Текст книги "Дельгеран. Око Эльраэдена (СИ)"

Автор книги: Ада Грифт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 13. Когда раскрывается истина

4 день 8 лунного периода 3413 года от создания Хартии. Иринда-гар. Резиденция посольства Объединённой Империи Дельгеран.

Индир открыл глаза понимая, мечтая о том, чтобы все последние события, выжженные в его мозгу будто калёным железом, оказались страшным сном. Но окружающая его действительность с ужасающей прямотой свидетельствовала об обратном: знакомая камера, ещё более знакомые оковы и совершенно новая, лишённая всех защитных приспособлений одежда, стандартная форма выдаваемая на нижних уровнях подземелья всем заключённым, серая льняная рубаха и такие же штаны. И вновь абсолютная темнота. Было такое ощущение, что Индир вернулся в прошлое. Только плетёный браслет с непонятным шифром на его руке, свидетельствовал о том, что теперь всё будет иначе, раар очень хорошо знал, его назначение, это был номер лаборатории и зашифрованное название эксперимента, в котором он станет живым материалом.

Всё было кончено.

Должно быть финал его истории был предрешён ещё десять лет назад, когда он придумал свой план и начал приводить его в исполнение. Это было слишком самонадеянно с его стороны понадеяться на то, что ему удастся вырваться. А за самонадеянность всегда приходится платить.

Перед глазами раара встали лица его любимых девочек, их дом лаборатория, в свои последние часы, а может быть минуты, он хотел думать лишь о них, не строить бесполезные планы мести, не искать ошибки, просто вспоминать.

Терри.

Эльна.

Их первая встреча. Сверкающие ненавистью карие глаза Эльны, обжигающие не меньшим презрением зелёные – Терри. Их первый разговор. Робкие проблески надежды на их лицах – всё будет не так плохо, как они рассчитывали. Долгие разговоры о магии, часы, проведённые в библиотеке за книгами, тренировки, совместные эксперименты – им пришлось очень долго подстраиваться друг под друга. Первый совместный успех – кажется, это был амулет для ночного зрения, покупаемые приезжими едвали не оптовыми партиями. Совместные ужины у камина. Рыжие локоны Терри, спутанные с белокурыми Эльны, на подушке из шёлка цвета иринда-гарской ночи и их глаза, любящие, искрящиеся счастьем и смотрящие только на него.

Чем он заслужил такое счастье?

Как он мог его упустить?

Эти размышления были бесконечны и вызывали парадоксальное чувство горького, болезненного, но всё-таки счастья.

Должно быть именно эту горькую полуулыбку увидел на лице раара пришедший за ним стражник, ничем другим мелькнувшее сквозь обычно бесстрастную маску охранников удивление Индир объяснить на мог.

Его приволокли в лабораторию. Не его – одну из закрытых лабораторий Учителя. Пятая, если быть точным, в ней Индир прежде не бывал ни разу.

Жалящий, словно остриё кинжалов, взгляд серый глаз. И безразличный кивок охранникам. Индира вновь зафиксировали в оковах у стены. Стоять самостоятельно он уже не мог, поэтому просто беспомощно повис на цепях. Сколько же он уже провёл в этот подземелье что так обессилил?

Учитель молчал. Со стороны казалось, что он всецело поглощён своей работой, а находящийся рядом пленник был не более важен, чем для кухарки клетка с живой курицей на её кухни, впрочем, Индир теперь, видимо, и был этой самой курицей.

Как же низко он пал. Куда исчезла его гордость, принципы – как мог он променять всё на бессмысленные и, что ещё ужасней, запретные знания.

И вот теперь он встречает свой конец один, забытый всеми, лишённый даже малейшего представления о собственном достоинстве, среди тех для кого он лишь материал для очередного опыта. Бесславный конец бессмысленной жизни.

Если бы он только мог представить что будет дальше...

