутся, но Кроха ухватил его лапой за правую руку и вернул пойманный нож. Отошел на пару шагов назад, опять склонил голову на бок и вдруг резко зарычал, вскидываясь вверх.
Глаза опять пропустили момент движения, а следующими миг передо мной возникла скульптурная группа – Марат с расширенными глазами и зажатым в левой руке, острием вниз, ножом, и Кроха – присевший и положивший левую лапу на правый бок Токаева. Но люди – не статуи, и через миг ‘скульптура’ распалась – нож выпал из ослабевших пальцев админа, тихо звякнув об камешек, а мой зверь не спеша поднялся на задние лапы. Застыл столбом теперь только Марат – лишь шевеля нижней челюстью в попытке то ли сказать что-то, то ли сделать вдох.
Кроха несильно ‘похлопал’ его по разным частям туловища, будто отряхивая пыль, и видимо слегка толкнул, потому что ‘статуя’ сделала два шага назад, уперлась спиной в камень и сползла по нему, закатывая глаза.
– ‘Уф, зуб острый, – сказал Акела, обнюхивая ямку, оставленную ножом, – но житье в человечьей стае испортило тебе глаз, Маленький брат – я бы успел убить оленя, пока ты замахивался…’, – произнес сдавленным голосом Сержио, плавно вынимая руку из кармана и зачем-то растопыривая на ней пальцы.
– Что? – кажется, я тут единственная, кто ничего не понял. Вон, даже побледневшая как мел Рысь, прижавшаяся к стене расщелины, выглядит более осведомленной.
– Киплинг, – еще более непонятным голосом произнес итальянец. Возникло впечатление, что у него в горле застрял слишком большой кусок.
Впрочем, на его месте я бы, наверно, тоже переживала – Кроха встал ‘на носочки’, оказывается, он так тоже умеет, и теперь, положив лапы на плечи оператора, заглядывал ему в глаза сверху вниз.
Непонятная сцена длилась всего пару секунд – я четко увидела, как медленно пошел вниз кадык, будто итальянец, наконец, проглотил ‘слишком большой кусок’, и несчастный Серж просипел:
– Да, я думаю, мы друг друга поняли…
Кроха вроде как кивнул и совершенно фривольной походкой, уже на четырех, двинулся к Рыси, где подсунул мохнатую башку под вялую руку, дескать – ‘чеши!’. Ольча неохотно выполнила требование, и ‘в благодарность’ была сбита на землю и облизана, если не сказать – умыта.
После этого душа она начала осторожно, а потом все энергичнее отбиваться, а я отошла к Сержио, который все еще стоял возле упавшего Марата и копался во внутренностях своего камуфляжа, наверно искал, чем привести того в чувство.
– Хоть кто-то может мне объяснить, что тут произошло?
– Давненько меня так не строили… – пробормотал про себя оператор, не прерывая поисков.
– Серж!
– О, простите, сеньорита. Простое распределение ролей в команде. Он показал самцам, что может любого сделать как угодно и в любой позе и предложил обращаться в любое время. Самочкам… то есть леди показал, что строг, но справедлив, а если они отзывчивы, то еще и мил. И теперь мы его прайд и можем рассчитывать на защиту и добычу, пока согласны оставаться в данных рамках… – и, пока я не вспылила от этой галиматьи, прошептал резко изменившимся голосом, одними губами. – Господи, Диана, где ты нашла это чудовище?
Упомянутое ‘чудовище’ развлекалось, их шумные игры с Рысью начали вызывать у меня недовольство – наглый комок шерсти уже успел растопить ледок опасения и, заодно выяснив, что девушка боится щекотки, тут же этим воспользовался. Вследствие чего верещание было слышно минимум километра на три. Хотя, после вопроса Сержа, мохнатое недоразумение тут же повернуло свои эхолокаторы чуть не на сто восемьдесят градусов – в нашу сторону, впрочем, никак своего неудовольствия не высказало, и безобразия тоже не прекратило. Оставалось честно ответить на вопрос:
– Мама на день рождение подарила.
– Мама… – Сержу, похоже, изменила его обычная манера, и он произнес сквозь зубы. – Да с такой мамой…
Резко оборвав себя, Моретти нагнулся к Марату, видимо найдя необходимое, и скоро админ начал подавать признаки жизни.
