Текст книги "Неудачница (СИ)"
Автор книги: Агрипина Тумбочкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
Стоя под теплой водой в душе, я, наконец, стала осознавать, что со мной происходит в последнее время. Эмоции прорвали плотину спасительного отчуждения. Слезы потекли вперемешку со струйками воды, а из горла вырвался первый истеричный всхлип.
Только не сейчас…
Рука сама собой потянулась к вентилю с холодной водой. Но, даже не смотря на принятую меру, успокоиться, удалось не сразу, поэтому из душа я вылезла дрожащей от холода. Закутавшись в белых махровый халат, вышла из ванной.
В комнате на кровати сидел Виктор, и его вид отнюдь не был идеалом спокойствия. Это стало последней каплей. Истерика, казалось бы, надежно подавленная, вырвалась вновь. Слезы хлынули из меня непрерывным потоком, а дрожащие ноги подогнулись. Упасть мне не дал подхвативший на руки Вик. Вцепившись в его рубашку, как в спасительный круг я позволила себе выпустить всю ту боль и обиду, что во мне накопилась.
– Все будет хорошо, – услышала я голос Виктора сквозь собственные рыдания, и мне захотелось ему поверить.
Почему-то сам факт того, что я рыдаю на плече у практически не знакомого человека, меня ни капельки не смущал. Иногда люди совершенно не знающие твоего характера, твоих слабостей и настроений, могли сделать для тебя гораздо больше чем близкие.
Слезы закончились, рыдания постепенно утихли – это в сердце пробрался неугомонный солнечный зайчик. Тепло, уютно, я почувствовала себя защищенной.
Так хорошо. Зачем он только возится со мной?
– Спасибо, – тихо прошептала я, не поднимая на него глаз, все же капелька неудобства осталась.
– Может, теперь ты мне все-таки расскажешь, что у вас с Викой произошло?
– Может, как-нибудь…
– Не хочешь говорить об этом сейчас? – я уверенно кивнула головой и попыталась отстраниться от Виктора, но он все так же крепко прижимал меня к себе.
– Я успокоилась, можешь отпустить, – спокойно попросила я.
– Ну, хорошо, тогда пойдем вниз, буду тебя кормить, – а его лицо озарила по-мальчишески бесшабашная улыбка.
– Ты прямо как заботливая мамочка, – расхохоталась я, вытирая мокрые глаза.
– Конечно, как никак двое детей на моей несчастной шее сидит, – притворно огорченно заметил он.
– Как это двое? – поинтересовалась я, следуя за ним. Он шел широкими шагами, поэтому мне приходилось, чуть ли не бежать за ним, а если прибавить вспыхнувшее любопытство, то еще и подпрыгивала от нетерпения.
– После смерти мамы отец долго не мог смириться, а когда мне исполнилось двадцать, снова женился, так появилась Вика, – я даже споткнулась от таких новостей, отчего влетела Виктору в спину.
– Извини, – смутилась я.
– Ничего, только под ноги смотри, мне тут трупы не нужны…хотя, – он изучающим взглядом прошелся по моей фигуре.
– Что?
– Можно подарить тебя Артему в качестве анатомического пособия, они как раз в институте проходят подробную анатомию, – хохотнул он.
– Ладно, будет считать, что я этого не слышала. А кто такой Артем? – мы уже зашли в огромную кухню, и теперь Виктор с упоением возился в холодильнике, из которого вынимались разных размеров контейнеры.
– Артем и является вторым спиногрызом, атак же студентом медуниверситета, ну и сыном до кучи.
– Ага, – только и смогла сказать я, плюхаясь на круглую табуретку. На меня недоуменно уставилась пара серых глаз, – в смысле я хотела сказать: у тебя есть взрослый сын?
– Ну да, а что? – я задумчиво пожевала нижнюю губу.
– А лет, сколько твоему спиногрызу?
– А тебе?
– Двадцать три, – автоматически ответила я, – ой! Нахал!
– Вот и ему столько же, – хмыкнул он, запихивая в микроволновку очередной контенейнер. По кухне поползли такие соблазнительные ароматы, что я невольно сглотнула.
– Сам готовишь? – полюбопытствовала я.
– Некогда, хотя я люблю готовить, а такие щедрые угощения оставила моя домработница Мария Ивановна, так что нам с тобой несказанно повезло, – я согласно затрясла головой.
