Текст книги " Выпуск II. Том 5"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

Глава 3

Какое-то время все, онемев, смотрели на эту картину. Пуаро шагнул вперед.

И тут Хьюго Трент громко произнес:

– Бог мой. Старик застрелился!

И сразу раздался протяжный, дрожащий стон леди Шевени-Гор:

– О Жерваз… Жерваз!

Пуаро резко бросил через плечо:

– Уведите леди Шевени-Гор. Ей тут делать нечего.

Пожилой мужчина с военной выправкой послушно сказал:

– Пойдем, Ванда. Пойдем, дорогая. Теперь ему уже не поможешь. Все кончено. Руфь, иди присмотри за матерью.

Но Руфь Шевени-Гор протиснулась в комнату и теперь стояла рядом с Пуаро, который склонился над наводящим ужас телом, осевшим в кресле, – телом человека поистине Геркулесова сложения с бородкой викинга.

Руфь тихо и на удивление сдержанно, хотя заметно волнуясь, спросила:

– Вы совершенно уверены, что он.., мертв?

Пуаро поднял глаза.

Лицо девушки выражало… Пуаро не смог точно определить, что именно оно выражало – Руфь старательно сдерживала свои эмоции. В любом случае это была не скорбь, скорее испуг или волнение.

Невысокая женщина в пенсне пробормотала:

– Моя дорогая, ваша матушка.., не кажется ли вам?..

Рыжеволосая девушка истерично закричала:

– Так, значит, это была не пробка от шампанского! Значит, мы слышали выстрел…

Пуаро обернулся и окинул взглядом всех присутствующих.

– Кто-то должен связаться с полицией… – сказал он.

– Нет! – яростно воскликнула Руфь. Пожилой мужчина, тот, что был похож на юриста, сказал:

– Боюсь, этого не избежать. Берроуз, не могли бы вы заняться этим? Хьюго…

Пуаро повернулся к молодому человеку с усами:

– Вы мистер Хьюго Трент? Я думаю, будет лучше, если все, кроме нас с вами, выйдут из комнаты.

И опять его командный тон не вызвал ни у кого возражений. Пожилой юрист выпроводил всех из комнаты. Пуаро и Хьюго Трент остались вдвоем.

Трент пристально посмотрел на Пуаро и спросил:

– Послушайте, а кто вы, собственно, такой? Я хочу сказать, что не имею об этом ни малейшего представления. Что вы здесь делаете?

Пуаро достал из кармана визитную карточку.

Уставившись на нее, Хьюго Трент сказал:

– Частный детектив? Гм-м… Конечно, я слышал о вас… Но все равно не понимаю, что вы делаете здесь?

– Так, значит, вы не знаете, что ваш дядя.., он ведь приходился вам дядей, не так ли?..

Взгляд Хьюго Трента быстро скользнул по мертвому телу.

– Старик? Да, он мой дядя.

– Вы не знали, что он вызвал меня?

Хьюго покачал головой.

– Понятия не имел.

В его тоне было нечто настораживающее, с трудом поддающееся описанию. Лицо сделалось каким-то застывшим и бессмысленным.

«Прекрасная маска, чтобы скрыть смятение», – подумал Пуаро.

Он тихо сказал:

– Это ведь район Уэстшира, если я не ошибаюсь? Я хорошо знаком со здешним начальником полиции, майором Риддлом.

– Риддл живет в полумиле отсюда. Может, он сам и приедет.

– Это было бы очень кстати, – сказал Пуаро. Он принялся медленно обходить комнату. Отдернул штору, внимательно осмотрел большие, до самого пола, окна, осторожно подергал за ручки. Окна были закрыты.

На стене позади стола висело круглое зеркало. Оно было разбито. Пуаро наклонился и что-то поднял с пола.

– Что это? – спросил Хьюго Трент.

– Пуля.

– Она прошла сквозь его голову и попала в зеркало?

– Похоже на то.

Пуаро аккуратно положил пулю на прежнее место. Подошел к столу. Здесь были ровными стопками разложены бумаги. На бюваре лежал замусоленный листок, на котором крупным, нетвердым почерком было написано: «Простите».

Хьюго сказал:

– Наверное, написал прямо перед тем, как.., сделать это.

Пуаро задумчиво кивнул.

Он снова посмотрел на разбитое зеркало, на покойника. Брови его сдвинулись, словно от удивления. Он подошел к треснувшей двери с выломанным замком. Он знал, что ключа в двери не было, иначе он ничего не увидел бы в замочную скважину. Однако на полу его тоже не было. Пуаро склонился над покойником и начал его обыскивать.

