Текст книги "Красная книга ВЧК. В двух томах. Том 2"

Автор книги: А. Велидов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 45 страниц)

VI

Н. Н. Щепкин предлагал мне ведать разведкой, полагаю, что это значило бы, что мне придется принять целый ряд лиц, уже имеющихся у него. Я не считал это возможным, так как смешивать Дело организации с разведкой было нельзя.

Желая найти себе помощника, я попросил Ульянина – заведующего курсантами Академии Генерального штаба зайти со мной на совещание к Талыпину. Познакомившись с положением Дела, Ульянин, однако, определенного согласия не дал, уехал на занятия с курсантами на Ходынку, и связь с ним фактически прервалась, и для организации он никакой работы не выполнял. Ульянина знаю с детства.

Предложение подорвать железные дороги в районе Пенза – Рузаевка возникло в связи с перебросками войск с Восточного фронта на Южный. Задача подрыва была дана заведующему инженерной частью – Владимиру Даниловичу Жукову, который поручил Миллеру набрать личный состав партии.

Возможно, что о технической выполнимости этой задачи Жуков советовался с Федоровым. Жуков служил в управлении жел. – дор. войск. Посылка партии не состоялась ввиду явно выраженного нежелания ее ехать. Константин Константинович является преемником Жукова по организации.

Константину Константиновичу ставилась задача: разведка телефонной сети Москвы, цель – выяснить, каким образом остановить работу Центральной телефонной станции и изолировать в смысле телефонного сообщения Кремль и оперативный штаб отрядов особого назначения (Б. Чернышевский пер., [124] 124
  Ныне улица Станкевича.


[Закрыть]22); (кроме задач, изложенных выше, – телеграф, радиостанция, саперная часть и железнодорожная).

О телефонах. Предложил нападение на Центральную телефонную станцию.

Ударной группы для этой цели намечено не было.

Об изолировании Кремля и штаба особого назначения говорил, что разведка произведена.

О Сучковых слышал как о людях непорядочных, с которыми нужно быть осторожными.

Лейе ставилась задача – только занятие (Николаевского и Северного [125] 125
  Ныне Ярославский вокзал.


[Закрыть]) вокзалов и способствование атакующим вокзалы частям.

Связь с авиацией я считал поставленной хуже всего. Слышал, что имеется в виду человек, могущий быть пилотом.

О заводе «Амо». Признавалось необходимым его захватить, однако штаб сведений о связи с заводом не имел.

С Ланкевичем добивалось знакомства какое-то лицо, приехавшее из района Могилева (Гомеля), которое хотело обязательно связаться с московской организацией, предлагая услуги [от] якобы имеющейся в Могилеве организации. Но я от этой связи отказался, так как считал поддержание связи со столь отдаленной организацией нецелесообразным.

Относительно связи организации с Тихвиныммне ничего не было известно.

1 октября 1919 года Ступин

VII

Из вопросов, предложенных мне в предыдущих допросах, я вывел заключение:

1. Меня считают главой организации, возможно, и лицом, создавшим ее.

По этому вопросу я считаю необходимым пояснить, что в организацию я вступил тогда, когда она уже имела высшее управление, в виде управления корпуса. Я же вступил как обыкновенный рядовой член.

В дальнейшем ряд арестов высшего управления привел в июле сего года положение организации к тому, что я на правах преемственности, как старший, оказался в роли руководителя.

Так как вопрос о главе организации оставался все время открытым, то и руководство всем делом продолжало оставаться за мной.

2. Меня считают принадлежащим к кадетской партии или, во всяком случае, лицом, поддерживающим исключительно кадетскую программу.

Ордер на арест В. В Ступина

Такое заключение, по-видимому, выведено из того, что спроектированные приказ и приказание командующего Добровольческой армией носят в политической своей части отпечаток взглядов кадетской партии.

По этому поводу я могу показать, что проекты приказа и приказания, а также лозунгов, помещенных в конце воззвания, были первоначально набросаны мною.

