Текст книги "Семь. Гордыня (СИ)"

Автор книги: А. Морале

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

Небрежно бросил лёгкое и явно голенькое под рясой тельце на кровать, и принялся рыться в её карманах. Инъектор нашелся сразу. Я приложил шприц к плечу девушки и выпустил порцию регенератора, вернулся к брюнетке, подхватил её на руки и отнёс на ту же кровать, положив монашек «валетом». Ещё раз оглядел их, тяжело вздохнул и вышел из комнаты.

Келию матушки искал минут десять, уже собирался допросить встреченную в коридорах монастыря припозднившуюся престарелую монахиню, но вовремя вспомнил про кабинет настоятельницы. Ну не идиот я?

Пять минут, и я у дверей кабинета. Стук, ответное «Войдите!», и я внутри. Матушка сидела за своим рабочим столом, перебирая бумаги. Скользнула по мне напряжённым взглядом, отложила работу в сторону, скрестила пальцы в замок, и, поджав губы, тяжело вздохнула. Я сел в кресло напротив неё, закинул ногу на ногу, и выжидающе посмотрел в её глаза. Твой ход…

– Девочки живы? – с хорошо заметным внутренним напряжением, поинтересовалась Иоанна.

– Живы. Немного проучил, но жить будут.

Я ненадолго замолчал, внимательно разглядывая её лицо, выдававшее и усталость, и страх, и отчаяние. Сейчас матушка была похожа на самую обычную испуганную женщину, а не властную хозяйку монастыря, мечтающую встать во главе целой Религии. Она ведь даже не понимает, как ей повезло с тем, что на переговоры приехал я, а не отец. Отец бы точно не стал прощать такое, прибрал бы технологию к рукам, а лишних свидетелей устранил. Лизка мне рассказывала недавно об одном таком случае, и кажется, не мне одному, судя по лицу матушки.

– Зачем? – задал я очень простой и лаконичный вопрос.

– Я не могла рисковать… – вздохнула Иоанна. – Сестра Марьяна покопалась у тебя в голове и оценила твоё желание помогать нам очень низко.

Вот здесь я был с ней полностью согласен, всё же отдавать её отцу я не хотел. Очень сильно не хотел! Так что и помогать им в этом не горел желанием. Но это не значит, что они меня не заинтересовали, просто мысль ещё не оформилась и я не придумал, как подступиться к этой проблеме и с какой стороны.

– Ты не понимаешь, как сильно нам нужно сотрудничество с вами! – тихо продолжала Иоанна. – Мы прогнали сотни компьютерных моделей и сделали тысячи расчётов… Ты не понимаешь… – она опустила голову. – Едва станет известно о том, над чем мы работаем, а это станет известно очень скоро, нас попытаются подмять под себя либо наши же церковники, либо кто-то из пришлых. Да не кто-то, а любой! Слишком большой куш. А сами мы не сможем противостоять, у нас женский монастырь, а не какой-то военный спецобъект, нам нужна защита. Ваша семья плюс наши близкие контакты с твоей сестрой давали хоть какую-то надежду…

– Хм… Забавно, я и не догадывался, в какой вы заднице. Хотя, это всё логично.

– И есть ещё кое-что… Я бы хотела дружить с тобой, а не с твоим отцом.

– Дружить? – удивился я.

– Заключить соглашение, сотрудничать. Но определение «дружба» мне больше нравится. Лиза много рассказывала о тебе хорошего, мы многое успели узнать о тебе, просканировав. Расчёт на твоего отца был неверным. А после того, как между нами возникло понимание и некая связь, я лишь сильнее убедилась в том, что нам нужен ты.

– Да уж, некая связь… – хмыкнул я. – У меня нет таких ресурсов, как у моего отца.

– Как раз таки есть. Сейчас, когда твой отец не полностью дееспособен, ты получил гораздо большую власть. В крайнем случае, ты можешь пользоваться ресурсами семьи. – она пожала плечами. – Да и сам ты на многое способен. Уж я-то знаю!

– Хорошо. Давай попробуем, начнём с чистого листа и установим некоторые правила. Ещё раз я почувствую или заподозрю что кто-то из вас без разрешения роется в моей голове…

– Я поняла. – хмыкнула матушка и улыбнулась уголками губ. – Догадываюсь, что нас ждёт.