– Да, – сказал он. – Ключ у него в кармане.

Хьюго достал портсигар и закурил. Голос его был хриплым.

– Теперь, кажется, картина ясна, – сказал он. – Мой дядя заперся здесь, нацарапал эту записку – и застрелился.

Пуаро снова задумчиво кивнул.

– Но я не понимаю, зачем он вызвал вас, – недоумевал Хьюго.

– Так сразу и не объяснишь. Мистер Трент, может, пока не приехала полиция, вы расскажете мне, что собой представляют те люди, которых я застал здесь сегодня вечером?

– Какие люди? – Хьюго был очень рассеян. – Ах да… Извините. Может, присядем? – Он указал на диванчик в углу комнаты, подальше от тела. И отрывисто заговорил:

– Ну, Ванда – моя тетка, это вы знаете. И Руфь, моя двоюродная сестра. С ними вы знакомы. Другая девушка – Сьюзан Кардуэлл. Она гостит здесь. Потом полковник Бьюри. Это старый друг нашей семьи. И мистер Форбс. Он тоже наш давнишний друг, а кроме того, адвокат всего семейства, ну, и.., сами понимаете… Оба старикана были неравнодушны к Ванде, когда она была молода, и до сих пор безраздельно преданы ей. Смешно, но довольно трогательно. Еще Годфри Берроуз, секретарь старика, то есть дяди, и мисс Лингард – она приехала сюда, чтобы помочь ему писать историю Шевени-Горов. Она готовит для писателей исторические справки. Вот, пожалуй, и все.

Пуаро кивнул. Потом сказал:

– Насколько я понял, вы слышали выстрел?

– Да, слышали. Подумали – пробка от шампанского, во всяком случае, я так подумал. Сьюзан и мисс Лингард приняли его за выхлоп автомобиля, тут ведь совсем рядом дорога, вы же знаете.

– Когда это было?

– Минут десять девятого. Снелл только-только первый раз ударил в гонг, – А где вы находились, когда услышали выстрел?

– В холле. Мы.., мы смеялись.., понимаете, спорили, откуда этот звук. Я сказал, что из столовой, Сьюзан – что со стороны гостиной, мисс Лингард показалось, что сверху, а Снелл сказал – с дороги, просто слышно было через окна второго этажа. Сьюзан спросила: «Есть другие версии?» Я засмеялся и сказал, что так вот и совершаются убийства! Теперь даже и вспоминать об этом тошно.

Его лицо нервно передернулось.

– И никому не пришло в голову, что это застрелился сэр Жерваз?

– Да нет, конечно же нет.

– А у вас нет никаких соображений на этот счет? Почему он покончил с собой?

Хьюго, подумав, сказал:

– Ну, мне, видимо, не следует это говорить…

– Стало быть, у вас имеются кое-какие соображения, верно?

– Ну.., это.., это трудно объяснить. Конечно, я не ожидал, что он покончит с собой, но в то же время и не очень-то удивился. Честно говоря, мосье Пуаро, мой дядя был не в своем уме. Это все знали.

– Вы считаете это достаточной причиной?

– Ну, люди довольно часто кончают жизнь самоубийством, если они слегка не в себе.

– Ну да, как все замечательно просто.

Хьюго вытаращил на него глаза.

Пуаро снова встал и бесцельно зашагал по комнате. Мебель здесь была удобная, хотя и по-викториански[8] громоздкая. Солидные книжные шкафы, огромные кресла и несколько стульев с прямой спинкой – подлинный чиппендейл. Украшений было немного, но некоторые бронзовые безделушки на камине привлекли внимание Пуаро и явно вызвали его восторг. Он брал их одну за другой, внимательно разглядывал, а потом осторожненько ставил на место. С одной из фигурок, крайней слева, он что-то соскреб ногтем.

– Что там такое? – без особого интереса спросил Хьюго.

– Пустяки. Крошечный осколок зеркала.

– Надо же, пуля зеркало разбила… – сказал Хьюго. – Разбитое зеркало – это к несчастью. Бедный старина Жерваз… Наверно, ему слишком долго в этой жизни везло.

– Ваш дядя был везучим человеком?

Хьюго засмеялся.