Этот набросок затем обсуждался мною совместно со Щепкиным, который и ввел свои поправки, главным образом в политическую часть приказания и лозунги.

Только после этого обсуждения была окончательно выработана редакция приказа, приказания и лозунгов.

Таким образом, при участии в этом деле Щепкина неизбежно и должен был получиться отпечаток взглядов кадетской партии.

Кроме этих двух вопросов, считаю необходимым вновь подчеркнуть, что военная организация объединялась не какой-либо политической программой, а, как воинская часть, только сознанием, что она является частью Добровольческой армии.

О том, что военная организация состояла при определенном политическом центре, было известно только ограниченному числу лиц высшего управления. То же и относительно указаний, получаемых от центра, а также относительно того, что связь с Добровольческой армией поддерживалась центром, а не самой военной организацией.

8 октября 1919 года Ступин

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА Н. Н. ЩЕПКИНА [126] 126
  О «Союзе возрождения» и «Национальном центре»


[Закрыть]

На предложенное мне требование дать исторический и политический очерк «Союза возрождения», «Национального центра» и «Союза освобождения» должен объяснить, что как простой практический общественный деятель я не в состоянии дать то, что, может быть, от меня ожидается. К тому же обстановка, в которой приходится писать и думать, настолько необычна и унизительна для моего человеческого достоинства, что я не в состоянии предаваться спокойному историческому и политическому исследованию.

После Октябрьской революции коммерческие дела, бывшие у меня на руках, вынудили меня поехать в Киев, где я и задержался на все время вооруженных столкновений между Украиной и Советской Россией. После занятия Киева советскими войсками и незадолго до занятия Украины немцами я смог выбраться в Москву, куда и прибыл примерно в половине февраля.

Жизнь политических партий к этому времени еще не замирала, и руководители их еще не пришли к выводу, что разрушительный процесс, которому подверглась Россия под влиянием длительной войны, революции и катастрофически разрушительной деятельности советских властей всяких рангов, вплоть до Советов в самых глухих местах, не может быть остановлен и исправлен силами одной или даже союзом партий.

Я застал в Москве момент, когда думы всех лучших русских людей были сосредоточены на мучительной мысли об унизительном ударе, нанесенном России Советской властью с германским правительством заключением так называемого мира в Бресте, отдававшего страну фактически на разграбление немцев и ничуть в то же время не освобождавшего Россию от войны. В то же время в некоторых политических партиях горячо обсуждался вопрос о предположительном соглашении с Германией на предмет уничтожения в России всего, что связано с Советской властью и партией большевиков (впоследствии коммунистов).

Вопрос этот был умело подсунут агентами графа Мирбаха различным группам через лиц, мечтавших почти исключительно о возврате хотя бы в некоторой степени того, что было до революции, и думавших лишь о своих эгоистических интересах. Несмотря на то, что Украина стала именно на эту точку зрения и, как потом выяснилось, нашла в этом поддержку на Юге России, даже среди некоторых обычно демократически настроенных деятелей, Москва и Средняя Россия в этом отношении остались тверды на своей позиции ведения борьбы с Германией до конца в согласии с союзниками, оказывая для этого хотя бы пассивное сопротивление.

И угнетение и разрушение России, производимые диктатурой партии большевиков, представлялись для Средней России меньшим и притом более или менее временным злом, чем то, что обещало соглашение с Германией. На такое соглашение были склонны идти только лица и группы, примыкавшие к самым правым течениям, и соглашение не состоялось, так как германское правительство, исследовав почву, признало, что, опираясь на группы антидемократические, нельзя завоевать мирно коренную Россию.

Эта борьба мнений по поводу Брестского мира и возможного соглашения с германским правительством содействовала высокому подъему национального чувства даже в тех группах, которые были ранее совершенно равнодушны к национальному вопросу, особенно это сказывалось среди отдельных представителей ЦК партии эсеров (правых), для которых вопросы о национальном достоинстве России впервые стали практическими. Таковы были условия, побудившие искать сил и приемов для борьбы со всеми, кто унижал это национальное достоинство, и толкования для объединения этого людьми, одинаково мыслящими по этому вопросу.

