Текст книги "Выпуск 1. Том 7"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

Глава 5
Рассказ мадам Рено

Следователь Оте уже ждал нас в холле, и мы все направились наверх. Франсуаза шагала впереди, показывая дорогу. Пуаро шел зигзагами, что приводило меня в замешательство, пока он, прикрыв рот ладонью, не шепнул мне:

– Ничего удивительного, что слуги слышали, как месье Рено поднимался по лестнице, этот скрип может разбудить и мертвого.

Наверху от лестничной площадки тянулся узкий коридор с дверями по обе стороны.

– Комнаты слуг, – пояснил Бекс.

Мы двинулись в конец коридора, Франсуаза постучала в последнюю дверь справа.

Слабый голос пригласил нас войти, и мы оказались в большой солнечной комнате, из окна которой на расстоянии с четверть мили было видно, голубое, сверкающее море.

На кровати, опершись на подушки, лежала бледная женщина. Она была уже в возрасте, ее когда-то темные волосы почти полностью посеребрила седина, но во взгляде чувствовалась внутренняя сила. Сразу было видно, что это энергичная женщина. Она поздоровалась с нами, с достоинством наклонив голову.

– Прошу садиться, месье.

Мы сели перед кроватью, секретарь следователя устроился за круглым столом.

– Надеюсь, мадам, – начал Оте, – вас не слишком затруднит рассказ о событиях прошлой ночи?

– Совсем нет, месье. Я знаю цену времени, когда речь идет о том, чтобы поймать и наказать подлых убийц.

– Очень хорошо, мадам. Я думаю, что вы меньше устанете, если я буду задавать вопросы, а вы ограничитесь ответами. В котором часу вы легли спать вчера вечером?

– В половине десятого, месье. Я устала вчера за день.

– А ваш муж?

– По-моему, часом позже.

– Не показалось ли вам, что он чем-то обеспокоен или расстроен?

– Нет, не больше, чем обычно.

– Что произошло потом?

– Мы спали. Я проснулась, когда чья-то рука зажала мне рот. Я хотела крикнуть, но мне не удалось. В комнате было двое мужчин. Оба в масках.

– Можете ли вы что-нибудь сказать об их внешности, мадам?

– Один высокий, с длинной черной бородой, другой низкий и полный. У него борода рыжеватая. Шляпы у обоих были надвинуты на глаза.

– Хм, – задумчиво сказал следователь, – мне кажется, что здесь слишком много бород.

– Вы думаете, они были фальшивыми?

– Да, мадам. Но продолжайте ваш рассказ.

– Меня держал низкий мужчина. Он засунул мне в рот салфетку, а потом связал веревкой по рукам и ногам. Его сообщник тем временем стоял наклонившись над мужем. Он схватил с туалетного столика мой нож для разрезания бумаги и приставил его острым концом прямо к сердцу мужа. Потом они заставили мужа встать и пройти вместе с ними в соседнюю комнату – гардеробную. От ужаса я была на грани обморока и все же изо всех сил прислушивалась к тому, что там происходит.

Но они говорили слишком тихо, я ничего не смогла разобрать. Я расслышала только, что разговор велся на ломаном испанском языке, на котором говорят в некоторых местах Южной Америки. Видимо, они что-то требовали от мужа и очень злились. Вскоре их голоса стали громче. По-моему, говорил высокий. «Ты знаешь, что мы хотим? – сказал он. – Секретные бумаги! Где они?» Я не знаю, что ответил мой муж, но другой ожесточенно крикнул: «Ты лжешь! Мы знаем, они у тебя. Где ключи?» Тут я услышала звук выдвигаемых ящиков. На стене в гардеробной у мужа находится сейф, в котором он всегда держал довольно много денег. Леони говорит, что сейф был ограблен, но, очевидно, они не нашли того, что искали, потому что затем я услышала, как высокий с ругательствами приказал мужу одеться. По-моему, вскоре их насторожил какой-то шум в доме, и они втолкнули мужа в мою комнату полураздетым.

– Пардон, – прервал Пуаро, – так значит, из гардеробной нет другого выхода?

