355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » А. Велидов » Красная книга ВЧК. В двух томах. Том 2 » Текст книги (страница 38)
Красная книга ВЧК. В двух томах. Том 2
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 20:57

Текст книги "Красная книга ВЧК. В двух томах. Том 2"


Автор книги: А. Велидов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 45 страниц)

VIII

За август и сентябрь не получили совершенно, хотя у И. Н. Т. было 100 000–150 000, но, по его словам, для других целей. Я выяснил, что деньги, кои мы получали летом этого года, были принесены в количестве 1 000 000 [290] 290
  В тексте книги ошибочно «100 000 000».


[Закрыть]
рублей колчаковским офицером Василием Васильевичем и где-то зарыты в саду на площади, но туда идти нельзя, так как за этим «земельным банком» установлена слежка, но как только слежка будет снята, деньги будут вырыты и розданы. До лета деньги мы получали новыми 250-рублевыми и 1000-рублевыми билетами. После же, когда связь с шведским консульством прекратилась, стали выдавать керенками (40-рублевыми), при этом сильно подмоченными, полинялыми и частью негодными, так что торговцы часто их не брали в уплату и не меняли. Василий Васильевич и Иван Николаевич Тихомиров жаловались, что денег не хватает, так что часто счет неверен, что много приходится платить за какое-то оружие, за командировки, но куда и кто командировал и кто покупал оружие – мои вопросы просто обходили молчанием. Эти разговоры были уже после ареста Н. Н. Щепкина, так как до его ареста я никогда В. В. не видал и его существование не предполагал. Ив. Ник. сам в деньгах не нуждался, насколько мне известно; сколько он получал, я не знаю. Некоторые члены организации, по моим личным наблюдениям и предположениям, при требовании денег позволяли себе некорректные поступки, то есть показывали большее количество лиц, состоящих на их иждивении (иногда в несколько раз больше, чем было на самом деле).

17/ХП 1919 года

IX

Краткие сведения (на память) из устава, написанного В. Волконским для организации, им основанной (устав напечатан на пишущей машине «Ундервуд» и отлитографирован)

1

ЦЕЛЬ ОРГАНИЗАЦИИ.Главною целью организация ставила себе лишение власти большевиков и восстановление единой неделимой России. При этом образ правления предполагался конституционно-демократический, вернее, по образу английского. Средства для достижения этого допускались такие: цель оправдывает средства. Но с другими организациями – германскими или антантовскими – связи не было.

2

ВЕРБОВКА В ОРГАНИЗАЦИЮ.В организацию приглашались лица обоего пола, всех состояний и положений, за исключением евреев, даже крещеных, требовалось поручительство двух членов организации и присяга церковная или гражданская, хотя по приемке ни то, то есть поручительство, ни другое, то есть присяга, не применялись. Попытка В. В. Волконского привлечь в организацию сколько-нибудь видных деятелей и генералов никакого успеха не имела; я знаю, что попытка привлечь одного генерала кончилась позорно.

3

МАТЕРИАЛЬНЫЕ СРЕДСТВА.Материальные средства, денежные, должны были поступать: 1) в виде добровольных пожертвований от богатых лиц (не было ни одного поступления или если было, то пошли на другие, чуждые организации цели) и 2) от членских взносов сторонников организации (тоже не поступали, в смысле вооружения. Каждый член организации должен был иметь свое и на свои средства заведенное оружие, револьвер, шашку или винтовку), что не исполнялось по разным причинам, больше из-за опасения обыска.

4

КОНСТРУКЦИЯ.Организация должна была состоять из верховного штаба, начальствующих лиц и рядовых, при этом никто не имел права знать более пяти лиц и никто, не исключая начальствующих лиц, не имел права знать, где помещается штаб, под страхом смерти.

5

ДИСЦИПЛИНА.Всякое приказание начальника исполнить беспрекословно и немедленно; неисполнение – смерть. За выдачу тайн организации – смерть, за попытку проникнуть в штаб без разрешения – смерть и в этом роде.

