Текст книги "Любовь по правилам и без 2 (СИ)"
Автор книги: Агата Озолс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
6
Хотелось бы сказать, что мое утро было наполнено ароматом свежесваренного кофе, букетиком фиалок или красной розой для длинном стебле и умопомрачительным поцелуем. Ничуть не бывало!
– Анна, – раздалось совсем рядом, и я нервно дернулась.
Уже очень давно меня не будил мужской голос, обращавшийся на русском. Я резко села в кровати, озираясь по сторонам.
– Анна, – повторили сбоку.
Повернула голову на голос – Марк стоял около кровати уже полностью одетый, в деловом костюме и модном галстуке.
– Доброе утро. Чертовски неудобно получается, но у меня через полчаса важная встреча.
– Конечно, – ответила и стала выбираться из кровати.
Откинула одеяло и запоздало сказала:
– И тебе доброго утра.
Собственно, ничего совсем уж ужасного не произошло – ночь закончилась, а вместе с ней и наш короткий роман. Если то, что произошло между нами можно так назвать. И сейчас Лурье довольно деликатно намекал, что пора мне и честь знать. Думаете, не деликатно? Ошибаетесь. Я знала одну даму, которую после, скажем так, акта любви, выставили на улицу еще затемно. Кстати сказать, ее любовник даже не потрудился вызвать такси. Так что Марк Лурье более, чем деликатен. Возможно, мне даже разрешат воспользоваться его ванной комнатой?
– Я буду готова через пару минут, – сообщила ему, прикидывая, как лучше поступить: пройтись по спальне голой или завернуться в одеяло?
С одной стороны, чего он там не видел, с другой – нечего светить голой задницей, ночь-то уже кончилась.
– Ты уже уходишь? – раздалось удивленное. – Спешишь?
Я повернулась к Марку лицом и уточнила:
– Так ты же, вроде, спешишь?
– Да, – Марк посмотрел на запястье, где красовались дорогущие часы, – встреча через двадцать пять минут.
Кажется, он так намекает, что мне придется обойтись без душа. Ну, хоть сполоснуть лицо и одеться мне позволят? Или вытолкают неумытой и с вещами в руках?
– Две минуты, – сказала и встала с постели.
От резкого движения в глазах потемнело, и я слегка покачнулась. Марк ловко обогнул кровать и поддержал, не давая упасть.
– Ты как? – спросил заботливо.
Я прислушалась к себе – по всему выходило, что я очень даже хорошо, вот только мне бы еще немного поспать, ведь угомонились мы с Марком ближе к рассвету. И вот результат – я едва стою на ногах и голова слегка кружится.
– Нормально, – заверила я. – Сейчас соберусь.
– А ты не могла бы остаться? – спросил Марк, ввергая меня в ступор.
Я что-то перестала его понимать. Не он ли пять минут назад разбудил меня, сообщив, что пора освобождать его дом от моего присутствия?
– Я быстро соберусь, – ответила ему. – Но если ты так спешишь, могу просто захлопнуть дверь перед уходом.
Марк потер лоб и ответил:
– Я, наверное, как-то неправильно выразился. Мне надо на встречу, но это ненадолго. И я хотел бы, чтобы ты меня дождалась. Или у тебя планы?
Все еще находясь под впечатлением, я отрицательно покачала головой. Нету у меня никаких особых планов. Мари с тетей Полин, им там и без меня весело. И вообще-то я планировала провести этот день дома, постоять всласть под душем, сделать пиллинг, полежать с маской. Что называется, почистить пёрышки.
– Я хотела отдохнуть, – ответила Марку.
– Вот и прекрасно, – обрадовался он. – Отдыхай. Я постараюсь поскорее освободиться.
Он обнял меня, потерся носом о мою макушку.
– Только не убегай, хорошо? – попросил тихо.
– Не буду, – заверила, прижимаясь щекой к его рубашке.
– Тебе что-нибудь нужно? – спросил Марк.
– Нужно?
– Какая-нибудь особая еда? Кофе? Чай?
