Текст книги "Выпуск 1. Том 7"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

Глава 19
Проездом через Швецию

Пуаро вернулся на свое место, мурлыча под нос какой-то мотивчик.

– Жаль, что она столь умна, – проворчал он.

– Кто?

– Меган Барнард. Мадемуазель Меган. «Слова» – она мгновенно уловила, что все, о чем я говорю, ничего не значит.

– Так вы не вкладывали смысл в свои слова?

– Все, что я сказал, можно было бы сконцентрировать в одном коротком предложении. А я повторялся, но никто, кроме мадемуазель Меган, не отдавал себе в этом отчета.

– Но зачем?

– Чтобы сдвинуть все с места! Чтобы наполнить каждого пониманием предстоящей работы! Чтобы начать, назовем это так, беседы!

– Вы думаете, что какое-то из этих направлений к чему-нибудь приведет?

– О, это возможно. – Он усмехнулся. – В разгар трагедии мы начинаем комедию. Не так ли?

– Что вы имеете в виду?

– Человеческую драму, Гастингс! Поразмышляйте немного. Три группы человеческих душ, объединенные общей трагедией. Сразу же начинается вторая драма – совершенно независимо от первой. Вы помните мое первое дело в Англии? О, уже столько лет прошло с тех пор. Я соединил двух людей, которые любили друг друга, простым путем, арестовав одного из них за убийство! На меньшее нечего было рассчитывать! Находясь рядом со смертью, мы все же живем, Гастингс… Убийство, как я однажды заметил, – это замечательная сводня.

– В самом деле, Пуаро, – гневно воскликнул я, – я уверен, что никто из этих людей не думает ни о чем, кроме…

– О, мой милый друг! А как же быть с вами?

– Со мной?

– Ну конечно, как только они ушли, не напевали ли вы мелодию, возвращаясь в комнату?

– Вообще-то напевают, когда что-то есть на душе.

– Разумеется, но эта мелодия рассказала мне о ваших мыслях.

– Неужели?

– Да. Напевать мелодию – это чрезвычайно опасно. Это выдает подсознательные мысли. Мелодия, которую вы напевали, относится, полагаю, к военным временам. Так. – Пуаро пропел отвратительным фальцетом:

 
Порой мне нравится брюнетка,
Порой – блондинка,
Та, что приехала из Идена
Проездом через Швецию…
 

Что может быть более откровенным? Но я думаю, что блондинка затмит брюнетку!

– В самом деле, Пуаро! – воскликнул я, слегка покраснев.

– Это вполне естественно. Вы заметили, как Франклин Кларк внезапно нашел взаимопонимание у мадемуазель Меган? И заметили ли вы также, как мадемуазель Тора Грей реагировала на это? А мистер Дональд Фрэзер, он…

– Пуаро, – сказал я, – ваш ум неисправимо сентиментален.

– Это относится к моему уму в последнюю очередь. Это вы сентиментальны, Гастингс.

Я собрался было горячо поспорить, но в этот момент открылась дверь.

К моему изумлению, это была Тора Грей.

– Извините меня за возвращение, – спокойно сказала она, – но, мне кажется, у меня есть что вам сказать, мсье Пуаро.

– Конечно, мадемуазель. Присаживайтесь, будьте добры.

Она села и на минуту заколебалась, будто подбирая слова.

– Дело вот в чем, мсье Пуаро. Мистер Кларк только что очень определенно дал вам понять, что я уехала из Комбесайда по собственному желанию. Он очень внимательный и лояльный человек. Но, собственно говоря, это не совсем так. Я уже свыклась с мыслью, что остаюсь. Это леди Кларк пожелала, чтобы я уехала! Она очень больная женщина, и ее мозг замутнен наркотическими средствами, которые ей дают. Она беспричинно невзлюбила меня и настояла на том, что я должна покинуть дом.

Мне оставалось только удивляться ее выдержке. Она не старалась представить факты в худшем виде, как многие наверняка попытались бы сделать, а с удивительной прямотой перешла к делу. Я восхищался ею, мои симпатии были на ее стороне.

– Хорошо, что вы сообщили об этом, – сказал я.

– Всегда лучше иметь дело с правдой, – сказала она, слегка улыбнувшись. – Я не хочу прятаться за мистера Кларка. Хотя он очень благородный мужчина.