– Послушай, а твоя жена она не будет…..ммм против моего нахождения здесь? – 'не хватало мне еще одной ревнивой женщины'.
– Женя умерла при родах, – после такого ответа мне захотелось вырвать свой болтливый не к месту язык.
– Прости, – я растерянно смотрела на Вика, но его лицо не выражало абсолютно ничего.
– Не извиняйся, это было уже очень давно.
– И все же, я прошу прощения, – настойчиво с немой мольбой в глазах попросила я, он серьезно посмотрел на меня…и оттаял, подарив мне робкую, чуть отдающую горечью былого улыбку.
– Ладно, хватит грустить, на чем мы остановились, – он посмотрел на горку посуды, – ах да, ты рыбу любишь?
– Рыбу? Рыбу не люблю, но сейчас согласна на все что угодно, – ответила я, чувствуя, что еще немного и голодный обморок мне обеспечен.
Через пару минут все, что нужно было разогрето, порезано и выставлено передо мной, от такого разнообразия я блаженно закатила глаза, и накинулась на еду. Жаль только, влезло в меня совсем чуть-чуть, все же желудок уже привык к отсутствию еды в оном.
– Наелась? – с сомнением посмотрел на меня Вик.
– Ага, – я погладила себя по животу.
– А по глазам и не скажешь, – улыбнулся он.
– За раз столько не съешь, тем более после почти двух суточного голодания.
– Кофе будешь? – спросил Вик, поднимаясь из-за стола.
– Мне кофе нельзя, врач запретил, – 'черт!
– Почему? Сердце шалит? – он поставил чайник на плиту.
– А…да, да бывает, – неуверенно пролепетала я, благодаря Вика за своевременную подсказку. Почему-то мне не хотелось рассказывать про свое интересное положение, и все прочее касающееся его.
– Тогда что будешь?
– Чай зеленый, – я зевнула, после еды спать захотелось просто зверски. Сложив руки на столе, я опустила на них голову, краем глаза наблюдая, как Вик ищет что-то в шкафчиках.
– Саша, – позвал меня Вик.
– Да?
– Расскажи мне что-нибудь о себе, – попросил он.
– Кхм, не люблю я вот такие наводящие вопросы, – недовольно пробурчала я, – росла обычным ребенком в многодетной семье, я самая младшая. Училась в школе, потом поступила в художественный институт…
– Ты рисуешь?
– Нет.
– То есть?
– Как закончила, больше не рисую, – грустно ответила я.
– Почему?
– Понимаешь я всю свою сознательную и несознательную жизнь что-то рисовала, а там…в общем мой преподаватель меня невзлюбил. Четыре года показались для меня сущим адом, с одной стороны хотелось бросить все, с другой мама, которая так хотела, чтобы я получила это образование. И я боролась, только вот мои жалкие потуги привели абсолютно к нулевому результату. Но самое интересное выяснилось, когда пришло время защиты дипломной работы, комиссия меня похвалила, а моему преподавателю осталось только злобно сверкать глазами.
– А хорошее было?
– Конечно, и пьянки студенческие, и дружба, и мальчики, все было, но это все давно и не правда, – я прикрыла слипающиеся глаза, улыбнулась воспоминаниям и уснула.
Утро для меня наступило уже в полдень. Но вставать я не торопилась, продолжая нежиться в постели, хотя сбившийся за ночь махровый халат не способствовал приятным ощущениям. Кажется, я все-таки уснула прямо за столом.
Покрутившись еще пару минут, я села. На прикроватной тумбочке лежал сложенный вчетверо лист бумаги. Взяв его в руки, развернула.
'Доброе утро, Саша! Ты так сладко спала, что я решил тебя не будить. В связи с некоторыми проблемами на работе пришлось уехать, меня не будет до позднего вечера. Дом в твоем распоряжении, делай что хочешь. Марию Ивановну я о тебе предупредил, так что обращайся к ней по любому вопросу. Вик'.
За-ме-ча-тель-но! Просто замечательно, целый день меня никто не будет тормошить, расспрашивать, сверлить взглядом.
