Текст книги "Дельгеран. Око Эльраэдена (СИ)"

Автор книги: Ада Грифт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

– У нас остался лишь один выход, – наконец заговорил Артедрион, – Мы должны возвращать в Эльррион. Там осталась библиотека первого императора и Мариэлла единственная кто может её открыть и прочитать. Возможно, что-то удастся узнать оттуда.

Я оторвала глаза от панорамы рассвета и перевела их на говорившего. Кажется, его высочество уже справился с последними известиями и что-то для себя решил – во всяком случае лицо его было спокойно и сосредоточенно.

Я уже собралась ответить принцу, но это сделал за меня Рааэль. Не поворачивая – он стоял немного впереди нас с Артедрионом – не отрывая глаз от солнца, он произнёс незнакомым, совершенно чужим голосом лишённого даже намека на малейшие эмоции:

– Мы должны отправляться в путь прямо сейчас?

Наследник нахмурился. На мгновение наши взгляды встретились – нам обоим, определённо не нравилось то что происходило с герцогом ан Маэрским. Но принцу первому удалось справиться с собой, уже через мгновение на его лице была непроницаема маска, глядя на которую можно было предположить, что те переживания и тревога за друга, которую я читала на его лице только что, мне лишь примерещились.

– Нет, сегодня мы должны ещё посетить верховного родрона, к ночи, когда решим с ним все вопросы, можно будет отправляться.

– Верховный рондрон, это который, – на секунду я задумалась припоминая гарриэнраарское слово, – Альшера-андерон?

– Он самый, – подтвердил Рааэль, наконец поворачиваясь к нам.

Как мне удалось сдержаться и не воскликнуть что-нибудь нецензурное при взгляде на его лицо осталось тайной для меня самой. Мой супруг и прежде не страдал богатой мимикой – теперь же... его лицо превратилось в скульптуру: глаза утратили всякий блеск и выразительность, черты лица подвижность, только губы шевелились для того чтобы произнести слова. На мгновение мне стало страшно. Мой супруг же не глядя ни на кого произнёс:

– Через какое время у нас назначена с ним встреча.

Принц нахмурился, но никак не прокомментировал происходящие с моим супругом изменения, лишь коротко ответил:

– В шесть часов вечера.

– Мы будем готовы, – сухо произнёс Рааэль, а потом обратился уже ко мне, всё также глядя в пространство, – Мари, я буду ждать тебя в наших покоях. Я пришлю слугу, чтобы он проводил тебя. За кьер не беспокойся они уже там.

А потом он коротко кивнул нам обоим на прощание и направился к зданию посольства.

Гарриан, отошедший от нас на десятка два шагов проводил его настороженным и ничего непонимающим взглядом, я же стояла и понимала, что не могу, не имею права оставить своего мужа сейчас одного.

– Я должна идти, ваше высочество, – пробормотала я не отрывая глаз от удаляющейся фигуры Рааэля, не особо задумываясь о том, что говорю, – Увидимся вечером.

Я уже сделала несколько шагов в сторону поместья, когда принц всё же окликнул меня:

– Мариэлла, вы сможете ему помочь?

Я обернулась. Сквозь привычную маску на лице Артедриона вновь стало заметно проглядываться беспокойство. Я нахмурилась:

– Не знаю. Если бы это был обычный эрр или ирр – без всяких проблем. С ним же... Я могу воздействовать на него только с его разрешения или через ментальный канал. А его он замуровал так, что прорваться к нему теперь можно только насильно. И я пнонятия не имею что делать!

Кажется, принц возвёл глаза в небу и на его губах даже мелькнула улыбка:

– Мари, ментальная магия это не единсвенный способ помочь человеку, когда ему плохо. Тем более... любимому человеку, – на секунду принц замолчал, – Вы ведь любите его, Мариэлла.

Я подняла глаза, долго обдумывая что ответить, а потом молча развернулась и продолжила свой путь. Следом шёл Гарриан, видимо решив проводить меня самостоятельно. У входа в наружное крыло он открыл мне дверь, потом зажёг магический огонёк и дальше двигался уже впереди, показывая дорогу.

В моей же голове вертелись последние слова Артедриона. Люблю ли я своего невыносимого эльфа? Любит ли он меня? А какое это имеет значение? Если никто не сможет сказать настоящие ли наши чувства или же это результат моей ментальной магии, его эмпатии и действия ментального канала.

