Текст книги "Выпуск 1. Том 7"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

Глава 13
Девушка с тревожными глазами

Мы обедали с отменным аппетитом. Некоторое время ели молча, затем Пуаро с издевкой сказал:

– Между прочим, мы совсем забыли о ваших неблагоразумных поступках. Не расскажете ли вы о них?

Я почувствовал, что краснею.

– О, это вы про сегодняшнее утро? – мне страшно хотелось уйти от этого разговора.

Но такие номера с Пуаро не проходят. Поблескивая глазами, он за несколько минут вытянул из меня всю историю.

– Вот как! Крайне романтичная история. А как зовут эту очаровательную леди?

Мне пришлось признаться, что я не знаю.

– Еще романтичнее. Сначала случайная встреча в поезде из Парижа, затем здесь. Похоже на любовь с первого взгляда.

– Перестаньте издеваться, Пуаро.

– Вчера это была мадемуазель Добрейль, сегодня это мадемуазель… Золушка! Несомненно, Гастингс, у вас сердце турка! Вам надо завести гарем! – Пуаро улыбался.

– Не нахожу ничего смешного. Мадемуазель Добрейль очень красивая девушка, и я бесконечно восхищен ею. Я этого не скрываю. Та, другая – ничего особенного, не думаю, что когда-нибудь встречу ее еще.

– Вы не намерены снова увидеть эту леди?

В его последних словах прозвучал неподдельный интерес, и я заметил, что он проницательно взглянул на меня. Я вспомнил вывеску: «Отель „Дю Пар“», написанную большими огненными буквами, и как она сказала: «Заходите ко мне», и как я поспешно пообещал: «Приду обязательно».

Стараясь принять беззаботный вид, я ответил:

– Она приглашала меня зайти, но я, конечно, не пойду.

– Почему, «конечно»?

– Ну, мне не хочется.

– Вы сказали, что мадемуазель Золушка остановилась в отеле «Англетер», не так ли?

– Нет, в отеле «Дю Пар».

– Ах да, я забыл.

У меня возникло сомнение. Определенно, я ничего не говорил Пуаро про отель. Я взглянул на него и успокоился. Он резал хлеб на аккуратные маленькие квадратики и был полностью поглощен этим занятием. Должно быть, ему показалось, что я говорил, где остановилась девушка.

Мы выпили кофе на веранде, глядя на море. Пуаро выкурил одну из своих крошечных сигарет, потом достал из кармана часы.

– Поезд в Париж отходит в 2.25, – заметил он. – Мне пора идти.

– В Париж? – воскликнул я.

– Я так и сказал, мой друг.

– Вы едете в Париж? Но почему?

Он очень серьезно ответил:

– Искать убийцу месье Рено.

– Вы думаете, он в Париже?

– Я совершенно уверен, что нет. Тем не менее я должен искать его там. Вы не понимаете, но в свое время я все объясню. Поверьте мне, поездка в Париж необходима. Я уезжаю ненадолго. Скорее всего, вернусь завтра. Не предлагаю сопровождать меня. Оставайтесь здесь и наблюдайте за Жиро. Кроме того, поддерживайте знакомство с месье Рено-сыном.

– Да, – сказал я. – Разрешите спросить, как вы узнали об интимных отношениях Жака с Мартой?

– Мой друг, я знаю человеческую натуру. Сведите вместе юношу вроде молодого Рено и красивую девушку вроде мадемуазель Марты, и интимные чувства неизбежны. Потом, ссора с отцом! Она могла быть только из-за денег или женщины, судя по тому, как Леони описала гнев юноши. Я предположил последнее. И оказался прав.

– Вы сразу заподозрили, что она любит молодого Рено?

Пуаро улыбнулся.

– Во всяком случае, я видел ее тревожные глаза. С тех пор мадемуазель Добрейль для меня – девушка с тревожными глазами.

Серьезность тона Пуаро давала основание предположить, что он прочел в глазах девушки еще что-то.

– Что вы имеете в виду, Пуаро?

– Мне кажется, мой друг, что скоро мы это узнаем. Но я должен идти.

– Я провожу вас, – сказал я, вставая.

– Вы не сделаете ничего подобного. Я запрещаю. Он был так категоричен, что я с удивлением уставился на него. Он выразительно кивнул.