– Сержио, – отрывать его от пострадавшего не хотелось, но надо было ковать железо, не отходя от кассы, – сейчас не время, но пообещай, что позднее все мне подробно расскажешь и объяснишь.
– Конечно, сеньорита, я буду в полном вашем распоряжении.
– А что с Маратом?
– О, не волнуйся, Ди, я не врач, но отчего-то уверен, всё будет прекрасно уже через пару минут…
Что ж, оставалось только ждать, чтобы в этом убедиться. А пока…
Пора уже поменяться ролями с кадавром. Настала очередь показать ‘кто в доме хозяин’, то есть идти стаскивать Кроху с Рыси за шкирку, а то вся эта возня мне уже совсем не нравилась.
Глава 18
– Заходите, сеньорита, я закончил обработку и можно посмотреть результаты. – Сержио сегодня сама любезность, что вкупе с серьезным взглядом и отсутствием обычных подначек несколько настораживает.
Для просмотра отснятого на пляже материала мы устроились в малой гостиной, развернув трехмерную проекцию. Теперь можно спокойно походить среди послушно замерших фигурок – модель у оператора вышла мастерская, на Крохе можно легко пересчитать все волоски, хотя ни визоры, ни камеры, которые, как оказалось, заранее разместил на месте розыгрыша итальянец, подобного разрешения не давали. Все остальное доделал компьютер телевизионного центра при помощи арендованных у местной сети дополнительных мощностей.
В итоге, ‘тестовый прогон’ возможностей нашего центра и профессионализма команды можно считать пройденным на пять с плюсом.
Некоторое время полюбовалась на себя любимую, что ж не так и неправ был Кроха, спустив в отхожее место большую часть косметики, это если Сержио не пощадил мое самолюбие и не подретушировал изображение…
Пожалуй, надо начинать.
– Я готова, – говорю тихо, словно боясь потревожить застывших людей.
Серж задумчиво смотрит, словно сравнивает меня живую и голограмму, в глазах что-то сверкнуло, и я напряглась, ожидая колкости, но он от комментариев воздержался.
– Добро! – и фигуры начинают двигаться.
– … позвольте представить вам нового члена команды. Кроха!
Вот сколько раз уже слышала себя в записи, а все равно продолжаю удивляться – голос – чей угодно, только не мой. Невольно залюбовалась движением ‘зверя’, красивый замедленный прыжок в таком темпе больше похож на парение, отчетливо видно, как под встопорщенной шерстью прокатываться мышцы. Залюбовалась и чуть не прозевала происходящее, на землю вернул голос оператора:
– Вот! Смотри, Диана, каков наш админ! Он еще не понял, что происходит, увидел боковым зрением движение, но реагирует. И как реагирует!
Действительно, не успели лапы Крохи коснуться песка, а админ уже держал в левой руке нож, выхваченный из правого рукава. Странно правда как-то держал – рукоятью в сторону противника лезвием вдоль предплечья, хотя казалось должен угрожать острием или лезвием… Вторая рука тем временем легла на воротник под затылком.
– Приглядись, какое движение, – низким голосом пояснял Серж, – от бедра к поясу, будто что-то стряхивает с кисти.
Марат действительно мог потягаться в смертельной красоте с Крохой – хлесткий взмах и в противника, плавно переворачиваясь острием вперед, летит необычный ножик, похожий на рубку. Интересная всё же конструкция, надо будет уточнить…
– Это называется ‘из-под юбки’, уж простите, леди. На деле один из самых мощных бросков. Очень сильный и быстрый – сложно уклониться. Но в этот раз противник Марату попался не по зубам.
Картинка показывала, как нож, все замедляясь, летел к зверю. Точнее нож-то не замедлялся, это просто скорость прокручивания модели становилась меньше, а вот Кроха вообще не двигался, разве что уши застыли, другой реакции не было вовсе. И только, когда ножик оказался совсем близко, Кроха выбросил лапу вперед и вверх. Как парашют, показалось даже, что с хлопком, хотя звук был отключен, раскрылись перепонки, растягиваемые вылетевшими на волю когтями. Два когтя нежно ухватили лезвие с боков, потом один из них вошёл в кольцо гарды и также мгновенно перепонки сложились, а лапа утащила пойманную добычу.
