Текст книги "0:1 в первом тайме"

Автор книги: Адам Багдай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

«Эх, очутиться бы сейчас на таком пароходе и поплыть далеко-далеко, до самого моря!» – думал он, дрожа от холода.

Вдруг Чек заметил, что кто-то крадется под навес. Это был парнишка примерно его роста, худой, сутулый, в такой же поношенной одежде, как и Чек. Поверх рубашки у него была накинута изодранная куртка. Из-под шапки выбивались космы рыжих волос. Увидев Манюся, парнишка остановился и уже собрался было бежать, однако, не обнаружив ничего угрожающего, тоже укрылся под навесом.

– И ты за лодкой?– спросил он, подозрительно поглядывая на Манюся.

– Я?– удивился Манюсь. – Да нет, просто жду изменения атмосферных явлений.

– А-а. – В голосе мальчика прозвучала нотка разочарования. – А я думал, ты за лодкой. Я-то, братец, как только дождь – сразу сюда. Можно стащить ялик на воду и покататься немножко. Весла у меня припрятаны в кустах…

Это было уже любопытно. «Должно быть, мировой парень, раз такое надумал», – решил Манюсь, но вслух заметил небрежно:

– В такую погоду разве интересно на лодке кататься? Ревматизм можно заработать. Ты что, греблей занимаешься? – спросил он рыжего паренька.

– Конечно! – гордо ответил тот. – А ты?

– Я, братец, тоже спортсмен, футболист. По-моему, это самый лучший вид спорта. Как же тебя зовут?

– Милек. А тебя?

– Манек. Только ребята называют меня «Чек»,

Милек прыснул со смеха.

– Чек?!

Манюсь обиженно взглянул на него:

– Ничего смешного нет. Просто в школе учительница как-то спрашивает: «Манюсь, если ты пойдешь в лавку, спросишь две булки по восемьдесят грошей и дашь кассирше два злотых, что она тебе даст?» А я и говорю: «Проше, пани, кассирша даст мне чек». С тех пор меня и прозвали «Чек».

– Здорово! – Милек уже совсем по-приятельски улыбнулся.

– С этими прозвищами по-разному бывает, – серьезно продолжал Манюсь. – Есть у нас в команде такой парень – Богусь Альбиновский, наш вратарь. Все звали его «Богусь». А однажды отец его напился и кричит ему: «Жемчужинка ты моя драгоценная!» С того времени никто иначе его не зовет, как Жемчужинка.

– А у меня кличка «Рыжий Милек», – смущенно ввернул любитель спорта.

– Ну что ж, ничего странного, ведь ты действительно рыжик, братец.

Рыжий Милек кисло усмехнулся. Он, видно, недолюбливал свое прозвище. С минуту он разглядывал Манюся и вдруг сказал:

– Ты, как видно, свой парень. Может, вдвоем отправимся в путешествие?

– Вещь неплохая, – Манюсь свистнул сквозь зубы, – только куда?

– Возьмем ялик и поплывем в море, а потом, может быть, удастся попасть на какой-нибудь корабль. Я читал книжку про двух парней. Они нанялись на английский корабль и поплыли на Мадагаскар.

– Все это хорошо, – с видом знатока сказал Манюсь, – только не сейчас. Сейчас у меня дела посерьезнее: ведь начинается турнир, братец.

– Это турнир «диких»? Ты будешь там играть?

На этот вопрос левому крайнему «Сиренки» было нелегко ответить. Он долго думал и наконец пробормотал:

– Вот то-то, братец, что неизвестно. И могу играть, и не могу.

И Манюсь в ярких словах описал Рыжему Милеку всю свою трагедию.

Милек слушал с разинутым ртом, словно кто-то пересказывал ему полную приключений книжку. Когда Манюсь закончил: «Да, братец, жизнь – это не цветной фильм», он взволнованно сказал:

– Только не унывай. Что-нибудь придумаем.

Но Манюся его слова не очень приободрили.

– Тебе легко говорить. Ведь завтра первый матч, наши ребята будут мучиться, а я? Как подумаю об этом, прямо жить не хочется.

В словах мальчика было столько горечи, что оба замолчали.

Дождь барабанил по навесу, дробился серебристой пылью, сквозь которую еле проглядывала мутная река. На воде у берега собирались пузыри. Где-то вдали маячило рыбацкое суденышко, за ним – неясные контуры левого берега Вислы.

