Текст книги "Дельгеран. Око Эльраэдена (СИ)"

Автор книги: Ада Грифт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

– Рааэль, что происходит? Почему принц хочет, чтобы я удалила ему воспоминания. Ладно, ребятам, это хотя бы логично – хотя и им можно было бы стереть лишь отрывки о самом ходе ритуала и поставить ментальную команду о неразглашении – но ему зачем? Это вообще противоречит здравому смыслу? Ведь тогда он будет считать, что Карим предатель, да он убить его может или ещё чего похуже придумать. Не знаю как ты, а лично я не для того надрывалась, чтобы мою работу тут же растоптали и уничтожили!

Я могла бы говорить ещё очень долго, очень уж меня вывело из равновесия происходящее, но полуэльф задушил рождающуюся истерику лишь одним словом:

– Успокойся.

Ну, слово, конечно, ещё подкрепилось соответствующей эмоциональной волной. И самое противное, что он не давил своей силой, тогда бы я сразу же взбрыкнула и рассказала что и про кого я думаю, со всеми вытекающими ментальными спецэффектами, нет, он убеждал, «говорил» что всё будет хорошо, просил выслушать и главное в отличии от меня он знал выход.

И я замолчала. Как-то очень резко и естественно. Забыв, что я вообще собиралась дальше говорить.

– Мы сделаем всё так, как надо. Ты поняла, почему принц не хочет ничего помнить? Я видел через тебя его воспоминания и чувствовал его эмоции, когда всё закончилось. Он уже много лет вмешивался в жизнь Марка, вроде бы из лучших побуждений, но самому Марку это вмешательство было не нужно, он не честолюбив и был бы совершенно счастлив где-нибудь в тихом провинциальном городке на окраинах империи, в том же Рандене, и теперь принц винит себя в случившемся. Не переживай, подобные приступы у наследника бывают нечасто.

Я слушала очень внимательно. Ситуацию под таким углом я не рассматривала, точнее просто не успеларассмотреть. Но расклад действительно был совершенно логичным.

– Что же нам делать? – не знаю почему спросила, как-то само собой вырвалось. А главное совершенно непонятно, откуда взялось это «нам». Полуэльф улыбнулся, я ощутила исходящую от него волну эмоционального тепла и поддержки:

– Корректировку начнёшь с принца. Не бойся я помогу построить разговор так, что у него просто не останется другого выхода, кроме как согласиться. Заблокируешь ему лишь воспоминания о том кого он нашёл в «доноры» и всё дальнейшее, но нужно сделать так, чтобы сам ритуал, во всяком случае его конец, он помнил. Просто убери всё, что касается Марка.

– Подожди, но ведь тогда когда принц узнает о гибели Марка, а он узнает, то сложить два и два не составит труда.

– Вот поэтому удалять воспоминания ты не будешь, а будешь их блокировать. Как только принц отойдёт от всего, он сам к тебе явится с просьбой всё восстановить. А сейчас это лишь слабость, неужели ты не можешь помочь принцу в её выполнении? – и улыбнулся, не губами – эмоционально, так хитро и лукаво, что у меня поначалу даже слов не нашлось.

– А ребята?

Рааэль удивился. Очень. Будто я спрашиваю у него элементарнейшие вещи. А он в сто двадцатый раз должен объяснять одно и тоже:

– А что ребята? Сделай как хотела. Удали подробности ритуала и поставь ментальный запрет на разглашение.

– Но ведь это же нарушение приказа...

Если бы смех был не ментальным, а реальным, то я бы наверное оглохла. Вот стукнуть бы его чем-нибудь! Но прежде чем я успела хоть как-нибудь реализовать свои мстительные планы полуэльф успокоился, ну относительно, ехидтва в голосе было более чем достаточно?

– А ты у меня вся такая правильная, и правила ну никогда не нарушаешь.

И вот что ему ответить? Я обиженно фыркнула разорвала связь и отвернулась. Я обиделась! Вот. Девушка я или нет? Имею между прочим право.

