Текст книги " Выпуск II. Том 5"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

Глава 11

На следующее утро Эркюль Пуаро проснулся сразу, как только рассвело. Выбравшись из постели, он раздвинул шторы и с удовлетворением отметил, что солнце уже взошло, утро чудесное.

Он начал одеваться с обычной для него тщательностью. Закончив туалет, он закутался в теплое пальто и обмотал шею шарфом.

Затем на цыпочках выбрался из своей спальни, расположенной в восточном крыле, и, пройдя через спящий дом, спустился в гостиную, бесшумно открыл застекленную дверь и вышел в сад.

Солнце как раз осветило висевшую в воздухе дымку, совсем легкую в это ясное утро. Эркюль Пуаро обошел дом вдоль террасы, пока не оказался под окнами кабинета сэра Жерваза. Здесь он остановился и огляделся. Прямо под окном, вдоль стены, зеленела полоска травы. За ней – широкий бордюр. Осенние маргаритки все еще были очень хороши. А сразу же за бордюром – выложенная плиткой дорожка, на которой и стоял Пуаро. Справа от бордюра – травяная полоса доходила до самых плит, а дальше пестрел еще один бордюр. Внимательно осмотрев этот травяной островок, Пуаро покачал головой и стал разглядывать бордюры. Через некоторое время он глубокомысленно кивнул. На правой клумбе виднелись следы, четкие в рыхлом грунте.

Пока он, сосредоточенно нахмурившись, их изучал, вдруг раздался какой-то звук. Пуаро резко поднял голову.

Прямо над ним распахнулось окно. В нем появилась копна рыжих волос. Пуаро увидел умное личико Сьюзан Кардуэлл.

– Что это вы тут делаете в такую рань, мосье Пуаро? Кого-нибудь выслеживаете?

Пуаро очень галантно поклонился.

– С добрым утром, мадемуазель. Вы правы: сейчас перед вами сыщик – я бы сказал, великий сыщик – в процессе расследования!

Это прозвучало несколько вычурно. Сьюзан склонила голову на плечо.

– Обязательно опишу это в своих мемуарах, – сказала она. – Не требуется ли вам моя помощь?

– Я был бы польщен.

– А я-то решила, что это вор. А как вы вышли?

– Через гостиную.

– Одну минуту, я сейчас.

Она выполнила свое обещание. И застала Пуаро в прежней позе.

– Вы так рано проснулись, мадемуазель?

– Да я толком и не спала. В последнее время я просыпаюсь в пять утра и уже не могу заснуть.

– Но сейчас далеко не пять!

– А ощущение именно такое! Так что же мы изучаем, мой суперсыщик?

– Взгляните, мадемуазель. Видите следы?

– Действительно.

– Четыре, – продолжал Пуаро. – Видите? Два ведут к окну, два – от него.

– А чьи они? Садовника?

– Мадемуазель, мадемуазель! Это следы от маленьких женских туфель на высоком каблуке. Вот, убедитесь сами. Наступите, пожалуйста, на землю рядом с ними.

Немного поколебавшись, Сьюзан осторожно поставила ногу параллельно следу. На ней были маленькие коричневые кожаные туфельки на высоком каблуке.

– Видите, ваш след почти того же размера. Почти, но не совсем. Эти отпечатки оставлены туфлями чуть большего размера, чем ваши. Может, мисс Шевени-Гор.., или мисс Лингард.., или даже леди Шевени-Гор.

– Только не леди Шевени-Гор – у нее очень маленькая нога. Ведь раньше женщины как-то умудрялись иметь совсем крохотные ножки. А мисс Лингард носит туфли на низком и широком каблуке.

– Тогда это следы мисс Шевени-Гор. Ах да, я вспомнил, она говорила, что вчера вечером выходила в сад. Он направился к дому.

– Наши поиски продолжаются? – спросила Сьюзан.

– Конечно. Сейчас мы отправимся в кабинет сэра Жерваза.

Он пошел в дом. Сьюзан Кардуэлл последовала за ним.

Выломанная дверь кабинета по-прежнему грустно болталась на петлях. Внутри все осталось так, как было вчера вечером. Пуаро раздвинул шторы и впустил в комнату утренний свет.

Некоторое время он стоял у окна, разглядывая цветочный бордюр, потом сказал:

– Полагаю, среди ваших друзей нет воров-взломщиков, мадемуазель?

Сьюзан Кардуэлл огорченно покачала своей рыжей головкой.