Учитель обернулся к нему и издевательски усмехнулся:

– Я решил оценить твоё желание повидаться перед смертью с родными. Ты ведь так хочешь их видеть. Верно?– полуэльф подошёл к своему пленнику и демонстративно окинув его взглядом с голову до ног и поморщившись на жалкое состояние продолжил, – Наложниц твоих к сожалению найти не удалось, твой отец, светлая ему память, давно продал их в другие гаремы, хотя с ними получилось бы ещё забавнее, можно было бы вновь попробовать слить две души в одну – с людьми я этого не делал, но ведь всё бывает в первый раз. Но зато я смог вновь увидеть у себя в гостях не менее дорого для тебя человека. Ты ведь любишь брата, Индир, верно?

Он осознания того, что всё намного хуже чем раар только мог себе представить его тело покрылось холодным потом. А потом он поднял голову и увидел как открывается дверь. Двое охранников заволокли в камеру бесчувственное тело и прислонив к стене начали споро фиксировать, когда они закончили Индир увидел почти забытые, невероятно похожие на его собственные черты лица... Рандира.

Учитель без сомнения знал куда стоит бить, чтобы причинить наибольшую боль. Оставалось лишь благодарить Великих Богинь, что это не его девочки или мама, но и наблюдать за мучениями брата будет не меньшей пыткой.

Глядя на отчаянье в глазах раара Учитель едва ли не расплылся в улыбке от удовольствия.

– Вижу, ты узнал моего гостя. К сожалению, пока он не в состоянии поучаствовать в нашей светской беседе, но думаю уже скоро присоединиться. Можешь не волноваться, я не начну без него, когда Рандир будет всё чувствовать зрелище станет намного забавнее, – с этими словами Учитель уселся на совершенно непонятно как попавшее сюда позолоченное кресло с обивкой из терракотового бархата и закинув ногу на ногу, будто и правду находился с светском салоне, продолжил, – Ты, между прочем, должен оценить, обычно я своему материалу такого удовольствия, как умереть в сознании не представляю, крики они, мальчик мой, сильно отвлекают от работы. Но для дорогих гостей, готов поступиться своими привычками. Что же ты молчишь Индир? Неужели родители не научили тебя правилам элементарной вежливости?

Индир же... От ярости и бессилия раару хотелось взвыть. Он бы с большим удовольствием хотя бы высказал этому бездушному ублюдку всё что он о нём думает, но прекрасно понимал, что расплачиваться за его длинный язык придётся Рандиру, а тот, несмотря на все его недостатки, был его братом и не заслужил такого конца. Поэтому он выдавил из себя лишь одну единственную фразу, что хоть как-то попадала под категорию приличной:

– Что ты хочешь сделать с моим братом...

Полуэльф задумчиво и даже счастливо улыбнулся и закинув голову назад мечтательно протянул:

– Есть, мальчик мой, у меня одна интересная, а главноеочень полезная идея.

Кажется, Индир всё же хотел что то спросить у полуэльфа, попытаться хоть как-то с ним договориться, но в тот момент когда он уже сформулировал в голове фразу, Рандир открыл глаза.

Так начались самые страшные сутки в жизни Индира Гаэрнару-шер-Эрнеру.

Душу его брата вынимали из тела, обдирая с неё все его воспоминания и личностные качества. Долго, медленно, не торопясь. Управляющая пентаграмма в центре лаборатории была залита красно-фиолетовой раарской кровью, смуглая кожа изрезана в странных непонятных Индиру символах, а виновник всего этого ужаса всё продолжал и продолжал. Невозмутимо, не обращая никакого внимания на творящийся вокруг ужас, просто следуя своему, одному ему известному плану.

Когда на поверхности вновь встало солнце, о чём Индиру сообщил лично Учитель, Рандин больше не мог ни двигаться, ни шевелиться, ни издавать каких либо звуков, свой голос он сорвал намного раньше в животных криках, разносящихся должно быть по всему подземелью, но тем не менее он всё ещё был жив. Чем его мучитель не переставал восхищаться.