Серебристый луч легко скользил по мысленити. В шестой раз делать это всё было не интересно и где-то даже скучно. Всё таки конвейерная работа и я вещи не самые совместимые. Последний момент. Ага! И вот тут ещё чуть-чуть. Всё!

Вынырнула из ментала и облегчённо вздохнула. Шер (его воспоминания я корректировала последними), сидящий в кресле напротив меня, ещё не пришёл в себя. Диспозиция же в комнате претерпела существенный изменения. Рааэль стоял облокотившись на стену недалеко от меня. Принц, чья память была заблокирована в нужных местах, спокойненько отдыхал на угловом диване. Марк, точнее Карим (хоть бы не оговориться случайно, где-нибудь в людном месте), поддерживал его компанию, на аналогичном диване, только стоящем на другом конце этого огромного зала. Все же остальные столпились возле выхода. Взгляды их были потрясенными, но обсудить это они – увы не могли. Такова их плата. Моя же... моя плата тоже найдёт меня, даже не сомневаюсь. Платить в этом мире, да и в том, другом, уже не существующем, приходится... приходилось за всё. А уж за возможность выцарапать чью-то душу с порога смерти и подавно, а я, да и Рааэль теперь, после проведения ритуала мы знали совершенно точно – Марк не прожил бы больше периода, это знал и он сам, или скоро узнает.

От мыслей меня отвлёк пронзительный недоумевающий взгляд. Очередной за сегодня. Я выдержала его, как и все предыдущие. Да, вы будете помнить о том, что случилось с Марком, да, я нарушила прямой приказ наследного принца, и да, я ни капельки в этом не раскаиваюсь, это мой выбор и я его сделала. Говорить всё это я не стала, но понять можно было и по взгляду, сейчас я не играла им, как это приходилось часто делать.

Тёмный эльф отвёл взгляд первым. Молча поднялся и направился к своим. Молча обнял Элиру. Молча указал всем своим на дверь. Уходили они тоже ... молча. И только в последний момент, когда Шер уже сам направился к выходу вместе со своей спутницей Элира резко повернулась ко мне и заглянула в глаза.

Неожиданно... но в них была благодарность, а не непонимание и растерянность, как в тот момент, когда она открыла их после того как очнулась:

– Спасибо, – слова прозвучали очень тихо, но при этом и очень-очень искренне.

Один шаг и дверь захлопнулась.

Я осталась наедине с мужем. Ну Артедрион с Марком-Каримом не в счёт.

Рааэль ободряюще мне улыбнулся и направился в мою сторону.

– Ты умница.

Я смерила мужа взглядом и отвернулась. Я вообще обиделась! Никто не забыл? Хотя в молчанку я собиралась играть совсем не потому, что хотела полуэльфа повоспитывать. Я существо рациональное, а мой муж и процесс воспитания – это две прямые которые даже не думали пересекаться, но вот неприятного разговора о Марке моё молчание явно поможет, если не избежать, то хотя бы отложить. Так что как минимум до утра молчим. И на многозначительное насмешливое фырканье и ну-нуканье по ментальном каналу тоже не отвечаем. Закроюего поплотнее и всё. Вот так!

С кресла я поднялась гордо проигнорировав предложенную руку. Полуэльф лишившись возможности ментального общения, фыркнул вслух и даже усмехнулся чему-то. А я? А что я? Я молчу. Гордо и независимо.

Жаль только что спать одной мне этой... ночью (если темно – значит ещё ночь) всё равно не дали. Стоило только улечься в тёплую претёплую кровать, как моё одиночество было нарушено. Горячая рука, скользнула под тёмно-фиолетовый шёлк пижамной кофты и уютно устроилась на моём животе. Через мгновения меня придвинули к себе и устроили на сгибе локтя. Поругаться очень хотелось, но я же с ним не разговариваю, поэтому зло сверкнула глазами и отвернулась, да и спать, если честно, хотелось, оччччееееееееень сильно хотелось.

Маркус дель Йен никогда не считал себя выдающимся магом.

Почему?

