Текст книги "Черный Легион: Омнибус (ЛП)"

Автор книги: Аарон Дембски-Боуден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц)

– Сколько вас осталось? – спросил я. – Сколько Сынов Гора еще дышат?

– Насколько нам известно, Дурага-каль-Эсмежхак – последние. Другие бы, конечно, спаслись, но… – он дал фразе повиснуть в воздухе.

– Тело, – тихо произнес я.

Фальк знал, о чем я говорю.

– Они его забрали.

В воксе раздался грубый смешок Леора.

– Они его не сожгли?

– Они его забрали.

Останки Гора Луперкаля – которого мы со временем начали называть Первым и Ложным Магистром Войны – похищены с места своего торжественного упокоения в сердце крепости, возведенной, дабы воспеть его неудачу.

Я медленно выдохнул и задумался о том, зачем Детям Императора красть его кости. Просто акт осквернения? Возможно, возможно. III Легион нечасто ограничивал себя в подобных декадентских поступках. Однако это действие было окружено большей значимостью. Я практически слышал, как варп шепчет о нем, хотя варп может шептать обо всем, что угодно. Лишь глупец внимает каждой его песне.

– Я призвал вас сюда… – начал Фальк.

– Попросил, – прервал его Леор и сделал жест в направлении южного входа на другом конце огромной палубы мостика, где остались его люди. – Ты попросил Пятнадцать Клыков присутствовать. Мы не отвечаем на призывы.

Фальк предсказуемо проигнорировал вспышку Леора. Он поднял руку и трижды постучал кончиками пальцев по сердцу хтонийским жестом искренности. Понаблюдайте за любым из нас, сколь бы долго мы ни прожили в ирреальных волнах Ока, и вы всегда увидите отголоски культур, в которых мы были рождены.

Однако я помню, как в тот миг Фальк замешкался. Эта нерешительность была так на него не похожа, гордость боролась с прагматизмом. Когда мы оказались на месте, он заколебался, просить ли нас о помощи.

– Я обратился к тем, кому мог доверять, – признался он. – К моим былым союзникам. Ты знаешь, зачем они забрали тело Магистра Войны.

Это был не вопрос. На протяжении всего времени, что Девять Легионов жили в Оке, ходили перешептывания о том, чтобы найти трупу иное применение, нежели хранение в военном музее.

Кости примарха… Какое бы из них вышло подношение. Какой дар силам по ту сторону пелены. Тут было не просто похищение и декадентство.

– Не уверен, что хочу это знать, – пробормотал Леор. – Их представление о ритуальном осквернении…

Я покачал головой, прерывая его.

– Они забрали его, чтобы взять образцы. Собрать урожай его генных богатств.

Легионер Сынов Гора кивнул. Слово «клонирование» нелегко давалось всем воинам Девяти Легионов. Даже здесь, в нашем лишенном законов адском мире, некоторые прегрешения оставались омерзительными. Клонирование нашего рода редко проходило успешно. Что-то в наших генах сбивало процесс, порождая определенные нежелательные нестабильности. Клонировать примарха? На такое не был способен никто из нас. Возможно, вообще никто, за исключением Императора Человечества в те времена, когда его труп еще не усадили на созданную им машину душ.

– Они не в силах клонировать Гора, – произнес Леор. – Этого никто не может сделать.

– Это уже однажды делалось, – заметил Фальк.

Пожиратель Миров фыркнул в вокс, будто свинья.

– Ты имеешь в виду Абаддона? Не надо ссать нам в уши и утверждать, будто это дождь истины.

Я позволил ему эту довольно натянутую игру слов, не прерывая его.

– Зачем им такое делать? – продолжил Леор. – Чего ради? Гор уже один раз потерпел неудачу, а тогда под его знаменем шла половина Империума. Никаких вторых шансов.

– Ты и вправду не видишь пользы в воскрешении Первого Примарха? – спросил Фальк.

– Ничего такого, ради чего я бы стал утруждаться, – согласился Пожиратель Миров.

– Хайон? Я знал, что Леор будет наполовину слеп в этом вопросе, но что скажешь ты? Ты действительно не видишь никакой опасности в перерождении примарха?

Я не видел ничего, кроме опасности. У меня заболела голова от вариантов из области религии и ритуалов.

