Текст книги "Аркан для букмекера"

Автор книги: А. Савельев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

– Всегда готов.

– Покойный Игорь Николаевич оставил мне кое-какие бумаги, весьма опасные для одной очень важной персоны. Я уже стар для таких операций и не имею достаточного опыта. Другое дело – вы. У вас связи в соответствующих сферах. Вы человек молодой, вам и карты в руки. Тонечке эти бумаги принадлежат по закону, перешли по наследству, и она вправе рассчитывать на половину выручки от их реализации. Вы согласны взяться за это дело?

– И какова сумма выручки?

– Полагаю, не менее трех миллионов долларов.

– Трех миллионов?! – Рогалев едва не задохнулся от волнения. Глупо хихикнул и нервно потер ладони. – Вы разыгрываете меня. Ну и ладно. Я на вас не в обиде. Признайтесь, разыгрываете?

Тоньке в какой-то момент стало жаль Рогалева. «Господи, какое ничтожество! И я когда-то считала его крутым парнем».

– Тонечка, принесите бумаги. Молодой человек сомневается в искренности ваших намерений.

Антонина в недоумении зыркнула на Лунева. Он тут же ее успокоил:

– Николай наверняка не согласится. А завтра об этом даже не вспомнит.

Поколебавшись несколько мгновений, Антонина принесла ксерокопии. Лунев разложил их перед Рогалевым. В глазах у Николая зарябило, поплыли мутные круги. Он попытался сосредоточиться на бумагах, вникнуть в их смысл.

– Представьте, что этот человек – я. Как бы вы начали разговор по телефону?

Рогалев поскреб пятерней в затылке и, к общему удивлению, бойко заговорил. Лунев внимательно вслушивался в каждое слово и одновременно следил за движением секундной стрелки.

– Впечатляет, – сказал он, когда Рогалев закончил разминку. – Я немного смягчил бы тон, упомянул бы Управление по борьбе с экономическими преступлениями и назвал бы вот эти три документа. Чуть-чуть добавил бы решимости в голосе, и можно приступать к делу. Давайте попробуем еще раз.

Рогалев, ободренный похвалой, расплылся в идиотской улыбке. В руках Лунева, как из рукава фокусника, появился диктофон. С третьей попытки запись первого разговора с Решетниковым была готова. Записи еще двух, усиливающих давление, были сделаны уже со вторых попыток.

Лунев залпом допил остатки своего коньяка, незаметно для окружающих стер с рюмки следы пальцев и стал прощаться. Антонина вышла за ним в переднюю.

– Спустя минут десять выходите вместе с ним. Но не раньше. Проследите, чтобы он не забыл ключи от вашей квартиры. Теперь мы с вами в одной лодке, поэтому на моей совести ваша безопасность. С этого момента рядом с вами всегда будет мой человек. Парень надежный и скромный. Чуть позже некоторые моменты мы с вами согласуем. А пока пусть поработают мои люди.

Антонина попыталась высказать свое мнение, но Лунев постучал по циферблату и поспешно ушел.

Вскоре ушла и она с Николаем. В лифте его совсем развезло. Он лез целоваться, шарил под юбкой, бессвязно бормотал о любви. На воздухе чуть отошел, почти не качался, лишь продолжал смеяться, глупо и невпопад.

На троллейбусной остановке к ним подошел Шацкий. Рядом с ним – двое в милицейской форме.

– Давно вы знакомы с молодым человеком?

– Почти год. А в чем дело?

– Могу я взглянуть на ваши ключи от квартиры?

– Пожалуйста. Но объясните, что происходит?

Лицо Антонины выражало неподдельное удивление.

– У меня все. – Шацкий вернул ей ключи. – Грузите его в машину. А вы пока можете быть свободны.