– Я сожгу твой монастырь дотла, а тебя распну на воротах. – всё же договорил я. – Ты поняла?

– Я поняла, Алекс. – поиграв желваками, произнесла настоятельница. – Ни я, ни кто-то из моих девочек не притронется без твоего разрешения к твоему разуму. Обещаю!

– Хорошо.

– Я знаю, ты не святой. Далеко не святой, но я и не дьявол. Тебя не прельщают и не возбуждают страдания других, если ты причиняешь боль, ты делаешь это по трезвому расчёту. Ты не убиваешь ради забавы и без причины, не насилуешь девушек. По крайней мере тех, кто этого не заслужил. – она хмыкнула. – Ты не предаёшь друзей, как ни странно, у тебя есть какой-то свой извращённый, но в чём-то похвальный и правильный кодекс.

– Угу. – покивал я головой. – Основательно ты покопалась в моей головке. Как насчёт ответного хода?

– В каком смысле?

– Используем сыворотку правды и поговорим на равных. А то получается игра в одни ворота, ты знаешь расклад, а я нет. – я достал из кармана один из припрятанных тоненьких пульверизаторов и покрутил его в пальцах.

– Разработка Елизаветы? – понятливо кивнула настоятельница.

– Угу. Не исключено, что после этого разговора из твоего кабинета выйдет лишь один, а второй унесёт свои тайны в могилу.

– Мне нечего скрывать. – пожала Иоанна плечами. – От тебя нечего.

– Ну, раз мы оба согласны… – я нажал на кнопку, выпуская облако распылённого препарата в воздух, и делая глубокий вдох, запуская препарат Лизки в свои лёгкие. – Поговорим?

– Поговорим… – обречённо кивнула мне моя новая подруга и союзница.

– Итак. Вопрос первый. Простой. – хмыкнул я. – Ты будешь пытаться снова подчинить меня или внушить мне что-то помимо моей воли? Или каким-то образом воздействовать на меня или действовать против меня, после того как мы заключим с тобой соглашение?

– Это непростой вопрос. – нахмурилась матушка. – На данный момент я готова придерживаться всех договоренностей с тобой, мне нужно добиться твоей дружбы и расположения любым способом, и я понимаю, что только будучи честной, смогу это сделать. – она помолчала. – Но это сейчас. Я не знаю, что будет через неделю или год. Возможно, я решусь и нарушу слово.

– Если подвернётся кто-то более выгодный? – хмыкнул я.

– Нет. – матушка задумалась, формулирую ответ. – Выгоду иметь единомышленников, соратников и друзей ничто не перевесит. Это говорит бог, логика и разум. Но обстоятельства могут сложиться таким образом, что мне придётся предать тебя или пожертвовать тобой во имя высшей цели. Я не исключаю такого развития событий.

– Интересно… Есть идеи, как мне обезопасить себя?

– Тебе нужен серьёзный компромат на меня или какой-то сдерживающий фактор. Тогда у меня не будет соблазна предать тебя, и моя совесть будет чиста. Это выгодно обоим. Я слабая женщина, могу сорваться. – Иоанна грустно улыбнулась.

– Хорошо. Приемлемо. Я что-то придумаю с этим. Теперь поговорим подробно, чего ты хочешь, кто тебе мешает, кто угрожает, и что тебе нужно…

За следующий час мы обсудили очень много. Под действием сыворотки правды разговор был очень интересный и продуктивный. Необычно осознавать, что человек искренен с тобой, по умолчанию ждёшь от него лжи или какого-то подвоха, и только через пару секунд приходит понимание, что он не лукавит, не обманывает, не пытается угодить тебе лестью или лицемерием.

– Алекс… – осторожно произнесла Иоанна, после того как мы оба наговорились, прояснили все вопросы для себя и выпили по паре чашек крепкого кофе. – Раз мы с тобой теперь на одной стороне, в одной команде… Ты не мог бы решить одну мою небольшую проблемку?

– Так скоро? – хмыкнул я. – Какую же?

– Это лучше показать. Пойдём.

