Текст книги "0:1 в первом тайме"

Автор книги: Адам Багдай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Го-о-о-л! – завопили ребята с Окоповой.

– Гол! – как эхо, отозвался пан Сосенка и, схватившись за голову, полуживой, сел на траву.

– Два:один, – флегматично отметил Ромек Вавжусяк. – Говорил я вам! Сотня у меня в кармане.

Парикмахер вытащил из жилета часы:

– Еще десять минут до конца. Наши еще могут выиграть… «Сиренка», играть! «Сиренка», не сдаваться! – крикнул он могучим голосом.

– «Сиренка», даешь гол! – подхватил хор маленьких болельщиков.

Услышав этот боевой клич, ребята с Гурчевской снова упрямо устремились в атаку.

Напряжение возрастало с каждой минутой. Отдельные выкрики слились в один несмолкающий гул. Мячом опять завладел Чек. Он тяжело дышал, пот заливал ему глаза, но маленький футболист не сдавался. Сжав зубы, он вел мяч. Как сквозь туман, различал он перед собой набегающих игроков. Ловким движением обошел первого, перебросил мяч через второго и остановил его на линии аута. Последним усилием направил мяч в сторону подбегающего Игнася. Тот подпрыгнул и головой послал его Манджаро. Капитан команды, видя перед собой стенку игроков «Урагана», обошел одного из них и снова отдал мяч Чеку. Манюсь пробежал с мячом еще несколько , метров и вдруг различил впереди клетчатую рубашку вратаря противников. Мяч катился быстро. Кто первым догонит его – он или вратарь? Рванувшись вперед, Манюсь ударил по мячу, который пролетел над головой выбежавшего вратаря. Манюсь столкнулся с вратарем и, уже падая на землю, как в тумане, услышал радостный крик:

– Го-ол!

Кто-то поднял его с земли, кто-то подал руку, но Манюсь, как бесчувственный, снова соскользнул на грязный песок стадиона. Только в ушах по-прежнему звучал победный, радостный крик: «Го-ол!» Значит, он все-таки забил гол? Значит, счет все-таки сравняли? Теперь нужно было только удержать ничейный результат, и первый их матч увенчается замечательным успехом.

– Что с тобой? – услышал он над собой голос Манджаро.

– Ничего, ничего! – По своему обыкновению, озорно усмехнувшись, Манюсь с трудом поднялся с земли.

– Можешь играть?

– Ясно, могу. – Мальчик уже приходил в себя.

Он видел, как Скумбрия с кислой миной устанавливал мяч в центре поля. Ребята окружили Чека со всех сторон, целовали его, пожимали ему руки. Совсем как на матчах мастеров. Манюсь выпрямился, счастливый и веселый, потом поднял руки и крикнул, возвращаясь на свое место:

– Отлично, ребята, жмем дальше!

Пан Сосенка с нетерпением поглядывал на свои большие карманные часы. Минуты тянулись немилосердно долго. Казалось, остановилось время. Забеспокоился и Ромек Вавжусяк. Он встал, отряхнул брюки и не отрывал от поля бегающих блестящих глаз. Видно было, что он недоволен своими подопечными. Подойдя к самой боковой линии, Ромек крикнул брату:

– По ногам их, Юлек, покажи им!

Стефанек, который тоже поднялся, схватил его за рукав:

– Как вы можете подстрекать их к грубой игре?

– А что же им, проигрывать таким малышам?

– Нельзя давать такие советы!

Глаза Ромека злобно сверкнули.

– Не лезьте не в свое дело! – буркнул он и, повернувшись к собеседнику спиной, еще раз крикнул:– По ногам их, Юлек!

Пан Сосенка настолько был занят происходящим на поле, что не слышал этой стычки. Видя, что «Ураган» заставил команду «Сиренки» перейти к защите, он повторял дрожащим голосом:

– Не поддавайтесь, братцы, не поддавайтесь, братцы!

Мяч принял маленький Игнась и, воспользовавшись общим замешательством, помчался вперед. За ним побежал Манджаро. Прорыв был настолько быстрым, что защитники, которые слишком выдвинулись, остались позади атакующих. Зрители снова подняли крик:

– На ворота! На ворота! Давай, Игнась!

Перед самыми воротами Игнась заколебался.

– Бей! – завопили болельщики.