6

УСЛОВНЫЕ ЗНАКИ.Отличительным знаком организации был знак батальона смерти – череп с мечами; золотой на голубом – для начальников, серебряный на зеленом – рядовым и золотой на черном бархате – штабной. Для скрепы приказов была печать – круг с мечами и буквы в круге ССР («Союз спасения Родины»).

ДОПОЛНИТЕЛЬНОЕ ПОКАЗАНИЕ В. Д. ЖУКОВА II

В организацию вступил совершенно случайно. В середине лета 1918 года я приезжал в Москву из Сергиева, где было ГВИУ, для того чтобы найти способ переслать деньги своей семье на Украина; в гот период деньги послать в Васильково обычным порядком по почте не представлялось возможным. В Москве совершенно случайно на улице встретил жену своего бывшего сослуживца – Хомякову, которая знала меня и семью, и обратился к ней с просьбой указать, если она знает, как переслать деньги, и помочь мне в этом. Она посоветовала обратиться к своему родственнику Ханжонкову (кажется, Сергей Иванович), у которого можно было произвести перевод на их фирму в Киев. В тот же день я Ханжонкова не видел, а мне указали адрес его квартиры на Тверской, [291] 291
  Ныне улица Горького


[Закрыть]
75, зайдя куда я познакомился с ***, потом, во второй приезд, по поручениям для Военного комиссариата комиссара Подвойского я снова зашел к Ханжонкову, его вновь не застал, но попал в общество, которое, оказалось, составляло организацию. Сидя вместе и разговаривая, я увидел, что говорившие желают выйти из того тяжелого положения, в котором находились. И я после предложения вступить в их общество (предложено было кем-то наедине там же, фамилию его не знаю) дал свое согласие принять участие. Мне предложено было заведовать железнодорожными войсками, которые я должен был собрать; за это обещали платить в месяц 400 рублей. После этого я уехал. По основаниям, которые были сообщены мне, указывалось найти себе помощника и еще одного офицера, с тем что дальше произойдет наращение до требуемого числа офицеров и солдат.

После этого я долгое время никого не видел и ничего не предпринимал.

В этот промежуток времени ГВИУ переехало из Сергиева в Москву. Я вновь зашел справиться о том, переслали ли мои 2 тысячи рублей в Васильково. Мне тогда было указано, что необходимо работать, так как до этого я ничего не сделал. В Москве я остановился на сослуживце инженере Денисове, которого я сделал сторонником своего начинания, указав ему сыскать еще офицеров. Через несколько времени я встретил у своего знакомого Кондратьева, к которому был приглашен на чай, Широкова. Сидя среди незнакомых, разговорились на злобу недоедания. Мы все сошлись на том, как трудно жить, и кто-то сказал, что есть организация, которая поможет изменить положение дела. Словом, обнаружилось сходство желаний, и я предложил наедине Кондратьеву войти в организацию, получив у него согласие, и, как выяснилось в разговоре, мы состояли уже у того же ***.

Впоследствии выяснилось, что Широков состоял тоже. Таким образом, познакомив Денисова с Широковым, я выполнил свою задачу, и у меня образовалась группа. Дальнейшая работа группы велась каждым самостоятельно – моя задача была выполнена.

Мне было предложено навести подробные сведения о Московском узле желдороги, найти места, которыми можно изолировать Москву извне путем порчи железнодорожных сообщений; определить, где держать группы людей для порчи и связи с организацией, – все это было поручено Широкову. Как было видно впоследствии, все это было исполнено в положениях, во всяком случае, до моего участия в этой организации, до конца июля 1919 года, ничего сделано фактически не было.

Кроме того, обнаружилось, что работа ведется и в деле связи. Так, Анчутин, находящийся в организации, ведает автомобильным и мотоциклетным транспортом. Через Денисова мною передавались получаемые распоряжения отыскать, где находятся гаражи, определить их количество. Получил распоряжение найти связь с радиотелеграфом. Все эти сведения, получив, передавал их Тихомирову.

Из результатов этих сведений и получаемого указания, сколько необходимо людей для того, чтобы овладеть ими, я знал от Тихомирова, что им от многого нужно отказаться, так как нет соответствующей силы.