Иоанна поднялась со своего места, оправила рясу, и неторопливым шагом направилась в сторону выхода из кабинета…

Глава 10

Мы вышли из кабинета матушки и двинулись по серым коридорам монастыря. Кажется, всё прошло даже немного лучше, чем я рассчитывал. Неожиданное предложение о сотрудничестве, конечно. Знать бы, зачем мне это сотрудничество и дружба. В перспективе – да, но сейчас… Сейчас это лишние хлопоты, дополнительные обязательства и ненужный мне геморрой. А взамен ни-че-го! Хотя…

– Сонь? – окликнул я настоятельницу в спину.

– Да, Алексей?

– Дашь мне одну из своих девчонок в залог нашей дружбы?

– Зачем?

– О! Я найду применение её способностями.

– Алекс! – строго взглянула на меня Иоанна, слегка сбавив шаг и поравнявшись со мной. – Хватит дурачиться.

– А я не дурачусь. Протестирую её способности, посмотрю, на что она способна, в чём может быть полезна мне и как я могу её использовать. У меня уже даже несколько вариантов созрело в голове.

– Звучит, конечно, разумно…

– Но? – нахмурился я, понимая, как заканчиваются такие фразы.

– Прости, я не могу. Они живые люди, я не могу распоряжаться ими как вещами.

– Да прям! – хмыкнул я. – Разве они не выполняют твои приказы, разве не отказываются от своего «я», приходя в монастырь?

– Это немного не то…

– Ладно. А если я поговорю с ними сам и сделаю предложение, от которого они не могут отказаться?

– Пожалуйста, не нужно, Алекс. Я бы не хотела, чтобы они уходили от меня.

– Хорошо… – хмыкнул я, слегка разозлившись.

Вот тебе и дружба, вот и сотрудничество. При первой же просьбе тебя посылают нахер!

– Алекс, не злись, пожалуйста. – заметив моё состояние и разочарование, Иоанна бережно взяла мою руку в свою. – Понимаешь… – осторожно произнесла она. – Их способности пока ещё сырые, влияние на мозг и последствия до конца не изучены, мы всё ещё наблюдаем и фиксируем малейшие отклонения.

– И? – нахмурился я, не до конца поняв, к чему ведёт Иоанна.

– Что если одна из них решит покопаться у тебя в голове или заставит тебя что-то сделать? Или ты её обидишь, она разозлится и прикажет тебе выйти из окна 50-го этажа? Или сделает дурачком, поджарив мозги?

– Да уж… Тебя послушать, так с ним рядом опасно находиться.

– Ну, пока я их контролирую, опасности нет. Но что будет вдали от меня?

– В смысле контролируешь? У тебя есть какой-то способ контроля?

– Да, есть. – Иоанна ненадолго замолчала. – Мы придумали одну схему, как обезопасить и их, и себя. Тебе о чём-то говорит термин нейропрограммирование?

– Ломаешь их волю, делая послушными и покорными?

– Нет. Это грубо и не даст нужного результата. Мы изучали похожие работы у конкурентов, но все эксперименты в этом направлении плохо заканчивались. В лучшем случае на выходе получалась бесхребетная, бесполезная и безынициативная оболочка, в худшем – у подопытных наблюдалась полная потеря интереса к жизни с последующим закономерным суицидом.

– Даже так? И как вы вышли из этой ситуации?

– Всё просто. Мы пошли немного другим путём – внушили реципиенту любовь и безграничную преданность одному человеку. Не совсем внушили, конечно… Мы нащупали в разумах добровольцев эти чувства и усилили их в десятки, сотни раз. Если бы они не любили меня и не были преданы изначально, не пошли на это по своей воле, ничего бы не вышло. Они не могут причинить мне вред или ослушаться прямого приказа. Вернее, могут, но никогда это не сделают. Поэтому я не могу передать их тебе. Ты не их хозяин и перепрограммировать их уже не выйдет – это необратимый процесс.

– Интересно… И логично.

Я ненадолго задумался, переваривая новую информацию. Мы остановились возле большой дубовой двери на первом этаже монастыря, но входить не спешили. Иоанна терпеливо ждала от меня очередного вопроса или логичного завершения разговора, и я не стал её разочаровывать.

– А если я дам тебе материал, сможешь сделать из него то же самое, что сделала со своими монашками?

– Монахинями. – поправила меня матушка. – С привязкой к тебе?

– Конечно.

– А этот человек готов пойти на это? Добровольно и без принуждения?

