Текст книги "Империя Кремля"

Автор книги: Абдурахман Авторханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

Особенное восхищение современников вызывает не только героизм горцев, но и полководческий гений Шамиля. Путешествуя по территории Имамата Шамиля, писатель Александр Дюма писал в своей корреспонденции в Париж: «Шамиль – титан, который воюет против владыки всех русских». Маркс называет Шамиля «великим демократом».

Классики русской художественно литературы – Пушкин, Лермонтов и Толстой (последние два – участники Кавказской войны) осуждали ее и сочувствовали горцам. О самом свирепом завоевателе – о первом главнокомандующем Кавказской войны генерале Ермолове Пушкин писал:

Твой ход, как черная зараза,

Губил, ничтожил племена…

Но се – Восток подъемлет вой.

Поникни снежною главой,

Смирись, Кавказ: идет Ермолов.

И смолкнул ярый крик войны:

Все русскому мечу подвластно…

Кавказа гордые сыны,

Сражались, гибли вы ужасно;

Но не спасла вас наша кровь,

Ни очарованные брони,

Ни горы, ни лихие кони,

Ни дикой вольности любовь!

Лермонтов вошел в историю Кавказа как великий певец его свободы. Все помнят эти пламенные строки поэта:

Кавказ, далекая страна!

Жилище вольности простой!

И ты несчастьями полна

И окровавлена войной!..

Нет! прошлых лет не ожидай,

Черкес, в отечество свое:

Свободе прежде милый край

Приметно гибнет для нее.

Этот великий русский человек глубоко постиг всю философию горцев, когда писал во вступительной части «Измаил-бея»:

И дики тех ущелий племена,

Их бог – свобода, их закон – война…

Там поразить врага не преступленье;

Верна там дружба, но вернее мщенье;

Там за добро – добро, и кровь – за кровь,

И ненависть безмерна, как любовь.

По официальным данным действующая русская армия на Кавказе составляла 200 тысяч человек (царский генерал Фадеев писал, что в последние годы войны она доходила до 280 тысяч человек). Для тогдашних масштабов это большая цифра (вспомните, русская армия против Наполеона доходила только до 240 тысяч человек). Армия Шамиля составляла около 20 тысяч человек с примитивной техникой против выдающейся русской артиллерии, да еще плюс новое русское нарезное оружие, которое впервые появилось после Крымской войны, чего не было у горцев.

Отношение советских историков к Кавказской войне менялось столько раз, сколько раз менялась сама «генеральная линия». Сначала Шамиль был, как и по Марксу, «великим демократом», а завоевание Кавказа – актом колониальных грабежей царизма. Потом Шамиль стал реакционером и даже турецким шпионом, а завоевание Кавказа – «меньшим злом». Наконец, в исторической науке появился новый ученый с Кавказа, который нашел, что «меньшее зло» тоже есть «зло», а покорение Кавказа Россией вовсе не было злом, а великим «историческим прогрессом». Это новое научное открытие теперь распространено на все покоренные народы. Имя его автора знает теперь весь мир – Шеварднадзе.

Как уже указывалось, народы Туркестана и Кавказа, воспользовавшись победой Октябрьской революции и многократными заявлениями большевистской партии о праве нерусских народов на выход из России, образовали свои независимые государства, которые сразу очутились между двух огней: между Красной Армией Ленина и Троцкого и Белой армией Колчака и Деникина. Поскольку эти бывшие царские офицеры боролись за «единую и неделимую Россию», а большевики продолжали проповедовать право на самоопределение нерусских народов, то они сочувствовали большевикам и даже поддерживали их против белогвардейцев. Сталин приписывал победу большевиков как раз этой поддержке, когда писал: «Революция в России не победила бы и Колчак с Деникиным не были бы разбиты, если бы русский пролетариат не имел сочувствия и поддержки со стороны угнетенных народов бывшей Российской Империи» («Вопросы ленинизма», стр. 52).

Но вот в 1920 г. большевики покончили с Колчаком и Деникиным и тут же началось второе завоевание Туркестана и Кавказа Красной Армией. Этот вероломный акт советского империализма Шеварднадзе назвал «восходом Ленинского солнца с севера». Это, вероятно, единственная причина, почему ленинская империя сделала своим министром иностранных дел человека, не знающего никакой другой страны, кроме ее колонии – Грузии.