В ее словах сквозила теплота. Было очевидно, что она восхищена Франклином Кларком.

– Вы поступили честно, мадемуазель, – сказал Пуаро.

– Это был для меня удар, – призналась Тора Грей, – я не подозревала, что леди Кларк так меня не любит. – Она поднялась. – Это все, что я хотела рассказать. До свидания.

Я проводил ее вниз.

– Скажу, что она поступила по-спортивному, – сказал я, вернувшись в комнату, – у нее достаточно смелости.

– И расчета.

– Что вы подразумеваете?

– Я хочу сказать, что она может заглядывать вперед.

Я с сомнением посмотрел на Пуаро.

– Она просто прелесть, – сказал я.

– И носит прелестную одежду. Это платье из крепа и воротник из серебристой лисы – последний крик моды!

– Вы прямо как модистка, Пуаро. Я никогда не замечаю, что надето на людях.

– Вам тогда следует примкнуть к колонии нудистов. – Только я собирался возмутиться в ответ, как Пуаро внезапно переменил тему: – Вы знаете, Гастингс, я не могу отделаться от мысли, что в наших разговорах днем уже было сказано что-то значительное. Но я не могу понять что. У меня было такое впечатление, что… что-то напоминает мне о том, что я уже слышал, или видел, или отмечал…

– Что-то в Черстоне?

– Нет, не в Черстоне… До того… ладно, вскоре это придет ко мне… – Пуаро взглянул на меня, рассмеялся и снова стал напевать: – Она ангел, не так ли? Из Идена, проездом через Швецию…

– Пуаро, – сказал я, – идите к черту!

Глава 20
Леди Кларк

Когда мы вновь увидели Комбесайд, он был погружен в состояние глубокой и устойчивой меланхолии. Возможно, частично из-за погоды – стоял сырой сентябрьский день, в воздухе уже улавливались признаки осени – и отчасти, безусловно, из-за полуопустевшего дома. Комнаты на нижнем этаже были заперты, ставни закрыты. В маленькой комнате, куда нас провели, пахло сыростью и затхлостью.

Сноровистая больничная сиделка пришла к нам туда, подтягивая накрахмаленные манжеты.

– Мсье Пуаро? – живо спросила она. – Я – сестра Кэпстик. Я получила письмо от мистера Кларка с уведомлением о вашем приезде.

Пуаро осведомился о состоянии здоровья леди Кларк.

– Вообще, не столь плохо, как предполагалось. Нельзя надеяться на сильное улучшение, разумеется, но некоторые новые методы лечения немного помогли ей. Доктор Логан вполне доволен ее состоянием.

– Но ведь это правда, что ей не поправиться, не так ли?

– О, мы никогда так не говорим, – ответила сестра Кэпстик, слегка шокированная такой прямотой.

– Полагаю, смерть мужа явилась для нее сильным потрясением?

– Видите ли, мсье Пуаро, для нее потрясение было не столь сильным, каким могло бы оказаться для человека, находящегося в полном здравии и рассудке. Леди Кларк сейчас воспринимает все туманно.

– Извините за такой вопрос: не были ли они с мужем сильно привязаны друг к другу?

– О да, они были счастливой парой. Он очень беспокоился за нее, бедняга. Это всегда трудно для доктора, знаете, поддерживать ложными надеждами. Боюсь, это мучило его поначалу.

– Поначалу? А потом в меньшей степени?

– Привыкаешь ко всему, не так ли? И потом, у сэра Кармайкла была его коллекция. Хобби – это большое утешение для мужчин. Иногда он отправлялся на распродажу, после чего они с мисс Грей занимались пересоставлением каталога и переустройством музея.

– О да, мисс Грей. Она уехала?

– Да. Мне жаль, что так вышло, но женщины склонны к разным фантазиям, когда они больны. И бесполезно спорить с ними. Лучше смириться. Мисс Грей это очень задело.

– Всегда ли леди Кларк чувствовала неприязнь к ней?

– Нет, пожалуй, она не чувствовала неприязни. Собственно, я думаю, что она ей поначалу даже нравилась. Но не стоит сплетничать. Моя пациентка еще поинтересуется, о чем я говорила с вами.

Она провела нас в комнату на втором этаже. Леди Кларк сидела в большом кресле у окна. Она была болезненно худощава, а лицо было серым, изможденным, как у тех, кто мучается сильными болями. Взгляд ее был слегка отвлеченным, мечтающим, а зрачки были размером с булавочную головку.