– Что же теперь делать? – спросил Рыжий Милек.

Манюсь безразлично пожал плечами:

– Откуда я знаю…

Милек потянул его за рукав:

– Слушай, пойдем ко мне. Я скажу дедушке, что ты мой товарищ.

– Неплохая идея… – Чек с симпатией поглядел на Милека. – Жилищные трудности, значит, улажены. А как будет с прожиточным минимумом? Я ведь не могу на даровщинку…

– Ну, это ерунда, я тоже, братец, зарабатываю: после обеда продаю «Экспресс».

– О! – удивился Манюсь. – Интересно, сколько же на этом можно заработать?

– Как когда… «Экспресс» стоит пятьдесят грошей. Но порядочные покупатели меньше злотого не дают. А бывает, попадется такой, что и пятерку отвалит.

Это Манюся пока устраивало.

– Ну что ж, братец, – сказал он, – значит, будем работать по линии пропаганды.

4

– «Экспресс»! «Вечерний Экспресс»!..

Манюсь немедленно уловил мелодию газетчиков. Благодаря природному уму и опыту мальчишки, который привык сам зарабатывать себе на жизнь, он быстро усвоил несложное искусство варшавских продавцов газет. Кричать надо было громко, но мелодично, знать, где на какую газету лучше спрос и кому и как ее преподнести. Для Манюся это не было сопряжено с большими трудностями. Уже после первого рейса по Новому Свету и Краковскому предместью он далеко обогнал Рыжего Милека.

– У нас будет общая касса, – объявил он перед выходом в город. – Когда все продадим, выручку поделим поровну.

Сначала Рыжий Милек беспокоился, что ему это будет невыгодно, однако, увидев, как быстро Манюсь отделывается от газет, понял, что заработки его будут расти. Чек, в свою очередь, сразу понял, что от сотрудничества с мечтательным Милеком он не выиграет. Но нарушать соглашение было не в характере Чека. Тем более что именно Рыжий Милек втянул его в это дело.

– «Вечерний Экспресс», «Экспресс Вечерний»!.. – выкрикивал Чек, размахивая белой кипой газет. – Последние свежейшие новости! Сенсационные новости!

Увидев огромную дверь большого кафе, Манюсь с криком ворвался в вестибюль.

– Тише ты, щенок! – преградил ему дорогу гардеробщик. – А ну давай отсюда!

Но Манюсь, вытащив из пачки газет номер, пахнущий свежей краской, помахал им, как флажком.

– Интереснейшие спортивные новости, – сказал он. – Великая победа Сидлы… Хромик побил рекорд Польши, «Полония» опять проигрывает! Сто тысяч злотых выиграли в лотерею в Катовицах.

Гардеробщик, ошеломленный потоком сенсационных новостей, кивнул мальчику и вытащил из ящика злотый.

– Ну, уж давай, – милостиво сказал он.

– Для пана шефа – бесплатно, показательный экземпляр, – многозначительно подмигнул Чек. Он потерял пятьдесят грошей, но понимал, что это быстро возместится. В самом кафе он с лихвой покроет убыток. А заполучить в друзья швейцара – первое условие солидных оборотов в будущем.

Манюсь вошел в огромный, переполненный посетителями зал кафе и волчком завертелся между столиками, изобретательно и с юмором рекламируя газету. Толстая пачка таяла у него под мышкой.

Неожиданно ему бросилось в глаза знакомое лицо. Мальчик порылся у себя в памяти и вдруг припомнил: да это же редактор «Жиця Варшавы» Худынский!

– Мое почтение, пан редактор, – приветствовал он его. – Не желает ли пан «Экспрессик»? Правда, эта газета ваш конкурент, но…

Увидев Чека, журналист так и вскочил с места.

– Подожди-ка! – закричал он. – Да ведь я тебя знаю: ты из клуба «Сиренка».

– Пожалуй, вы угадали, – отозвался Чек, награждая редактора одной из самых своих очаровательных улыбок.

– Тебя зовут Чек?

– Именно так, пан редактор.

– Садись. – Журналист схватил парнишку за плечо, усадил рядом с собой и пристально поглядел на него, хмуря мохнатые брови. – Что же ты, бродяга этакий, делаешь?

– Я? – удивился мальчик. – Я. как пан редактор видит, работаю сейчас в прессе.