– Вы меня правильно поняли, дружище. До свидания.

Когда Пуаро ушел, мне стало скучно. Я направился на пляж и стал разглядывать купающихся, не чувствуя в себе достаточно энергии последовать их примеру. Я представил, что среди них в каком-нибудь удивительном костюме веселится Синдерелла, но ее не было видно. Я бесцельно побрел по песку вдоль берега. Невольно пришла мысль, что, в конце концов, приличия требуют, чтобы я навестил девушку. Этим история и окончится. А если я совсем не пойду, она вполне может навестить меня на вилле.

Поразмыслив таким образом, я оставил пляж и направился в город. Вскоре я нашел отель «Дю Пар». Это было довольно скромное заведение.

Крайне неловко не знать имени леди, к которой идешь. Чтобы не попасть в глупое положение, я решил зайти и осмотреться. Возможно, я увижу ее в холле. Я вошел, но ее нигде не было. Я подождал, сколько позволило мое терпение. Потом отвел в сторону консьержа и сунул ему пять франков.

– Я хочу видеть одну леди, которая здесь остановилась. Молодую англичанку маленького роста с темными волосами. Я точно не помню ее имени.

Мужчина отрицательно покачал головой, подавив усмешку.

– У нас нет такой леди.

– Но леди сказала мне, что она остановилась здесь.

– Месье, должно быть, ошибся или, скорее, ошиблась леди, потому что только что о ней справлялся еще один джентльмен.

– Что вы говорите? – удивленно воскликнул я.

– Да-да, месье. Джентльмен, который описал ее точно так же.

– Как он выглядел?

– Он был маленького роста, хорошо одет, чисто выбрит, с жесткими усами, голова у него была странной формы, глаза зеленые.

Пуаро! Так вот почему он не разрешил мне проводить его до станции! Какая дерзость! Я был бы благодарен, если бы он не совался в мои дела. Неужели он думает, что за мной надо присматривать?

Поблагодарив консьержа, я в растерянности ушел, все еще разозленный на моего дотошного друга.

Но где же эта леди? Я умерил свой гнев и попытался разобраться. По-видимому, она по ошибке назвала не тот отель. Но потом другая мысль пришла мне в голову. Была ли это ошибка? Может быть она намеренно скрыла свое имя и дала неверный адрес?

Чем больше я думал, тем больше убеждался, что моя последняя догадка верна. По каким-то причинам Синдерелла не хотела, чтобы наше знакомство переросло в дружбу. И хотя полчаса назад я думал точно так же, мне не нравилась перемена ролей. Все это происшествие глубоко меня расстроило, и в крайне плохом настроении я пошел к вилле «Женевьева». Я не вошел в дом, а направился по тропинке к маленькой скамейке около сарая и угрюмо уселся там.

Мои мысли нарушили голоса, раздававшиеся поблизости. Мгновенно я понял, что они доносятся из сада виллы «Маргерит» и быстро приближаются. Заговорил женский голос, и я узнал Марту Добрейль.

– Дорогой, – произнесла она, – неужели это правда? Неужели кончились все наши беды?

– Ты это знаешь, Марта, – ответил Жак Рено. – Теперь нас ничто не разлучит, любимая. Устранено последнее препятствие нашему браку. Ничто не может отнять тебя у меня.

– Ничто? – прошептала девушка. – О, Жак, Жак, я боюсь.

Я решил уйти, не желая подслушивать тайны влюбленных. Поднявшись, я увидел их сквозь изгородь. Они стояли неподалеку лицом ко мне. Рука Жака обнимала девушку, он смотрел ей в глаза. Они были прекрасной парой: хорошо сложенный юноша с темными волосами и молодая белокурая богиня. Стоя так, они казались созданными друг для друга, счастливые, несмотря на ужасную трагедию, омрачившую их молодые жизни.

Но лицо девушки было тревожным, и, кажется, Жак Рено понял это, так как он прижал ее к себе и спросил:

– Но чего ты боишься, дорогая? Чего теперь бояться.

И тут я увидел ее взгляд, тревожный взгляд, о котором говорил Пуаро. Марта прошептала ответ, но я угадал смысл слов:

– Я боюсь за тебя.

