Текст книги "В стране приключений. Выпуск 1"

Автор книги: Агата Кристи

Соавторы: Роберт Энсон Хайнлайн,Клиффорд Дональд Саймак,Эдмонд Мур Гамильтон,Лев Никулин,Евгений Сыч,Александр Ярушкин,Рауф Хечким,Энтони Армстронг,Д. Мак-Муллен,Николай Курочкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

Взгляд сэра Генри приобрел охотничий блеск:

– Вы говорите о мисс Кэрстайрс?

– Нет, о мисс Коплинг. Она уже служила в этом доме, и, по-моему, ее привлекал туда мистер Притчард. Он ведь был приятным мужчиной, не так ли? Возможно, бедняжка принялась фантазировать, вообразила себе… Впрочем, не станем вдаваться в излишние догадки. А о существовании мисс Инстоу сиделка могла и не знать поначалу. Зато когда узнала, то и направила против нее все усилия, готовясь именно той причинить зло. Значит, ее выдало письмо?

– Какое письмо?

– Ну как же… Она написала гадалке по поручению миссис Притчард, и та явилась якобы в ответ на письмо. Но ведь выяснилось, что никакая предсказательница не жила по этому адресу! Прямое указание на то, что сама мисс Коплинг замешана в этой истории. Она ведь сказала, что отправила письмо? Значит, она и была Зоридой.

– Не понимаю, как я проморгал такую важную улику! – хлопнул себя по лбу сэр Генри.

– Разумеется, переодевание было сопряжено с риском, – продолжала мисс Марпл. – Хозяйка могла ее узнать. Ну, тогда мисс Коплинг обратила бы все в шутку, не более.

– А что вы имели в виду, когда сказали, что на месте НЕКОЕГО ЧЕЛОВЕКА не возлагали бы все надежды только на сильный испуг?

– Да просто это ненадежный способ. Предупреждение и голубые цветы всего лишь ширма, то, что называется камуфляжем.

– А на самом деле?..

– Простите, что я возвращаюсь к осам, но однажды я наблюдала, как садовник смешивает в бутылке цианистый калий с водой, ну и припомнила это, когда вы заговорили о флаконе с солями. Если соли заменить ядовитой смесью, то право же… А бедняжка не расставалась со своим флакончиком! Его ведь обнаружили на постели? Пока мистер Притчард уходил к телефону, заменить флаконы ничего не стоило. А чтобы рассеять запах миндаля от цианистого калия, она открыла газ. Я слыхала, что по прошествии некоторого времени от цианистого калия не остается следов? Впрочем, тут я не настаиваю, можно было употребить другой яд. Это уж не так важно, не правда ли?

Старая дама несколько запыхалась и умолкла.

Джейн Хелиер с любопытством и доверчивостью наклонилась к ней:

– А как же голубая герань и все эти цветы?

– У сиделок всегда наготове лакмусовая бумажка для… ну, для известной проверки… не буду уточнять. Мне самой случалось ухаживать за больными, и я знаю, – она слегка покраснела, – что под действием щелочей красный цвет превращается в голубой. Очень легко нанести слой лакмусовой пасты на красный цветок возле кровати. Запах аммиака из флакончика незаметно превращал его в голубой, но кто обращал на это внимание? А меняя флаконы, мисс Коплинг поднесла аммиак к обоям.

– Вы словно там присутствовали, дорогая мисс Марпл! – воскликнул сэр Генри.

– Кто меня по-настоящему волнует, – озабоченно продолжала старая дама, – так это мистер Притчард и милая девушка мисс Инстоу. Боюсь, они подозревают друг друга и поэтому сторонятся. А жизнь так быстротечна! – она сокрушенно качала головой.

– Могу вас успокоить, – вмешался сэр Генри. – Я получил недавно известие, которое все ставит на место. Арестовали сиделку, обвиненную в отравлении старика – больного, который оставил ей наследство. Она подменила соли в его флаконе цианистым калием. Коплинг пользовалась тем же приемом. Мисс Инстоу и мистер Притчард могут отказаться от своих подозрений!