– О, настолько, что стал притчей во языцех! Все, к чему он прикасался, превращалось в золото! Ставил на слабую лошадь – она приходила первой! Вкладывал деньги в неприбыльную шахту, там тут же обнаруживали рудную жилу! Он каким-то непостижимым образом находил выход из самых безвыходных ситуаций. А сколько раз он просто чудом спасался от смерти! Отличный был старик, в определенном смысле. И много чего повидал, уж точно больше, чем его ровесники.

Пуаро как бы между прочим спросил:

– Вы были привязаны к дяде, мистер Трент?

Этот вопрос несколько озадачил Хьюго Трента.

– Ну.., да.., конечно, – неуверенно произнес он. – Понимаете, иной раз с ним бывало трудновато. Сами понимаете, когда живешь под одной крышей… К счастью, я редко с ним виделся.

– А к вам он хорошо относился?

– Не настолько, чтобы это было заметно! По правде говоря, его скорее.., как бы это сказать, раздражал сам факт моего существования.

– Как это?

– Ну, понимаете, у него не было родного сына, и это здорово его огорчало. Он совсем помешался на своих Шевени-Горах, вернее, на их родословной. Мысль о том, что, когда он умрет, Шевени-Горы исчезнут с лица земли, его просто убивала. Понимаете, этот род восходит к нормандским завоевателям[9]. А Старик – последний в роду. Наверное, для него это действительно была трагедия.

– А сами вы так не считаете?

Хьюго пожал плечами.

– По-моему, все это давно себя изжило.

– Что же будет с имением?

– Даже не знаю. Может, ко мне перейдет. А может, он завещал его Руфи. Но до смерти Ванды оно, вероятно, будет принадлежать ей.

– Что же, ваш дядя ничего не говорил о своих намерениях?

– Ну, была у него одна заветная мечта.

– И какая?

– Он хотел, чтобы мы с Руфью поженились.

– Это, без сомнения, было бы очень удобно.

– Куда уж удобнее. Но Руфь.., у нее, знаете ли, имеются свои планы. Не забывайте, она чрезвычайно привлекательна и знает себе цену. Она совсем не торопится выйти замуж и угомониться.

Пуаро подался вперед.

– Ну, а вы сами хотели бы этого, мосье Трент?

Хьюго устало сказал:

– Какая разница, на ком жениться? В наши дни так просто развестись. Если не угадаешь, ничто не мешает развязаться и начать все сначала.

Дверь отворилась, и вошел Форбс в сопровождении высокого щеголеватого мужчины.

Он кивнул Тренту.

– Привет, Хьюго, мне очень жаль. Такой удар для всех вас.

Эркюль Пуаро вышел вперед.

– Как поживаете, майор Риддл? Вы меня помните?

– Да, конечно. – Начальник полиции пожал ему руку. – Вы здесь? – В голосе его было легкое недоумение. Он вопрошающе посмотрел на Пуаро.

– Ну? – спросил майор Риддл.

Глава 4

Это было двадцать минут спустя. Очень выразительное «Ну?» Риддла было адресовано полицейскому врачу, немолодому долговязому человеку с седыми волосами.

Тот пожал плечами.

– С момента смерти прошло минут сорок, от силы пятьдесят. Я знаю, что вам не нужны подробности, поэтому перейду сразу к делу. Потерпевший убит выстрелом в голову. В момент выстрела пистолет находился на расстоянии нескольких сантиметров от правого виска. Пуля прошла навылет.

– Явное самоубийство?

– Да, явное. Тело после этого осело в кресле, и пистолет выпал из руки.

– Пулю нашли?

– Да. – Доктор показал ее.

– Отлично, – сказал майор Риддл. – Остается выяснить, от этого ли она пистолета. Отрадно, что дело ясное и не возникло никаких вопросов.

Эркюль Пуаро мягко спросил:

– Доктор, у вас действительно нет никаких вопросов?

Доктор, чуть подумав, ответил:

– Ну-у.., разве что.., он, видимо, немного наклонился вправо, когда стрелялся. Если бы он сидел прямо, пуля угодила бы в стену под зеркалом, а не в самую его середину.

– Не самая удобная поза для самоубийства, – заметил Пуаро.

Доктор пожал плечами.

– Ну.., думать об удобстве.., когда решаешься покончить со всем… – Он не договорил. Майор Риддл спросил:

– Можно забирать тело?

– Да, у меня все. Осталось только вскрытие.

– Ну, а у вас, инспектор? – Майор Риддл повернулся к рослому господину с бесстрастным лицом. В штатском.

– Порядок, сэр. Все, что нужно, сделано. Осталось только снять с пистолета отпечатки пальцев покойника.