– Боюсь, что нет, мосье Пуаро.

– Начальник полиции тоже не может похвастаться такой дружбой. Его связи с преступными элементами всегда были сугубо официальными. У меня все иначе. Как-то раз я имел приятнейшую беседу с одним взломщиком. Он рассказал мне кое-что интересное о балконных дверях – этот фокус иногда можно с ними проделать, если задвижка не тугая.

Говоря это, он повернул ручку на левой створке застекленной двери, стержень стопора вышел из отверстия в полу, и Пуаро смог потянуть на себя обе створки. Он широко распахнул их и снова закрыл – закрыл, не поворачивая ручку, чтобы стержень не вошел обратно в паз. Отпустив ручку, он подождал немного, а потом сильно и резко ударил по двери прямо над стержнем. От дрожания стекол стержень опустился на место, и ручка повернулась сама.

– Видите, мадемуазель?

Сьюзан слегка побледнела:

– Кажется, да.

– Сейчас створки закрыты. Через них нельзя войти в комнату. Но зато можно выйти, затем толкнуть обе створки снаружи, аккуратно ударить по ним, как это сделал я, и стержень войдет в паз, а ручка повернется. Дверь будет крепко заперта, и каждый, глядя на нее, скажет, что ее закрыли изнутри.

– Это то… – голос Сьюзан слегка дрожал, – это то, что случилось вчера вечером?

– Думаю, да, мадемуазель.

Сьюзан страстно произнесла:

– Я не верю ни единому вашему слову.

Пуаро не ответил. Он прошел к камину. И резко обернулся.

– Мадемуазель, вы нужны мне как свидетель. У меня уже есть один свидетель – мистер Трент. Он видел, как вчера вечером я нашел маленький осколок зеркала. Я говорил с ним об этом. Я оставил осколок на прежнем месте – для полиции. Я даже сказал начальнику полиции, что важный ключ к разгадке – разбитое зеркало. Но он не воспользовался моей подсказкой. Теперь вы будете свидетелем того, что я положил этот осколок (на который, напоминаю, я уже обратил внимание мистера Трента) в маленький конверт – вот сюда. – Он сопроводил свои слова действием. – Я надписываю конверт – вот так – и заклеиваю его. Согласны быть свидетелем, мадемуазель?

– Да.., но.., но я не знаю, что все это означает.

Пуаро прошел в другой конец комнаты. Он остановился возле письменного стола и повернулся к разбитому зеркалу.

– Я скажу вам, что это означает, мадемуазель. Если бы вы стояли здесь вчера вечером и смотрели в это зеркало, вы могли бы в нем увидеть, как совершается убийство…

Глава 12

Впервые в жизни Руфь Шевени-Гор – теперь Руфь Лэйк – спустилась к завтраку вовремя. Эркюль Пуаро был в холле и отвел ее в сторону, когда она направлялась в столовую.

– У меня к вам вопрос, мадам.

– Да?

– Вчера вечером вы были в саду. Не наступали ли вы на цветочную клумбу под окном кабинета сэра Жерваза?

Руфь уставилась на него.

– Да, дважды.

– А! Дважды. Почему дважды?

– В первый раз я рвала маргаритки. Это было около семи часов.

– Не странное ли время, чтобы рвать цветы?

– Да, пожалуй. Вообще-то я их нарвала еще утром, но после чая Ванда сказала, что букет на обеденном столе не вполне свежий. Я-то была уверена, что они постоят до вечера.

– Стало быть, ваша мать попросила вас заменить букет? Верно?

– Да. Поэтому около семи я вышла в сад. Я действительно рвала цветы под тем окном – там редко ходят, и не страшно, если нечаянно наступишь на клумбу и испортишь ее вид.

– Да-да, но был еще второй раз. Вы сказали, что пошли туда во второй раз?

– Это было перед самым обедом. Я посадила на платье пятно бриллиантина[24] – прямо на плечо. Мне не хотелось переодеваться, а ни один из моих искусственных цветков не подходил к желтоватому платью. Я вспомнила, что, когда рвала маргаритки, видела одну позднюю розочку, и вышла ее сорвать.

Пуаро кивнул.

– Да, я помню, вчера вечером на вашем платье была роза. В котором часу вы ее сорвали, мадам?

– Не помню точно.

– Но это очень важно, мадам. Подумайте.., вспомните…

Руфь наморщила лоб, потом быстро взглянула на Пуаро и снова отвела глаза.