Но Игнась до того был обескуражен этим неожиданным прорывом, что, вместо того чтобы послать мяч в ворота, подал его бегущему рядом Манджаро. И в это мгновение вратарь противника, бросившись на землю, молниеносно выхватил мяч из-под ног капитана «Сиренки».

Игнась схватился за голову.

– Что я наделал! – воскликнул он в отчаянии.

– Чего же ты не бил, несчастный? – обрушился на Игнася Тадек Пухальский. – Ведь была бы выигранная игра! Почему ты не бил по воротам, жертва футбола?

– Оставь его в покое! – резко оборвал капитан команды. – Неизвестно, как бы ты поступил в таком положении.

Судья подал сигнал к окончанию матча.

Пан Сосенка снял шляпу и, чтоб засвидетельствовать свою радость, дважды подбросил ее в воздух. Тяжело дыша, он вытирал платком вспотевшую лысину.

– Ух! Ну и наволновался же я! – обратился он к своему соседу Ромеку Вавжусяку.

Но тот стоял мрачный и злой. Ни на кого не глядя, он в ярости повторял:

– С такими ничтожными малышами так сыграть, с такими молокососами!..

– Так как же наше пари? – поддел его сияющий парикмахер.

Ромек только пожал плечами. Пан Сосенка тронул его за плечо:

– Пошли со мной пиво пить, я ставлю. Мои ребята играли, как по нотам.

– Хорошо играли эти малыши, – подтвердил стоящий рядом Стефанек.

– «Хорошо»?! – возмутился парикмахер. – Я вижу, вы просто ничего не понимаете в спорте. Феноменально, говорю я вам, феноменально!

7

Больше всех радовался Чек. Потирая руки, обнимая по очереди всех друзей, он гордо повторял:

– Ну, ребятки, и показали же мы этим «фазанам»! Еще немного – и мы бы разделали их в пух и прах. Хотя ничейный результат это тоже не пустяк, да и касса полная. В следующий раз будет еще лучше!

По привычке, он трижды подпрыгнул и улыбнулся так радостно, как будто это был самый счастливый день в его жизни. Но неожиданно улыбка замерла на его губах. Среди оставшихся на стадионе зрителей он разглядел загорелого, как всегда спокойного Стефанека. Мальчик попытался юркнуть за спину высокого Манджаро, но Стефанек, как назло, направился прямо к Манюсю.

– Погоди-ка. – Он протянул к нему руку: – Как твоя фамилия?

У Чека подкосились усталые ноги. Слова застряли у него в горле, а щеки залил кирпичный румянец.

– Я?.. Это… Мариан Ткачик, – выдавил он наконец с трудом.

Лицо футболиста осветилось дружеской улыбкой.

– Хорошо играл! – Стефанек обнял его за плечи. – У тебя есть задатки настоящего игрока. Да и гол ты забил первоклассный.

Манюсь вздохнул с облегчением. Он озорно прищурился и бросил с гордостью:

– Играем понемножку, пан Вацек, – и тотчас же добавил:– А я вас знаю. Я бываю на каждом матче на Конвикторской.

– И на тренировки тоже приходишь?

Манюсь так съежился, будто кто-то вылил ему за шиворот стакан холодной воды. Не желая, однако, обнаруживать свое смущение, он лихо ответил:

– Бываю время от времени. Присматриваюсь к вашим комбинациям.

Стефанек оглянулся и увидел Игнася Парадовского с мячом в руках.

– Ого, да у вас прекрасный мяч! – сказал Стефанек. – Покажи-ка его, братец!

Пока он тщательно осматривал мяч, Манюсь дрожал, как в лихорадке. Ноги горели, как будто он стоял на раскаленных углях. Больше всего ему хотелось растаять в воздухе или провалиться сквозь землю. Наконец он почувствовал на себе внимательный взгляд Стефанека и услышал:

– Откуда у вас этот мяч?

Наступило тягостное молчание. Стефанек повторил свой вопрос.

– Организовали его, – ответил Манджаро.

– Ах, вот как? – Стефанек прикинулся удивленным. – Как же вы его организовали?

Собравшись с силами, Манюсь прищурился, улыбнулся и заявил:

– Мы одолжили его на один матч.

– А где же вы его одолжили?

– В «Полонии», пан Вацек.

Стефанек помрачнел.

– Зачем ты лжешь? – спросил он резко.

Мальчик побледнел, лицо его перекосилось.

