Текст книги "Любовь по правилам и без 2 (СИ)"
Автор книги: Агата Озолс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
15
Я уже слышала этот голос…
Давно. Кажется, это было много лет назад, в другой стране, в другой жизни.
– Месье Роман, – раздался женский голос, в котором я узнала голос секретаря Марка, – вы же знаете, месье Лурье терпеть не может, когда вы его так называете.
– Тем более, – ответил мужчина весело, – вам стоит передать мои слова дословно!
– И услышать все, что мой начальник думает о вас и обо мне заодно? – спросила Мария. – Нет уж, увольте. К тому же его кабинет занят.
– И кто там?
– Дама.
– О, дядюшка дошел до того, что прячет в своем кабинете любовниц? – продолжил веселиться посетитель.
– Месье Роман!
– Мария, я жажду ее увидеть!
Наверное, с тех самых пор, как я столкнулась с Валишевским в Диснейленде, я была готова ко встрече с ним. Но вот чего не ожидала, так это того, что наша встреча произойдет при таких невероятных обстоятельствах.
Еще до конца не веря в произошедшее, я развернулась в сторону двери и громко произнесла:
– Тогда проходи и насладись.
И тут Роман увидел меня и застыл на пороге соляным столбом, подобно жене библейского Лота.
А в моей голове медленно, но верно складывалась картинка: Марк же говорил о племяннике, о его жене и ребенке, о знакомстве с Валишевскими. Вот, значит, что это за знакомство. И тогда, пять лет назад в Москве, Роман рассказывал о дяде. Он даже имя его называл – Марк. Младший брат его отца. Человек, которого я так близко подпустила не только к себе – к своей семье! Человек, с которым я занималась любовью! Человек, которому я рассказала о дочери! И все это время он так ловко водил меня за нос! Зачем?!
Пока я пыталась успокоить скачущие, словно безумные белки, мысли, Роман так и продолжал изображать статую, а за его спиной маячил секретарь Марка. Она не понимала, что тут происходит, но профессиональное чутье подсказало ей – что-то явно не так.
– Вы не принесете нам еще кофе? – улыбнулась я Марии.
Она тут же взяла себя в руки и сделала бесстрастное лицо.
– Конечно.
Дверь за ней закрылась, оставляя нас с Романом наедине.
– Ты? – наконец выдавил из себя Валишевский.
– Я.
– Но как?
– Что как?
– Как ты здесь оказалась?!
– Приехала на метро, – ответила я предельно спокойно, хотя внутри у меня все кипело.
Я была зла: и на Романа, так некстати оказавшегося родственником Марка, и на Марка, за то, что он так мастерски обманывал меня, и на жизнь в целом, преподнесшую мне такой сомнительной радости сюрприз.
– Ты знакома с Марком? – продолжал допытываться Роман.
– А что здесь такого, – я пожала плечами, прошла от окна к дивану и с удобством устроилась на нем.
Если уж вести беседу с бывшим возлюбленным, то нужно это делать с максимальным комфортом.
– Жизнь полна неожиданностей. Вот ты, как выяснилось, его племянник, – продолжила уже сидя.
– Да, – растерянно согласился Роман, – племянник. Но что ты делаешь в Париже?!
– Живу. Законом это, кстати, не запрещено. А ты здесь какими судьбами?
– Мы…., – замялся Роман, – я прилетел на пару недель.
– С женой и сыном?
– Да…. Но откуда… ты знаешь про сына?
– Марк рассказал.
– Вы говорили обо мне?!
Я смотрела на него и видела, Роман до сих пор в шоковом состоянии от нашей встречи. Сюрприз оказался обоюдным.
– Мы говорили о его племяннике, – пояснила я Роману. – Не о тебе.
– Так ты не знала, что Марк мой дядя? – удивился Роман.
Мне стало смешно – он по-прежнему считает, что мир вертится вокруг его персоны.
– Ты искренне считаешь, что все это время о думала только о тебе? – спросила насмешливо.
– Пять лет, – зачем-то уточнил Роман.