ЖЖЕНЫЙ

Ставка на мальчишку, освобожденного по амнистии из Можайской малолетней колонии, полностью оправдала себя. Он проник в дом Жженого, установил «жучки», где ему указали, и в тот же день люди Шнобеля «срисовали» ценную информацию. Жженому позвонил важный чин из МВД и поручил высветить Троля – гастролера из Грузии, известного в воровском мире как единственного в своем роде домушника. Троль специализировался на квартирах знаменитостей эстрады, шоу-бизнеса, известных телеведущих – одним словом, тех, у кого водились деньги. В МВД накопилось с десяток таких «висяков», и там рассчитывали, взяв Троля с поличным, навесить на него и все остальные нераскрытые квартирные кражи, поставленные на контроль у большого начальства.

На следующий день Жженый появился в ресторане «Арагви», куда нередко заглядывали блатные. «Совершенно случайно» там оказался Шнобель. С полчаса Жженый выжидал, надеясь, что появится кто-то попроще, но никто не появился, и он подошел.

– Хата есть одна на примете. Антиквариат, валюта, картины. Ну, в общем, полный набор. Нужен знающий человек, вроде Троля. Я слышал, что он в Москве. Ты в курсе?

– Позавчера появился.

– Не поможешь на него выйти? Сам понимаешь, домушники – не мой профиль. Я даже не знаю, где сейчас у них тусовка.

– Почему обязательно Троль? Разве в Москве мало своих чистоделов?

– Не хочу связываться с шантрапой. Выйдет осечка – второго раза не будет.

– У Троля постоянно менты на хвосте. Он шуруется и никому не верит. Наколка твоя должна быть такой, сам понимаешь, чтоб у него слюни потекли.

– Видел, по НТВ показывали, что взяли у Лисовского при шмоне? Так вот, на моей хате – то же самое, только в два раза больше.

– Чтобы разговаривать с Тролем, я должен хотя бы иметь представление – о чем.

– Лужковский дом в центре Москвы. Шестой этаж. Бронированные двери. На балконе и окнах – стальные жалюзи. В подъезде – круглосуточно охранник. Но у меня есть примочка. Стопроцентная. Обговорим ее с Тролем при встрече. Мне нужны оттуда картина и пара бронзовых безделушек. По стоимости – примерно третья часть всего барахла. Это моя доля. Так и передай. Вот мой телефон. Звони в любое время. С тобой, думаю, сами разберемся. Ты не крохобор. Поэтому ничего не предлагаю. Вот так. Внакладе не останешься.

– Попробую. Но ничего не обещаю. Ты пока поищи другие подходы. Завтра позвоню. За что выпьем?

– За продолжение демократических преобразований.

– Ну, что ж. Годится. От них я не похудею.

Все видеозаписи с камер наружного и внутреннего наблюдения в доме Жженого перед тем, как стереть, просматривал начальник охраны, бывший капитан милиции. Прокручивая одну из них, он буквально опешил. Камера запечатлела внутри дома постороннего человека. Изображение появилось всего на несколько секунд, но сомнений не было: это – чужак.

Некоторое время он колебался, стоит ли говорить хозяину. Решил, что стоит, хотя понимал: такая оплошность грозит ему крупными неприятностями.

Жженый трижды просмотрел запись, останавливал несколько раз и подолгу вглядывался в силуэт, видный лишь со спины. Единственный вывод, который он мог сделать, – в дом проник пацан. Он заставил охрану проверить надежность замков на всех окнах и дверях, прочесать дом на «жучки». Результат огорошил его. В трех комнатах, наиболее ходовых, обнаружил подслушивающие устройства новейшей модификации из арсенала спецслужб.

Охранника, дежурившего в тот день, допросили с пристрастием. Но добиться чего-то нового от него не смогли. Поостыв, Жженый оставил своих людей в покое.

Все они неоднократно проверенные люди. Не идиоты. Не будут плевать против ветра.

Покоя не давал пацан. Едва ли ФСБ привлечет для такой цели ребенка. Значит, блатные. А это уже серьезно.

Звонок Шнобеля не застал его врасплох. Он взял свое предложение назад, объяснив тем, что «уголовка каким-то непонятным образом пронюхала о его планах». О чем якобы его предупредил прикормленный мент.

Очередная осечка взбесила Шнобеля. Готовый уже захлопнуть мышеловку, он снова остался ни с чем.