– Готов. – уверенно кивнул я. – Этот человек подсознательно хочет иметь хозяина.

– И у него есть чувства к тебе?

– Сама спросишь. Но какие-то точно есть. Не любовь, – хмыкнул я, – но что-то наподобие благодарности или страха. Не уверен…

– Тогда ещё проще – главное, чтобы хоть что-то было, а мы уж найдем на чём сыграть и за что зацепиться. Это даже будет интересно… – Иоанна задумчиво поджала губки. – Новый опыт с кем-то не из нашего круга. Когда сможешь привезти его сюда?

– Её. – поправил я. – На днях.

– Отлично! Тогда привози, а я всё сделаю. – довольно улыбнулась мне Иоанна и кивнула на дверь. – Пойдём?

Матушка потянула за тяжёлое металлическое кольцо на двери и шагнула внутрь. Я секунду постоял, мысленно пытаясь угадать, что меня ждёт за дверью, махнул на это рукой и последовал за настоятельницей. Чего гадать – сейчас всё и узнаем…

Просторная келья, условно разделённая на две части – такое впечатление, что это большой сарай, бывшая конюшня или кузница. С одной стороны – голая бетонная стена, каменный пол, ржавые металлические полки, стойки, цепи, а на другой половине – вполне комфортабельная комнатка с окном, темными плотными гардинами, широкой современной кроватью и светлым паркетным полом.

Веревки, вино, свечи, бордовые простыни, тусклый свет, мужик на кровати… Самый обычный, дохлый, голый, пузатый мужик в ботинках с острым носком. И даже не это меня удивило, а прикованная на другой половине комнаты к Х-образному металлическому кресту обнажённая девушка, молча взиравшая на нас каким-то усталым, провинившимся и обречённым взглядом. Кажется, я видел её недавно в столовой, это одна из послушниц монастыря. Вот так поворот…

– Что скажешь? – нарушила затянувшуюся тишину Иоанна.

– Странный перформанс. – ответил я, переводя взгляд с монашки на дохлого мужика.

– По-другому и не скажешь. – вздохнула Иоанна.

– Это не тот пассажир, случайно, который не должен был меня видеть здесь?

– Он самый. – кивнула матушка.

– Ну, одной проблемой меньше – теперь не увидит. – хмыкнул я. – А я думал это просто уловка, чтобы не выпускать меня из монастыря.

– Нет. Для этого у меня была заготовлена поломка твоей машины. – хмыкнула в ответ Иоанна. – Но обошлось без неё.

– Понятно. Что тут произошло?

– Это член городского совета, теперь уже бывший член. – пояснила Иоанна. – Очень влиятельный и высокопоставленный человек. Он иногда приходил к нам, и мы оказывали ему кое-какие услуги.

– Не знал, что у вас в монастыре оказывают секс-услуги… – наигранно удивился я.

– У нас их не оказывают! – вспыхнула за секунду Иоанна, гневно зыркнув на меня разъярённым взглядом. – Мы проводим иногда крещение, отпущение грехов, иногда просто пускаем заблудшие души найти покой в монастыре… Кто-то молится, кто-то очищается голоданием, кто-то сбегает от своих пороков и соблазнов. Мы несколько раз принимали в стенах нашего монастыря совсем безнадёжных и потерянных грешников, излечивали их души от наркомании и лудомании. Ты даже не представляешь, как сильно влияет близость к богу на людей.

– Или нейропрограммирование и вмешательство в чужой разум… – добавил я.

– Ну если только чуть-чуть, небольшое вмешательство. – нехотя призналась матушка.

– Да вы тут все святые, я посмотрю. Спасаете потерянных, даёте кров убогим… – я внимательно посмотрел матушке за спину.

– Что? – не поняла она, нахмурилась, обернулась на секунду, ничего не увидела и снова повернулась ко мне.

– Да так… Смотрю, крылья у тебя уже начали прорезаться или нет.

– Не смешно!

– Ладно, всё ясно с вами. А с этим-то что? Не похож он на заблудшую душу. – кивнул я на труп голого мужика.

– Господин Рогов иногда приезжал к нам… Просто переночевать – ничего такого. Некоторым нравится находиться здесь, успокаиваться и очищаться…

– Ну это я уже слышал, повторяться ну нужно. Кто его так?