Вставая с постели, я скривилась от боли в ушибленном боку. Развязав халат, тупо уставилась на огромный бордовый синяк, который местами уже почернел. От увиденного нервно захихикала, но, подумав все же решила, что отделалась малой кровью. С этими мыслями и заползла под теплый душ, где проторчала добрый час, наслаждаясь тугими струйками воды. Когда мне надоело изображать из себя русалку, я выползла в комнату, и очень расстроилась отсутствием какой-либо одежды. Ладно, этот вопрос мы поднимем позже.
Я села на кровать, принявшись гипнотизировать телефон, стоящий на тумбочке.
Нет, звонить Никольскому я отнюдь не собиралась, а вот прояснить ситуацию хотелось как можно скорее. Поэтому, не задумываясь, набрала Ксюхин номер, трубка ответила задумчивыми гудками.
– Да, – севшим голосом ответила Оксана.
– Ксю, это я.
– Боже, Аля, где тебя черти носят! – завопила она.
– Успокойся все со мной в порядке, чего ты так взвилась?
– Как тут не волноваться? – возмутилась она, – когда ко мне вчера врывается Никольский, мечет громы и молнии на мою голову, весь из себя потерянный и несчастный, а я ни слухом, ни духом о твоей пропаже!!!
– Потерянный говоришь? – недоверчиво переспросила я.
– А то! Я думала валерьянкой придется мужика отпаивать, но он себя в руки взял, говорит, если объявится ему сообщить, – я тяжко вздохнула, понимая, что весь тот спектакль в кабинете у Никольского предназначался именно для меня.
– Ксю, ты сама ему не звони, не рассказывай, если сам объявится, то скажи: 'Да звонила, сказала все хорошо, где находится, не знаю', ладно?
– Так оно и есть, расскажешь, что у тебя приключилось? – я задумчиво прикрыла глаза.
– Не сейчас, ладно? Это слишком долго и утомительно, скажи, а мама не в курсе? – беспокойство накрыло меня ледяной волной.
– Нет, – сухо ответила Оксана, – у него хватило чувства такта не врываться к твоим родителям.
– Хорошо, – камень с души свалился.
– Скажи… – я помедлила, взвешивая целесообразность своей просьбы, – я могу пожить у тебя после возвращения?
– Дура ты, Алька, – беззлобно ответила она, – могла бы и не спрашивать!
– Прости Ксю, просто столько всего случилось, мне нужно быть уверенной хоть в ком-то, – грустно заметила я, – ладно я тебе еще позвоню.
– Давай, удачи тебе.
– Спасибо, – и отключилась.
Живот заурчал, решив за меня дилемму, спускаться или нет.
Заглянув на кухню, я увидела суетящуюся невысокую женщину в веселом фартуке с котятами. Видимо это и есть Мария Ивановна.
– Добрый день, – негромко поздоровалась я, женщина оторвалась от замешивания теста и посмотрела на меня изучающим взглядом теплых карих глаз, чем невольно напомнила мне мою маму.
– Здравствуй Саша, присаживайся, сейчас сделаю тебе чаю, а через пару минут будут готовы пирожки, подождешь?
– Конечно, а с чем пирожки? – запах по кухне витал такой, что желудок сжимался внутри.
– С капустой, с вишней, с мясом, – от перечисленного я чуть не захлебнулась голодной слюной.
– Здорово, – тут засвистел чайник, и через мгновение передо мной дымилась огромная кружка чая, – спасибо.
– На здоровье, – 'а жизнь налаживается! – подумала я, отхлебывая обжигающий напиток.
От этого почти священнодействия меня отвлекло ощущение чьего-то пристального взгляда. Посмотрела на Марию Ивановну, но она, как и прежде возилась с тестом, я оглянулась на дверь, растерялась.
В дверном проеме, прислонившись плечом к косяку, стоял парень. Высокий, широкоплечий, с копной отливающих медью, вьющихся волос, которые казались неприлично длинными, для парня. Серые глаза смотрели на меня внимательно, и в них светился неподдельный интерес. А я так надеялась, обойтись сегодня без изнуряющих вопросов. Это мысль взвинтила нервы, и я отвернулась от созерцающего меня парня.
Но тут уж он сам заявил о своем появлении.
– Теть Маш, я вернулся, – низким чуть раскатистым голосом произнес он, а я вздрогнула.
