Текст книги "В стране приключений. Выпуск 1"

Автор книги: Агата Кристи

Соавторы: Роберт Энсон Хайнлайн,Клиффорд Дональд Саймак,Эдмонд Мур Гамильтон,Лев Никулин,Евгений Сыч,Александр Ярушкин,Рауф Хечким,Энтони Армстронг,Д. Мак-Муллен,Николай Курочкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

В стране приключений

КЛАССИКА ЖАНРА

Эдмонд Гамильтон
Изгнанник
^{(Перевод с английского М. Гилинского)}

Фантастический рассказ

Как я жалею сейчас, что мы разговорились тем вечером о научной фантастике! Ведь если бы этого не произошло, меня не мучила бы до сих пор эта странная, невероятная история, которую невозможно ни опровергнуть, ни доказать.

Мы собрались вечером, четверо профессиональных писателей-фантастов, и, я думаю, делового разговора было не избежать ни при каких обстоятельствах. И все же мы удерживались от него в течение всего обеда. Мэдисон с выражением рассказал нам о том, как ходил на охоту, а Браззель затеял дискуссию о шансах Доджера на предстоящих выборах. И надо же было мне перевести разговор на фантастику.

Я вовсе этого не хотел. Но мне вдруг показалось забавным, что поведение нашей четверки ничем не отличается от поведения самых обычных, ничем не выдающихся людей.

– Защитная окраска, вот как это называется, – объявил я. – Сидим здесь и стараемся выглядеть не хуже других!

Браззель посмотрел на меня, несколько раздраженный тем, что его перебили.

– О чем это ты?

– О нас, – ответил я. – До чего же хорошо нам удается играть роль солидных, довольных жизнью горожан! Но ведь это не так, и все мы прекрасно понимаем, что к чему. Мы активно недовольны тем, что происходит на Земле и вокруг нас, и именно поэтому выдумываем один воображаемый мир за другим.

– А та маленькая деталь, что нам за это платят, здесь, естественно, вовсе ни при чем, – саркастически заметил Браззель.

– Нет, почему же, – согласился я. – Но ведь мы придумывали самые невероятные миры и людей задолго до того, как напечатали хотя бы одну строчку, Разве не так? И даже когда были совсем маленькими, А все потому, что мы не чувствуем себя на Земле, как дома.

Мэдисон фыркнул:

– Вряд ли мы чувствовали бы себя лучше на тех планетах, которые выдумали.

Вот тогда Гаррик, четвертый в нашей компании, вмешался в разговор.

Он всегда вел себя несколько странно. Мы вообще мало его знали, но он нам всегда нравился, и мы восхищались его рассказами. Особенно хорошо удалась ему одна серия о воображаемой планете, которую он описывал до мельчайших подробностей.

– Это произошло со мной, – сказал он Мэдисону.

– Что с вами произошло? – спросил Мэдисон.

– То, что вы только что предположили: однажды я написал о воображаемой планете, а затем мне пришлось жить на ней, – ответил Гаррик.

Мэдисон рассмеялся:

– Надеюсь, там было лучше, чем на тех мрачных мирах, которые так и лезут мне в голову.

Но Гаррик даже не улыбнулся.

– Я бы многое изменил, – пробормотал он, – если б знал, что мне придется когда-нибудь там жить.

Браззель подмигнул нам, а затем, не мудрствуя лукаво, заявил:

– Мы вас слушаем, Гаррик.

Гаррик начал свой рассказ медленно, делая паузы после каждых нескольких слов.

Это произошло после того, как я переехал в дом рядом с энергостанцией. На первый взгляд может показаться, что место это неспокойное, но на самом деле там, на окраине города, стояла полная тишина. А тишина была мне необходима, чтобы писать.

Я сразу приступил к работе над новой серией рассказов; действие в них происходило все на той же воображаемой планете. Я начал с детального физического описания этого мира и той вселенной, в которой он находился. Я с головой ушел в работу, ничего не замечал кругом, а когда кончил писать, в моем мозгу как будто что-то щелкнуло!

Это было короткое и необычайно странное ощущение, которое почему-то напомнило мне процесс кристаллизации. Я замер, подумав, что схожу с ума… Ведь внезапно я совершенно отчетливо почувствовал, что вселенная и тот мир, о которых я писал весь день, выкристаллизовались и обрели физическое существование.