Принести живого примарха в жертву Четырем Богам…

Съесть бьющееся сердце и теплый мозг Магистра Войны, смакуя его силу и забирая ее…

Собрать армию недоразвитых симулякров, созданных по образу и подобию Первого Примарха…

– Гор Перерожденный одержит победу в Войнах Легионов, – предположил я.

Фальк кивнул, изменив позу.

– И не только это. Он будет единственным из примархов, кто все еще смертен. Единственным, кто еще может вторгнуться в Империум.

– Но клонирование, – Леор произнес это слово, словно ругательство, с присущим легионерам инстинктивным отвращением. Ему не хотелось верить, что даже декадентский Третий способен на подобное святотатство. – А почему ты против этого замысла? Разве ты не хочешь, чтобы он вернулся?

Фальк был проницателен и чертовски умен. Я доверял его мнению, и его ответ лишь подтвердил причины этого.

– Это будет не Гор Луперкаль, – сказал он Леору. – Каждый из Сынов Гора почувствовал, как наш отец умер, когда Император поглотил его душу. Какого бы выходца с того света ни хотел поднять Третий Легион, получится бездушная оболочка, рожденная из останков нашего отца, – от его мыслей исходило подавленное, озлобленное разочарование. – Они уже поставили нас на грань вымирания. Неужели этого недостаточно? Им так необходимо помочиться на наши кости?

Мы с Леором снова переглянулись. Пожиратель Миров перевел взгляд обратно на Фалька и вновь заговорил.

– Брат, скажи нам, чего ты хочешь. Если Луперкалиоса больше нет, что у тебя осталось? Едва ли возможно, что ты возьмешь Град Песнопений в осаду только для того, чтоб сжечь останки Гора.

Фальк промолчал, и нам все стало ясно. Леор гортанно и неприятно рассмеялся.

– Даже не думай, Вдоводел. Будь благоразумен. Хочешь спрятаться? Мы можем тебя спрятать. Хочешь бежать? Начинай убегать. Но не замахивайся на Град Песнопений. Третий Легион сожжет тебя в пепел, не успеешь ты еще взглянуть на их крепость.

– Для начала, – терпеливо произнес Фальк, – мне нужен нейтральный порт. Чтобы починить и доукомплектовать мой флот.

– Галлиум, – сказал я. – «Тлалок» был там не так давно.

– Мне не хочется испытывать терпение Правительницы. Учитывая, как сейчас охотятся на Сынов Гора, Галлиум – это последнее прибежище.

Галлиум был одним из многочисленных городов-государств Механикума. Воин IV Легиона объявил его своим протекторатом и передал управление высокопоставленному адепту Марса. Согласно внутреннему хронометражу «Тлалока», последний раз мы швартовались там одиннадцать месяцев назад. Принимая во внимание шторм, сквозь который мы прошли, в оставшемся позади мире могло пройти пять минут, или же пятнадцать лет.

Кераксия и Валикар, правительница и страж Галлиума, славились своим агрессивным нежеланием принимать участие в Войнах Легионов. Нейтралитет значил для них больше, чем топливо, боеприпасы и слава. Фальк был прав – его присутствие там в нынешнем статусе преследуемого изгнанника стало бы злоупотреблением их отказом от вступления в Войны Легионов.

– Перевооружиться и дозаправиться, – Леор с шумом пожал плечами. – Но чего ты надеешься добиться потом? Даже если твой флот починят, твой Легион так же мертв, как Легион Хайона, – он сделал жест в направлении Мехари и Джедхора. – Не хотел оскорбить.

– Не оскорбил, – заверил я его.

Леор повернулся обратно к Фальку.

– Полагаю, ты пригласил нас сюда, чтобы убедить на былой союз, а? Ценю твое гостеприимство, но я мог бы прислать отказ заранее, задействовав «Белую гончую» где-нибудь в другом месте. Ты прервал выгодный рейд.

– Такая неблагодарность? Ты должен мне, Леорвин.

Леор встал перед Фальком – лицом к лицу, нагрудник к нагруднику. Так часто случается в группировках Легионов, даже тех, которые внешне кажутся союзными. Рисовка сродни искусству, равно как и припоминание мелких деталей обязательств и накопившихся долгов. Мы чрезвычайно серьезно к этому относимся.