После отъезда моего на фронт (в августе) связь свою с организацией я не поддерживал, и, как она работала дальше, мне ничего неизвестно.

Николая Николаевича Щепкина я встретил у Ханжонкова один раз летом этого года…

В. Жуков

2/XI – 1919 года

III

В дополнение к моему показанию, данному 2 ноября, прошу не отказать принять мое искреннее раскаяние в совершенном моем поступке – участии в противосоветской организации. Участие было вызвано вследствие тяжелого материального положения моего и семьи, а получаемые от организации деньги были лишь средством поддерживать жизнь, получаемый же заработок был совершенно недостаточен; политические убеждения не играли никакую роль.

Своей добросовестной работой на советской службе в ГВИУ и желвойсках подтверждаю, что я честно относился к долгу. Это подтвердит комиссар фронта тов. Каныгин. Работал по организации войск вместе с военкомом Николаем Ильичом Подвойским, заслужил его благодарность за исполнение поручений серьезного характера, как самостоятельное образование губернского военного комиссариата г. Сызрани. За доклад о порядке формирования желвойск с изменением некоторых пунктов декрета, представленный Высшему военному революционному совету, имел от него поручение сформировать желдорожные войска. Наконец, теперь в последний момент событий, когда мне было известно в Оренбурге об аресте Федорова, Широкова, когда я мог быть уверен, что организация в той или другой форме раскрыта, я не сделал попытки скрыться, к чему средств и способов в моем распоряжении было сколько мне понадобилось бы: вагон на ж. д. был в моем распоряжении, также я мог бы иметь десятки и сотни тысяч денег, – этого не сделал, а был занят работой по восстановлению линии Ташкентской и Орской желдороги и вел борьбу за передачу мне полной власти по технике по этим же работам. 11 октября у меня было бурное заседание при участии всех высших железнодорожных чинов в Оренбурге, и в тот же день я был арестован, а об аресте Федорова и Широкова знал примерно в первых числах октября.

Говорю вполне утвердительно, что не скрывался лишь потому, что мое бывшее участие в организации не принесло никакого серьезного вреда и участие в ней простят, как человеку, пошедшему в нее из-за нужды.

Прошу же проявить братскую справедливость и не наказывать жестоко за мой непродуманный вполне проступок и позволить дальнейшей работой заслужить вполне мою вину.

IV

В дополнение предшествующего показания докладываю, что Мария Николаевна Хомякова, моя знакомая по предшествующей службе с ее мужем, есть родственница Ханжонкова и о степени ее отношения к организации мне ничего не известно. М. И. Хомякова, желая мне помочь в деле пересылки денег для семьи на Украину, направила меня к Ханжонкову примерно в июле 1918 года.

Пойдя на квартиру к Ханжонкову, я не застал его, а познакомился с бывшим там ***, который сказал, чтобы я зашел позже, тогда я, быть может, увижу Ханжонкова. Придя позже, я Ханжонкова также не видел, но застал компанию незнакомых мне людей, которая в разговоре высказывала недовольство о видимом порядке вещей. К тому разговору и сочувствию я также примкнул и предложил сам участвовать в предприятии, которое поможет выйти интеллигентному работнику из тяжелого положения.

Разговаривая таким образом с ***, я согласился принять на себя роль в создании железнодорожных войск. Потом я был еще раз у Ханжонкова по поводу переотправки своих денег семье, и в одно из этих посещений я видел там Николая Николаевича (фамилию не знаю) и еще ряд лиц, из которых помню Тихомирова, с которым встречался уже потом, и теперь уясняю, видел там же Зверева. Потом приехав в Москву, много спустя, я также заходил к Ханжонкову и видел вновь присутствующих лиц – пять-шесть; Николая Николаевича тогда не было. В одно из этих собраний выяснилось, что организация занимается переотправкой офицеров на Украину. Затем решено было создать организацию для активного выступления в Москве.