– Это мсье Пуаро, которого вы желали видеть, – произнесла сестра Кэпстик бодрым голосом.

– О да, мсье Пуаро, – отрешенно повторила леди Кларк.

Она протянула руку.

– Мой друг капитан Гастингс, леди Кларк.

– Здравствуйте. Так мило, что вы оба тут.

Мы сели, повинуясь ее неясному жесту. Наступила тишина. Казалось, леди Кларк впала в дремоту.

Наконец с небольшим усилием она поднялась.

– Это по поводу Кара, не так ли? По поводу смерти Кара. Да-да. – Она вздохнула, но все еще отрешенно покачивала головой. – Мы никогда не думали, что так обернется… Я была уверена, что уйду первой… – Она на одну-две минуты задумалась. – Кар был очень крепок, удивительно для своих лет. Он никогда не болел. Ему было почти шестьдесят, но выглядел скорее на пятьдесят… Да, очень крепок…

Она снова впала в дремотное состояние. Пуаро, будучи знаком с действием определенных лекарств и тем, как они создают впечатление бесконечности времени, ничего не говорил.

Внезапно леди Кларк произнесла:

– Да, это хорошо с вашей стороны, что вы приехали. Я просила Франклина. Он сказал, что не забудет вам сообщить. Я надеюсь, что Франклин не собирается сглупить… Он так доверчив, несмотря на то что довольно повидал мир. Мужчины таковы… Они остаются детьми… Франклин, в частности…

– У него импульсивный характер, – заметил Пуаро.

– Да-да… и очень рыцарский. Мужчины помешаны на этом. Даже Кар…

Ее голос сорвался.

Леди Кларк лихорадочно покачала головой:

– Все так туманно… От тела одни неприятности, мсье Пуаро. Я озабочена только тем, утихнет боль или нет, – ничто больше не имеет значения.

– Я знаю, леди Кларк. Это одна из трагедий жизни.

– Я от этого так глупа. Я даже не могу вспомнить, что хотела сказать вам.

– Что-то связанное со смертью вашего мужа?

– Со смертью Кара? Да, возможно… Сумасшедшее, несчастное создание – я имею в виду убийцу. В наши дни сплошного шума и суматохи люди не выдерживают. Мне всегда было жаль сумасшедших – их головы, должно быть, так одурманены. И потом, когда их припрут, – это, должно быть, так ужасно. Но что еще остается делать? Раз они убивают людей. – Она от боли тихонько покачала головой. – Вы еще не поймали его? – спросила она.

– Нет, еще нет.

– Он, должно быть, в тот день слонялся здесь.

– Вокруг было столько прохожих, леди Кларк. Сейчас пора отпусков.

– Да… Я забыла… Но они держатся у пляжей, они не поднимаются к дому.

– Прохожие в тот день к дому не подходили.

– Кто так говорит? – неожиданно резко спросила леди Кларк.

Пуаро слегка опешил.

– Ваши слуги, – ответил он, – мисс Грей.

Леди Кларк произнесла очень отчетливо:

– Эта девушка – лгунья!

Я приподнялся со стула. Пуаро бросил на меня быстрый взгляд.

Леди Кларк продолжала, ее речь теперь звучала лихорадочно:

– Я не люблю ее. Она мне никогда не нравилась. Кар превозносил ее. Постоянно говорил, что она одинокая сирота. Ну и что, что сирота? Говорил, что она храбра и такой хороший работник.

– Прошу, не распаляйте себя, дорогая, – вмешалась сестра Кэпстик, – вы не должны утомляться.

– Я сразу же отправила ее! Франклин имел наглость предположить, что она мне подойдет. Действительно, подошла! «Чем скорее от нее не останется следа, тем лучше», – вот что я сказала! Франклин – дурак! Я не желала, чтобы он связывался с ней. Он – мальчишка! Бестолковый! «Я выдам ей жалованье за три месяца, если ты хочешь, – сказала я. – Но она уйдет. Я не желаю, чтобы она оставалась в доме и дня!» Только болезнь способна удержать мужчин от возражений. Он сделал так, как я сказала, и она ушла. Ушла как мученица, полагаю – с еще большей сердечностью и храбростью!

– Ну, не распаляйтесь, дорогая. Вам нельзя.