– Хорошо, заканчивайте с этим.

Бренные останки Жерваза Шевени-Гора увезли. Начальник полиции и Пуаро остались вдвоем.

– Что ж, – сказал майор Риддл, – все совершенно ясно, никакой мороки. Дверь заперта, окна закрыты, ключ от двери в кармане у покойного. Все как в учебнике по криминалистике. Кроме одного обстоятельства.

– Какого же, друг мой? – поинтересовался Пуаро.

Вас! – резко сказал Риддл. – Вы-то что здесь делаете?

В ответ Пуаро молча протянул ему письмо, полученное от, покойного неделю назад, и телеграмму, которая, собственно, и привела его сюда.

– Гм! Любопытно. Есть над чем подумать. Это ведь имеет непосредственное отношение к самоубийству.

– Совершенно с вами согласен.

– Нужно проверить всех, кто находился в доме.

– Могу их вам назвать. Я как раз расспрашивал мистера Трента. Он всех перечислил. Майор Риддл, вы, вероятно, что-нибудь знаете об этих людях?

– Разумеется, мне кое-что известно. Леди Шевени-Гор тоже с большими странностями, как и старый сэр Жерваз. Только со своими… Они были преданы друг другу, эти двое помешанных. Она – удивительнейшее существо, порой просто поражает своей проницательностью. У нее непостижимый дар попадать прямо в точку. Над ней посмеиваются, и, по-моему, она это знает, но ее это совершенно не трогает. Сама же она начисто лишена чувства юмора.

– Я правильно понял, что мисс Шевени-Гор – приемная, а не родная их дочь?

– Да.

– Очень красивая молодая леди.

– Чертовски привлекательная девица. Свела с ума почти всех молодых людей в округе. Сначала завлекает их, а потом дает отставку и смеется над ними. Прекрасная наездница, и руки золотые.

– Думаю, это к делу не относится.

– Да, наверное… Теперь насчет остальных. Я конечно же знаю Бьюри. Он почти все время здесь. Привык к этому дому, как привыкают кошки. Этакий адъютант при леди Шевени-Гор. Старый друг семьи. Они очень давно знакомы. По-моему, у них с покойным были общие дела в какой-то компании, которую он, Бьюри, возглавлял.

– А что вы скажете об Освальде Форбсе?

– Вроде бы я как-то его видел.

– Мисс Лингард?

– Впервые о ней слышу.

– А мисс Сьюзен Кардузлд?

– Довольно симпатичная рыжеволосая девица? Последнее время я часто видел ее вместе с Руфью.

– Мистер Берроуз?

– Да, этого я знаю. Секретарь Шевени-Гора. Между нами говоря, он мне не очень нравится. Хорош собой и знает это. Но чего-то ему явно недостает.

– А давно он у сэра Жерваза?

– Кажется, года два.

– Я никого не упустил, как вы ду…

Пуаро замолчал, поскольку в комнату стремительно вошел высокий белокурый мужчина, одетый просто в костюм, а не в смокинг. Он запыхался и явно был встревожен.

– Добрый вечер, майор Риддл. Болтают, будто сэр Жерваз застрелился, я, как услышал, сразу сюда. Снелл говорит, что так и есть. Невероятно! Не могу поверить!

– Это правда, Лэйк. Позвольте вас представить. Это капитан Лэйк, управляющий поместьем сэра Жерваза. О мосье Эркюле Пуаро вы, должно быть, наслышаны.

Лицо Лэйка выразило нечто похожее на восторг, смешанный с недоверием.

– Мосье Эркюль Пуаро? Бесконечно рад познакомиться с вами. По крайней мере… – Он замолчал, улыбка исчезла с его лица, уступив место тревоге и подавленности. – Сэр, в этом самоубийстве.., ведь в нем нет чего-нибудь.., этакого?

– А почему в нем должно быть что-то, как вы говорите «этакое»? – резко спросил начальник полиции.

– Ну, просто раз здесь мосье Эркюль Пуаро… Ну, и вообще, потому, что все это так нелепо.., нелепо и невероятно!

– Нет-нет, – быстро проговорил Пуаро. – Я здесь не по поводу происшедшего. Когда это случилось, я уже был в доме – в качестве гостя.

– А-а, понятно. Странно, что он ничего не сказал мне о вашем приезде, когда мы с ним сегодня днем просматривали счета.

Пуаро тихо спросил:

– Вы дважды произнесли слово «невероятно», капитан Лэйк? Вас настолько поразило самоубийство сэра Жерваза?