Индир пытался закрыть глаза, пытался не слышать, не думать, не чувствовать, но всё было напрасно, что бы он ни пытался предпринять перед глазами стояла искалеченное тело брата и его поседевшие за одну ночь волосы.

Гааррых! Эрнуро! Дирэтто!*

Когда же всё это прекратится?! Когда он наконец прекратит его мучать и отпустит?! Каким бы Рандир не был – он не заслужил подобной смерти.

Возможно Великие Богини всё же услышали беззвучные молитвы раара, к концу дня, когда солнце уже должно было садиться он наконец понял, почувствовал всем существом – час настал.

Вибрирующий, будто осязаемый воздух. Гулкая и вязкая тишина. И едва слышный шёпот. Индир так и не смог различить, что пытался сказать его брат. А потом его тело дёрнулось из последних сил и... затихло.

Его брат Рандир Гаэрнару-шер-Эрнеру был мёртв.

Индир смотрел на измученное, изломанное тело и не мог отвести от него взгляда, как и вытереть предательские слёзы выступившие на глазах – его руки попрежнему были прикованы к стене.

– Пусть Великие Богини благословят твой последний путь, братишка. Я скоро догоню тебя.

Он сказал эти слова едва слышно, но Учитель услышал их и тут же засмеялся:

– Боюсь тебя огорчать, мой мальчик, но прощаешься ты с братом преждевременно, – Индир оторвал взгляд от центра комнаты и нашёл говорившего, он стоял у дальней стены с любопытством рассматривая клубящуюся в заговоренном магией стеклянном кубе субстанцию, – Впрочем, это уже и не совсем твой брат, сложно сказать что он теперь,но мой опыт определённо удался. Осталось лишь добавить новой сущности кое-каких качеств и можно будет начинать увлекательную игру в театр. Ты любишь кукольный театр, Индри?

Понимание того, что этот... этот... этот садист сотворил с его братом практически уничтожило Индира. В бессильной ярости он зарычал, дёрнулся и повис на цепях.

Нет.

Это был не конец.

Всего лишь небольшая увертюра в спектакле, в которой двум раарам, видимо, придётся сыграть каждому свои роли: одному безвольной ничего непонимающей жертвы, другому – не менее безмолвного, но всё понимающего зрителя.

Раар поднял голову, изучая исподлобья того, кто стал его личным проклятием и палачом.

Впервые за все эти годы их взгляды пересеклись.

До этого Индир вряд ли бы рискнул заглянуть в глаза этого существа, теперь же ему было всё равно. Учитель больше не притворялся и не корчил комедии, он был серьёзен и сосредоточен и его взгляд... Стальной, колючий, злой и... невыносимо уставший и равнодушный.

– Ты предал моё доверие Индир, – наконец вынес он ему приговор, – За это и будешь наказан. И если ты думаешь что смерть это самое страшное наказание – ты глубоко заблуждаешься. Тебя проводят в камеру. Но мы теперь будем часто видится. Мою новую игрушку нужно не только создать, но и вырастить, воспитать. И ты будешь за этим наблюдать. А потом, когда придёт время, я проделаю тоже самое с тобой. Только с тобой я не буду столь милосерден и твоя память останется при тебе – ты будешь всё помнить, всё понимать, всё чувствовать, но не иметь ни малейшей возможности мне помешать.

– Кто вы... – голос практически не слушался Инира, но ему всё же удалось выдавить из себя эти слова, – Вы не эльф. Не человек. Кто вы...

Взгляд мужчины потемнел, он не спешил с ответом. Какое-то время они просто молча смотрели друг другу в глаза, ища ответы каждый на свои вопросы. Но наконец, тот кто находился в теле полуэльфа ответил:

– Я такой же как и ты. Маг. Гениальный маг. И собираясь довести свой эксперимент до конца. Ведь это неправильно, когда плоды твоего многолетнего труда не удаётся испытать на практике. Гениальные идеи не должны быть погребены под ограниченной моралью того, что вы зовёте цивилизованным обществом, из-за того что они противоречат каким-то придуманным устоям.