Ступень мастерства и степень силы у него были высшего, одиннадцатого разряда. Знания и опыт присутствовали. Боевые навыки тоже. Но сколько бы его ни хвалили и ни превозносили на совещаниях высокого начальства, сам он прекрасно осознавал, что никогда не будет гением. Хорошим, опытным, квалифицированным работником – да, но вот в нестандарной ситуации, когда надо будет действовать не по инструкции, а иногда, напротив, в нарушение всех правил, он просто потеряется и подведёт тех, за кого несёт ответственность.

Маркус прекрасно знал эту слабость, и как всякий достаточно сильный человек, пытался с ней бороться, перечитывал труды стратегов, занимался рассмотрением различных вариантов одних и тех же ситуаций,это приносило свои плоды и часто помогало во время магических столкновений, которые нет – нет да происходили, но вот гением, тем кого в минуты опасности охватывает озарение, кто непонятно откуда выдаёт нереально-простые, но в тоже время гениальные комбинации, а часто ещё и противоречащие всем законам логики, таким человеком он не был. Никогда. И уже не станет. Этому невозможно научиться.

Как невозможно заставить единственную женщину, которую он любил всю жизнь, полюбить... его, а не другого. Даже сейчас.

Десять лет в его сером мире было лишь один лучик света. Адарель. Чужая женщина. Чужая жена. Мать чужой дочери.Она никогда не была его. Но Марк всё равно считал её самой любимой и прекрасной. Даже наслаждаясь её светом издали, он был счастлив.

А потом наступила самая ужасная ночь его жизни. Ночь, когда Эвон дель Гретта-Деэль погиб заслонив своей аурой их всех. Позже, Марк понял, как его можно было спасти. Если бы они в туже секунду объединили силы и отдали их менталисту, Эвон мог бы сейчас быть жив. Тогда... всё было бы по-другому. Марку не пришлось бы наблюдать, как его любимая из святящейся внутренним светом феи превращается в серую тень себя прежней. Как Мари, маленький ангел, в котором он не чаял души, в один миг лишается детства – маги-менталисты перестают быть детьми в момент побуждения своих сил. Как её глаза наполняются серебром, а в душе поселяется боль. Тогда всего бы этого просто не было бы. И Адарель была бы счастлива. Пусть не с ним, пусть он бы видел её счастье хотя бы издалека, а так...

Из-за глупого минутного замешательства Марк потерял всё. Но самое страшное... Ведь в тот миг, когда он понял, что Эвона больше нет, в его сознании, где-то очень глубоко, появилась радость. Теперь его любимая была свободна. Ему самому было мерзко от этой радости, но избавиться от неё не получалось. Да и радовался он всё равно напрасно. Адарель умерла вместе с Эйвоном. Та женщина, что глядела на мир её глазами, была совсем другой, её он не знал, хотя хотел попытаться, но ему не дали и этой возможности.

Адарель просто исчезла. Сразу после того как менталисты забрали Мари.

Он зашёл к ней на следующий день, желая поддержать, провожать Мари он не рискнул, её новый взгляд пугал и заставлял ёжиться от ужаса, но поддержать ту, которую любил столько лет, он должен был, может быть не всё потеряно и рядом с ним, окружённая его любовью и благоговением она сможет стать прежней... Но ему даже не дали шанса. Когда он пришёл, дом был уже пуст. Продавать его приехал агент. Наняли его в столице, и о местонахождении клиентки он не нал ничего. На следующих же выходных Марк прочесал все гостиницы и таверны Эльрриона, но всё было безуспешно. Адарель словно растворилась во времени и пространстве. Навсегда.

С годами он начал понимать, что никогда бы не смог заменить ей своего погибшего друга, что она никогда бы не стала прежней и, может быть, это была даже хорошо, что призрак женщины, бывшей для него центром мира, исчез, но любить её, ту, какой она была, он не переставал. Марку до сих пор снились её лучащиеся счастьем глаза, развевающиеся на ветру золотые волосы и улыбка, та которую она никогда так и не подарила ему, та которая умерла вместе с Эвоном. Со временем эта любовь превратилась в глухую боль, но так и не ушла. Отчаянье и обречённость. Именно эти чувства вызывала теперь у него его застарелая хроническая болезнь.