А. С Ханжонков

Состоя в организации, я должен был дать сведения о количестве навербованных лиц, получая эти сведения через Денисова. Знаю, что у Широкова есть одно-два лица, у Кондратьева, кажется, – семь, которым было поручено сформировать саперную часть, и еще одно-два лица, но без фамилий. Широкову мною было передано поручение от Тихомирова сформировать отряд в 100-верстной полосе вокруг Москвы, а также еще задание – исследовать, где удобнее повести подрыв железнодорожной ветки Пенза – Рузаевка. По этим данным, мне известно из сообщений, что Широков сделать в пользу решения этого задания ничего не может, так как у него нет людей.

В ГВИУ встречался с Бефани, степень его фактического участия в организации не могу определить, так как он часто не бывал в ГВИУ, и я знаю его как человека ленивого и недельного. Перед отъездом заходил к Карагодину, потому мне нужно было сказать, чтобы он увиделся с Анчутиным и что я уезжаю. Карагодин держался вполне конспиративно.

В. Жуков

10/ХІІ – 1919 года

V

Деньги для уплаты членам организации я от Тихомирова получил и передавал Дубинину.

Бефани знал как члена организации; Ильина и Оленева не помню.

В. Жуков

14/XI – 1919 года

VI

Из лиц, входивших в состав организации, припоминаю Дубинина Виталия Васильевича, который из сочувствия к жестокому состоянию материального положения, в котором приходилось нам жить всем, открыто мне заявил, что он не прочь примкнуть ко всем нам, если будет общее восстание. Делился со мною всякими впечатлениями по поводу совершающихся событий и говорил, что если организации понадобятся его услуги, то сделает, что сможет. Но спустя недолгого промежутка времени куда-то уехал, и я потерял с ним всякую связь. Где он находится, мне не известно.

Потом вспоминаю еще по фамилии Алферова, который пришел ко мне в ГВИУ и сказал, что он должен встретиться с лицами, близко стоящими к организации, и это должно произойти через меня. Тогда же и в то же время пришел или был уже у меня – не помню точно – Тихомиров, которого я и передал Алферову, и они ушли вместе.

Для полного указания лиц, причастных хотя косвенно к организации, лиц, которые сочувствовали этому движению, показываю, что мне Денисовым было сказано о Гассовском, который мог бы быть участником. С Гассовским я говорил однажды на эту тему в очень неопределенной форме о вступлении в военную организацию, и никаких точных мнений и желаний ни с какой стороны не выявилось. Решено было поговорить после, но этот разговор не состоялся.

Из сослуживцев, которые были настроены против видимого порядка вещей, могу сказать о бывшем полковнике Годлевском (начальник железнодорожного отдела ГВИУ), которому было ясно из моих разговоров, что я состою в какой-то организации. Он иногда говорил о протекающих событиях на фронтах гражданской войны и выражал сочувствие белым.

Из разговоров по этому вопросу предполагаю, что (бывший генерал) Козляников являлся также сочувствующим. Но как Годлевский, так и Козляников в организации не состояли, а то об их участии я знал бы.

Кроме того, нужным считаю указать и на Трестера, который говорил часто о всяких событиях, вероятно, из источников, которые получались из источников у начальника ГВИУ Корасташевского. К Трестеру относились весьма недоверчиво, предполагали его стоящим в партии коммунистов и поэтому не доверяли.

Мнеон говорил, что он поможет, если нужно будет, но участия в организации не предлагай. Что я состою в организации, ему я говорил. Свою помощь предлагал при условии самой строгой конспиративности.

В. Жуков

13. XII – 1919 года

ПОКАЗАНИЯ В. А. МИЛЛЕРА I

Я, бывший полковник гвардии Миллер, педагогической деятельностью занимался в батарейных школах ив учебной команде. На фронте я преподавал пехотным офицерам артиллерийское дело. Больше педагогической деятельностью не занимался. В феврале 1918 года я вернулся с фронта, где командовал мортирным дивизионом. Поступил служащим в школу маскировки [292] 292
  Высшая школа военной маскировки.


[Закрыть]
на 150 руб. и паек, приводил в порядок дела канцелярии. В что время проводили штаты школы маскировки. Месяца через полтора я бросил школу. Мне пришла мысль о создании новой школы – школы полковой артиллерии. Обратился прямо к тов. Дзевялтовскому, который поручил мне составить план сметы и штаты. Дело это, безусловно, должен знать, но нужна специальная подготовка. Для поступления требовалось среднее образование и командный боевой опыт. С июня – июля школа стала функционировать, начала формироваться в середине мая. Педагогический персонал с помощью ГУВУЗа [293] 293
  ГУВУЗ – Главное управление военно-учебных заведений.