– Сестра Феофания… – вздохнула настоятельница монастыря. – Она уже наказана и сейчас замаливает свои грехи перед богом.

– Вы её что – того? – удивился я, обозначив характерное движение большим пальцем по горлу.

– Нет! Что ты! В прямом смысле замаливает – читает молитвы стоя на коленях в часовне. Но по большому счёту, её вины здесь нет, она заступалась за эту. – Иоанна кивнула на девушку, висящую на импровизированном кресте. – Феофания прибежала на крик, увидела, как он привязывает голую дуру к стене с понятными намерениями, накинула веревку ему на шею и пыталась утихомирить… – матушка виновато пожала плечами и тяжело вздохнула. – Сестра Феофания в прошлой жизни, до прихода в монастырь, работала в детском доме, у неё тяжелая рука и суровый характер…

– Да уж… Немного перестаралась твоя Феофания.

– На всё воля божья… Это всё случайное стечение обстоятельств, я же сказала. Мы дали ему кров, а он так отплатил нам…

– Да мне как-то плевать, я не прокурор и не судья. Передо мной можешь не оправдываться. – хмыкнул я. – А эта дурочка что, на помощь не звала? Не кричала? Как он успел её раздеть и привязать к стене? И почему её никто не отвязал до сих пор? У неё уже руки посинели.

– На последний вопрос ответить легко – в наказание, пусть повисит подумает над своим легкомысленным поведением. Я ведь запрещала ходить в эту комнату, так нет, попёрлась. Дура! А на первый… Сестра Анастасия, – елейным голоском обратилась матушка Иоанна к монашке. – А ты почему никого на помощь не позвала?

– Я… Я даже не поняла, как всё произошло. – пересохшим горлом с трудом прошептала девушка. – Я зашла в комнату, господин сказал, что вы, матушка, просили убраться у него, а потом я почувствовала резкую боль в затылке, в глазах потемнело, а через секунду я очнулась уже здесь – без одежды и связанная. Простите меня, матушка… – голая монашка опустила голову и притихла.

– Ладно. – махнул я рукой. – Так в чём проблема то? Ну сдох и сдох у вас тут член… совета. Что такого?

– Помоги избавиться от тела. – заговорщицки прошептала Иоанна, посмотрев мне в глаза.

– Я? Почему я?

И почему меня все об этом просят? У меня что, на лбу написано, будто я умею тела прятать? Так я не умею… Наверное.

– Мы… Я не знаю, что с ним делать. – виноватым голоском ответила на мой вопрос настоятельница.

– Закопали бы на заднем дворе, и дело с концом. – пожал я плечами.

– Во-первых, это территория женского монастыря – не кладбище. А на дворе не 15 век.

– А во-вторых?

– А во-вторых, его охрана ждёт за воротами монастыря. Две машины, четыре вооружённых человека. Как мне прикажешь с ними справляться – голой жопой? Оружия у нас нет, навыков обращения с ним тоже.

– Ну, так-то ты права – у вас есть голые жопы и против мужиков это, как ни крути, серьёзное оружие. – задумчиво пробормотал я, прикидывая, как по-тихому справиться с четвёркой телохранителей.

– Только не против этих. Там профессионалы.

– А! То есть, этот вариант ты всё же рассматривала.

– Алекс! Ну ты поможешь или нет⁈ – прошипела матушка.

– Да помогу, помогу. – тяжело вздохнул я и тихонько добавил: – Мы в ответе за тех, кого приручили… С охранниками разберусь, а этого, – я кивнул на голого пузатого мужика, – засуну в машину и скину с горы подальше отсюда. Будет выглядеть, будто он не справился с управлением. Да уж, работки предстоит на всю ночь…

– Отлично. – обрадовалась матушка. – Я знала, что на тебя можно положиться.

– Но ты мне будешь должна. – немного охладил я её пыл.

– Должна? Я думала, мы партнёры.

– Партнёры, партнёры… Да там мелочь, не парься, мать. Просто после того как я всё сделаю, нужно будет помолиться в твоей часовне, замолить грехи и всё такое. В принципе, повторить вчерашний ритуал будет достаточно…

– Вчерашний? – нахмурилась настоятельница монастыря. – Это ты имеешь ввиду… Когда я… Когда ты снял меня на телефон?