Леди Кларк отмахнулась от сестры Кэпстик.

– Вы были одурачены ею так же, как и все остальные.

– О! Леди Кларк, нельзя так говорить. Я полагала, что мисс Грей – замечательная девушка, такая романтическая на вид, словно героиня романа.

– Вы все выводите меня из себя, – немощно произнесла леди Кларк.

– Ну она же ушла. Ушла прочь.

Леди Кларк беспомощно покачала головой, но не ответила.

Пуаро спросил:

– Почему вы сказали, что мисс Грей – лгунья?

– Потому что так оно и есть. Она сказала вам, что к дому не подходили незнакомые люди, не так ли?

– Да.

– Очень хорошо. Я видела своими собственными глазами, из этого окна, как у переднего крыльца дома она разговаривала с совершенно незнакомым мужчиной.

– Как выглядел этот человек?

– Обыкновенный человек. Ничего особенного.

– Джентльмен или ремесленник?

– Не ремесленник. Убогого вида человек. Не могу вспомнить. – Внезапно по ее лицу пробежала гримаса боли. – Прошу вас… теперь… уйти… я немного устала… сестра…

Мы поняли и удалились.

– Странная история, – сказал я Пуаро, когда мы ехали обратно в Лондон, – про мисс Грей и незнакомца.

– Видите, Гастингс? Я вам говорил: всегда что-то можно узнать.

– Почему девушка солгала, сказав, что никого не видела?

– Думаю, на то есть семь разных причин, – одна из них наипростейшая.

– Нагоняй? – предположил я.

– Возможно, это и повод для вашей сообразительности, но нам нет смысла волноваться на этот счет. Проще всего узнать ответ, спросив ее саму.

– Предположим, она нам опять солжет.

– Вот это уже будет на самом деле интересно… и заставит думать.

– Это ужасно – предположить, что девушка может оказаться связанной с сумасшедшим.

– Верно… я не думаю, что это так.

Я размышлял еще несколько минут.

– Симпатичная девушка переживает тяжелые времена из-за всего этого, – наконец выговорил я со вздохом.

– Отнюдь нет. Выбросьте из головы эту мысль.

– Но это так, – настаивал я, – все против нее только из-за того, что она симпатичная.

– Вы говорите глупости, друг мой. Кто против нее в Комбесайде? Сэр Кармайкл? Франклин? Сестра Кэпстик?

– Леди Кларк определенно настроена против нее.

– Друг мой, вы полны чувством сострадания к прекрасным молодым девушкам. А я чувствую сострадание к пожилым леди. Возможно, что леди Кларк имела ясный взгляд на вещи и людей, а ее муж, мистер Франклин Кларк и сестра Кэпстик были слепы, как летучие мыши… и капитан Гастингс тоже…

– У вас зуб на эту девушку, Пуаро.

К моему удивлению, он внезапно заморгал.

– Может, мне нравится ссаживать вас с вашего романтического конька, Гастингс. Вы всегда верный рыцарь – готовы прийти на помощь – дамам, разумеется.

– Как вы нелепы, Пуаро, – ответил я, не в силах удержаться от смеха.

– Ну хорошо, нельзя же быть трагиком все время. Мне все интересней и интересней наблюдать за развитием личностей в связи с трагедией. Мы имеем три семейные драмы. Первая в Андовере: трагическая жизнь миссис Ашер, ее борьба, ее поддержка мужа-немца, преданность племянницы. Одно это может составить целый роман. Потом в Бексхилле: счастливые, преуспевающие отец с матерью, две дочери, сильно отличающиеся друг от друга, – маленький пупсик и сильная, упорная Меган с ясным интеллектом и бесстрастным желанием правды. И еще один персонаж: уравновешенный, собранный молодой шотландец, но со своей страстной ревностью и поклонением умершей. Наконец, дом в Черстоне: умирающая жена, муж, поглощенный своей коллекцией, но с растущей симпатией и нежностью к красивой девушке, которая сочувствует и помогает ему; далее, младший брат – энергичный, привлекательный, интересный, очаровательно романтический после дальних странствий.

Поймите, Гастингс, при обычном ходе событий эти три отдельные драмы никогда бы не соприкоснулись. Перипетии жизни, Гастингс, – тут я никогда не перестану удивляться.

– Вот и Паддингтон, – только и произнес я.