Да, это правда, что Россия всегда была щедра в награждении своих кавказских лакеев, но истинный Кавказ жив своими национальными героями: 28 мая 1988 г. на массовых митингах в Грузии и Армении славили героев, которые 70 лет назад объявили о выходе из советской России кавказских народов и образовали независимые кавказские республики, через три года сожженные «ленинским солнцем».

II. Мусульманские народы в России и СССР

Исламская революция в Иране и героическое сопротивление мусульманского Афганистана против советской сверхдержавы повысили интерес также и к мусульманским народам СССР. Происходящая сейчас схватка между исламом и коммунизмом в Афганистане, продолжающаяся политическая, стратегическая и энергетическая конфронтация великих держав в мусульманском регионе (Афганистан, Иран и Арабский Восток) может привести в движение со временем и советский мусульманский Восток. Кремль старается, продолжая бороться против ислама в СССР, вводить советских мусульман в свою экспансионистскую игру на Среднем и Ближнем Востоке якобы для «защиты» тамошних мусульманских народов против американцев. Но это не только фальшивая и коварная игра, но и одновременно игра с огнем. В случае возникновения военной конфронтации в этом регионе между Америкой и Советским Союзом нынешняя ставка Кремля на «мусульманский патриотизм» его подданных может обернуться катастрофой для него же. В высокой степени ненадежными являются мусульманские народы СССР и в случае серьезного политического и революционного кризиса внутри страны, о чем свидетельствует живучесть идеологии басмачества в Туркестане и мюридизма на Кавказе, основанной на догмах ислама. Характерно также, что все диссиденты, репрессированные из среды мусульман, обвинялись в перепечатке и распространении Корана. Сказанное делает необходимым уделить специальное внимание догматам ислама, истории мусульманских народов СССР и настоящему положению ислама в СССР.

Ислам – религия великих завоевателей словом и мечом – превратился со временем в религию завоеванных и порабощенных колониальных народов Азии и Африки. Как раз на этих двух континентах, где европейский колонизатор шествовал по следам арабских завоевателей, он хотя физически и покорил мусульманские народы, но никогда не смог покорить их духовно. Попытки миссионеров из метрополий вернуть обратно в христианство хотя бы те народы, которые до их покорения арабами проповедовали христианство, оказались, в основном, тщетными. Один известный советский востоковед замечает в отношении стран Арабского Востока: «В этих ранее христианских странах в средние века большинство коренного населения перешло в ислам, но никогда не наблюдалось случаев принятия христианства мусульманами» (Е. А. Беляев, «Мусульманское сектантство», Москва, 1957 г., стр. 152).

Неспециалисту трудно понять, а тем более правильно оценить, тот величайший успех, который выпал на долю ислама, родившегося в средние века в том же регионе, где уже несколько веков господствовали такие мировые религии, как иудейство и христианство. Гораздо легче объяснить успех ислама в новое и новейшее время, когда он стал религией колониальных народов. Ислам в отличие от христианства воплощает в себе не только вероучение («Дин»), но и государственное учение («Шариат»). Здесь и Божье и кесарево было сосредоточено в одном верховном суверене – сначала в Магомете, а потом в халифах. Отсюда ислам, будучи верой, становится одновременно и движущей национально-политической силой сначала в арабских завоевательных войнах, а потом в освободительном движении колониальных народов (басмачество в Туркестане, мюридизм на Кавказе).

Что же касается догматов ислама, то существует теория, что ислам – всего-навсего синтез элементов христианства, иудейства и языческих верований арабских племен. Если он действительно является каким-то синтезом, то надо его признать гениальным синтезом, призванным удовлетворить духовную потребность той части человечества, которая осталась вне сферы влияния существующих мировых религий.