Естественно, я отмел эту нелепую мысль в сторону, вышел из дому и вскоре обо всем забыл. Но на следующий день произошло то же самое. Я работал над обитателями моей вымышленной планеты. Я сделал их людьми, но отказался от идеи высокой цивилизации – иначе мне не удалось бы создать те конфликтные ситуации, которые были необходимы для рассказа.

Итак, я создал свой воображаемый мир с полуцивилизованными людьми. Я описал их жестокость и предрассудки. Я представил себе их красочные, но безвкусные города, и, как только я отложил перо в сторону, в моем мозгу опять что-то щелкнуло!

На этот раз я был неприятно поражен. Ведь еще сильнее, чем раньше, крепло во мне странное убеждение: то, о чем я писал, ничего не замечая кругом, становилось реальностью.

Я попытался рассуждать логически, стараясь переубедить себя. Если я действительно создал реальный мир и вселенную, то где они находились? Уж по крайней мере не в окружающем меня космическом пространстве: не могло в нем существовать двух совершенно различных вселенных.

Но, может быть, мое воображение сделало их реальными в каком-нибудь незаселенном, «пустом» космосе? Или в другом измерении? В пространстве, где существовали свободные атомы, материя в хаотичном состоянии, которая стала принимать формы от силы концентрации моей мысли?

Чего только я не придумывал, скорее фантазируя, чем рассуждая, пытаясь применить законы логики к несуществующему. Как получилось, что до сих пор мои фантазии никогда не становились реальностью? Что ж, это можно было объяснить, ведь рядом находилась мощная энергостанция. Какая-нибудь неподдающаяся расчетам крохотная утечка неизвестной энергии могла фокусировать образы, на которых я концентрировался, передавая их в пустое космическое пространство, где и происходило формирование материи согласно тому, что я воображал.

Верил я такому объяснению? Нет, не верил. Просто знал, что так оно и есть. Я понимал, что это невероятно, что мое воображение не могло создать реальной вселенной в другом измерении космоса, и тем не менее был абсолютно убежден в том, что именно так все произошло.

Забавная мысль пришла мне в голову. Мне стало интересно: а что если я воображу себя в этом другом мире? Я тут же уселся за стол и стал одним из миллионов людей, населяющих этот мой воображаемый мир, сочинил себе целую родословную, наделил семьей, придумал весь свой жизненный путь вплоть до настоящего момента. И в моем мозгу щелкнуло!

Гаррик замолчал, глядя на пустую чашечку, которую медленно вертел в руках.

Мэдисон поторопил его:

– И затем вы, конечно, очнулись, увидели прекрасную девушку, которая склонилась над вами, и спросили: «Где я?»

– Да нет, все не так, – вяло ответил Гаррик. – Совсем даже не так. Я очнулся в этом другом мире, верно. Но это было не пробуждение: просто я внезапно там оказался.

Я остался самим собой, но только тем, которого вообразил. Этот другой я всегда здесь жил, так же как его многочисленные предки. Не забывайте, я очень тщательно все придумал.

И в этом созданном, воображаемом мире я был так же реален, как в своем собственном. Хуже не придумаешь: эта планета и ее невысокий уровень цивилизации были до боли реальны.

Он опять замолчал.

– Сначала я чувствовал себя как-то странно. Я шел по улицам безвкусных городов, смотрел в лица прохожим, и мне хотелось закричать им: «Я вас всех выдумал! Если бы не мое воображение, вас бы просто не было!»

Но я смолчал. Мне бы просто не поверили. Для них я был всего лишь незначительным, маленьким человеком, одним из многих. Как могли они догадаться, что и они сами, и их традиции, история, весь мир и вселенная были внезапно созданы моим воображением?

После того, как улеглось мое первое возбуждение, я понял, что мне здесь не нравится. Конфликтные ситуации и жестокость, которые так привлекательно выглядели на бумаге, были уродливы и неприятны в жизни. Мне хотелось только одного: как можно скорее вернуться в собственный мир.

И я не мог этого сделать! Просто не знал как. В моей голове, правда, мелькнула мысль, что мне следует попытаться вообразить себя в своем мире, но из этого ничего не вышло. Та самая неизвестная энергия, которая сотворила чудо, действовала лишь в одну сторону.