– Разумеется. Он, конечно, был не совсем здоров… это ни для кого не секрет, и тем не менее не могу представить, чтобы он решился лишить человечество своей персоны.

– Да, – сказал Пуаро. – Вот то-то и оно.

И он с одобрением взглянул в честные и умные глаза молодого человека.

Майор Риддл прокашлялся.

– Капитан Лэйк, раз уж вы здесь, может, присядете и ответите на несколько вопросов?

– Конечно, сэр.

Лэйк уселся напротив Риддла и Пуаро.

– Когда вы в последний раз видели сэра Жерваза?

– Сегодня днем, около трех часов. Нужно было проверить кое-какие счета и решить вопрос об аренде одной фермы.

– Как долго вы у него пробыли?

– Примерно полчаса.

– Вспомните хорошенько, не было ли в его поведении чего-нибудь необычного.

Молодой человек задумался.

– Пожалуй, нет. Он, правда, был слегка возбужден, но не настолько, чтобы это можно было назвать необычным.

– Не был ли он вроде как чем-то угнетен или подавлен?

– Напротив, он был в прекрасном настроении. В последнее время он вплотную занялся историей своего рода и поэтому был очень собой доволен.

– И как давно он этим занимался?

– Примерно с полгода.

– Тогда тут и появилась мисс Лингард?

– Нет. Она приехала месяца два назад, когда он понял, что не в состоянии один проделать всю исследовательскую работу.

– Значит, по-вашему, он был собой доволен?

– О да! Весьма доволен! Он искренне считал, что в этом мире нет ничего важнее его родословной.

В голосе молодого человека послышалась горечь.

– Значит, по вашим сведениям, у сэра Жерваза не было никаких неприятностей?

– Нет, – ответил, чуть помедлив, Лэйк. Неожиданно в разговор вступил Пуаро:

– Как вы думаете, сэр Жерваз не беспокоился о своей дочери?

– О дочери?

– Именно так я и сказал.

– Насколько я знаю, нет, – сдавленным голосом ответил молодой человек.

Пуаро не стал развивать эту тему. А майор Риддл сказал:

– Что ж, спасибо вам, Лэйк. Может, вы пока побудете здесь – на случай, если возникнут еще какие-нибудь вопросы?

– Конечно, сэр. – Он встал. – Я могу быть чем-нибудь вам полезен?

– Да, пришлите, пожалуйста, дворецкого. И узнайте, пожалуйста, как себя чувствует леди Шевени-Гор, могу ли я с ней побеседовать, или сейчас ей это слишком тяжело.

Молодой человек кивнул и быстрым шагом вышел из комнаты.

– Симпатичный молодой человек, – сказал Эркюль Пуаро.

– Да, славный парень и работает неплохо. Все его любят.

Глава 5

– Присаживайтесь, Снелл, – дружески сказал майор Риддл. – Мне очень о многом надо вас порасспросить. Наверное, случившееся было для вас сильным потрясением.

– Еще бы, сэр. Благодарю вас, сэр. – Снелл опустился на стул, глядя на Риддла все с той же настороженностью.

– Вы ведь здесь очень давно?

– Шестнадцать лет, сэр, с тех самых пор, как сэр Жерваз.., э-э.., так сказать, прочно здесь осел.

– Ах да, ведь ваш хозяин в свое время любил попутешествовать.

– Да, сэр. Он и на Северном полюсе побывал, и во всяких других интересных местах.

– А теперь, Снелл, скажите мне: когда вы сегодня вечером видели хозяина в последний раз?

– Я был в столовой, сэр, проверял, все ли готово к обеду. Дверь в холл была открыта, и я видел, как сэр Жерваз спустился вниз, прошел через холл и свернул в коридор – к кабинету.

– В котором часу это было?

– Почти в восемь. До восьми оставалось минут пять.

– Тогда вы и видели его в последний раз?

– Да, сэр.

– Вы слышали выстрел?

– Да, сэр, конечно; но, разумеется, мне тогда и в голову не пришло, что это выстрел… Разве такое удумаешь?

– А что вы подумали?

– Что это выхлоп машины, сэр. Дорога ведь прямо за оградой парка. Или выстрел в лесу – какой-нибудь браконьер. Я и не представлял себе…

Майор Риддл перебил его:

– Когда это было?

– Ровно в восемь минут девятого, сэр.

Начальник полиции резко спросил:

– Вы что же, так точно помните время?

– Очень просто сэр. Я только-только дал первый гонг.

