Текст книги "Неудачница (СИ)"
Автор книги: Агрипина Тумбочкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
– О! тут все очень просто! В тот день, когда все произошло, моя сумка осталась у него в машине, а в ней был мой паспорт. Понимаете, Никольский не последний человек в нашем городе, уж поверьте мне на слово дать взятку или припугнуть, и все будет сделано в лучшем виде!
– Верно, но для чего ты все это мне рассказала?
– Мне нужно уйти отсюда я не хочу, чтобы он забрал меня! Лучше б я тогда упала с той дурацкой крыши! – я посмотрела на нее с надеждой, – вы мне поможете?
– Мне надо подумать, – отозвалась она, присаживаясь на кровать рядом со мной.
Мысли в голове метались лихорадочно, было страшно получить отказ, или оказаться обвиненной больной, он же интеллигентный мужчина! А кто я? Бывшая больная шизофренией!
От волнений меня снова замутило, а инстинкты забили в набат. Меня мутит от одного запаха….господи нет!
– Лидия Степановна, я хочу у вас спросить, вы должны знать. Пока я находилась не в себе, у меня были месячные? – мне было жутко неудобно об этом спрашивать, но подозрение не дало бы мне спокойно сидеть на месте.
– Нет, а что?
– А должна были уже пройти….похоже, я беременна…сволочь!
– Деточка, я помогу тебе! – вдруг заявила женщина, – только тебе нужно найти одежду и поскорее.
Она встала с кровати и подошла к двери.
– Я скоро вернусь, – я кивнула головой.
Если она не вернется, значит, все потеряно. Нет, о поражении рано думать!
Время тянулось бесконечно долго, меня стало трясти от напряжения. Сидеть на месте я долго не смогла, встала, принявшись мерить комнату шагами.
– Ну, где же вы Лидия Степановна? – семь шагов в длину, пять в ширину.
Руки сами потянулись к волосам, пальцы запутались в свалявшемся колтуне, и я принялась раздирать спутавшиеся пряди.
Выгляжу я, наверное, как чучело, даже хуже.
Сейчас бы расческу…эх.
Руки беспощадно выдирали целые клоки волос, было больно, но эта боль заставляла отвлечься от ожидания. От долгого хождения по комнате закружилась голова, и я плавно опустилась на холодный кафель пола.
Глаза бегали по блеклым желтым стенам, а потом пошел дождь…
Яркие кружочки серпантина, падали плавно, словно воздух превратился в густую патоку.
Я помотала головой, и видение пропало…
– Неужели…я все еще больна? Нельзя, нельзя проваливаться так глубоко в себя.
Только сейчас как сквозь вату я услышала поворачивающийся в замке ключ, и мутным взглядом посмотрела на открывающуюся дверь.
– Вы вернулись, – тихо прошептала я, чувствуя, как по щекам катятся горячие слезы.
– Да, вставай, пошли, – я осторожно поднялась, меня заметно шатало. Медсестра, увидев мое состояние, подошла ко мне и, обняв за плечи, вывела в светлый коридор. Миновав коридор, мы свернули в бок, и зашли в помещение, оказавшееся туалетом. Там на полу лежала кучка вещей.
– Вот, возьми, сделай тест и успокойся, может тошнота у тебя от лекарств, – она протянула мне коробочку с тестом и одежду.
– Спасибо, – зайдя в кабинку, я быстро скинула больничную робу и дрожащими руками натянула спортивные штаны и огромную ветровку с капюшоном.
Теперь тест…
Через пару минут я просто вывалилась из кабинки, трясущимися руками протягивая полоску с тестом Лидии Степановне.
– Две, – хрипло выдохнула я.
– Вижу, – нахмурив брови, ответила она, – я понимаю, что положение у тебя хуже некуда, но не делай глупостей, ребенок здесь не причем…
– Лидия Степановна, я может быть дура, отчаянная сумасшедшая, но такого я не смогу сделать, – рука не произвольно ласково легла на живот, – он частичка меня…наверно, самая чистая.
– Хорошо, что ты не винишь его в грехах отца, а теперь пошли, время дорого, – мы вышли из туалета, спустились по лестнице вниз, прошли несколько однообразных коридоров и вышли к запасному выходу. Медсестра вытащила из кармана связку ключей и отперла тяжелую дверь.
– Так сейчас выйдешь и пойдешь прямо через эту рощицу, метров через сто будет забор, иди вдоль забора влево, там будет дыра, – когда она закончила мне объяснять, я порывисто обняла ее.
– Спасибо, вам, – всхлипнула я.
– Деточка, иди с богом, – она перекрестила меня и подтолкнула к выходу.
Я все сделала, как она мне сказала, и уже через десять минут шла чуть в стороне от дороги, по которой то и дело проезжали машины.
Больница находилась чуть в удалении от жилой части района, а первые дома показались только через двадцать минут.
Я оказалась на долгожданной свободе, но понятия не имела что теперь с ней делать, у кого попросить помощи. Надо найти, откуда позвонить…
– Можно от вас позвонить? – спросила я, подойдя к стойке бара.
Полный темноволосый бармен за стойкой скривился, брезгливо осматривая меня, но все же протянул телефонную трубку.
Пальцы нервно пробежались по столбикам цифр и замерли на кнопке вызова. У меня еще была возможность не впутывать Макса в мою катящуюся в тартарары жизнь, но страх оказался сильнее здравого смысла. Я стиснула трубку в руке и плотно прижала ее к уху.
– Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети…, – сообщил мне вежливый женский голос.
Нервное напряжение достигло своего апогея, и я истерично рассмеялась, протягивая трубку назад.
– Спасибо, – машинально поблагодарила я и вышла из душного нутра ресторана.
Идти мне было некуда, да и куда бы я не пошла, меня всюду найдут, но тогда мне не поможет даже психушка. Дверь хлопнула, отрезая меня от невыносимых запахов доносящихся с кухни ресторана. Спустившись с крыльца, я безвольно опустилась на нижнюю ступеньку и уронила голову на колени. Снова захотелось рыдать биться в истерике и рвать на голове волосы, лишь бы утихла внутренняя боль, к которой прибавилось тяжкое бремя ответственности за еще не родившегося, но уже такого дорого ребенка.
– И что же мы здесь делает, мой драгоценный цветочек? – 'этот голос…неужели все, что я сделала, оказалось зря, нет уж, я так просто не сдамся!
Я подняла на него полные ненависти глаза.
– А ты что не знаешь? Тебя жду! – с этими словами я подскочила на месте, со всей силы толкнув Никольского, развернулась и побежала в ресторан. Залетев в зал, я побежала через него, на ходу ухватила официантку.
– Где черный выход? – крикнула я ей, девушка, ошалев от такой грубости, махнула на приоткрытую дверь в конце зала. Я бросилась туда пробежала мимо кухни, коридор свернул налево. Дверь во внутренний дворик была распахнута, не останавливаясь, я побежала к служебным воротам.
– Аля, стой! – кричал за спиной Никольский.
– Вот прям щас, – пробурчала я себе под нос, подбегая к воротам, но те неожиданно приоткрылись, пропуская двух здоровых мужиков, в одном из которых узнала водителя Никольского. Я остановилась, отступая от них, оглянулась назад. Вход в ресторан перегородил Никольский.
– Что тебе нужно от меня? – закричала я, с трудом сдерживая слезы, – зачем тебе нужна больная шизофреничка?
– Аля, перестань, – спокойно ответил он. Только сейчас я разглядела насколько потрепанным и усталым он выглядел.
Ты еще пожалей его, – пронеслась в голове шальная мысль.
– Ты разрушил мою жизнь, ты поломал мое здоровье, ты…, – я замолчала, меня снова мутило, ноги задрожали от слабости, а внизу живота свернулась тугим клубком боль. Колени подогнулись, и я упала на землю. Боль накатывала жгучими волнами, я обхватила живот руками и застонала. Ко мне подбежал Никольский, в его глазах была такая боль.
– Что с тобой? Что случилось? – он подхватил меня на руки, не переставая смотреть на меня.
– Андрей, ребенок…, – это были последние слова, которые я смогла сказать, прежде чем сознание покинуло меня.
* * *
Я очнулась, оттого что Никольский нервно подергивал меня за прядку волос.
– Может, перестанешь это делать? – недовольно спросила я, глядя в его прозрачные голубые глаза.
– Привет. Тебе лучше? Ничего не болит? – 'вот мешок худой, сколько сразу вопросов!
– Куда мы едем?
– В больницу, – от одного слова больница я чуть не завопила.
– Не надо в больницу, все хорошо, – я скорчила рожицу.
– Аля, скажи мне, пожалуйста, это правда? – я вывернулась из его рук и отодвинулась к самой двери.
– Что, правда? – 'услышал, черт его дери!
– Ты беременна? – в его голосе проскользнула надежда.
– Беременна, – сухо подтвердила я.
– Это мой ребенок? – 'ну что за глупый вопрос!
– Нет мой! – 'какой вопрос, такой ответ!
– И все-таки?
– Твой.
– Откуда такая уверенность? – я покраснела до кончиков ушей и отвернулась к окну.
– Я девушка чистоплотная, поэтому всегда предохраняюсь, а ты тогда особо не поинтересовался моим мнением, – во мне закипала злость.
В машине повисла тишина.
Я злилась и молчала, но как не странно чувствовала себя вполне живой, и отчасти счастливой. Рука сама собой потянулась к животу, а через мгновение ее накрыла теплая ладонь Никольского. Я повернула голову.
– Значит муж, да? – гневно выплюнула я, а он лишь пожал плечами, мол, прими как данность, – что ты сказал моим родителям?
– Ты в командировке в Германии, и я ничего не говорил, но Сергей Михайлович любезно согласился мне в этом помочь, – я зло сузила глаза.
– Может, еще и про Макса просветишь? – глаза Никольского потемнели.
– Почему бы и нет, – спокойно ответил он, – твой мальчик оказался очень понятливым, когда речь зашла о работе его отца…
– О! Мило. Можешь не продолжать, надеюсь, все помехи на подходе к моему телу ты устранил! – язвительно заметила я.
– Какой острый язычок у моей супруги, – тихо прошептал Никольский, подвинувшись вплотную ко мне. Слово 'супруга' неприятно защекотало нервы, подняв возмущение подобно волне цунами. Но дурнота, подкатившая так незаметно, свела на нет все эмоции.
Никольский, заметив мое позеленевшее лицо, нежно приобнял меня за плечи, а я уткнулась лбом в его грудь.
– Ммм…как же плохо, – простонала я, – останови машину.
– Прямо сейчас? – спросил он, поглаживая меня по голове.
– Да, иначе будете себе машину отмывать и материться, – после моих слов машина замерла, а я мысленно принялась уговаривать взбунтовавшийся желудок успокоиться. Через некоторое время мне это удалось.
– Поехали, – буркнула я.
– Аля, – тихо позвал меня Никольский.
– Что?
– Тебе все же нужно показаться врачу, – я оторвала голову от его груди и умоляюще посмотрела в его глаза.
– Нет, пожалуйста, не надо в больницу.
– Я не оставлю тебя там, это будет только осмотр. Хорошо? – после его слов я совсем скисла.
– Ладно, только осмотр и никаких больничных коек, – и снова уткнулась в его рубашку.
Когда мы приехали к клинике, меня снова мутило, поэтому до кабинета врача меня Никольский нес на руках. Там нас уже ждали. Сгрузив меня на кушетку, Никольский вышел из процедурной, а его место заняла молодая женщина.
– Здравствуйте, расскажите, что у вас случилось.
– Хм…сегодня я сделала тест, и поняла, что беременна. Потом видимо переволновалось и меня скрутило от боли так, что я упала в обморок, но сейчас вроде все нормально, – врач внимательно выслушала меня.
– Хорошо, раздевайтесь и проходите за ширму, – я обреченно вздохнула, стянула штаны и полезла на пыточное кресло.
Ненавижу гинекологов…
Дальше меня осмотрели со всех ракурсов, высосали литр крови и выпроводили из кабинета, где сдали нервничающему Никольскому. Как только состоялась передача с рук на руки, я благополучно погрузилась в черное забытье.
Крови-то они зря столько выцедили, вампиры блин недоделанные!
Глаза открывались неохотно, телу так вообще было тепло и комфортно. Я сладко зевнула и потянулась. Разлепив непослушные веки, удивленно уставилась на окружающую меня обстановку.
Большая комната, стены темно-шоколадного цвета с рисунком из цветов сусального золота. Кровать, на которой я собственно и располагалась, около нее ночной столик. Окно плотно зашторено, так чтобы в комнате царил полумрак.
– Большая, удобная. Похоже, кто-то решил привезти меня к себе в гости, – я откинула одеяло, и спустила ноги вниз, отметив, что кто-то очень заботливый переодел меня в мужскую шелковую пижаму темно-синего цвета.
Встала с кровати, а босые ступни утонули в пушистом ворсе ковра.
– Ммм…приятно, – заприметив в дальней стене дверь, прошла к ней, – боже…ванная, наконец-то, я смою с себя запахи больницы.
Ванная комната поистине оказалась произведением искусства. Посередине располагалась старинная чугунная ванная на ножках в форме львиных лап, в углу стыдливо пряталась современная душевая кабина, сбоку от нее прочие удобства. Над двумя раковинами висело огромное зеркало, по бокам которого располагались два шкафчика, в которые я беззастенчиво сунула свой любопытный нос.
– И это все мне? – с сомнением протянула я, разглядывая батарею различных дамских примочек.
– Тебе, – от тихого голоса Никольского я подпрыгнула на месте и схватилась за сердце.
– Никольский, никогда так больше не делай, иначе повторное лечение в психушке мне обеспечено, – возмущенно выговорила я, пряча глаза от его пристального взгляда, – перестань, что я музейный экспонат какой?
– Нет, ты намного интереснее, – я обреченно закатила глаза, – тебе что-нибудь нужно?
– Я тут надолго?
– Насовсем.
– Даже так? Что ж, этого следовало ожидать, в таком случае мне нужна одежда, лучше джинсы и простая майка, и обувь, все остальное я могла бы забрать из дома…
– Нет, – резко прервал меня Никольский, – исключено, напишешь все, что тебе нужно.
– Да не вопрос, одежда должна быть у меня на кровати через час, – я мстительно посмотрела на него и добавила, – а еще через пару часов, хотелось бы сидеть в кресле парикмахера, – с этими словами я выпихнула ошарашенного Никольского из ванной и закрыла дверь на замок.
– Мне нужны твои размеры, – донеслось из-за двери.
– Мужчины! Жестами объяснишь, да выкрутишься как-нибудь! – язвительно ответила я.
– Хотя бы размер обуви, – прикинув последствия от неправильного размера обуви, я милостиво раскололась.
– Тридцать девятый.
Больше ни вопросов, ни возражений я не услышала, поэтому полностью переключила внимание на водные процедуры.
Открыв вентиль, вода сильным потоком устремилась в начищенную до блеска ванную, туда же полетели две ароматных бомбочки для ванны. На полочке около ванны поставила разные нужные вещи, с помощью которых постараюсь вернуть себе человеческий вид.
Скинув с себя ненужную одежду, я подошла к зеркалу, которое до сих пор активно игнорировала, и посмотрела на себя.
– Печально… – сказала я своему отражению, и отвернулась.
Погрузившись в манящую теплую воду, расслабленно прикрыла глаза. От воды исходил одуряющий аромат эфирных масел, тело потихоньку расслаблялось и млело от такого маленького счастья, а голова упрямо отказывалась выключить поток бесконечных мыслеформ.
Перед глазами по-прежнему стояло собственное отражение в зеркале.
Я нервно сглотнула и передернула плечами. Никогда не блистала пышными формами, а теперь и вовсе кости да кожа. Осунувшееся лицо, и постаревшие глаза. В такие посмотреть решится не каждый.
– Никольский, а ты упертый…сумасшедший, другой бы развернулся и ушел, – горько усмехнулась я, – получается должна благодарить тебя. Так лучше б я увидела жалость ко мне в твоих глазах, а не…
Глупые слезы покатились по щекам.
Я опустила голову на бортик и улыбнулась.
– Дурак…а я еще большая дура…
Проще было упасть и разбиться, а не играть спутанным клубком чужих и своих чувств. А я именно играла, беззастенчиво возвращая ему свой долг. Слишком многое я ему задолжала: жизнь, здоровье, светлую голову, много чего…
Только поздно об этом думать. Птичка в клетке, к тому же что может привязать больше чем общий ребенок? В моем случае…
Хотя о возможностях я еще подумаю, благо времени много и проснувшаяся во мне так не вовремя стерва определится.
Отбросив все слишком разумные мысли, направила усердие на отмывание своей изрядно отощавшей персоны. Смывать усталость, раздражение и страх пришлось долго. Я терла себя мочалкой, пока заметно покрасневшая кожа не отозвалась ноющей болью. Волосы также подверглись садистскому издевательству. В итоге из ванной я вышла где-то через полтора часа. Уставшим взглядом отметила кучу пакетов рядом с кроватью.
– Прекрасно, что тут у нас, – я с какой-то жуткой остервенелостью разрывала нарядные упаковки, – ага джинсы, джинсы это хорошо, майки…прям, как заказывала. Даже белье, так, а это что?
Я открыла объемную коробку, в которой обнаружились туфли, черные лаковые с открытым носком, на высоченной шпильке.
– Ммм…за-ме-ча-тель-но! – проговорила я по слогам, и, не удержавшись, примерила эту красоту, – отлично.
Я порывисто скинула влажное полотенце и вытащила белье, в этот момент дверь открылась, а на пороге замер ошеломленный Никольский. Честно говоря, сил возмущаться не было, да и вид был не особо привлекательный, и я просто продолжила одеваться.
Немая сцена затягивалась.
– Еще секунда и загорюсь, – спокойно сказала я, натягивая на себя футболку.
– Я…зашел сказать, что мы уже можем ехать, то есть тебя отвезет мой шофер, – я прищурилась.
– А не боишься что я сбегу?
– Не поможет, – к его голосу уже вернулась былая уверенность, но меня этим не обмануть.
– Значит уверен?
– Более чем, – и закрывая дверь, добавил, – я жду тебя внизу.
Я пожала плечами, а когда дверь за ним закрылась, зло дернула этикетку на джинсах.
Волосы все еще оставались влажными, но за неимением фена пришлось оставить, так как есть. Я провела по завившимся волосам рукой, борясь с желанием выдрать пару клоков. Нет, так не пойдет, надо успокоиться.
Глубокий вдох, сдавленный выдох.
Что со мной? От чего это глупое волнение и…страх.
Искалеченное сознание подавало четкие сигналы, сигналы тревоги.
Стоп, перестань ничего не должно произойти. Не позволю! Если судьба позволит себе еще одну подлую подсечку, я сломаюсь. На этот раз безвозвратно.
Глупости!
Я тряхнула головой и открыла дверь. Выйдя в коридор, я, не задумываясь, нашла глазами широкую деревянную лестницу и осторожно спустилась вниз.
Гостиная, в которую я попала, оказалась огромной, со вкусом обставленной во все том же классическом стиле. Никольский сидел в кресле, задумчиво глядя прямо перед собой.
– Я готова, – сказала я, привлекая к себе внимание, он перевел на меня свой задумчивый взгляд и, не проронив ни слова, поднялся.
Мы вышли из дома, у входа уже ждала машина. Никольский посмотрел на меня долгим изучающим взглядом холодный голубых глаз.
– Не делай глупостей, – он заключил меня в нежные объятия и поцеловал в макушку, – пожалуйста.
Мой хитрый взгляд заставил его усмехнуться и крепче сжать руки.
– Найду и высеку, – строго сказал он и рассмеялся, – я тебя предупредил, цветочек!
– Никольский, поднимешь на меня руку, – мои глаза зло сузились, – будешь до скончания дней искать меня! Земля большая!
– Езжай уже, – он выпустил меня из объятий и помог сесть в машину, – ах да, вот держи.
Я внимательно посмотрела на протягиваемую мне кредитку.
– Разориться не боишься? – ресницы невинно затрепыхались, заставив упрямо сжатые губы Никольского растянуться в дьявольскую улыбку.
– А ты попробуй! – я выхватила пластиковую карточку, и запихнула в карман джинсов.
– Постараюсь, – еще один взмах ресниц.
– Удачи! – он захлопнул дверь, и машина плавно тронулась.