– Ты понимаешь, Филин, в какое положение он нас поставил? Я уже переговорил кое с кем. При случае Жженый обязательно ввернет. Не зря же он залепил байку про уголовку. «Кто-то пронюхал». Падла. А кто, кроме меня, еще знал об этом? Ты понял, какая сука?

– Не кипишуй. Жженый – дятел, и на нем со спокойной совестью можно поставить крест. Мы это с тобой прекрасно знаем. Но некоторые блатные могут нас не понять. Запись телефонного разговора с важным ментом убедит не всех. Сейчас такую слепить нетрудно. Начнутся разборки, толковища. Найдутся такие, кто встанет на его сторону. Он притихнет и постарается тебя убрать. У всех блатных на глазах. Чтоб никаких сомнений.

– Все ты правильно говоришь. Разве я возражаю? Но ты и меня пойми. Сколько же этот гандон может еще беззаконно вешать блатным лапшу на уши? Придумай что-нибудь, Филин.

– Хитрожопый змей. Почему так долго не удается его расколоть? Потому что всегда один. Не доверяет никому. Но и на хитрую жопу есть болт с резьбой. Бабенка у него появилась. У них какие-то дела. Попробую через нее. Он уже у нее был. Появится и еще.

– Давай, Филин. Давай. Терпение у меня на исходе. Замочу его сам. Возьму грех на душу.

– Погоди, я подойду к телефону.

Филин положил в пепельницу сигарету, пыхнув дымом «Золотого руна», и взял трубку. Шнобель уставился в окно.

– Ну, что я тебе говорил? Дело нескольких дней. Знаешь, кто эта бабенка? Жена моего друга детства, того фраера с ипподрома, о котором я тебе рассказывал. Наверняка затевает какую-то игру. Она в ней – пешка. Через нее и подъедем к нему. Ей, наверное, уже сейчас душно. Знаешь, где они? В казино на юго-востоке. Пожалуй, я съезжу.

Антонина проводила безразличным взглядом «козел», на котором Шацкий увозил Рогалева, и уже собиралась вернуться, как рядом припарковалась «девятка».

– Геннадий Юрьевич хочет поговорить с вами. – Шофер протянул ей трубку мобильного телефона.

Тонька уже забыла о существовании телохранителя, но он, оказывается, не забыл о ней.

– Как прошла операция, Тонечка? Все нормально?

– Думаю, вам уже доложили.

– Не хотите слегка развлечься после трудов праведных?

– И эту нервотрепку вы называете праведными трудами?

– Все неприятности уже позади. Забудьте о них. Приглашаю вас на вечеринку. Будет много известных людей. Теплая дружеская обстановка. Отдохнете душой. Так как?

А почему бы и нет? Только стемнело. Впереди еще целый вечер.

– Ничего, если я приеду с подругой?

– Пожалуйста. Красивым женщинам там всегда рады.

– А некрасивым?

– Шучу, конечно. Приезжайте, с кем посчитаете нужным. Шофер знает, куда везти.

Антонина забежала домой, переоделась и позвонила сестре. Она не такая дура, чтобы ехать одной. Во-первых, будет страховка, а во-вторых, так гораздо удобней. Катерина – самый преданный человек, и бандиту не обязательно это знать. Пусть думает, что они – всего лишь подруги.

Сначала Катерина категорически отказалась. Но Тонька уговорила. Заехав за ней и не вдаваясь в подробности, попросила спрятать конверт с бумагами.

Спустя четверть часа сестры мчались неизвестно куда, в сторону кольцевой автомобильной дороги. После получасовой езды «девятка» остановилась возле ярко освещенного, аляповато украшенного входа. После долгой езды по унылым полутемным улицам спальных микрорайонов ослепительно высвеченный квартал ресторанов, ночных клубов и игорных домов показался сестрам Лас-Вегасом. На проезжей части и тротуаре плотно стояли иномарки. Преобладали джипы последних моделей и «мерседесы». А гости все прибывали.

Из подъехавшей перед ними машины вышел Вайнер с дочерью Дарьяловой, огромной, как старинный вокзальный буфет.