Не буду говорить, как мне было плохо, когда я понял, что навсегда обречен оставаться на этой жуткой для меня полуцивилизованной планете. Сначала я даже хотел покончить жизнь самоубийством. Но я этого не сделал: ведь человек может адаптироваться к чему угодно. И я адаптировался.

– И чем же вы там занимались? Я хочу сказать, кем стали? – спросил Браззель.

Гаррик пожал плечами:

– Я мало был знаком с техникой и ремеслами этого выдуманного мира. Ведь я умел только одно – сочинять.

Я невольно заулыбался:

– Не хотите ли вы сказать, что начали писать фантастические рассказы?

Он серьезно кивнул:

– Что еще мне оставалось делать! Ведь я ничего больше не умел. Я начал писать о моем собственном реальном мире. Для всех остальных мои рассказы были яркой выдумкой, и они имели успех.

Мы рассмеялись. Но Гаррик был как никогда серьезен.

Мэдисон решил подыграть ему до конца:

– Как же вам удалось в конце концов вернуться из того мира, который вы придумали?

– Никак, – сказал Гаррик, тяжело вздохнув.

– Да ну, бросьте, – весело запротестовал Мэдисон. – Ведь ясно, что у вас это получилось.

Гаррик торжественно покачал головой и поднялся с кресла, собираясь уходить.

– Да нет, – грустно сказал он. – Я все еще здесь.

Агата Кристи
Голубая герань
^{(Перевод с английского Г. Костиной и Л. Обуховой)}

Детективный рассказ

– Когда мне довелось побывать здесь год назад… – начал было сэр Генри Клейтеринг и умолк.

Хозяйка дома миссис Бэнтри явно ожидала продолжения. Бывший комиссар Скотленд-Ярда был приглашен погостить к своим давнишним знакомым, полковнику Бэнтри и его жене, которые поселились вблизи Сент-Мэри-Мид. Миссис Бэнтри держала в руках список: она зашла посоветоваться, кого, по его мнению, следует пригласить шестым к сегодняшнему обеду.

– Скажите, – проговорил сэр Генри, – знакома ли вам некая мисс Марпл?

Миссис Бэнтри вскинула брови: вот этого она уж никак не ожидала.

– Мисс Марпл? А кто же ее не знает? Типичная фигура из старомодного романа. Ровна, приветлива, но… из другой эпохи. Неужели вы хотите, чтоб именно ее я пригласила?

– Вас это удивило?

– Признаюсь, да. Вот уж не подумала бы, что между вами что-то общее. Впрочем, видимо, есть объяснение.

– Очень простое. В прошлом году мы взяли за обычай собираться впятером или вшестером у этой милой старушки, чтобы поломать головы над всякими криминальными загадками или нераскрытыми преступлениями. В нашем кружке был известный романист Раймонд Вест. Каждый по очереди припоминал какую-нибудь историю, разгадку которой знал лишь он один. Приятный способ поупражняться в способности к логическим умозаключениям, чтобы узнать, кто ближе всех к истине.

– Ну и?..

– Поначалу нам даже в голову не приходило, что мисс Марпл включится в наше соревнование. Мы, разумеется, не сказали ей этого прямо, чтобы не обидеть старую даму. И что же? Самое забавное заключалось в том, что именно она находила правильный ответ.

– Но это невероятно! Такая домоседка, носа не высовывает из Сент-Мэри-Мид!

– Ее любимое выражение, что именно здесь она наблюдает человеческую натуру как бы в микроскоп.

– Полагаю, доля истины в этом есть, – подумав, согласилась миссис Бэнтри. – Везде можно столкнуться с людскими пороками. Однако сомневаюсь, что среди нас разгуливают заправские преступники… А что если после обеда рассказать историю Артура с привидением? Я была бы признательна, если бы ей удалось разгадать эту головоломку.

– Вот уж не предполагал, что Артур знается с привидениями!