– Ты заметила? Он ждал до последнего, не считая нужным уклоняться и вообще дергаться. Ставлю что угодно, но этот бросок, за которым не всякий человек уследит глазом, для него казался не быстрее, чем мы с тобой видим сейчас. Это, это… делицесаменте (deliziosamente – итал.). Восхитительно! И абсолютно невозможно! Я слышал много слухов про этих… фильё ди сатана (figlio di Satana – итал. порождений дьявола), но реальность оказалась гораздо круче…
– Скажи мне, Серж… – попыталась сформулировать мысль, глядя как Кроха крутит в пальцах пойманное оружие, – а зачем вообще было метать нож? Ведь если он в руке, им проще управлять, да и удар должен быть сильней…
– О, сеньорита! – мигом оживился, сверкая глазами, итальянец. – Вы бы знали, сколько копий сломано на эту тему. Доходило и до попыток доказывать свою позицию натурально. Многие специалисты не сошлись во мнениях.
– Понимаю. Но твоё-то мнение можно узнать?
Моретти улыбнулся и так сверкнул глазами, что впору было волноваться, не сработала бы система автоматического пожаротушения.
– Я, дорогая Диана, очень скучный и прагматичный. Но раз желаешь, изволь. Всю свою историю человек старался держать своего противника как можно дальше от себя, зверя или такого же как он ‘двуногого зверя’ – без разницы. Вполне обоснованно при этом полагая, что так полезнее для собственного здоровья. Особенно это касается всяческого зубастого и когтистого. А есть еще один очень упрямый факт – в обычную сосновую доску правильно брошенный нож уходит в полтора раза глубже, чем тоже оружие, не покинувшее руки. Парадоссо! Прости… Парадокс, но факты – упрямая вещь. Да и бросок он быстрее, ведь оружие не сдерживает инерция человеческого тела. Но давай взглянем дальше…
Тем временем, второй клинок покинул ножны за воротником и помчался на встречу с целью, но её не достиг – путь ему преградил бывший собрат, теперь зажатый в чужой лапе. Невольно удивилась, что большой палец кадавра весьма привычно упирался в кольцо заменяющее ножу гарду, звонкое столкновение и более легкий метательный нож отлетает куда-то вниз.
Думая каждый о своем, в более быстром темпе досмотрели остаток – как Кроха вернул Марату нож и пытался его пугать. А потом Серж опять замедлил картинку и, уже не комментируя, позволил посмотреть, как Марат выхватил его снова, а ‘зверь’ спокойно дождался, пока острие уставится вниз, сделал шаг с приседанием и ‘положил’ на правый бок противника ладошку левой лапы.
– Не впечатляет? – Поинтересовался оператор. – В жизни редко, когда все выглядит как в кино. Эффективное не часто бывает еще и эффектным. Это – удар основанием ладони, сильный, но самое главное – очень быстрый, потому что прямой и не требует точного попадания. Вот тут и все различие между человеком и зверем…
– Зверь сильней и быстрей?
– Да, но Марат проиграл бы и черепахе. Человеку нужно оружие, нужно время его достать и подумать, как применить, зверь – использует то, что есть от природы, инстинктивно, потому превосходит человека минимум вдвое. Даже в том случае если тратит время на то, чтобы преодолеть инстинкт и не убить.
– Ужас. Ты думаешь, что Кроха мог убить?
– Мог, но не захотел. Вот, смотри на лапу в увеличении.
Вблизи чудовищная конечность впечатляла – вот она идет вперед и… когти выдвигаются проходя между пальцами, превращая умильную лапку в чудовищный шипастый кастет, а потом медленно, как бы нехотя, втягиваются обратно, прежде чем лапа успевает коснуться бока.
– Значит, мог… – не скажу, что такая новость прибавляет хорошего настроения.
– Более того, даже без когтей убить ему было проще простого.
– Просто толкнув в бок?
– Там, Ди, у человека находится печень. Удар в печень, он нокаутирующий. Чуть сильнее и болевой шок плюс разрыв печени, что значит смерть, если поблизости нет операционной.