В том что он воздействовал на меня в этом плане особенно поначалу я была почти уверена. Я... я тоже несколько раз предпринимала аналогичные диверсионные акции в его сознании, когда он его ещё не закрыл. Ну и наконец... Ментальный канал. С одной стороны – приятный бонус, с другой – огромный риск. Но кроме того, что снять его невозможно и используется он в основном только в парах, состоящих из ментальных магов, есть и ещё один нюан. Никогда нельзя сказать, к каким чувствам в паре ИКМ может привести: эта может быть как искренняя и взаимная любовь, так и такая искромётная и всепоглощающая ненависть. Нам похоже выпал первый вариант. Хотя, когда я только устанавливала ИКМ, ставила как раз таки на второй.

Но это всё была теория. Вопрос заключался в другом. Можно ли считать эти чувства настоящими? Или это всё иллюзия. Такая же иллюзия как всё то, во что мы с детства так искренне верили, что были готовы защищать до последней капли магии и крови, теперь же...

С другой стороны – значение всё это имеет лишь с нравственной стороны. От того что теперь я знаю, что Дельгеран построен из осколков погибшего мира и всё наше общество было изначально заложено на лжи и желании стереть из истории любые упоминания об этой катосрофе, это ведь вовсе не означает, что империя перестала быть моим домом, что я, да и любой другой дельгеранец сделаем всё чтобы она и дальше процветала вне зависимости от власти над нами Ока, отсутствия или наличия присяги, лично для меня это не имеет никакого значения. Так и в чувствах. Вне зависимости от того откуда они взялись – они уже есть. И я не намерена позволить полуэльфу которого я, демон вас всех побери, люблю, заниматься самоедством и обвинять себя в самом факте своего рождения.

Я настолько накрутила себя, что когда Гарриан открыл передо мной дверь и, попрощавшись, удалился, я шагнула в полутёмную комнату полная уверенности, что смогу со всем справится.

Когда же я вошла, и дверь за моей спиной гулко хлопнула, всё вдруг изменилось. Комната тонула в полутьме. Амулет ночного видения я уже отключила, поэтому можно было уловить только тёмные контуры очертания предметов: в центре огромной громадой возвышалась кровать, возле которой сладко спали кьеры, приветливо рыкнувшие при моём появлении и тут же снова заснывшие, где-то у зашторенного окна был стол и плетёные кресла, а вон тот тёмный прямоугольник, должно быть, был дверью в ванную комнату. Рааэля в этом царстве полутеней удалось найти далеко не сразу. Он стоял, облокотившись на дальнюю стену, и безучастно смотрел прямо перед собой.

Я придвинула ближе кресло и села напротив него. Мои первые слова сорвались раньше, чем я смогла их обдумать, и были в данной ситуации откровенной глупостью:

– Я ведь проиграла, да?

Некоторое время моя реплика оставалась без ответа, но потом полуэльф всё же вздрогнул и, наконец, заметил моё присутствие, видимо только в этот момент он осознал о чём именно я спрашивала:

– Вероятно – да, – он уронил эту фразу и вновь потерял ко мне интерес.

Ну, нет! Так не пойдёт.

Я попыталась вежливо постучаться в ИКМ, но была практически в прямом смысле сначала проигнорирована, а потом и насильно выставлена.

И вот тут накрыло уже меня. Да-да, я помню, я эгоистка, устраиваю мужу истерику как раз тогда, когда его надо поддержать, плевать он хотел на мою поддержку, тут нужна отнюдь не деликатность и ювелирная работа, а грубый натиск и элемент неожиданности. И вообще, кто первый предъявил претензии тот и прав!

Я поднялась с кресла, подошла к мужу на расстоянии вытянутой руки и, совсем не по-герцогски сложив руки под грудью, начала:

– И как я должна это понимать?

Наконец я удостоилась взгляда своего супруга. Каким этот взгляд был, разговор другой, но удостоилась же. А то что меня чуть на месте не испепелили, ну и что, я от этого даже особо отвыкнуть не успела, уж за пять лет работы ирр эль Лиарро-Вель как только на меня не смотрел. Но стратегическую инициативу терять было нельзя, иначе их светлость опять изволят уйти в свою депрессию, а нам это сейчас совсем нельзя.

– Как долго ты собираешься прятаться от меня за своими щитами отгораживаться этим выхровым заслоном, за который я не могу толком пробраться? Как долго, Рааэль?!