– Разумеется, нет. Просто ему не дает покоя происшествие с одним из наших друзей, Джорджем Притчардом, человеком, кстати, весьма прозаическим. Оно обернулось трагедией. И либо это все правда, либо…

Вечером миссис Бэнтри окинула удовлетворенным взглядом стол и собравшихся за ним гостей. (Надо сознаться, что эти последние едва удерживали дрожь: в столовой, как почему-то водится во многих английских домах, стоял леденящий холод.) С особым любопытством она задержала взор на старой даме, сидевшей очень прямо рядом с полковником Бэнтри. На руках мисс Марпл были черные кружевные митенки, плечи покрывала косынка из старых кружев, и на свои седые волосы она тоже накинула кружево. Она оживленно беседовала с доктором Ллойдом о местной больнице и неудобстве иметь там лишь временных сиделок.

Миссис Бэнтри снова пришло в голову: уж не подшутил ли над нею сэр Генри? Хотя ничто не указывало на это. Неужели его высокое мнение о мисс Марпл было справедливо, несмотря на внешнее неправдоподобие? Затем взгляд достойной хозяйки задержался на несколько напряженном лице мужа. Полковник разглагольствовал о породистых лошадях с прелестной и очень популярной актрисой Джейн Хелиер, которая в жизни была еще обворожительнее, чем на сцене (если только это мыслимо).

– Артур, – вмешалась миссис Бэнтри. – Не заставляйте скучать бедняжку Джейн. Оставьте в покое лошадей и расскажите лучше нам эту знаменитую историю с призраками. Ну, вы знаете… Джордж Притчард.

– Как, Долли? О, прошу прощения. Я как-то не готов…

– Сэр Генри тоже не прочь услышать, я разожгла его любопытство сегодня утром. Было бы интересно узнать мнение об этом деле всех присутствующих.

– О да, расскажите! – попросил сэр Генри. – Обожаю все потустороннее.

– Гм… – прокашлялся полковник, все еще не поборов колебания. – Я-то как раз не поклонник сверхъестественного, хотя, признаюсь, эта история… Впрочем, если Долли считает, что она может вас заинтересовать…

Боюсь, никому из вас не приходилось встречаться с Джорджем Притчардом? Потрясающий человек. Таких на свете мало. Его жена – она умерла, бедняжка, – устроила ему, мягко говоря, нелегкую жизнь. Она считала себя полным инвалидом и, думаю, в самом деле была нездорова. Но еще больше козыряла своей болезнью, чтобы помучить окружающих. Капризничала, все время что-нибудь требовала; умиротворить ее было невозможно. С утра до вечера слышались жалобы. Джордж должен был постоянно находиться поблизости, в ее полном распоряжении. Все, что он ни делал, было не по ней, она не переставала его пилить. Ей-богу, многие мужчины на месте Джорджа давно бы раскроили ей череп! Не так ли, Долли?

– Кошмарная женщина, – подтвердила миссис Бэнтри с полным убеждением.

– По правде, я смутно представляю начало этой истории, Джордж не вдавался в подробности, но у меня создалось впечатление, что миссис Притчард всегда тянуло ко всяким ясновидцам, прорицателям и гадалкам.

Сиделки не задерживались у них подолгу: миссис Притчард не выносила одно и то же лицо более двух недель кряду. Лишь однажды ей понравилась молоденькая сиделка, она души в ней не чаяла. А потом вдруг полностью переменила отношение и рассчитала ее. Пригласили одну из прежних сиделок, старше возрастом, которая умела обращаться с неврастениками. По словам Джорджа, мисс Коплинг была опытна и хладнокровно относилась ко всяким взрывам истерии.

Миссис Притчард обычно завтракала в своей спальне, а Джордж и мисс Коплинг – вдвоем в столовой, заодно они обсуждали планы на день, чтобы не оставлять больную одну. Считалось, что у сиделки свободные часы с двух до четырех, но, чтобы «оказать любезность», как говорится, она переносила иногда их на более позднее время, после чая; чтобы Джордж мог днем отлучиться. Однажды она сказала, что собирается в Голдерс-Грин повидаться с сестрой и вернется позже обычного. Лицо Джорджа вытянулось; оказывается, он уже договорился о партии в гольф. Но мисс Коплинг успокоила его:

– Ваше отсутствие пройдет незаметно, мистер Притчард, – хитро усмехнулась она. – Миссис Притчард ожидает интересную посетительницу.