– Ах, это прекрасно! Разумеется, я не имею в виду ее новое преступление, оно ужасно и лишний раз напоминает о том, как много зла рассеяно в мире… Простите, я вспомнила, что мы с доктором Ллойдом не закончили наш разговор о приходящей сиделке в деревенской больнице. Это чрезвычайно важно.

Клиффорд Саймак
Золотые жуки
^{(Перевод с английского В. Г. Ковешникова)}

Фантастический рассказ

Этот день начался прескверно. Артур Бельзен, наш сосед через дорогу, включил свой оркестр в шесть часов утра и меня аж подбросило в постели.

Понимаете, по профессии этот Бельзен – инженер, по настоящая его страсть – музыка. Ко всему прочему, у него страшно непоседливый характер, все время он что-то выдумывает, что-то мастерит.

Год или два назад он надумал создать симфонический оркестр из роботов. Вскоре у него уже были машины способные читать – не только играть, но и читать – музыкальные знаки с перфоленты. Он смонтировал также аппарат, переводящий на перфоленту ноты. После этого изготовил целое стадо таких роботов в мастерской – в подвале своего дома.

А теперь он их испытывал!

Жители нашей улицы время от времени поговаривали насчет суда Линча, но дальше болтовни дело не шло.

Элен села в кровати рядом со мной и зажала уши руками, но я знал, что это не поможет. Оркестр гремел что есть мочи – наш сосед в который раз проверял, по его собственному выражению, на что эти роботы способны. К этому времени он, пожалуй, разбудил уже всю округу.

– Ну, вот и выспались, – сказал я и начал одеваться.

Пока жена возилась на кухне, я решил сходить и посмотреть на георгины, которые росли у нас в саду за гаражом. Должен сказать, что я гордился своими георгинами. До открытия выставки цветов оставались считанные дни, и к тому времени мои красавцы должны были расцвести во всем своем великолепии.

Итак, я вышел, чтобы пройти в сад, однако сделать это мне не удалось. На нашей улице всегда так бывает. Какое бы дело ты не задумал, тебе никогда не довести его до конца – обязательно кто-нибудь остановит тебя на полдороге и начнет чесать языком.

На этот раз это был Добби, то есть доктор Дарби Уэллс, степенный чудаковатый старикан с длинными седыми баками, наш ближайший сосед. В свое время Добби был довольно известный энтомолог, преподавал в университете, и это прозвище дали ему студенты.

А так как Добби давно уже вышел в отставку, то теперь ему осточертел весь белый свет, и величайшей утехой для него стало ловить первого встречного и вступать с ним в долгий и беспредметный разговор.

Заметив его, я сразу же понял, что влип.

– Конечно, это прекрасно, – затарахтел Добби из-за своего забора, как только я приблизился на расстояние, с которого мог услышать его голос, – это прекрасно, когда у человека есть своя страсть, но должен сказать, что в данном случае и в такое время, когда даже еще не рассвело, подобные поступки просто пахнут неуважением к другим.

– Вы имеете в виду это, – сказал я, ткнув пальцем в сторону дома Бельзена, где все еще завывал с неутихающей силой стоголосый кошачий концерт.

– Вот именно, – кивнул Добби и с глубокомысленным видом погладил свои баки. – При этом, поверьте, этот человек вызывает у меня глубокое уважение…

– Уважение? – переспросил я.

Иногда мне просто трудно бывает понять Добби. И меня не так озадачивает его напыщенность, как удивительный ход мыслей.

– Да, – ответил он. – Дело ведь не только в его роботах, хотя и сами по себе они представляют чудо электроники. Мое личное восхищение вызывает тот аппарат, который переводит ноты на перфоленту. Какой же это умный аппарат! Иногда мне кажется, что он наделен человеческим разумом.

Мы болтали о Бельзене и его оркестре, пока Элен не позвала меня завтракать.

Только я сел за стол, как она повела на меня наступление.

– Рэндолл, – сказала она решительно, – кухня снова буквально кишит муравьями.

– А я думал, что ты их уже вывела.

– Ну да, в прошлый раз мне удалось выследить, где у них гнездо, и залить его кипятком. Но теперь твоя очередь.

– Ладно. Вот позавтракаю и займусь ими, – пообещал я.

– Это еще не все, – продолжала Элен. – Нужно что-то делать с осами, которые поселились у нас на чердаке. Позавчера они ужалили девочку Монтгомери.