Я не расслышал, что сказал на это Жак, так как мое внимание было отвлечено необычным явлением. В изгороди из зеленых кустов появился куст с пожелтевшими листьями, что было по меньшей мере странным в начале лета. Я шагнул к нему, чтобы получше рассмотреть, но при моем приближении куст поспешно отодвинулся, и я увидел палец, приложенный к губам. Это был Жиро.

Он потащил меня в тень и держал там до тех пор, пока голоса не затихли.

– Что вы здесь делали? – спросил я.

– То же самое, что и вы: слушал.

– Но я делал это не нарочно!

– А! – сказал Жиро. – А я нарочно.

Как всегда, я им восхищался, в то же время испытывая неприязнь. Он презрительно осмотрел меня с головы до ног.

– Ваше появление здесь не помогло делу. Из-за вас я не услышал что-то очень важное. А куда вы дели вашего допотопного старика?

– Месье Пуаро уехал в Париж, – холодно ответил я. Жиро пренебрежительно щелкнул пальцами.

– Так он уехал в Париж! Ну, это хорошо. Чем дольше он там останется, тем лучше. Но что он ожидает там найти?

Мне послышалась в его вопросе легкая тревога.

– Этого я не могу вам сказать, – спокойно ответил я.

– Конечно. Пойдемте же.

– Возможно, у него достаточно ума не говорить этого вам, – грубо заметил он. – До свидания. Я занят. – И с этими словами он повернулся ко мне спиной и бесцеремонно удалился.

Казалось, все замерло на вилле «Женевьева». Очевидно, Жиро не искал моего общества, и после увиденного мне было совершенно ясно, что я не нужен и Жаку Рено.

Я вернулся в город, с наслаждением искупался и пошел обратно в отель. Я рано лег спать, гадая, не принесет ли завтрашний день интересные новости.

Наутро я был совершенно не подготовлен к тому, что произошло. Я ел в буфете свой завтрак, когда официант, поговорив с кем-то за дверью, вернулся в видимом возбуждении. Минуту он колебался, нервно перебирая салфетку, а потом выпалил:

– Месье извинит меня, но имеет ли он отношение событиям на вилле «Женевьева».

– Да, – нетерпеливо ответил я. – А что?

– Значит, месье не слышал новость?

– Какую новость?

– Сегодня ночью там совершено еще одно убийство!

– Что?

Оставив завтрак, я схватил шляпу и побежал изо всех сил. Второе убийство, а Пуаро отсутствует. Какое несчастье. Но кого убили?

Я влетел в ворота. Кучка слуг стояли на дороге, разговаривая и жестикулируя. Я схватил за руку Франсуазу.

– Что случилось?

– О, месье, месье! Еще одна смерть. Это ужасно. Над этим домом висит проклятие. Да-да, я уверена, проклятие. Надо послать за господином кюре, чтобы он принес святую воду. Ни одной ночи не останусь под этой крышей. Может быть, следующая очередь моя, кто знает?

Она перекрестилась.

– Да, – воскликнул я, – но кто убит?

– Откуда мне знать? Мужчина, незнакомый. Его нашли вон там, в сарае, меньше чем в сотне ярдов от того места, где был найден наш бедный месье. И это не все. Он заколот, заколот в сердце тем же самым ножом!

Глава 14
Второе мертвое тело

Без промедления я повернулся и побежал по тропинке к сараю. Караульные посторонились, пропуская меня, и, сдерживая волнение, я устремился внутрь.

Свет в сарае был тусклый. Это была наспех сделанная деревянная постройка для хранения старых горшков и инструментов. На пороге я остановился, пораженный открывшимся зрелищем.

Жиро стоял на четвереньках с карманным фонарем в руках и изучал каждый дюйм земли. Нахмурившись, он посмотрел на меня, потом его лицо немного расслабилось, выразив что-то вроде добродушного презрения.

– Вот он, – сказал Жиро, осветив фонарем дальний угол.

Я пересек сарай. Мертвый лежал на спине. Это был среднего роста смуглый человек, вероятно, ему было не более пятидесяти лет. На нем был синий костюм хорошего, покроя, возможно сшитый дорогим портным, но не новый. Лицо мертвого было искажено ужасными конвульсиями, и слева, прямо над сердцем, торчала черная блестящая рукоятка ножа. Я его узнал. Это был тот же самый нож, который я видел в стеклянном кувшине вчера утром.