– Кто же это?

– Подождите минутку, сейчас припомню, как она себя величает… да, Зорида – безошибочная предсказательница будущего.

– О, боже, – вздохнул Джордж. – Опять новая?

– Вот именно. Ее рекомендовала, кажется, мисс Кэрстайрс, которая служила до меня. Миссис Притчард все время держала это в голове и вот велела мне написать и пригласить гадалку на сегодня.

– Ну что ж, это кстати. Мой гольф не сорвется.

Джордж ушел с чувством благодарности к «безошибочной предсказательнице». Зорида хоть на время освобождала его от тягостной повинности.

Вернувшись, он нашел свою супругу в состоянии возбуждения.

– Джордж! – вскричала она, едва он открыл дверь. – Я всегда твердила вам, что в этом доме есть что-то злое. Помню, стоило лишь переступить порог, как я уже ПОЧУВСТВОВАЛА. Говорила я это или нет? Ну же, отвечайте!

Сдерживая желание ответить «да, черт возьми!», Джордж пробормотал:

– Что-то не припоминаю, дорогая.

– А разве вы что-нибудь помните, если дело касается меня? Все мужчины жестокосердны, но вы прямо-таки монстр.

– Ну, ну, Мэри, полноте, вы несправедливы.

– Ах, хватит про это. Главное, что эта женщина тоже ощутила НЕЧТО… Она побледнела, едва вошла в комнату. Вы представляете? И сразу вскричала: «Здесь витает несчастье! Несчастье и опасность!»

Джордж не удержался от смеха.

– Вам смешно, но этот дом опасен для меня. Гадалка именно так и сказала.

– А что она изрекла еще?

– Да, собственно, ничего. Понимаете, она была потрясена. Увидала фиалки в вазе и замахала дрожащей рукой: «Велите их убрать! Никаких голубых цветов ни в доме, ни около вас. Голубые цветы – ваша погибель, запомните это»… Ах, вы же знаете, я всегда инстинктивно ненавидела голубой цвет! Он мне отвратителен.

На этот раз Джордж благоразумно воздержался от замечаний. О нелюбви жены к голубому цвету он, разумеется, услышал впервые. Просто спросил, как выглядела гадалка, и миссис Притчард описала таинственную Зориду подробно.

– Густые черные космы вдоль щек, полузакрытые глаза… рот и подбородок скрывала черная вуаль. Говорила нараспев с иностранным акцентом, по-моему, с испанским.

– В общем, типичный розыгрыш, – заметил Джордж благодушно.

Жена вновь закатила глаза.

– Мне дурно. Ваша бессердечность убивает меня, – простонала она. – Позовите сиделку…

Через несколько дней мисс Коплинг обратилась к Джорджу с озабоченным лицом:

– Не могли бы вы подняться к миссис Притчард? Пришло письмо, которое привело ее в ужасное состояние.

Он нашел свою жену все еще с письмом в руке. Она протянула его:

– Прочтите.

Джордж взял сильно надушенный листок с угловатым ломаным почерком. Вот что там было написано:

«Я видела будущее. Предупреждаю, пока не поздно: опасайтесь полной луны. Голубая примула означает предупреждение, голубая роза – опасность, голубая герань – смерть».

Джордж вовремя заметил знаки, которые делала ему сиделка. Это помешало ему расхохотаться. Он проговорил с притворной озабоченностью:

– Вас стараются запугать, Мэри. Во всяком случае голубая примула и голубая герань встречаются чрезвычайно редко.

Но миссис Притчард принялась жалобно плакать, повторяя, что дни ее сочтены. Сиделка вывела Джорджа на лестницу.

– Что за чушь! – возмутился он.

– И я такого же мнения.

Но что-то в ее тоне насторожило его. Он пристально взглянул на мисс Коплинг:

– Надеюсь, вы не верите?..

– Нет, нет, мистер Притчард, в предсказания я не верю. Но смысл выходки интригует. Обычно подобные особы стараются ради наживы. А Зорида запугивает миссис Притчард бесплатно. И еще одно…

– Что же именно?

– Миссис Притчард обронила, что Зорида ей кого-то смутно напомнила, хотя и не сказала, кого.

– Ну и что?

– Мне все это не нравится.