– Пять прекрасных лет без тебя и твоего семейства.
Видимо мой ироничный тон привел Романа в чувство, потому что он довольно лихо вернул мне мою же шпильку:
– Ну, как выяснилось, без моего семейства тебе не обойтись.
Гнев во мне вскипел с новой силой.
Да, откровенно говоря, в чем-то Роман был прав, но мог бы и придержать свой язык, да и мысли заодно. Я уже открыла рот, чтобы достойно ответить на его выпад, как в кабинет вошел Марк. Увидел нас и спросил:
– Что здесь происходит?
Лучше ему было бы задержаться еще на пару минут. Для него лучше, разумеется. Роман был временно забыт, вся моя злость обратилась на Марка. Подлый лжец, вот кто он такой!
– Это я у тебя хочу спросить: что здесь происходит?
Марк посмотрел на меня, потом на Романа.
– Ты здесь какими судьбами?
– У тебя был выключен телефон, – ответил тот. – Я решил заехать.
– Очень вовремя, – пробормотал раздраженно Марк и обратился ко мне: – Это не то, как выглядит на первый взгляд.
– А как это выглядит на первый взгляд? – спросила, поднимаясь с дивана.
– Анна, я могу все объяснить.
– Я хочу услышать ответ только на одни вопрос: зачем?
– Зачем? – переспросил Марк.
– Зачем ты мне лгал?
Марк виновато молчал.
– Ты …, – я с трудом подбирала слова, – ты….
– Анна!
– Я верила тебе! Я тебе доверяла, а ты мне лгал!
– Я не лгал!
– Да? – зло рассмеялась я. – А как еще это можно назвать?!
– Я не говорил всей правды, – ответил Марк.
Серьезно?! Он действительно считает, что его мерзкую ложь можно прикрыть такой формулировкой?!
Я взяла сумочку и направилась к дверям. Остановилась перед Марком, напрочь игнорируя Романа.
– Анна, пожалуйста, – попросил Марк, явно не собираясь отступать.
– Отойди, – твердо сказала я.
– Анна, послушай!
Но я ничего не хотела слышать, не хотела говорить. Да что там! Даже смотреть на Марка было невыносимо.
– Дай мне пройти!
Я сжала в руках сумочку. Если Марк не отойдет с моего пути, я ударю его. Марк прочитал на моем лице решимость сделать по-своему и сделал шаг в сторону.
– Хорошо. Ты успокоишься, и мы поговорим.
– Нет! – почти закричала я в ответ, потом медленно выдохнула и уже спокойнее продолжила, четко выговаривая каждое слово: – Никогда больше не смей приближаться ко мне. Я. Не хочу. Тебя знать!
– Анна, – Марк протянул руку, намереваясь задержать меня.
Я дернулась, будто это была не рука – ядовитая змея.
– Никогда, – повторила с нажимом и добавила, чтобы у него не возникло ни единого сомнения: – Я тебя не прощу!
Марк понял, что меня надо оставить в покое и отступил, демонстративно убрав обе руки за спину. Я дернула на себя ручку двери, когда за спиной раздался голос Романа:
– Аня, подожди. Нам нужно поговорить!
Я не поверила своим ушам. Неужели это сказал Роман? Замерла, придерживая распахнутую дверь, в попытке убедить себя, что у меня начались слуховые галлюцинации. Напрасно. Роман, не дождавшись никакой реакции от меня, продолжил:
– Анют, давай пойдем, кофе попьем.
Он что, шутит? Какой, к черту, кофе?! Где он был, когда я так ждала его звонка? Надеялась, что появится и объяснит все произошедшее какой-нибудь чудовищной ошибкой?! Его не было в моей жизни пять лет, я почти забыла его. И вдруг – пожалуйста, нате вам, нарисовался. Пойдем, попьем кофе! Да еще и «Анюта»!
Кажется, от возмущения у меня из ушей почти что повалил пар. Чтобы не лопнуть от переполняющих меня отрицательных эмоций, я дала себе волю. Каюсь, сорвалась. Но лучше так, чем копить все это дерьмо в себе.