– А чем же мы должны были играть, – пробормотал он, – тряпичным, что ли?

– Так ты что, не мог прийти и попросить?

– Я побоялся.

– А воровать не побоялся?

Чек рванулся. В его кошачьих глазах вспыхнул гнев:

– Я не воровал! Я собирался отдать!

– И самовольно взял тогда на тренировке?..

– Но ведь матч был уже на носу… и… я пообещал товарищам, что достану.

– Говорил я, что влипнем! – простонал стоящий рядом Манджаро.

У Манюся на глазах сверкнули слезы. Подняв голову, он громко сказал:

– Они ничего об этом не знали: это все я сам.

Стефанек отпустил мальчика, ударил несколько раз

мячом об землю и сказал:

– Нужно было прийти и попросить, мы бы вам одолжили. А сейчас что же это получается: играете ворованным мячом?..

Не дожидаясь ответа, он протолкался сквозь кольцо окружавших его мальчиков и направился к воротам. Уже у самого пролома он неожиданно оглянулся и помахал ребятам рукой:

– Приходите завтра в пять, поговорим.

Но никто не отозвался. И, только когда Стефанек скрылся в проломе, Жемчужинка пробормотал:

– Люди добрые, так ведь это же сам Стефанек из «Полонии»! Пришел на наш матч. Вот так неожиданность!

Манджаро, который считал, что несет личную ответственность за все, что происходит в клубе, был расстроен.

– Я знал, что так получится! – сказал он как бы про себя. Потом, точно очнувшись, он, сжав кулаки, направился к Чеку:– Видишь, что ты натворил! Теперь будут думать, что мы все такие.

Манюсь, сунув руки в карманы, повернулся боком и остановился в выжидательной позе.

Улыбка давно исчезла с его лица. Это был уже не обычный веселый, озорной Манюсь. Глаза его пылали гневом, губы дрожали, во всей его фигурке было что-то угрожающее.

– В чем дело, Манджаро? – процедил он сквозь зубы.

– Дело в чести всей команды.

– Так ведь я же ему сказал, что это я сам…

– Ты думаешь, он поверил?

– Я сказал правду.

Манджаро сплюнул ему

под ноги:

– Тьфу! Мне совестно за тебя!

Чек одним прыжком подскочил к Фелеку и схватил его за рубашку:

– Возьми свои слова обратно!

– Мне совестно за тебя, – повторил тот дрожащим голосом.

Жемчужинка, видя, что назревает драка, втиснулся между ними:

– Бросьте! Не валяйте дурака. Сыграли вничью такой матч, а они лезут друг на друга. Было бы из-за чего, а то из-за какого-то дурацкого мяча!

Чек отступил, воинственно потряхивая головой:

– Достал такой мяч, а он еще пристает! Думает, что если его выбрали капитаном, то ему все можно. Если бы не я, то и этого матча не было бы или играли бы тряпичным. Задавала!..

Манджаро не остался в долгу:

– Нам таких, как ты, в команде не нужно! Можешь, братец, идти себе к «фазанам», им ты подойдешь!

Это было уж слишком. Манюсь стиснул зубы и, прищурившись, кинул прямо в лицо Фелеку:

– С такими сопляками, как ты, я и не стану играть. Вечером отдам кассу – и привет… – Он повернулся на каблуках и медленно удалился развалистой походкой.

– Ну и натворил же ты дел, братец, – вздохнул Игнась Парадовский, поглядывая на Манджаро.

Тот пожал плечами.

– Не стану по нем плакать, – небрежно сказал он. Но видно было, что ему очень обидно и что чувствует он себя неловко. Со злостью поддев ногой кусок кирпича, Манджаро подтянул трусы, оглядел ребят и заявил: – Ну, вот что… Сегодня в половине седьмого сбор на Голубятне. Нужно обсудить важные вопросы.

ГЛАВА III

1

На кладбище старых автомобилей, или, иначе говоря, в удельное княжество пана Лопотека, можно было попасть либо через калитку со «стадиона», либо через ворота с Гурчевской. Манджаро и Жемчужинка прошли через ворота. Для разрешения столь важного вопроса, рассудили они, лучше войти с главного хода – это будет выглядеть более официально.

