Текст книги "Простительные грехи (ЛП)"

Автор книги: Аделаида Форрест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

Глава 5

Самара

Пробираться в Bird Lounge по вторникам, казалось, никогда не станет легче. Память о днях, когда я выходила на сцену и пела, была ничем иным, как далеким воспоминанием, которое съедало меня каждый день. Это было то, что я хотела изменить, то, что я хотела вернуть после того, как Коннор столько лет убеждал меня, что я не умею петь. Гитара в чехле у меня под рукой казалась тяжелой, и мне демонстративно приходилось игнорировать взгляды тех немногих людей, которые все еще узнавали во мне того завсегдатая, которым я когда-то была.

Пение никогда не было для меня карьерой, даже когда я позволила Лино убедить меня, что у меня есть голос, достойный внимания, но это не означало, что моя душа не скучала по тому, каково это петь на сцене. Даже если Лино никогда не ходил со мной в Bird Lounge, я видела его повсюду. Чувствовала его присутствие в самом заведении, учитывая, что я выбрала его из за названия.

Его Голубка поет в Bird Lounge.

Я всегда думала привести его сюда однажды, чтобы показать, что я могу сделать, когда кто-то верит в меня.

Когда он верил в меня.

Но те дни ушли, положение Лино в моей жизни укрепилось со всеми годами, потраченными впустую между нами, и всеми горько-сладкими воспоминаниями о нем как о моем лучшем друге.

Поэтому, наблюдая за чьим-то выступлением на сцене, сцене, на которой я знала, что не буду выступать в ту ночь, как только я вошла в дверь, я уселась в своём кресле в качестве наблюдателя. Ее голос был глубоким, хрипловатым. Соблазнительный, а не четкое звучание моего собственного. Все, что я хотела бы для себя. Я потягивала пиво, которое взяла в баре, проводя рукой по приталенной юбке. Гладкая ткань контрастировала с кашемировым свитером, который свободно свисал с моих плеч, и ткань немного приподнималась на бёдрах, когда я скрещивала ноги.

Взгляд в сторону бара подтвердил, что мужчина, наблюдавший за мной с тех пор, как я вошла, все еще сидел там, не сводя с меня глаз. Я проигнорировала это, чтобы почувствовать пульсацию музыки в своих венах. Я почувствовала момент, когда он встал, слишком осознавая всех мужчин в комнате. Я хотела бы вернуться в те дни, когда не чувствовала себя жертвой, плавающей в водах, кишащих акулами. Мне хотелось стереть шрамы, которые оставило на мне нападение.

– Ты поднимешься сегодня вечером, милашка? – спросил он, усаживаясь на другой стул за моим высоким столом. Я вежливо улыбнулась, медленно отодвигаясь в противоположную сторону, насколько позволяло место.

– Не сегодня.

– Ты принесла гитару. Как и каждый вторник. – Его зеленые глаза опустились вниз и посмотрели на чехол, прислоненный к моему стулу.

Я подавила дискомфорт от того, что он видел меня раньше. Многие люди приходили в Bird Lounge на вечер открытого микрофона. Это не значит, что он преследователь или хочет причинить мне вред.

– Я не в настроении, – прошептала я, чувствуя, как мой пульс участился, когда он наклонился ближе ко мне.

– Мой друг говорит, что однажды слышал, как ты поешь. Сказал, что твой голос такой же красивый, как и ты сама. Я сказал ему, что это невозможно. Как насчет того, чтобы доказать, что я не прав? – надавил он, его рука приблизилась к моей так близко, что почти коснулась моей пивной бутылки.

– Не хочу никому ничего доказывать, – прошипела я. – Я пою, когда хочу. Не по команде.

– Ой, не будь такой, детка, – пробормотал он, потянувшись ко мне, пока его палец не скользнул по моему предплечью. Я отшатнулась, быстро встала со стула и взяла гитару.

– Эй, ты куда? – Он вскочил на ноги прежде, чем я успела отступить, преграждая мне путь к двери. Я знала, что это смешно. Он не мог навредить мне в комнате, полной свидетелей, но неспособность убежать, оказавшись в ловушке, была слишком знакома с тем, как Коннор загнал меня в угол все эти месяцы назад.

– Позволь мне уйти. – Мой голос дрожал от этих слов, и я, к своему ужасу, поняла, что собирается толпа.

Его рука снова коснулась моей руки, слегка сжав ее. На его лице было искреннее извинение, он, казалось, понял, что каким-то образом напугал меня.