– Точно сказать не могу, – наконец произнесла она. – Должно быть, было.., ну да, конечно, – должно быть, было минут пять девятого. Возвращаясь в дом, я услышала гонг, а потом этот странный звук. Я заторопилась, потому что подумала, что это уже второй гонг.

– Значит, подумали, что второй.., а вы не пытались открыть балконную дверь в кабинет, когда стояли там, на клумбе?

– Вообще-то пыталась. Я подумала – вдруг она открыта, тогда мне не придется идти в обход. Но она была заперта.

– Вот все и выяснилось. Я поздравляю вас, мадам.

Она уставилась на него.

– С чем?

– С тем, что у вас всему есть объяснение: комочкам земли на туфлях, вашим следам на клумбе, отпечаткам ваших пальцев на внешней стороне стекол. И это очень кстати.

Прежде чем Руфь нашлась, что ответить, по ступенькам торопливо сошла мисс Лингард. На ее щеках пылал странный румянец, и она, кажется, была немного удивлена, увидев Пуаро и Руфь вместе.

– Прошу прощения, – сказала она. – Что-нибудь случилось?

Руфь злобно произнесла:

– По-моему, мосье Пуаро спятил!

Она промчалась мимо них и скрылась в гостиной. Мисс Лингард посмотрела на Пуаро недоумевающим взглядом.

Он покачал головой.

– После завтрака. Я все объясню после завтрака. Я хочу, чтобы в десять часов все собрались в кабинете сэра Жерваза.

Войдя в столовую, он повторил свою просьбу.

Сьюзан Кардуэлл бросила в его сторону быстрый взгляд, потом перевела глаза на Руфь. Когда Хьюго спросил: «Что? Зачем это?» – она ткнула его локтем в бок, и тот покорно умолк.

Закончив завтрак, Пуаро встал и подошел к двери. Он обернулся и достал большие старомодные часы.

– Сейчас без пяти десять. Через пять минут – в кабинете.

Пуаро огляделся. Все с интересом смотрели на него. Он отметил, что пришли все, за единственным исключением, и тут же та, что была этим исключением, величественно вплыла в комнату. Леди Шевени-Гор двигалась легко и бесшумно. Она выглядела измученной и больной. Пуаро выдвинул для нее высокий стул, и она села. Потом подняла глаза на разбитое зеркало и, вздрогнув, отодвинула стул подальше.

– Жерваз все еще здесь, – сказала она очень обыденным тоном. – Бедный Жерваз… Теперь уже скоро он станет свободным.

Пуаро откашлялся и объявил:

– Я пригласил всех вас сюда, чтобы вы услышали истинные обстоятельства смерти сэра Жерваза.

– Это Судьба, – сказала леди Шевени-Гор. – Жерваз был сильным человеком, но его Судьба оказалась сильнее.

Полковник Бьюри слегка придвинулся к ней.

– Ванда, дорогая моя.

Она улыбнулась и протянула ему руку. Он взял ее в свои ладони. Она тихо сказала:

– Ты так заботлив, Нед.

Руфь резко выпалила:

– Значит, вы точно установили причину самоубийства моего отца? Мы правильно вас поняли, мосье Пуаро?

Пуаро покачал головой:

– Нет, мадам.

– Тогда к чему все эти праздные разговоры?

Пуаро спокойно продолжил:

– Мне не известна причина самоубийства сэра Жерваза Шевени-Гора, потому что сэр Жерваз Шевени-Гор его не совершал. Он не убивал себя. Он был убит…

– Убит? – повторили несколько голосов. Потрясенные лица повернулись в сторону Пуаро. Леди Шевени-Гор подняла глаза:

– Убит? О нет! – и чуть покачала головой.

– Убит, вы сказали? – Это спросил Хьюго. – Невозможно. Когда мы выломали дверь, в комнате никого не было. Наружная дверь была закрыта. Дверь из коридора заперта изнутри, а ключ лежал у дяди в кармане. Как же его могли убить?

– Тем не менее он был убит.

– И убийца, я полагаю, сбежал через замочную скважину? – скептически заметил полковник Бьюри. – Или вылетел через дымоход?

– Убийца, – сказал Пуаро, – вышел через балконную дверь. Я покажу вам, как он это сделал.

Он повторил свои манипуляции со створками стеклянной двери.

– Видите? – спросил он. – Вот как это было сделано! Я с самого начала не поверил в самоубийство. Всем известно, каким себялюбцем был мистер Шевени-Гор, такие люди не кончают с собой.