Когда же он увидел Мари, нет не в первый раз, когда всех их больше занимала работа, тогда она была собрана и сосредоточена и больше напоминала отца, несмотря на явное внешнее сходство с матерью, а вот потом, когда он увидел её в домашней обстановке, радостную и счастливую, смеющуюся над шутками близнецов. Он тогда, кажется, просто застыл на пороге. Марку показал, что он бредит, что он сошёл с ума: тот же, уже забытый, но всё равно лелеемый в памяти, свет, та же улыбка, те же жесты. Адарель... На мгновение Марку показал, что он вернулся в прошлое. Но всё было реально, и Мари даже ответила на его симпатию, не оттолкнула, не сбежала... Нет, о том, что она может его полюбить Марк даже не смел мечтать. Он просто хотел погреться в забытом уже свете, хоть немного выразить свои накопившиеся чувства словами, поцелуями, объятиями... Он не хотел её обижать. Просто хотел излечиться. Перестать терзаться, мучиться от безысходности. Но всё это было бесполезно.

Мари была другой. Временами она безумно напоминала Эвона, и тогда Марка начинала терзать совесть и чувство вины. А иногда... иногда в ней мелькало что-то пугающее, то что заставляло обычных существ смущаться и испытывать страх в присутствии менталистов. Мари умела это прятать и сама смущала этой части себя, но это всё равно было. Боевой маг даже вновь достал один из оставшихся ментальных амулетов Эвона и активировал его. И самое главное... она не была слабой, в ней была именно та решимость, которой так не хватала самому Марку, и видя это, боевой маг терзался чувством зависти и несправедливости, зачем эти качества милой красивой девушке, ведь они ей только мешают нормально жить.

А потом... Марк сразу понял, что она прочла его, и даже догадывался, что именно, впрочем, специалист её уровня мог прочесть всю его память за пару минут. Сначала стало обидно, потом затопило чувство несправедливости, а потом... он увидел её глаза. Впервые они были искренни. Вот сейчас, вот в этот момент, она не играла и не притворялась, как делала это почти всё время. В этот момент с его глаз будто упала пелена. Он увидел всю ситуацию её глазами и понял, что его любовь к Адарель превратила его не просто в полное ничтожество и слабака, но ещё и мерзавца. Он не имел права обижать эту девушку. Она и так почти не видела детства, пережила такое, о чём лучше не думать, видела худшие пороки разумных существ, и то что она после этого всего лишь временами играет – это такие мелочи.

Марк хотел броситься к ней, вымолить прощенье, стать если не любимым, то хотя бы другом, но он опоздал. Как всегда. Она шагнула в воронку ТПК

А потом, потом он узнал о нападении, о том, что забрал её оттуда сам глава департамента на руках, что после этого он чуть не разнёс всё зальденовское отделение выясняя кто именно её отпустил. Маркус вспомнил её слова «Слухи о моём романе с ирром Рааэлем сильно преувеличены» Если бы преувеличены – преуменьшены. Герцог был не тем человеком, точнее полуэльфом, который будет так переживать из-за обычной любовницы. Это не он врал Мари. Врала она. Врала. Играла. Может быть даже всё время. И тот взгляд тоже был игрой. Другого объяснения просто быть не могло!

А потом Марк услышал о их свадьбе.

В ту ночь он просто напился. Один на один с собой. До невменяемого состояния. Впервые в жизни он вырубился лёжа на полу в обнимку с бутылкой.

Потом? Потом были безрадостные дни ставшие ещё более серыми и тоскливыми. Он был наркоманом, который после длительного воздержания отведал дурмана, нового, непривычного. Ему казалось, что этот «дурман» оставил его равнодушным, но всё было скорее наоборот. Её глаза, её запах, непослушные локоны волос, тихий смех, то как она наклоняет набок голову, когда слушает собеседника и растерянно теребит кончик косы, когда задумывается. Его лечение от любви к Адарель оказалось удачным, её он больше не любил. Вот только побочные эффекты от этого лечения оказались хуже самой болезни. Намного хуже. Тогда он мог хотя бы быть рядом, пусть в качестве друга, но всё же рядом, он грелся в её тепле, радовался тому, что она счастлива, теперь же...