Но меня уже некоторое время не интересовали технические подробности. Да, вот тебе, девочка, и защитник… Видимо, часть мыслей невольно вырвалась наружу.
– Мог, но не убил… Почему?
– Ну, это очень просто – потому что Вы, леди, не хотели убивать Марата за этот дурацкий розыгрыш, хотели только наказать за пережитый страх. Вот ваше желание и было исполнено. Дорогая Ди, тебе подарили золотую рыбку и теперь надо быть очень осторожной в своих желаниях. И очень доброй в мыслях. Потому что умеет твоя золотая рыбка только одно…
– Неправда! Он очень добрый и ласковый, чуткий и нежный!! – от переживаний кровь бросилась в лицо. Невозмутимость Моретти лишь усилили обиду. Захотелось наброситься на Сержа с кулаками, но весь запал моментально исчез – за спиной оператора из-за дивана выглянули черные кончики ушей.
Вот ведь нахал! И как сумел пробраться незамеченным? И сколько он там сидел? Итальянец тем временем только горестно покивал головой:
– Да конечно… Ди, я могу идти?
– Да, спасибо за работу.
И дождавшись, когда он поравняется с выходом, добавила в традиции лучших детективов:
– А в прочем, давайте обсудим еще кое-что… – растерянная улыбка послужила мне хорошей наградой.
– Ты так все хорошо рассказал… – в черных глазах появились какие-то опасные искорки, которые сразу сменились просто опасением, причину которого я обнаружила, попытавшись положить руку на спинку кресла – ладонь четко легла между любопытно растопыренных ушей. Заикой можно стать, как он умеет подкрадываться! Скрывая невольный испуг, почесала за ушком, выслушав в ответ довольное сопение.
– А откуда Вы все так хорошо знаете? – ну, и почему он так широко улыбается, будто что-то приятное сказала? Хреновый видать из меня следователь.
– Милле грацио, кара беллицио! (Mille grazie, cara bellezza-итал. ‘тысяча благодарностей, милая красавица’). Большое спасибо, сеньорита! Но в бедных кварталах Палермо, как и в российских городах, живут очень разные люди. И есть одна общая черта – горячая кровь, которой порой становится тесно в груди… Когда-то подобная кипучая смесь – гордости и бедности дала миру дестрезу…
– Как? Что такое дестреза?
– Школа фехтования, – на смуглом лице промелькнула довольная улыбка. – Сейчас непринято защищать свою и чужую честь шпагой, но поверьте, что, по крайней мере, нож – не забыт.
– Что-то мне подсказывает, что тебе тоже было чем за себя постоять на этом пляже?
– У меня, дорогая Ди, было просто чуть больше времени, чтобы оценить противника и его намерения, да и вообще… Действия на рефлексах не считаю самым лучшим методом. Всегда и прежде всего надо думать головой!
Такое заявление от импульсивного итальянца чуть не вызвало невольный смешок. Но утробное ворчание справа заставило вспомнить о целях разговора, и о том, что мне сейчас в наглую вешают лапшу на уши. Точнее, если принять во внимание некоторые аспекты, то – спагетти или пасту.
– Тогда, Сержио, ты наверняка точно знаешь почему не стал стрелять Марат, – сказала я, ткнув в сторону замершей фигуры, из рук которой все еще вываливался нож, – это ведь эН-эР-эС? Так?
Всё-таки приятно, когда на тебя так смотрят – признавая не только красоту, но и ум. Вид разом потерявшего свой кураж, ставшего серьезным и даже задумчивым Сержио порадовал. Потирая переносицу, он подошел к ‘скульптуре’ Марата и заглянул ему в глаза.
– Боюсь ты не совсем верно оцениваешь нашего админа, Диана. Он просто выполняет свою, отнюдь не простую работу, которую, между прочим, кое-кто пытается сделать еще сложнее. Гугл, отправляя Вас на эту планету, был не мог себе позволить сделать такой ‘подарок’, – кивнул он на опять заворчавшего Кроху, – но они, судя по всему, дали лучшего, кто у них был. Да, да – Токаев хорош. Очень! Что до конкретной ситуации, то тут все просто – в этот момент он уже понял, как сильно ошибся, позволив себе действовать, необдуманно. Потому, несмотря на то, что хотел победить, был готов и принять последствия ошибки. Не усугубляя. Я могу идти?