– С минуты на минуту я жду врача, – объяснил Жиро. – Хотя едва ли он нужен. В причине смерти этого человека нет сомнений. Он заколот в сердце, и смерть, должно быть, наступила мгновенно.

– Когда это произошло? Вчера вечером?

Жиро покачал головой.

– Едва ли. Я не медицинский эксперт, но этот человек мертв гораздо больше двенадцати часов. Когда, вы говорите, видели нож в последний раз?

– Вчера около десяти часов утра.

– Тогда я склонен думать, что преступление совершено вскоре после этого.

– Но мимо этого сарая постоянно ходили люди.

Жиро захихикал.

– Вы делаете удивительные успехи! Кто вам сказал, что он был убит в этом сарае?

– Ну, – я почувствовал раздражение, – я… я это предположил.

– Вы явно незаурядный детектив! Посмотрите на мертвого. Разве так падает человек, заколотый в сердце? Ноги аккуратно сложены, а руки прижаты к бокам. И разве может человек лежать на спине и ждать, когда его заколют, не пытаясь даже защищаться? Это нелепо, не так ли? Но посмотрите сюда, – он направил фонарь на землю. Я увидел на мягком грунте многочисленные вмятины. – Его притащили сюда двое уже после смерти. Их следы не видны на твердой почве снаружи, и они были достаточно осторожны, уничтожив их здесь. Но мне все же удалось установить, что одна из них – женщина.

– Женщина?

– Да.

– Но как вы это узнали, если следы уничтожены?

– Как ни старались убийцы уничтожить свои следы, отпечатки каблучков женских туфель все же кое-где остались. А вот другое доказательство.

Наклонившись вперед, он что-то снял с рукоятки ножа и протянул мне. Это был длинный черный женский волос, похожий на тот, который Пуаро обнаружил на спинке кресла в библиотеке.

С легкой ироничной улыбкой Жиро снова обмотал его вокруг ножа.

– Насколько возможно, мы оставили все как было, – объяснил он. – Это доставит удовольствие следователю. Заметили ли вы еще что-нибудь интересное?

Я был вынужден отрицательно покачать головой.

– Посмотрите на руки убитого.

Я посмотрел. Обломанные бесцветные ногти и грубая кожа ни о чем мне не говорили. Я взглянул на Жиро вопросительно.

– Это руки явно не джентльмена, – пояснил он. – А одет он, напротив, как обеспеченный человек. Странно, не так ли?

– Очень странно, – согласился я.

– На его одежде нет меток. О чем это говорит? О том, что этот человек пытался выдать себя за кого-то другого. Почему? Боялся ли он чего-то? Пытался ли бежать? Пока мы этого не знаем, но нам ясно одно: он так же сильно желал скрыть свою личность, как мы – опознать ее.

Жиро снова посмотрел на тело.

– Как и раньше, на ручке ножа нет отпечатков пальцев. Убийца опять был в перчатках.

– Значит, вы думаете, что убийца в обоих случаях один и тот же? – с нетерпением спросил я.

Жиро стал непроницаемым.

– Неважно, что я думаю. Увидим. Маршо!

В двери появился полицейский.

– Почему до сих пор нет мадам Рено? Я послал за ней четверть часа назад.

– Она уже идет, с ней сын.

– Хорошо. Но они нужны мне порознь.

Маршо отдал честь и через минуту появился с мадам Рено.

С коротким поклоном Жиро двинулся ей навстречу.

– Сюда, мадам. – Он повел ее в угол сарая, а потом, неожиданно отойдя в сторону, спросил:

– Вот убитый человек. Вы его знаете?

Глаза Жиро словно буравчики сверлили лицо мадам Рено. Он старался прочитать ее мысли, не пропустить ни одного движения.

Но мадам Рено оставалась совершенно спокойной, даже слишком спокойной, как мне показалось. Она смотрела на труп без всякого интереса, не проявляя признаков волнения.

– Я никогда в жизни не видела этого человека, – сказала она.

– Вы уверены?

– Совершенно уверена.

– Вы не узнаете в нем одного из напавших на вас?

– Нет, – мне показалось, она на мгновение заколебалась. – Не думаю. У тех были бороды, правда, следователь думает, что фальшивые, но все равно нет. – Чувствовалось, что мадам Рено приняла определенное решение. – Я уверена, что ни один из тех двух не был похож на него.