– Вот уж не подозревал в вас суеверия!

– Я не суеверна, но, когда дело нечисто, отличить могу, мистер Притчард.

Через четверо суток произошел первый случай. Но сначала надо описать спальню миссис Притчард.

– Позвольте лучше мне, – вмешалась миссис Бэнтри. – Комната была обклеена этими новомодными обоями с букетами цветов, что должно напоминать, видимо, сад. Какая чепуха! В природе цветы не распускаются все враз, как на этих глупых обоях.

– Это ненаучно, – согласился сэр Генри. – Но вернемся к нашей истории.

– На обоях были букетики розовых и желтых примул и еще… впрочем, продолжайте вы, Артур.

Полковник подхватил с полуслова:

– Однажды утром миссис Притчард отчаянно задергала колокольчик, переполошив весь дом. Домашние сбежались, думая, что она совсем плоха. Но все оказалось иначе. Она с возбуждением тыкала пальцем в стену, где среди прочих цветов явственно выделялась ГОЛУБАЯ ПРИМУЛА…

– Какая жуть, – прошептала мисс Хелиер, театрально вздрагивая.

– Джордж и сиделка в один голос спросили, а не была ли эта голубая примула здесь всегда? Но миссис Притчард возмутилась: она увидела зловещий цветок лишь утром. А ночью было полнолуние. Совпадение перепугало ее.

– Я встретила в тот день Джорджа, – снова вмешалась миссис Бэнтри. – И он мне рассказал то же самое. Разумеется, я тотчас отправилась к его жене, попыталась превратить все это в шутку, снять покров таинственности с этого происшествия. Но безуспешно. По дороге домой я все еще размышляла с беспокойством о бедной женщине и, помню, остановилась поболтать с Джин Инстоу. Я, конечно, рассказала ей о своем визите. Джин странная девушка. Она не заохала, а только осведомилась, так ли уж испугана миссис Притчард. Я ответила, что просто умирает от страха. Никогда не забуду, как меня огорошил ответ Джин. И каким холодным тоном! «А вы не считаете, что это было бы лучшим выходом?» С той же откровенностью она продолжала: «Вам не по вкусу правда. Какая польза от такой жизни? У Джорджа она превратилась в ад. И жена его страдает. Смерть распутала бы все сразу». Я возразила, что Джордж терпелив и добр к жене. «Да, он прекрасный человек и, право, заслуживает вознаграждения. Так думала и предыдущая сиделка, это молоденькая Кэрстайрс, так, кажется, ее фамилия? Та сказала об этом своей хозяйке напрямик и была выгнана».

– Намеки мне не понравились. Хотя в самом деле можно было бы задать вопрос… – миссис Бэнтри в смущении запнулась.

– Так частенько случается, моя милочка, – спокойно вставила мисс Марпл. – А красивая девушка эта мисс Инстоу? Наверняка отменно играет в гольф!

– Да, она спортсменка. И весьма привлекательна. У нее такая, знаете, нежная кожа. Глаза голубые и очень серьезные. Мы, соседи, всегда думали, что, сложись обстоятельства иначе, они с Притчардом составили бы прекрасную пару.

– Значит, они были друзьями? – с живым любопытством спросила мисс Марпл.

– О, да. Очень большими.

– Дорогая, вы позволите мне продолжать? – жалобно вставил полковник.

– Артуру не терпится добраться до привидений, – покорно вздохнула миссис Бэнтри.

– То, что произошло дальше, я узнал от самого Джорджа. Вне всякого сомнения, страх продолжал владеть его женой. Она обозначила в календаре дату полнолуния, с вечера позвала мужа и сиделку и заставила их старательно рассматривать букеты на обоях. Но розы были только розовые и красные. Уходя, Джордж слышал, как она замкнулась на ключ.

– А утром все равно появилась голубая роза! – вскричала радостно Джейн Хелиер.

– Увы, так. Над ее головой видна была большая голубая роза. Джордж прямо-таки остолбенел, но все еще отказывался принимать это всерьез. Просто отмахивался от того, что дверь была на замке и роза замечена ДО появления кого бы то ни было, даже сиделки. Нельзя сказать, что он не был смущен, но именно из-за этого впал в упрямство. Жена хочет немедленно покинуть дом? Так нет же, он не станет потакать капризам.