Есть и другие настораживающие обстоятельства. Прямо перед смертью сэр Жерваз, видимо, сел за свой стол, нацарапал на листке бумаги слово «Простите», а потом застрелился. Но прежде чем это сделать, он встал и развернул кресло боком к окну. Зачем? Должна быть какая-то причина. Все стало проясняться, как только я нашел маленький осколок зеркала, прилипший к подставке тяжелой бронзовой статуэтки…

Я спросил себя: как мог здесь оказаться этот осколок? Ответ напрашивался сам собой. Зеркало разлетелось на мелкие кусочки не от пули, а оттого, что по нему ударили и именно этой статуэткой. То есть оно было разбито умышленно.

Но зачем? Я вернулся к столу и посмотрел на кресло. И тогда окончательно убедился, что все происходило совсем не так, как могло показаться. Ни один самоубийца не станет разворачивать кресло, склоняться на подлокотник и лишь потом стреляться. Самоубийство явно было инсценировано.

А теперь я подхожу к очень важному моменту. К свидетельству мисс Кардуэлл. Мисс Кардуэлл сказала, что вчера вечером она очень спешила вниз, потому что ей показалось, что дали второй гонг. А значит, чуть загодя она слышала и первый гонг.

И еще, прошу обратить внимание: если сэр Жерваз, когда в него стреляли, сидел в обычной позе за столом, куда должна была попасть пуля? Минуя открытую дверь, она угодила бы прямо в гонг!

Теперь вы понимаете, как важно то, что сказала мисс Кардуэлл? Кроме нее, никто этого первого гонга не слышал, но учтите, по ее словам звук был очень короткий и заметно отличался от обычного удара гонга. Комната же ее находится прямо над кабинетом, то есть там, где гонг слышно лучше всего.

О том, что сэр Жерваз застрелился, не может быть и речи. Не мог же он уже будучи покойником встать, закрыть дверь, запереть ее, а потом усесться поудобнее! Нет, здесь не обошлось без чьей-то помощи. Это не самоубийство, а убийство. Причем сэр Жерваз доверял этому человеку, и его присутствие не вызывало у него раздражения. Этот кто-то стоял рядом и, видимо, что-то говорил, а сэр Жерваз, вероятно, писал. Убийца подносит пистолет к его правому виску и стреляет. Дело сделано! Теперь главное быстрота и четкость! Убийца натягивает перчатки, запирает дверь, кладет ключ сэру Жервазу в карман и вкладывает ему в руку пистолет. Но вдруг кто-нибудь услышал, как пуля ударилась о гонг? Тогда могут догадаться, что в момент выстрела дверь в коридор была распахнута. На всякий случай убийца разворачивает кресло, меняет позу убитого и напоследок разбивает зеркало. Затем убийца выходит через балконную дверь в сад, и умелым ударом по стеклу добивается того, что дверной стопор входит в паз – дверь закрыта! Выходя же, убийца встает не на траву, а на цветочную клумбу, чтобы легче потом было уничтожить следы; затем огибает дом и входит в гостиную.

Выдержав паузу, Пуаро добавил:

– Только одна особа была в саду, когда прозвучал выстрел. Следы на клумбе тоже принадлежат ей, равно как и отпечатки пальцев на внешней стороне стеклянной двери, ведущей в сад.

Он подошел к Руфи.

– У вас ведь был и мотив, не так ли? Ваш отец узнал о вашем замужестве. И собирался лишить вас наследства.

– Это ложь! – В звонком голосе Руфи звучало презрение. – В вашей истории нет ни слова правды. Ложь от начала и до конца!

– Имеющиеся доказательства очень серьезны, мадам. Присяжные могут поверить вам. Но могут и не поверить!

– Ей не придется иметь с ними дело.

Все в изумлении обернулись в сторону мисс Лингардта с перекошенным лицом поднялась со своего места. Ее била дрожь.