Как только мы добрались до Уайтхэйвн-Мэншенс, нам сообщили, что какой-то джентльмен ожидает Пуаро.

Я думал увидеть Франклина Кларка или, возможно, Джеппа, но, к моему удивлению, это оказался не кто иной, как Дональд Фрэзер. Он выглядел смущенным, и его косноязычие было заметно еще сильнее, чем обычно.

Пуаро не стал допытываться о цели его визита, а вместо этого предложил сандвичи и бокал вина. До появления сандвичей Пуаро монополизировал ход разговора, объясняя, где мы были и о чем говорили с больной женщиной. Мы еще не доели сандвичи и не пригубили вина, а он уже придал разговору личностный характер.

– Вы приехали из Бексхилла, мистер Фрэзер?

– Да.

– Есть ли успехи с Милли Хигли?

– Милли Хигли? Милли Хигли? – Фрэзер с удивлением повторил это имя несколько раз. – А, та девушка! Нет, я ничего там еще не предпринимал. Это…

Он остановился, заламывая руки.

– Я не знаю, зачем пришел к вам! – взорвался он.

– Я знаю, – сказал Пуаро.

– Вы не знаете. Откуда вам знать?

– Вы пришли ко мне потому, что вы кому-нибудь что-то должны сообщить. Вы оказались правы. Я тот самый человек. Говорите!

Уверенность Пуаро принесла результат. Фрэзер взглянул на него с чувством признательного послушания.

– Вы так думаете?

– Черт возьми! Я уверен в этом.

– Мсье Пуаро, вы знаете что-нибудь о снах?

Я был готов услышать от него что угодно, но только не это.

Пуаро, однако, не был озадачен.

– Знаю, – ответил он, – вам что-то приснилось?..

– Да. Я полагаю, вы скажете – это вполне естественно, что мне должно сниться… это. Но это не обычный сон.

– Нет?

– Мне снилось это три ночи подряд, сэр… Мне кажется, я схожу с ума…

– Расскажите мне…

Лицо Фрэзера стало мертвенно-бледным. Глаза его вылезли из орбит. Между прочим, он действительно выглядел сумасшедшим.

– Все время одно и то же. Я на пляже. Ищу Бетти. Она потерялась – просто потерялась, понимаете. Мне надо ее найти. Мне надо отдать ей ее пояс. Он у меня в руке. И потом…

– Да?

– Сон меняется… Я больше не ищу. Она там, передо мной, – сидит на пляже. Она не видит, как я приближаюсь… это – о, я не могу…

– Продолжайте. – Голос Пуаро звучал авторитетно, твердо.

– Я подхожу сзади нее… она не слышит меня… Я обвиваю поясом ее шею и затягиваю, о, затягиваю…

Агония в его голосе была страшной… Я стиснул ручки своего кресла… Так реально представлялись вещи.

– Она задыхается… она мертва. Я задушил ее – и вот ее голова откидывается назад, и я вижу ее лицо… и это Меган, не Бетти!

Он откинулся назад, весь бледный и дрожащий. Пуаро налил еще стакан вина и подал ему.

– Что означает этот сон, мсье Пуаро? Почему он приходит ко мне? Каждую ночь?..

– Выпейте вина, – приказал Пуаро.

Молодой человек выпил и спросил более спокойным голосом:

– Что это означает? Я… я не убивал ее, не так ли?

Что ответил Пуаро, я не знаю, потому что в эту минуту я услышал, как почтальон постучал в дверь, и автоматически вышел из комнаты.

То, что я вынул из почтового ящика, заставило меня забыть необычное откровение Дональда Фрэзера.

Я поспешил обратно в гостиную.

– Пуаро, – воскликнул я, – оно пришло! Четвертое письмо!

Он вскочил, выхватил его у меня из рук, достал свой нож для разрезания бумаг и вскрыл его. Он разложил письмо на столе.

Мы трое прочли его вместе.

«Опять безуспешно? Фи! Фи! Чем же вы и полиция заняты? Забавно, а? И куда мы отправимся за медом дальше?

Бедный мистер Пуаро. Мне вас так жаль.

Раз вам поначалу не удалось, пытайтесь, пытайтесь, пытайтесь снова.

Нам предстоит дальний путь.

Типперэри?[7] Нет – это будет позже. На букву Т.