– Я должен тебе, брат. Не твоему Легиону. Я отказываюсь умирать вместе с ними. Хочешь бежать? Я сказал, что помогу тебе бежать. Хочешь спрятаться? Я даже помогу тебе стать трусом, если ты вдруг пожелал именно этого. Но я не пойду против армады Третьего Легиона из-за твоих слез по поводу того, что Дети Императора украли труп твоего отца. Вы заслужили такую участь, когда сбежали с Терры, и это стоило нам поражения в войне.

Старое обвинение. Обвинение, которое вредило Сынам Гора в их изгнании и вынуждало бежать от пушек боевых кораблей Девяти Легионов с самого момента гибели их примарха.

Это бы ни к чему не привело. Я положил руки на плечи обоим воинам и заставил разойтись на несколько шагов.

– Довольно. Мы проиграли войну, когда Магистр Войны утратил контроль над Легионами на Терре. Мы уже потерпели неудачу, когда Гор пал.

– Никогда не спорь с тизканцем, – пробормотал Леор. – Фальк, все равно это отдает безумием. Мы говорим о сверхъестественной археонауке, генетическом шедевре Императора. На что надеяться обычному мастеру по работе с плотью? Чтобы сотворить нечто вроде примарха, им потребуется целая вечность. Сам Император смог создать лишь двадцать таких проклятых существ, и на это ушли десятки лет.

– Я не желаю рисковать, – холодно и резко отозвался Фальк. Он был холериком, однако его злость проявлялась льдом, а не огнем. Когда Фальк Кибре выходил из себя, то утрачивал кажущуюся теплоту. – Мы не можем вечно прятаться в этом шторме. «Тлалок» прибыл последним. Все остальные, кто ответил бы на зов, мертвы, сгинули или же слишком запоздали, чтобы принимать их в расчет. Хватит откладывать. Хватит убегать. Вы оба клялись помочь мне, когда я звал вас.

Шлемы не давали смотреть друг другу в глаза, но когда я заговорил, то почувствовал, как наши взгляды встретились.

– У тебя есть план?

– Взгляни сам.

Легионер Сынов Гора извлек портативный гололитический проектор и вдавил активационный символ. Замерцал резкий зеленый свет, который плясал на броне, пока картинка со сбоями подстраивала разрешение.

Там был изображен корабль. Звездолет уменьшился до мигающей голограммы нездорового нефритового цвета, однако его размеры были достаточно очевидны, чтобы у меня перехватило дыхание. Громадный линкор, величие которого выходило за рамки самого понятия «величие». Хребтовые крепости и бронированный нос указывали на тяжеловесную смертоносность шаблона «Сцилла» древней модели корпуса типа «Глориана».

Когда-то я, равно как и Леор, знал этот корабль. Таких линкоров построили лишь горстку. Сам Император вручил их Легионам Космического Десанта для использования в качестве флагманов. И только одна «Глориана» во всех флотилиях Императора была создана по конструктивной схеме варианта «Сцилла».

Леор скрестил руки поверх нагрудника. Он носил на груди Империалис, демонстрируя крылатый знак верности Империуму без тени смущения. Он даже полировал эмблему, так что она блестела серебром на темно-красной броне. Думаю, ирония доставляла ему удовольствие.

Он резко качнул головой, и в воксе раздалось урчание шейных сервоприводов.

– Брат мой, твой Легион только что умер. Сейчас не время гоняться за призраками.

– Именно это я имею в виду, – произнес Фальк голосом, напоминавшим шум лавины. – Я отыщу «Мстительный дух». С ним я смогу разрушить Град Песнопений.

– Сотни группировок веками искали его, – заметил я со всей тактичностью, на какую был способен.

– Сотни группировок понятия не имели, где искать.

– А ты считаешь, что знаешь?

Он ввел в гололитический проектор другую команду. Изображение расплылось на несколько секунд, а затем, наконец, превратилось в примитивную иллюзию Великого Ока. Свободной рукой Фальк обвел край Ока, обращенный к ядру – отравленные звезды, глядящие на Терру.

– Лучезарные Миры.

В воксе, словно выстрел, прозвучал смешок Леора.

– И как ты планируешь провести свои разбитые корабли через Огненный Вал?

Это был неверный вопрос. Я задал верный.

– Откуда тебе известно, что «Мстительный дух» там?

Фальк отключил изображение.

– Мне говорили, что флагман укрыт в пылевой туманности за Огненным Валом. Я поведу свой флот к Лучезарным Мирам и хочу, чтобы вы оба отправились со мной.

За Огненным Валом. Так вот зачем я был ему нужен.

Ни я, ни Леор ничего не ответили. Возможно, другим бы показалось, что от слов Фалька разит простым отчаянием. Его потребность выследить бывший флагман своего Легиона могла указывать на неспособность убежать от прошлого, трагичную жажду былой славы вместо того, чтобы прокладывать новое будущее. Однако подобное предположение строится на неверном понимании того, насколько пали Сыны Гора.

Когда-то они были первыми среди равных, а теперь стояли на грани вымирания. Сколько их миров пало с тех пор, как Девять Легионов впервые укрылись в Оке? Сколько кораблей они потеряли – как в бою, так и от хищных рук армий соперников? Из всех, кого он мог позвать, только я никогда не стал бы высмеивать его ярость от угасания света. Сколь бы тщетной она ни была.

Монумент уничтожили, а труп их отца похитили, осквернив даже само наследие Легиона. План Фалька не был отчаянным. С утратой Луперкалиоса Сыны Гора миновали этот этап, ведь отчаяние – признак надежды. Это не являлось даже борьбой за выживание. Это был последний судорожный вдох воина, который отказывался умирать, не исполнив долга. Последняя битва, чтобы имя его Легиона вошло в историю с гордостью.

На мгновение я снова услышал вой. Почуял прогорклый пепел несправедливого огня.

– Я помогу тебе, – произнес я.

Леор посмотрел на меня так, словно я сказал нечто безумное.

– Ты ему поможешь?

– Да.

– Благодарю, – сказал Фальк, склонив голову. – Я знал, что ты будешь со мной, Хайон.

Почему я вызвался добровольно? Впоследствии именно этот вопрос задавало мне огромное множество людей. Спросил даже Телемахон, в один из тех редких моментов, когда мы были в состоянии выносить присутствие друг друга достаточно долго, чтобы беседовать, будто настоящие братья.

И, конечно же, спросил Абаддон. Хотя он был мудр и заранее знал ответ.

Леор был несколько менее оптимистичен.

– Фальк, я хочу получить ответы. Откуда ты знаешь, что он за Огненным Валом? Кто посылает тебя в этот дурацкий крестовый поход?

Фальк развернулся к своим людям и передал по воксу приказ.

– Приведите его.

За целую вечность до того, как мы с Фальком встретились в сердце шторма, чтобы поговорить о вымирании его Легиона, я наблюдал гибель моего собственного рода.

Часто иносказательно говорят, будто Легион Тысячи Сынов умер дважды, однако это просто поэтичное заблуждение. Рубрика самонадеянного Аримана не могла убить нас, поскольку мы уже были мертвы. Его неудавшееся спасение стало для нас не более чем погребальным костром.

Мы умерли, когда пришли Волки. Умерли, когда сгорел наш родной мир. Обратилась в пепел Просперо и ее сияющая столица, хранилище знаний человечества: Тизка, Город Света.

Представьте себе горизонт, заполненный громадный стеклянными пирамидами, созданными, чтобы почтить прекрасное небо, и построенными так, чтобы отражать солнечный свет и служить маяком, который виден с орбиты. Вообразите эти пирамиды – роскошные муравейники со шпилями, обиталища образованных и просвещенных жителей, посвященные сохранению всех знаний Галактики. Верхушки этих пирамид-библиотек и домов-зиккуратов представляли собой старомодные обсерватории и лаборатории, предназначенные для наблюдения за звездами, колдовства и прорицания оракулов. Все эти цели были известны нам как Искусство – название, которым многие из пользуются по сей день.

Такова была Тизка, подлинная Тизка. Тихая гавань мирного познания, а не тот уродливый симулякр, что существует ныне на Сортиариусе.

Впрочем, мы не были невинны. Ни в коем случае. Даже сейчас на Сортиариусе живут те из Тысячи Сынов, кто оплакивает свою участь, крича Башне Циклопа о том, что их соблазнили, предали, и что они не могли знать о грядущем воздаянии.

Но нам следовало бы о нем знать. Глупые оправдания и хнычущие стенания никогда не изменят правды. Мы слишком глубоко заглядывали в волны демонического варпа, хотя сам Император требовал от нас оставаться слепыми. Тогда мы верили, как до сих пор верят остатки моего бывшего Легиона, что единственным благом является знание, а единственным злом – невежество.

И так на нас пало возмездие. Это возмездие пришло к истинной Тизке в обличье наших диких кузенов, VI Легиона – также известных как Einherjar, Vlka Fenryka, Стая и, примитивно-буквально на низком готике, Космические Волки.

Они обрушились на нас по приказу, который исходил не от Императора, а от Магистра Войны Гора. Тогда нам ничего не было об этом известно. Лишь впоследствии нам предстояло узнать, что Император потребовал от нас возвращения на Терру под позорным арестом. Это Гор, который манипулировал течением еще не объявленной по-настоящему войны, устроил так, что наше порицание стало нашей казнью. Ему хотелось, чтобы мы возненавидели Империум. Хотелось, чтобы мы – те, кто выживет – встали рядом с ним против Императора, когда нам стало бы больше некуда деваться.

И Волки оказали ему услугу. Пребывая в неведении, столь же трагичном, как наше собственное, они обрушились на нас. Даже сейчас я не питаю к Волкам ненависти. Единственное их прегрешение состояло в том, что их предали те, кому они доверяли. В ту более бесхитростную эпоху у них не было причин усомниться в словах Первого Магистра Войны.

У Черного Легиона есть для Волков собственное имя. Мы зовем их Тульгарач, «Обманутые». Некоторые презрительно улыбаются этому названию, другие же произносят его без насмешки. Само слово подчеркивает скорее коварство обманщика, чем глупость обманутых. Уничтожение Просперо стало триумфом Гора, а не Волков.

Что же касается Тысячи Сынов, то я больше не знаю, как они именуют Волков. Я мало контактирую со своим бывшим Легионом и его меланхоличными владыками. С тех пор, как заставил моего отца Магнуса преклонить колени перед моим братом Абаддоном.

Однако я вел речь о Просперо и ее скорбном конце. В день смерти Легиона, я был на поверхности, когда небо начало лить огненные слезы. Первый услышанный нами вой был шумом, который издавали при спуске падающие десантные капсулы, мчавшиеся к земле, словно кометы. Как и большинство в моем Легионе, я неверяще глядел, как ясное синее небо над белыми пирамидами чернеет от пехотных транспортов. Громадные челноки «Грозовая птица» заслоняли солнце своими широко раскинутыми крыльями. Меньшие по размерам десантно-штурмовые корабли носились вокруг своих менее быстрых кузенов, проявляя к ним жуткую привязанность, словно мухи к трупу.

Мы были не готовы. Будь мы готовы, Империум лишился бы двух Легионов, которые уничтожили бы друг друга в день самой ожесточенной битвы, какую когда-либо видели и мы, и Волки. Однако нас застали совершенно врасплох. Враги вцепились нам в горло еще до того, как мы вообще поняли, что нас атакуют. Наш генетический предок Магнус, Алый Король, знал, что за его прегрешения против имперского эдикта грядет расплата. Он хотел принять кару как мученик, а не сопротивляться ей как мужчина.

Наш флот дал бы армаде Einherjar бой на равных, но перед приходом Волков он отошел к дальним границам системы, оставив нас без прикрытия с неба. Враги, наши собственные кузены, прошли мимо нашей безмолвствующей и бессильной системы орбитальной защиты. Они спикировали вниз, не потревоженные отключенными лазерными батареями, находившимися по всему городу.

По воксу и между связанными разумами распространялось известие. Одни и те же слова, снова и снова. Нас предали! Волки пришли!

Я не стану спорить насчет философской подоплеки того, заслуживала ли Тысяча Сынов казни. Но я познал, что значит осиротеть на войне, лишиться семьи и братства.

Так что, возможно, я согласился помочь Фальку, чтобы быть рядом с человеком, которого я уважал, и помочь ему проделать то же бесполезное путешествие, что выпало на мою долю. Возможно, мне просто стало одиноко на борту моего корабля-призрака – в окружении созданных из пепла мертвецов, чей разум был слишком вычищен, чтобы вместе вспоминать наше прошлое – и увидел последнюю возможность сражаться рядом с сородичами, заслуживавшими моего доверия. Возможно, воскрешение Гора было мерзостью, которую я не мог ни вытерпеть, ни допустить.

Или же, быть может, мне всего лишь хотелось забрать флагман Девяти Легионов себе.

– Приведите его.

Из бокового коридора появились еще несколько воинов Фалька. В их походке была заметная натренированность движений при перемещении в условиях отсутствия гравитации, несмотря на громоздкую броню терминаторов. Юстаэринцы. Когда-то элитный воинский клан Сынов Гора.

Их было пятеро, а между ними под конвоем шел воин в оковах с магнитными замками, которые сцепляли его руки за спиной. Красный доспех покрывали золотые надписи аккуратными крошечными рунами – каждая строка являлась молитвой или благословением на забытом в Империуме языке, который нам известен как колхидский.

Когда пленника подвели к нам, Леор фыркнул.

– Признаться, такого я не ожидал.

Я тоже. Воина в черном и сочно-багряном облачении боевых жрецов Несущих Слово заставили опуститься перед нами на колени. Его шлем представлял собой древнее изделие из грязной бронзы. Одна из глазных линз имела изумрудный оттенок, другая же была темно-синего цвета терранских сапфиров. Я задумался, что это означает.

– Это подарок? – поинтересовался Леор. – Или игрушка для подопечной Хайона?

– Подожди, – отозвался Фальк. – Сам увидишь.

Я чувствовал, как Леор с презрительной ухмылкой глядит на пленника сверху вниз. Что же касается меня, я коснулся своими чувствами разума Несущего Слово, ощутив отталкивающую силу абсолютной, строгой закрытости. Бесспорно, дисциплинированный разум, обладающий собственным психическим потенциалом. Однако нетренированным. Незакрепленным. Сырым. Он не родился с шестым чувством. Оно развилось, когда его душа налилась силой и вспыхнула ярче в плодородных волнах Великого Ока.

– Мы ждем, – сказал Леор.

И в этот миг все мы ощутили перемену. Леор резко поднял взгляд, его рука двинулась к закрепленному за спиной топору. Из шлема Фалька донеслось пощелкивание наполовину приглушенных вокс-сообщений, которыми он обменивался со своими воинами, и те поголовно прижали болтеры к наплечникам, готовясь к чему-то еще невидимому. Я ощущал это как шепот в неподвижном воздухе, как сущность, перемещающуюся из одного места в другое. Так может восприниматься кто-то, пересекающий комнату с закрытыми глазами.

Мехари и Джедхор вскинули свои болтеры мгновением позже людей Фалька. В тени рычала моя волчица.

Что-то приближается, – предостерегла она. Или кто-то.

Никто не появился в буре психической энергии и не ворвался в реальность, с грохотом вытесняя воздух при телепортации. Пока мы трое наблюдали за пленником, а наши воины целились через палубу из десятков болтеров, сгорбившийся на капитанском троне труп встал у нас за спиной. Сгнившие пряжки фиксирующих ремней легко переломились.

Мы с Леором крутанулись с неаккуратной слаженностью братьев, рожденных в разных Легионах. Болтеры Мехари и Джедхора нацелились на стоящего мертвеца. По моему топору пошла рябь активного энергополя, а зубья цепного клинка Леора вгрызлись в безвоздушное безмолвие.

Поднявшись со своего трона, мертвый офицер Сынов Гора не совершал никаких враждебных движений. У трупа не было оружия, он носил уродливую многослойную боевую броню Мк-V. Знак Ереси и следы поспешных ремонтов, произведенных между сражениями. Он стоял и глядел на нас, а мы целились ему в голову. Открытый глаз на наплечнике, символ Сынов Гора, покрывала катаракта изморози.

Я не в силах представить себе жизнь без шестого чувства, поскольку мой дар развился в ранней юности. Мне кажется прискорбным недостатком смотреть на другого человека, общаться с другим воином и не ощущать смену его эмоций при звуке слов. Фигура на троне была трупом, существом, не обладающим мышлением и синаптическими реакциями. Именно поэтому я не ощутил в нем никаких признаков жизни, когда мы вошли. Не было ни разума, ни жизни, ни чувств.

И все же, теперь они присутствовали. Слабая активность личности дразнила меня – я чувствовал ее близость, однако никаких подробностей.

Это было невозможно, однако раздалось потрескивание, и на наш общий вокс-канал настроился еще один сигнал.

– Братья, – голос звучал с придыханием, неприятным шипением выходящего воздуха. – Братья мои.