Догматы и моральная философия ислама («ислам» – «вручение себя Богу») изложены в священной книге мусульман («мусульманин» «преданный») – в Коране («Коран» – это «чтение»), который представляет собою сборник проповедей Магомета (род. 570, умер 8 июня 632 г.), внушенных ему Богом через ангела Джабраила (Гавриила). Коран собран уже после смерти Магомета его непосредственными учениками. Основная догма ислама, хотя ее нет в Коране, гласит: «Нет Бога, кроме Бога и Магомет его пророк» (значение этой догмы становится понятным, если иметь в виду, что в священном доисламском храме Кааба в Мекке было собрано до 360 идолов, которым покланялись разные арабские племена). Она противопоставляла себя также и христианской догме о Боге в трех лицах («Троице»). Вступительная сура Корана – «Фатих» – которая у мусульман играет роль христианского «Отче наш», гласит: «Во имя Господа Милосердного, Милостивого! Хвала Богу, Господу миров, Милосердному, Милостивому Владыке дня суда. Воистину Тебе мы поклоняемся и у Тебя мы просим защиты. Наставь нас на путь правый, на путь тех, к кому Ты был милостив, на кого нет гнева, и кто не заблуждается». С формулы «Во имя Господа Милосердного, Милостивого», которая по-арабски звучит так: «Бисмиллахир рахманир рахим» – начинается каждая из 114 сур Корана. Обрядовых предписаний мусульманину четыре: 1) пятикратная молитва в день, 2) соблюдение поста (лунный месяц Рамазан), 3) «закат» (платить в пользу сирот и бедных 2,5 % от своего дохода) и 4) при материальной возможности совершить раз в жизни паломничество в Мекку. Морально-этические обязанности, которые возлагает Коран на своих последователей, один немецкий комментатор Корана сводит к следующим шести главным принципам: 1) уважение жизни человека, 2) верность и порядочность, 3) доброта и преданная благодарность родителям, 4) помощь соплеменникам и единоверцам в их нужде, 5) верность долгу, 6) великодушие к зависимым от тебя («Der Koran», Munchen, Goldmann Verlag, 1959, стр. 12–13). В четвертой суре Корана сказано, что все хорошее, совершаемое человеком, – от Аллаха, а все плохое – от него самого. Блаженства рая, которые ожидают правоверного мусульманина, Коран описывает с необыкновенным пафосом и красочностью. Коран освобождает человека от страха в борьбе за правое дело.

В девятой суре читаем: «Скажи: «Не постигнет нас никогда ничто, кроме того, что начертал нам Аллах»». Коран освобождает человека и от боязни смерти. В той же суре сказано: «Достояние ближней жизни в сравнении с будущей – ничтожно». Средневековый мусульманский философ так комментирует учение Корана о смысле смерти: «Смерть – исчезновение материи, а не души… Смерть лишь перемена состояния. Душа начинает жить самостоятельно, пока она находилась в теле, она держала рукой, смотрела глазами, слушала ушами, но суть вещей познавала она, и только она». Эту философию смысла жизни и смерти по исламу выдающийся советский ученый узбек Талиб Саидбаев, данными которого я пользуюсь, охарактеризовал в словах: «Немаловажную роль в выполнении исламом компенсаторской функции в обществе сыграло и учение его о цели и смысле земной жизни как подготовке к потусторонней жизни. Человек, по исламу – 'пилигрим', для которого цель путешествия, естественно, куда важнее, чем превратности пути» (Т. С. Саидбаев, «Ислам и общество», М. 1978, стр. 57). Никто из богословов как христианских, так и мусульманских не оспаривает влияния иудейства и христианства на оформление учения ислама. Коран признает божественное происхождение Библии и Евангелия. Признает посланниками Бога – Адама, Ноя (по-арабски Нух), Авраама (Ибрагим), Моисея (Муса), Иисуса Христа (Исаал-Масих, то есть Мессия). В Коране присутствует культ Христа, но считают его не Богом, а пророком Бога, каковым себя считал и Магомет. Коран по существу воспроизводит рассказ Евангелий о непорочном зачатии Девой Марией. Ислам утверждает, что Магомет – тот самый Параклет, пришествие которого предсказывал Иисус Христос (в Евангелии от Иоанна).