Следующий небольшой инцидент произойдет в Донкастере 11 сентября.

Пока.

ABC».

Глава 21
Описание убийцы

Пожалуй, в тот момент с картины снова стал исчезать элемент, называемый Пуаро человеческим фактором. Было такое впечатление, что для нас настал период нормальных человеческих интересов, так как мозг уже был не в состоянии выдерживать этот ненадуманный ужас. Каждый из нас чувствовал невозможность каких-либо действий до прихода четвертого письма, которое должно было открыть для нас сцену убийства. На смену атмосфере ожидания пришло ослабление напряжения.

Но теперь эти печатные буквы, насмехающиеся с белой твердой бумаги, заставляли возобновить охоту.

Инспектор Кроум прибыл из Ярда; зашли Франклин Кларк и Меган Барнард.

Девушка объяснила, что приехала из Бексхилла.

– Мне хотелось кое о чем спросить мистера Кларка.

Она очень старалась извиниться и объяснить свой поступок.

Я просто отметил этот факт, не придавая ему большого значения.

Больше всего остального меня волновало письмо.

Кроум, как мне кажется, тоже не был рад видеть этих участников драмы. Он стал чрезвычайно официален и необщителен.

– Я заберу письмо с собой, мсье Пуаро. Если хотите, можете оставить копию…

– Нет, нет, в этом нет необходимости.

– Каковы ваши планы, инспектор? – спросил Кларк.

– Весьма сложные, мистер Кларк.

– На этот раз нам надо настичь его, – сказал Кларк. – Могу сказать вам, что мы с этой целью образовали собственную ассоциацию. Легион заинтересованных сторон.

Инспектор Кроум выразился в своем духе:

– Неужели?

– Я так понял, что вы не высокого мнения о любителях.

– Вряд ли вы располагаете такими же средствами, не так ли, мистер Кларк?

– Мы заинтересованы лично, а это уже кое-что.

– Неужели?

– Мне представляется, ваша задача не из легких, инспектор. Действительно, похоже, что ABC провел вас снова.

Я заметил, что Кроум, когда другие методы не срабатывают, начинает говорить раздраженно.

– Я не считаю, что есть достаточно оснований критиковать нас, – сказал он. – До 11-го у нас достаточно времени для кампании по огласке в прессе. Донкастер будет весь предупрежден. Каждая душа, чье имя начинается с D, встанет на свою защиту. Мы стянем в город значительные силы полиции. Это организовано с общего согласия всех главных констеблей Англии. Весь Донкастер, полиция и жители, выйдут ловить одного человека, и мы должны взять его!

Кларк спокойно произнес:

– Сразу видно, что вы далеки от спорта, инспектор.

Кроум уставился на него:

– Что вы имеете в виду, мистер Кларк?

– Ну и ну! Неужели вы не знаете, что в следующую среду в Донкастере пройдет «Сент-Леджер»?[8]

У инспектора отвисла челюсть. Впервые в жизни он не смог произнести свое «неужели?». Вместо этого он сказал:

– Действительно! Это усложняет дело…

– ABC не дурак, даже если сумасшедший.

Минуту-две мы молчали, представляли сложившуюся ситуацию. Толпа на ипподроме – страстная английская публика, обожающая спорт…

Пуаро произнес:

– Это остроумно. Так или иначе – это неплохо придумано.

– Я уверен, – сказал Кларк, – что убийство произойдет на ипподроме, возможно, прямо во время леджеровских скачек.

На мгновение его спортивный инстинкт возобладал, и он погрузился в приятные мысли…

Инспектор Кроум поднялся, забирая письмо с собой.

– «Сент-Леджер» – это затруднение, – признал он, – это досадно.

Он вышел. Мы услышали голоса в прихожей. Через минуту вошла Тора Грей.

Она сказала озабоченно:

– Инспектор сказал мне, что есть еще письмо. Где на этот раз?

На улице шел дождь. На мисс Грей было черное пальто, юбка и меха. На ее золотистой голове сбоку сидела маленькая черная шляпка.

Она обращалась именно к Франклину Кларку и, подойдя прямо к нему, положила свою руку на его. Она ожидала ответа.

– Донкастер – в день «Сент-Леджера».

Мы расселись для обсуждения.