– Куда мы попали, Тоня? На съемки телешоу? Посмотри, здесь все модные знаменитости.

– Отлично. Ты не теряйся. Подцепи какого-нибудь пройдоху с хорошо подвешенным языком.

– Мне кажется, здесь можно подцепить только… приключение на свою голову.

Сестры вышли из машины и в замешательстве переглянулись, не зная, что делать дальше. К ним подлетел шустрый молодой человек в сюртуке с бабочкой и, ни о чем не спрашивая, провел в холл. Там их уже поджидал Лунев. На что уж равнодушный к женской красоте, но и он не мог не отметить очаровательную индивидуальность сестер. Эффектных, привлекательных дам здесь хватало, но все они были серийного производства. Эти же выделялись штучным изготовлением и невольно притягивали к себе взгляды.

– Пойдемте, представлю вас виновнику торжества.

– По какому случаю тусовка?

– Акция протеста в поддержку бывшего московского футболиста. У него контракт с зарубежным клубом, по которому ему запрещено играть за нашу сборную. Он требует расторгнуть кабальный договор. Руководство команды противится. Собравшиеся пришли выразить ему солидарность. Одним словом, мероприятие. Для приглашенных – удобный случай гульнуть на дармовщину. Для футболиста – возможность встряхнуться, размяться от утомительного безделья, сбросить лишний жирок, накопившийся в швейцарском банке.

– И как мы должны выражать свою солидарность?

– Как вам заблагорассудится. Понадоблюсь – найдете меня за карточным столом в соседнем зале. Надумаете уехать, не попрощавшись, – в обиде не буду.

В просторном зале собралось много спортсменов, новых русских с кавказской внешностью, игривых мальчуганов и прочих завсегдатаев подобных сборищ. Гостей развлекали стриптизерши и посредственный кордебалет. Желающие могли потанцевать или уединиться за столиком. В общем, беспробудная тоска, как с перепоя или от скотского переедания.

– Тоня, нас снимают. Посмотри, с одеждой у меня все в порядке?

– В чем дело? Что тебя смущает?

– Все на нас смотрят. Платье сзади не завернулось?

– Дурочка. Мы здесь с тобой – примадонны. На кого еще смотреть? На этих мымр? – Тонька кивнула в сторону стойки бара, у которой потягивали коктейли певичка, известная сексуальной всеядностью, и двуполая телеведущая. – На что смотреть? Плоские злобные доски. Это только у Дарьяловой улыбка приклеена намертво. Наверное, не снимает ее и на ночь. А эти улыбаются лишь в телекамеры. Посмотри, сколько в них желчи и злобы.

– Тебе какое до них дело? Каждый живет как может.

– Нет, дорогуша, не каждый. Ты, например. Разве ты такой жизни заслуживаешь? Посмотри на себя в зеркало. Ты – королева. Все эти заводные куклы в подметки тебе не годятся.

Катерина смутилась и слегка покраснела. Легкий румянец еще более оттенил матовую белизну кожи и придал голубым с поволокой глазам еще больше романтической печали. Глядя на полную собственного достоинства молодую женщину, невольно вспоминались русские красавицы с полотен Тропинина, Кустодиева и Константина Васильева. Ее сестра притягивала взгляды французским шармом. Мужчины оборачивались на них.

– Тоня, мне так неловко. Все смотрят на нас.

– Пусть смотрят. Нас от этого не убудет. Ты, главное, не спеши с выбором. Осмотрись. Используй свой шанс на все сто.

Сестер вскоре окружили мужчины. Водоворот тусовки подхватил их. Они потеряли друг друга из виду и беззаботно кинулись в омут безудержного веселья.

Понаблюдав некоторое время за ними, Лунев пошел развеяться покером и попутно, если представится случай, присмотреть очередного клиента. Он был доволен. События развивались в соответствии с его планом.