– Что-то ты рано вернулся Артем, – ворчливо отозвалась женщина, – так пирожки не трогай, руки мой и садись сейчас буду вас кормить.
Судя по тишине, которая воцарилась на кухне, он ушел, отчего дышать стало легче, а сердце перестало заходиться бешеным ритмом.
– Это сын Виктора? – неожиданно сама для себя спросила я.
– Да, – сухо ответила она.
Черт, надо же мне так попасть! И было бы из-за чего переживать. Но он то себе уже нафантазировал, что мало не покажется. Как же не вовремя уехал Вик! Так раньше времени не паниковать, будем решать проблемы по мере их поступления.
Мария Ивановна поставила передо мной плетеную корзинку с пирожками, и проблемы сами собой отошли на второй план, а мой аппетит не испортил даже вернувшийся откуда-то из недр дома Артем. И все бы замечательно (прямо-таки судьбоносное сегодня слово!) если бы не настигший меня вопрос.
– А вы собственно кто? – я отложила надкушенный пирожок и подняла на него глаза.
– Я? Саша, – глоток чая.
– И? – 'знаю, знаю, очень информативно'.
– И гостья вашего отца, – еще глоток.
– Гостья значит?! – 'злится, с чего бы вдруг?
Артем замолчал, пристально глядя на меня.
Нереально, милый друг, до Никольского тебе еще расти, и расти, так что извини, твой уничтожающий взгляд на меня не действует.
Достал из кармана мобильный, правильное решение, прежде чем дров наломать, выясни почем нынче эти самые дрова.
– Пап привет. Да, вернулся. Нет, еще не познакомился, – взгляд на меня, – да, я понял. Хорошо. Пока.
Молчание и тишина. Я оглянулась, Мария Ивановна уже куда-то испарилась в предчувствии важного и явно не рассчитанного для ее слуха, разговора. Первым нарушил наше затянувшееся молчание Артем.
– Кажется, я погорячился, извините, – и ни капли раскаяния.
– На 'ты', и не прощаю, – его глаза округлились от изумления, а длинные ресницы затрепетали.
– Почему?
– А не за что, – я пожала плечами, – собственно твоя реакция не удивила, и уж тем более не обидела. Ну а теперь по поводу обстоятельств моего нахождения в этом доме, – я сделала глубокий вдох, – мое присутствие здесь никак не связано с твоим отцом – это раз, я не его любовница – это два, и твоя тетка мне крупно задолжала – это три.
Мне показалось или он вздохнул с облегчением? Нет, не показалось, и даже взгляд заинтересованно загорелся. Ну, начинается!
– А…
– Надеюсь, я ответила на все твои претензии? – пресекая следующий поток вопросов, спросила я.
– Ага, а где тебе Вика дорожку перебежала? – заинтересованно спросил он, откусывая пирожок.
– Не твое дело, – беззлобно ответила я, откидываясь на спинку стула.
Он больше ничего не спрашивал, лишь изредка бросал на меня неоднозначные взгляды, на что я отвечала не сходящей с губ усмешкой. Вот и познакомились. Что же все мужики такие подозрительные, хотя Вик стал счастливым исключением. Только вот его отношение ко мне несколько туманно, также как и мое к нему. А вот его сына я явно нервирую, хотя это довольно странно. Что же во мне не так?
Когда мне окончательно надоело ловить на себе испытующие взгляды, я поднялась из-за стола, намереваясь до вечера запереться в отведенной мне комнате, но моим мечтам не суждено было сбыться. Проходя мимо Артема, я оказалась остановлена, он взял меня за руку.
– Что? – раздраженно спросила я.
– Почему ты здесь? – 'хм…странный вопрос, я вроде все объяснила'.
– Мне нужна была помощь, твой отец помог мне, если ты переживаешь или мое присутствие нервирует тебя, то не стоит, я очень скоро покину этот дом, – я вырвала свою руку и вышла из кухни.
Достали блин! Все уезжаю, как только вернется Вик. Мне определенно нужны
положительные эмоции, причем в больших количествах. Охо-хо, где бы их еще получить.
Дойдя до двери в комнату, я остановилась.
Эх, жаль, никакой одежды нет, иначе бы не сидела сейчас в четырех стенах, сходя с ума от тоски.