Но лицо журналиста оставалось суровым,

– Почему ты сбежал?

– Я? – С лица мальчика исчезла озорная улыбка.

– Не вывертывайся, говори правду.

– Обстоятельства, пан редактор!

– Все о тебе беспокоятся. Стефанек был сегодня у меня, просил дать объявление в «Жице Варшавы». Ребята разыскивают тебя по всей Варшаве. А ты газетами торгуешь!

– Нужно же зарабатывать на жизнь.

Редактор взял мальчика за руку:

– Мой совет тебе – возвращайся домой. К чему все эти выдумки?

Манюсь задумался.

– Не получается, пан редактор, – медленно выговорил он, потирая немытую щеку.

– У вас большие перемены. «Полония» взяла шефство над вашей командой. Ребята тренируются на Конвикторской. У всех – новые костюмы. – Испытующе взглянув на Чека, журналист заметил, что парнишка жадно ловит каждое известие о своей команде. – Сейчас все у вас будет иначе, а ты бродишь неизвестно где, как бездомный щенок.

Манюсь поморщился:

– Я буду жить у товарища.

– А почему ты не хочешь вернуться?

– Не могу, пая редактор, – ответил Чек с горечью взрослого, много испытавшего человека.

– И все-таки мой совет тебе – возвращайся домой, – повторил редактор, пожимая руку мальчика.

Манюсь поклонился и молча пошел к выходу. У него было такое чувство, что он упустил счастливый случай. Может быть, следовало обо всем рассказать Худынскому, послушаться его совета и вернуться на Гурчевскую? Встреча с редактором сбила его с толку. С болью снова вспомнил Чек «Сиренку», товарищей, турнир, завтрашний матч. Нет, все-таки страшно возвращаться домой. Он не мог бы снести унижений, которые его там ожидали.

«Ну что ж, такова жизнь», – подумал он.

Быстро избавившись от газет, Чек пришел на помощь Рыжему Милеку, и, когда они, закончив свой первый совместный рейс, подсчитали кассу, оказалось, что каждый заработал по двадцать четыре злотых.

– Для начала неплохо, – подытожил Манюсь. – Можно жить!

Но на душе у него по-прежнему было тоскливо. Возвращаясь к Рыжему Милеку, Манюсь неотступно думал о том, что творится сейчас на Гурчевской.

5

Наутро Чек вскочил как встрепанный. «Сегодня ведь начинаются соревнования», – подумал он и начал проворно одеваться. Однако гардероб его после вчерашнего дождя выглядел довольно плачевно. Вельветовые брюки были скомканы, рубашка мятая и грязная, тапки испачканы. «Как же я пойду в таком виде»? – волновался он, с ужасом разглядывая свою одежду.

Рыжий Милек еще спал, широко раскинув руки и как бы желая обнять весь чердак. Нельзя сказать, чтобы это было удобное место для ночлега. Сквозь щели в крыше просвечивало голубоватое небо. Охапка прогнившей, слежавшейся соломы, брошенная в угол чердака, между старой, заржавевшей печкой и кучей железа, служила им постелью; укрывались мальчики рваными одеялами. Однако Манюсь над этим не раздумывал. Его больше беспокоила одежда.

Он попытался разбудить Милека:

– Послушай, нельзя ли у вас раздобыть утюг?

– Спроси у дедушки, может, у него есть, – сонно пробормотал Милек.

И действительно, внизу утюг нашелся.

Глуховатый дедушка Милека был старьевщиком. Он занимал маленькую клетушку, в которой стояли деревянный топчан и печурка, а по углам валялись старые ботинки, тряпье, обрезки кожи, бутылки и железный хлам.

Манюсь включил утюг и принялся за дело.

– Только смотри, баловник, не сожги мне хату, – ворчал дедушка. – Эх, в воскресенье можно хоть полежать, отоспаться… А ты куда это так наряжаешься?

– У нас матч, – коротко объяснил мальчик.

Чек так выгладил брюки и рубашку, вычистил тапочки, точно собрался на большой праздник. Когда он был совершенно готов, заглянул еще раз на чердак.

– Если хочешь идти со мной, торопись! – крикнул он Милеку.

По дороге они купили в киоске «Жице Варшавы», и Манюсь в спортивной рубрике отыскал расписание матчей.

– Сегодня в одиннадцать играем с «Антилопой», – сообщил он Рыжему Милеку.