– Первый гонг?

– Да, сэр. Сэр Жерваз распорядился, чтобы за семь минут до гонга на обед всегда давали еще один гонг. Он всегда требовал, сэр, чтобы ко второму гонгу все уже собирались в гостиной. Я давал второй гонг, шел в гостиную, объявлял, что обед готов, и все шли в столовую.

– А-а, теперь я понял, почему у вас было такое удивленное лицо, когда вы звали обедать, – сказал Эркюль Пуаро. – Ведь сэр Жерваз обычно уже находился в это время в гостиной?

– Всегда. Не припомню случая, чтобы он отсутствовал, сэр. Я был потрясен. Я подумал…

И снова майор Риддл резко перебил его:

– А все остальные в это время тоже обычно уже находились там?

Снелл кашлянул.

– Того, кто опоздал к столу, сэр, никогда больше не приглашали в дом.

– Гм.., очень уж сурово.

– Сэр Жерваз, сэр, нанял повара, который раньше служил у императора Моравии[10]. Он любил повторять, сэр, что обед священ, как религиозный обряд.

– А как к этому относились члены семьи?

– Леди Шевени-Гор всегда старалась не огорчать мужа, сэр, и даже мисс Руфь не осмеливалась опаздывать к столу.

– Любопытно, – пробормотал Эркюль Пуаро.

– Ясно, – сказал Риддл. – Обед в четверть девятого, а первый гонг вы, как обычно, дали в восемь минут девятого?

– Именно так, сэр.., но не совсем, как обычно. Обычно обед у нас ровно в восемь. Это сегодня сэр Жерваз приказал, чтобы подали в четверть девятого, поскольку ждал джентльмена, который должен был приехать последним поездом.

Тут Снелл слегка поклонился Пуаро.

– Когда ваш хозяин шел к себе в кабинет, не выглядел ли он чем-то расстроенным или озабоченным?

– Не могу сказать, сэр. Я был слишком далеко, чтобы судить о выражении его лица. Просто я видел, как он шел, вот и все.

– Он прошел в кабинет один?

– Да, сэр.

– А потом кто-нибудь еще входил туда?

– Не могу сказать, сэр. Я сразу пошел в буфетную и оставался там до тех пор, пока не дал первый гонг в восемь минут девятого.

– И тут вы услышали выстрел?

– Да, сэр.

Пуаро как бы мельком поинтересовался:

– Другие тоже, наверно, слышали выстрел?

– Да, сэр. Мистер Хьюго и мисс Кардуэлл. И мисс Лингард.

– Они тоже были в холле?

– Мисс Лингард вышла из гостиной, а мисс Кардуэлл и мистер Хьюго как раз спускались вниз.

Пуаро спросил:

– И что, они обсуждали этот странный звук?

– Видимо, да, сэр. Мистер Хьюго спросил, будет ли к обеду шампанское. Я ответил, что поданы херес, рейнвейн и бургундское.

– Он решил, что это пробка от шампанского?

– Да, сэр.

– И что же, это никого не насторожило?

– Нет, сэр. Все вошли в гостиную, разговаривая и смеясь.

– А где были остальные домочадцы?

– Не могу сказать, сэр.

Майор Риддл спросил:

– Вы что-нибудь знаете об этом пистолете? – Он поднес ладонь с пистолетом поближе к дворецкому.

– Да, сэр. Он принадлежит сэру Жервазу. Сэр Жерваз всегда хранил его здесь, в ящике стола.

– Обычно он был заряжен?

– Не могу сказать, сэр.

Майор Риддл положил пистолет и откашлялся.

– Теперь, Снелл, я задам весьма важный вопрос. Надеюсь, что вы ответите мне предельно честно. Известны ли вам какие-нибудь обстоятельства, которые могли вынудить сэра Жерваза покончить с собой?

– Нет, сэр. Мне ничего не известно.

– Последнее время в поведении сэра Жерваза вам ничего не казалось странным? Может, он был подавлен? Расстроен?

Снелл смущенно закашлял.

– Простите, что говорю это, сэр, но господин Жерваз всегда вел себя так, что человеку постороннему он мог показаться несколько странным. Он был большим оригиналом, сэр.

– Да-да, я знаю.

– Посторонним не всегда было дано понять сэра Жерваза.

Слово «понять» Снелл многозначительно выделил.

– Знаю, знаю. И все же не было ли чего-то, что вам показалось бы необычным?

Дворецкий долго колебался, но наконец решился:

– Я думаю, сэр, что сэр Жерваз был чем-то обеспокоен.