Откуда только взялось это щемящее чувство в груди? Словно что-то важное упущено и безвозвратно потеряно. Да и что я успела потерять? Никольского? Ха! Можно подумать у нас могло хоть что-то получиться. А если и могло, то не случилось…хм, вывод напрашивается интересный, сейчас я вольна жить, так как хочу.
Логика блин, дальше эту цепочку не стоит продолжать, а то дойду еще до крайнего феминизма, тут уж не далеко скатиться до полного матриархата и прочих. Кажется, меня заклинило, неееет, все, хочу дышать полной грудью, хочу жить без вечной угрозы быть битой по рукам, хочу домой к маме. И что б никаких мужиков рядом, со своим мнением на все и вся. Что я марионетка? Дерни так веревочку, я руку подниму, потяни сюда – голову опущу. Хватит! Баста! Никому я ничего не обязана!
– Ты заходить собираешься? – послышался из-за спины насмешливый голос Артема.
Надо же мне так задуматься, уйдя в себя. Мысленно обозвав себя дурой, я упрямо тряхнула головой и зашла в комнату, начисто игнорирую насмешливое фырканье парня. Вот еще нашел объект для подколок, перебьется, лучше лишний раз промолчу. Не готова я еще к словесным баталиям.
Плотно прикрыв за спиной дверь, я подошла к окну и распахнула тяжелые деревянные створки. В комнату сразу же ворвался поток чистого лесного воздуха, принеся с собой пряный аромат еловой смолы и прелой листвы. Вид за окном радовал глаз зеленой стеной мачтовых елей, с редкими прожилками корявых осинок, которые почти вплотную подступали к дорожке вокруг дома.
– Красотища-а, – протянула я, устраиваясь на подоконнике, по привычке спустила ноги вниз, так, что голые пятки касались нагретой солнышком стены. Вот так бы и просидела всю жизнь, смотря, как ветер качает тяжелые еловые ветви, скрипят старые остовы деревьев, и где-то вдали поет соловей свою песню: о любви, верности и небе.
Но видимо день сегодня не задался с самого начала.
Все началось с легкого едва ощутимого головокружения, которое я списала на пьянящий своей чистотой лесной воздух. Тем не менее, через пару минут я тяжело привалилась к створке окна, с трудом сдерживая тело от падения вниз.
Пора закругляться с этой неудачной прогулкой.
Подтягивая ноги вверх, я то и дело заваливалась назад, судорожно цепляясь пальцами за подоконник. Наконец мне удалось выбраться из окна, а после этого буквально рухнуть на кровать. Руки дрожали от слабости, лоб пылал, словно в лихорадке, а перед глазами комната водила хороводы. Чтобы не видеть этой дикой пляски, я закрыла глаза, попытавшись расслабиться, но так оказалось еще хуже. Меня замутило.
– Че-оорт, – простонала я, медленно поднимаясь с кровати.
Желудок в этот момент казалось, подскочил к самому горлу. Пришлось собрать остатки сил, чтобы добежать да заветного места в ванной комнате.
Прошел час и бесчисленное количество раз моих упорядоченных метаний от кровати к унитазу, от унитаза к раковине, и далее по кругу. Устав от этих действий я просто примостилась в ванной прямо на полу, откинувшись спиной на стену. В ванной сидя на холодной плитке пола, я пыталась унять колотившую меня дрожь, заставить перестать меняться местами пол и потолок, а про тошноту уже думать просто не хотелось.
После очередного подхода к сияющему фаянсовому другу, я подползла к раковине и открыла холодную воду. Умывшись, сделала пару глотков невкусной сырой воды. На отражение я вообще старалась не обращать внимания, потому что это нечто лохматое, бледное, отдающее нежной зеленью существо, меня откровенно пугало.
Уползать от раковины в свой укромный уголок, уже не было сил, поэтому я просто легла на пол. В таком положении меня и застал влетевший в ванную Вик. Когда он увидел меня свернувшуюся калачиком на полу, его лицо растеряло все живые краски, лишь глаза жили своей жизнью, выдавая такое количество эмоций, что я не выдержала и разревелась. Кажется, я все-таки начала себя жалеть.
Я как маленький ребенок потянула к нему руки. Он подошел, опустился на колени, легко, словно пушинку поднял на руки. От этого, казалось бы, легкого движения меня снова замутило.