Попав на обширное пространство, сплошь заваленное скелетами машин различных марок и размеров, ребята не сразу заметили правителя этой огромной территории. Только внимательно приглядевшись, обнаружили они длинные ноги, высовывающиеся из-под обломков старой «Шкоды». Пан Лопотек был занят вывинчиванием какой-то части из внутренностей заржавелого мотора. Ребята остановились, почтительно глядя на неподвижные, смешно раскинутые ноги, обутые в сандалии, Манджаро деликатно кашлянул.

– Сто тысяч гнилых помидор, кто там? – отозвался басистый голос.

– Это мы, пан Лопотек, – ответил Манджаро.

– Что еще за «мы»?

– Мы… из «Сиренки»…

– Вы что, не видите, что у меня работы по горло? Приходите попозже, сейчас у меня нет времени.

Ребята посмотрели друг на друга, потом на ноги мастера, забавно подергивавшиеся в этот момент. Жемчужинка усмехнулся.

– Пан Лопотек, – сказал он тоненьким голоском, – мы по очень важному делу!..

– Опять какая-нибудь серьезная драка?

– Нет, – пояснил Манджаро, – мы по поводу турнира, о котором писали в «Жице Варшавы».

– Ну, какого еще там турнира? – скептически отозвался из-под машины пан Лопотек.

Все же известие это, видимо, заинтересовало знаменитого судью, потому что минуту спустя ноги высунулись еще немного, а за ногами выполз и весь пан Лопотек. Загорелое лицо его, седеющие усы и шевелюра – все было в копоти и ржавчине. Он внимательно оглядел ребят, а затем пробежал глазами вырезку из газеты, которую протянул ему Манджаро.

– Ну хорошо, а что, собственно, вам нужно? – спросил он, закончив чтение.

– Мы, если пану угодно, – вежливо пояснил капитан команды, – хотим принять участие в этом турнире. И вот пришли к вам, чтобы посоветоваться, есть ли у нас какие-нибудь шансы.

Механик долго раздумывал, потирая испачканной ладонью поросшую жесткой щетиной щеку, и наконец серьезно ответил:

– Этот турнир, хоть кому скажу, – неплохая вещь. А если толковать о вас, то могу вам дать один совет…

Он оторвал руку от щеки и еще серьезнее глянул на ребят.

– Какой? – вырвалось у нетерпеливого Жемчужинки.

– Вы здорово сыграли тот матч, хоть кому скажу, но у вас ведь одна мелюзга, малыши. Вот если бы вам объединиться с «Ураганом» и составить одну команду, тогда дело пойдет.

– Это невозможно! – почти в один голос закричали ребята.

Пан Лопотек возмутился:

– Как так – невозможно?

– Это невозможно, – упрямо повторил Манджаро. – Не для того мы сколачивали свою команду, чтобы объединяться с этими «фазанами» с Окоповой!

– Эге, что я слышу! – Механик прищурился. – Вам кажется, что они играют хуже вас? А вы видали, как здорово водит этот франтик в замшевых ботинках? А этот дылда в центре нападения? Говорю вам, если бы они знали тактику футбола, то всыпали бы вам десять: ноль, а то и почище!

– Это вам только так кажется, – запротестовал обиженный Манджаро.

Лопотек, ухватив его за пуговицу рубашки, притянул к себе:

– Я, дорогой мой, разбираюсь в футболе. Девять лет играл левого бека в «Искре». Не тебе, хоть кому скажу, меня учить. Если я сказал, то так оно и есть. Да в чем же дело? Разве не все вы – ребята с Воли? Разве Воля должна плестись в хвосте? Нет! Так что же вам раздумывать? Объединяйтесь и увидите, что будете, хоть кому скажу, выигрывать под ноль у других команд.

Манджаро задумался. Доводы пана Лопотека показались ему убедительными, но сама мысль об объединении с «Ураганом» вызывала в нем возмущение.

– Может, они тоже не захотят… – постарался он увильнуть.

– Поговорите с ними. Объясните, что вместе с ними у вас получится сильная команда, у которой будут шансы попасть даже в финал. Ведь у вас тоже есть несколько хороших игроков.

Манджаро признал себя побежденным.

Дойти до финала в турнире «Жице Варшавы», о котором пишут в газетах, завоевать славу для Воли – это была действительно прекрасная идея.

– Ну ладно… – нехотя сказал он, чтобы механик не вообразил,, будто его так-то уж легко переубедить. – Но что будет, если они не согласятся?