– Нет, месье, только в мою комнату. Они очень торопились увести мужа, низкий тянул его спереди за одежду, а высокий подталкивал сзади, держа в руке кинжал. Поль попытался вырваться и подойти ко мне. На его лице был страх. Он обернулся к бандитам: «Я должен поговорить с ней», – сказал он. Потом, подойдя к постели, он проговорил: «Все в порядке, Элоиза, не бойся. Я вернусь к утру». Но хотя он старался говорить спокойно, я видела в его глазах ужас. Потом они вытолкали его за дверь, высокий при этом произнес: «Помни, один звук – и ты будешь мертв».

После этого, – продолжала мадам Рено, – я, должно быть, потеряла сознание. Придя в себя, я увидела Леони, которая растирала мне кисти рук и вливала в рот брэнди.

– Мадам Рено, – проговорил следователь, – имеете ли вы представление о том, что искали убийцы?

– Никакого, месье.

– Знали ли вы, что ваш муж чего-то боится?

– Да. Я видела, что он изменился.

– Как давно?

Мадам Рено задумалась.

– Пожалуй, дней десять.

– Не раньше?

– Возможно, но я заметила это недавно.

– Задавали ли вы мужу вопросы о причине его страха?

– Однажды. Но он уклонился от ответа. Тем не менее я уверена, что он ужасно волновался. Но так как он, по-видимому, пытался скрыть это от меня, я старалась делать вид, что ничего не замечаю.

– Знали ли вы, что он обратился за помощью к детективу?

– Детективу? – удивленно воскликнула мадам Рено.

– Да, к этому господину – месье Эркюлю Пуаро. – Пуаро поклонился. – Он прибыл сегодня по вызову вашего мужа.

И, достав из кармана письмо месье Рено, он подал его мадам Рено.

Она прочла его явно с искренним удивлением.

– Я ничего об этом не знала. Видимо, он полностью сознавал опасность…

– Теперь, мадам, я попрошу вас быть откровенной. Не было ли при жизни вашего мужа в Южной Америке какого-нибудь случая, который мог бы пролить свет на убийство?

Мадам Рено глубоко задумалась, потом отрицательно покачала головой.

– Я ничего не могу вспомнить. Конечно, у моего мужа было много врагов, людей, над которыми он взял верх, но я не могу вспомнить ничего определенного. Я не говорю, что такого случая не было, только я о нем не знаю.

Следователь неторопливо погладил бороду.

– Вы можете уточнить время преступления?

– Да, отчетливо помню, что часы на камине пробили два раза. – Она кивнула на массивные часы с восьмидневным заводом, стоявшие посередине каминной полки.

Пуаро встал и внимательно их осмотрел. Удовлетворенный, он кивнул и вернулся на свое место.

– Что это? – воскликнул вдруг комиссар Бекс наклоняясь. – Кажется, ручные часы, их, несомненно, уронили с туалетного столика убийцы. Они разбились вдребезги. Думали ли преступники, что часы могут стать уликой против них?

Он принялся осторожно собирать кусочки разбитого стекла. Вдруг на его лице появилось выражение изумления.

– Это интересно! – вскричал он, рассматривая часы.

– Что такое?

– Стрелки показывают семь часов!

– Любопытно! – проворчал следователь, подходя к комиссару.

Часы заинтересовали и Пуаро. Он взял их у растерянного комиссара, поднес к уху и улыбнулся.

– Да, стекло разбито, но часы ходят.

Все рассмеялись. Не улыбался лишь следователь, он с озадаченным видом сказал:

– Но сейчас, конечно, не семь часов?

– Нет, – учтиво согласился Пуаро, – сейчас несколько минут шестого. Наверное, часы всегда спешили, мадам?

Мадам Рено озадаченно нахмурилась.

– Они спешат немного, – подтвердила она, – но никогда не уходили вперед на столько.

Следователь сделал жест, означавший, что вопрос о часах исчерпан, и задал следующий вопрос:

– Мадам, сегодня утром входная дверь в дом была найдена распахнутой. Почти наверняка убийцы воспользовались ею, однако она не взломана. Можете ли вы предложить какое-нибудь объяснение?