Было и другое обстоятельство, побудившее искать объединений уже не партийных, а каких-то новых, стоящих по задачам своим под партиями. К этому времени политика партии коммунистов, захватившей всю власть в стране и диктовавшей свою волю всему населению под предлогами, что эту власть поддерживают рабочие и трудовое крестьянство, выяснилась вполне.

Прежде всего в этот период, несмотря на внешне видные нелады между Советским правительством и Германией, внутренне согласие и соглашение их были достаточно полны, и, как выяснит в будущем история, Советская власть являлась фактической союзницей Германии в борьбе с державами Согласия, а у себя внутри шла навстречу желаниям и указаниям, шедшим из дома, занятым графом Мирбахом.

Эти обстоятельства приводили к выводу, что в вопросе о борьбе с Германией не представляется возможным отделить Советскую власть от Германии. Затем беспримерное бесправие и гнет, которому подвергалось население всей страны, жестокости и эксцессы, применяемые по самым незначительным случаям, отобрание имущества под видом реквизиций и конфискаций, иногда ничем не отличавшихся от налетов и грабежей, воцарившееся в стране полное отсутствие гарантий не только неприкосновенности личности, но даже возможности сколько-нибудь спокойной жизни и хотя бы некоторой уверенности, что у тебя не будут отняты плоды трудов твоих, наконец, экономическая политика, направленная под лозунгом национализации, социализации и муниципализации всего производства и торговли, а в действительности приводившая к полному разрушению экономического быта и повергавшая страну в голод, холод и обнищание, – все эти явления давали ясную картину, что после года-двух такой внутренней политики Россия превратится в редко населенную пустыню, раздираемую внутренними кровавыми распрями взаимной ненависти, распадется и сделается по частям добычей более сильных соседей.

Все это ставило перед людьми, не отвыкшими любить свою Родину, вопрос: не является ли власть Коммунистической партии сама по себе злом, с которым необходимо бороться ради сохранения России, как единой нации, и ради ее возрождения? Можно было бы колебаться относительно этого, если бы эта власть давала что-либо созидательное, ценное стране, но обещания ее – мир, хлеб и свобода – остались словами, висящими в воздухе. Вместо этого, играя на низменных инстинктах масс, коммунистическая власть порвала тот тонкий, почти незаметный налет культуры и духа общественности, имеющийся у людей, и открыла выход для эгоистических стремлений человека; рядом с гражданской войной, голодом и бесправием, развились беспримерно хищничество и стремление к легкой наживе и использованию чужой нужды. Это стремление к наживе и возможность осуществления ее, а также захватывание всего чужого под предлогом уравнивания первые месяцы людям из масс рабочих, крестьянства казались осуществлением заветной мечты о равенстве имущественном, но скоро угар классовой ненависти стал ослабевать, а люди прозревшие стали убеждаться, что они стали в положение тех, за счет которых нажились, и подверглись, в свою очередь, ограблению, а главное – при той разрухе и бесправии, которые их окружали, были не в состоянии использовать нажитое и жить спокойно.

Широкие массы стали отходить от сочувствия коммунистической власти и становиться на сторону водворения в стране примитивного порядка, прекращения гражданской войны и опыта водворения в стране коммунизма. Этот процесс стал быстро развиваться и задерживался лишь некоторым опасением крестьянства, что захваченная ими земля будет отобрана. Мероприятия власти, захваченной Коммунистической партией, с каждым месяцем усиливали этот процесс, озлобляя население против этой власти. Таким образом, интересы народных масс уже не расходились с воззрением на власть Коммунистической партии, как на зло, подлежащее устранению ради спасения России, ее политического и экономического возрождения. Современное отношение крестьянства и значительной части рабочих к этой власти лучше всего подтверждает сказанное.