– Нет-нет, положи меня обратно, – я отчаянно замотала головой.
– Что с тобой случилось? – беспокойство, море беспокойства вылилось вместе с его словами. Но тут у желудка наметились свои планы.
– Отпусти, – простонала я, а он аккуратно вернул меня на место, чем я тут же воспользовалась. Поднялась с пола села на колени, таким образом, оказавшись около желанного предмета сантехники.
– Выйди, я не хочу, чтобы ты видел меня такой, – слова давались очень тяжело, мне оставалось только надеяться на понимание Вика.
– Тебя что-нибудь нужно? – и снова море эмоций.
– Да, воды, а то от водопроводной меня мутит еще сильнее, – он кивнул и вышел, прикрыв за собой дверь, как раз вовремя…
Сидя на полу, я задумчиво рассматривала разноцветные прожилки в плитке…и думала.
Что это? Сильный приступ токсикоза или просто реакция организма на стресс, хотя может все сразу.
Вернулся Вик и, не смотря на мои слабые попытки остаться лежать на ставшем почти родным полу, отнес в спальню. Где мой мозг, наконец, решил, хорошего понемножку, окунув в черноту глубокого обморока.
Очнулась я, когда за окном светило яркое утреннее солнышко. От вчерашнего недуга осталась лишь легкая слабость во всем теле, и пересохшее горло. Приподнявшись на локтях, я обвела комнату шалым взглядом, мимолетно отметив появление кучи пакетов.
Ага, дежа вю…надо блин завязывать с мужским шоппингом по дамским угодьям.
Но все мое внимание оказалось приковано к графину с водой, что стоял прямо на полу. Мысленно поблагодарив Вика за это, я жадными глотками принялась пить воду прямо из него. Утолив жажду, я поднялась с кровати, попутно сдирая с себя осточертевший халат.
В пакетах, как и ожидалось, была одежда…
– Хм…так я нечего не понимаю! – возмутилась я, вытаскивая одно за другим вечерние платья, – что же мне теперь по дому в этом щеголять? Ммм? А где же, ага…
Наконец откопала недлинное коктельное платье глубокого синего цвета, бросила его на кровать, пошла умываться.
Душ привел меня в более человеческий вид, а зубная паста довершила дело, избавив от последствий вчерашнего вечера. Завернувшись в полотенце, я вошла в спальню.
М-да…
– Доброе утро Саша, – тихо поздоровался Вик, пряча от меня глаза.
– Доброе, – я зашла ему за спину и подтянула к себе брошенное платье, убедившись, что все ярлыки и бирки заботливо срезаны, скинула полотенце. Вик, услышав звук упавшей детали моего гардероба, вздрогнул, но не обернулся.
– Как ты себя чувствуешь? – осторожно спросил он.
– Есть хочу, – прямо ответила я, влезая в узкое платье. Натянув его на себя, я попыталась застегнуть молнию на спине. Но дрожащие от легкой слабости руки не слушались, поэтому, поправив глубокий вырез на груди, я подошла к Вику, повернувшись к нему спиной.
– Поможешь? – он не ответил, а молния поползла вверх, я инстинктивно подняла влажные волосы, – спасибо.
Развернувшись к Вику лицом, поняла, что мужчина немного растерян моим, мягко говоря, раскованным поведением. От этого факта я нахмурилась, сделала глубокий вдох.
– Вик, послушай, я хоть и попала в твои, безусловно, надежные руки в несколько невменяемом состоянии, но также не смогла не отметить свой 'слегка' расхристанный вид, да и вчера ты видел более чем достаточно. Все это конечно стечение обстоятельств, но пойми, я тебе доверяю, ты не тот человек, который воспользуется положением, так что тебя смущает? – выдох.
– Ты неподражаема, – только и ответил он, а его лицо осветила мягкая улыбка.
– Боже, да это ты у нас просто….само терпение, – я с трудом выразила эту мысль.
– Ну что пойдем завтракать? – я согласно закивала головой.
– Так стоп. У меня вопрос.
– Какой? – я подошла к кучке платьев.
– ЭТО зачем?
– А что не так? – улыбается блин. И тут меня осенило.
– Сам выбирал или подсказал кто?