Прошел месяц. Миссис Притчард как-то примолкла, даже жаловалась реже. Словно смирилась с неизбежностью судьбы. Она лишь повторяла, как заклятие: «Голубая примула – предупреждение, голубая роза – опасность, голубая герань – смерть!» Она даже легла так, чтобы постоянно видеть букет бледно-розовой герани у своей кровати.

У всех нервы были напряжены, и сиделка дня за два до полнолуния стала просить Джорджа увезти миссис Притчард из дому. Мой друг не на шутку вспылил:

– Если даже все цветы на этой чертовой стене превратятся в синих дьяволов, от этого никто не умрет!

Но вот наступила роковая ночь. Миссис Притчард, как обычно, заперлась. Она была почти спокойна, даже как будто испытывала любопытство. Сиделке такое ее состояние не понравилось, она хотела было сделать укол, что-нибудь для поднятия духа. Но миссис Притчард отказалась. Думаю, в какой-то мере она действительно развлекалась всей этой таинственностью. Джордж держался такого же мнения.

– Пожалуй, – согласилась миссис Бэнтри. – Очарование есть и в страхе.

– На следующее утро колокольчик не звенел, хотя обычно миссис Притчард просыпалась около восьми. Подождав до половины девятого, сиделка постучала в дверь. Ответа не последовало. Она кинулась к Притчарду и настояла, чтобы немедленно взломали дверь. Так и сделали. Для опытной сиделки достаточно было одного взгляда на распростертое тело, чтобы понять истину. Для порядка она попросила Джорджа позвонить врачу, хотя было слишком поздно: миссис Притчард умерла не менее восьми часов назад. Флакончик с солями выпал из ее рук на простыню, а на обоях рядом с нею одна из розовых гераней превратилась в ЯРКО-ГОЛУБУЮ.

– Ужас, – сказала мисс Хелиер, испугавшись уже по-настоящему.

Сэр Генри нахмурился:

– И это все?

Полковник кивнул молча. Но его жена быстро проговорила:

– Газ.

– Какой газ? – спросил сэр Генри.

– Врач почувствовал слабый запах газа. Он обнаружил, что газовый кран в камине прикручен неплотно. Впрочем, настолько незначительно, что этому не стоило придавать значения.

– А мистер Притчард и сиделка ничего не ощутили, когда вошли в комнату?

– Сиделка нет, а Джордж да. Он вообще чувствовал себя неважно, но отнес это за счет потрясения. Во всяком случае не могло быть и речи об отравлении газом, запах был еле уловим.

– И на этом история кончается?

– Не совсем. Пошли разговоры. Слуги частенько слышали, как миссис Притчард обвиняла мужа в ненависти к себе и, не стесняясь посторонних ушей, кричала, что он был бы рад ее смерти. Пошли пересуды о том, что незадолго до смерти миссис Притчард упрекала мужа: он снова отказывался уехать из этого дома. Она даже будто бы сказала: «Когда я умру, все поймут, что вы меня убили!» И надо же случиться такому фатальному совпадению: накануне кончины жены Джорджа видели в саду, он разбрасывал лопатой средство для уничтожения сорняков. Более того, одна из служанок утверждала, что сразу после возни с ядохимикатами он отнес жене стакан горячего молока. Слухи ширились.

Не знаю точно текста медицинского заключения, но в нем была одна из тех туманных формулировок, которые столь мало объясняют: шок, приступ, кровоизлияние. Короче говоря, бедняжка еще и месяца не пролежала в земле, как было назначено вскрытие могилы и эксгумация.

– А я припоминаю, что результат оказался отрицательным, – заметил сэр Генри.

– История действительно загадочная, – сказала миссис Бэнтри. – Например, не обнаружили никаких следов Зориды. По тому адресу, где, предполагалось, она живет, ее никто не знал.

– Она возникла из голубого тумана, он ведь тоже бывает голубым! И растаяла в тумане, – важно сказал полковник.

– Кроме того, маленькая мисс Кэрстайрс, которая якобы рекомендовала ее, никогда о ней не слыхала.

Все недоуменно переглянулись.

– А что, мистер Притчард женился на мисс Инстоу? – спросила мисс Марпл совершенно обычным голосом.