[Закрыть]
– подбирал я лично Рекомендацией служила предыдущая деятельность. Зав. учебной частью – Руссет, генштабист, окончил педагогические курсы, бывший инспектор Вольского или Оренбургского корпуса. Преподаватель артиллерии – Любачевский. Тактику и топографию читал Свенцицкий. Траншейные орудия – Дехтярев, бывший полковник, артил[лерист], заведовавший командой траншейных орудий на фронте, и Подгорецкий, бывший пехотный офицер. Гранатное дело – Брунцов, пехотный офицер. Газовое дело – Геникс, ныне инструктор классов в школе газотехники.

В переменный состав принимались все изъявившие желание после проверки мною технических знаний, по заключению комиссара. Были левые эсеры Аносов и Коржов, сидевшие в тюрьме во время эсеровских восстаний. Был казначей Андреев, но его вскоре Подвойский взял с собою. Работать в школе мне не пришлось В конце июля я по приглашению Подвойского занял место заместителя председателя военной секции ВВИ. [294] 294
  ВВИ – Высшая военная инспекция.


[Закрыть]
Возвратившись из поездки в середине октября в ГУВУЗ, по поручению ГУВУЗа я формировал Высшую стрелковую школу, с назначением и. д. н-ка учебного отдела.

После формирования учебного отдела, траншейных курсов, пулеметных курсов, стрелковых и тактических курсов я ушел, поспоривши с Филатовым, снова в распоряжение ГУВУЗа, где получил назначение для формирования школы окр [ужной]арт[иллерийской] в Москве; существовала на основании данного ГУВУЗом положения. Пока школа находилась в Лефортове, преподавателей было подыскать очень трудно. На артиллерийских курсах преподавателей-артиллеристов не было. Были окончившие в 1917 году. С переездом в Мертвый переулок [295] 295
  Ныне улица Н. А. Островского.


[Закрыть]
были данные найти более крупные артиллерийские силы (Смысловский, Тихоцкий).

Положение на всех советских курсах считаю катастрофическим, так как не хватает людей. Штатных преподавателей не дают, а приватные получают фунт хлеба и довольно. Все преподаватели ныне перелетные птички. Меня пригласили читать в Кремль. У меня два утра в неделю. Когда же меня перегрузили и я просил меня освободить от одного отделения, этого никак нельзя было сделать за отсутствием заместителя. Вообще, школы открываются без обеспеченности их педагогическим персоналом. Штат школы был увеличен приказом РВСР заведующим учебной частью Кривченко (генштаба), из школы полковой артиллерии, где был помощник, заведующий учебной частью. Я полагаю, что на вверенных мне курсах учебное дело, несмотря на его печальное положение, было поставлено лучше, чем в других местах. Снабжения учебными пособиями нет: что найдешь, то и имеешь, вплоть до карандаша. Материальную часть я потребовал от ГАУ [296] 296
  ГАУ – Главное артиллерийское управление.


[Закрыть]
и она была отпущена, хотя в штаты и не включена. Отпущена в неисправном порядке, без панорам и прицелов. Я просил Кривченко расспросить всех преподавателей, нельзя ли где-нибудь достать или купить панорамы и прицелы. В конце концов они были куплены по цене 10 000 рублей – панорама и прицелы, две штуки. Кажется, Кривченко сделал это через Кузьмичева с какого-то завода или что-то в этом роде, но откуда – с уверенностью сказать не могу.

В. Миллер

21/Х – 1919 года

II

В прошлом году, в ноябре или декабре, встретил в Казначействе Николая Васильевича Маслова, который раньше служил в Земском союзе, [297] 297
  «Всероссийский земский союз помощи больным и раненым воинам» – военно-общественная организация, объединявшая органы местного самоуправления (земства) для помощи царизму в ведении войны. Образован в 1914 году. Упраздни одновременно с «Союзом городов» декретом СНК от 4 (17) января 1918 года.