Даже не стараясь сдерживаться, я резко развернулась, подскочила к Роману и изо всех сил стукнула его сумочкой по плечу. Хотела по голове, но не достала, все же Валишевский был выше меня.
Роман, не ожидавший от меня такой прыти, качнутся назад. Хорошо, что не упал. А может, если бы он грохнулся громко и глупо, мне стало бы чуточку легче? Не знаю.
– Аня, – потрясенно пробормотал Роман, видимо, не до конца веря в то, что я его ударила.
– Засунь свои разговоры, знаешь, куда? – прошипела в ответ. – А сверху полей кофе! Чучело!
Уже в приемной услышала обиженный вопрос Романа:
– Нет, ты это слышал?! А почему чучело-то?!
И задумчивый ответ Марка:
– Ей виднее.
Мне надо было успокоится. Подумать, взвесить, что-то решить. Поэтому до дома пошла пешком. Если устану – возьму такси. Безусловно, туфли на высокой шпильке совершенно не предназначены для долгих прогулок, но лучше я испорчу себе обувь и натру ноги, чем буду мочалить свои нервы.
Я злилась. Не на Марка. Пора признаться самой себе – я прекрасно его понимала, и на его бы месте, особенно после моих откровений, тоже предпочла помалкивать или обходиться обтекаемыми фразами.
И даже не на Романа. Чувства к нему давно уже рассеялись. Ну, встретились и встретились. Привет – привет. Как дела, сколько лет – сколько зим. Возможно, при других обстоятельствах я бы даже пошла выпить с Валишевским чашку кофе.
Роман оказался племянником Марка – мужчины, с которым у меня только – только стали завязываться серьезные отношения. Да и это тоже можно было бы пережить. Я так поняла, что Валишевский живет в России, во Франции бывает лишь изредка, а значит, мы могли бы избежать никому ненужных встреч.
Но была еще Маруська. Самый главный человек в моей жизни. Моя доченька, мой цветочек, мое счастье. И я совершенно не собиралась рассказывать о ней Роману. Я не знала, как он отреагирует на известие о том, что у него есть дочь.
Очень может быть, что эта новость ничего в нем не всколыхнет. Но пока существовала хоть малая крупица вероятности того, что Роман примет Мари, я рисковать не собиралась.
Да, это эгоистично с моей стороны. Наверное, нужно было, прежде всего, думать о благополучии ребенка, а не лелеять свою обиду. А родство с семейством Валишевских открыло бы перед Маруськой многие двери, появились бы совершенно новые возможности.
Но в том-то и дело, что я в первую очередь думала о ней. Семья Валишевских богата и известна. Если бы они приняли Маруську, она бы спала на шелковых простынях, вышитых лично Дольче с Габаной и мочилась в золотой унитаз. Но как бы она себя чувствовала рядом с этими людьми? А вдруг, они стали бы ее обижать, унижать или дразнить? И как бы отнеслась к моей девочке законная жена ее отца? Я еще помнила, как в Москве за мной везде таскалась эта сладкая парочка громил.
Так что нет. Нет и нет. Мы уж лучше как-нибудь сами, без бриллиантов размером с куриное яйцо. И я, и Полин на золоте не едим, но и по сточным канавам не валяемся и Мари ни в чем не знает отказа. В пределах разумного, конечно.
В свете всего этого, родство Романа с Марком делало совершенно невозможными наши отношения. Я о Марке, разумеется. Именно эта мысль и сводила меня с ума. Ну что же это за свинство такое?
Я пять лет одна. И вот, когда я встретила интересного мужчину, с которым мне было тепло и комфортно, оказалось, что он дядя отца моей дочери! Да это даже звучит дико, хуже, чем в третьесортной латиноамериканской мелодраме. Мысленно сформулировав проблему, я прям, почувствовала себя какой-нибудь Дикой Розой или Просто Марией, или кто там у них сейчас актуален.