Тот не проявлял слишком большого интереса к турниру. Он шел просто за компанию. Мечты его все время возвращались к великому путешествию на ялике. Однако, желая поддержать разговор, он все же спросил:

– Как ты думаешь, кто выиграет?

– Как можно задавать такой вопрос? – возмутился Чек. – Конечно, мы… то есть «Сиренка». Впрочем, – добавил он менее уверенно, – мяч-то – круглый. Да и, к тому же, наши будут играть без меня и без Тадека Пухальского.

Школьный спортивный парк в «Агриколе» был полон людьми, которые непрерывным потоком стекались к стадиону. Сегодня должно было состояться торжественное открытие турнира. Основная масса зрителей состояла из бойких, голосистых мальчишек, тех самых, что перед каждым матчем классных команд шумом осаждают ворота футбольных стадионов. Это они громче всех освистывают судью, горячо болеют за своих любимцев, а после окончания матча врываются на поле, чтобы с триумфом проводить победителей и безжалостно осмеять проигравших.

Небрежно одетые, крикливые, всегда готовые к драке и в то же время самые горячие болельщики футбола, таящие в своих сердцах неизменную любовь к спорту, шли они сюда, как на праздник. Здесь, на утоптанной траве школьного поля, решалась судьба первенства «дикого» футбола. И ничего удивительного не было в том, что перед этим великим турниром возникали горячие споры.

Манюсь внимательно оглядывался в толпе, чтобы не натолкнуться на кого-нибудь из обитателей Воли. Когда они добрались до поля, он, присмотрев большое дерево вблизи от площадки, с кошачьей ловкостью взобрался на него. Тут у него имелся немалый опыт – он на каждом классном матче занимал почетное место на «зеленой трибуне» за часами. Он помог вскарабкаться на сук и Милеку и, вздохнув с облегчением, уселся поудобнее в развилине могучего ствола. Отсюда можно было, оставаясь невидимым, наблюдать за всем полем.

– Правда, мировое место? – обратился он к Рыжему Милеку. – Почетная ложа с видом на те и другие ворота.

Шутку эту Манюсь бросил скорее по привычке, потому что настроение у него было неважное – его пожирала жгучая зависть. «Они будут играть, а я, лучший левый край всей Воли, должен только наблюдать за матчем! Разве это справедливо?» Со слезами на глазах он уставился на зеленый прямоугольник и, стиснув зубы, застыл в ожидании.

Заиграл оркестр железнодорожников, на поле четверками вышли команды. Затаив в сердце обиду, Манюсь разыскивал свою «Сиренку».

– Идут! – толкнул он Рыжего Милека.

Впереди шагал Манджаро. Его светлая голова со спадающими на лоб прядями волос резко выделялась на фоне темного поля. За Манджаро по росту двигалась вся команда. Замыкающим был маленький Жемчужинка.

Манюсь крепче прижался к ветке и отвернулся. Когда он снова глянул на поле, по его худым щекам к уголкам рта катились две большие слезы.

– Держат фасон, – прошептал он, восхищаясь новыми костюмами.

Ребята были в белых майках с эмблемами клуба на груди, в черных трусиках и черно-белых гетрах. Ему казалось, что ни одна из команд не выглядит так красиво, как «Сиренка».

Минуту спустя из шеренги построившихся в один ряд команд вышел рослый парень. Он стал перед микрофоном и зачитал торжественное обязательство.

В ушах Чека громко звучали четко выговариваемые слова: «Мы, молодые спортсмены… обязуемся… бороться благородно… Пусть футбольный спорт станет для нас радостью… пусть он закаляет наши молодые характеры и укрепляет нас физически… Клянемся, что в этой благородной борьбе мы будем примерными спортсменами, не допустим грубости в игре…»

Заключительные слова обязательства утонули в звуках фанфар. Трое молодых футболистов от разных команд подошли к мачте и под пронзительные звуки труб подняли флаг. Он медленно поехал вверх, трепеща, как крыло птицы.

– Организация – первый класс, – похвалил Рыжий Милек.

Манюсь молчал. Наблюдая за этим чудесным зрелищем, прислушиваясь к голосу фанфар, он в сотый раз приходил в отчаяние. Эх, если бы его не избрали казначеем, если бы не болезнь тети Франи, если бы он не встретил тогда Королевича, стоял бы он сейчас рядом с Кшисем Слонецким, рядом с Игнасем Парадовским, и для него, как для товарищей, взвился над кронами деревьев и радостно затрепетал бы в небе этот флаг!