Она собиралась еще что-то сказать, но в этот момент в кухню ворвался Билл, наш одиннадцатилетний сын.

– Взгляни, папа, – возбужденно воскликнул он, протягивая мне маленькую пластмассовую коробочку, – такого я еще никогда не видел!

Мне не нужно было спрашивать, в чем дело, я и так знал, что в коробочке этой какое-нибудь насекомое. Прошлый год Билли коллекционировал марки, в этом – перешел на насекомых. Вот вам еще один результат того обстоятельства, что ближайший твой сосед – энтомолог.

Пом всякого энтузиазма я взял коробочку в руки и, глянув на насекомое, сказал:

– Обыкновенная божья коровка.

– Ничего подобного, – ответил Билли. – Для божьей коровки этот жучок слишком велик. И пятнышки у него другие, и цвет совсем не тот. К тому же он – золотистый, а божья коровка – ярко-желтая.

– Ну что ж, посмотри в определителе, – сказал я, теряя терпение.

– А я уже смотрел, – ответил Билли. – Весь определитель пересмотрел, но такого жука не нашел.

– А где же ты обнаружил этого жука, сынок, – спросил я, потому что мне стало немножко стыдно, что я так набросился на него.

– У себя в комнате, – ответил Билли.

– В доме! – охнула Элен. – Мало нам насекомых…

– Вот позавтракаем и сразу же пойду покажу его доктору Уэллсу.

– Ты, смотри, не докучай вопросами Добби.

– Рэндолл, – сказала Элен, приступая к новой жалобе, – я просто не знаю, что мне делать с Норой.

Нора – это наша уборщица. Она приходит к нам дважды в неделю.

– Она ничего не хочет делать. Ни прибрать, ни подмести, только тряпкой пройдется разок по мебели и – будьте здоровы.

– Ну что ж, найми какую-нибудь другую женщину, – сказал я.

– Бог с тобой, Рэндолл, ты даже не понимаешь, что говоришь. Сейчас уборщицу днем с огнем не сыщешь. А тем более такую, чтоб на нее можно было положиться. На днях мне Эмми рассказывала…

Я слушал… Отвечал… Слава богу, все это говорилось не впервые.

Позавтракав, я сразу же отправился к себе в контору. Для приема клиентов время было еще раннее, но мне нужно было оформить несколько страховых полисов, просмотреть некоторые бумаги, словом, было чем заполнить пару лишних часов.

Элен позвонила мне около двенадцати.

– Рэндолл, – сказала она без всякого вступления чрезвычайно сердитым голосом. – Кто-то забросил в наш сад большущий камень.

– Не может быть! – воскликнул я.

– Даже не камень, а целую глыбу. Она раздавила все твои георгины.

– Георгины! – охнул я.

– Что самое удивительное – там нет никаких следов колес. Чтобы перевезти такую глыбу, нужен был бы солидный грузовик.

– Подожди, подожди! Каких же размеров этот камень?

– В высоту почти такой, как я.

– Это же невозможно! – в бешенстве закричал я. Потом попробовал себя успокоить. – Это кто-то пошутил. Кто-то решил отмочить номер.

– Ничего себе шуточки, – ответила Элен.

Нет, никто из соседей не мог этого сделать, думал я. Они же все знают, как я возился с этими георгинами, как надеялся снова получить за них почетную ленту выставки.

Я вернулся к своим делам, но у меня уже ничего не клеилось. Георгины не выходили из головы.

Поэтому через час я закрыл контору и, заскочив по дороге в аптеку, купил инсектицид в баллончике с пульверизатором. На этикетке было написано, что эта жидкость уничтожает муравьев, тараканов, ос, комаров и всякую прочую нечисть.

Билли я увидел еще издали: он сидел на крыльце нашего дома.

– Хэлло, сынок! Скучаешь, а?

Я поставил баллончик с инсектицидом на кухонный стол и направился в сад. Билли, позевывая, поплелся следом за мной.

Камень действительно торчал там, прямо посреди грядки с георгинами, и Элен нисколько не преувеличивала его размеры. Вид у него был довольно необычный: поверхность не выщербленная, гладкая, форма – почти правильный шар, а цвет – вроде вылинявшего красного. Я обошел камень со всех сторон, чтобы получить представление о причиненном ущербе. Несколько георгинов уцелело, но самые лучшие погибли.