– Почему вы спросили именно об этом? – вскинулся сэр Генри.

Мисс Марпл, как бы не понимая, широко раскрыла добрые глаза:

– Мне показалось это важным. Так они поженились?

Полковник отрицательно покачал головой:

– По правде говоря, мы этого ждали… Но вот уже полгода, как скончалась миссис Притчард, а создается впечатление, что их дружба врозь. Они почти не видятся.

– Это очень, очень важно, – прошептала мисс Марпл.

– Значит, вы думаете то же, что и я, – воскликнула миссис Бэнтри. – Вы пришли к выводу, что…

– Долли, – запротестовал полковник, – то, что вы собираетесь произнести, нелепо и невозможно! Нельзя обвинять без единого доказательства.

– Не будьте боязливым педантом, Артур. Мужчины всегда трусят продвинуться вперед хоть на шажок. Мы в кругу друзей, и я могу смело договорить свою начатую мысль. Я задалась вопросом: не могло ли случиться – или, вернее, оказаться возможным, – чтобы гадалкой – о, разумеется, лишь ради шутки! – переоделась Джин Инстоу? Ни секунды не сомневаюсь, что она проделала бы это без замысла причинить зло, просто ради развлечения. А миссис Притчард оказалась слишком чувствительной и умерла от страха. Вы это хотели сказать, мисс Марпл?

– Ист, милая, ничего подобного. Видите ли, если бы я задумала кого-нибудь убить… конечно, я не могу даже в мыслях допустить такое! Ведь убийство – большой грех. Кроме того, я не люблю никого убивать, даже ос, хотя это просто необходимо, всякий садовник вам скажет. Но, надеюсь, садовники прибегают к гуманным способам?.. Да, так о чем я?

– Если бы вы собрались кого-нибудь убить, – подсказал сэр Генри.

– Ах, да. Так вот, если бы я захотела убить, я не ограничилась бы тем, чтобы просто напугать до смерти. Каждый день можно слышать россказни, будто кто-то умер от страха, но мне такой способ представляется ненадежным. Люди гораздо выносливее, чем можно подумать. Я избрала бы что-нибудь повернее. Но, конечно, в соответствии с обдуманным планом.

– Мисс Марпл, – сказал, усмехаясь, сэр Генри. – Вы меня пугаете. Надеюсь, вам никогда не захочется избавиться от меня? Ваш способ был бы абсолютно беспроигрышен!

Старая дама взглянула на него с искренним упреком:

– Но я ведь объяснила, что не собираюсь убивать. Просто я пытаюсь поставить себя на место… ну, скажем, некоего человека.

– Вы имеется в виду Джорджа Притчарда? – спросил со вздохом полковник Бэнтри. – Я лично никогда не думал, что Джордж… однако вспоминаю, что сиделка была в этом убеждена.

– Возможно, что она не ошиблась. Ведь сиделки часто ЗНАЮТ. Она опасается сказать вслух, у нее нет доказательств, но она знает.

Сэр Генри нагнулся над креслом старой дамы:

– Продолжайте же, мисс Марпл. Вы несколько уклонились. Не хотите ли вы нам сказать…

– О, простите. Я подумала о больничной приходящей сиделке. Такая, знаете ли, деликатная проблема.

– Еще сложнее, чем голубая герань?

– Да нет, ведь начало положили примулы! Миссис Бэнтри, вы сказали, что на обоях были букетики желтых и розовых примул? Если розовая примула превратилась в голубую, тогда все сходится. Вот если была желтая…

– Она не была желтая.

– Тогда все разъяснилось. – Мисс Марпл с сожалением покачала головой. – Время года, когда летают осы. Ну и газ тоже.

– Держу пари, вы снова припомнили какую-нибудь деревенскую трагедию? – сказал сэр Генри.

– Вовсе нет, не трагедию и не преступление. Просто задумалась о тех досадных мелочах, которыми нам докучает приходящая сиделка в больнице. В конце концов сиделка тоже обыкновенная женщина, но ей все время приходится держать себя в узде, ходить по струнке да еще носить эти неудобные неизящные белые воротнички… ну и, конечно, хранить чужие семейные тайны. В общем, не удивительно, что время от времени происходят подобные вещи.