После смерти Магомета произошел раскол в исламе. Он был вызван не догматическими, а династическими расхождениями из-за спора о наследнике Магомета. Рассказывают, что Магомет хотел, чтобы его наследником и первым халифом стал его зять Али с тем, чтобы положить начало династии по родственной линии. Однако окружение Магомета признало лучшим установление принципа выборности и выбран был не Али (впрочем, самый выдающийся полководец Магомета), а Абубекир. Отсюда и раскол на «суннитов» («правоверных» от всей «общины»), сторонников Абубекира, и на «шиитов» («сектантов» от «части общины»), сторонников Али. В середине VIII века шиизм стал особым течением в исламе на основе нового догмата: заместитель пророка – халиф – не может быть избираем людьми. Поэтому все халифаты от Абубекира, Омара, Османа, Омейядских и Аббассидских являются для шиитов незаконными. Шииты признают Коран, Магомета и сунну кроме тех ее частей, где рассказывается о противниках Али, но шииты имеют и свое, отличное от суннитского, священное предание: шииты восприняли в частности от своих старых верований учение об отсутствии божественного предопределения и о свободе воли. Раскол не помешал, однако, триумфальному шествию ислама по земле. Едва прошло сто лет после смерти Магомета, как ислам с невероятной быстротой, силой оружия, распространяется по Сирии, Персии, Средней Азии, Кавказу, Египту, по Северной Африке и почти всему Пиренейскому полуострову в начале VIII века. Даже после падения централизованной власти халифата ислам покорил Константинополь, водрузив луну на храме Святой Софии (1453 год). В начале XVI и в конце XVII века турки дважды пытались, оба раза неудачно, овладеть даже Веной. Это был уже конец исламской экспансии в сторону Европы. Отныне ислам стремится в незавоеванные христианством страны Африки и Азии – вплоть до Филиппинских островов, куда ислам проник через Индонезию в XIV–XV вв. Но история любит парадоксы. Чем больше преуспевал ислам, на этот раз не мечом, а словом, среди афро-азиатских народов, тем интенсивнее шел другой параллельный процесс – колонизация этих народов великими и даже средними державами Европы.

Последний халифат – Османская империя – после неудачной для нее войны с Россией в 1877–78 гг. настолько ослабела, что европейские державы постепенно начали захватывать ее отдельные провинции с их мусульманскими народами, а после Первой мировой войны вообще разделили между собою арабские страны.

От великой мусульманской империи уцелела одна лишь Турция, объявившая себя чисто национальным государством и республикой. Отныне суверенитетом пользовались три мусульманских народа: Турция, Персия и Афганистан.

Вторая мировая война и ее последствия привели к крушению всех мировых империй, кроме советской. Европейские культурные державы, одни добровольно, другие вынужденно, признали национальную независимость их бывших колоний. Так образовалось 33 новых мусульманских государства в Азии и Африке. Вместе со старыми тремя мусульманскими государствами теперь в мире имеется 36 независимых государств с большинством мусульманского населения в них.

III. Распространение ислама на территории СССР

На нынешней территории СССР – на Кавказе и Средней Азии – арабские завоеватели появились еще при первых наследниках Магомета – Азербайджан был завоеван халифатом в 639 г. (через семь лет после смерти Магомета), Дагестан в 642–643 гг. В 673–674 гг. арабские войска перешли Аму-Дарью и вступили на Бухарские земли. Окончательно Бухарское царство и соседние территории, лежащие за Аму-Дарьей, арабы покорили в 706–716 гг. Около 15 среднеазиатских феодальных государств было присоединено к халифату. Существовавшие ранее многочисленные местные религии были объявлены ложными, а население постепенно начали обращать в ислам. Для ускорения процесса исламизации арабы освобождали местных жителей от подушного налога. Арабские завоеватели были не только выдающимися полководцами, но и прекрасными психологами. Земли они покоряли мечом, но народы они покоряли словом, убеждением, рассказом и показом преимуществ новой веры. При этом они шли на широкий компромисс между исламом завоевателей и адатным правом завоеванных народов. Ислам успешно рядился в национальную форму. Поскольку халифы, как и Магомет, в одном лице были и вероучителями и главами государства, то ислам и его юриспруденция – шариат («направлять», «издавав законы») – стали основой образования будущих национальных теократических государств в Средней Азии после падения власти пришельцев. Не проповедовал ислам и аскетизм, столь чуждый среднеазиатским народам. Изречение пророка гласило: «Лучший из вас не тот, который ради небесного пренебрегает земным, и не тот, который поступает наоборот; лучший из вас тот, который берет от обоих».

Сравнивая отношение ислама и христианства к человеку, советский автор делает такой вывод: «Христианин, чтобы исполнить требование своей веры, должен забыть себя ради Бога и веры; от мусульманина его закон требует, чтобы он среди своих дел не забывал ни Бога, ни ближнего, совершал в положенное время молитвенный обряд и отдавал часть своего имущества в пользу бедных» (Т. Сайд-баев, там же, стр. 40).