Решив сделать паузу на пути к дому, я устроилась в первом же попавшемся кафе и заказала чашку капучино. Обычно я его не жалую, предпочитаю черный кофе, но тут почувствовала: мне нужен именно капучино, да еще и сладкий. И когда мне принесли большую чашку с пышной пенкой, я недрогнувшей рукой насыпала туда целых две ложки сахара. Размешала и отпила несколько больших глотков.
Сахар сделал свое благое дело – мозги встали на место. Где-то на середине чашки стало очевидно: мне придется выбирать между комфортом и спокойствием Мари и моим романом с Марком Лурье.
Конечно же, речь не шла о ее жизни или здоровье. Возможно, другая мать на моем месте даже не стала заморачиваться на этот счет. Ну, узнает ее бестолковый папаша о существовании дочки, и бог с ним.
Но меня эта ситуация напрягала. Что-то не так было с семьей ее биологического отца. И никакого желания делать Маруську частью клана Валишевских, да еще собственными руками, у меня не было. Но рано или поздно они узнают о моей дочери, если я продолжу отношения с Лурье.
Последний глоток капучино. Похоже, и выбора-то у меня нет. Марк, Марк, был ли у нас шанс? Жаль, но этого я никогда уже не узнаю.
16
– Скажи мне на милость, – начала Полин, после того, как выслушала мой эмоциональный рассказ, – как тебе удается попадать в такие ситуации?
– Ты так говоришь, будто я делаю это специально, – ответила я, придерживая щекой телефон и доставая из шкафа турку.
Вообще-то, у меня прекрасная, современная кофемашина, но иногда я варю кофе по-старинке, в турке. Это помогает мне собраться с мыслями. Иногда, когда у меня возникают сложности с очередной книгой, я могу наварить пару литров этого напитка. Вот и сейчас как раз такой случай.
– Я понимаю, что не специально, – сказала Полин. – Просто удивляюсь твоей способности влипать в неприятности.
– Если это можно назвать неприятностями.
– Я бы назвала это каким-то бесконечным мыльным сериалом, – хмыкнула Полин.
– Да уж, – согласилась я с ней, – не хватает только появления у меня сына, которого я родила много лет назад да и забыла в роддоме.
– Тебе недостаточно того, что сейчас происходит? Кстати, как Марк объяснил появление племянника?
– Никак, – ответила я.
– То есть? – удивилась тетя. – Он не посчитал нужным хоть как-то оправдаться?
– Я не захотела его слушать.
– И очень зря, – наставительно сказала тетя. – Впрочем, я и так могу тебе сказать, почему он промолчал.
– Я и сама могу это сказать.
– Тогда почему ты на него сердишься?
– Не на него. Вернее, не только на него. На всю ситуацию в целом. И еще меня напрягает появление Романа. Что, если он узнает о дочери?
– Только не надо этих нервических выступлений, – попросила тетя. – Давай решать проблемы по мере поступления?
– Давай, – согласилась я. – Но не думать о том, что он сделает, если узнает о Машке, я не могу.
– Если ты боишься Валишевских, то не переживай, – ответила Полин. – Отобьемся, даже не сомневайся.
– Борис поможет, если что?
– Естественно. К тому же у вас с Мари французское гражданство.
– Ты ужасно несовременна, – попеняла я Полин. – французское гражданство! Так уже не говорят, это прошлый век.
– С твоей стороны ужасно бестактно, напоминать мне о моем возрасте, – фыркнула тетя, а потом оживилась: – Ты что? Опять пьешь кофе?
– С чего ты взяла?
– Брось, я прямо чувствую кофейный аромат. Робуста или арабика? – заинтересовалась Полин.
– Смесь в равных пропорциях, – ответила я. – Если хочешь, приходи. Налью и тебе чашечку.
– Спасибо, но уже поздно, – с явным сожалением отказалась Полин. – Если выпью сейчас кофе, засну только под утро.
Мы еще поговорили немного, а потом я пошла укладывать спать Мари.
– Мы поедем завтра в Ситэ? – спросила дочка, когда я укрыла ее одеялом.
– Конечно, дорогая. Я же тебе обещала.