– Конечно, в магазине подсказали, откуда ж мне знать, что нужно девушке? – я закатила глаза.
– Ну а белье? Белье-то они тебе не подсказали приобрести? – Вик смутился, – ты всегда такой или только со мной?
– Было там где-то, – сказал он и сам полез в пакеты.
В общем, пришлось перетрясти кучу пакетом, прежде чем, нашлись заветные коробочки. Распаковав их, я вытащила бюстик.
– Эээ, а это точно мне? – я посмотрела на Вика, уууууу как все запущено, – ладно формы у меня детские обойдусь без него.
Все остальное оказалось вполне подходящих размеров. Когда Вик увидел, как я у него на глазах начинаю одевать трусики, закатил глаза, мухой вылетев из комнаты, а я неприлично расхохоталась.
– Вик, я же пошутила! – вдогонку ему крикнула я.
На кухню я вошла все еще похрюкивая, попутно вытирая выступившие слезы, а Вик, как ни в чем не бывало, хозяйничал, расставляя на столе вазочки с печеньем и прочими вкусностями.
Я подошла к нему и как нашкодивший ребенок подергала за край рубахи.
– Ты не сердишься на меня? – невинное хлопанье ресницами, ноль эмоций, – ну Вик, я так больше не буду-ууу…
В этот момент я никак не ожидала от него такой подлой подлости. Он обернулся ко мне, подхватил на руки и закружил. А я только и успела увидеть, как искрились от смеха его глаза.
Я смеялась и визжала, цепляясь за рубаху пальцами.
– Вик, перестань, ааааааа! – зажмурилась, – Вик, меня опять мутит…
– Правда? – вкрадчиво спросил он, заглядывая в мои разбегающиеся глаза.
– Чесслова.
Вот в этот момент нас и застукали.
– Какая занимательная картинка, – Артем так же, как накануне днем стоял, прислонившись плечом к косяку, рассматривая нашу веселящуюся компанию.
– Доброе утро сын, – ууууу вот это голос, ни капли смущения.
– А это ты, – выдала я, пихая локтем, замершего со мной на руках, Вика.
– Пап, кто это? – первая стрела пущена.
– Это, – влезла я под перекрестный огонь, – это фактор который невозможно предсказать. Вик, положь где стояло.
– Сын, веди себя прилично Саша моя гостья, к тому же я перед ней очень виноват, – я что-то пропустила в этой жизни?
– Вик! – еще один тычок под ребра, он, наконец, обратил на меня внимание, аккуратно поставив на пол, – спасибо. Артем, если ты не против, давайте не будем убивать друг друга взглядами, а спокойно позавтракаем. И вот потом, твой папа, да Вик? Будет так любезен, доставив меня в родные объятия моей мамы, да Вик?
– Да.
– Вот и хорошо.
– Что? Куда ты собралась? – во, очнулся, а я уж и не надеялась.
– Домой, – спокойно отвечала я, присаживаясь за стол.
– Почему? – хм…приплыли.
– Вик, давай потом и не при детях, – Артем послал мне та-акой пламенный взгляд, заставивший меня проверить свою одежду на наличие подпалин.
– Пожалуй, я перекушу в городе, всего вам хорошего, надеюсь, не увидимся, – мерзко ухмыльнувшись, Артем покинул нас, а я вздохнула свободнее.
– Саш, я…
– А, не переживай, мне то все это знакомо, только одного понять не могу, чем я ему не приглянулась. Он что, так ко всем твоим дамам относится?
– Да не в этом дело, – Вик нахмурился, отвернувшись к окну.
– Я поняла, это не мое дело, прости, – я подошла к нему и обняла сзади за талию, прижавшись щекой к спине, – давай завтракать.
Завтрак прошел в гнетущей тишине, отчего кусок в горло не лез. Спросить в чем дело я так и не решилась, слишком задумчиво выглядело лицо Вика, слишком рассеянные движения. Тормошить его я не стала, сделав здравый вывод, захочет, расскажет.
– Саша…я хочу тебе кое-что показать, – он встал из-за стола, жестом показав мне следовать за ним. Я молча последовала за ним, теряясь в догадках, что мне может такого необычного и важного поведать, в общем-то, незнакомый, но, не смотря на это, очень близкий человек.