– Обеспокоен или подавлен?

– Не могу сказать, что подавлен, сэр. Обеспокоен – да.

– И как вы думаете, что именно его беспокоило?

– Затрудняюсь ответить, сэр.

– Может, это было связано с каким-нибудь конкретным человеком?

– Ничего не могу сказать, сэр. Мне показалось, что он был обеспокоен, а уж почему, не ведаю.

– Вас удивило его самоубийство? – снова вмешался Пуаро.

– Очень удивило, сэр. Я был потрясен. Никогда бы не подумал, что такое может случиться.

Пуаро задумчиво кивнул. Риддл продолжил:

– Ладно, Снелл, пожалуй, у нас все. Вы совершенно уверены, что вам больше нечего нам рассказать? Про какой-нибудь там необычный случай, происшедший в последнее время.

Дворецкий покачал головой, вставая.

– Ничего, сэр, совсем ничего.

– Тогда можете идти.

– Благодарю вас, сэр.

Подойдя к двери, Снелл попятился и посторонился. В комнату вплыла леди Шевени-Гор.

На ней было какое-то легкое восточное одеяние из лилового и оранжевого шелка, облегающее при каждом шаге ее фигуру. Лицо ее было спокойным, и, казалось, она вполне владела своими чувствами.

– Леди Шевени-Гор. – Майор Риддл вскочил со стула.

Она сказала:

– Мне передали, что вы хотели поговорить со мной.

– Пройдемте в другую комнату? Здесь вам, должно быть, очень тяжело находиться?

Леди Шевени-Гор покачала головой, села на один из чиппендейлских стульев и прошептала:

– Ах, нет, не все ли равно?

– Очень хорошо, леди Шевени-Гор, что вы сумели собраться с духом. Я понимаю, какое это страшное потрясение и…

Она прервала его:

– В первый момент – да, – согласилась она. Ее голос звучал легко и непринужденно. – Но ведь Смерти не существует, понимаете, есть только Перерождение. – И прибавила:

– На самом-то деле Жерваз стоит сейчас за вашим левым плечом. Я отчетливо вижу его.

Левое плечо майора Риддла слегка дрогнуло. Он с некоторой опаской посмотрел на леди Шевени-Гор.

Она улыбнулась ему счастливой, рассеянной улыбкой.

– Конечно же вы мне не верите! Впрочем, не только вы. Для меня мир духов так же реален, как и этот мир. Но я слушаю вас. Пожалуйста, спрашивайте, о чем хотите, и не бойтесь причинить мне боль. Я совсем не страдаю. Понимаете, это – Судьба. Нельзя избежать своей кармы[11]. Все совпадает – зеркало.., все…

– Зеркало, мадам? – переспросил Пуаро. Она рассеянно кивнула.

– Да. Оно треснуло, вы же видите. Это Знак! Помните, у Теннисона? Я читала его еще девчонкой, но тогда, конечно, не поняла тайного смысла этих слов. «Зеркало треснуло, скоро свершится проклятье!»[12] – воскликнула леди Шалотт». Именно так случилось и с Жервазом. Его внезапно настигло проклятие. Вы, конечно, знаете, что почти у каждого знатного рода есть свое проклятие… Зеркало треснуло. Он знал, что обречен! Проклятие свершилось!

– Но, мадам, зеркало треснуло не от проклятия, а от пули!

Леди Шевени-Гор все так же рассеянно произнесла:

– Не в причине дело, поверьте… Это Судьба…

– Но ваш муж застрелился.

Леди Шевени-Гор снисходительно улыбнулась.

– Ему, конечно, не следовало этого делать. Но Жерваз всегда был нетерпелив. Никогда не умел ждать. Его час настал – и он поспешил встретить его. Это же так просто.

Майор Риддл прокашлялся и резко спросил:

– Так, значит, вас ничуть не удивило то, что ваш муж покончил с собой? Вы что же, ждали этого?

– О нет. – Ее глаза расширились. – Не все в этой жизни можно предугадать. Жерваз, конечно, был очень странным, очень своеобычным человеком. Ни на кого не похожим. В нем возродился некто из когорты Великих. В какой-то момент это мне открылось. Думаю, он и сам это знал. Ему было очень трудно прилаживаться к бессмысленным суетным нормам нашего обыденного мирка. – Глядя через плечо майора Риддла, она добавила:

– Сейчас он улыбается. И думает о том, до чего же мы все глупы. Мы и правда глупые. Как дети. Притворяемся, что жизнь реальна, что она имеет смысл… А на самом деле жизнь – всего лишь одна из Великих Иллюзий.