– А Марк поедет с нами?
– Нет. Боюсь, он не сможет.
– Но почему? – огорчилась моя малышка.
– У Марка очень много дел. В ближайшее время он будет сильно занят и не сможет с нами общаться.
– Может быть, у него получится завтра освободиться? – Мари состроила забавную рожицу.
– Маруська, ты же понимаешь, взрослым надо работать.
– Чтобы покупать детям игрушки, – продолжила она. – Но Марк говорил, что у него нет детей. Зачем же ему работать?
Мне оставалось только рассмеяться в ответ.
– Спи, чудо мое.
Я поцеловала дочь, включила маленький ночник, стоящий у ее кроватки и вышла из детской.
************
Субботнее утро началось у меня традиционно. Мари весьма проворно залезла ко мне под одеяло и прижалась, обнимая за шею.
– Maman, – прошептала она мне в ухо, – ты уже проснулась?
– Конечно, – сонно ответила ей, не размыкая глаз.
Судя по положению солнца, еще было очень рано – не больше семи утра. Почему-то именно в выходные дочка просыпается ни свет, ни заря. Вот в будний день ее приходится стаскивать с кровати чуть ли не за ноги.
– Ты еще спишь? – допытывалась Маруська.
– Угу.
– А как же Ситэ?
– Никуда не убежит, – заверила я ее и попыталась заснуть.
Только не с моей красоткой.
– Давай я приготовляю тебе кофе, – предложила Мари.
Даже в полудреме я могла представить себе, во что может вылиться приготовления утреннего кофе четырехлетним ребенком. Хорошо, если кухня останется цела, а то ведь можно вообще без дома остаться.
– Не надо, – попросила я. – Давай еще немножечко поспим, а потом вместе приготовим и кофе, и чай для тебя.
– И блинчики?
– И блинчики, – покорно согласилась я с ней.
– С шоколадом? – уточнила Мари.
– Обязательно, – ответила, по-прежнему не открывая глаз.
– Хорошо, – согласилась Мари и улеглась рядом, отпустив мою шею.
Но ее хватило ненадолго, всего дна пару минут.
– А хочешь, – снова подала она голос, – я принесу тебе воды?
Похоже, выспаться сегодня мне так и не удастся.
– Воды не хочу, спасибо.
– А чего хочешь? – допытывалась дочка.
– Давай вставать, – предложила я обреченно.
– И готовить завтрак?
– Только я душ приму.
После душа, завтрака с блинчиками, и недолгих сборов, мы готовы были ехать в Ситэ.
– Я не хочу коляску, – заявила Маруся твердо.
И демонстративно сложила руки на груди. Именно этот жест я часто видела у Полин, а моя мартышка мастерски его скопировала.
– А я не пойду без коляски, – ответила и повторила ее жест.
Мари насупилась – по моему тону поняла, что я настроена решительно.
– Но я пойду ногами, – внесла она предложение.
– Пока не устанешь, – согласилась я с ней.
Я взяла сумку, коляску и дочку. Закрыла дверь на замок и вызвала лифт. Уже выходя из подъезда, немного замешкалась в дверях, пропуская Мари – коляска зацепилась за что-то. Пока я воевала с колесами коляски, Маруська резво спустилась по ступенькам и остановилась, поджидая меня. Она довольно послушный ребенок, и на улице никогда не убегает далеко от меня.
Я почти справилась с коляской, когда Маруся радостно закричала:
– Марк! Мама, посмотри, Марк приехал!
Больше всего мне хотелось закрыть глаза, досчитать до десяти и обнаружить, что Марк мне померещился. Такая симпатичная зрительная галлюцинация около моего дома. Я даже сморгнула, робко надеясь на чудо. Но, увы. Чуда не произошло. Марк по-прежнему стоял, прислонившись к своей машине и смотрел на нас с Мари.
– Мари, – окликнула я дочку, – не убегай, подожди меня.
Мой ребенок, вот умничка, замер у ступеней и помахал Марку рукой. Он оттолкнулся от крыла машины и подошел к моей дочери.
– Привет, – присел перед ней на корточки.
– Привет, – ответила Мари.
Я дернула коляску, буквально скатилась по лестнице, притормозила рядом с ними и взяла Мари за руку, подавив в себе желание спрятать дочку за спину.
– Привет. Скажешь, что вышел за хлебом к завтраку?
– Нет, – Марк поднялся и теперь смотрел на меня сверху вниз, – не скажу.
– Тогда что ты делаешь около нашего дома?
– Жду вас.
– Зачем?
– Кажется, мы договорились, что вместе поедем на остров Ситэ, – напомнил мне Марк.
– Договорились, – я не стала с ним спорить. – Но после того, как это произошло, случилось много всего другого.
– И это другое уничтожило нашу договоренность? – спросил Марк.
– Напрочь, – ответила ему.
– Я так не думаю.
– А как ты думаешь?
– Нам нужно поговорить, – спокойно ответил Марк.
– Надеюсь, ты не собираешь говорить при Маруське?
– Нет. Никаких серьезных разговоров при ребенке.
– Тогда зачем ты приехал?
– Я уже объяснил, – сказал Марк. – Мы вместе едем в Ситэ.
Если бы не присутствие Машки, я бы ему сказала! Ух, сказала бы! Но Маруся стояла рядом, внимательно следя на нашим разговором.
– Ты поедешь с нами? – не могла не вмешаться она.
– Конечно.
– Мы хотим купить большой цветок, – заявила дочка.
Я только хмыкнула и выразительно посмотрела на нее. Да, мы собирались купить цветок, только речь шла о чем-то маленьком, о фиалке, к примеру. Тащить большой цветочный горшок через весь город несовершенно не входило в мои субботние планы.
– Купим самый большой, какой нам встретиться, – пообещал Марк.
– Вот сам его и потащишь, – буркнула я.
– А в чем проблема? – спросил Марк. – У меня не грузовик, конечно, но цветок поместиться.
– Мы пойдем пешком.
– Можно узнать почему?
– У тебя нет детского сидения, – ответила я.
– А без сидения никак?
Вместо ответа я только развела руками.
– А если мы заедем в магазин и купим детское автокресло? – предложил Марк.
– Нет, – заупрямилась я. – Мы пойдем пешком.
– Пешие прогулки очень полезны для здоровья, – присоединилась ко мне Мари. – Бо говорит, что ходьба укрепляет сердечную мышцу. Мамочка, а что такое сердечная мышца?
Прежде, чем я начала рассказыва ей о строении сердца, вмешался Марк.
– Может у Бо просто нет машины?
– Есть! У Бо большая – пребольшая машина, – тут же оповестила его Машка. – Больше, чем у тебя.
– Ты ранила меня в самую сердечную мышцу, – Марк положил руку себе на грудь.
– Ходить пешком очень полезно, – повторила Машка тоном тети Полин.
– Хорошо, – покорно согласился Марк. – Но цветок мы все равно купим. Хоть пальму. Хочешь пальму, Мари?
– Она очень большая, – с сомнением ответила дочь, но глаза у нее зажглись предвкушением.
– Марк, пожалуйста, – попросила я с нажимом.
– Как скажешь, – тут же согласился Марк.
Дело было, разумеется, не в пальме, и уж конечно, не в ее стоимости, просто я подозревала, что за пальмой последует что-то еще. Цветы меня не пугали, но на рынке торговали еще и птицами, а вот заводить пернатых я категорически не собиралась.
Я разложила коляску, повесила на ручку сумку и сказала:
– Мы готовы. Мари, залезай.
– А давая я возьму тебя на руки? – предложил Марк.
– Мама, можно?
Машка с надеждой и предвкушением посмотрела на меня. И как я могла ей отказать?
– Конечно, дорогая.
Марк тут же поднял ее и посадил себе на шею. Машка взвизгнула от переполнявший ее эмоций и счастливо рассмеялась. На самом деле, я постоянно носила ее на плечах. До трех с половиной лет уж точно. Но сейчас она стала немножко тяжеловата для такого способа передвижения, поэтому у меня на закорках каталась все реже и реже. А тут такое развлечение, как ей отказаться?
Мы так и шли. Я катила коляску, Машка ехала верхом на Марке. Она задавала ему сто тысяч вопросов в минуту, и он терпеливо на них отвечал. Я смотрела на них и думала: как жаль, что все так получилось. Мари – чудесный ребенок. Возможно, случись между мной и Марком что-то серьезное, он бы смог полюбить ее по-настоящему. Если бы…
Мы прошли остров Святого Людовика, и Мари показала Марку, где обычно мы перекусываем и покупаем ей сувениры.
– Зайдем на обратном пути, – пообещал Марк.
Перешли по мосту на остров Ситэ, миновали Нотр-дам де Пари и подошли к рынку.
– Птички! – радостно взвизгнула Машка, тыча пальцем вперед, туда, где стояли и висели клетки с птицами.
Марк послушно двинулся в сторону пернатых.
– Мария, – напомнила я дочери, – мы договаривались: никаких птиц.
Машка закивала.
– Никаких птиц, – я выразительно глянула на Марка. – Это ясно?
– Яснее некуда, – кивнул Марк в ответ и шепотом спросил: – А почему?
– У нас кот.
– Он еще маленький, – возразил Марк.
– Это ненадолго. А потом, ты представляешь, как нужно ухаживать за птицей? Чистить ей клетку? Кормить?
– Теоретически.
– А я даже теоретически не хочу об этом думать, – сказала я и повторила строго: – Никаких птиц.
– Слушаюсь, мой генерал.
Мы погуляли по рынку, Мари выбрала красивый цветок – ярко-красную герань, почти такую же, какая стояла на окне в доме моей бабушки. Надо же, я и не думала, что их еще продают. Мы купили цветок, и Машка спросила:
– А можно мы погуляем в садике?
Садиком она называла сквер около Собора. Погода стояла великолепная, солнце уже припекало вовсю, грех было упускать такую возможность подышать свежим воздухом.
– Пойдем в садик, – согласилась я и обратилась к Марку: – Ты с нами?
– Естествено.
– Возможно, у тебя еще сегодня другие дела, – предположила я.
– И не надейся. Сегодня я совершенно свободен. Так что могу гулять с вами до ночи.
– Надеюсь, Машка угомониться раньше. Сегодня я хотела еще поработать.
Нам повезло – сразу нашлась свободная скамейка, на которой мы с Марком и устроились. Мари пошла нюхать цветочки. Не отводя глаз от дочери я спросила у Марка:
– Так что ты хотел мне сказать?
– Я не хотел, чтобы все так получилось. Веришь?
– Верю.
– Ты все еще сердишься на меня?
– На тебя нет, – ответила я.
– На Романа?
– И на него тоже нет.
– А на кого? – продолжил допытываться Марк.
– Ни на кого.
– Тогда в чем дело?
– А разве не ясно?
– Мне – нет.
– Я сержусь на сложившуюся ситуацию. Хотя сержусь – не совсем подходящее слово. Ты знал, что Роман в Париже?
– Я знал, что он должен прилететь, – пояснил Марк. – И никак не мог придумать, как тебе рассказать о нашем с ним родстве.
– Его приход стал неожиданностью?
– Абсолютной. Я не хотел, чтобы ты с ним встретилась.
– Почему?
– Анна, что здесь непонятного? Ты могла решить, что я все подстроил. И решила, как я понимаю.
– В первую минуту, да, – согласилась с ним. – Потом все обдумала и поняла, что это не так. Ты не стал бы этого делать.
– Но ты обиделась, что я обманул тебя. А как мне было сказать правду?
– Не знаю.
– Я не говорил тебе о том, что он мой племянник, потому что боялся потерять тебя, – продолжил Марк.
– Я все понимаю. Но это ничего не меняет.
– Что бы хочешь этим сказать? – подозрительно спросил Марк.
– Мы не можем дальше встречаться.