– Возможно, мой муж выходил перед сном на прогулку и забыл закрыть ее, когда вернулся.

– Могло ли это случиться?

– Конечно. Мой муж был рассеяннейшим человеком.

Говоря это, она снова нахмурилась, как будто воспоминание об этой черте покойного доставляло ей боль.

– Думаю, мы можем заключить, – неожиданно заметил комиссар, – что, поскольку преступники настаивали на том, чтобы месье Рено оделся, место, куда они его повели, находилось довольно далеко от дома. А там и были спрятаны «секретные бумаги».

Следователь кивнул.

– Далеко, но не очень, так как он говорил, что вернется к утру.

– Когда от станции в Мерлинвиле отходит последний поезд? – спросил Пуаро.

– На запад – в 11.50, на восток – в 12.17, но, возможно, у них была машина.

– Конечно, – согласился Пуаро, вид у него был довольно удрученный.

– Ну и что? Машина поможет нам обнаружить преступников, – сказал следователь. – Автомобиль с двумя иностранцами мог быть замечен. Вариант с поездом тоже надо серьезно проверить, месье Бекс.

Он на мгновение улыбнулся, а затем обратился к мадам Рено.

– У меня есть еще один вопрос. Знаете ли вы кого-нибудь по имени Дювин?

– Дювин? – задумчиво повторила она. – Нет, не могу припомнить.

– И вы никогда не слышали, чтобы ваш муж упоминал это имя?

– Никогда.

– Знаете ли вы кого-нибудь по имени Белла? Задавая этот вопрос, он пристально наблюдал за мадам Рено, стараясь обнаружить на ее лице признаки смятения или замешательства, но она лишь покачала головой. Следователь продолжал:

– Знаете ли вы, что вчера вечером у вашего мужа был посетитель?

Теперь он увидел легкую краску на щеках мадам Рено, но она спокойно ответила:

– Нет. Кто это был?

– Женщина.

– В самом деле?

Но следователь не стал задерживаться на этом вопросе. Вряд ли мадам Добрейль имела какое-нибудь отношение к убийству, а ему не хотелось травмировать мадам Рено больше, чем того требовала необходимость.

Он вопросительно посмотрел на комиссара, и тот кивнул в знак согласия перейти к другим вопросам. Следователь встал, пересек комнату и вернулся со стеклянным кувшином, который мы видели в сарайчике. Он достал из него нож, которым было совершено убийство.

– Мадам, – произнес он мягко, – узнаете ли вы это? Она тихо вскрикнула.

– Да, это мой нож.

Тут она увидела окрашенное кровью лезвие и отпрянула, ее глаза расширились от ужаса.

– Это… кровь?

– Да, мадам. Ваш муж был убит этим предметом. Следователь быстро спрятал нож.

– Вы абсолютно уверены, что это тот самый нож, который лежал на вашем туалетном столике прошлой ночью?

– О да. Это подарок моего сына. Во время войны он был в авиации. – В ее голосе звучала материнская гордость. – Нож сделан из авиационной стали и подарен мне сыном в память о его службе в армии.

– Я понимаю, мадам. Тогда возникает еще один вопрос. Где сейчас ваш сын? Необходимо немедленно послать ему телеграмму.

– Жак? Он на пути в Буэнос-Айрес.

– Что?

– Да. Мой муж дал ему вчера телеграмму. До этого он послал его по делу в Париж, но вчера выяснилось, что сыну надо без отлагательств ехать в Южную Америку. Прошлой ночью из Шербура в Буэнос-Айрес отплывал пароход, и муж уведомил сына телеграммой о необходимости уехать с этим пароходом.

– Знаете ли вы что-нибудь о деле в Буэнос-Айресе?

– Нет, месье, я ничего об этом не знаю, но Буэнос-Айрес не был конечной точкой путешествия. Оттуда он должен был ехать в Сантьяго.

В один голос следователь и комиссар воскликнули:

– Сантьяго! Опять Сантьяго!

В тот момент, когда все мы были удивлены упоминанием Сантьяго, Пуаро подошел к мадам Рено. Во время разговора он стоял у окна, полностью погруженный в свои мысли, и вряд ли внимательно следил за происходящим. С поклоном он остановился около кровати.