Чувствуя, что в этом сражении ему не победить, майор Риддл, отчаявшись, спросил:

– Так вы совсем не можете помочь нам выяснить, почему ваш муж лишил себя жизни?

Она пожала своими изящными плечиками.

– Нами движут силы.., они нас заставляют… Вам не понять. Ибо для вас существуют только материальные категории.

Пуаро кашлянул.

– Кстати, о материальном, мадам. Вы, наверное, в курсе того, как ваш муж собирался распорядиться своими деньгами?

– Деньгами? – Она уставилась на него. – Я никогда не думаю о деньгах.

Тон был пренебрежительный. Пуаро переменил тему.

– А сколько было времени, когда вы сегодня спустились к обеду?

– Времени? Что такое Время? Бесконечность – вот ответ. Время – это бесконечность.

Пуаро пробормотал:

– И тем не менее ваш муж, мадам, был чрезвычайно пунктуальным человеком, и в особенности, как мне сказали, это касалось времени обеда.

– Милый Жерваз. – Она снисходительно улыбнулась. – Какой же он был иногда сумасброд. Но это делало его счастливым. Вот мы и не опаздывали.

– Мадам, когда дали первый гонг, вы были в гостиной?

– Нет, я была в своей комнате.

– А не припомните ли, кто был в гостиной, когда вы туда спустились?

– Да все, по-моему, – рассеянно сказала леди Шевени-Гор. – А какое это имеет значение?

– Возможно, и никакого, – согласился Пуаро. – И вот еще что. Ваш муж никогда не говорил вам, что ему кажется, будто его обворовывают?

У леди Шевени-Гор этот вопрос не вызвал никаких эмоций.

– Обворовывают? Нет, не думаю.

– Обворовывают, выманивают деньги, как-то иначе обманывают?..

– Нет-нет.., не думаю… Жерваз бы страшно разозлился, если бы кто-нибудь осмелился на что-то подобное.

– Во всяком случае, вам он ничего такого не говорил?

– Нет-нет. – Леди Шевени-Гор все с тем же равнодушием покачала головой. – Я бы запомнила…

– Когда вы последний раз видели мужа живым?

– Как обычно, перед тем как идти в столовую он заглянул ко мне. Со мной была горничная. Он сказал, что уже спускается, и больше ничего.

– А о чем он чаще всего говорил в последние дни?

– О, об истории семьи. Тут у него все шло как по маслу. Он нашел эту забавную старушку, мисс Лингард, совершенно бесценную. Она разыскала для него в Британском музее уйму разных материалов. Знаете, она ведь работала с лордом Малкастером, когда он писал книгу. Надо отдать ей должное, она очень тактичный человек. Никогда не совала нос, куда не следует. В конце концов в каждой семье есть предки, о которых не хочется упоминать. А Жерваз был так щепетилен. Она и мне помогала. Разыскала очень много данных о Хатшепсут[13]. Видите ли, в настоящее время она перевоплотилась в меня.

Леди Шевени-Гор сообщила об этом очень спокойно.

– А до этой реинкарнации Хатшепсут, – продолжала она, – я была жрицей в Атлантиде.

Майор Риддл заерзал на стуле.

– Э-э.., о-о.., очень интересно, – сказал он. – Ну что ж, леди Шевени-Гор, я думаю, это все, о чем мы хотели вас расспросить. Вы очень любезны.

Леди Шевени-Гор поднялась, запахнув плотнее свои восточные одежды.

– Доброй ночи, – пожелала она. А потом, глядя за спину майора Риддла, сказала:

– Жерваз, дорогой, доброй ночи. Я бы хотела, чтобы ты пришел ко мне, но знаю, ты должен побыть здесь. – И пояснила:

– По крайней мере, сутки человек должен оставаться там, где умер. Только потом он сможет свободно перемещаться и вступать в контакт.

После этого она удалилась.

Майор Риддл отер пот со лба.

– Уф-ф, – выдохнул он. – У нее с головой куда хуже, чем я предполагал. Неужели она верит во всю эту чушь?

– Может быть, это помогает ей, – предположил Пуаро. – Чтобы спастись от леденящей душу реальности – смерти мужа, – ей необходимо сейчас создать для себя мир иллюзий.

– Без пяти минут сумасшедшая, – сказал майор Риддл. – Несет полную околесицу, ни одного разумного слова.