– Я не хотел тебя напугать.

– Отпусти меня, пожалуйста.

– Милая, – прошептал он, в замешательстве нахмурив брови.

– Я полагаю, она сказала отпустить ее. Учитывая, что она собственность Белланди, ты, возможно, захочешь прислушаться, – вмешался мужской голос, и я обернулась, чтобы увидеть Рекса, смотрящего на него из бара. – Ты в порядке, Самара?

При упоминании о Белланди обидчик быстро отпустил мою руку, и я повернулась, чтобы благодарно улыбнуться Рексу.

– Я в порядке, дорогой, – прошептала я, игнорируя его пристальные взгляд, который он бросил на меня, изучая то, как я потираю свою руку, как будто могу смыть с себя прикосновение другого мужчины. – Мне лучше вернуться домой. Увидимся.

И, как трусиха, я покрепче сжала гитару и выскочила за дверь.

– Майк проводит тебя до машины! – сказал Рекс, и я не стала спорить. Майк занял свое место рядом со мной, пока мы шли к выходу, молчаливый часовой, которого я очень ценила перед лицом действительно незначительной ссоры внутри.

– Ты в порядке? – спросил он, когда мы подошли к моей машине.

– Да, просто нервничаю. Один из таких дней, понимаешь? Плохое предчувствие, – солгала я, самокритично покачав головой. Он сунул мне в руку свою визитку.

– Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится, Самара. Моя сестра… – он сделал паузу, как бы раздумывая, не озвучить ли те мысли, что крутились у него в голове. – Она так нервничала после тяжелого разрыва. Он вышел из игры? – спросил он.

– Я работаю над этим, – призналась я, даже не потрудившись опровергнуть молчаливое обвинение, прозвучавшее в его сравнении с сестрой.

– Позвони мне, если он снова доставит тебе неприятности. Такой человек, как он, заслуживает, чтобы знать, что такое быть боксерской грушей для кого-то больше, чем он.

Я фыркнула, потому что «больше» – это мягко сказано. Майк огромный мужчина, на фоне которого даже Маттео кажется маленьким, если брать во внимание его габариты.

– Да, Майк. Я позвоню тебе, – согласилась я, открывая дверцу машины.

– Лгунья, – обвинил он. – Ты потерпишь поражение, прежде чем позвонишь мне. Нет ничего постыдного в том, чтобы просить о помощи, когда она тебе нужна.

Я посмотрела широко раскрытыми глазами в его сторону, никогда не слышала, чтобы этот обычно спокойный, уравновешенный человек звучал хотя бы отдаленно раздражённым. Резкость в его голосе казалась нехарактерной для него и совершенно не соответствовала тому человеку, которого я знала более пяти лет.

– Ты ни черта не знаешь о моем положении. Он ушёл из дома, он меня не трогает. Я ввязалась в это без посторонней помощи, и я справлюсь с этим тоже без посторонней помощи.

– Белланди считает тебя своей семьей. Почему об этом еще не позаботились?

– Потому что на самом деле я не член семьи. Я сама решаю свои проблемы, и мне не нужен мужчина, который решит мои проблемы за меня. – Я опустилась на сиденье, снова посмотрев на Майка через открытую дверь. – Я была бы признательна за конфиденциальность. Это то, о чем мне нужно позаботиться самостоятельно. Ты можешь проявить уважение к этому?

– Конечно. Я не собираюсь отнимать у тебя твой выбор.

– Спасибо, Майк, – с облегчением прошептала я.

– Не благодари меня, – проворчал он, постукивая по крыше машины, прежде чем отступить. – Просто воспользуйся моим номером.

Глава 6

Лино

Я сел за свой стол и уставился на экран, словно на нем должен был появиться отчет от Кэмпбелла. Не прошло и десяти часов с тех пор, как я натравил его на Коннора Уолша, поэтому ожидать, что он найдет что-то новаторское за это время, было нелепо и нетерпеливо. Даже для меня.

Было уже поздно, еще одна поздняя ночь в Indulgence, хотя это вторник и не так многолюдно, как с четверга по субботу. Окно за моей спиной выходило на клубный этаж, дверь в мой офис была закрыта, чтобы не слышать музыку.

Я не хотел иметь дело с чьим-то дерьмом.

Я вообще не хотел находиться там, но я работал дополнительные часы, чтобы отступить и позволить менеджерам проявить больше активности и нанять нового управляющего. С разрешения Маттео мы решили, что Indulgence готова к тому, чтобы я меньше участвовал в повседневных операциях и добавил ее к своим более пассивным деловым интересам, где я бы действовал как удаленный владелец, хотя формально владельцем всех владений Белланди был Маттео.

Мой разговор с соседом Самары ранее не удался. Я думал, что будет достаточно просто навестить эту женщину и осторожно прояснить последние несколько дней замужества Самары. Если нечего скрывать, все должно было быть просто. Но на деле все оказалось совсем не так, и это сделало меня беспокойным и раздраженным. Она ничего мне не дала.

Ни хрена.

Замкнутая, будто она охраняла самые драгоценные сокровища вместе с тайнами Самары. При других обстоятельствах я бы оценил верность, которую она проявила к моей женщине. Только не сейчас, когда эта преданность стояла у меня на пути.

Раздался стук в дверь, и я отвернулся от электронной таблицы на компьютере, которой пренебрегал из-за своей неспособности сосредоточиться.

– Открыто. – Энцо вошел, закрывая дверь за собой. – Что ты нашел? – спросил я без предисловий.

Он вздохнул и рухнул на стул так внезапно, что я подумал, что стул сломается под его весом.

– Ничего. У этой женщины нет скелетов в шкафу, из-за которых ей не нравилось бы имя Белланди.

– Тогда почему, черт возьми, она не поговорила со мной? – Я хмыкнул, наклонив голову вперед, чтобы протереть глаза.

– Тебе не приходило в голову, что, может быть, ты ее запугал? Пришёл к ней домой в костюме и галстуке и выглядел так, словно ты хозяин Чикаго, разбрасываясь именем Белланди, так ты это делал? Из того, что я видел, она очень проницательна. – возразил Энцо, и на его лице вспыхнуло веселье, когда он заметил мое раздражение. Но даже под маской веселья, я видел, как крутятся шестеренки.

Он смутно знал Самару. Был в курсе о многом. Знал достаточно, чтобы понимать, что если она хранит секреты от меня и Явина, значит, дело плохо.

– Женщина даже не моргнула, когда я сказал ей, что я друг Самары. Она чертовски хорошо знала, кто я, еще до того, как я представился, и была готова захлопнуть дверь перед моим носом, как только увидела меня. В какие, блядь, неприятности Самара попала, что не обратилась ко мне за помощью?

Выражение опасения, отразившееся на его лице, было совершенно ужасающим.

– Может быть, она вовсе не в беде, – сказал он нерешительно. – Ты не думал, может, она с кем-то встречается и просто не готова к тому, чтобы ты и Явин дышали ему в затылок?

Я почувствовал оскал, появившийся на моем лице, еще до того, как неловкий смешок Энцо наполнил комнату.

Я отвернулся от него, переводя взгляд на толпу танцующих людей. Если бы я захотел, я мог спуститься на танцпол и выбрать себе женщину, которую можно подстроить под себя и овладеть ею. Но я этого не хотел, потому что впервые в жизни Самара стала реальной возможностью. Если бы я месяцами соблюдал целибат и узнал, что она встречается с кем-то, я бы запер ее и выбросил ключ.

Нет ничего, чему я позволю встать на моем пути к тому, чтобы наконец завоевать мою женщину.

Никому. Ничему.

Даже самой Самаре.

– Она не встречается, – решительно сказал я. Альтернативу просто не стоило рассматривать. Потому что я не отвечал бы за то, что сделал бы, если бы мне пришлось вернуться к осознанию, что кто-то другой приложил руки к моей женщине, и, что еще хуже, что я допустил это в ее желании развестись, прежде чем сделать ее своей.

Как гребаный идиот.

В этот момент я решил, что независимо от желания Самары, я вмешаюсь в ее бракоразводный процесс. Небольшой тычок в правильного судью, и я окажу ей небольшую услугу. Это стоило того, чтобы Самара оказалась в моей постели, где ей и место. Где ей всегда было место.

– Я просто хочу, чтобы ты был готов ко всем возможностям. Ты готов ринуться вперед, как белый рыцарь, и спасти ее, но может быть и другое объяснение, – осторожно сказал Энцо. Он встал со стула, обогнул его и направился к двери. Этот человек достаточно интуитивен, чтобы понять, что его последний удар сведет меня с ума, и я не захочу даже смотреть на него до самого утра. – Она может просто не чувствовать того же.

– Я не белый рыцарь, – я издал смешок, несмотря на то, что во мне росла ярость. Эта женщина вывернула меня наизнанку, а я еще даже не поцеловал ее. Никогда не испытывал удовольствия почувствовать ее губы на своих, и все же она обвела меня вокруг пальца с тех пор, как мне исполнилось десять лет.

– Я это знаю, а она? – спросил Энцо, а затем открыл дверь и исчез за ней, оставив меня с моими мыслями наедине.

Он оставил меня с мучительными размышлениями о том, какие ожидания у Самары могут быть от отношений со мной. К счастью, она не была похожа на Айвори. Я не делал секрета из того, чем занимается семья Белланди, но она также знала, что я руковожу законным бизнесом и что ее брат работает со мной на этой стороне.

Она, вероятно, не понимала, что я не просто приглашу ее на свидание, не догадывалась, что я планирую влезть в каждую грань ее жизни, как только она разведется. Возможно, в тот вечер, когда развод был окончательным. Я был первым, кто здоровался с ней каждое утро, хотя это означало, что я ставил будильник на несколько часов раньше, чем мне нужно было просыпаться. Я был тем, кто прижимался к ней на диване, когда у нее были судороги, и тем, кто массировал ее ноги, когда она убивала их, надевая каблуки на работу.

Я был тем, кто заботился о ней, кто приютил ее и поддерживал ее надежды и мечты.

Я. Не Коннор.

Потому что она всегда была и всегда будет моей.

Неважно, что написано на клочке бумаги.

Глава 7

Самара

Огромная футболка Лино свисала почти до моих колен, название его любимой группы свободно растянулось у меня на груди. Смыв с себя липкое ощущение, которое оставил во мне мужчина из Bird Lounge от простых и почти безобидных прикосновений, я не могла дождаться, чтобы заползти в постель и проспать остаток ночи.

Но когда я вышла из ванной, вытирая насухо волосы полотенцем, мне показалось, что я увидела слабый свет из открытого дверного проема. Быстро схватив очки с тумбочки, я нацепила их на лицо, чтобы убедиться, что я не нервничаю и не параноик. Я взяла телефон в одну руку, и биту, которую прятала под кроватью, в другую и медленно прокралась в коридор.

Так тихо, как только могла.

Мои босые ноги ступали по полу, тщательно высушенные, что давало мне возможность бесшумно пройти через холл. Свет исходил из моего кабинета – кабинета, в который я не заходила весь день, и когда я выглянула из-за дверного проема, чтобы заглянуть внутрь, я поняла почему.

Коннор стоял на коленях возле моего стола, тикая цифровым сейфом в попытке угадать код. Я подняла биту выше, делая глубокий, судорожный вдох.

– Какого хрена ты делаешь? – спросила я, шагнув в дверной проем. Я крепко держала биту в руках, направляя весь страх, который я чувствовала, в эту хватку. Я не позволю ему войти в мой дом и напугать меня, не покажу ему, что то, что он сделал, до сих пор не даёт мне спать по ночам.

Едва бросив на меня взгляд, он в отчаянии ударил кулаком по сейфу, а затем полностью сосредоточил все свое внимание на мне.

– Роу всегда дает тебе огромную премию к празднику. Мне нужны деньги.

– И ты думаешь, что я буду хранить тысячи долларов наличными в сейфе у себя дома? Он не преступник, Коннор. Он платит мне прямым депозитом, как любой нормальный работодатель.

Я закатила глаза, не в силах поверить, что не смогла разглядеть его отчаяние во время нашего брака. Он был умен, привлекателен, обаятелен. То, что от него осталось, совсем не походило на мужчину, за которого я выходила замуж, – лишь тень того пристрастия, которое его мучило.

– Нет, это просто парень, перед которым ты раздвигаешь ноги, как хорошая маленькая шлюха, которой ты всегда была. – Он встал, разворачиваясь всем своим телом в костюме, и посмотрел на меня сверху вниз.

Я прикусила язык, потому что спорить, что я не шлюха Лино и никогда ею не буду, было бессмысленно. Он не понял этого за почти пять лет нашего брака, и он не поймёт этого теперь, когда мы расстались.

– Просто убирайся, – прошипела я. – Или я позвоню копам и скажу им, почему мы разводимся.

– Копы не придут и не выгонят меня из моего дома, Самара, – засмеялся он. – Мои деньги платят за это.

– Мы оба знаем, что твои деньги уже много лет ни хрена не оплачивают, – возразила я, отступая от двери кабинета, давая понять ему, чтобы он уходил. – Кроме того, у нас сделка. Ты держишься от меня подальше, и я не выдвигаю обвинений в изнасиловании и не пачкаю твою драгоценную фамилию чем-то «непристойным» вроде этого.

Он обошел вокруг стола, и я сдержала дрожь, грозившую пройтись по моему телу. Я не позволю ему увидеть, что со мной делает его близость, не позволю ему узнать, что его присутствия в доме, где никто не может вмешаться, было достаточно, чтобы мой пульс участился. Я просто хотела, чтобы он ушел из моего пространства.

– Мне нужны эти деньги, Мара, – прошептал он, и в его голосе что-то надломилось. Я проигнорировала момент жалости, который почувствовала, понимая, что это еще одна уловка, чтобы сыграть на моем сострадании, на том факте, что когда-то я любила его.

– Прибереги свою жалость к себе для того, кому не наплевать. Это больше не я, – прошептала я, кивком головы указывая на дверь. Он кивнул, скривив губы, показывая, что мне не понравятся его следующие слова.

Я должна была этого ожидать. Я должна была увидеть безумие, играющее под поверхностью его спокойствия.

Но я этого не сделала и едва успела ударить его битой по туловищу, когда он потянулся ко мне.

– Чертова сука! – гаркнул он, схватив биту и вырвав ее у меня из рук, чтобы отбросить в сторону. – Ты принесёшь мне эти деньги. Ты должна мне за все те годы, что я терпел, как ты издевалась надо мной.

– Ты бредишь, – закричала я, делая шаг назад и дергая руку, которую он держал крепкой хваткой. – Отпусти меня!

Паника в моем голосе могла бы испугать меня при других обстоятельствах, могла бы заставить меня дважды подумать. Я не хотела, чтобы он это услышал, но я знала, что не переживу еще одно изнасилование.

Первое почти сломало меня.

Резким движением он швырнул меня на пол кабинета, так что я приземлилась на живот и с трудом поднялась на ноги. То, как он усмехнулся позади меня, заставило мои внутренности сжаться.

– Где сейчас твой драгоценный Лино? – прошипел он, и я перевернулась на спину и отпрянула от него назад, игнорируя его слова.

Когда он оседлал мои бедра, я на мгновение почувствовала облегчение от того, что он не раздвигает мои ноги силой. Что его пальцы не раздвигают мои ноги, чтобы взять то, что я не готова отдать. Это облегчение улетучилось с резким вздохом, когда обе его руки обхватили мое горло и сжали его, сжимая до тех, пока мое зрение не помутнело, и я не смогла сделать ни единого вдоха. Я брыкалась ногами, дёргала бедра. Но передышки не было.

Не было воздуха.

Он убьет меня. Я знала, что пройдёт совсем немного времени, прежде чем все погрузится в темноту.

– Ты будешь хорошей девочкой и принесешь мне все, что у тебя есть на счету, не так ли, детка? – Я пыталась кивнуть, пыталась говорить сквозь камень в горле, который ничего не пропускал. Его руки сжались еще крепче, подчеркивая ласковое обращение, которое я ненавидела каждый раз, когда он его использовал, такой хваткой, что у меня закружилась голова, а перед глазами потемнело.

– Я вернусь за ними завтра, и если у тебя их не будет, я найду другой способ получить с тебя эти деньги. Ты поняла?

Я попыталась кивнуть еще раз, глубоко и судорожно вздохнув, когда он отпустил меня, и мое тело содрогнулось от кашля.

– Хорошая девочка, – вздохнул он, вставая на ноги и поправляя костюм, как будто не он чуть не убил меня.

Я не смотрела, как он уходит, но каким-то образом слышала его шаги, когда он спускался по лестнице, даже когда у меня звенело в ушах, а в мое тело вернулось ощущение, будто его проткнули тысячей иголок. Я не двигалась, не могла найти в себе силы заставить свои руки работать, казалось, целую вечность.

Когда я, наконец, повернула голову, я обнаружила, что мой телефон лежит там, где я уронила его у двери, и встав на четвереньки, поползла к нему.

Линда была номером четыре в моем быстром наборе, и она была единственным человеком, которому я могла позвонить с этим. Единственная, кто не начал бы охоту эпических масштабов.

– Самара? – спросила она сонным голосом. Я знала, что должно быть уже поздно; уже было поздно, когда я вернулась домой из ресторана.

– Мне нужна п-помощь, – выдохнула я. Мой голос был едва слышным шепотом, хриплым и чужим. Как будто он не принадлежал мне.

Она все равно пришла.