Таковы условия, при которых возникла мысль о создании «Союза возрождения». Не знаю, откуда пошла инициатива, но, насколько я мог выяснить, она шла из социалистических групп. Была ли при этом у кого-либо из инициаторов мысль о захвате власти какой-либо из партий, не знаю, да и не думаю. Последующее показало, что среди правых эсеров была действительно такая группа (учредиловцы), но эта группа не заключала в себе инициаторов «Союза возрождения». Что касается до «Партии народной свободы», к которой я принадлежу со дня ее возникновения, то у нее не только не было такой мысли, но она даже ни в целом, ни в лице высшего исполнительного органа ЦК не знала о создании этого «Союза». «Союз» был создан персонально, а не путем партийного представительства.

Руководители всех партий начали уже сознавать, что гибель или спасение России – вопрос не партийной программы, а вопрос, стоящий выше всех программ и партий. По условиям времени «Союз» этот не мог действовать иначе, как конспиративно, а «Партия народной свободы», как партия исключительно парламентская и приспособленная только для открытой деятельности, никогда не только не принимала участия в конспиративных организациях, но даже осуждала такого рода деятельность для партии в целом и для ее партийных органов. Отдельные члены партии, принимавшие участие в каких-либо конспиративных действиях, были вольны в своих действиях и не докладывали о них партии. Если впоследствии открывалось, что они своими действиями существенно нарушили программу или принесли вред партии, то суждение о них передавалось ЦК и съезду. Лично я примкнул к «Союзу» прежде всего как свободолюбец по всей моей природе, ненавидящий угнетения, откуда бы они ни происходили. Мой дед, знаменитый актер М. С. Щепкин, был крепостным и преемственно завещал нам идею борьбы со всяким крепостничеством, какими бы красивыми лозунгами оно ни прикрывалось.

Основными положениями практической платформы «Союза возрождения» были: доведение Россией борьбы с Германией до конца в союзе с державами Согласия, полное уничтожение власти партии большевиков (позднее партии коммунистов) и замена ее временно верховной директориальной властью из трех лиц, обязанной тотчас после окончания войны с Германией и освобождения страны от власти партии большевиков произвести на основах всеобщего избирательного права выборы в Учредительное собрание, которое и должно будет решить вопросы о форме правления в России, об основах государственного сожительства с отдельными областями, обладающими национальными особенностями, земельный и рабочий вопросы.

Упоминалось ли еще что-либо, не припомню. Время возникновения СВ относится к концу февраля или марта 1918 года. [127] 127
  По показаниям С. П. Мельгунова и В. Н. Розанова «Союз возрождения» образовался в мае 1918 года (см. настоящий том, с. 79, 90).


[Закрыть]