– Благодарю, мадам. Это все.

Мадам Рено вышла из сарая с высоко поднятой головой, солнце сверкало в серебряных нитях ее волос.

Жак Рено тоже не смог опознать труп и вел себя при допросе совершенно естественно.

Жиро тихонько хмыкнул. Трудно сказать, доволен он был или огорчен. Он обратился к Маршо.

– Другая дама тоже здесь?

– Да, месье.

– Тогда приведите ее.

«Другой» оказалась мадам Добрейль. Она была возмущена и явно демонстрировала свое негодование.

– Я возражаю, месье! Это насилие! Какое отношение я могу иметь ко всему этому?

– Мадам, – сухо сказал Жиро, – я расследую не одно, а два убийства. Насколько я знаю, вы могли совершить оба.

– Как вы смеете? – крикнула она. – Как вы смеете оскорблять меня? Это низко!

– Низко? А что вы скажете об этом? – Жиро снял с ножа волос и протянул ей. – Видите ли вы это, мадам? – он подошел к ней вплотную. – Разрешите посмотреть, не похож ли он на ваши?

Вскрикнув, мадам, Добрейль отпрянула назад, губы ее побелели.

– Это не мой волос, клянусь. Я ничего не знаю о преступлении, вернее об обоих преступлениях. Каждый, кто на меня наговаривает, лжет! О боже, что мне делать?

– Успокойтесь, мадам, – холодно прервал ее Жиро. – Никто вас пока ни в чем не обвиняет. Но вы хорошо сделаете, если постараетесь правдиво отвечать на мои вопросы.

– На какие угодно, месье.

– Посмотрите на мертвого. Не видели ли вы его раньше?

Слабый румянец снова появился на ее лице. Подойдя поближе, мадам Добрейль посмотрела на жертву с явным любопытством. Потом покачала головой.

– Я его не знаю.

Сомневаться в искренности мадам Добрейль было невозможно, слова ее прозвучали так естественно. Кивком головы Жиро отпустил ее.

– Вы ее отпускаете? – тихо спросил я. – Разумно ли это? Наверняка этот черный волос с ее головы.

– Не надо учить меня моему делу, – отрезал Жиро. – Она под наблюдением. Пока у меня нет желания арестовывать ее.

Потом, нахмурившись, пристально посмотрел на тело.

– Как, по-вашему, убитый похож на испанца? – неожиданно спросил он.

Я внимательно посмотрел на труп.

– Нет, мне определенно кажется, что этот человек – француз.

Жиро глубокомысленно произнес:

– По-моему, тоже.

Он постоял минуту, потом резким жестом отодвинул меня в сторону, и, встав на четвереньки, снова принялся исследовать грунт в сарае. Жиро был великолепен. Ничто не ускользнуло от его внимания. Дюйм за дюймом, он обследовал землю, переворачивая цветочные горшки, роясь в старых мешках. Он заинтересовался узлом около двери, в нем оказались лишь потрепанный пиджак и брюки. Жиро с ругательствами отбросил их. Две пары старых перчаток показались ему подозрительными, но, в конце концов, он покачал головой и отложил их в сторону. Потом он вернулся к горшкам, методично переворачивал их один за другим. Все перерыв, он поднялся на ноги и задумчиво покачал головой. Казалось, он был сбит с толку, поставлен в тупик.

В это время снаружи донесся шум, и через минуту на пороге появились наш старый друг следователь, его помощник и комиссар Бекс. Последним вошел врач.

– Это ни на что не похоже, месье Жиро! – воскликнул следователь Оте. – Еще одно преступление! Видно, мы не докопались своевременно до глубинных причин этого дела. Должно быть, здесь какая-то страшная тайна. Кто пал жертвой на этот раз?

– Никто не может этого сказать, месье. Его не опознали.

– Где тело? – спросил врач. Жиро немного отодвинулся в сторону.

– Здесь, в углу. Как видите, он заколот в сердце. Ножом, который украли вчера утром. Мне кажется, убийство последовало сразу за кражей ножа, но слово за вами. Вы можете свободно брать нож в руки, на нем нет отпечатков пальцев.

Врач опустился на колени около покойника, а Жиро повернулся к следователю.