В ответ на эту тираду меня не то что распылили на месте, развоплотили до мельчайших атомов и кажется даже в серьёз начали задумывать о применении магии в мой адрес. Ну-ну, милый, ты сам же на меня такое количество защитных амулетов и артефактов навешал, что тебе же хуже будет. И страх теперь навести не получается, меня колечко обручальное защищает.

Наконец мне ответили:

– Мари тебе не кажется, что этот разговор сейчас не к месту и не ко времени. Если тебе так хочется, мы поговорим об этом, но позже.

Должно быть мои глаза предвкушающее сверкнули и начали разгораться серебром:

– Нет, милый, мы поговорим об этом именно сейчас, и я услышу ответы на все свои вопросы, иначе я сейчас же разломаю заслон, который ты поставил на ментальный канал и выясню всё сама. Это будет больно и неприятно для нас обоих, но зато ты, наконец, перестанешь от меня прятаться и я смогу тебе помочь.

– Помочь? – я вновь увидела в его взгляде знакомую черноту, но бояться мне было попросту некогда – меня резко схватили за запястья, не больно но весьма крепко, и, развернув, прижали к стене, – Мари, с каких пор тебя стал интересовать кто-то кроме тебя самой и ментальной магии? А главное, почему это происходит именно тогда, когда у меня нет никакого желания заниматься дипломатией и направлять твою энергию в мирное русло?

Вот теперь я начала злиться по-настоящему. И если раньше скандал был затеян с одной единственной целью: расшатать равновесие одного полуэльфийского зазнайки и сломать заслон, который он поставил на ИКМ с меньшими потерями, а там уже разбираться по обстановке, то теперь я решила воспользоваться принципом своего милого, дорогого и, выхр всех подери, любимого и, совместив приятное с полезным, выяснить, наконец, что тут вообще происходит:

– Рааэль, я задала вполне конкретный вопрос и жду на него ответ, и если думаешь, что я отстану, то ту глубоко заблуждаешься.

Лицо полуэльфа приблизилось совсем близко:

– А ты ведь не боишься... – он задумчиво всмотрелся в мои горящие от гнева и азарта глаза, – совсем не боишься. Для маленькой ирры, что впадала в состоянии полутранса от малейшего соприкосновения с моей аурой просто невероятный прогресс. Но знаешь. Ты совершенно зря это делаешь. Тебе надо бояться, Мари, потому что я сам не знаю, какое чудовище может сидеть внутри меня и главное, что произойдёт с тобой, когда это чудовище во мне проснётся. Поэтому, да, Мари, мы больше не будем пользоваться ментальным каналом и ты будешь держаться как можно дальше от меня. И как только мы разберёмся с библиотекой Эльраэдена, ты уедешь. Потому что ты должна жить, а не рисковать собой каждый миг этой безумной авантюры.

Как последний довод меня слегка встряхнули, я же... Я просто взбесилась. Значит, пока я была им нужна, можно было рассуждать о моих правах и желаниях, потворствовать прихотям, как этот шовинист, наверное, про себя думал, а как только всё решилось – к ноге женщина и убирайся ка ты в провинцию. Ну, уж нет!

– Значить так, если ты просто больше не хочешь видеть меня рядом, то не обязательно изображать из себя непонятно кого, достаточно просто сказать и я спокойно перееду в свою квартиру и вернусь или к привычной работе менталиста-дознователя или вовсе к частной практике, помнится ты мне это обещал. Но из Эльрриона я не уеду, даже не мечтай, – эта часть далась мне не легко, потому как если он сейчас действительно согласится, можно будет только волосы потом на себе рвать, зато дальше пошло легче, – Что касается твоей непонятной наследственности, то чтобы в тебя не вложил этот ненормальный Учитель при твоём зачатии, для меня это не опасно, если ты помнишь я сама какой-то непонятный Ключ, и я тоже ему нужна, а свои игрушки он бережёт, поэтому будь добр не говорить больше про чудовищ, поскольку я, знаешь ли, тоже не знаю, что и кому от меня нужно, и последнее – открой этот выхров канал иначе, небом клянусь, я снесу его сейчас ко всем демонам!

Ладони полуэльфа сжались на моих запястьях довольно ощутимо, но мне сейчас было плевать на эту боль. Имели значения только чёрные глаза надо мной и незатухающая в них боль и ярость:

– Нет.

– Я предупреждала.

– Не будь идиоткой!

– Мы уже и на оскорбления перешли?

– Мари... Не играй с огнём!

– А если мне хочется...