На земле не было никаких отпечатков шин, вообще никаких следов, которые свидетельствовали бы о том, как оказался камень на этом месте. Он лежал шагах в тридцати от подъездной аллеи: конечно, кто-нибудь мог опустить его в сад с помощью крана, но и это предположение было весьма неправдоподобным, поскольку вдоль аллеи тянулись линии электро– и радиопередач.

Я подошел к камню вплотную и снова внимательно осмотрел его. Теперь я заметил, что вся поверхность камня покрыта маленькими отверстиями неправильной формы, каждое глубиной не более полдюйма, и только кое-где встречались совсем гладкие места, более темного цвета и блестящие. Это навело меня на мысль, что когда-то так выглядела, наверное, вся поверхность глыбы. Эти более темные и гладкие места поблескивали, словно навощенные, и блеск их навеял мне неясное воспоминание о коллекции, которую показал мне когда-то, давным-давно, один из друзей детства.

Я наклонился еще ближе, и мне показалось, что под полированной поверхностью проступают чуть заметные волнистые линии.

– Билли, – сказал я, – ты сумел бы отличить агат от других камней?

– Н-нет, папа, навряд ли. Вот Томми – тот сумел бы. Он все время собирает разные камни.

Билли подошел, послюнил большой палец и потер блестящую поверхность.

– Похоже, действительно агат, – сказал он. – Но точно сказать не могу.

Чуть отступив назад, он впился в глыбу загоревшимися вдруг глазами.

– Послушай, папа, если это действительно агат – большущий агат – то он должен стоить кучу денег, правда?

– Не знаю. Вполне возможно.

– Я пойду, приведу Томми, – сказал Вилли.

Через мгновение он исчез за гаражом.

Я обошел камень несколько раз, пытаясь определить на глаз его вес, но у меня ничего не вышло: я просто не знал, как это делается.

Поэтому я вернулся домой и прочитал инструкцию на баллончике с инсектицидом. Потом отвинтил колпачок и нажал на кнопку: пульверизатор работал.

Тогда я встал на колени возле кухонных дверей и начал искать дорожку, по которой муравьи пробираются в дом. Что-то блеснуло в углу кухни. Я всмотрелся. Золотой шарик катился по полу вдоль плинтуса, направляясь к тумбочке под кухонным умывальником.

Это был еще один жучок, похожий на большую божью коровку.

Прицелившись, я выпустил по нему струю из пульверизатора, но жучок, как ни в чем не бывало, добежал до тумбочки и скрылся под ней.

Я пожал плечами и снова принялся искать муравьев, но так ни одного и не увидел. Через порог они, во всяком случае, не переползали ни в ту, ни в другую сторону. Не было их и в умывальнике и на кухонном столе.

Убедившись в этом, я решил провести рекогносцировку для осуществления операции «Оса», прекрасно понимая, что без кровопролития здесь не обойтись.

Осы слепили свое гнездо над чердачным окошком, добраться до него будет, пожалуй, нелегко. Обойдя кругом дом, я остановился под этим окошком и, поглядывая на него, начал взвешивать свои шансы. Лучше всего будет дождаться ночи, когда все осы соберутся дома, в гнезде – решил я.

Рассуждая таким образом, я продолжал поглядывать на гнездо. Осы то залетали в него, то вылетали. И вдруг на моих глазах две осы выпали из гнезда. Удивившись, я подошел ближе и увидел, что земля под окошком буквально усеяна мертвыми и умирающими осами. Через секунду еще одна оса упала на землю и закружилась в предсмертной агонии.

Я обошел это место вокруг, пытаясь понять, что же здесь, собственно, происходит. Но так ничего и не понял: осы просто сыпались из гнезда, и точка. Ну что ж, сказал я себе. Пусть хоть все передохнут – все мне меньше мороки будет.

Когда я возвращался на кухню с баллончиком инсектицида в руках, из-за гаража выскочили, переводя дух, крайне возбужденные Билли и Томми Гендерсон.

– Мистер Мардсен, – воскликнул Томми, – этот камень – настоящий полосатый агат!