– Пардон, мадам, позвольте мне осмотреть ваши руки.

Мадам Рено, хотя и немного удивленная, протянула ему руки. Вокруг ее кистей были глубокие красные полосы, оставленные веревкой.

Мне показалось, что огонек волнения исчез из его глаз, когда он закончил осмотр.

– Должно быть, вам было очень больно? – грустно спросил он.

Следователь взволнованно перебил его:

– Надо немедленно связаться по радио с молодым месье Рено. Необходимо узнать все, что он может рассказать о своем путешествии в Сантьяго. – Он запнулся. – Если бы месье Жак был здесь, нам не пришлось бы причинять вам столько страданий, мадам.

– Вы имеете в виду опознание тела моего мужа? – тихо спросила мадам Рено.

Следователь кивнул головой.

– Я сильная женщина, месье. Я вынесу все, что от меня потребуется. Я готова это сделать сейчас же.

– О, завтра тоже будет еще не поздно. Уверяю вас…

– Я предпочитаю покончить с этим сразу. На ее лице отразилось душевное горе.

– Доктор, будьте добры, дайте мне руку.

Доктор поспешил к ней и накинул плащ на плечи. Все медленно спустились вниз. Комиссар Бекс вышел вперед, чтобы открыть дверь в сарайчик. Минуты через две мадам Рено показалась в дверном проеме. Она была очень бледна, но решительна. Прежде чем взглянуть на тело, она подняла руку к лицу.

– Минуту, месье, сейчас я соберусь с духом. Мадам Рено опустила руку и посмотрела на мертвого.

И тут удивительное самообладание, так помогавшее следствию, оставило ее.

– Поль! – закричала она. – Мой муж! О боже!

И, качнувшись вперед, она без сознания упала на землю.

В то же мгновение Пуаро оказался около нее. Он приподнял веко, пощупал пульс. Когда убедился, что она в самом деле в обмороке, отошел в сторону. Схватив меня за руку, он прошептал:

– Мой друг, я полнейший дурак! Если когда и звучали любовь и горе в голосе женщины, я их сейчас слышал. Моя идея была ошибочна. Ну, хорошо! Начну сначала.

Глава 6
Место преступления

Доктор и следователь Оте понесли бездыханную женщину в дом. Комиссар смотрел им вслед, качая головой.

– Бедная женщина, – пробормотал он себе под нос. – Удар слишком силен. К сожалению, ничем нельзя ей помочь. Теперь, месье Пуаро, давайте пройдем на место преступления.

– Как вам угодно, месье Бекс.

Мы вернулись в дом и вышли на улицу через парадную дверь. Проходя по дому, Пуаро посмотрел на лестницу и недовольным голосом произнес:

– Мне не верится, что слуги ничего не слышали. Когда трое людей спускаются по этой лестнице, скрип может разбудить даже мертвого!

– Вы забыли, что это было среди ночи. Все крепко спали.

Но Пуаро раздраженно ворчал, не желая согласиться с этим объяснением. На повороте аллеи он остановился и посмотрел на дом.

– Прежде всего, что побудило преступников войти в дом через парадную дверь? Ведь было маловероятно, что это удастся. Скорее они должны были бы попробовать взломать окно.

– Но все окна на первом этаже были заперты железными ставнями, – возразил комиссар.

Пуаро указал на второй этаж.

– Это окно спальни, где мы только что были, не так ли? Посмотрите: забраться туда по этому дереву – сущие пустяки.

– Возможно, – согласился комиссар. Но они не могли этого сделать, не оставив следов на клумбе.

Я почувствовал справедливость его слов. По обе стороны ступенек, ведущих к парадной двери, находились большие овальные клумбы с алой геранью. Дерево, о котором шла речь, росло на краю одной из клумб, и к нему невозможно было подобраться не наступив на нее.

– Видите ли, – продолжал комиссар, – вследствие сухой погоды и на тропинках, и на аллее не осталось никаких следов, но совсем другое дело рыхлая земля на клумбах.