– Ты сумасшедшая... – его губы набросились на мои как последний и самый верный способ закрыть рот и отвлечь от таких любимых мной ментальных фокусов. А потом меня подняли вверх, резко прижали к себе и я оказалась лежащей под ним на кровати, беспомощная, обездвиженная, вот только страшно мне не было совершенно. А ещё мои глаза победно сверкнули. Потому что я всё-таки довела своего невыносимого супруга до состоянии в котором он просто не сможет поддерживать ментальный заслон.

Должно быть, в последнее мгновение он всё же это понял, но было уже поздно. Я сосредоточилась на своей части ИКМ-а, немного напряглась, всё тело пронзила короткая вспышка боли, и, наконец, я оказалась в сознании моего любимого, но чрезвычацно вредного полуэьфа.

Ну вот, а теперь можно и проблемы начинать решать, а не заниматься пустыми препирательствами.

– Ну же, милый, не надо сопротивляться, это уже всё равно бесполезно. Ты ведь самый лучший, ты знаешь? И никогда не сможешь стать чудовищем, потому что, чтобы в тебя не вложили, ты – это ты, а ты никогда не сможешь быть чудовищем.

И не смей прогонять меня – я всё равно не уйду. Я всё равно буду рядом – потому что сейчас я нужна тебе, ты ведь сам не бросил меня, когда я улетела в субментал, нет, ты нырнул следом и вытащил меня, так позволь же мне помочь, когда я действительно могу, пока все эти мысли не въелись в твою сущность и не стали её частью.

Я говорила и говорила. Ментально. Едва слышным шёпотом. А мои ментальные нити, тонкие едва ощутимые, тем временем избавляли моего мужа от страха, боли, желания отгородиться от всех и вся и неприятия себя, эмоций было много, но положительных и светлых ни одной, все тёмные или отливающие серыми красками отчаянья и безысходности. Работы было столько... Но я не смела даже думать о том чтобы остановиться, а мой ментальный голос... он всё также продолжал шептать. Что? Я не особо задумывалась об этом. И вместе с тем, наверное, впервые говорила совершенно искренне.

– Знаешь, если бы можно было, я бы даже рискнула удалить твои последние воспоминания, но тебе нужно это помнить. Не только потому, что это необходимо для расследования – это нужно и тебе самому. Я ведь знаю, что ты бы и сам со всем этим справился, но у нас нет времени, поэтому я буду чистить твой эмоциональный фон, а ты не будешь сопротивляться. Хорошо?

Может быть кто-то бы смог помочь тебе иначе, поговорить, заставить, всё рассказать, но у меня всегда были проблемы с психологией, я могу только так. Поэтому если мне когда нибудь будет плохо так же как тебе сейчас, а я буду чудить и не давать тебе возможности мне помочь, я даю тебе разрешение на одно эмпатическое вмешательство в мою ауру. Я надеюсь, ты оценил мой подарок? Такого я не разрешала ещё никому.

А ещё знаешь, я ведь давно хотела тебе сказать, когда я первый раз увидела тебя в первые секунды, ты мне понравился, очень, даже несмотря на то, что ты эльф и блондин. А потом мне стало жутко страшно. Я не могла понять почему, поэтому сама и провоцировала тебя при каждой встрече, я хотела разобраться и понять, хотя ты наверное и сам всё это знаешь.

А ещё... Ещё я ужасно завидовала тебе. Ведь в глубине души я всегда хотела быть первой, а не прятаться, изображая из себя посредственность, только осознание того, что если мама меня потеряет, она останется одна и тогда попросту сойдёт с ума, останавливали меня от того, чтобы плюнуть на всё и жить так, как мне хочется. И, наверное, именно поэтому эти два периода были такими потрясающими, ведь я впервые за долгие годы была самой собой.

А тем временем я продолжала и продолжала свою нескончаемую задачу. Эмоций было столько! Я честно, старалась сильно не вчитываться в то что я уничтожала, просто касалась его ментальных нитей, легко, почти незаметно, и стирала то что заставляло моего супруга заниматься самоедством, но иногда это получалось само собой. Впрочем думать об узнанном было некогда.

Очистить эмоциональный фон эмпата, да ещё уровня Рааэля – это вам не у эрра, да что там, даже любого ирра проскнировать, мне приходилось хозяйничать в голове эмпата на его же поле, ментальными ниточками наводя здесь порядок. Всё равно, что пытаться сделать уборку в бальном зале Большого императорского дворца носовым платком. К счастью Рааэль почти не сопротивлялся, но и не помогал, хотя мог бы, он просто самоустранился от процесса, попросту отдав инициативу в мои руки.