Многие советские авторы объясняют успех ислама его гибкостью, податливостью, изумительной способностью приспособляться к местным верованиям, обычаям, обрядам: «Ислам (сравнительно с другими монотеистическими религиями) быстрее приспосабливается к условиям реальной жизни. В эпоху формирования арабской государственности и внешних завоеваний он витал не в небесах, а в мире земной жизни» (там же, стр. 31). Исламизация других народов Азии и Кавказа в дальнейшем происходит уже без арабских завоевателей – мирным путем. Мусульманские миссионеры распространяют ислам в Булгарии (современная Татария) в конце IX – начале X века, в Башкирии – в Х-ХII веках, в Кабардино-Балкарии и Черкессии – в XIV веке, в Чечено-Ингушетии – в XVI–XVII веках.

После создания русского централизованного государства Россия приступает к покорению мусульманских народов Волги, Сибири, Средней Азии и Кавказа. Это оказалось далеко не легким делом и поэтому сам процесс покорения народов этих районов продолжался довольно долго. Тут противостояли друг другу не только два мира (Европа и Азия), но и две религии (христианство и ислам). Обе стороны старались придать войне национально-религиозный характер – наступающие русские воевали под знаменем православия, а обороняющиеся мусульмане начали «Священную войну» («Газават» под зеленым знаменем ислама). Все без исключения мусульманские народы оказывали России длительное вооруженное сопротивление. Еще при Иване IV были покорены Казанское (1552 г.) и Астраханское (1556 г.) ханства. При Екатерине II было покорено Крымское ханство (1772 г.). Покорение кавказских народов началось и завершилось в XIX веке – в 1813 г. был взят Азербайджан (после войны с Персией), в 1859 г. были взяты Дагестан и Чечня, в 1864 г. – Черкессия. Во второй половине XIX века началось покорение мусульманских народов Средней Азии. По отношению к ранее покоренным татарам и башкирам правительство держалось политики насильственного крещения. После ряда татарских и башкирских восстаний, а также после известного пугачевского восстания, в котором участвовало много башкир, было решено признать политику насильственного обращения мусульман в православие ошибочной. Екатерина II легализовала ислам и признала его законной религией ее татаро-башкирских подданных. При Александре II в 1872 г. в Закавказье, в 1878 г. в Оренбурге, потом в Уфе были созданы «Духовные собрания по заведыванию лицами Магометанской веры». Такое же духовное управление существовало с 1831 г. в Крыму. Их главы – муфтии – назначались министерством внутренних дел и им оплачивались. В недавно завоеванных странах – в Средней Азии и на Северном Кавказе – духовных управлений не было. Там военное начальство – генерал-губернаторы – сами непосредственно ведали и духовными делами. Началось печатание мусульманской духовной литературы (Коран печатался в Казани). Открылись новые средние и высшие духовные школы – медресе. В одном Узбекистане было до революции свыше 400 медресе, а мактабы (сельские духовные школы) были в каждом кишлаке (И. М. Муминов. Избранные труды. Т. 2, Ташкент, стр. 37). В России был издан Коран и на русском языке. Первый перевод Корана на русский язык был сделан по приказу Петра I. Коран был переведен первым доктором философских наук в России – П. В. Постниковым. Этот перевод вышел в Петербурге в 1716 г. под названием «Алкоран о Магомете и закон турецкий». Имеются и позднейшие переводы – 1879 г. (Казань), 1880 г. (Москва) и перевод Крачковского в советское время – 1963 г. (Москва).

Дореволюционное мусульманское духовенство русской империи выступало не только как высшее моральное руководство живущих в ней мусульманских народов, но оно представляло собою одновременно и организованную национально-политическую силу, с которой считалось правительство. Оно было также и экономической силой – мусульманские учреждения владели вакфами – движимым и недвижимым имуществом, завещанным в пользу мечетей. Вакфы располагали благотворительными учреждениями (госпитали, приюты для стариков, вдов, сирот). В их распоряжении имелись также земли, которые безвозмездно обрабатывались верующими.

Величайшая заслуга мусульманского духовенства Российской Империи перед историей своих народов заключалась в том, что оно внесло в сознание своих единоверцев новое понятие – все российские мусульмане, независимо от расы, языка и территории, есть единая духовная, историческая и социальная общность,они связаны между собой одной верой и судьбой.