Мари стало герцогиней, мало того – наследной, счастливой обладательницей приставки «ан» перед титулом, а он... Обычный неудачник, который только и может что рассказывать другим, как надо делать, сделать же что-то самому... У него не было даже шанса. Особенно теперь.

Мир вокруг него тускнел. Элира с Шером не находили себе места. Вся их БГ тоже переживала, костеря Мари последними словами, он же... Ему было всё равно.

Очередное совещание у принца. Инструкции, которых он толком и не слушал, просто молча согласился, и ночь. Тёмная, тихая, почти безветренная. Амулет одноразового ТПК и непонятный дом. Карта маршрута. Полуподвальное помещение и люди... существа... Слова складываются сами собой, механически, он даже не думает о чём говорит, а потом... Глаза. Её глаза. Сверкающие сейчас так же, как у Эвона. Прощение. Это всё чего он хочет и на что смеет надеяться. Только прощения.

А потом... Нити её магии проникают в его сознание, но он уже не противиться. Какая разница, когда и как она всё узнает. Марк никогда не думал, что можно любить кого-то и одновременно винить, осуждать, ненавидеть. Его любовь к Адарель была хоть и безответной, но светлой, эта же болезнь, она разъедала душу, причиняла боль, выворачивала на изнанку. И вдруг...

Облегчение.

Стало совсем легко. Маркус даже не мог поверить. Мир начал обретать чёткость, но прежде чем он успел хоть что-то понять, Марк заснул. Как позже выяснилось – навсегда.

Сон был... странным. Мешанина магических образов и картинок. Непонятные слова. Трудно объяснимые ощущения. А потом... Он услышал зов. Его звали, тянули, уговаривали. Настойчиво и громко. Даже не сомневаясь, что он придёт. Марк медлил. И вдруг... Приказ. Чёткий, уверенный и понятный. Проснуться и открыть глаза. Рефлексы сработали раньше, чем в его голову пришла мысль о том, что во сне не бывает приказов.

Тяжёлое вязкое пробуждение и... Боль. Марк всегда думал, что умеет терпеть боль, но такую... Невозможно было дышать, невозможно было думать, невозможно было существовать... В мире не осталось ничего. Только он и... боль.

Когда я проснулась, время было ещё достаточно раннее. Из соседней комнаты слышался монотонный голос Рааэля, который что-то говорил, судя по ответам, служанке. Шторы были предусмотрительно задёрнуты, но в щель между ними пробивался лучик ярко солнца. Невольно я улыбнулась. Потом всем телом потянулась на кровати и снова завернулась в одеяло с головой. Как же хорошо! Не надо никуда бежать, совершать очередные безумства. Можно просто тихо полежать и лениво наслаждаться теплом и тем, что меня, наконец-то, никто не трогает.

А почему меня никто не трогает?

Эта мысль пришла как-то совсем внезапно. Я резко села на кровати.

Марк.

Или уже Карим?

Неважно.

Важно другое. Он должен был уже проснуться, почему же тогда меня не разбудили? И вообще... Где моя тарика и последние новости? И почему это мой муж меня не будит? Ой, я же с ним не разговариваю. Вот, выхр! Придётся заговорить, моё неудовлетворённое любопытство это намного более весомая причина, чем нежелание выяснять отношения с полуэльфом. И вообще пусть только попробует ко мне придраться, я тогда точно его ментальные щиты разнесу.

Настроив себя таким образом я открыла ИКМ:

– Милый, а ты ничего не хочешь мне рассказать?!

Ой... кажется он подавился.

Надо же... Какие мы оказывается нервные. То ли ещё будет, думать надо было, прежде чем на мне жениться, а теперь – всё.

– Ты же, кажется, со мной не разговариваешь... – раздалось в моей голове через некоторое время, причём по голосу было явно слышно, что муж скорее расстроен тем фактом, что концепция моего поведения изменилась. Вот же... не угодишь ему, впрочем, никто и не собирался, а поэтому:

– Не хочу тебя расстраивать, но я передумала, к тому же, как выясняется, совершенно невыгодное занятие, – насмешливый ментальный хмык я пропустила мимо ушей, – лучше расскажи, Марк очнулся?