– А на что же ты считаешься капитаном команды?

Уговори их! Я советую – объединитесь. Не пожалеете.

От пана Лопотека ребята возвращались, полные самых противоречивых мыслей. Конечно, обидно было сливаться с «фазанами», но соблазняла возможность попасть в финал. Вернувшись на Голубятню, мальчики вскарабкались на шестой этаж и принялись обсуждать вопрос с самого начала.

Манджаро вытащил свой «капитанский» блокнот, где были записаны состав команды и члены клуба. Нарисовав одиннадцать кружков, он расположил их так, как располагаются игроки на поле, и начал объяснять Жемчужинке:

– Это неплохая идея. У нас вправду получилась бы сильная команда. Гляди-ка! В воротах будешь ты, это не подлежит никакому сомнению… Защита у них лучше, вот мы и поставим сюда Мельчика и Енджейчика из «Урагана». Центральным защитником будет Кшись. Он не больно силен, но все-таки лучше, чем их парень. Правым полузащитником будет Пухальский, а левым – их Генек Стройко. Нападение у нас будет первоклассное. Смотри, братец: на левом краю, конечно, Чек… – Манджаро прикусил язык, вспомнив вчерашнюю ссору.

– Хе, Чек! – с сожалением усмехнулся Жемчужинка. – Ты вчера так обошелся с лучшим другом, как будто это хулиган какой-то.

– Он сам виноват! – Манджаро хотелось поскорее избавиться от неприятной темы.

– Да, Чек – это игрок! – Жемчужинка даже причмокнул, как будто речь шла о любимом лакомстве. – Такого нам уже не найти.

– Это тебе только так кажется, – холодно отозвался Манджаро. – Вот смотри: сказал, что сдаст кассу, а до сих пор еще не явился.

– Он говорил мне, что тетка заперла шкаф и он не мог взять деньги.

– Вечно он врет!

– И чего ты к нему цепляешься? – возмутился Жемчужинка. – Что он тебе сделал? Мировой товарищ…

– Он опозорил всю команду.

– Зато раздобыл мяч. Уж если он что скажет, то слово сдержит, – вступился за Манюся маленький вратарь.

По тому, как он это сказал, Манджаро почувствовал настоящую, от сердца, привязанность к другу и соседу по Голубятне. Капитан команды со злостью вычеркнул фамилию Чека, которую, по рассеянности, занес было в блокнот.

– Что касается нападения, – заявил он, чтобы прекратить этот разговор, – то вместо Чека мы поставим на левый край Скумбрию.

– Но он же играет в центре..

– Ничего страшного. Хороший игрок сумеет сыграть в любом месте. В центре буду играть я.

– Еще бы! – Жемчужинка криво усмехнулся.

– Что, может, тебе это не нравится?

– Да нет, ничего, я так просто…

Манджаро смутился, покраснел и, желая сгладить неприятное впечатление, миролюбиво добавил:

– А, собственно, все равно. Могу и я сыграть на краю. Итак, я – левым крайним, левым полусредним – Игнась, в центре – Скумбрия, правым полусредним – Королевич, правым крайним – наш Метек Гралевский… Ну, как тебе нравится такое нападение?

– Подходяще… – неуверенно протянул Жемчужинка. – Но все-таки жаль, что нету Чека!

2

Прежде чем начать переговоры с капитаном «Урагана» о слиянии обеих команд, Манджаро долго колебался. После обеда он послал Жемчужинку на Окоповую, чтобы тот договорился со Скумбрией о встрече. Вернувшись, маленький вратарь докладывал о своей миссии без особого подъема.

– Ни черта из этого не получится, – сказал он:– они, братец ты мой, нос задирают.

– Неважно, – прервал его Манджаро. – Ты лучше скажи: придут они или не придут?

– Придут, только…

– Что – только?

– Только неизвестно, придут ли…

Манджаро внимательно глянул на вратаря:

– У тебя что, горячка, братец?

Жемчужинка поморщился:

– Если бы ты слышал, как они со мной разговаривали, ты бы тоже не знал, придут они или не придут. Говорили, что в четыре будут на Вольской.

В четыре часа делегация «Сиренки» – Манджаро, Жемчужинка и великий знаток футбола Тадек Пухальский – уже стояла у главного входа в большой универмаг. В молчании дожидались они «урагановцев». Минуту спустя на площади перед зданием показались Скумбрия и Королевич. Они шагали медленно, осанка их была полна достоинства, как и подобало делегатам и руководителям клуба.