– Да. – подтвердил я её догадку. – Почему нет? Ты сама убеждала меня битый час, какие мы с тобой теперь друзья, партнёры, союзники. Чего мы с тобой достигнем и какие горы свернём. И хватит так смотреть на меня. Или что, это всё враньё было?

– Не враньё, знаешь ведь.

– Ну вот. Скрывать нам друг от друга всё равно нечего, а рычаг мне на тебя какой-то нужен, опять же, для твоего блага. Твои слова, заметь, не мои.

– И зачем тебе это? Как ты этим собираешься держать меня… – матушка на миг запнулась, подбирая слово, —…на поводке или в узде?

– Всё просто. Хочу снять на видео то, как ты молишься вместе со мной в своей часовне и замаливаешь грешки.

Иоанна густо покраснела, поняв, что я хочу сделать.

– Помолимся, очистим души… – продолжил я. – Может кого-то из твоих монашек возьмём… Только, мне нужна старая, кассетная камера, с которой ни ты, ни твои подручные не смогут удалённо стереть данные. Можно такую в городе найти на барахолке, например?

Иоанна посопела и тяжело вздохнула.

– Есть у меня камера, старая, кассетная. И даже парочка новеньких кассет к ней… Доволен?

– Пока нет, но буду. – улыбнулся я ей. – Ну, раз мы всё решили, тогда за дело!

Я взглянул на замученную, закованную в цепи девушку, решительно шагнул в её сторону, осторожно приподнял, обхватив одной рукой за талию и прижав к себе, а второй рукой принялся освобождать её.

– Долго она тут висит?

– Часов пять.

Да уж…

Освободил одну руку, вторую, прижал хрупкое, почти невесомое и дрожащее то ли от холода, то ли от усталости, тельце к себе, давая ей шанс прийти в себя. Постоял так рядом с ней минутку и осторожно высвободил из своих объятий.

– Иди сестра, бог тебя простил. Помойся, поешь и ложись спать.

Монашка подняла глаза, и с какой-то затаённо надеждой, словно не веря, что так легко отделалась, посмотрела на настоятельницу. Иоанна молча кивнула, развернулась и вышла из комнаты, оставив нас ненадолго вдвоём.

– Ты как? Идти сможешь? – на всякий случай, спросил я.

– Сейчас… Минутку постою, ног не чувствую.

– Знавал я одного парня… – задумчиво пробормотал я. – Любил практиковать удушение.

– И что? – напряглась моя собеседница, ничуть не смущаясь своей наготы.

– И ничего. Ты сказала, тебя ударили по голове…

– Да, ударили. – подтвердила монашка.

– Но ни шишки, ни крови нет. Ты ведь не просто так сюда пришла, да?

Сестра Анастасия опустила голову и спрятала от меня глаза.

– И эта, вторая… Феофания, кажется. Она тоже не просто так попала сюда?

– Мы… Он… Мы пару раз уже так делали, и господин хорошо нам платил.

– За секс?

– Нет! – возмутилась девушка, вытаращив глаза и остервенело замотав головой из стороны в сторону. – Мы просто снимали с себя одежду, господин приковывал меня к стене, а сестра Феофания немного душила его. Самую малость. Ему это очень нравилось, но он даже руками нас не трогал. Пять минут и деньги наши. Хорошая сумма, кстати – некоторые за год столько не зарабатывают.

– А зачем вам деньги в монастыре?

– Отправляли семьям. – девушка снова смутилась. – У меня есть мать и две сестрёнки…

– Ясно. И Феофания немного перестаралась с удушением в этот раз. Я правильно понял?

– Да, наверное. – пожала Настя плечами. – Он всё требовал – «Сильнее! Сильнее!». Потом захрипел, дёрнулся… Ну и вот. – она растерянно развела руки в стороны.

Серьезно? Опять удушение во время секса? Ну или не во время, а вместо. Да что с этими людьми не так⁈ Нужно поискать в сети – это вообще распространенная проблема или нет? Даже стало чуточку интересно.

– Да уж… – вздохнул я. – Матушка в курсе? Или в доле, как принято говорить?