Положение мусульманского духовенства и степень власти шариатской юрисдикции в различных районах, как уже вскользь упоминалось, были различны. В Средней Азии были сохранены поставленные под власть России Бухарское и Хивинское ханства с полной внутренней автономией, повторяю, несравненно большей, чем ее имеют нынешние «союзные республики» в Средней Азии. Бухарский эмир, например, по традиции халифатов, был одновременно верховным светским и духовным правителем, который управлял по исламу, издавал административные акты, но не издавал законов, ибо все законы уже изложены в шариате. Выступая толкователем этих законов высшее духовенство оказывало влияние на эмира, иногда заставляя его даже отменять уже изданные акты. Первым после эмира лицом государства был шейх уль-ислам («глава ислама»), которому принадлежали функции интерпретатора шариата, вторым лицом был кази-калон («судья судей»). Менее значительно было влияние духовенства в районах, непосредственно присоединенных к Российской Империи – в Туркестанском генерал-губернаторстве и генерал-губернаторствах Кавказского наместничества.

Интересно, что виднейшие советские востоковеды признают интегративную функцию ислама в консолидации мусульманских народов в нации. Уже цитированный нами советский автор Сайд-баев пишет: «Исследователи единодушны в мнении, что в условиях феодального общества зачастую религиозное единство этническое…Специфической особенностью формирования среднеазиатских народностей, без учета которой невозможно объяснить взаимосвязь религиозного и национального как в прошлом, так и в настоящем, является следующее: они складывались из родов и племен, ранее принявших ислам, а у киргизов и казахов процесс складывания народностей сопровождался распространением и упрочением ислама» (Сайдбаев, там же, стр. 80). Аналогичные утверждения мы находим и у других советских исследователей (см., например, Ю. В. Бромлей, «Этнос и этнография», М., 1973, стр. 109; И. М. Джаббаров, «Ремесло узбеков…», М., 1971, стр. 34; М. С. Джунусов, «Две тенденции социализма в национальных отношениях», Ташкент, 1975, стр. 46; А. П. Новосельцев, В. Т. Пашуто, Л. В. Черепник, «Пути развития феодализма», М., 1971, стр. 29–30). Суммируя утверждения этих ученых, наш автор приходит к выводу: «В дореволюционной Средней Азии ислам играл определенную интегрирующую роль в этнических процессах… Ислам был той силой, которая облегчала взаимное существование различных племен, укрепляла их взаимоотношения изнутри, обеспечивала им внутреннюю связь, смягчала и стирала психические различия между племенами, этническими общностями… Ислам способствовал формированию представлений об этнической общности различных племен и родов» (там же, стр. 82–83). Все это и привело, с одной стороны, к оформлению общего сознания, что есть не отдельные племена, а единый народ, возникший на общей для всех духовной основе – на основе ислама и, с другой стороны, этот общий для всех фундамент – ислам, делает все мусульманские народы родственными, у них может и должна быть и одна общая цель – создание единого государства из всех мусульманских народов (теория панисламизма).Так как мусульманские народы Российской Империи почти все были народами тюркского языка (кроме большинства горцев Кавказа и Таджикистана), то возникла и другая идея – создание единого тюркского государства вместе с единоверной и единокровной Турцией (теория пантюркизма).В великой интегрирующей роли ислама среди разных, часто между собою враждовавших племен, центральное место занимали и его социальные компоненты. Социальной философии ислама органически чужд дух элитаризма, классовости, избранности. Ислам приходил к народам с лозунгом: «В исламе – все люди братья», а потому не должно быть ни рабов, ни рабовладельцев. Поэтому понятно, что первыми мусульманами еще при жизни Магомета стали арабские рабы. В этой связи надо упомянуть и неизвестную в других религиях демократичность внутренней организации мечети ислама. Ислам не знает ни духовно-административной иерархии, ни назначаемых сверху духовных отцов. В исламе нет официального обряда посвящения и рукоположения в духовный сан, поэтому вообще нет института рукоположенного духовенства. Священнослужители мусульманских общин – кази, имамы, муллы выбираются на общих выборах самими верующими, только здесь не участвуют женщины, что предписано не Кораном, а основано на местных традициях (поэтому женщины не посещают мечети, что опять-таки не исходит из Корана). Хоть медресе и готовят духовных отцов, но быть имамом религиозной общины может каждый мусульманин, если он знает основы ислама и способен возглавить молитву в мечети. К тому же среди верующих существует критическое отношение к образованным муллам, если они служат больше земному, чем небесному. Отсюда масса народных поговорок и пословиц по адресу нерадивых мулл: «Денег муллы, совести судьи и глаза крота никто не видел», «Делай то, что говорит мулла, но не делай того, что он делает», «Два муллы – один человек, один мулла – получеловек».