– Ну и задачка, верно? Но я решу ее.

– Так, значит, никто не может опознать труп? – размышляя, процедил следователь. – Может ли это быть один из убийц? Они могли поссориться друг с другом.

Жиро покачал головой.

– Этот человек – француз, могу в этом поклясться… В это мгновение их прервал врач, сидевший на корточках, с растерянным выражением лица.

– Вы говорите, он убит вчера утром?

– Я определяю время убийства в соответствии с временем кражи ножа, – объяснил Жиро. – Конечно, его могли убить позднее.

– Позднее? Чепуха! Этот человек мертв по меньшей мере 48 часов, а возможно, и дольше.

В полном изумлении мы уставились друг на друга.

Глава 15
Фотографии

Слова доктора были столь неожиданными, что невольно ошеломили всех. Мы смотрели на мертвого человека, заколотого тем самым ножом, украденным всего 24 часа назад. А доктор Дюран продолжал утверждать, что этот человек мертв по крайней мере уже 48 часов! Все это было невероятно.

Не успели мы прийти в себя после удивительного заявления доктора, как мне принесли телеграмму. Разорвав конверт, я увидел, что она от Пуаро. Он сообщал, что возвращается поездом, прибывающим в Мерлинвиль в 12.28.

Я взглянул на часы и увидел, что времени у меня остается в обрез, чтобы не спеша добраться дo станции и встретить Пуаро. Мне хотелось немедленно информировать его о новых поразительных событиях на вилле.

Очевидно, рассуждал я, Пуаро без труда нашел в Париже то, что хотел. Это подтверждается его быстрым возвращением. Я не мог представить, как он воспримет новости, о которых я ему доложу.

Поезд запаздывал, и я стал прохаживаться по перрону взад и вперед без всякой цели. Неожиданно в голову пришла мысль, что я мог бы скоротать время, пытаясь узнать, кто уехал из Мерлинвиля последним поездом в тот вечер, когда произошла трагедия.

Я подошел к старшему носильщику, выглядевшему добродушным человеком, и без труда завел разговор на интересующую меня тему.

– Это позор, что полиция допускает, чтобы такие бандиты разгуливали безнаказанными, – заявил он горячо.

Я намекнул, что есть предположение, будто они уехали из Мерлинвиля поездом в полночь. Но носильщик решительно отверг это. Он бы заметил двух иностранцев, он в этом уверен. Этим поездом уехало всего человек двадцать, и он не мог бы их не заметить.

Не знаю почему, мне пришла в голову идея спросить носильщика о Жаке Рено. Может быть, это произошло из-за тревоги, звучавшей в словах Марты Добрейль, которые я подслушал.

Короче говоря, я внезапно спросил:

– А молодой Рено не уезжал с тем поездом?

– О нет, месье. Приехать и уехать через полчаса – это же смешно!

Я уставился на носильщика, не уловив смысла слов. Потом до меня дошло.

– Вы сказали, что месье Жак Рено прибыл в Мерлинвиль в тот вечер? – спросил я с волнением.

– Ну конечно, месье. С последним поездом, прибывающим без двадцати двенадцать.

Моя голова закружилась. Так вот в чем была причина мучительной тревоги Марты! Жак Рено был в Мерлинвиле в ночь убийства! Но почему он об этом умолчал? Почему сказал, что был в это время в Шербуре? Вспоминая его открытое, мальчишеское лицо, я просто не мог заставить себя поверить, что он имеет какое-нибудь отношение к преступлению. И все же, почему он умолчал о таком важном факте? Одно было ясно: Марта знала об этом. Отсюда ее беспокойство и нетерпеливый вопрос к Пуаро – подозревают ли кого-нибудь.

Мои размышления были прерваны прибытием поезда, и через минуту я уже приветствовал Пуаро. Старикан сиял, улыбался лучезарной улыбкой, был громогласен, и, забыв о моей английской сдержанности, тепло обнял меня прямо на платформе.

– Мой дорогой друг, я преуспел, и преуспел чудесно!

– В самом деле? Рад слышать. А вы знаете о последних новостях здесь?