– Нет. Она не знает! – монашка испуганно посмотрела на меня и зачем-то схватила меня за руки. – Если узнает, она меня убьёт, не говорите ей пожалуйста…

– Дура! – прошипела матушка Иоанна с порога, незаметно возникнув в тёмном дверном проёме. – Да как ты посмела устроить такое в моем доме, в доме господа⁈

Упс! Кажется, кто-то всё слышал…

– Ну-ну, Сонь. Не наседай так. – заступился я за монашку, трясущуюся в страхе рядом со мной. – Девочка ошиблась и больше так не будет делать. Так ведь?

Анастасия часто закивала, подтверждая мои слова.

– Ну вот. – не остался я у неё в долгу.

– Да… – Иоанна что-то хотела сказать, но просто махнула на нас рукой. – Просто могла у меня денег попросить, мы ведь не бедствуем.

– Я… Я боялась. – пролепетала моя подопечная.

– Дура. – коротка резюмировала матушка. – Ладно, проваливай. С тобой я ещё позже поговорю.

Монашка кивнула, проскользнула мимо настоятельницы к двери, нырнула в тёмный проход, сверкнув на прощание белой задницей, и исчезла.

– Да уж! – осуждающе покачал я головой. – Устроила же ты из дома господа дом утех для богатеев.

– Это не то, что ты думаешь. – тяжело вздохнула Иоанна. – Да, к нам захаживают члены городского совета, начальник полиции и зам прокурора. Но никакого секса с моими девочками я не разрешаю.

– Девочками… – хмыкнул я. – Ты говоришь прям как мамка в публичном доме.

– Не беси меня! – фыркнула настоятельница. – Я и так вся на нервах. И я повторяю – никакого секса мы не практикуем, мы лечим покалеченные души!

– Ну да, ну да… Но ты проверила бы своих монашек на детекторе лжи, что ли. Не будут вот так сюда такие важные люди захаживать. Ты правда наивная как… как монашка.

– Бля! – выругалась Иоанна, ничуть не стесняясь сквернословить. – Ты думаешь это моя идея их сюда впускать? Как бы не так!

– А разве нет?

– Нет, конечно! Именно поэтому, в том числе и поэтому, я и хочу избавиться от надзора сверху. Я хочу быть тем, кто раздаёт приказы, а не беспрекословно выполняет их. Понимаешь?

– Ладно… – вздохнул я, оглядывая фронт работ. – А мне кто-то поможет этого борова до машины дотащить, или мне самому придётся спину рвать?..

* * *

Я лежал в кровати, задумчиво глядя в потолок, и перебирал в уме, что же мне удалось сделать за эту ночь…

С дохлым боровом разобрались… разобрался. С его охраной тоже. Не самое приятное воспоминание – убивать в спину я не любил. Но парни сами виноваты – выбрали не того хозяина. Да и рожи у них были под стать хозяину – мерзкие, самодовольные, с гнильцой. Когда я пустил к ним монашку, для отвлечения внимания, парни сразу поплыли, пустили парочку сальных шуточек и полезли девчонке под рясу. Так что, угрызений совести никаких.

Я потянулся к тумбочке, с третьей попытки подцепил пальцами телефон, открыл телефонную книгу, нашел нужный контакт и нажал кнопку вызова. Два гудка и телефон ответил мне приятным женским голосом, словно девушка на том конце «провода» не спала в пять утра и ждала моего звонка.

– Алекс?

– Да, Кать. Я сброшу тебе локацию. Приезжай.

– Когда? – без лишних вопросов, ровно по делу.

Она мне всегда нравилась своим умом и деловой хваткой. Умная, образованная, практичная, неплохо разбирается в людях, не идеально, но неплохо. Немного слабая на передок, но так даже лучше – никаких угрызений совести и самобичеваний. Просто, раньше у неё был херовый хозяин, который не мог направить её таланты в нужное русло, избивал и наказывал. Зачем? Разве так поступают со своим имуществом? Нет! Это равносильно тому, как ломать свой автомобиль за то, что ты херовый водитель, или расхреначить печь за то, что она приготовила тебе невкусную еду.

– Как можно быстрее. – коротко бросил я бывшему штатному психологу военной академии, которая (как же давно это было!) пыталась на пару со своим отцом пролезть в семейство Гордеевых через сопливого девятнадцатилетнего пацана.

– Поняла. Одеваюсь. – коротко ответила мне Екатерина.

Я почти сбросил звонок, но почувствовал какую-то недосказанность и снова приложил телефон к уху.

– Алекс… Помнишь, что ты сказал тогда, после того как… как погиб мой отец?

– Помню. Если ты думаешь, что кому-то нужна в этой жизни, или тебе так кажется – то ты полная дура. – повторил я свои слова, сказанные в тот день.

– Я так не думаю. Я не дура. Ты прав – я никогда никому не была нужна, ни отцу, ни матери, ни мужчинам. Моё тело – да. Но не я. Спасибо, Алекс…

– Хм… Хорошо.

– Как ни странно… – она горько усмехнулась, – ты первый мужчина, который не хочет меня, не наказывает, не избивает и не трахает, следуя своему животному желанию. А ещё мне просто впервые в жизни не страшно, я ничего и никого не боюсь. Как будто за каменной стеной. Странно, да?

– Наверное. – немного растерянно подтвердил я. – Ты выпила? К чему такие откровенности?

– Нет. Я не пью. – хмыкнула девушка. – Просто, у меня было время подумать… Я понимаю, теперь моя жизнь полностью зависит от тебя… принадлежит тебе. И я рада этому. Я буду послушной слугой. И нет, я не свихнулась. Просто так проще – иметь хозяина. Такого как ты. – поспешно добавила она. – Другой мне не нужен! Ты дал мне выбор, я выбрала. Спасибо тебе за это!

– Приезжай. Для тебя есть дело. – повторил я, просто потому что не знал, что ещё ответить на такое откровение. Убил её отца, а она благодарна мне за это. Но так даже лучше. Кажется, я не ошибся в своём решении оставить ей жизнь…

Глава 11

Домой я вернулся ближе к обеду, оставил Катерину в монастыре на попечение матушки Иоанны, дал ей чёткие указания и умыл руки. Ворвался в свою комнату, в которой за время моего трёхдневного отсутствия ничего не поменялось, принял душ, переоделся, взглянул на часы, выругался, и побежал на встречу. Гришка меня, наверное, уже заждался…

– Пойми, Алекс, то что ты просишь, это невозможно! – покачал головой Григорий, развалившись напротив меня за столиком ресторана в центре города и уминая за обе щеки тушёное в глиняных горшочках мясо. – Да, я твой должник, а ты мой лучший и единственный друг, но я правда не смогу тебе помочь в этом. Даже если бы очень сильно хотел. А я хочу, правда! Но не могу.

– Почему? – нахмурился я…

Гришку я спасал не раз. Даже не спасал, а вытаскивал из глубокой и беспросветной задницы! Во время нашей с ним учёбы в военке, кто только не пытался самоутвердиться за его счёт. За счёт хилого и скромного паренька, не способного дать сдачу и не считавшего насилие ответом на все вопросы. Его били, унижали, макали головой в унитаз… До тех пор, пока его обидчики не стали «случайно» ломать себе руки и ноги, неловко оступившись на лестнице, например. Причём, иногда сразу по двое, трое человек. Прям какая-то эпидемия неуклюжести настигла нашу академию в один прекрасный день.

Нет, я заступился не по доброте душевной, по крайней первые три года я даже не думал об этом, но потом, когда понял, что у парня в черепной коробочке скрывается мозг гения, решил привязать к себе. Хотя за эти годы я и сам привязался к нему – теперь с чистой совестью могу назвать его если и не другом, то младшим товарищем… Или, всё-таки, другом… Не, точно нет! Эти сопли тут не к чему…

Гришка Ракитин, мой ровесник, совсем не похожий на меня, скорее, даже моя полная противоположность. Худой, сутулый, нескладный, длинный и щуплый очкарик. Как он продержался в военке до 18 лет, непонятно. Другой вопрос – как он вообще попал к нам? То ли его отчим подсуетился, избавившись от неугодного нахлебничка, мешавшего строить новую жизнь его мамке, то ли каким-то чудом парень набрал проходной бал в год недобора абитуриентов тире курсантов. Непонятно. Но в 18 лет, на год раньше меня, он все же вылетел, с треском завалив экзамены по стрельбе, рукопашке и физухе, и был безумно рад этому.

Мы не виделись с ним целый год, но за это год он ничуть не изменился. Хотя, редких, тонких волосинок на его подбородке стало заметно больше – мужает, гад!