Машина плавно скользила в плотном потоке спешащих машин, огибала нерасторопных пешеходов.
Город жил своей неповторимой жизнью. Жизнью, которая обошла стороной меня, отчего стало грустно. Я любила этот город со всеми его заморочками, ловушками и интригующими путами.
Город жил, тихо вздыхая о чем-то своем, тихо перешептывался с утомленной летом природой, и молчал для суетливой толпы, до которой ему не было никакого дела. Тяжелые древние вздохи все чаще прерывали бесконечную торопливость человеческой жизни, ему казалось в тягость такое совместное сосуществование.
– Приехали, – оборвал мои летящие мысли голос водителя. Я поморщилась, но промолчала.
Выйдя из машины, я огляделась. В здании старого городского фонда, обретался салон красоты. Здесь я никогда не бывала, но по рассказам подруг знала – это место имеет хорошую репутацию.
Хотя какая к черту разница, главное побыстрее избавиться от белых патл. Нерешительно замерев около входа, я мысленно дала себе затрещину, и устремилась внутрь.
Ничего особенного, все как везде, может лишь чуточку помпезней.
Подойдя к стойке администратора, я приветливо улыбнулась встречающей меня девушке.
– Меня должны были записать к вам, – неуверенно начала я.
– Ваша фамилия? – 'хм….а действительно?
– Никольская, – девушка администратор бросила на меня полный подозрения взгляд.
– Александра?
– Да это я, – хмуро ответила я.
– Прошу за мной.
Меня провели в просторный зал, где стояло всего несколько рабочих мест, и усадили в самое дальнее от входа. Тот час же подошла мастер.
– Здравствуйте, меня зовут Валя, я на сегодня ваш стилист, что вы хотели сделать?
– Саша, очень приятно, – представилась я, и вкратце изложила свои пожелания.
В последующие три часа меня стригли, красили и делали макияж.
* * *
…не понимаю! Вот не понимаю и все, что Андрей Станиславович нашел в этом заморыше? Ни лица, ни фигуры, а характер тот вообще…в глаза ей смотреть страшно. Как вспомню вчерашний день, сразу не по себе становится. Один ее вид только чего стоит!
Испуганная, а в глазах такая злоба бррр мурашки по коже.
Зря он Вику выгнал, та хоть и вела себя, как хитрая кошка, но зато выглядела, у мужиков сразу только одно желание появлялось: затащить ее в постель! А как она молнии метала, когда шеф ей указал на дверь! Не баба была, а загляденье. Теперь с Шороховым трется, плохо это, у них с Андреем Станиславовичем проект совместный, как бы не вышло чего. Вика хоть и легкомысленная дамочка, но себе на уме. Теперь, небось, повод ищет, что бы Никольскому отомстить.
Семен шумно вздохнул, и в который раз покосился на двери салона, потом перевел глаза на приборную панель.
Уже три часа там торчит. Шеф уже раз десять позвонил, волнуется. Чего волноваться-то? Что этот заморыш выкинуть может, даже не представляю!
В это время двери салона распахнулись, и из них вышла стройная высокая девушка. Черное короткое вязаное платье с открытыми плечами, на голове копна пышных темных кудрей. На лице незнакомки блуждала задумчивая, слегка насмешливая улыбка, карие глаза в обрамлении длинных пушистых ресниц.
Семен аж присвистнул при появлении стройной брюнетки, и внимательным взглядом проводил девушку идущую по тротуару в сторону перекрестка. Перед светофором девушка остановилась, задумчивым взглядом изучая собственные пальцы, резким движением руки откинула упавший на глаза локон.
Она несколько минут наблюдала, как мимо нее проносятся машины и, развернувшись, пошла обратно в сторону салона.
Легкая изящная походка, томные покачивания бедер и блестящие от некоего предвкушения глаза, все это никак не могло пройти мимо внимания Семена. А когда она выбрала курс на машину, в которой сидел Семен, то и вовсе растекся от предстоящего знакомства.
Девушка уверенно подошла к машине распахнула переднюю дверь, и изящно опустилась на сидение. Семен шумно сглотнул, разом забыв о том, что он умеет говорить, но она на него не смотрела. Это смутило взбудораженного мужчину. Девушка вдруг обернулась, сфокусировала на нем раздраженный взгляд и хриплым голосом сказала:
– Чего замер? Поехали обратно!