– Ну что ж, чудесно, чудесно, – рассеянно ответил я.

По вы не понимаете, – затараторил Томми. – Таких крупных агатов еще не было – особенно полосатых. Обычно они не превышают размерами кулак.

Вот это уже подействовало на меня. Я на миг замер на месте, а потом круто развернулся и направился за гараж, снова взглянуть на камень в своем саду. Ребята побежали следом за мной.

Как же он был красив, этот камень! Я протянул руку и погладил его. Нет, все-таки это счастье, что кто-то подбросил его ко мне в сад. О своих георгинах я уже больше не вспоминал.

– Готов держать пари, – сказал Томми, глядя на меня широко раскрытыми глазами, – что вы можете выручить за него целый мешок денег.

Сознаюсь, что приблизительно такая же мысль крутилась в это мгновение и в моей голове.

Я снова протянул руку и толкнул камень, просто, чтобы ощутить, какой он тяжелый и массивный.

Но от этого толчка он слегка качнулся.

Удивленный, я толкнул еще раз, чуть сильнее, и камень снова качнулся.

У Томми загорелись глаза.

– Вот это да, мистер Мардсен! По правилам, он не должен бы качаться.

Я не совсем твердой походкой вернулся в дом, поставил баллончик с инсектицидами, а затем вышел и сел на крыльцо, чтобы обмозговать эту историю.

Если поверить Томми, если поверить, что этот камень – действительно огромный агат, то им мог бы заинтересоваться любой музей, а, значит, его можно было бы продать за кругленькую сумму. Но опять-таки, если это агат, то почему он такой легкий? По всем законам его вес должен быть таким, чтобы и десять человек не смогли бы сдвинуть его с места.

Но, предположим, что это все-таки агат: какие же тогда будут мои юридические права на него? Он лежит в моем саду и, значит, должен считаться моей собственностью. Но что, если кто-нибудь придет и заявит, что этот камень принадлежит ему?

Кроме этих загадок, мой мозг все время сверлила та, первая: как он вообще сюда попал?

Мои путаные мысли прервало появление Добби: он вынырнул из-за угла дома, подошел ко мне и сел рядом на крыльцо.

– Вот и не верь в чудеса, – начал он, – я слышал, будто у вас в саду появился огромный агат?

– Томми Гендерсон уверяет, что это все-таки агат. А он, пожалуй, разбирается в таких вещах. Билли говорит, что он коллекционирует камни.

– Сегодня, когда я завтракал, ваш сын принес мне насекомое и попросил определить его.

– Я велел ему не мешать вам.

– Я очень рад, что он его принес, – сказал Добби. – Такое насекомое я вижу впервые в жизни.

– А я решил было, что это божья коровка.

– Да, – согласился Добби. – Какое-то сходство между ними, несомненно, есть. Но чисто внешнее. Если хотите знать, я даже не уверен, что в данном случае мы имеем дело с насекомым. По многим признакам это существо больше напоминает черепаху, чем жука. У него абсолютно отсутствует сегментация тела, характерная для любого насекомого. Внешний скелет необычайно твердый, голова и ножки втягиваются, совсем нет усиков. Кстати, вам они больше не попадались?

– Недавно я видел еще одного. Он бегал по кухне.

– Будьте добры, если снова увидите, поймайте его для меня, хорошо?

– Хорошо, – ответил я. – Попробую.

И я действительно попробовал. Когда Добби ушел, я спустился в подвал. Несколько золотых жучков сновало там по полу. Но как я ни пытался поймать хоть бы одного, у меня ничего не получалось. В конце концом я плюнул на это дело и отправился наверх.

После обеда ко мне прибежал Артур Бельзен. Он прямо-таки подпрыгивал от возбуждения, но ничего необычного в этом не было. Этого похожего на пташку нервного человечка выбивает из равновесия любой пустяк.

– Я слышал, что тот камень в вашем саду – настоящий агат, – сказал он. – Что вы собираетесь с ним делать?

– Я еще не решил. Наверное, продам тому, кто захочет его купить.

– Он может стоить кучу денег, – сказал Бельзен. Вам нельзя оставлять его без надзора. Кто-нибудь может утащить его.