– Вы сумашесдший... – эти слова вырвались у Индира помимо воли.

Но его собеседник лишь понимающе и очень грустно улыбнулся:

– Нет... Я просто маг. Гениальный Маг.

Он бросил на Индира последний взгляд и ушёл.

А куб с тем, что осталось от Рандира, так и стоял на столе. Как вечное напоминание о том, что за ошибки, точно так же как и за глупость, приходится платить. И зачастую не только нам самим.

С того дня жизнь Индира стала двигаться по совершенно однообразной траектории. Утром, весьма и весьма условным, он просыпался от стука охранников в дверь. Затем ему приносили завтрак и пракически сразу же отводили наверх. Там раара ждали уже привычные кандалы и очередной сеанс воспитания души его брата. Шатаясь от изнеможения он молча наблюдал за тем, как раз за разом маг пропускае её через сложные магически конструкции, воздействует совершенно непонятными заклинаниями и... вливает силу. Огромное количество силы. Это продолжалось ни день и не два. Дни, месяцы. Индир уже попросту сбился со счёта.

Позже, когда Сущность, как называл её Учитель, стала видима не только в магическом диапазоне, начался ещё более противоестественный процес – её стали подвергать перегрузкам на грани развоплощения, для того чтобы ввести ту магическую субстанцию, которой по сути и была душа Рандира, в состояние самопроизвольного стазиса. Когда это, наконец, произошло, Учитель подождав какое-то время, начал тренироваться выводить Сущность из этого состояния. Так продолжалось несколько циклов подряд: ввод в стазис, короткая передышка, выход. С каждым разом, каждый процесс происходил всё быстрее и быстрее и, наконец, когда Сущность смогла проделать всё необходимое самостоятельно, опираясь лишь на заложенные в ней ментальные команды и лёгкое магическое воздействие для запуска Учитель удовлетворённо улыбнулся.

Он последний раз проверил все установки вложенные в его новую игрушку и убедившись в том, что всё работает правильно отдал Сущности команду погружаться в стазис и вновь упаковав её в герметичный контенер наконец повернулся к Индиру.

Это было впервые за многие месяцы напряжённо работы, когда полуэльф хоть как-то дал понять, что замечает присутствие пленника, всё остальное время маг попросту игнорировал факт его существования, хотя и не давал расслабиться, стоило Иниру отвести взгляд от рабочего стола, где происходило основное действо, как его пронзал разряд жалёщего заклинания. Сегодня же он впервые посмотрел на него.

– Настала твоя очередь Индир. Завтра я буду воспитывать уже твою душу.

После этой фразы сам Индир помнил лишь ночь бессмысленного ожидания, промелькнувшую словно одно мгновение, состоящее из целой вселенной невыполненных ожиданий, горьких мыслей и нескончаемой, тупой боли.

Безысходность. Безразличие. И... обречённость.

Именно это прочёл в его глазах тот, кого все называли Учителем, в тот миг, когда уронил в вибрирующую тишину лаборатории, последние слова смертельного заклинания.

А посе была только...

БОЛЬ.

Индир никогда не думал, что у неё может быть столько оттенков.

Жалящая и пронзающая, тупая, непроходящая, вспыхивающая, как магические фейерверки, и монотонно однообразная. Боль пробиралась под кожу, устремлялась к самому центру его существа и выкручивала сознание, выбрасывая его из тела. Из чистого упрямства Индир пытался сопротивляться, не замечать, идти наперекор. Но боль... Она была сильнее. Она проникла в него, стала им, и одним резким движением выбросила из его собственного тела.

Так Индир умер в первый раз.

Умер чтобы не почувствовать, нет, душа не может чувствовать, но тем не менее ей можно причинить боль.