Сквозь слезы глядел он на яркие картины: рапорт команд, парад…

Наконец начался матч.

– Наши играют с «Антилопой», – прошептал Чек задремавшему на ветке Рыжему Милеку.

Обе команды уже вышли на поле: «Сиренка» в черно-белых костюмах и «Антилопа» в красных майках. Манджаро и капитан «Антилопы» разыгрывали стороны поля. Возле своих ребят Манюсь увидел Стефанека. Тренер спокойно разговаривал с ними. Наверное, давал последние указания.

Потом игроки заняли свои места, прозвучал свисток судьи, матч начался.

6

– Е-е-е-е-есть! – вырвался из толпы радостный вопль.

Закачался лес голов, взметнулись в воздух шапки, пиджаки, куртки. Это сторонники «Антилопы» приветствовали первый гол, забитый в ворота «Сиренки».

– Есть! – тихим, приглушенным, каким-то обиженным эхом ответили им малыши с Воли.

Манюсь даже не уследил, как это произошло. Еще минуту назад все нападение «Сиренки» было у ворот противника. Гол, казалось, уже «висел в воздухе», как вдруг защитник «Антилопы» передал мяч левому краю, тот отпасовал на центр, а Фелек Рингер, вместо того чтобы страховать полусреднего, торчал на месте, будто врос в землю. Центральный нападающий «Антилопы» прорвался и ударил. Жемчужинка растерянно метнулся, но мяч был пробит с такого близкого расстояния, что маленький вратарь не мог его взять.

Чек схватился за голову.

– Святые угодники! – воскликнул он. – Как можно так играть! Это вина защиты. Я всегда говорил: защита– наше слабое место! Бросили Жемчужинку одного! А этот Фелек мазила, а не футболист!

Рыжий Милек несколько оживился.

– Слушай, – он взглянул на Манюся, – а эта ваша «Сиренка» совсем не такая уж сильная команда.

– Погоди, скоро сам увидишь. Это просто тактическая ошибка. В начале игры всяко бывает. – Манюсь покрепче ухватился за ветку и, набрав в легкие побольше воздуха, закричал что есть мочи: – «Сиренка», играть! «Сиренка», на ворота!

Снизу ему ответило мерное скандирование:

– «Си-рен-ка»! «Си-рен-ка»! «Си-рен-ка!»

Нападающие «Сиренки» бросились вперед. Манюсь с радостью увидел, как Манджаро красиво довел мяч до линии ворот и передал его Игнасю. Тот отослал мяч Метеку Гралевскому, который пробил на центр. К мячу помчался Фелек Рингер, но не успел. Однако из-под ног противников мяч преспокойно вытащил Кшись Слонецкий. Новая атака. Манджаро попытался пойти напролом. Легким поворотом он обошел одного, второго и пробил. Мяч мелькнул над выбежавшим вратарем и прошел в нескольких сантиметрах от перекладины.

– Видел, какой удар! – закричал обрадованно Чек. – Наши давят.

Рыжий Милек проворчал:

– Давят, давят, а сделать ничего не могут!

– «Антилопе» просто везет. Смотри, как Игнась их мотает.

Игнась Парадовсхий перешел на край. Он обошел двух игроков и направил мяч на штрафную площадку «Антилопы». Там закипела свалка. Мяч метался в гуще ног. Манджаро выловил его, отвел в сторону и подал Кшисю Слонецкому. Тот пробил с хода. Мяч пролетел среди ног и попал в штангу.

– Эх! – простонал Манюсь. – Не везет нам! Могло уже быть два:один в нашу пользу! Видел, какой был пушечный удар?!

Рыжий Милек кивнул:

– Первоклассный, но что с того? Гола-то ведь нет.

– Подожди, сейчас будет.

Предсказание Чека сбылось, но, увы, гол снова забила «Антилопа» и снова – по вине защиты. «Сиренка» давила, нажимала, но, когда почти все игроки стянулись к воротам «Антилопы», защитник «Антилопы» подал мяч на край, тот вихрем полетел вперед, передал его на центр, подбежавший полусредний пробил…

– Е-е-е-е-есть! – раздался громкий крик.