[Закрыть]
и я его встречал на войне. После этого он начал захаживать ко мне и оставлял колеты. [298] 298
  Колет – военный мундир из белого сукна.


[Закрыть]
Затем он исчез и появился в марте. Он говорил, что он служит в хозяйственной части 8-й дивизии. Рассказывал про Деникина и Колчака и говорил о выступлении в Москве, причем я всегда указывал на абсурд подобного предположения. В это время он уже работал в 8-й артиллерийской бригаде 3-й дивизии в хозяйственной части. Он оставил у меня колет (говорил, что деньги) и несколько других пакетов. Затем он исчез и снова появился в августе. В этот приезд передал он мне на хранение кучу бланков. Он говорил, что по поручению командира полка Виноградова должен разослать кой-кого своих людей за грузом. Он боялся, что у него документы могут пропасть. Он опять заговаривал о политике, и я опять отверг. Я очень просил его убрать бланки, так как не хотел подвергаться ответственности, но он целый месяц не заходил ко мне.

Несколько дней тому назад я встретил [его] случайно на Арбатской или Кудринской площади и спросил, когда он возьмет бланки. Он обещал через пару дней и просил подождать несколько дней. Карточку, которую вы мне показываете, я видел и познакомился месяц тому назад и видел его раза два. Приказ № 1 дал мне Николай Васильевич. Желая говорить совершенно чистосердечно и откровенно, я заявляю, что с человеком, который называл себя Василием Васильевичем, видался весьма таинственно и в различных местах на бульварах и т. п. Он предложил мне взять боевой участок Лефортово – Хлудово (прилагаемый при сем план), причем вместе с планом были еще какие-то бумаги. Я не давал своего согласия и сказал, что подумаю. Он обещал мне людей в будущем и во имя спасения России и поддержания чести мундира составить план. Однажды, кажется в конце августа или в начале сентября, меня Николай Васильевич пригласил на заседание. Заседание состоялось на Малой Дмитровке в квартире Алферова Дмитрия Яковлевича, с которым я встретился по работе его транспортной конторы «Маяк». На заседании присутствовало человек пять Никого, кроме Алферова, по имени и отчеству не знаю. Был также гражданин, которого вы называете Ступиным, он был знаком под именем Василия Васильевича. [299] 299
  Ступина звали Всеволод Васильевич.


[Закрыть]

Был еще один черный, высокого роста, усы маленькие. Был некто среднего роста, бритый. На собрании называли имя «Михаил Михайлович». Других имен не помню. Они уговаривали меня принять командование. Выступление предполагалось ими при взятии Петрограда или при крупных успехах деникинской армии на юге. или при других событиях, могущих повлиять на общественное настроение. Силы наши подсчитывались так примерно: из школы – человек 50, из 35-го полка – ударная группа в 60–70 человек. Высшая стрелковая школа, по их словам, должна была дать большое количество, но я лично этому не верил. Примерно они считали от 150 до 200 человек. На школу маскировки почти не рассчитывали, на караульную команду рассчитывали, примерно на 30–40 человек. На заседании главным образом были заняты подсчетом сил.

Они говорили, что у них имеется склад оружия в районе Лефортово – Немецкая улица, дом не помню. Пироксилин и динамит, найденные в школе, находятся в школе с весны, не заприходованы по небрежности. Приносили по приказанию Николая Васильевича в отдельных пакетах, примерно по 20 фунтов, всего четыре пакета. Все положили ко мне в комнату, и первое время я даже сам не знал, что в пакетах динамит и пироксилин, и только дня через два он, Николай Васильевич, сказал, что это динамит и что нам пригодится. Я тогда отправил динамит в школу в Лефортово, а затем перевели школу в Мертвый переулок и сложили в чулан со всякой дрянью. Я велел Цветкову аккуратно положить, но сам я не видел, как он положил. Винтовки были у Фишера Михаила Владимировича, который состоял заведующим учебной частью пулеметных курсов. Был арестован, и, когда его выпустили, он бежал. Винтовки лежали на квартире, кажется, Серебряный п., д. 1, кв. 15 или 16. После его побега пришла его сестра и жаловалась, что он убежал и оставил три винтовки. Я согласился взять их в школу. Винтовки лежали в комнате. Револьвер Кольта мой и наган, которые по ошибке прислали из стрелковой школы.