Пуаро подошел к клумбе и стал внимательно изучать ее. Как и говорил Бекс, земля на клумбе была ровной. Нигде не виднелось никаких углублений.

Как будто бы удовлетворенный, Пуаро кивнул, и мы пошли прочь. Но вдруг он устремился к другой клумбе и стал ее осматривать.

– Месье Бекс! – позвал он. – Посмотрите. Здесь много следов.

Комиссар присоединился к нему и улыбнулся.

– Дорогой месье Пуаро, без сомнения, это следы сапог садовника. Во всяком случае, это не имеет никакого значения, так как с этой стороны нет дерева, а следовательно, и никакой возможности забраться на верхний этаж.

– Верно, – сказал Пуаро сухо – по-видимому, его самолюбие было задето. – Так вы считаете, что эти отпечатки не имеют никакого значения?

– Ни малейшего.

И тут, к моему полному удивлению, Пуаро произнес следующие слова:

– Я с вами не согласен. У меня есть маленькая надежда, что эти следы – самое важное из того, что мы сегодня видели.

Месье Бекс ничего не сказал, только пожал плечами. Он был слишком учтив, чтобы спорить с известным пожилым детективом.

– Продолжим? – спросил он.

– Конечно. Я могу заняться следами позже, – бодро ответил Пуаро.

Вместо того, чтобы идти по аллее прямо к воротам, Бекс свернул на одну из тропинок, которые расходились по парку. Она вела вверх по отлогому склону, огибая дом справа, и была обсажена каким-то кустарником. Неожиданно мы очутились на маленькой площадке, откуда открывался вид на море. Здесь находилась скамеечка и неподалеку от нее довольно ветхий навес. Немного дальше проходила граница виллы «Женевьева» – ровная линия низкого кустарника. Бекс пролез через него, и мы очутились на широкой открытой площадке. Я огляделся, увиденное изумило меня.

– Да это же поле для игры в гольф! – воскликнул я. Бекс кивнул.

– Оно еще не доделано, – пояснил он, – его предполагалось открыть в следующем месяце. Утром один из рабочих здесь и обнаружил тело месье Рено.

У меня перехватило дыхание. Слева от меня виднелась узкая яма. Около нее лицом вниз лежал человек. Сердце мое екнуло, и на мгновение в голову пришла дикая мысль, что трагедия повторилась. Но комиссар рассеял мои страхи, двинувшись вперед. Он громко и раздраженно произнес:

– И чем только занимаются полицейские? У них ведь есть строгий приказ никого сюда не пускать без соответствующих документов.

Человек, лежавший на земле, повернул голову.

– Но у меня они есть, – сказал он и медленно поднялся.

– Дорогой месье Жиро! – воскликнул комиссар. – Я и не знал, что вы уже приехали. Следователь ждет вас с огромным нетерпением.

Имя известного детектива из Парижской сыскной полиции я слышал неоднократно, и с интересом посмотрел на него. Это был человек высокого роста, примерно тридцати лет от роду, с каштановыми волосами и усами и военной выправкой. В его поведении проскальзывала надменность, указывающая на то, что он полностью осознавал собственную значимость. Бекс познакомил нас, представив Пуаро первым. В глазах детектива появился огонек интереса.

– Я слышал о вас, месье Пуаро, – сказал он. – Раньше вы были заметной фигурой. Но теперь другие методы.

– Однако преступления мало изменились, – мягко заметил Пуаро.

Я сразу понял, что Жиро настроен враждебно. Его приводила в негодование мысль, что Пуаро тоже занимается этим делом, и я чувствовал, что если Жиро и нападет на след, то скорее всего скроет это от нас.

– Следователь… – начал было Бекс. Но Жиро грубо его прервал:

– Плевал я на следователя! Важно все осмотреть, пока светло. Через полчаса здесь уже нельзя будет работать. Я все знаю об этом деле. Мои помощники в доме будут трудиться до утра. Но если мы найдем ключ к разгадке преступления, то только здесь. Это полицейские затоптали площадку? Я думал, что в наше время они лучше знают свое дело.

– Конечно, они его знают. Следы, на которые вы жалуетесь, оставлены рабочими, обнаружившими тело.

Жиро презрительно хмыкнул.

– Я нашел следы там, где все трое пробирались через кусты. Но преступники были хитры. Остались только отпечатки ботинок месье Рено в середине, а по бокам все следы тщательно уничтожены. Правда, вряд ли можно было что-нибудь разглядеть на этой твердой земле, но они решили не рисковать.

– Вы ищете непосредственные улики, – сказал Пуаро.

Жиро пристально посмотрел на него.

– Разумеется.

Легкая улыбка появилась на губах старого детектива. Казалось, он хотел заговорить, но сдержался, наклонившись к лежавшей лопате.

– Несомненно, ею копали могилу, – сказал Жиро. – Но тут не за что зацепиться. Лопата принадлежит месье Рено, а на человеке, который ею пользовался ночью, были перчатки. Вот они – он указал ногой на лежащие на земле испачканные глиной перчатки. – И они тоже принадлежат Рено или его садовнику. Уверяю вас, эти люди все продумали, не желая рисковать. Человек был заколот своим собственным ножом и положен в могилу, вырытую его же лопатой. Они старались не оставить никаких следов. Но я разоблачу их! Всегда остаются какие-нибудь улики, и я их найду.

Пуаро заинтересовался коротким сероватым куском свинцовой трубы, который валялся рядом с лопатой. Он осторожно тронул его пальцем.

– А это тоже принадлежит убитому? – спросил он, и мне показалось, что в его голосе прозвучала легкая ирония.

Жиро пожал плечами, показывая, что он не знает этого и знать не хочет.

– Этот предмет мог валяться здесь всегда. Во всяком случае, он меня не интересует.

– А мне, напротив, он кажется очень любопытным, – вкрадчиво сказал Пуаро.

Я догадался, что он просто хочет позлить парижского детектива, и если так, то это удалось. Жиро резко отвернулся, буркнув, что не может тратить время впустую. Он нагнулся и снова принялся тщательно исследовать землю.

Видимо, в это время какая-то мысль неожиданно возникла у Пуаро, он перешагнул кустарник и попробовал открыть дверь сарайчика, стоявшего у границы виллы.

– Он заперт, – сказал через плечо Жиро, – там садовник держит всякий хлам. Лопата взята не оттуда, а из сарая для инструментов около дома.

– Великолепно, – восторженно прошептал мне комиссар. – Он здесь не более получаса, а уже все знает! Что за человек! Несомненно, Жиро – величайший детектив современности.

Хотя я всем сердцем невзлюбил Жиро, все же в глубине души был поражен. Этот человек излучал деловитость. Я не мог не чувствовать, что Пуаро до сих пор ничем не отличился, и это меня раздражало. Казалось, он все время занимается пустыми и глупыми вещами, не имеющими никакого отношения к делу. Тут Пуаро неуверенным тоном спросил:

– Месье Бекс, будьте добры, скажите, что означает эта белая линия вокруг ямы? Это сделано полицией?

– Нет, месье Пуаро, это связано с гольфом. Линия показывает, что здесь будет сооружаться бункер.

– Бункер? – Пуаро повернулся ко мне. – Это яма с песком и насыпью с одной стороны, не так ли?

Я подтвердил.

– Месье Рено, без сомнения, играл в гольф?

– Да, он был хорошим игроком. Работа здесь двигалась именно благодаря ему, его большим пожертвованиям. Он даже участвовал в составлении проекта.

Пуаро задумчиво кивнул. Потом заметил:

– Преступники выбрали не слишком удачное место, чтобы спрятать тело. Они должны были понимать, что его обнаружат сразу, как только начнутся работы.

– Совершенно верно, – победно воскликнул Жиро. – Это доказывает, что преступники были не знакомы с местностью. Это отличная косвенная улика.

– Да, – неуверенно сказал Пуаро, – тот, кто знает местность, не станет прятать здесь тело, если только он не хочет, чтобы его обнаружили. А это совершенно нелепо, не так ли?

Жиро даже не потрудился ответить.

– Да, – разочарованным голосом продолжал Пуаро. – Да, несомненно, нелепо!