– Ну что ж, так и будет, – ответил я. – Перенести его в другое место я не могу, а сидеть всю ночь и сторожить – не собираюсь.

– А вам и не нужно сидеть всю ночь. Я могу вам помочь и этом деле. Нужно натянуть на колышках вокруг камня проволоку и соединить ее с колокольчиком.

Меня эта идея отнюдь не привела в восторг, и я попробовал отговорить его. Но где там! Бельзен уже ни о чем ином и думать не мог. Он сбегал домой, принес моток проволоки, коробку с инструментами, и мы приступили к работе…

Посреди ночи колокольчик забренчал, да так громко, что с меня сразу же слетел сон. Протерев глаза, я вспомнил, в чем дело, и опрометью помчался вниз по лестнице. На предпоследней ступеньке я наступил на что-то твердое, оно завертелось у меня под ногами, и я спикировал головой вниз на пол гостиной. По дороге я зацепил лампу, и она свалилась на меня, сильно стукнув по затылку.

В лучах лунного света, падавшего на пол сквозь окно, я увидел шарик. Он быстро бежал. Да, да, именно бежал, а не катился. И не он один: несколько десятков блестящих, золотистых шариков сновало по полу во всех направлениях. И это еще не все. Посреди гостиной, в самом ее центре, стоял – ну, что бы вы подумали? Холодильник!

Колокольчик все еще бренчал, и я помчался на двор. Сверху, из раскрытых дверей нашей спальни, вслед за мной понеслась яростная ругань Элен.

Обогнув гараж, я увидел, что перед камнем стоит явно удивленный пес. Он умудрился запутаться одной лапой в этой идиотской бельзеновской проволоке и теперь стоял на трех лапах, пытаясь высвободить четвертую.

Я закричал на него и, наклонившись, начал шарить пальцами в траве, разыскивая что-нибудь такое, чем можно было бы в него запустить. Пес подпрыгнул, выдернул лапу и бросился наутек, хлопая ушами.

Колокольчик позади меня замолчал.

Я поплелся домой, чувствуя себя стопроцентным идиотом. И тут внезапно вспомнил картину, виденную мною несколько минут назад: холодильник, стоящий посреди гостиной. Нет, это тебе не пригрезилось, тут же подумал я. Холодильник стоит на кухне, там его место, и кому бы могло прийти в голову передвигать его оттуда?

Нет, тебе уже начинает чудиться всякая чертовщина, – сказал я себе. – Этот камень и эти жуки отшибли тебе память, и у тебя начались галлюцинации.

Но галлюцинации были здесь ни при чем.

Холодильник все еще стоял посреди гостиной. Выдернутый из розетки шнур валялся на полу. Лужа воды из морозильника намочила ковер.

– Он испортит мой ковер, – закричала, увидев меня, Элен. Она стояла, щурясь, в углу комнаты и бросала оттуда испепеляющие взгляды на эмалированный белый шкафчик, неведомо как попавший сюда. – И продукты все испортятся, и…

Заспанный Билли, спотыкаясь со сна, спустился в гостиную.

– Что тут случилось? – спросил он.

Я хотел было сказать ему, что дом буквально кишит жучками, да вовремя прикусил язык. Зачем волновать Элен, когда она и без того достаточно взвинчена. Поэтому, стараясь говорить как можно будничней, я предложил:

– Давайте, поставим этот ящик на место. Втроем мы справимся.

С грехом пополам мы перетащили холодильник на кухню и включили в сеть. Элен принялась вытирать тряпкой намокший ковер.

– Кто это там был возле камня, папа? – спросил Билли.

– Какая-то собака, – ответил я. – Только собака, и никого больше.

– Я с самого начала была против этой затеи, – заявила Элен. Она стояла на коленях и яростно терла тряпкой ковер. – Все это полнейшая бессмыслица. Никто бы не позарился на ваш камень. Это же не какая-то там вещь, которую можно положить в карман. Твой Артур Бельзен просто чокнутый.

– Вполне согласен с тобой, – хмуро ответил я. – но ты же знаешь, какой он въедливый и упрямый. К тому же, у него всегда на уме всякие механизмы и приборы.

– Вот увидишь, мы сегодня не сомкнем глаз, – сказала она. – Каждые десять минут нас будут будить, бродячий кот или собака. И я не верю, что эта каменюга – агат.