Меня охватило чувство уныния. Что может небольшая группка из шести человек? Там будет бесчисленное множество полицейских, зорких и бдительных, следящих за всеми уголками. Что могут сделать еще шесть пар глаз?

Словно в ответ на мои мысли, раздался голос Пуаро. Он говорил как учитель или священник:

– Дети мои, мы не должны разбрасывать силы. Мы должны подойти к этому делу с ясностью и стройностью в мыслях. Мы должны заглянуть внутрь, а не вовне, ради поиска правды. Мы должны сказать себе – каждый из нас: «Что я знаю об убийце?» И таким образом мы должны составить портрет человека, которого мы собираемся искать.

– Мы ничего о нем не знаем, – беспомощно вздохнула Тора Грей.

– Нет, нет, мадемуазель. Это неправда. Каждый из нас что-то о нем знает – если бы только мы знали, что именно. Я убежден, что знание есть, если только мы сможем добыть его.

Кларк покачал головой:

– Нам ничего не известно: пожилой он или молодой, блондин или брюнет. Никто из нас никогда его не видел и не разговаривал с ним. Мы уже все перебрали, что знаем.

– Не все! Например, мисс Грей сказала нам, что она не видела и не разговаривала ни с какими незнакомцами в тот день, когда был убит сэр Кармайкл Кларк.

Тора Грей кивнула:

– Совершенно верно.

– Разве так? Леди Кларк сказала нам, мадемуазель, что из своего окна она видела, как вы стояли у переднего крыльца и разговаривали с мужчиной.

– Она видела меня разговаривающей с незнакомцем? – Девушка выглядела искренне удивленной. Конечно, этот чистый, ясный взгляд мог быть только неподдельным. Она покачала головой. – Леди Кларк, должно быть, ошиблась. Я никогда… О! – Восклицание неожиданно вырвалось у нее. Краска прилила к ее щекам. – Я вспомнила! Как глупо! Я все забыла. Но это было не важно. Просто один из тех людей, которые ходят и продают чулки, – вы знаете – бывшие военные. Они очень назойливы. Мне надо было избавиться от него. Я как раз шла через холл, когда он подошел. Он заговорил со мной вместо того, чтобы позвонить. Но он выглядел совершенно безобидно. Я и забыла про него.

Пуаро сновал туда-сюда, охватив голову руками. Он бормотал себе под нос с такой неистовостью, что никто не мог проронить ни слова.

– Чулки, – повторял он, – чулки… чулки… чулки… это подходит… чулки… чулки… это мотив – да… три месяца назад… и в тот день… и теперь. Боже мой, я понял!

Он сел и пронзил меня властным взглядом.

– Вы помните, Гастингс? Андовер. Магазин. Мы идем наверх. Спальня. На стуле. Пара новых шелковых чулок. Теперь я знаю, что привлекло мое внимание два дня назад. Это были вы, мадемуазель… – Он повернулся к Меган. – Вы говорили о своей матери, которая плакала из-за того, что купила вашей сестре новые чулки как раз в день убийства… – Он обвел нас взглядом. – Вы понимаете? Это тот же мотив, повторенный три раза. Это не может быть совпадением. Когда мадемуазель говорила, у меня было ощущение, что то, о чем она говорит, с чем-то связано. Теперь я знаю с чем. Слова, сказанные соседкой миссис Ашер – миссис Фаулер. О людях, которые все время пытались что-то продать, – и она упоминала чулки. Скажите мне, мадемуазель, правда это или нет, что ваша мать купила те чулки не в магазине, а у кого-то, кто подошел к двери?

– Да… да… так… Я вспомнила. Она что-то говорила об этих несчастных, которые слоняются и пытаются получить работу.

– Но какова связь? – воскликнул Франклин. – То, что человек ходит и продает чулки, ничего не доказывает!

– Говорю вам, мой друг, это не может быть совпадением. Три преступления – и всякий раз человек продает чулки и обследует место.

Пуаро повернулся к Торе:

– Вам слово! Опишите этого человека.

Она беспомощно посмотрела на него:

– Я не могу… Я не знаю как. Я вряд ли и смотрела на него. Он не из тех людей, кого замечают…

Пуаро могильным голосом произнес:

– Вы совершенно правы, мадемуазель. Весь секрет заключается в вашем описании убийцы, – а он, без сомнения, убийца! Он не из тех людей, кого замечают. Да – в этом нет сомнения… Вы описали убийцу!