– В душ хочу.
Прозвучало так, будто душ я посещаю нечасто.
– Моя квартира в полном твоем распоряжении, – заверил Марк. – Если захочешь есть, в холодильнике полно еды.
– Спасибо.
Марк чуть отстраился и опять посмотрел на часы.
– Черт! Опаздываю, – пояснил он.
Я разжала объятия и отступила на шаг.
– Дождись меня, – попросил Лурье. – Обещаешь?
– Обещаю.
Мимолетный поцелуй, и я осталась в спальне одна.
Мелькнула мысль, что нужно сходить в душ и выпить кофе, потом я глянула на часы и решила, что имею право еще немного поваляться в кровати. Устроилась на подушке Марке, вдохнула его аромат, успела подумать, что у него очень приятная туалетная вода и провалилась в крепкий, здоровый сон.
Как ни странно, но меня опять разбудил Марк.
Нет, на этот раз он сделал это не специально, просто стоял в дверях, смотрел на меня и улыбался так, как должен улыбаться человек, выигравший в лотерею миллион евро. От его взгляда я и просунулась. А может, просто уже выспалась?
– Еще раз с добрым утром, – сказал Марк, выходя в комнату.
– У меня дежавю? – я не спеша растянулась на кровати. – Ты сейчас скажешь, что у тебя важная встреча, и мне пора уходить?
– Ничего про «уходить» я не говорил, – возразил Марк. – Я только сказал, что у меня важная встреча. Никак нельзя было ее отменить. Остальное ты додумала сама.
– Но, это же было вполне логично, разве нет?
– Для кого логично? – уточнил Марк.
– Для меня, для тебя…
Заметила его удивленный взгляд и подумала, что поторопилась с выводами. И выгляжу я теперь в его глазах, как женщина, от которой спешат избавиться наутро.
– Можно подумать, что ты никогда не выпроваживал своих дам по утрам, – пошла я в наступление.
– Выпроваживал, – согласился Марк. – Хотя, если быть точным, я предпочитаю встречи на нейтральной территории.
– И за что мне такая честь? – вырвалось у меня прежде, чем я успела прикусить себе язык.
Господи, что я творю! Начинаю выяснять отношения, которых еще, по сути, и нет. Пришлось срочно исправлять сказанное:
– Не отвечай. Глупость спросила.
– Почему? Я могу ответить, если тебе непонятно.
Кажется, он обиделся? Иначе откуда эта напряженность в голосе?
– Нет, не надо, – спешно произнесла и сжала губы.
Ну, на всякий, случай, что бы не ляпнуть еще что-нибудь такое же «умное».
– А давай позавтракаем? – предложил Марк.
– Давай.
– Я ужасно голодный.
– Я тоже.
– Тогда ты собирайся, а я пока сварю кофе. И разогрею еду. Кстати, я принес свежую сдобу. Ты ешь мучное, я надеюсь?
Вообще-то я себя ограничивала в углеводах. Во всяком случае, старалась. Но сегодня такое необычное утро, а перед этим была сумасшедшая ночь, а еще Марк, который так неожиданно позаботился о завтраке, что я тут же решил сделать исключение.
– Как это не ем? – притворно возмутилась я. – Очень даже ем.
– А кофе? С молоком?
– Черный.
– Отлично. Я жду тебя на кухне.
Ванная комната у Марка была большой, удобной и очень мужской.
Я внимательно огляделась в поисках хоть какого-нибудь намека на присутствие в его жизни постоянной партнерши, мысленно оправдывая себя тем, что это не любопытство и, уж точно, не ревность. Просто мне нужны женские средства гигиены. Например, гель для душа. Ведь не могу же я воспользоваться гелем Марка? Ага, особенно после того, как он предоставил в мое распоряжение всю свою квартиру.
Стыдно сказать, но я почувствовала приятное облегчение, когда, при поверхностном осмотре (я постеснялась заглядывать в шкафчики), ничего женского в Марковой ванной не нашла. Хотя квартира у него большая. Наверняка здесь есть еще один санузел. Вот там-то и лежат женские вещи.