– Спасибо за ответы, Серж! А работа так и правда выше всяких похвал.
Проводив взглядом ушедшего оператора, не глядя притянула к себе Кроху, уложив его голову на свои колени. Запустив пальцы в теплый мех, пробормотала:
– Никто нас с тобой не понимает, Кроха… моя ‘Золотая рыбка’, хорошо умеющая только убивать! Даже друзья. Одни мы против этого мира.
За что была награждена совершенно чугунными объятиями, все же сила у него просто немереная, и довольным урчанием, больше напоминающим дальнюю грозу. Дескать – ‘против всего мира, так против. По-другому могло быть, что ли?’
Стоя на балконе своего дома, я любовалась закатом. Перистые облака, окрашенные золотистым и красным медленно плыли по небу Прерии, так похожему на земное. Стало отчего-то грустно, воспоминания о близких мне людях, оставшихся на родине, бурные события прошедших дней – всё приводило в необъяснимое смятение. А ведь я толком даже не начала работать над программой, хотя прошла почти целая неделя. Может именно это не дает покоя? Или появление нового члена команды, ставшей для меня почти семьей за столь короткий срок?
Почувствовав посторонний взгляд каким-то шестым чувством, оглянулась. Рысь мялась на пороге своей спальни, не решаясь ко мне присоединиться.
– Что-то случилось?
– Да… то есть нет, – девушка вышла на широкий балкон и тоже оперлась о перила, остановившись в метре от меня. Поежилась от налетевшего прохладного ветерка. – Ди, мне надо кое-что сказать, только не знаю…
– Ну так говори, – подбодрила ее улыбкой, удивляясь в душе, что такого могло ее так взволновать. Оля не из тех, кто будет показывать свои чувства, так что нахмуренные брови и закушенная губа невольно заставили и меня напрячься в ожидании неприятных известий. – Оль, ты лучше сразу все скажи, не тяни!
– Хорошо, – Рысь глубоко вздохнула и выпалила. – Глеб жив!
Не успела я переварить эту новость, как личный пилот затараторила:
– Ты только не переживай, но он сильно покалечен. Мы не стали говорить тебе сразу, никто не думал, что он выживет, он был в коме, понимаешь. Только сегодня днем пришел в себя. И пока очень плох. Доживет ли до завтра даже не известно. Я бы и не стала ничего говорить, но Ахилл позвонил, сказал, что Глеб очень хочет тебя увидеть. Но тебе не обязательно его навещать! Все поймут.
Она замолчала так же резко, как начала, отвернулась, кажется, в ее глазах блеснули слезы, и она не хотела, чтобы я видела, как она переживает.
У меня же внутри все заледенело, и такая жалость проснулась к бедняге, что перехватило дыхание. Покалечен? Умирает? Хочет меня увидеть?
– Как покалечен? И неужели нет возможности его спасти? – вырвалось против воли.
– Я не знаю, – растерялась девушка, – я его не видела, а никто не говорит. И лучший врач Прерии за ним наблюдает. Там даже аппаратура самая продвинутая и все такое. Так что я думаю, если есть возможность, то спасут… Только говорят, плох совсем.
Губы у нее скривились, как у ребенка, собирающегося заплакать.
Я почувствовала теплую тяжесть, привалившуюся к моей ноге, опустила руку, потрепав Кроху за ушами:
– Ну что, поедем прямо сейчас?
– Нет-нет, сейчас нельзя! Ему наверняка вкололи снотворное – ночь ведь почти. Может с утра? Но Ахилл сказал, что раньше полудня смысла приезжать нет – процедуры всякие и еще что-то.
– Ладно, тогда завтра.
– А можно мне с тобой? – попросила вдруг Рысь, с надеждой глядя на меня потемневшими глазами.
Кроха заурчал, вливая какое-то неуловимое спокойствие в мой смятенный ум. Почему бы и не взять Рысь, не уверена, что смогу вообще посмотреть на Глеба. Страшно как-то.
– Хорошо, Оль, поедем вместе. Парни знают?