И тут в голове у меня мелькнула дикая, фантастическая мысль. Она взялась неведомо откуда, и сначала я отмахнулся от нее. Но она вернулась снова, вытеснила все остальные мысли и гвоздем засела в мозгу, кинув меня в дрожь. «А что, если между поведением холодильника и жуками существует какая-нибудь связь?»

«Но никакой жук, – сказал я себе, – никакой-растакой жук не сможет сдвинуть с места холодильник. И сто жуков не сможет, и тысяча. Более того – и это главное – жукам просто незачем передвигать холодильник. Ну разве их касается, где он стоит – на кухне или в гостиной?»

Я подошел к колокольчику, который висел над кухонной дверью, и оборвал проволоку.

– Все, теперь уж нам никто не будет мешать, – сказал я жене.

Говоря по правде, я был уверен, что так и не засну до утра – буду лежать с открытыми глазами, обмозговывая историю с холодильником. Но я ошибся: сон пришел, хотя и ненадолго.

В полседьмого Бельзен включил свой оркестр, и меня сдуло с кровати.

Я позакрывал все окна в спальне. Шум немного утих.

– Накрой голову подушкой, – посоветовала жена.

Одевшись, я спустился вниз. Холодильник стоял на кухне, и все как будто было в порядке. Несколько жуков сновало по полу, но вреда они никакого не делали.

Кое-как позавтракав, я отправился к себе в контору – снова, как и вчера, гораздо раньше, чем в этом была необходимость. «Если так будет и дальше, – думал я, – то всем нам, соседям, придется собраться и принять какое-то решение относительно Бельзена и его оркестра».

Вернувшись с работы домой, я застал у себя какого-то типа с ненормальными глазами.

– Вы Мардсен? – спросил он, даже не поздоровавшись. – У вас, говорят, есть большой агат.

Этот тип был маленький и плюгавый, одет он был в галифе, цвета хаки, и обут в ботинки. За поясом у него торчал геологический молоток.

– А я, когда услышал, то не поверил, – сказал он запальчиво и даже чуть воинственно. – Не поверил и до сих пор не верю, что бывают агаты таких размеров!

Мне его тон не понравился.

– Если вы пришли ко мне спорить…

Он замахал руками.

– Нет, нет. Меня зовут Кристиан Барр. Я коллекционирую минералы, понимаете? Занимаюсь этим всю жизнь. У меня большая коллекция. Являюсь президентом нашего «Клуба собирателей камней» и получаю премии почти на каждой выставке. Потому-то, узнав, что у вас есть такой камень…

– Ну?

– Я решил осмотреть его, чтобы, возможно, сделать вам определенное предложение. Но сначала я должен его осмотреть.

Я сдвинул свою шляпу на затылок и прихлопнул рукой, чтобы она не слетала.

Увидев камень, Барр сначала сделал стойку, как легавая на утку, а затем начал кружить вокруг него. Потом он остановился, и сказал сдавленным от волнения голосом. – Настоящий и, очевидно, сплошной агат.

Он вытащил из-за пояса молоток и легонько стукнул им по камню. Тот загудел, словно гигантский колокол.

Барр остолбенело уставился на камень, челюсть его отвисла.

– Тут что-то не то. Камень звучит так, словно внутри он – пустой.

Он стукнул еще раз, и глыба снова загудела.

– Агат обладает необычными свойствами, – скапал Барр. – Он тверже самой лучшей стали. Из этого камня вышел бы, наверно, чудесный колокол – если бы его можно было соответственно обработать.

Он сунул молоток за пояс и снова закружил вокруг глыбы.

– Мардсен, – сказал он, – сколько вы возьмете за него?

– Цену вы должны назвать сами, – ответил я. – Я не имею представления, сколько он может стоить.

– Я дам вам тысячу.

– Нет, – отказался я. Не потому, конечно, что считал эту сумму слишком малой, а потому, что давно установил себе за правило – в коммерческих делах никогда не соглашаться на первое предложение.

– Если бы он не был пустым, – сказал Барр, – то стоил бы куда больше.

– А почему вы так уверены, что он пустой?

– Вы же слышали, как он гудит.