У каждой души есть свой путь: рождение, жизнь, смерть, уход за грань и... новое перерождение. В тот миг, когда человек, эльф, раар – не важно – умирает, его душа чувствует грань, она для неё как конечная точка поисового заклинания, как единственный маяк и непроходимой темноте. Если же лишить душу возможности двигаться к её единственной цели – это не просто больно, это – бесчеловечно, это в тысячи раз хуже, чем сделать в одну секунду слепым величайшего художника или отобрать слух у композитора, живущего только своей музыкой. Индир знал, чувствовал, что должен двигаться вперёд, ощущал направление, но каждый раз когда пытался сдвинуться с места – не мог. Его душа – небольшой сгусток энергии – была скована со всех сторон чем-то холодным и чужеродным самому понятию жизнь, словно вокруг были леарты* никога не тающего льда в которых не может выжить никто. Они окружали, давили, высасывали силы и... не пускали.

Это было страшно.

Не чувствовать, не ощущать, не иметь возможности закончить свой путь, но всё ранво... быть. Застыть слово муха в янтаре в своей ледяной тюрьме и не иметь возможности ничего изменить.

А силы, те силы, которые должны были дать возможность его душе найти свой путь... они уходили. Медленно, по капли, но они покидали его, лишая всякой возможности на то, чтобы уйти туда, где его ждали, обрести покой и натйти новый смысл для дальнейшего существоания.

С каждым днём он уменьшался в размерах. Его душа таяла, превращаясь из облака в сгусток, а после в точку, которая тоже скоро должна была расстаять. Исчезнуть, испариться, растворяясь в ткани мироздания.

Небытие.

Это действительно было срашнее смерти.

Но это всё же был хоть какой-то конец. И измученный ожиданиями разум Индира начал ждать хотя бы его. Но ожидания были напрасны. В тот миг, когда всё должно было кончиться, его тюрьма раскололась и душа Индира оказалась в... море. Обжигающем море энергии, света и отголосков чужих жизней. Страшная догадка осенила сознание Индира. Эта энергия... Именно её Учитель выкачивал из ментальных магов, периодически доставляемых к нему его вреными ловцами, эти несчастне были всего лишь живыми батарейками для опытов мага с душами, он вытягивал их энергию покапли до тех пор пока не разрушал всё. И сейчас именно эта энергия чужой жизни и посмертия возвращала душе Индира возможность существовать.

Душа не может чувствовать. Это вам скажет любой, даже самый плохонький некромант, но Индиру было... мерзко, от переполнявшей его энергии он чувствовал себя не меньшим чудовием, чем был тот, по воли кого всё это случилось, паразитом, предавшим все законы мироздания, жалким и грязным обманщиком, не имеющим права даже на лишние мгновения существования.

Вот только спрашивть Индира о его желаниях не собирался никто. Учитель дождался мгновения, когда созданная им сущность обретёт максимальную силу, перестав впитывать так необходимую ей жизненную энегию, становясь при этом существенно сильнее, чем душа его неудачливого раба была ранее и отправил её в новое тело.

Когда Индир очнулся он не помнил ничего. Пребывая в полной растеренности он послушно выполнял все указания, одновременно пытаясь разобраться в происходящем и анализируя все события. Он был малолетним магом, у которого проснулась ментальная магия, из-за чего он попал в Академию Менталистики. Мальчик, а теперь он был именно им, человеческим русоволосым мальчишкой с небольшой примесью крови оборотней, решил что потеря памяти это следствие проснувшейся ауры ментального мага и смирившись с потерянными воспоминаниями начал новую жизнь.

Но память вернулась к Индиру. В день, когда молодой маг принял присягу на верность империи, он всё вспомнил. Выходя из подпространственного ТПК, ведущего в реальный мир бывший раар был настолько растерян и дезориентирован вернувшимися воспоминаниями, что попросту не заметил как его практически сразу же схватили и... вернули обратно.

Да... Учитель не желал расставаться со своей игрушкой.

Через месяц бывший раар умер вновь.

А потом через тридцать лет – ещё раз.