Поздоровались холодно и серьезно. Королевич небрежно сказал:

– На улице нечего болтать. Зайдем в «Маргаритку». Такие дела надо решать с удобствами, за порцией мороженого.

Лица ребят из Голубятни вытянулись. Ни у кого из них в кармане не было ни гроша. Воцарилась напряженная тишина, которую дипломатично нарушил Жемчужинка:

– Тут речь не о мороженом, а о серьезных вещах!

Королевич насмешливо улыбнулся:

– Можете не беспокоиться, сегодня я угощаю. У меня хватит на всех.

После недолгого колебания все вошли в ближайшую кондитерскую и заняли столик в темном углу маленького зала. Королевич держал себя, как завсегдатай. Уселся поудобнее, подтянув штанины новых «дудочек», кивнул проходящей официантке:

– Пять двойных шоколадного.

Официантка окинула взглядом всю компанию. Оборванные, не слишком опрятные ребята, очевидно, не вызвали у нее особого доверия.

– Деньги прошу вперед! – сказала она.

– Да ведь это я плачу! – возмутился Королевич. Он вытащил из кармана пачку денег и жестом миллионера швырнул их на мрамор.

– Откуда у него столько денег? – шепнул Жемчужинка.

Манджаро пожал плечами в знак того, что это его не касается. Скумбрия откашлялся.

Начинаем, – оповестил он, переходя на деловой тон.

Манджаро неторопливо вытащил из кармана блокнот, положил его на стол и спокойно принялся объяснять, каков, по его мнению, должен быть состав объединенной команды. Придерживался он при этом тех же соображении, какие утром были высказаны паном Лопотеком.

– Дело серьезное, и мы должны иметь сильную команду, если хотим выйти в финал, – заключил он. – Воля обязана с честью закончить турнир.

– Все это хорошо, – отозвался Скумбрия, который слушал с большим вниманием. – Но какие ваши условия?

Манджаро обменялся с товарищами быстрым взглядом.

– Вот состав команды, который мы предлагаем. – Он протянул Скумбрии свой блокнот, где над кружками, обозначающими расположение позиций, были надписаны фамилии игроков.

Капитан «Урагана», взглянув на предложенный ему план, небрежно отодвинул записную книжку.

– Можете все это забросить подальше, – отрезал он. – Забираем у вас Чека, Жемчужинку и тебя. – Он показал на Манджаро. – Ну, может, еще Парадовского… Остальным скатертью дорога…

Королевич бросил взгляд из-под длинных ресниц, облизнул ложечку с мороженым и в знак согласия соизволил кивнуть головой.

– Вы что, смеетесь? – вырвалось у Жемчужинки. – А куда же Кшися? Куда Тадека?

– Ну конечно, – вмешался Тадек Пухальский, – обо мне, понятно, забыли.

– Наш Павел лучше, – не терпящим возражения тоном отозвался Королевич. Вытянув ноги, он разглядывал свои замшевые туфли.

– Лучше меня?! – взорвался Пухальский.

– Угу, – буркнул Королевич.

– Да уймитесь вы! – попытался их утихомирить Манджаро. – Тут важное дело, а они задираются!.. Я только должен вам сказать, что на такие условия мы не можем согласиться.

Скумбрия побренчал ложечкой о стакан.

– А мы – на ваши. И еще одно: новая команда должна называться «Ураган».

– Что за чушь! Может, еще «Вольный ветер»? – съязвил Жемчужинка.

– Или «Землетрясение»? – добавил Тадек Пухальский,

Как только он убедился, что «урагановцы» не собираются включать его в свой состав, он тут же превратился в заядлого противника слияния команд.

– Тише, орава! – цыкнул Королевич. – Я не для того угощал вас мороженым, чтобы вы устраивали здесь шум. Мы ведь вас ни о чем не просим. Хотите – хорошо, а нет – так нет. Только не очень задирайтесь, а то мы с вами поговорим иначе.

Вспыльчивый Жемчужинка не мог этого вынести. Он так порывисто вскочил со стула, что стоявший перед ним бокал с мороженым покатился на пол и разлетелся на мелкие осколки.

Бледное лицо вратаря залилось румянцем, крупные веснушки проступили отчетливее, а маленькие глазки превратились в щелочки.