Ислам выполнял среди завоеванных народов Средней Азии и Кавказа и культурно-просветительную миссию – он принес им письменность, основанную на арабской графике. Она существовала у этих народов вплоть до 1925 г., когда ее заменили латинским алфавитом, а потом латинский алфавит был заменен русским алфавитом (1937 г.).

Совершенно естественно, что в империи, у которой официальной идеологией было православие, ислам был сиротой, но он не был круглым сиротой. Ко времени первой русской революции в недрах народов России, исповедующих ислам, окончательно созрело и оформилось понятие о мусульманских народах как о национально-социальной общности.Речь не шла, как это было раньше, о мусульманах и об исламе вообще, речь шла на этот раз о новом национально-политическом мировоззрении, согласно которому российские мусульманские народы принадлежат к собственному и особому миру (немцы сказали бы «Kulturkreis») единства – по религии, культуре, истории, традиции, языку и даже территории. Здесь присутствовали все элементы образования нации, кроме важнейшего – наличия независимости. Добиться именно этой цели старалось сначала панисламистское, потом пантюркистское движение, возникшее на рубеже XIX–XX вв. одновременно в мусульманских районах России и Турции. Русское правительство, как потом и советское правительство, рассматривало это движение как оружие турецкой политики и поэтому преследовало его. Но это было и остается самой примитивной попыткой дискредитировать идеалы национально-освободительного движения российских мусульманских народов ссылкой на излюбленное алиби царских и советских колонизаторов – на мнимые происки Турции. Однако после первой русской революции, после обнародования «Манифеста 17 октября 1905 г.», с его объявленными свободами совести, слова, печати, собраний и политических объединений, резко изменились условия работы и для мусульманского движения. Это сделало возможным созвать впервые в истории российского мусульманства в конце того же 1905 г. I Всероссийский съезд мусульманских народов. На этом съезде была создана и первая объединенная политическая партия российских мусульман – «Итти-фак»во главе с И. Гаспринским,лидером Крыма. В новой партии были представлены два крыла – «консерваторы»-панисламисты, которые боролись за выход мусульманских народов из России, и «прогрессисты»-пантюркисты («джадидисты»), которые боролись за автономию внутри империи с программой, сходной с программой русских кадетов («партии народной свободы»). Не все мусульманские народы были допущены к выборам в Государственную Думу, но те, которые участвовали, создали во всех четырех Думах одну общую «мусульманскую фракцию» (группу). После февральской революции 1917 г. борьба мусульманских народов выливается в исламскую форму движения, в одних районах за полную независимость, а в других – за автономию. В мае 1917 г. I съезд горцев Кавказа требует создания исламского государства, позже такое государство и провозглашается имамом Узун-Хаджи под названием «Северокавказское эмирство». В том же 1917 г. муфтий Крыма Челебиеввозглавил правительство Национальной директории Крыма. В ноябре-декабре 1917 г. I Чрезвычайный съезд народов Туркестана потребовал автономии Туркестана на основе шариата и объявил о создании «Кокандской автономии». Происходит формирование мусульманских полков как ядра будущей «армии ислама» («басмачество»). Однако о своей полной национальной независимости и о выходе из состава России мусульманские народы объявили только после захвата власти большевиками.

На путях к власти и в первые годы после захвата власти большевики проявляли сугубую осторожность и осмотрительность в мусульманском вопросе. Учитывая всю сложность этого вопроса и необходимость гибкой тактики в деле его разрешения в духе коммунизма, большевики расчленили мусульманский вопрос на две части: 1. Мусульманский вопрос как вопрос политико-национальный (имея в виду все народы мусульманской религии), 2. Мусульманский вопрос как вопрос культурно-религиозный.