За эти почти сто лет с моента свого побега Индир в прямом смысле побывал во многих шкурах: он был и светлым эльфом, и орком, и дельгеранцем, и оборотнем полукровкой. И каждый раз когда память вновь возвращалась к нему это было всё тяжелее и тяжелее. В последний раз, когда он вновь прощался со своими воспоминаниями очнувшись он к собственному удивлению всё помнил и осознавал. А ещё... Он был свободен! И даже... нет этого просто не могло быть, но чувства не могли обмануть раара, которым он в глубине души так и остался, Индир подбежал к окну – да, он был дома. Глаза мага не могли оторваться от забытых, но таких родных, горных пейзажей. Вряд ли он бы смог определить где конкретно находится – кажется это была южная окраина Гарриэ-дара-эля, а здесь он бывал редко, но это был дом. Его дом!

Индир прошёлся по незнакмому дому, подошёл к открытой каменной терассе и только тогда увидел себя в зеркальном отражении отполированной до блеска гранитной панели.

На него смотрел его враг.

А потом он начал вспоминать, обрывки событий, которые он слышал в полубеспамятстве. Индир тогда ещё только начал приходить в себя после последнего похищения и очередного возвращения памяти, с длинного лабораторного стола, на котором он лежал, видимо уже приготовленный к очередному переселению маг мог достаточно хорошо видеть, как Учитель достал печально знакомый ему стеклянный контейнер с душой его брата погружённой в стазис. Провёл какие-то измерения и тесты и отдал короткий приказ слуге. В лабораторию кто-то зашёл. Индир не видел кто именно. Он забрал контенер и откланявшись исчез. Индир не видел собеседника Учителя, только смог почувствоват, что он был целителем.

Потом в воспоминаниях был провал, следующий отрывок, который он помнил был разговором Учителя с Шейриином. Они обсуждали будущий эксперимент:

– Учитель, вы уверены, в том, что хотите сделать. Рабочий материал для опыта я подобрал, но вам не кажется...

– Мальчик мой, – в голосе полуэльфа явственно сквозила насмешка,– Я всегда во всём уверен. Что же касается опыта – всё получится весьма изяшно. Уже завтра придворный лекарь подсадит императору паразитическую сущность, императрицы с ним рядом больше нет и заметить сразу это никто не сможет, а через десять лет герцоги Дельгерана, кстати, герцога Берриэльского нужно будет через несколько лет заменить, он слишком наблюдателен может и догадаться раньше чем надо. А когда лет через пятнадцать до великих умов Дельгерана наконец дойдёт, что их император не в себе и хоть как-то спасти империю можно лишь через Око они начнут искать Ключ.

– Неужели никто кроме этого полуэльфийского мальчишки не может найти этот Ключ?– в голосе Шейриина послышалась явно ощутимая зависть, – Но зачем вам тогда было отпускать его от себя. Мы могли бы вместе сделать из него послушную марионетку.

В комнате повисла пауза полная укора и осуждения:

– Шейриин, Видящий страх, не может быть марионеткой. Он – ищейка, судья и палач в одном лице. Но не марионетка. Мне жаль, если ты так и не понял этого.

– Простите, Учитель...

На некоторое время в комнате вновь повисла тишина, но потом разговор продолжлся:

– Учитель, а зачем вы всё-таки решили сменить тело?

– Когда-то дельгеранцы всё же выследят меня. Но только к тому моменту это буду уже не я. Я приготовлю для моего любимого пленника несколько весьма интересных программ, как только экспримент подойдёт к концу активируешь их – после этого Индир не сможет покидать имение, которое я себе недавно приобрёл в Гарриэн-дара-эле, и даже должен будет кое-что делать для нашего общего дела, чтобы в конечном итоге на него вышли имперцы. Они его, конечно, убьют при допросе, но зато у меня потом будут развязаны руки, что перед решающим раундом будем очень кстати.

Мужчина замолчал. Я же с трудом могла собрать всё услышанное в кучу. Вот только у моих спутников похоже таких проблем не возникло. Стоило проити лишь несколько мгновений, как Рааэль бесстрастно и педантично начал уточнять те моменты, которые его интересовали:

– Значит, всё это время вы просидели в том поместье, где вас обнаружили? И все ваши попытки навредить нам были запрограмированны изначально?