****
– Чего замер? Поехали обратно! – сказала я водителю, который в это время смотрел на меня шалыми глазами.
– Девушка вы наверно ошиблись… – несколько робко начал он, а я от своего тугодумия закатила глаза и рассмеялась.
– Слыш герой, это конечно можно принять за комплимент, но протри глаза и повнимательнее посмотри на меня, – насмешливо заметила я, только мужик никак не хотел видеть в этой сексуальной девушке того заморыша, что он привез три часа назад, – не понимаешь, – огорченно вздохнула я, – Александра я, жена Никольского.
– А-а-а?! – он отвернулся, вцепившись руками в руль, – извините Александра Анатольевна, не узнал.
– А теперь медленно и о-о-очень аккуратно едем обратно, – вежливо попросила я, отворачиваясь от красного от смущения водителя.
* * *
Когда я вышла из салона, у меня появилось прямо таки непреодолимое желание броситься прочь, куда глаза глядят. Так я и поступила, что самое удивительное никто не собирался меня останавливать и тащить к машине. Это несколько смутило, но не более. Я уверенно шла прочь, отгоняя непрошенные мысли одна мрачнее другой. В таком задумчивом состоянии я дошла до перекрестка.
А что потом? Уйду, спрячусь, надолго ли? Найдет и притащит назад, только вот доверия уже не получу. Стану тихо сходить с ума в четырех стенах, в которых он меня запрет. Значит, и думать нечего. Если бы я не носила его ребенка, можно было уехать в другой город, начать жить заново. Трудно, но не невозможно. Риск конечно дело благородное, но не неоправданный, как в моем, к сожалению, безвыходном положении.
Приняв для себя такое решение, я развернулась и уверенно пошла обратно.
* * *
Возвращение в дом Никольского оказалось триумфальным. Охранники смотрели на меня, как на минимум восьмое чудо света. Вот что делает с женщиной ухоженный вид и правильная одежда. Кстати платье мне любезно приобрели в соседнем с салоном бутике.
Зайдя в дом, я почувствовала витающие ароматы готовящейся еды, а желудок напомнил о себе тихим урчанием. Поскольку расположение кухни я не знала, пришлось немного побродить по дому, и через некоторое время я таки нашла желанное помещение.
На кухне, тихо напевая себе под нос, суетилась невысокая полная женщина.
– Здравствуйте, – сказала я, привлекая к себе внимание, – я Саша.
Женщина обернулась, прошлась по мне внимательным взглядом и неодобрительно покачала головой.
– Здравствуй, а я Светлана, повар Андрея Станиславовича, ты садись, не стой в проходе. Только что борщ сварила, сейчас подам. Худенькая ты очень, да и вид голодный, – я улыбнулась приветливо принявшей меня женщине и села за стол, который, по-видимому, не использовался как обеденный.
– Скажите Светлана, а Никольский здесь или уехал? – женщина оторвалась от занимавшего ее дела и посмотрела в мою сторону, и клянусь, в ее взгляде читалось недоумение.
– Александра, а почему вы Андрея Станиславовича называете по фамилии? – заинтересованно спросила Светлана.
– Ах, это! Да как-то язык не поворачивается называть его Андреем, – нехотя объяснила я.
Женщина кивнула, но ее растерянный вид говорил о том, что она не понимает, почему жена ее хозяина обращается к своему мужу по фамилии.
– Так, вот! Кушай на здоровье, – она поставила передо мной дымящуюся тарелку борща, соусник со сметаной, корзиночку с булочками и приборы.
Я настороженно принюхалась, дабы заранее понять взбунтуется мой желудок против борща или нет.
Не взбунтовался.
Я с аппетитом поглощала поистине вкусную еду, когда на пороге кухни появился злой как черт Никольский.
– Светлана Васильевна вы не видели Алекс… – тут он, наконец, увидел меня.
– Я здесь, – тихо ответила я, и мои губы растянулись в бесовской улыбке.
– Саша? – удивленно спросил он.