От таких мыслей захотелось дать себе по лбу. Видимо давно в моей жизни не было нормальных, здоровых отношений с противоположным полом, если я начинаю ревновать первого залетного любовника.
Я приняла душ и уже вытиралась большим махровым полотенцем, прикидывая, как нелепо буду смотреться утром на кухне в своем вечернем наряде, как Марк постучал в дверь.
– Можно?
– Да.
Он не стал входить, так и остался стоять в дверях ванной, протягивая мне одежду.
– Подумал, тебе может пригодиться.
Я взяла вещи из его рук. Глянула и спросила:
– Почему не рубашка?
Просто во всех любовных историях героиня обязательно облачается утром в рубашку героя. И его это настольно возбуждает, что сексом они занимаются на кухонном столе, в спешке сдвинув в сторону свой завтрак. Или уронив его на пол, как уж пойдет. Я ужу зверски хотела есть, подозреваю, что Марк сказал чистую правду – он тоже голоден, поэтому за судьбу нашей еды стало как-то тревожно.
– Мужская рубашка? – понимающе переспросил Марк и выразительно хмыкнул. – Какая пошлятина.
– С чего это сразу пошлятина?
Нет, где-то я с ним согласна, но зачем вот так, сразу, вешать ярлыки?
– Только не говори, что тебя умиляют все эти клише, – ответил Марк.
– А если умиляют?
– Ах, да! Ты же писательница, – Марк демонстративно стукнул себя по лбу. – Я могу принести тебе все свои рубашки, если хочешь.
Не сомневаюсь, что у Лурье огромный гардероб, поэтому тут же представила себя, погребенную под кучей его барахла, и отказалась:
– Спасибо, я вполне могу обойтись и другими вещами. Просто удивилась.
– Тем, что я принес тебе толстовку и штаны?
Глянула на вещи и рассмеялась. Ну, собственно, да. Толстовка и штаны. И то, и другое, конечно, безбожно мне велики, но все же лучше, чем мужская рубашка, еле прикрывающая зад. Хотя в любовных романах, она заменяет героине платье – полы достают до коленей, а рукава свисают, как у Пьеро.
– Во всех любовных историях…, – начала пояснять Марку, но он меня перебил:
– Да – да, знаю. Хочу, чтобы у нас было по-другому. Мы – не все.
Он еще постоял пару секунд, будто ожидая, что я отвечу, потом ушел со словами:
– Одевайся, кофе стынет.
Я запретила себе думать над тем, что Марк только что сказал. И глупо улыбаться тоже запретила. Между нами пока (пока!) ничего нет. Возможно, будет. Возможно, нет. Но сейчас точно не время пялиться на вещи и прокручивать в голове его слова.
Вещи Марка ожидаемо были мне велики, но я подкатала рукава, подтянула штаны и пошла искать кухню. Марк сидел за столом, все еще в костюмных брюках и рубашке. Правда, от пиджака и галстука уже избавился и расстегнул несколько верхних пуговиц на рубашке, но все равно вид у него был деловой, определенно не подходящий к тому фривольному передничку, который он продемонстрировал, когда поднялся, чтобы отодвинуть мне стул.
– Прелесть какая, – кивнула, садясь за стол, на его передничек.
– Моя домработница и, по совместительству, кухарка питает слабость ко всякому старью, – пояснил Марк.
После таких слов я с интересом присмотрелась к переднику. О, ля-ля, да это же ришелье. Явно ручной работы и явно не новодел. Ткань чистая, видно, что недавно выстиранная, но все же с легким налетом желтизны, приобретенным со временем..
– Это винтаж, а не старье,– поправила я Марка.
– Тот, кто придумал это чудесное определение для старья, заслуживает всяческих похвал. Он точно гений.
– Почему?
– Разве не понятно? – спросил Марк, наливая нам кофе из белого фарфорового кофейника, тоже, кстати, немолодого. – Раньше миллионы людей выбрасывали свой хлам на помойку, а теперь сдают в магазины за неплохие деньги.
– Не понимаю, чем ты недоволен? Не любишь вещи с историей?
– Вещи люблю, – ответил Марк, – а истории терпеть не могу.
Я пригубила кофе.
– Сахар не забудь положить, – сказал Марк. – Кофе должен быть крепким, сладким и горячим, как поцелуй любимой женщины.
Чашка дрогнула в моей руке после этих слов. Что-то такое я уже слышала однажды. Давно… Но где? От кого? Почему-то вспомнить показалось мне важным, я даже наморщила лоб, словно это могло как-то помочь освежить мою память.
– Ты что? – спросил Марк. – Кофе не вкусный?
– Кофе обалденный, – чистосердечно похвалила, все еще пребывая в раздумьях.
– Я опять что-то не то ляпнул?
– Твои слова, – попыталась объяснить ему, – про кофе… Мне кажется, я их уже где-то слышала, вот только не могу вспомнить, где.
– Возможно, в Италии. Кстати, это мой любимое правило.
– Нет, не в Италии. Кажется, еще в России.
– Это вряд ли. Тебе просто показалось.
Он сказал это так уверенно, что я готова была поверить, но… Нет, я совершенно точно уже слышала эту фразу! И по закону подлости, никак не могу вспомнить, где. Знаю, стоит отвлечься, и память услужливо подкинет нужную информацию. Жаль, что не сейчас.
Не желая спорить, лишь согласно кивнула.
– Ты такой знаток в любви? – спросила я Марка.
– Ты про поцелуи любимой женщины?
– Ага.
– Нет, я скорее знаток кофе.
Ловко же он увернулся от моей попытки узнать о его личной жизни, прямо можно позавидовать. Хотя я и сама не любительница открывать души малознакомым людям. Уважая секреты Марка, решила не задавать больше неделикатных вопросов, кажется, время для них еще не пришло, и мы спокойно продолжили завтрак.
Булочки с корицей, присыпанные сахарной крошкой были бесподобны. Я надкусила одну и еле сдержала стон удовольствия.
– Я начинаю ревновать к куску теста, – хмыкнул Марк, поглядывая в мою сторону. – Еще чуть – чуть, и у меня разовьется комплекс неполноценности.
– Не ревнуй понапрасну, – отмахнулась я.
– В смысле, у меня нет шансов? – уточнил Марк.
– В смысле, ты вне конкуренции, – ответила, доедая аппетитную булочку.
Черт, и почему она такая крохотная? Почему нельзя испечь огромную булку, ну, как батон, чтобы можно было наестся до отвала? Пока я размышляла, стоит ли послать далеко и надолго мысли о правильном питании и стройной фигуре и схомячить еще сдобы, Марк задал вопрос:
– А кто такая Мари?
От неожиданности я подавилась.
7
Зашлась в кашле чахоточным сусликом, а кофе (будь он неладен, честное слово!), попавший не в то горло, радостно вышел у меня из носа. И прямо на белую рубашку Марка. Красота!
Только я, с присущей мне исключительной грацией, могла разукрасить своими соплями новоиспеченного любовника в наше первое совместное утро. Лучше бы я пукнула, честное слово. Нет, стоп, пожалуй, не лучше.
Сейчас Марку самое время вызвать мне такси и проводить незадачливую любовницу, пообещав позвонить ей когда-нибудь в обозримом будущем.
Марк заботливо похлопал меня по спине, промокнул кофейные пятна салфеткой и сказал:
– Судя по твоей бурной реакции, Мари это не любимая кошечка.
– Нет, – подтвердила я его догадку и покраснела.
Смотреть на его грудь, пестрящую коричневыми кофейными пятнышками было мучительно стыдно.
– И не собачка?
– Не собачка.
Марк помолчал, явно подбирая слова.
– Только не говори, что ты лесбиянка, а Мари это твоя подруга.
Я хрюкнула, предусмотрительно прикрыв рот ладошкой.
– Я ведь опять не угадал? – с надеждой спросил Марк.
– Господин Лурье, вы что-то имеете против секс – меньшинств? – ехидно поинтересовалась у него. – Как-то это не по-европейски.
– Теоретически ничего не имею, – тут же ответил Марк. – Но в нашем с тобой случае, я категорически против.
Он выглядел таким серьезным, что мне стало смешно. А Марк сурово сдвинул брови.
– Анна, я серьезно.
Ну, если серьезно, то придется сказать ему правду.
– Марк, я стопроцентная натуралка. А Мари это моя дочь.
– У тебя есть дочь?
– Есть. Почему у меня не может быть дочери?
– Может, у тебя и муж есть? – совсем напряженно спросил Марк.
– Я похожа на замужнюю даму?
– Нет. Но я хотел бы уточнить этот вопрос.
– А раньше тебя это не интересовало?
– А раньше у меня не было повода заподозрить в тебе замужнюю даму, – отбил мой удар Марк, продолжая напряженно смотреть мне в лицо.
Кажется, для него это уже не шутки. Пришлось ответить:
– Мужа у меня нет.
– Вы в разводе?
– А тебе не кажется, что ты задаешь слишком много вопросов для человека, с которым я знакома меньше суток? – начала я раздражаться.
– Прости. Меня иногда заносит, – покаялся Марк. – Просто вдруг подумал, что ничего о тебе не знаю.
– Прошлой ночью тебе это не мешало.
– Прошлой ночью я позволил себе немного забыться.
Что-то мне и кофе уже расхотелось пить, и сдоба не в радость. И вообще, может мне уже пора?
Кажется, Марк заметил появившееся у меня желание сделать ноги из его гостеприимного дома, потому что торопливо произнес:
– Еще раз прости. Я, когда увидел тебя вчера, глаз отвести не мог. А когда ты читала свою книгу…. Понимаешь, мне эти розовые сопли совсем неинтересны, я просто ищу возможность выгодно инвестировать деньги. И экранизация популярной книги хорошая идея. Но ты стала читать, а я смотрел и думал: какое удивительное сочетание романтизма и самоиронии. Это такая редкость.
– А еще я умная и красивая, – выпалила я и покраснела, на этот раз уже от смущения.
– Умная, красивая и опасно сексуальная. У меня крышу снесло.
Я почувствовала, что таю, как эскимо под лучами летнего солнца, от его слов.
– Мне бы не хотелось, чтобы ты вышла за дверь моего дома, и у нас все закончилось, – продолжил Марк.
Он замолчал, явно ожидая от меня ответа на невысказанный вопрос. Что я могла ему ответить?
– Мне бы тоже этого не хотелось, – сказала честно.
Марк протянул руку и переплел наши пальцы.
– У тебя кто-то есть? – спросил, посмотрев мне в глаза.
– У меня был любовник, – ответила, понимая, что между мной и Виктором теперь все кончено.
– Это было серьезно?
– Нет. Это был просто секс. А у тебя?
– У меня никого нет. Но иногда тоже бывает просто секс, – ответил Марк и, подумав, добавил: – Редко.
– Но почему? – удивилась я. – Ты привлекательный мужчина с хорошими манерами и приличным банковским счетом.
Пришла очередь Марка смеяться.
– Анна, мне уже давно не семнадцать, просто секс стал неинтересен, а отношения это тяжело. Начиная с того, что нужно как-то познакомиться. Где? Как? Не на улице же подходить, тем более, что я редко хожу пешком. А ты?
– Я? Почему я не в отношениях? – я вздохнула и призналась. – Это сложно. Я очень нехорошо рассталась с отцом Мари. Поначалу не хотела даже смотреть на мужчин, да и не до того было. А потом… Ты прав, отношения это тяжело. Где взять подходящего мужчину? Не глупого, не женатого, не извращенца?
– Я не глупый, не женатый и не извращенец, – заявил Марк. – Я подходящий?
Мне не хотелось давать никаких обещаний, поэтому ответила неопределенно:
– Возможно.
– Тогда давай попробуем? – предложил Марк. – Вдруг у нас получится.
Еще пару минут назад я, боясь сознаться в этом самой себе, ждала подобного предложения. Но вот оно прозвучало, и я запаниковала. Попробовать построить отношения с мужчиной?! Да вы шутите! Я не могу!
– Боюсь, у нас ничего не получится, – слишком быстро произнесла я и, увидев как расстроился Марк, тут же пожалела о сказанном.
– Вряд ли я тебе не нравлюсь, – сказал Марк. – Тогда в чем причина? Почему ты так уверена, что у нас ничего не выйдет?
А действительно, почему?
Вроде как я вполне себе созрела если не для серьезных отношений, то хотя бы для попытки их наладить. Но, если по-честному, я столько лет одна, что уже отвыкла от мужчин. Нет, я вполне нормально общаюсь с противоположным полом. Вижу, что интересна им и как личность, и как привлекательное тело. Отношусь к этому вполне спокойно, мне даже нравится ловить на себе заинтересованные взгляды и выслушивать комплименты. И против секса я ничего не имею. Но вот встречаться… И не один – два – три раза, а вот так, как предложил Марк – серьезно…. У меня устоявшаяся жизнь…
– У меня дочь! – выпалила я вслух.
– Ты считаешь это препятствием для отношений? – осторожно уточнил Марк, внимательно глядя мне в глаза.
– Для меня или для тебя?
– Странный вопрос, – он даже растерялся. – Скорее, для нас.
– Ты готов к чему-то серьезному с женщиной, имеющей маленького ребенка? Отцом которого ты не являешься? Ты вообще когда-нибудь видел детей близко? Представляешь, как с ними общаться?
– У меня есть …., – Марк задумался, подбирая слова, – двоюродный внук.
– У тебя?!
– Да.
– Внук? – я поиграла бровями, демонстрируя недоверие.
– Представь себе. Внук моего старшего брата, – пояснил Марк. – Получается, мой двоюродный внук.
– Внучатый племянник, – поправила автоматически.
– Пусть будет племянник, – кивнул Марк.
– И часто ты его видишь? – хмыкнула я, намекая, что такое неблизкое родство вряд ли подразумевает тесное общение.
– Я даже сидел с ним пару дней, когда его родители прилетали в Париж на прошлое рождество, – гордо ответил Марк. – Они ударились в загул, бросив мальчишку на меня. Но вообще ты права, вижу я его нечасто. Они живут в России, я уже пару лет преимущественно во Франции.
– И сколько ему лет, этому твоему внуку – племяннику?
– Четыре года.
– Ровесник Мари, – машинально отметила вслух.
– Прости за вопрос, но все-таки, ты в разводе? – повторил Марк.
– Я никогда не была замужем, – ответила честно, а чего скрывать?
– Но с отцом Мари вы общаетесь?
Мне очень понравилось, что Марк сразу стал называть дочь по имени, без обезличенного «ребенок» или «твоя дочь». Словно Машка была для него не абстрактным ребенком, а вполне конкретным человеком с именем и характером.
– Нет, мы не общаемся.
– Он участвует в жизни Мари? – допытывался Марк, и я зачем-то созналась:
– Он не знает о том, что у него есть дочь.
– Не знает? Как так может быть?
– Он бросил меня до того, как я поняла, что жду ребенка.
Немая сцена. Марк был в затруднении, как отреагировать на мое признание, поэтому сидел, молчал и переваривал.
– Ты не пыталась с ним связаться? После того, как узнала? – спросил после паузы.
– Он собирался жениться. Не на мне, как ты сам понимаешь.
– И ты ничего не сказала, – продолжил за меня Марк.
– Нет. Зачем? У него своя жизнь, у нас с Машкой – своя.
– Считаешь это правильным? То, что он не знает о собственном ребенке?
– А ты считаешь, что я поступила плохо? – тут же вскинулась в ответ. – Неправильно?
Марк неопределенно пожал плечами и этот его жест неожиданно разозлил меня.
– Он бросил меня. Говорил, что любит, а сам оказался помолвлен с другой. А когда это открылось, у него не хватило ни порядочности, ни смелости просто поговорить со мной, объяснить, извиниться. Я ничего ему не сказала. И ни секунды об этом не жалею. Зачем ему моя дочь?! У него есть сын – ровесник Машки. Это, по-твоему, правильно? Порядочно?!
– Прости, прости! – Марк поднял руки ладонями вперед, будто успокаивая мою злость. – Я полез не в свое дело. Конечно, он поступил подло и непорядочно. Знаешь, для меня вопрос рождения ребенка вне брака это очень болезненная тема.
– Почему? – спросила я. – У тебя есть дети?
– Нет, – твердо ответил Марк. – Для меня рождение ребенка возможно только в браке, иначе никак.
– Ты из религиозной семьи? – попробовала угадать я.
– Не в этом дело. Просто так получилось, что я сам внебрачный ребенок, – ответил Марк.
– Расскажи, – совершенно неделикатно потребовала я.
Марк пару мгновений смотрел на меня, словно решая: а стою ли я его доверия, а потом:
– Мои родители никогда не были женаты. Отец был старше матери, и у него уже была другая семья.
– Как они познакомились?
– Мама пришла к нему работать, стенографисткой. Но она была очень исполнительным работником, а может, просто ему понравилась, и в скором времени она стала его личным помощником. А потом у них случился обычный служебный роман, в результате которого на свет появился я.
– Твой отец знал о тебе? – спросила напряженно.
– Разумеется. Мама, как только поняла, что ждет ребенка, тут же ему рассказала. Думаю, глубоко в душе она надеялась, что узнав о ее беременности, отец разведется и женится на ней.
– Но этого не произошло?
– Конечно, нет. Отец … был из очень непростой семьи. С традициями, корнями и большими деньгами. И жена у него была под стать всему этому. Он никогда не стал бы рушить семью ради интрижки с молоденькой помощницей. И в начале их отношений честно ее об этом предупредил, но ведь сердцу не прикажешь, и юные барышни всегда остаются наивными и верят в сказки про единорогов и прекрасных принцев.
– А что было потом?
– Потом? Да ничего особенного. Мама родила меня.
– А он вас бросил?
– Нет. Он открыл на мое имя банковский счет и помогал маме. Приезжал к нам домой почти ежедневно, но никогда не оставался на ночь, даже когда я болел. Не дал мне свою фамилию, вообще официально не признал меня. Лурье это фамилия матери.
Марк встал из-за стола, нашел в шкафчике сигареты и закурил.
– Долгое время я считал, что это и есть нормальная семья – когда мать с ребенком живут вдвоем, а отец только приезжает на несколько часов в день. Помню, как удивился, когда узнал, что в других семьях родители постоянно живут вместе.
– Ты спросил об этом у матери?
– Нет, я задал этот вопрос отцу.
– И что он ответил?
– Правду, – Марк пожал плечами. – Что у него есть другая семья, другая жена и другой сын. И он не может их оставить ради нас.
– Сколько тебе было тогда?
– Шесть лет.
Я представила, что должен был чувствовать шестилетний мальчик после таких откровений отца. Шесть лет! Это же всего на два года старше моей Маньки! Кошмар.
– А потом? Что было потом?
На это раз Марк долго молчал и курил. Потом затушил окурок и ответил:
– Через год после нашего с ним разговора, мама погибла. Возвращалась вечером домой с работы. Она настояла, чтобы снова пойти работать. Не к отцу, разумеется, но он помог ей устроиться в одну нотариальную контору помощницей нотариуса, а мне наняли няню. Вечер, темно. Недалеко от дома на нее напал наркоман. Она сразу отдала и сумку, и серьги с кольцом, но ему показалось этого мало, а может он уже был под кайфом и ничего не соображал.
– Он ее изнасиловал? – спросила тихо.
– Нет. Он нанес ей десять ножевых ударов. Один из них оказался смертельным. Ее нашли только утром. Няня, отчаявшись дождаться маму, позвонила ее родителям. Они приехали и забрали меня к себе. Потом были похороны, расследование. Ее убийцу нашли, осудили. Только кому от этого стало легче?
– А отец?
– Он был в отъезде. Когда вернулся в Париж, все уже было кончено. Маму похоронили, я жил с бабушкой и дедушкой. Он нашел меня и забрал в свою семью. Оформил документы на усыновление, и я стал жить с ними. У меня появился старший брат и мачеха.
– Надо полагать, они не были сильно рады твоему появлению?
– А ты как думаешь? – усмехнулся в ответ Марк. – Нет, на самом деле, с братом мы поладили довольно быстро. Он был старше на десять лет, и дела до меня ему не было. Ну, подумаешь, появился в доме пацан. Гораздо больше его привлекали мотоциклы, виски и красивые девчонки.
– А мачеха?
– Мачеха? Она делала вид, что меня попросту нет. Не обижала, не ругала. Ничего такого. Просто не замечала. Я очень быстро понял, что обращаться к ней бесполезно, и принял это правило. В остальном, никто из окружения не делал разницу между мной и братом. А через год меня отправили в закрытую школу для мальчиков.
– Сейчас ты общаешься с отцом?
– Он умер. Но до этого мы общались. Я поступил в университет, жил в Париже на съемной квартире, по вечерам после лекций подрабатывал. Он тоже тогда жил в Париже, мы довольно часто с ним виделись.
– Отец не содержал тебя?
– Я не хотел, чтобы он содержал меня. После его смерти оказалось, что он оставил мне половину своих активов. Вторую половину получил брат. Мачехе было назначено пожизненное содержание. Но его деньги были мне не нужны, к тому времени я и сам очень хорошо зарабатывал. В девяностых отец перевез семью в Москву. Там тогда было, где развернуться.
– В Москву?
– Да, он русский. Я же говорил тебе, что во мне течет половина русской крови, это от отца. Он с семьей вернулся на родину, там и умер. А брат так и остался в России, там у него серьезный бизнес, семья.
– А ты?
– Какое-то время я тоже жил в Москве.
– Почему вернулся?
– Наверное, это не мое.
– Россия?
– Возможно Россия, возможно, та семья. Когда ты живешь в одном городе с родственниками, это предполагает некоторое общение. А я не очень дружелюбен, знаешь ли. И проблемы семьи иногда кажутся высосанными из пальца. Какое мне дело до того, с кем, к примеру, спит мой племянник? Не со мной, и, слава богу. Или почему племянница до сих пор не родила детей? Разве меня это касается?
– От тебя ждали живого участия?
– От меня ждали решительных действий, – поправил Марк.
– Наверное, ты просто не чувствовал себя частью семьи.
– Не думаю, что если бы речь шла о моем родном брате, я бы вел себя по-другому. В конце концов, он мне действительно родной. И жена его, и дети. И даже внуки уже, – улыбнулся Марк. – Они никогда не давали повода думать, что не принимают меня.
– А твоя мачеха?
– Она умерла несколько лет назад. Сердце. Ей стало плохо в торговом центре и по иронии судьбы, я оказался единственным, до кого смогли дозвониться – вся семья была в то время в Испании. Так что в больницу к ней приехал я один.
– Вы поговорили?
– Нет, она была без сознания. На следующий день прилетел брат с женой, но она не пришла в себя. Так и умерла.
Марк прикурил еще одну сигарету и уставился в окно.
Я смотрела на его профиль и думала о том, что зря попросила рассказать эту историю. Гораздо проще было до того, как я узнала о его жизни. Он был просто шикарным мужчиной, с которым я весело провела восхитительную ночь.
Сейчас, после того, как узнала о его детстве, он уже не был чужим и малознакомым, он стал ближе. Эмоционально ближе, а я зареклась близко подпускать к себе мужчин еще пять лет назад. Но с другой стороны, не разбив яиц, омлет не приготовишь, так же?
Это я к тому, что если хочу серьезных отношений, нужно делать шаги навстречу друг другу.