– Не нужно нам вашей милости! – тоненько выкрикнул он. – Идем, Фелюсь, что тут разговаривать с этими фазанами из курятника. Пускай себе играют одни!

Манджаро, помня об ответственности за свою команду, еще пытался спасти положение, но теперь, точно пробудившись от сна, оживился Королевич. Выпрямившись, он быстрым, гибким движением схватил Жемчужинку за шиворот и рывком притянул к себе.

– Повтори, что ты сказал! – зашипел он ему прямо в лицо.

– Фазан несчастный, хулиган! – по-кошачьи фыркнул Жемчужинка.

Неожиданным толчком Королевич сбил маленького вратаря… Тот, как кукла, кувыркнулся через стул, ударившись о доску стола, заставленного недоеденными порциями мороженого. Осколки стекла жалобно зазвенели на мраморе стола, и посыпались на пол.

– Убирайтесь отсюда, бандиты вы этакие! – хватаясь за голову, отчаянно завопила официантка. – Кто теперь мне за посуду заплатит?!

Никто, однако, не слушал ее причитаний. Звон разбитого стекла послужил сигналом ко всеобщей схватке. Тадек Пухальский и Манджаро при виде пострадавшего товарища бросились на «урагановцев». Манджаро сцепился со Скумбрией, а Пухальский, не решаясь прямо напасть на крепкого Королевича, танцевал вокруг него, как боксер на ринге.

Официантка, выбежав из кафе, подняла тревогу:

– Спасите! Хулиганы затеяли драку!

Не прошло и минуты, как в дверях появился рослый плечистый милиционер. Он быстро захлопнул дверь и ринулся к сцепившимся ребятам.

Первым узнал его маленький Жемчужинка. Это был участковый сержант, прозванный на Воле «Глыбой». Питая почтение к его могучим плечам и грозному виду, Жемчужинка тут же залез под стол и оттуда наблюдал за полем боя.

Милиционер схватил за шиворот Пухальского и Королевича, поднял их с пола, для острастки столкнул лбами и поставил перед собой. То же самое он проделал с Манджаро и Скумбрией.

– Управы на них нет! – из-за спины представителя власти простонала официантка. – Кто же мне за посуду уплатит?

– Вы, гражданка, не волнуйтесь, – успокоил ее милиционер. – Сейчас мы составим протокол, а потом отведем этих птенчиков в комиссариат: Там сразу выяснится, кто из них должен платить.

Услышав, что сержант толкует о протоколе и комиссариате, Жемчужинка замер от страха. «Надо спасаться», – решил он, глядя на непроходимый барьер из пяти пар ног. Осторожно отодвинувшись от широченных милицейских штанов, заканчивающихся огромными черными ботинками, он обнаружил просвет между потрепанными брюками Манджаро и новенькими «дудочками» Королевича. Пока Жемчужинка ожидал подходящего момента, сердце его испуганно колотилось, в носу невыносимо щекотало от поднятой в суматохе пыли. Он чуть было не чихнул, но в этот момент дверь распахнулась, и в поле зрения маленького вратаря возникли чьи-то стройные женские ноги.

– Закройте, пожалуйста! – резко прозвучал голос милиционера.

Воспользовавшись замешательством, Жемчужинка вынырнул из-под стола и в три прыжка добрался до полупритворенной двери. Через секунду он был уже на улице. Услыхав сзади окрик милиционера: «Стой! Стой!», Жемчужинка по-спринтерски пустился коротким закоулком, нырнул в какой-то подъезд, взлетел на самый верх и там, забившись в темный угол, прислушался, нет ли погони. Но с улицы доносился только обычный приглушенный шум уличного движения.

«Спасен! – подумал он и с превеликим облегчением перевел дыхание. – Теперь нужно слетать на Гурчевскую и рассказать ребятам, как мы влипли»,

3

В это самое время Чек катил двадцать седьмым номером трамвая в сторону Конвикторской. Переполненный в эту пору дня вагон тяжело продвигался по раскаленной, пыльной улице Лешно. Ежеминутно пронзительно взвизгивали тормоза, и прицеп встряхивало на рельсах. Однако Манюсь не замечал этого. Погруженный в собственные мысли, он не обращал внимания на неудобства путешествия.