Приблизительно в то же самое время большая коалиционная группа, в состав которой входит много лиц, стоявших за союз с Германией, распалась именно на разногласии по этому вопросу, и на месте этой группы и возникла та группа, которую стали называть «Национальным центром». С представителями этих групп я почти не имел сношений до заключения первого периода деятельности, примерно до мая 1918 года. Я не могу поэтому сказать, чем в то время эти группы резко отличались от «Союза возрождения» по своим платформам. Различие это не было настолько существенно, чтобы препятствовать вхождению одновременно в «Союз возрождения» и в «Национальный центр». По-видимому, различие было прежде всего в отношении к социализму. В «Национальный центр» социалисты не входили, а затем различия сводились к оттенкам в отношении к Учредительному собранию, полноты проведения идеи всеобщности в избирательном законе, к форме будущего землевладения и т. п. Главные вопросы, интересовавшие обе группы, – это возрождение политическое и экономическое России и как вывод отсюда – борьба с Германией, устранение в стране власти коммунистов и замена ее народной властью, созданной Учредительным собранием, – разрешались ими одинаково. Первоначально «Нац. центр» мыслил временно власть, переходную до Учредительного собрания, в форме единоличной военной диктатуры, но затем в интересах объединения пошел на компромисс и принял как переходную форму директорию из трех лиц без подчинения остаткам Учредительного собрания, избранного при Временном правительстве. Местом пребывания директории «Союзом» и «Центром» была избрана Сибирь, так как предполагалось в то время, что именно из этой коренной русской области может пойти возрождение России на демократических основах, ибо здесь, в Сибири, всякое правительство должно будет прежде всего опираться на крестьянские массы. Пока велись между этими группами переговоры, в Москве произведен был полный разгром организаций «Партии народной свободы». Партия эта вела себя в отношении Советской власти до щепетильности лояльно. Тем не менее в мае в помещение ЦК и областного комитета партии (партийного) клуба явилась вооруженная стража с представителем ВЧК вечером и задержала в помещении клуба (это был очередной клубный вечер) что-то свыше 80 человек, в том числе много университетской молодежи обоего пола и несколько человек видных работников партии. Партийное помещение было занято, литература, имущество, деньги и даже припасы фактически уничтожены и расхищены. Деятельность партии до этого ограничивалась легальными видами агитации и стала невозможной тем более, что началось преследование по городу некоторых более видных членов партии. Из числа арестованных в мае 1918 года некоторые лица пробыли в заключении до мая 1919 года. Почти год! Партийным деятелям было сообщено из достоверного источника, что намек на необходимость разгрома партии сделан был из немецкого посольства, что объяснялось отместкой за отказ более демократических групп под влиянием «Партии народной свободы» от союза с Германией. В провинции при всяком случае местных волнений всегда гибло несколько местных деятелей «Партии народной свободы». Несмотря на такое нелояльное отношение со стороны власти к «Партии народной свободы», она осталась по-прежнему лояльной. Было условлено прекратить всякую деятельность партии, кроме благотворительности, что и выполнено. Деятельность партии за рубежом текла самостоятельно. Эти обстоятельства, показавшие, что деятельносгь политических партий, даже таких, как «Народная свобода», невозможна в Советской России, побудили «Союз возрождения» и «Нац. центр» перенести свою деятельность за рубеж Советской России. Часть членов уехала на север, часть – в Сибирь, а часть – на юг. В Москве решено было оставить лишь агентства для сношений. Все участники «Союза возрождения» и «Нац. центра» этого периода выбыли из Москвы и благополучно прибыли в намеченные ими места.

О политической группе, именовавшей себя «Союзом освобождения», за этот период я ничего не знаю.

Дальнейшая деятельность «Союза возрождения» и «Национального центра» развивалась без всякой связи с Москвой. Предполагалось, что Москва политически мертва. Об этой деятельности мне известно только по случайным и отрывочным сведениям, доходившим из советских газет и от случайных приезжих. В общем представляется, что «Союз возрождения» и «Национальный центр» в Киеве слились в тесный блок, объединив с собой «Союз земств и городов» и так называемое «Государственное объединенное совещание», согласив эти разнородные группы на общей платформе. Все эти группы при Скоропадском должны были уйти в подполье, а после падения Скоропадского – уйти совсем из Киева. После взятия Одессы коммунистами деятельность «Союза возрождения» на юге, по-видимому, прекратилась, а «Национальный центр» занялся разработкой местных реформ для местностей, занимаемых Добровольческой армией. Отдельные лица «Центра» вошли в состав совещания при Деникине, но до последнего времени «Центр» не имел особого влияния на дела.

Группа, уехавшая на север, сумела организовать там совещание в Уфе, которое избрало директорию из пяти лиц и связало эту директорию обязательством ответственности перед старым Учредительным собранием, то есть фактически перед частью партии правых эсеров с Черновым во главе, чем коренным образом нарушило московское соглашение. Это нарушение оттолкнуло от директории местные собрания и организации «Союза возрождения» и «Национального центра», что, вероятно, и послужило причиной замены директории единоличным управлением. После этого значительная часть эсеров Средней России заняла другую позицию, тогда как сибирские эсеры присоединились к решению «Союза возрождения».