Мы прошли в гостиную, расположившись в креслах у незажженного камина. Вик не говоря ни слова сел напротив меня, его взгляд рассеянно перемешался по обстановке комнаты не задерживаясь надолго ни на одной вещи. Мне показалось, что он внутренне готовится к серьезному шагу в отношении меня, но вот что конкретно…я разводила руками. Скинув с ног туфли, я подтянула под себя ноги, и откинулась на мягкую спинку кресла.
– Саша…помнишь, я тебе рассказывал про свою жену? – Вик все свое внимание сосредоточил на моих руках, которые лежали на подлокотнике.
– Да, помню, – теперь я точно ничего не понимаю.
Я пропустила тот момент, когда Вик поднялся и вышел, поскольку никак не могла совместить кусочки информации и привязать их к себе. Вернувшись, он тяжело опустился в кресло, принявшись нервно крутить в руках небольшую фотографию в деревянной рамке.
– Что это? – не выдержав напряжения, спросила я.
– Это фото моей жены, сделанное двадцать четыре года назад, – и с этими слова он протянул ее мне.
Я взяла протянутую мне рамку, развернув к себе. На черно-белом снимке была запечатлена молодая девушка, обнимающая тонкую березку. Девушка смотрела куда-то вдаль, а на лице светилась счастливая улыбка. Темные, но скорее всего рыжие, как у Артема волосы аккуратно заплетены в косу, темные глаза, ямочки на щеках, она…она!
Я положила фотографию себе на колени и закрыла глаза. Теперь мне стало ясно поведение Артема, его странные взгляды, и злые слова в мой адрес.
– Мы с ней так похожи…как сестры, – тихо-тихо, так чтобы он едва расслышал, сказала я.
– Да, – горечь в единственном слове.
– А там, в кинотеатре, ты сразу заметил наше сходство. Так? – мне не нужно смотреть на него, прекрасно понимая, так оно и есть.
– Я даже сначала испугался, решил посмотреть на тебя еще раз, а поговорить с тобой мне стало просто жизненно необходимо, – он, что? Передо мной оправдывается? Нет, так дело не пойдет.
Я распахнула глаза и уставилась на Вика.
– Вик! Я ни в чем тебя не обвиняю. У каждого человека есть своя тайна, к которой мы стремимся, не смотря ни на что. И как бы нам больно не было, мы идем, падаем, поднимаемся и снова идем. А Артем, я его не виню, он ревнует тебя, потому что ему видится стремление найти замену его матери. Не старайся убедить его в обратном, он поймет, но позже.
– Верно. Спасибо тебе Саша, ты просто камень мне с души сняла, – я удивленно приподняла бровь. К чему это он? – я боялся, что ты поймешь сложившуюся ситуацию превратно.
– Ну-ууу, может, окажись на моем месте другая, так бы оно и случилось. Я то девушка гибкая, к тому же умею быть благодарной за поддержку и гостеприимство, – ох, как тяжело дались мне эти слова, как страшно стало от понимания того, что возможно испытывает этот человек в отношении меня. Сложно…сложно встретиться с живым призраком прошлого, пусть это всего лишь бледная тень.
А тем временем Вик пытливо вглядывался в мое лицо, ища там то, что я так упорно прятала глубоко-глубоко, за беззаботной улыбкой и ясным взглядом. Везде человек ищет свою выгоду, даже неосознанно, а потом осторожно пробирается к намеченной цели. Меня это задело, но пришлось признать, Вик совсем не хотел втягивать ни в ссору с сыном, ни посвящать в историю с женой…стечение обстоятельств, если хотите. Даже знаю, кому за это сказать спасибо. Сказать, а потом положить на колени задом к верху и всыпать, как следует. Но это уже не в моей компетенции, пусть старший брат разбирается. Кстати…
– Там о Вике ничего не слышно? – вот тема, которая меня волнует.
– Нет, – его глаза загорелись злостью, – судя по всему, она уже в курсе того, кто забрал тебя из сторожки.
– Н-да, – новость та еще. Интересно другое, как Вика распорядится полученной информацией? Судя по степени агрессивности ее поступков, она вполне может выложить Никольскому мое место пребывания, естественно в извращенной форме. Но с другой стороны Никольский умеет задавать правильные вопросы, что непременно приведет к причинам моего нахождения в доме у ее брата.