Лунев считался известной личностью, хотя никто не мог сказать с полной определенностью, чем он занимается. В Козихинском переулке он владел небольшим офисом, в котором размещалась посредническая контора. Круг интересов ее деятельности был достаточно многообразен: обналичивание денег, выбивание долгов, вымогательство и многие другие неафишируемые услуги. Практически контора бралась выполнить любые пожелания клиента. Все зависело от его финансовых возможностей. Поэтому предложение Антонины явилось удачной находкой. Он выбивал деньги, не имея и половины компромата, добытого мужем этой бабенки. Достаточно было лишь информации об участии в противозаконном бизнесе. В успехе Лунев не сомневался. Единственное, в чем он пока не определился, так это с чего начинать давление на Тонькиного клиента. Это он собирался решить после первого же контакта. Все остальное было известно, в том числе и участь вдовы Кривцова.

– Геннадий Юрьевич, не желаете чашечку кофе по-турецки?

– Геннадий Юрьевич, может быть, бокал шампанского?

Нарасхват. Большой человек. А кем был? Пацан-воришка. Ничего слаще морковки не видел. Из уха текло. На ноге шесть пальцев. Девчонки за версту оббегали. Дрочил дни напролет, не вынимая рук из кармана.

– Лунев, говоришь? Залезай на верхние нары.

– За что осужден?

– Подломил с братушками продуктовую палатку.

– Чифирнешь? А может быть, карамель «Гусиные лапки»? Пацан. Что с него взять? Счастье его впереди, а нагнется – сзади.

В малолетку не угодил. Повезло. Поехал в Ивдельлаг, не в самую худшую каталажку. Пригрели воры. Возле них обтесался. Попробовал сладость власти. Идеалисты. Не раскусили тогда и поплатились по самой высокой таксе. Кум мигом разгрыз. Пообещал скостить полсрока.

«А там, на волюшке, поет соловушка. И нежной трелью – окончен путь. Отправят смелого в тюрьму закрытую, чтоб от побега смог отдохнуть».

Если повезет. А то могут отправить в деревянном бушлате. Вышел указ – создать комиссии на местах и с их подачи освобождать исправившихся. Само собой разумеется, воры под указ не попадали. За редким исключением.

– Ну что, ворики, будем копать? Все равно нам ничего не светит.

Китаец из Вологды предложил вести подкоп из промзоны в жилую под крайний барак.

– Менты на обходе щупают штырями землю в запретке. Там углубимся, чтоб не достали. Если понадобится, потолок укрепим рудстойкой. Уходить будем через промзону в выходной день. На выходе менты снимают оцепление. Неплохо бы подсуетиться насчет машины.

– Что скажете, босяки?

– По-моему, очень толково. Особенно тот момент, что подкоп пойдет из промзоны. Не будет проблем с землей. Для понта организуем рядом земляные работы и будем спуливать туда землю. Очень, очень толково.

– Твое мнений, Рябой?

– Я двумя руками «за». Эх, урки, только бы выбраться отсюда. Такие заварганю ксивы! Ни один мент не раскоцает. Жженый, брось-ка гитару.

Рябой пробежался по струнам длинными пальцами и запел приятным баритоном: «Сиреневый туман над нами проплывал. К перрону тихо поезд подходил. Тебя больную, совсем седую наш сын к вагону подводил. Так здравствуй, поседевшая любовь моя. Пусть кружится и падает снежок. На берег Дона. На листья клена. На твой заплаканный платок…»

К приезду депутатской комиссии подкоп был готов. Жженого освободили досрочно, а чтобы блатные не заподозрили, вместе с ним еще двух воров, у которых оставалось по два месяца срока. Жженый оставил хозяину четыре года. Вдобавок кум выдал ему индульгенцию до конца дней, направив соответствующую бумагу в уголовный розыск по месту жительства. Так появился в уголовке особо ценный агент – Лунев Геннадий Юрьевич.

Спустя полторы недели блатные решили уходить. Достали вольные шмотки, позаботились и о машине. Менты встречали их на выходе из подкопа и стреляли в упор через бушлат, чтоб не было шума. Застрелили одиннадцать заключенных, получив повышение в звании и благодарность по министерству «за предотвращение массового побега особо опасных рецидивистов».

– Геннадий Юрьевич, несколько партий в покер. У нас за столом как раз одного не хватает.

– Жженый? Вот так встреча. Какими судьбами?

– Филин? Тысячу лет тебя не видел.

– Что это ты в лице переменился? Неужто так рад нашей встрече?

– Брось ты эти свои штучки. Мы давно уже не пацаны. Играйте без меня. Сегодня что-то нет настроения. Извини, Филин. Я побегу. Назначена деловая встреча.

Недавно обнаруженные в доме «жучки», встреча со Шнобелем в «Арагви» и теперь вот Филин. В случайность таких совпадений Жженый давно не верил. «Недавно на Минском шоссе сибирского авторитета взорвали в «Мерседесе», а чуть раньше другого расстреляли в упор среди бела дня возле ментовской. Сейчас заказать человека что плюнуть. Нет, так просто в руки не дамся. Филин. Вот падла. Лет десять о нем ничего не слышал. Знаю, что отошел. Но со Шнобелем у них давняя дружба. Может, был не прав, что с уголовкой связался? Нет. Сгинул бы давно где-нибудь в «Белом лебеде» или в каком другом централе, как сгинули Сибиряк, Перс, Воропай и тьма-тьмущая других известных на весь Союз авторитетов. Все, баста. Завязываю стучать, пока блатные не раскололи. Нет улик – нет и базара. Побоку ментов, побоку бизнес. Деньги из фраера выбью и на покой. Хорошие деньги. Сейчас – самое время».

Жженый твердо решил порвать с уголовкой, но для этого требовалось согласие большого начальства. Не поставив в известность сестер, он уехал из казино, оставив их развлекаться под присмотром телохранителя.

Забраковав с десяток поклонников, Антонина остановила выбор на рослом блондине приятной наружности. Он представился массажистом футбольной команды.

Она раскраснелась, глаза блестели, но ощущение опасности и сознание собственной вины держали настороже, не давая расслабиться и быть самой собой – очаровательной в своем бесстыдстве шлюхой.

– А вы почему не пьете? Все мне и мне, – спросила Антонина, когда будто невзначай кавалер снова подвел ее к стойке бара.

– Я за рулем. Не хочется раньше времени сыграть в ящик. У меня есть предложение. Давайте уедем отсюда. Я знаю отличное место. Мотель для элиты. Цыгане. Великолепная кухня. При желании можно заночевать там.

– Мы уже так коротко знакомы с вами?

– Пока, к сожалению, нет. Но мне бы очень хотелось.

– А на вас можно положиться?

– В каком смысле?

– Время сейчас непростое.

– Если вы тревожитесь за свою безопасность, то зря. Я гарантирую – место спокойное. Владелец заведения ладит со всеми.

– Предложение стоит обдумать.

Прежде чем ехать, Тонька захотела увидеть Лунева. Если потащит в койку – будет спокойней. В постели все решается проще. Но его нигде не было.

– Пожалуй, поедем. Я согласна.

Она поискала глазами сестру. Катерина сидела возле эстрады рядом с молодым мужчиной.

– Извините, я сейчас. Только ключи передам подруге.

При появлении сестры Катерина смутилась. Страх, что Тонька может отбить любого просто так, по вредности, слишком глубоко поселился в ней.

– Познакомься. Это Евгений, мой новый знакомый. Журналист, работает в молодежном журнале.

– Очень, очень приятно. Катенька, будь осторожна, не доверяйся журналистам.

Она улыбнулась.

– А что вы скажете о моем ухажере?

Антонина помахала рукой массажисту.

– Отлично сложен и… такой умница! Все понимает без слов. К нему прилагается переносный холодильник за сто пятьдесят долларов, но его почему-то не дали. Приглашает в мотель «Посадские палаты». Не слышали о таком?

Журналист смущенно пожал плечами.

– Поеду. Катюш, если завтра к полудню не позвоню, вскрой конверт и сделай все, как я там написала. Желаю приятного вечера. А вам, молодой человек, удачи в промысле Казановы.