– Не совсем, – беловолосый маг едва заметно улыбнулся, – Часть программ мне удалось сломать. Другую – лишь частично ослабить. В этом теле уровень моих ментальных возможностей существенно возрос, но не достаточно, чтобы переплюнуть Учтеля.

– Вам удалось деактивировать программу запускающую разрушение ауры при допросе? – вмешался в их разговор Артедрион.

Индир поднял на него усталый взгля и мотнул головой:

– Не совсем.

И вот тут я поняла. Наконец увидела то, что не давала мне покоя:

– Снимите с него ремни и браслеты!

– Мариэлла? – в голосе принца явственно слышалось удивление и недоумение, Рааэль же коротко взглянув на меня и прислушавшись к ментальному каналу, подошёл к беловолосому магу и с большой сноровкой начал избавлять его от всех тюремных украшений.

Я в это время то и дело всматривалась в ауру бывшего раара и ждала. Наконец, Рааэль расстегнул дереиловый браслеты и отошёл ко мне.

– Спасибо, – с искренне благодарностью произнёс ирр Индир глядя отчего-то мне в глаза, в ответ я лишь покачала головой, но беловолосый маг уже перевёл взгляд на Рааэля. Они смотрели друг другу в глаза очень долго, наконец, наш бывший пленник произнёс:

– Ты очень похож на мать, – переносицы мага пересекла глубокая морщина, словна именно сейчас он вспоминал виденное в одной из прошлых жизней мельком лицо бесчувственной эльфийки. Потом же его взгляд стал ещё более обеспокоенным, он вглядывался в черты моего мужа, словно ища там что-то и наконец произнёс, – Никогда не забывай об этом. Никогда не забывай тех, кого любишь.

Потом какае-то время маг изучал наследника, на этот раз совершенно молча, но, кажется, одобрительно и наконец его взгляд снова вернулся ко мне:

– Ты ведь уже всё поняла, верно?

На глаза отчего-то стали наворачиваться слёзы и я только молча кивнула. Но во взгляде моего собеседника была только добрая и всепонимающая усмешка:

– Не стоит. Ты ведь хотела ещё что-то спросить – спрашивай.

На миг я заколебалась, но потом задала мучащий меня вопрос:

– Почему вы хотели убить меня?

В серых глазах белоснежноволосого мага отразилось сожаление и печаль:

– Ты Ключ, – сказал он как нечто само собой разумеющееся.

– А что это значит.

– Ты Ключ к Оку. А Око... Око это ключ ко всему.

– Но ведь...

Я хотела договорить, но не успела. Программа самоуничтожения начала работать. Раару действиельно не удалось её уничтожить – только отсрочить.

Один короткий миг. Наши взгляды пересекаются, я отчего-то читаю в его глазах благодарность и умиротворение. Потом маг бросает последний взгляд на Рааэля, словно пытаясь его запомнить навсегда и...

Его аура просто перестала существовать.

Ментальным зрением и увидела совершенно явственно, как его ментальную оболочку будто пожирает какой-то невидимый паразит, потом он принимается за ментальные нити и нервную систему, разрушает мозг.

Всё.

На миг всё замирает. Тишина в камере становится просто оглушительной. А потом тело Индир Гаэрнару-шер-Эрнеру осыпалось пеплом.

На этот раз он действительно умер.

Рассвет медленно и неспешно расцвечивал небо видимое нами в просвете между двумя младшими горами, как их называли сами жители Иринда-гара, в серовато-розовый тона. Вот уже стали различимы очертания мостов связывающих две младшие горя. Сначала самый нижний ярус, потом следующий. Небо светлело, преображая предрассветный сумрак и раскрашивая его пастельными красками утра. А потом... медленно и неспешно из-за гор выплыло солнце.

Начинался новый день.

Молчаливые и опустошённые мы втроём стояли у самого края парапета, ограничивающего третий ярус старшей горы и не говоря ни слова наблюдали за тем как в Ирнда-гар приходит новый день.