Московские агентуры «Союза возрождения» и «Нац. центра» до получения сведения о замене директории единоличным правительством, а главное, до окончания войны Германии с державами Согласия, ограничивались сами незначительной деятельностью, так как главные центры их были за рубежом и до изменения политических условий не являлось надобности в каких-либо новых шагах. Распространение идей «Союза» и «Центра» шло как-то само собой постоянно так, что в печати иногда совершенно неожиданно сообщалось об обнаружении то там, то здесь по провинции организаций с такими же целями и с аналогичными наименованиями, хотя и не имевшими никакой связи с Москвой. После заключения мира и падения Уфимской директории приходилось определить свое отношение к этим событиям и последствиям. К этому времени совершенно выяснилось, что об изменении внутренней политики руководителей партии коммунистов не может быть и мысли, что они по-прежнему в ожидании поддержки путем всемирной революции продолжают и даже усиливают свой образ действия, ведущий Россию к окончательному экономическому и политическому падению и разложению, утверждая на словах, что их цель – объединение России. Положение, в которое приведены города, промышленность и крестьянство, прогрессировало в худшую сторону настолько, что люди, помышляющие о возрождении России, становились в тупик. Ввиду этого московские отделения «Союза» и «Центра» признали, что цель, намеченная при их создании, еще не достигнута и должна быть осуществлена властью, возникшей в России, а кроме этой власти переходного времени, уже не представляли первой возможности, тем более что остановить исторический процесс ее организации едва ли кто в силе, почему являлось необходимостью признать исторически сложившуюся власть (если она будет способна выполнить намеченные задачи, то есть заменить власть партии коммунистов народной властью, созданной Учредительным собранием, избранным на основах всеобщего избирательного права), прежде всего установить примитивный порядок и гарантию личной и имущественной неприкосновенности и возродить Россию политически и экономически. Причем устанавливалось, что возрождение это мыслимо только на основах широкой частной инициативы и восстановления частной собственности и предполагалось, что до Учредительного собрания будут проведены законы, обеспечивающие рабочим профессиональным организациям свободу, а им самим – достойное человека существование, и предприняты меры для перехода земель сельскохозяйственного пользования в руки трудящихся за определенное вознаграждение. Учредительное собрание должно было явиться завершением этой предварительной работы правительства промежуточного периода, после того как будет внесено известное примирение между гражданскими классами взамен ненависти и гражданской войны.

Эта платформа была принята и группами более правыми, примыкающими к взглядам так называемого «Государственного совещания Юга России». Дальнейшая деятельность членов «Союза» и «Центра» была направлена к созданию общественного мнения в пользу такой платформы и к побуждению отдельных социалистов по разным отраслям экономии, финансов, промышленности и торговли, к разработке в кругу специалистов практических программ для скорейшего упорядочения всех этих отраслей и для выработки мероприятий для переходного периода. Агитационные задачи облегчились тем, что к этому времени громадное количество большинства всех классов населения уже разделяло взгляды, изложенные в приведенной платформе, так что главные подготовительные меры для встречи власти, о которой говорится в платформе, как бы уже приняты и притом без всякой агитации со стороны «Союза» и «Центра», только одними действиями и распоряжениями советских властей, доведением населения страны до отчаяния.

Теперь всюду даже у рабочих и крестьян словно отошли на второй план все вопросы, недавно еще столь тревожные и больные. Все это стало бледным перед реальной опасностью гибели, если продолжится существующий порядок. Как будто сглаживаются партийные перегородки, и перед нацией ставятся задачи надпартийные, требующие решения общими усилиями. Россия разделяется на два политических и экономических лагеря – таков исторический процесс, в ходе которого приняли живейшее участие «Союз» и «Центр», сыгравшие роль кристаллизатора, кинутого в жидкость, готовую кристаллизоваться. В одном лагере провозглашают свободу, равенство, братство и ведут к нескончаемой гражданской войне, разжиганию классовой ненависти и гибели, в другом – не дают невыполнимых обещаний, не требуют невозможного, но стремятся создать условия для сносного и культурного существования путем внесения примирения между классами и политического и экономического возрождения нации, потрясаемой сложным катаклизмом.