А где-то... Где-то там в другой реальности я продолжала лежать беспомощная и обездвиженная, с зажатыми ладонью мужа руками над головой на огромной кровати в чужой полутёмной комнате, не моргая вглядываясь в глубину его глаз и души. Где-то там... очень далеко. Здесь же. Здесь были только мы вдвоём в гулкой темноте сознания Рааэля один на один с его мыслями и эмоциями.

Мой ментальный шёпот отражался как эхо от его стен, а нити всё продолжали и продолжали своё дело, хотя мне самой больше всего хотелось лечь на пол и сдаться. Но я не имела такого права. А потом, когда я уже практически сдалась я всё же ощутила его отклик. Рааэль возвращался ко мне. Вот теперь, когда я была не одна и мне больше не нужно было сражаться с его демонами за нас двоих, теперь можно было и расслабиться. И с восторгом понаблюдать за работой профессионала. В его руках «уборка бального зала» превратилась практически в игру.

Когда моё сознание вернулось в собственное тело, первое что я увидела – были глаза Рааэля. Живые – тёмно-карие с едва различимыми отблесками тепла на самой глубине. От облегчения я едва не выдохнула, но сдержалась. Ведь битва была выиграна лишь наполовину. Муж же тем временем продолжал всматривался в мои глаза. Очень долго, сосредоточенно, ища в них ответы на какие-то одному ему ведомые вопросы. При этом он даже не думал менять позы, но мне было если честно плевать на все эти неудобства, мой мир сузился до его глаз, все мысли исчезли, оставив в сознании лишь лёгкость и пустоту. А ещё... отчего-то я знала, что это безмолвный разговор в сотню раз важнее, чем все наши препирательства и ментальные беседы вместе взятые. Как будто после долгого-долгого пути каждый из нас увидел самое важное для себя и теперь пытался понять, что чувствует другой.

Наконец он заговорил, хрипло, практически выдыхая слова мне в губы:

– Если ты ещё раз заговоришь о фиктивности нашего брака, я сам не знаю что с тобой сделаю. Отволоку в ближайшую постель и буду заниматься с тобой любовью до тех пор, пока эти мысли не вылетят из твоей головы: ты поняла, Мари.

Я поняла. Поняла намного больше, чем мне хотелось бы. Этот... этот... этот наглый, вредный, гениальный гад прочитал меня, он не просто слышал всё что я говорила, а что я несла заговаривая его в процессе работы я и сама толком не помнила, он прочитал все мои эмоции, а закрыть их, сосредоточившись на своей задаче я не могла, просто сил не хватило.

Я зажмурилась, пытаясь по отголоскам из ментального канала понять, что мой ненаглядный думает о том, что смог прочитать, но толком преуспеть в этом мне не удалось. Выход был один – я открыла глаза. Он... он... он улыбался мне. Родной, знакомой, едва заметной улыбкой, глядя на которую мне захотелось завизжать от счастья и начать, как в детстве, прыгать на этой самой кровати. Против воли я улыбнулась в ответ. Робко, нежно, будто передо мной был юноша, пригласивший меня на самое первое в жизни свидание.

А потом он поцеловал меня. Очень нежно, но уверенно, а его эмоции, через ментальный канал сказали мне то, что мы оба никогда не доверили бы словам, потому что то, что мы чувствовали было в сто раз сложнее и невероятнее одного просто человеческого слова «любовь» и вместе с тем понятней и проще.

И вот сейчас, когда его губы скользили по моим, ладони опускались вниз, а я понимала, что просто плавлюсь в его руках, и не имею ни малейшего желания сопротивляться этому, вот сейчас нам обоим было совершенно наплевать, на то откуда взялись эти невероятные по своей глубине и искренности чувства, почему мы оба так долго им сопротивлялись, почему мы встретились, зачем и кому это нужно и что вообще происходит в окружающем нас мире. Всё это имело не больше значение, чем свет, который мы так и забыли включить, или не выпитая мной чашка тарики, принесённая для меня Рааэлем. Все мелочи и весь мир вместе взятый мог просто катиться в тартарары. Сейчас имел значение лишь он. Его руки. Губы. Прикосновения. И наша любовь. Неправильная. Пародоксальная. Но живая и настоящая. А ещё... искренняя и нежная.

А весь мир?

О нём мы сможем подумать потом.

Вместе.

ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛАВЕ 13

Гааррых! Эрнуро! Дирэтто!* – тёмноэльфийские ругательства.

Леарт – около полушага.