Толпа вокруг поля забурлила..

У Манюся потемнело в глазах, точно футбольный мяч угодил ему в лоб. Этого он не ожидал. «Антилопа» ведет два: ноль, это почти поражение! Теперь трудно будет сравнять.

– Да, – глухо простонал он, – с такой защитой все пропало! Два гола из-за них пропустили. Два гола!..

– Ваши уже проиграли, – заметил Рыжий Милек.

Это обидное замечание несколько отрезвило Чека.

Сложив ладони рупором, он принялся кричать:

– «Сиренка», играть! Не поддавайтесь, ребята! Бейте по воротам! По воротам!

Но этот отчаянный вопль не принес большой пользы. Сбитые с толку после двух голов игроки «Сиренки» передвигались по полю вяло, будто их внезапно охватила страшная усталость. «Антилоповцы» тем временем приободрились и непрерывно наступали. У ворот Жемчужинки росла толпа игроков. Красные майки волной наступали на оттягивающихся «сиренковцев». Мяч ежеминутно выходил за линию ворот.

– Ну и слабы, ну и слабы, – повторял Чек. – Будь я там, все было бы совсем иначе!

Вдоль боковой линии бегал Стефанек. Манюсь видел, что он то и дело что-то кричит ребятам, подбадривает их. Однако и это не помогало. Казалось, на поле совершенно другая команда: угасшая, неловкая, какая-то бескрылая.

Приближался конец первой половины игры, но ничто не говорило о том, что «Сиренка» сможет изменить результат. Чек погрустнел. Он неподвижно сидел на ветке и только время от времени что-то глухо бормотал.

Неожиданно он оживился. Паук, отобрав у противников мяч, ловко подбил его ногой и несколько раз сыграл головой. За этот искусный маневр зрители наградили его аплодисментами.

– Моя школа! – радостно воскликнул Манюсь. – Видел, как он сыграл головой? Он может так сделать двадцать четыре раза подряд!

– Э-э-э… – Рыжий Милек пожал плечами. – Такие фокусы хороши для цирка. Вот пускай он забьет гол, тогда я скажу, что он умеет играть

– Смотри, как он ведет! – подтолкнул его Манюсь

Казалось, Паук стряхнул с себя обычную сонливость.

Он послал головой мяч вперед, мчась за ним на своих худых ногах, довел его до центральной линии и там красиво отпасовал Гралевскому. Правый крайний выпустил вперед Игнася. Тот обошел защитника, но сам не пробил, а ловко перебросил мяч подбегающему Манджаро. Молниеносный удар…

«Есть!..» – чуть было не крикнул Чек, но не успел. Мяч отскочил от перекладины и вернулся на поле.

– Прямо заколдованные ворота, уже третья штанга! – воскликнул кто-то внизу.

– С такими ничего не поделаешь – колдуют! – подхватил Чек. – Повесили за хвост дохлую крысу возле штанги. Вот как они с нами поступают!

Манюсь никогда не верил ни в какие приметы, но сейчас было приятнее объяснить поражение своей команды сверхъестественными силами, чем превосходством «Антилопы».

– Смотри, – снова толкнул он Рыжего Милека. – Смотри, как играет Паук. А его еще не хотели ставить в команду.

Паук погасил мяч, ловко подбросил его кверху и головой передал Игнасю. Тот молниеносно отпасовал Манджаро. Манджаро, видя перед собой стену противников, отдал мяч подбегающему Пауку. Со стороны могло показаться, что полусредний «Сиренки» хочет опять блеснуть своим футбольным искусством, приобретенным во время неустанных тренировок во дворе Голубятни, но нет… Он пробил так молниеносно, что мяч только мелькнул над головами игроков и затрепетал в сетке.

– Вот это парень! – завопил Чек. Забывшись, он уже сложил руки для аплодисментов, но покачнулся на ветке и чуть было не свалился на землю. – Да! – с уважением произнес он. – Это был самый красивый гол. Молодец Паук! Сразу видна моя школа.

До перерыва счет оставался без изменений. Когда судейский свисток возвестил начало второй половины игры, Манюсь крепко сжал кулаки и прошептал:

– Сейчас или никогда!

С горящими от возбуждения глазами следил он за желтым мячом, который попеременно переходил то к белым, то к красным майкам. Отсюда, с высоты, казалось, что мяч обладает какой-то магической притягательной силой. Два десятка ребят гонялись за ним в ожесточенной борьбе.