– С чего вы взяли, что я могу знать все на свете? Значит, у вас события тоже развивались? Храбрый Жиро, он произвел арест? Или, возможно, несколько арестов? Но я сделаю так, что он будет глупо выглядеть. Куда вы меня тянете, мой друг? Разве мы не идем в отель? Мне необходимо заняться усами, они плачевно обвисли от жары во время путешествия. К тому же я не сомневаюсь, что мой плащ покрыт пылью. А мой галстук! Я должен его заменить…

Я прервал его безудержное словоизлияние:

– Мой дорогой Пуаро, оставьте все это. Мы должны немедленно отправиться на виллу. Там совершено еще одно убийство!

Я часто бывал разочарован, когда воображал, что сообщаю важные новости своему другу. Он или уже знал их, или отбрасывал как не относящиеся к делу. В последнем случае события обычно подтверждали его правоту. Но сейчас я не мог пожаловаться на полученный эффект. Никогда я еще не видел человека более ошеломленного. Его челюсть отвалилась. Игривость как рукой сняло. Он уставился на меня с открытым ртом.

– Что вы такое говорите? Еще одно убийство? Ах, тогда я был не прав. Я оскандалился. Жиро может потешаться надо мной, у него есть для этого все основания!

– Значит, вы этого не ожидали?

– Да ни за что на свете! Это подрывает мою теорию, это губит ее, это… ах, нет! – Он остановился как вкопанный и стукнул себя по лбу. – Невозможно. Я не мог ошибиться! Факты, отобранные методически и расставленные в правильном порядке, дают только одно объяснение. Я должен быть прав! Я прав!

– Но тогда…

Он прервал меня.

– Подождите, друг мой, я должен быть прав, поэтому новое убийство невозможно, если только, если только, постойте, я умоляю вас. Не говорите ни слова… слова… Он помолчал немного, затем заговорил в своей обычной манере – тихим, вкрадчивым голосом:

– Жертва – мужчина среднего возраста. Его тело было найдено в запертом сарайчике возле места преступления, и он был мертв по крайней мере уже 48 часов. И весьма возможно, что его закололи таким же образом, как месье Рено, хотя не обязательно, чтобы удар был нанесен в спину.

Теперь настала моя очередь раскрыть рот, и я раскрыл его. За все время, что я знал Пуаро, он никогда еще не выдавал таких чудес. Поэтому у меня в душе промелькнула тень сомнения.

– Пуаро, – воскликнул я, – вы меня разыгрываете! Вы уже слышали обо всем этом.

Он укоризненно посмотрел на меня своим честным взглядом.

– Неужели я на это способен? Я заверяю вас, что абсолютно ничего не слышал. Вы же видели, какой удар нанесли мне ваши новости!

– Но как вы могли все это узнать?

– Так я прав? Я это вычислил. Маленькие серые клеточки, мой друг, маленькие серые клеточки! Они мне рассказали. Только так, а не иначе могла произойти вторая смерть. А теперь расскажите мне все. Если мы свернем здесь налево, мы пересечем поле для гольфа и дойдем до виллы «Женевьева» гораздо быстрее.

Пока мы шли указанным Пуаро путем, я пересказал все, что знал. Пуаро внимательно слушал.

– Вы говорите, что нож был оставлен в ране? Любопытно. А вы уверены, что это был тот самый нож?

– Абсолютно уверен. Второй такой сделать невозможно.

– На свете нет ничего невозможного. Ножей могло быть и два.

Я поднял брови.

– Но это, безусловно, в высшей степени не правдоподобно. Трудно сделать два совершенно одинаковых ножа.

– Вы говорите, как всегда, не подумав, Гастингс. В некоторых случаях два идентичных вида оружия просто невероятны. Но не в данном случае. Ведь оружие является сувениром, сделанным по заказу Жака Рено. Естественно предположить, что он заказал не один нож. Весьма возможно, у него был и другой, для собственного пользования.

– Но никто не упоминал этого.

Тон Пуаро стал лекторским.

– Мой друг, проводя расследование по такому делу, нельзя базироваться только на тех фактах, которые упоминались. Нет причин упоминать, многие вещи, которые могут быть важными, и равным образом есть причины, чтобы не упоминать их. Вы можете сделать выбор из этих двух предпосылок.

Я замолчал. Его слова убедили меня, несмотря на наличие собственного мнения. Через несколько минут мы подошли к сарайчику. Наши друзья были все еще там. Обменявшись приветствиями, Пуаро приступил к осмотру.