– Это я застрелила его. Да, я. У меня были на то свои причины. Я.., я ждала подходящего случая. Мосье Пуаро абсолютно прав, я пришла сюда следом за сэром Жервазом. У меня с собою был пистолет, который я заблаговременно взяла из ящика. Я стояла у стола и говорила о книге, а потом.., выстрелила – в висок. Это было сразу после восьми. Пуля попала в гонг. Я не ожидала, что она пройдет навылет. Искать ее не было времени. Я заперла дверь и положила ключ ему в карман. Потом я повернула кресло, разбила зеркало и, написав на листочке бумаги «Простите», вышла в сад, после чего закрыла дверь так, как вам показал мосье Пуаро. Я прошла через клумбу, а после заровняла следы маленькими граблями, которые заранее там положила. Потом я обошла вокруг дома и вошла в гостиную. Это я оставила дверь в сад открытой. Но я знать не знала, что через нее выходила Руфь. Должно быть, она потом обогнула дом с фасада, а я, наоборот, сзади. Понимаете, мне по пути нужно было спрятать грабли в сарай. Ну вот я и ждала в гостиной, пока не услышала, что кто-то спускается вниз, и как Снелл подходит к гонгу, и тогда…

Она взглянула на Пуаро.

– Вы знаете, что я сделала потом?

– Да, знаю. Я нашел пакет в корзине для бумаг. Очень остроумная идея. Дети обожают этот фокус. Надуть пакет, а потом хлопнуть. Что ж, звук получился достаточно громким. Вы бросили пакет в корзину для бумаг и поспешили в холл. Этим хлопком вы обозначили время самоубийства – и обеспечили себе алиби. Но вас очень беспокоило одно обстоятельство. У вас не было времени найти пулю. Она должна была находиться где-то около гонга. Но вам было важно, чтобы пулю нашли в кабинете, где-нибудь рядом с зеркалом. Я не знаю, когда у вас возникла идея взять карандаш полковника Бьюри…

– Сразу же, – сказала мисс Лингард. – Когда мы все вышли из холла. Я удивилась, увидев в комнате Руфь. Я поняла, что она могла войти из сада через балконную дверь. Потом я поискала глазами карандаш полковника Бьюри – он лежал на столике для бриджа. Я положила его в свою сумочку – на случай, если бы кто-нибудь увидел, как я подбираю пулю… Честно говоря, я не думала, что кто-то мог увидеть. После я незаметно выронила ее возле зеркала, когда мы все смотрели на тело. Когда вы спросили, что я подняла, я очень порадовалась своей предусмотрительности.

– Да, вы оказались весьма предусмотрительны… Я был совершенно сбит с толку.

– Я боялась, что кто-нибудь может услышать выстрел, и надеялась только на то, что все как раз переодевались к обеду и находились в своих комнатах. Прислуга была у себя. Единственный, кто мог его услышать, – это мисс Кардуэлл, но она скорее всего подумала бы, что это выхлопная труба… Она все-таки поняла, что это был звук гонга. А я думала.., я думала, никто ничего не заметил…

Педантичный мистер Форбс, как всегда, был краток и точен:

– Случай уникальный. Чтобы без всякого мотива…

– Мотив есть… – тут же перебила его мисс Лингард. – И с жаром добавила:

– Ну идите же, звоните в полицию! Чего вы ждете?

Пуаро попросил:

– Не могли бы вы выйти из комнаты? Мистер Форбс, позвоните майору Риддлу. До его приезда я побуду здесь.

Медленно, один за другим, члены семейства покидали кабинет. Удивленные, заинтригованные, потрясенные, они бросали смущенные взгляды на подтянутую, с гордой осанкой женщину с тщательно зачесанными седыми волосами.

Последней выходила Руфь. В дверях она в замешательстве остановилась.

– Я не понимаю, – гневно бросила она Пуаро, – как вы могли подумать, что это сделала я.

– Нет-нет, – покачал головой Пуаро. – Я вовсе так не думал.

Руфь медленно вышла.

Пуаро остался один на один с этой невысокой пожилой женщиной, которая только что призналась в тщательно продуманном и хладнокровно совершенном убийстве. Причем сделала это с высоко поднятой головой.

– Да, – сказала мисс Лингард, – вы не думали, что это сделала она. Вы нарочно обвинили ее, чтобы заставить меня заговорить. Ведь так, верно?

Пуаро кивнул.

– Пока мы ждем майора Риддла, – непринужденным тоном сказала мисс Лингард, – вы должны рассказать мне, что заставило вас заподозрить меня.