– «Сиренка»! «Сиренка»! «Сиренка»! – вопили болельщики с Воли.

Им немедленно отвечали жители Муранова, которые сконцентрировались возле ворот своей любимой команды.

– «Антилопа»! «Антилопа»! «Антилопа»! – отзывался хор хорошо спевшихся голосов.

А на поле тем временем продолжалась ожесточенная борьба. «Сиренка» любой ценой стремилась сравнять счет, «Антилопа» – удержать результат и с победой уйти с поля.

– Может быть, сейчас, – пробормотал Чек про себя.

В этот момент Метек Гралевский как раз подавал угловой. Разбежавшись, он мягким ударом послал мяч на штрафную площадку. Мяч вычертил дугу над головами игроков. Вратарь «Антилопы» высоко подпрыгнул, пытаясь схватить его, но рядом с ним, как из-под земли, вынырнул Манджаро и головой направил мяч в ворота.

– Сравняли! – вздохнул Чек. Носком тапочки он подтолкнул сидящего ниже Рыжего Милека: – Видел? Сравняли!

За воротами «Сиренки», как стая голубей, взлетели вверх шапки. На поле ребята окружили Манджаро, обнимали его, целовали. «Теперь будет самое интересное! Посмотрим, кто выиграет!» – говорили болельщики.

Манюсь, покрепче ухватившись за ветку и вытянув шею, кричал сдавленным дискантом:

– Давай, «Сиренка»! Давай!

Он увидел, как Ромек Мармол отнял мяч у полусреднего «Антилопы».

– Ромек, веди! – советовал он, не думая о том, что его не слышно на поле. – Давай, братец! Теперь обводи этого. Хорошо!.. Теперь отдай… Держи, Игнась!.. Ну и лопух же ты! Такой мяч отдать!.. Держи его, Паук! Держи!.. Прекрасно!. Та-ак… Отдай! Манджаро!.. Блеск! Манджаро, чего ты ждешь? Бей! Бей! Е-е-е-есть!

– Есть! – оживился и Милек. – Эта «Сиренка» совсем неплохо играет. – Он посмотрел на Чека, который в этот момент, упиваясь успехом, целовал ветку, нежно обнимая ее, как лучшего друга.

– Есть! Есть! Есть! – шептал он сияя.

Ему казалось, что это он своими советами помог забить гол, который давал «Сиренке» преимущество в счете.

Матч приближался к концу. «Антилоповцы», чувствуя, что проигрывают, начали нажимать. Ежеминутно волна красных маек накатывалась на ворота Жемчужинки. Но маленький вратарь был начеку. Он выбегал из ворот, бросался под ноги нападающим, отбивал мяч кулаками, прямо творил чудеса. Однако угроза «ничьей» все же нависла над «Сиренкой».

– Ребята, держитесь! Держитесь! – шептал Чек. – Франек! – вдруг закричал он. – Франек, что ты делаешь!

Франек Мотыльский, правый защитник «Сиренки», видя, что мяч катится к воротам, а он не может достать его ногой, бросился на землю и схватил его обеими руками. «Одиннадцатиметровый!» – промелькнуло в голове у Манюся. В ту же минуту судья остановил игру и указал на белый кружок. Чек схватился за голову.

– Ох, – простонал он, – был выигранный матч, а этот лопух – руками!..

Воцарилась тишина. Жемчужинка стал посреди ворот, нервно переступая с ноги на ногу. Темный, стройный центральный нападающий «Антилопы» установил мяч на одиннадцатиметровой отметке. Все вокруг замерли. Глаза нескольких тысяч людей уставились сейчас в одну точку – на маленький желтый мяч. Наконец раздался свисток, и стройный парень с разбегу пробил по воротам. Мяч сверкнул в воздухе, но одновременно ему навстречу метнулся красный свитер Жемчужинки, и две протянутые руки как бы приклеились к мячу.

– Взял! – выкрикнул Чек, изо всех сил хлопая Милека по плечу.

Раздались восторженные крики.

– Взял! Жемчужинка, дорогой, спас честь команды!

Свисток судьи возвестил о том, что матч окончен. Чек вздохнул с облегчением.

– Трудный был матч, – сказал он Рыжему Милеку, – но мы его все-таки выиграли!