Левый крайний «Сиренки» порядочно трусил. Если бы не ссора с Манджаро, он ни за что не решился бы на такой неосмотрительный шаг. Мальчику казалось, что он направляется сейчас не к знаменитому полузащитнику «Полонии», а прямиком в львиную пасть. Главной причиной, которая заставила его, несмотря ни на что, отважиться на подобное предприятие, было желание вернуться в свою команду. Манюсь очень сожалел, что так скоропалительно расстался с «Сиренной». Теперь, когда была возможность участвовать в большом турнире на кубок «Жиця Варшавы», страсть к футболу одержала в нем верх над страстью к бродяжничеству. Манюсю хотелось сделаться хорошим футболистом, таким, как Стефанек.

В тот раз, отобрав мяч, Стефанек, покидая поле, велел ребятам зайти за ним в понедельник в пять часов. Выла это ловушка или шутка, никто не мог сказать. Достаточно того, что никому из мальчишек и в голову не пришло подвергать себя опасности. Только Чек решился рискнуть.

«Голову мне не оторвут, – думал он. – Самое большее – услышу порядочную проповедь и получу по шее».

Несколько раз подходил мальчик к воротам стадиона, но каждый раз у него не хватало смелости войти туда. Наконец, когда часы у трамвайной остановки показали пять, он сказал себе громко: «Эх, один раз козе смерть». В воротах его остановил сторож:

– Ну-ка, давай отсюда! Ты что, не знаешь, что сюда вход воспрещен?

– Я к пану Стефанеку, – вкрадчиво улыбнулся Манюсь.

– Нельзя! Мне уж раз досталось, мяч тут как-то пропал.

Манюсь проглотил слюну и еще раз улыбнулся:

– Дорогой мой, ведь я по служебному вопросу. Меня уже ждут. От нашей беседы зависит будущее польского футбола. Вы уж, пожалуйста, пан председатель, сами справьтесь. В пять я должен быть у пана Вацека.

Сторож, обезоруженный приветливой улыбкой, махнул рукой:

– Ну иди, только помни: если наврал, я тебе уши оборву!

– Сердечно благодарен!.. – Манюсь направился к тренировочному полю.

Там он узнал, что тренировка закончилась и футболисты моются в душевой. Смелость снова покинула мальчика. Остановившись перед дверью раздевалки, он вдруг пожалел, что явился сюда. Стефанек не захочет с ним разговаривать. Если бы пришел Манджаро или Жемчужинка, другое дело. Но он, виновник всего скандала! Манюсь уже собрался повернуть к выходу, когда увидал в дверях Стефанека. В руке у него была большая спортивная сумка с эмблемой «Полонии». Одетый в светлые габардиновые брюки и рубашку с отложным воротником, он являл собой образец спортсмена, воплощение мечты ребят с Воли. Увидев Чека, он улыбнулся:

– А где же остальные? Разве ты один пришел?

Но Чек, который славился хорошо подвешенным языком, сейчас не мог выдавить из себя ни слова.

– Где твои друзья? – снова спросил Стефанек.

– Дома… – с трудом пробормотал мальчик.

– Почему же они не пришли?

– Не знаю, наверное, они… боялись.

– А ты?

– Я?.. Я тоже боялся.

Стефанек рассмеялся от всей души. Обняв мальчика за плечи, он подвел его к скамье, стоящей у спортивной площадки.

– Понравилась мне ваша игра, – начал он, когда они уселись. – Я тоже когда-то играл в такой дворовой команде. Правда, я не одалживал мячей, – подчеркнул он многозначительно.

У Манюся опустились руки – рухнули все его надежды. «Сейчас начнется», – подумал он.

Однако вместо нотации он услышал веселый голос Стефанека:

– И ты мне понравился. Есть у тебя футбольная жилка. Есть талант, а это уже много.

Манюсь с трудом проглотил слюну.

– Я… я, знаете, хотел попросить прощения за этот мяч. Не видать мне тети Франи, я сделал это только для товарищей, для команды. Без мяча какая игра…

Стефанек внимательно посмотрел на Манюся:

– Сколько тебе лет?

– Четырнадцать… еще не исполнилось.

– Родители есть?

– Какие там родители!.. Во время восстания погибли.

– А кто же за тобой смотрит?

– Тетя Франя смотрит, если можно так выразиться.

– А чем она занимается?

– В артели «Чистота» работает, нанимается помогать по домам. Ей по часам оплачивают, но это не стоящее занятие.