– Знаешь, твоя реакция уже не оригинальна, – скучающе ответила я, с тоской поглядывая на едва тронутую еду.
– Почему? – серьезно спросил Никольский.
– Нууу, я думаю, что на этот вопрос ответит твой водитель.
– Причем здесь Семен?
– Вот у него и спросишь, – я пожала плечами и принялась за борщ.
– Я уезжаю, – сухо и несколько раздраженно ответил он, – вернусь завтра и надеюсь, за это время ты ничего не натворишь.
Угроза в его голосе звучала настолько явно, что мне, если бы было очень нужно напакостить, расхотелось проверять степень терпения Никольского.
– Всего хорошего, – сказала я вслед удаляющейся фигуре Никольского.
Светлана, ставшая свидетелем нашей перепалки, тактично промолчала, за что ей огромное спасибо. Меньше всего мне хотелось оправдываться перед кем-либо.
Насытившись, я поблагодарила Светлану и побрела в свою, теперь уже точно, комнату. Несмотря на то, что на улице стояла отличная погода, и день был в своем разгаре, меня жутко клонило в сон. Чему я не стала противиться, скинув туфли и платье, забралась под одеяло, тут же уснула.
Разбудил меня шум голосов и глухой хлопок, а еще меня мучила сильная жажда. Скинув одеяло, я слезла с кровати, и, натянув брошенной платье, мышкой выскользнула из комнаты. В доме стояла тишина, явно диссонирующая с тем недавним шумом, но жажда оказалась сильнее любопытства.
В коридоре было темно и я, ориентируясь по стене, медленно продвигалась к лестнице. Ступив на первую ступеньку, я услышала шаги, приглушенные ковром на полу. Я оглянулась, увидела мужской силуэт, неуверенно спросила:
– Андрей? Это ты? – силуэт быстро метнулся ко мне, а я поняла это не Никольский.
Незнакомый мужчина схватил меня за руки и резким движением завернул их за спину.
– Тварь, – прошипела я, от сильной боли в вывернутых суставах потемнело в глазах, а на глазах выступили слезы. В затылок уперлось что-то холодное.
– Молчи сучка, иначе я прострелю тебе башку, – я нервно сглотнула, но шок начисто выбил из меня инстинкт самосохранения.
– Что ты с ним сделал? – спросила я, мой голос дрожал от напряжения.
– Не твоего ума дело сучка, я же просил молчать! – рявкнул он мне прямо в ухо.
– Послушай умник, твоего лица я не видела, так что беги пока у тебя есть фора! Но не надейся что это надолго, ты перебудил весь дом, так что охрана будет здесь с минуты на минуту, – конечно, я блефовала, про охрану я не знала абсолютно ничего.
– Врешь! – не поверил.
– Хочешь проверить? – спокойно ответила я.
Видимо на этом его терпение закончилось, он резко оттолкнул меня от себя. Лестница закружилась перед глазами цветным калейдоскопом, встречая меня болезненными ударами по рукам, ногам, и спине, а об последнюю сильно приложилась головой. И уже теряя сознание от боли, увидела человека, который меня с нее спустил.
В сознание я пришла уже у себя в комнате. В голове шумело, а во рту было так сухо, что я едва могла шевелить языком. Сколько я провалялась в безсознанке, не имела ни малейшего представления. Повернув голову на бок, я увидела Никольского сидящего в кресле, он спал. Его плечо было перетянуто бинтами. Я поморщилась от произошедшего воспоминания и тихо позвала:
– Андрей… – говорить оказалось трудно, и вся следующая фраза застряла в горле.
Никольский вздрогнул и открыл мутные ото сна глаза, увидев, что я в сознании, он резко поднялся с кресла, на его лице проступила гримаса боли, но он стойко проигнорировал ее. Подойдя к кровати, он сел рядом со мной.
– Как ты? – тихо спросил он, я скривилась не в силах говорить нормально и прохрипела.
– Пить… – он сорвался с места и вышел из комнаты. И во время, потому что на глаза навернулись слезы. Нет, я точно знала, почему плачу, от облегчения.
Дверь в комнату открылась, вернулся Никольский со стаканом воды. Я попыталась встать, но со стоном упала обратно на подушку, в голове зазвенело.