– Марк... – меня накрыло волной таких эмоций! Вот... тдерену твою за ногу, как-то не подумала я, что мой интерес будет воспринят с этой точки зрения, между прочим, интерес в первую очередь профессиональный. Полуэльф же... Чего я от него только не поймала через ментальный канал: и ненависть (к Марку, понятное дело), и злость (на него же), и ревность (ну куда тут без неё).

Заговорила я быстро-быстро, прежде чем «обожаемый» супруг успел хоть что-то сказать, а то сейчас как начнём отношения выяснять, а мне от любопытства умирай, нет, сначала пусть расскажет всё что происходит, а потом и поругаться можно будет.

– Ну разумеется – Марк, или Карим... Как нам теперь его называть? – нет, блондинку мы играть не будем, сразу поймёт что играю, а вот интонаций восторженного ребёнка добавить можно, – Ты смотрел его ауру? Он вообще очнулся? Мне же интересно, я не могла даже предположит, что всё удастся. Ты видел КАКИЕ там были заклинания! А мы сходим ещё в библиотеку Эльраэна? Вдруг, ещё что-нибудь пригодится. Я там ещё такое видела... Нет, подожди, лучше про Марка скажи. А его магия...

– Мари, подожди, не так быстро...

Не-не-не... рано ещё разговаривать, клиент ещё соображает и трепыхается, надо добить:

– И вообще, где моя тарика и завтрак, меду прочим, честно заслуженные. Я значит надрываюсь тут, пашу по ночам, между прочим за чистое спасибо, а мне даже позавтракать не дают, и ещё...

Нет, я вообще много чего ещё хотела сказать, но меня перебили, нагло и вот совершенно нелогично.

Рааэль рассмеялся. И ментально, и... реально. Из соседней комнаты я услышала его непрекращающийся хохот.

– Мари, ты прелесть, я тебе говорил, – наконец услышала я в своей голове, одновременно муж отпустил служанку, – страшно представить, что она подумала и направился ко мне, – У тебя совершенно потрясающее нелогичное мышление. Никогда невозможно предположить, что ты сделаешь или скажешь в следующую секунду.

Я обиженно зафырчала, но всё же ответила, для разнообразия даже честно:

– Чаще всего то, что от меня меньше всего ожидают.

– Занятная логика. Но я буду иметь ввиду, – тон был шутливым, но судя по эмоциям, Рааэль действительно принял к сведению мою иррациональную логику, бредово звучит, конечно, но против правды ведь не попрёшь.

Ну, хотя бы к Марку больше не ревнует, отвлёкся. Это мы тоже запомним. Ну не люблю я ругаться. По мне так это напрасная трата времени.

Я даже не успела толком обдумать последнюю мысль, как муж появился на пороге спальни:

– Завтрак накроют через тридцать минут. Успеешь собраться?

Волшебное слово «завтрак» резко изменило мои приоритеты и заставило отложить все дальнейшие расспросы на потом. В конце концов если бы была какая-то экстренная ситуация, я бы наверняка об этом уже знала, а Рааэлю уж точно было бы плевать разговариваю я с ним или нет, если бы нужно было что-то срочно решать, да и мне, если честно, тоже.

Собиралась я в безумной спешке. Пришедшая служанка – всё таже, менять мне её пока было просто некогда, а может и не придётся, всегда хочется верить в положительный исход – застала меня уже выбирающей одежду. На этот раз это было даже платье, достаточно строгое и тёмного цвета, но с тааааааким разрезом с боку, что аж дух захватывало. Под платье были одеты соответствующие чулочки и огромный каблук – что не сделаешь, чтобы мужа подразнить. Сверху на плечи широкий полупрозрачный шарф. Всё.

Бежать на каблуках было ну очень проблематично, но в гостиную примыкающую к моей спальне я шагала весьма бодренько. Навстречу мне уже неслись умопомрачительные ароматы, что только добавляло энтузиазма.

«Приятного аппетита» я пробормотала уже усаживаясь на стул и принимаясь за еду.