Сзади раздалось лёгкое покашливание Гарриана.

Мы дружно как по команде повернулись – в руках посла был средних размеров деревянный ларец. Помимо воли мы все: и я, и Артедрион, и Гарриан, хотя он и не был в курсе происходящего, посмотрели на Рааэля. Наверное, я должна была что-то сказать ему, как-то поддержать, но я честное слово не знала, да и что тут скажешь, да и ментальный канал полуэльф вновь замуровал, поэтому я просто взяла его за руку. Вот только мой супруг этого кажется даже незаметил. Он шагнул вперёд, и моя ладонь выскользнула из его руки, взял ларец и, развернувшись, подошёл к самом краю.

– Рааэль, ты не должен этого делать, – голос принца был напряжён и мрачен.

– Должен, – брови полуэльфа нахмурились, и обращаясь скорее к самому себе чем к нам он произнёс, – Он был пленником почти всю жизнь, пусть хотя бы его прах, обретёт свободу.

– Не думал, что ты сможешь так легко кого-то простить.

Плечи моего супруга практически одеревенели, больше жизни я хотела бы облегчить для него этот момент, но он не позволял мне и этого. Один. Совсем один наедине со своим отчаяньем он стоял на краю яруса и всматривался вдаль, словно ища там ответы. Мне показалось, что вопрос принца он попросту не услышал, но через какое-то время Рааэль всё же ответил не мне и не Артедриону, скорее самому себе и собственным мыслям:

– Он был моим дедом... Простить его я не могу, но понять и отдать последние почести обязан.

– Я надеюсь ты понимаешь, что твоего отца ждёт аналогичная участь... – от столь бестактного вопроса принца меня попросту передёрнуло, но к сожалению заставить его замолчать было не в моей власти. Рааэль же повернулся и посмотрел ему в глаза. Спокойно, сосредоточенно, без малейших эмоций на лице.

– Понимаю. Я помню свой долг перед империей, ваше высочество.

А потом он поросту отвернулся и поставив ларец с прахом Индира на само ограждение, перевернул его набок и открыл.

Легкий утренний ветерок подхватил всё что осталось от тела белоснежноволосого полуэльфа, медленно и незаметно унося его прах с собой на север, туда где горы были одеты снежными шапкими, где дули пронзающие ветра и почти не было лета, туда где когда-то Индир Гаэрнару-шер-Эрнеру был счатлив, любил и был любим, где должно быть его ждут могилы его жён, душа же его, надеюсь, наконец смогла попасть за черту и найти свой покой. Для него его долгий и утомительный жизненный путь теперь был закончен. Мы же...

Не говоря ни слова мы смотрели на развеивающийся на ветру пепел и думал каждый о своём, но, должно быть, об одном и том же. Мы все были пешками. Действующими по одному сложному и запутанному, много лет назад придуманному сценарию. Все наши действия были продуманы и предугаданы, просчитаны на миллион хдов вперёд. Как это могло получиться что все мы: император, принц, Рааэль, я, Индир, Шейриин, и многие многие другие вне зависимости от наших мотивов и желаний приближали злого гения этого мира к цели. Какова эта цель? Как нам разорвать хитроумную паутину, в которую мы все попали? Как прийти к цели и не потерять при этом себя? Все эти вопросы множились в моей голове, цеплялись друг за друга, но ответ ни на один из них я не знала.

Солнце же тем временем оторвалось от горизонта и начало медленно, почти незаметно подниматься над Иринда-гаром. Город начинал просыпаться. На нижних ярусах горы сонно и лениво оживали поместья, то здесь, то там мелькали силуэты раар, открывались трактиры, начал работать рынок, служанки или младшие жёны в сопровождении кого-то из мужчин выплывали из своих домов закутанные с головы до ног в развеваюищиеся на утреннем ветру драпировки.

Новый день вступал в силу.

Нам пора было уходить.

Но мы так и стояли не шевелясь и ждали. Ждали пока хоть кто-то из нас не поймёт – что делать дальше.