3/IX 1919 года

В дополнение к данным мною объяснениям об истории возникновения и политического значения «Союза возрождения» и «Нац. центра» добавляю: в самом начале возникновения «Союз» делал попытки распространить свою деятельность по провинции, но за трудностью сношений и отсутствием людей от этого пришлось отказаться и ограничиться отправкой всех членов за рубеж Сов. России для работы там, как я упомянул ранее. Так возникли самостоятельные ячейки в Киеве, на севере, на юге и в Сибири.

Мне известно, как уже объяснял раньше, как возникали ячейки «Союза возрождения» и аналогичные им по задачам в отдельных городах, но без связи с Москвой, а самостоятельно. «Нац. центр» даже не задавался целью организации провинциальных оТделений. В самом начале его деятельности в Петрограде образовался петроградский «Нац. центр», инициаторы которого в своей главной массе переехали в Сибирь ко времени Учредительного собрания, а в Петрограде осталась ячейка.

Как были организованы провинциальные ячейки обеих организаций, мне мало известно, так как до осени 1918 года я стоял довольно далеко от этих организаций, а к осени 1918 года всякая связь с провинцией сделалась настолько затруднительной, что фактически можно было считать, что живыми остались только московская и петроградская ячейки (или, как я называл ранее, агентства). Между этими двумя ячейками сношение было, они представляли собой обмен информационными сведениями, так как предпринимать внутри Советской России что-либо для проведения в жизнь целей обеих организаций не было возможности: все ограничивалось незаметным вначале распространением платформы в самых разнообразных кругах, причем дело это шло как бы лавиной, распространяясь в верхи, и в низы, и во всех политических партиях и деловых группировках; настолько повсюду сознавалась необходимость в осуществлении того, что намечено было платформой.

Кроме коммунистов, левых эсеров, значительнойчасти правых эсеров, меньшевиков-интернационалистов и бундовцев, вес остальное население города и деревни постепенно усваивало платформу и становилось в ряды «Союза» и «Центра», даже не подозревая иногда о существовании этих организаций. Эти политические надпартийные штабы были бродилом, брошенным в благоприятную и созревшую среду.

В первом периоде деятельности внутренняя организация этих штабов была обычная: были председатель, деловое бюро и пленум. С отъездом за рубеж всех участников (весною 1918 года), повторяю, в Москве осталась малочисленная по составу ячейка (агентство) почти исключительно для взаимоотношения с зарубежными организациями. Правильных собраний пленума уже не происходило, не было надобности в президиуме и секретариате; от времени до времени немногочисленные [128] 128
  В тексте книги «немалочисленные»


[Закрыть]члены ячейки виделись друг с другом, обменивались информационными данными, а если имелись запросы из-за рубежа (что было чрезвычайно редко), то условливались относительно содержания ответов. Иногда, тоже чрезвычайно редко, решалась отправка гонца с информациями. Фактически деловую часть часто принимал на себя один из сотоварищей, причем лица эти менялись.

Внутренняя организация петроградской ячейки мне неизвестна. Именно на основании моего знания внутренней организации ячеек (их малочисленности – личного состава, по свойствам отдельных лиц, входящих в них) я имею полное основание подтвердить, что я сказал на допросе, что с моим арестом фактически всякая деятельность ячеек обеих организаций прекратится, так как, кроме меня, все остальные оставшиеся ограничивали свою деятельность совещаниями и распространением идей об объединении на общей платформе. Найти лицо для замены меня в такие моменты, когда производятся аресты, едва ли будет возможно. Этим заканчиваю записку о политических штабах. Повторяю, что о петроградской организации «С оюза освобождения» ничего не знаю.

Н. И. Щепкин