– Несколько вещей. Ну прежде всего ваш рассказ о сэре Жервазе. Такой гордец, как сэр Жерваз, никогда не станет пренебрежительно отзываться о своем племяннике в присутствии постороннего человека, тем более человека не его круга. Вам нужно было поддержать версию о самоубийстве. Во что бы то ни стало внушить нам, что причина самоубийства – в каком-то неблаговидном факте, связанном с Хьюго Трентом. Тут вы тоже перестарались. Сэр Жерваз ни в коем случае не стал бы откровенничать с посторонним. Потом – предмет, подобранный вами в холле, и одно очень важное обстоятельство – вы не упомянули, что Руфь вошла в гостиную со стороны сада. Затем в гостиной, в корзине для бумаг, я нашел пакет. Трудно представить, что в такой дом, как Хэмборо Клоус, кто-то является с бумажным пакетом! Когда раздался «выстрел», в гостиной, кроме вас, никого не было. Трюк с пакетом могла придумать только женщина – искусное, но очень уж домашнее изобретение. Так что все сходилось. Стремление во что бы то ни стало отвести подозрения от Руфи, направив их на Хьюго… Механизм преступления.., и его мотив.

– Так вам известен мотив?

– Полагаю, да. Счастье Руфи – вот мотив! Я подозреваю, что вы увидели ее с Джоном Лэйком и все сразу поняли. А потом вы наткнулись на черновик нового завещания сэра Жерваза, поскольку имели доступ к его бумагам. Вы узнали, что Руфь лишится наследства, если не выйдет замуж за Хьюго Трента. Это вынудило вас пойти на риск и взять дело в свои руки, используя тот факт, что сэр Жерваз перед этим написал мне письмо. Вы, вероятно, видели копию этого письма. Я не знаю, что его вынудило мне написать. Возможно, он подозревал, что кто-то его систематически обворовывает – либо Берроуз, либо Лэйк. А возможно, он не мог понять, каковы все же намерения Руфи. Вот и решил прибегнуть к услугам частного сыщика. Так или иначе вы сумели всем этим воспользоваться, чтобы инсценировать самоубийство. Вы послали мне телеграмму, а потом сообщили, что сэр Жерваз якобы произнес при вас эти слова: «Слишком поздно».

– Жерваз Шевени-Гор был чудовищным снобом и пустомелей! Я не могла допустить, чтобы он разрушил счастье Руфи.

– Руфь – ваша дочь? – спросил Пуаро.

– Да.., моя дочь. Я часто.., часто думала о ней. Когда я узнала, что сэру Жервазу требуется помощница для работы над историей семьи, я ухватилась за эту возможность. Мне ужасно хотелось увидеть мою девочку. Я знала, что леди Шевени-Гор меня не узнает. Тогда я была молода и красива, да и фамилия у меня другая, чем в то время, когда отдала им дочь. К тому же леди Шевени-Гор слишком рассеянна, чтобы примечать всякие мелочи. Мне она нравится, но семью Шевени-Горов я ненавижу. Они относились ко мне как к какой-то грязной твари. А теперь этот Жерваз из-за своей непомерной гордыни и снобизма хотел испортить жизнь моей дочери. Но я решила: моя Руфь должна быть счастлива. И она будет счастлива… Если не узнает правду обо мне… – В ее голосе звучала мольба.

Пуаро слегка кивнул.

– Обещаю, что никто об этом не узнает.

– Благодарю вас, – тихо произнесла мисс Лингард.

Позже, когда полиция уже побывала в доме, Пуаро встретил в саду Руфь и ее мужа.

– Вы действительно думали, что это я? – с вызовом спросила Руфь.

– Я знал, что вы не могли этого сделать. Из-за маргариток.

– Из-за маргариток? Не понимаю…

– Дело в том, что на клумбе было только четыре следа. А если вы рвали маргаритки, их должно было быть гораздо больше. Значит, до того, как вы вышли в сад во второй раз, кто-то убрал оставленные вами следы – заодно со своими. Это мог сделать только убийца. Но раз на клумбе остались ваши следы, значит, убийца не вы. Вы автоматически оказываетесь вне подозрения.

Ее лицо посветлело.

– О, я поняла. Вы знаете.., наверное, это ужасно.., но мне почему-то жаль эту бедную женщину. Она сама призналась, чтобы меня спасти. Она ведь думала, что вы собираетесь посадить меня в тюрьму. Она поступила благородно. В определенном, конечно, смысле. Мне больно думать, что ей придется предстать перед судом по обвинению в убийстве.

– Не надо так расстраиваться, – мягко сказал Пуаро. – Этого не будет. Доктор сообщил мне, что у нее серьезная болезнь сердца и ей осталось жить несколько недель.

– Вот и хорошо… – Руфь сорвала осенний крокус и порывисто прижала его к щеке. – Бедняжка. Ну почему, почему она это сделала?..