– Ну и что же из того? Может, он от природы такой – должен гудеть!

Барр покачал головой.

– Нет, тут вообще что-то не то. Послушайте, – сказал он, помолчав. – В нем есть дырка. Вот здесь, в нижней части.

Я присел на корточки и посмотрел на то место, куда он указывал пальцем. Там действительно была аккуратная, круглая дырочка диаметром не более полдюйма – такая аккуратная, словно ее кто-то просверлил дрелью.

Барр осмотрелся вокруг, увидел крепкий и длинный стебель, сорвал его и сунул в дырку. Стебель вошел туда целиком.

Барр поднялся, затем присел на корточки и, задумчиво уставившись на камень, пробормотал:

– Он все-таки пустой!

Но Барр внезапно перестал существовать для меня. Я вдруг покрылся холодным потом.

Потому что еще одна сумасшедшая мысль мелькнула у меня в голове:

«По размерам эта дырка как раз подходит для моих жучков!»

– Ну, давайте так: я вам даю две тысячи и забираю его, – сказал Барр.

Я покачал головой. «Видно, я все-таки схожу с ума, – думал я. – Сначала мне чудилась какая-то связь между жуками и холодильником, теперь я связываю их с этой вот глыбой, хотя даже малому ребенку ясно, что ни к холодильнику, ни к камню они не могут иметь никакого отношения.

Может, эти жуки относятся к виду, который в результате какого-то экологического кризиса или толчка после многих столетий никому не заметного существования внезапно начал бурно развиваться».

– Вы хотите сказать, – изумленно воскликнул Барр, – что не соглашаетесь на две тысячи?

– А? – спросил я, опускаясь на грешную землю.

– Я только что предложил вам две тысячи долларов за этот камень.

– Я хотел бы немного подумать, – осторожно ответил я. – Если я решу принять ваше предложение, то где вас можно будет найти?

Он дал мне номер своего телефона, довольно невежливо буркнул: «До свидания!» – и ушел.

В одном теперь я был совершенно уверен. Дальше оставлять камень в саду уже нельзя: он все-таки представляет собой ценность, и кто-нибудь, не дай боже, еще позарится на него. Нужно каким-либо способом перетащить его в гараж и закрыть там. У Джорджа Монтгомери есть строительный блок со всеми причиндалами: это как раз то, что нужно.

Я направился домой, чтобы поделиться приятной новостью с Элен: впрочем, я почти не сомневался, что она набросится на меня из-за того, что я не взял предложенных двух тысяч.

Жена встретила меня в дверях кухни, пылко обмяла и поцеловала.

– Ах, Рэндолл, это же просто сказка!

В голосе ее звенело счастье.

– Конечно, дорогая, конечно, – ответил я, удивленно думая: «Откуда она могла проведать о сделке?»

– Мет, ты только иди и посмотри на них! – воскликнула она. – Эти жучки прибирают дом! И какую чистоту они наводят!

– Что-о-о?! – воскликнул я.

– Да ты пойди, посмотри! – повторила Элен, нетерпеливо дергая меня за рукав.

Заглянув в гостиную, я застыл на пороге, ощущая изумление, граничащее с ужасом.

Жуки работали побатальонно, и в их действиях ощущалась твердая целенаправленность. Один отряд облюбовал спинку стула. Они ползли по ней четырьмя ровными шеренгами, обрабатывая обивку так, что она становилась, как новая.

Другой отряд очищал от пыли стол, а третий полировал коробку телевизора.

– Они почистили буквально все наши ковры! – возбужденно щебетала Элен. – В этом углу уже нет ни одной пылинки и – смотри – они берутся и за камин. Нора даже приближаться к нему не хотела. А теперь она мне больше не нужна. Пойми, Рэндолл, благодаря этим жукам мы сможем еженедельно экономить двадцать долларов – двадцать долларов, которые мы платили Норе! Послушай, дорогой, может, ты будешь теперь давать эти деньги мне, а? Они мне так нужны. Я уже сто лет ничего себе не шила, и мне нужна новая шляпка, и недавно я видела такие чудесные туфельки.

– Но это же жуки! – завопил я. – Ты же боишься жуков. Ты их ненавидишь. И жуки не чистят ковров. Они их только едят.