Я вспомнил, как это делал Жиро, и теперь с особым интересом наблюдал за Пуаро. Он бросил лишь беглый взгляд на обстановку. Единственное, что он осмотрел внимательно – рваный пиджак и брюки, валявшиеся около двери. Ехидная улыбка появилась на губах Жиро, и, как будто заметив ее, Пуаро бросил тряпки на пол.

– Старая одежда садовника? – спросил он.

– Так точно, – ответил Жиро.

Пуаро опустился на колени возле мертвого тела. Быстро, но методично двигались его пальцы. Он обследовал материал, из которого был сшит костюм, и удостоверился, что на нем нет меток. Самым тщательным образом он осмотрел ботинки, а также грязные, поломанные ногти на руках трупа. Задержавшись на осмотре ногтей, он спросил Жиро:

– Вы видели их?

– Да, я их видел, – ответил он. При этом его лицо оставалось непроницаемым.

Внезапно Пуаро застыл на месте.

– Доктор Дюран!

– Да? – подошел доктор.

– У него на губах пена. Вы заметили это?

– Должен признаться, что не заметил.

– Но вы видите это теперь?

– О, конечно.

Пуаро снова спросил Жиро:

– Вы, безусловно, заметили?

Жиро не ответил. Пуаро продолжал осмотр. Нож был вынут из раны и положен в стеклянный кувшин, стоявший возле мертвого тела. Пуаро осмотрел нож, затем пристально – рану. Когда он поднял глаза, в них было волнение, и они блеснули зеленым светом, так хорошо мне знакомым.

– Какая-то странная рана! Она не кровоточила. На платье нет пятен. Лезвие ножа слегка обесцвечено, только и всего. Что вы думаете об этом, господин доктор?

– Я могу только сказать, что она весьма анормальна.

– Ничего здесь анормального нет. Все очень просто. Его ударили ножом после того, как он умер. – И, сдержав возгласы окружающих движением руки, Пуаро повернулся к Жиро:

– Месье Жиро согласен со мной, не так ли?

Каково бы ни было на самом деле мнение Жиро, он согласился не моргнув глазом. Спокойно и несколько пренебрежительно он произнес:

– Конечно, я согласен.

Снова раздались восклицания удивления и интереса.

– Но какой смысл?! – воскликнул Оте. – Ударить ножом человека после того, как он умер! Варварство! Неслыханно! Непримиримая ненависть, быть может?

– Нет, господин следователь, – сказал Пуаро. – Я могу себе представить, что все это было проделано совершенно хладнокровно, чтобы произвести определенное впечатление.

– Какое впечатление?

– Впечатление, которое было почти достигнуто, – ответил Пуаро тоном оракула.

Комиссар Бекс не понял:

– Так как же был убит этот человек?

– Он не был убит, он умер. Он умер, месье следователь, если я не ошибаюсь, от припадка эпилепсии!

Это заявление Пуаро вновь вызвало значительное оживление. Доктор Дюран снова опустился на колени и повторно произвел тщательный осмотр. Наконец, он встал.

– Итак, доктор?

– Месье Пуаро, я склоняюсь к тому, что вы правы. Я шел по ложному пути. Неопровержимый факт, что этот человек был заколот ножом, отвлек мое внимание от других признаков.

Пуаро стал героем дня. Следователь и комиссар Бекс рассыпались в благодарностях. Пуаро элегантно им откланялся и, сославшись на голод и усталость после дороги, сообщил о намерении отправиться в отель. Когда мы уже собирались покинуть сарайчик, к нам подошел Жиро.

– Еще одна улика, месье Пуаро, – сказал он своим басистым, надменным голосом, – этот женский волос был обвернут вокруг ручки ножа.

– Женский волос?! – воскликнул Пуаро. – Интересно, какой же женщине он принадлежал?

– Меня это тоже интересует, – пробурчал Жиро уходя.

– Он очень хитрый и скрытный, этот Жиро, – сказал Пуаро задумчиво, когда мы приближались к отелю. – Мне хотелось бы знать, почему он хочет направить меня по ложному пути. Женский волос, х-м!

Мы хорошо позавтракали, но я заметил, что Пуаро несколько расстроен и рассеян. После завтрака мы поднялись в гостиную. Там я стал просить его рассказать о таинственной поездке в Париж.