Казначеем был Тихомиров Николай Иванович. Поручали разным лицам закупку оружия. Одну партию поручили купить мне и дали на это около 200 или 250 тысяч рублей. Я поручил купить К., но не знаю, купил ли он. Оба брата Сучковы не верили в выступление и говорили, что приведет к напрасным жертвам. Насколько мне известно, гражданских организаций было несколько: «Национальный центр», «Возрождение» [300] 300
  Имеется в виду «Союз возрождения России».


[Закрыть]
и т. п. Я несколько раз говорил и возбуждал вопрос о средствах, на это мне говорили, что деньги имеются в достаточном количестве. Дмитрий Яковлевич извещал о заседаниях, но на субботу и на понедельник меня он не извещал. Может быть, мне Алферов говорил о заседаниях, но я не помню. Цветкову я давал поручение узнать, какие силы будут за нас в Вешняках, и он должен был разузнать об этом. На собраниях с командиром 35-го ж.-д. полка я не встречался. Лейе пришел ко мне в связи с перемещением. Ударную группу в 60–70 человек, кажется, определял сам Лейе. На заседаниях сам Лейе не присутствовал и докладывал о силах кто-то другой. К Лейю относились с недоверием, так как он молод.

Александр Николаевич Подгорецкий состоит инструктором нашей школы. Я ему давал поручения чисто осведомительные, так как у него был телескоп. Я посылал его в Калугу за снарядами. Пробыл он там около двух дней. Вся поездка заняла четыре-пять дней. Он подробного доклада мне лично не делал, о поездке в Калугу говорил только, что он переговорил со своими людьми. Ордер на склад был написан на [бланке] Комиссариата здравоохранения, каким образом был получен бланк, я не знаю.

Сучков на мое предложение поставить у него типографию для печатания воззваний – отказался, так как боялся навлечь на себя подозрение. Кривченко Петр Александрович – заведующий учебной частью у меня в школе.

Курилко Владимир Николаевич состоит делопроизводителем в школе. По отношению к нему я относился не с полным доверием, хотя чувствовал, что он свой человек. На заседаниях говорилось о подготовке взрывов, и мне было поручено найти людей для отправки на юго-восток: Пенза – Саратов – Рузаевка.

С Назаревским я встречался два раза. Я говорил ему, чтоб он дал статью в нашу нелегальную газету. Он сказал, что попробует написать, но написал или нет, я не знаю, так как статьи он мне не сдавал. Определенного плана восстания еще не было установлено. В штабе были различные предположения на этот счет.

Юделевич состоит заведующим отделом снабжения ГУВУЗа; записка, адресованная на его имя, мне не знакома.

А. А. Бутягина – учительница, квартирная хозяйка, читает на пулеметных курсах русский язык. Я также читал лекции в Кремле.

Сестра Бутягиной проживает по Брянской ж. д., разъезд 12, имение Собакино, Куйбышев Николай Владимирович раньше служил в Высшей военной инспекции, а потом назначен комиссаром какой-то дивизии. Помеченная надпись на чертеже означает: № 1 – вокзалы, № 3 – Таганка, № 2 – Лефортово, № 4 – Замоскворечье, № 5 – Дорогомилово. Во главе секторов должны были стать я, Лейе, Савелов, Яновский или Янковский (предполагаемый план).

Дегтярев состоит заведующим траншейными курсами в Высшей стрелковой школе. Теща моя и Мария Владимировна Посполитокис, сестра Фишер желали открыть кафе или другое торговое дело, а потому я в книжке производил расчеты.

Шиловский Евгений Александрович служит в Высшей военной инспекции, знаю по службе.

На заседании говорили о побеге Стогова.

Свенцицкий Владимир Осипович состоит заведующим учебной частью в Кремле. Знаком с ним по службе.

21 /IX – 1919 года


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю