Текст книги "Туляки – Герои Советского Союза"

Автор книги: А. Атласов

Соавторы: Р. Силаев,И. Минутко,Н. Кропачев,И. Ивлев,А. Печенов,Е. Ивановский,А. Аполлонова,А. Елькин,С. Шингарев,Н. Смирнов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 42 страниц)

Матюхин Григорий Иванович

Родился в 1915 году в деревне Таушево Воловского района Тульской области в семье крестьянина. По окончании семилетней школы поступил учиться в Московский силикатный техникум. С 4-го курса был призван на Балтийский флот. Участвовал в финской кампании 1939-40 гг. и в Великой Отечественной войне. Член КПСС. Звание Героя Советского Союза присвоено 27 июля 1944 года. Живет и работает в Риге.

Действия Григория Ивановича Матюхина в дни Великой Отечественной войны были очень разнообразны. Много раз он участвовал в установке минных полей, в поисках подводных лодок и атаках на корабли противника. По июль 1944 года катер, на котором он служил, совершил 88 боевых операций. И во всех их Матюхин показал высокую смелость, мужество и умение.

Исключительный героизм коммунист Матюхин проявил в ожесточенном бою с врагом в начале июля 1944 года. Группа советских торпедных катеров встретила отряд немецких кораблей. Советские торпедоносцы, развернувшись, начали атаку. Завязалась ожесточенная схватка. Катер, на котором был Матюхин, вырвавшись вперед, атаковал вражеский корабль, но в момент атаки был поражен в отсек двумя тяжелыми снарядами. Разбиты моторы, катер лишился управляемого движения. Загорелись масло и бензин. Пламя быстро распространялось. Все люди экипажа были ранены, на мотористах пылала одежда. Матюхин был ранен в обе ноги. Собрав последние силы, он кинулся в моторное отделение. На нем вспыхнула одежда, огонь обжигал руки и лицо. Но Матюхин сумел вынести из отсека товарищей, надел на них спасательные пояса. Это обеспечило им возможность держаться на воде. Затем вместе с мотористом Кусковым Матюхин попытался заделать пробоины и потушить на катере пожар. Пробоины оказались слишком большими, заделать их было невозможно. Скоро стало ясно, что пламя не потушить, корабль не спасти. К тому же на судне оставалась еще не использованная торпеда. С секунды на секунду она могла взорваться.

– Конец, – сказал Матюхин мотористу, – надо прыгать за борт.

Они выбежали на палубу и тут увидели лежащих без сознания раненых командира катера Хренова и старшего лейтенанта Прушинского.

Матюхин, в одной ноге которого было больше двадцати осколков, превозмогая мучительную боль, вместе с Кусковым надел на офицеров спасательные круги и спустил их за борт. Затем он привязал к себе тяжелораненого старшего лейтенанта, а Кусков к себе – командира катера.

Более двух с половиной часов моряки пробыли в воде, оберегая раненых офицеров. С необычайной силой проявились тогда воля, настойчивость и энергия Матюхина. Он подбадривал друзей, вселял в них веру в спасение.

– Держитесь, братцы, – говорил он, – нас найдут, за нами придут.

И не ошибся: помощь пришла. Над местом, где погиб советский катер, появился самолет, который обследовал этот участок моря. Матюхин замахал руками, привлекая внимание летчика. Самолет сделал несколько кругов и ушел в сторону своего берега.

Через четверть часа по указанию летчика к морякам подошел катер и взял их на борт. Только тут Матюхин почувствовал, насколько он сам нуждается в помощи. Тело матроса во многих местах обгорело, кожа на руках вздулась и сползла. Однако моряк нашел в себе силы дойти до койки.

В госпитале Григорий Иванович сказал товарищам:

– Ничего, я еще повоюю и за все отомщу фашистским бандитам.

И действительно, Григорий Иванович после излечения, вернувшись в семью боевых друзей-балтийцев, продолжал отважно сражаться с немецко-фашистскими захватчиками.

Медведев Дмитрий Александрович

Родился в 1918 году в гор.Узловая Тульской области в семье рабочего. Окончил Одесское военно-авиационное училище. В боях с японскими самураями в районе реки Халхин-Гол сбил три вражеских самолета, за что награжден орденом Красного Знамени. Участвовал в финской кампании (февраль – март 1940 года), затем в Великой Отечественной войне. Звание Героя Советского Союза присвоено 15 мая 1946 года. Член КПСС. В настоящее время генерал-лейтенант, продолжает служить в Советской Армии.

Они встретились в небе над Бродами. Тридцать семь бомбардировщиков «Ю-88» под прикрытием шестерки «Мессершмиттов» неторопливо плыли к аэродрому. Девять истребителей «И-153» под командованием Медведева взмыли в небо. Шли наперехват. Девять против сорока трех.

– Это была удивительная наглость, – небрежно развалясь на стуле и высокомерно поглядывая на русских офицеров, рассуждал высокий блондинистый полковник «Люфтваффе». Его «Юнкерс» догорал в пяти километрах отсюда, а самого бравого полковника, спрыгнувшего с парашютом, взяли в плен.

– Горстка каких-то русских истребителей дерзко нападает на впятеро превосходящую группу прославленных летчиков райха…

– Однако, – перебили его, – ваши прославленные летчики со страха раскидали свои бомбы куда попало и удрали, а вы вот в плену.

Пленный полковник обиделся. Он назвал свою громкую фамилию отпрыска какого-то «фон барона», он гордо объявил собравшимся, что воевал в небе над Испанией, Польшей, Францией и что «сам рейхсмаршал» Геринг прицепил ему «за доблесть» железный крест.

– Меня сбили зенитки. Этого никак не мог сделать русский летчик. Не родился еще у вас такой пилот, чтобы сбить меня, аса, кавалера железного креста.

Тогда пригласили Медведева.

– Дмитрий Александрович! Ты и не догадываешься, какого «героя» щелкнул? Вот полюбуйся!

Посмотрел «фон барон» на русского аса Медведева и сник – увидел на груди советского летчика орден Красного Знамени. Орден у Дмитрия Александровича еще с тридцать девятого – за Халхин-Гол. Он там таких же воинственных самураев, как орешки, щелкал. А потом, в финскую кампанию, и к немецким машинам тоже «подход» нашел. В первом бою 23 июня 1941 года показал своим летчикам, что врага бьют не числом, а умением. А война только начиналась. Тысяча четыреста восемнадцать дней и ночей еще будут греметь орудия, вздрагивать от взрывов земля. И двести девяносто восемь раз поднимет в воздух свой легкокрылый истребитель Дмитрий Медведев.

Он воевал до самой Победы. Дрался на Юго-Западном и Волховском, на Первом Белорусском, Центральном и на Втором Украинском фронтах. Пятнадцать раз Военный Совет Юго-Западного фронта лично ему поручал разведывательные полеты над тылами гитлеровцев, и каждый раз он доставлял бесценные сведения – основу завтрашних побед.

Эти разведывательные полеты были самыми тяжелыми. И не потому вовсе, что «идешь» один, не в паре, как обычно, а значит, и опасность в сотни раз увеличивается. Хуже всего было то, что разведчик не мог, не имел права «ввязываться» в бой. Ему поручалось главное – сбор данных о противнике, – и это было важнее полдюжины сбитых самолетов. Сколько раз приходилось ему хитрыми маневрами «уходить» от «мессеров» и «фоккеров». Те, конечно, считали, что русский «струсил», и сама мысль об этом резала Медведева острее ножа.

То ли дело – бой! Открытый, стремительный! Мгновенно ориентирующийся в любой обстановке, Медведев отлично умел сочетать риск, дерзость с твердым расчетом и мастерством. И этому же научил летчиков-истребителей своей эскадрильи.

– Самый лучший урок, – любил повторять Дмитрий Александрович, – это сбитый тобой самолет. Поверишь в себя, и все тебе по плечу.

И во многих воздушных боях, организуя и направляя сражение, он намеренно, если так можно выразиться, отходил на второй план, прикрывал молодых ребят, выводя их на цель. Вот почему так быстро рос боевой счет эскадрильи и сравнительно «медленно» его собственный. Четырнадцать рухнувших от огня его пулеметов вражеских истребителей да плюс пятнадцать сбитых в паре с ведомым. Кажется, «не так уж много», да только летчики эскадрильи каждый уничтоженный самолет считали его, Медведева, трофеем. За каждой победой – он, его школа, его тактика, его поддержка.

Особо отличилась эскадрилья в ожесточенных воздушных битвах на Орловско-Курской дуге летом сорок третьего. Самыми «урожайными» были дни 4 и 5 августа. Утром восьмерка «ЛА-5» встретила группу «Юнкерсов» – девять машин. Мгновенно истребители ринулись в атаку. Два бомбардировщика тут же упали, остальные, беспорядочно сбросив груз, спешно убрались восвояси.

И новый приказ: «Вернуться назад, идет группа «Ю-87», около шестидесяти машин». Истребители набрали высоту и снова в бой. Еще пять «Юнкерсов» навсегда зарылись в землю.

На следующий день десятка медведевцев напала на целую армаду бомбардировщиков, которых прикрывали восемь «Фокке-Вульфов». Одно звено Медведев бросил на истребителей фашистов, а остальные стали «молотить» бомбардировщиков. 17 «Юнкерсов» и два «Фокке-Вульфа» не вернулись в тот день на аэродром. В эскадрилье потерь не было.

Войну подполковник Медведев закончил в Румынии.

Медведев Илья Петрович

Родился в 1912 году в селе Степановка Богородицкого района Тульской области в крестьянской семье. Окончив начальную школу, работал в хозяйстве родителей, затем в совхозе Богородицкого сельхозтехникума и на молокозаводе. В августе 1941 года призван в Советскую Армию. Погиб на фронте Великой Отечественной войны. Звание Героя Советского Союза присвоено 24 марта 1945 года. Являлся членом КПСС.

Согнувшись, Медведев проник в землянку. Пахло табаком. В углу шел оживленный разговор.

– А помните, как Десну форсировали? Ох, и достался нам тогда один тип! Полная сумка документов, карта с обстановкой…

– Это тот очкарик? – перебил рассказчика сосед.

– Нашли «языка»… очкарик! Вот наш командир через Днепр тащил одного верзилу – это да! – восхищенно заговорил, скручивая «козью ножку», ефрейтор. – Тот служил при штабе немецкой бригады. Настоящим кладом оказался.

Никто не заметил присутствия Медведева.

– Ну, командир наш такой, если схватит в свои клещи фрица, тот и пикнуть не успеет.

И только тут заметили старшего сержанта. Зашушукались. А Медведев, ровно не слышал разговора, заговорил о делах:

– Как отдохнули? Накормлены ли?

Эти вопросы относились к ефрейтору.

– Отдыхать долго не придется, – сказал Медведев. – Поставлена задача…

Сами понимаете: врага надо гнать, уничтожать…

Только что Медведев был в штабе полка. Командир ввел его в обстановку. Потом заговорил о предстоящем деле:

– Две группы разведчиков ушли вот сюда, – показал он карандашом точку на карте, – и не возвратились. Значит, там действовать нелегко. Поручаю во что бы то ни стало взять там «языка» и к рассвету возвратиться.

В ночь на 15 сентября разведчики со своим командиром поползли в сторону обороны противника. В небе вспыхнула ракета. Медведев и его солдаты застыли на месте, приникли к земле. Когда ракета, разбросав во все стороны искры, рассыпалась, не долетев до земли, разведчики снова поползли.

– Мины! – тревожно зашептал впереди Медведева сапер.

– Недалеко проволочное заграждение, может, там безопасней? – сказал кто-то из бойцов. Раздумывать было некогда.

– За мной! – прошептал Илья Медведев.

Сзади ползли солдаты. Через несколько минут они были у проволочного заграждения.

– И здесь мины, – сказал сапер.

– Пойдем через минное поле, – повелительно прошептал Медведев. – Я буду ползти впереди… Остальные за мной…

– Прошли, – минут через пятнадцать облегченно вздохнул командир, вытирая с лица холодный пот.

Рядом застучал вражеский пулемет.

– Возьмем немного правее.

Когда позади остались сотни метров, ожил второй пулемет. «А что, если пройти под носом у пулеметчиков?» – подумал старший сержант и повернул прямо на пулемет. Метрах в тридцати разведчики поползли параллельно фронту, а затем, прислушавшись, стали приближаться к траншее.

Медведев поставил задачу: одной группе во главе с ним проникнуть в траншею и захватить «языка», двум другим – прикрыть ее на случай появления вражеских солдат.

– По траншее – ко второму пулемету!

Раздались очереди немецких автоматов. В ответ на вспышки полетели гранаты. Илья слышал, как сзади вели огонь его разведчики. Он быстро побежал по траншее, расстреливая немцев. У хода сообщения, взмахнув руками, рухнул немецкий офицер. Старший сержант ворвался на огневую позицию вражеских пулеметчиков.

– Хенде хох! (Руки вверх!) – скомандовал Медведев.

Один из фашистов повернулся на бок. Прямо на Медведева был направлен ствол его автомата. Медведев опередил гитлеровца. Напарник фашиста поднял руки:

– Гитлер капут…

В часть группа Медведева вернулась с «языком». Тот дал ценные сведения.

А всего Илья Петрович Медведев захватил 24 «языка», уничтожил более ста гитлеровцев.

Мелешко Олег Иванович

Родился в 1917 году в г.Никополе Днепропетровской области Украинской ССР. После учебы в местной школе № 5 работал в ФЗУ и на заводе им.Ленина электросварщиком. В Советской Армии служил с апреля 1940 года. Окончил Качинскую школу военных летчиков. С мая 1942 года – на фронтах Великой Отечественной войны. Звание Героя Советского Союза присвоено 16 мая 1945 года. Живет и работает в Туле. Член КПСС.

«Как летчик подготовлен отлично» – такова характеристика летно-боевых качеств Олега Ивановича Мелешко, данная ему командиром части.

У этих слов большое содержание. Олег Мелешко летал на самолетах самых различных марок. Сегодня он отправляется в далекий рейс бомбить фашистские объекты в районе Штеттина. Летит на бомбардировщике дальнего действия. Завтра садится на знаменитый «кукурузник» «ПО-2» и сбрасывает бомбы на боевые позиции гитлеровцев непосредственно на фронте. Есть необходимость вылететь в группе истребителей для прикрытия бомбардировщиков или штурмовиков – пожалуйста! Олег Мелешко может сесть на «И-15» или «И-16». И эти «курносые» будут так же послушны его воле, как бомбардировщики или штурмовики.

– Талантливый летчик! – одобрительно отзывались о нем командиры.

Как летчик-бомбардировщик, он совершал рейсы на Кенигсберг и Данциг, на Тильзит и Берлин, Хельсинки и Бреслау, Констанцу и Галац и еще на многие, многие города, оккупированные фашистами. И когда бомбы с его самолета падали на военные объекты гитлеровцев, он знал, что люди, томившиеся в фашистской неволе, радовались: «Наши бомбят! Наши, советские!».

И потому в назначенное время летчик Мелешко спокойно садился за штурвал бомбардировщика, поднимал его в воздух, не задумываясь о том, что лететь будет адски трудно, что будут бесноваться фашистские зенитки, метаться в воздухе гитлеровские стервятники, отыскивая в небе советские бомбовозы. Он не думал об опасности. Он летел. Этого требовало дело победы над смертельным врагом человечества.

Погода не всегда благоприятна для полетов. Для Мелешко она никогда не была препятствием. Он умел ориентироваться в любых условиях, выполняя задания неизменно отлично.

И друзья по экипажу у него были отличные: штурман лейтенант Довженко, воздушный стрелок-радист старшина Воеводин, воздушный стрелок сержант Сарычев – все гвардейцы. Все друг за друга готовы на любой подвиг, на самопожертвование. И первый среди них – командир.

В июне 1942 года самолет Мелешко бомбил скопление войск противника в районе Воронежа. Густая облачность не позволяла сбросить бомбы с большой высоты. Пришлось снизиться до 500 метров. Цель была накрыта, но и самолет Мелешко подбит, сам летчик ранен в обе ноги. Истекая кровью, Олег Иванович сумел выйти из зоны зенитного обстрела и приземлиться на своем аэродроме.

Нечто подобное случилось 14 июня 1944 года юго-западнее Бреста. Бомбить противника пришлось ночью при сильном заградительном огне вражеских зениток. Мелешко смело шел на цель. И тут самолет схватили лучи прожекторов. Скоро снаряды врага пробили правую плоскость и нижний люк самолета. Могло быть хуже. Мелешко искусным маневром вырвался из скрещения лучей прожекторов и увел машину в зону безопасности. А цель была поражена, как всегда, точно.

Великую Отечественную войну капитан авиации Олег Иванович Мелешко закончил в небе Берлина. Всего за войну он налетал 1941 час, в том числе 919 часов ночью. Почти полных три месяца Олег Иванович провел в грозовом небе войны.

Миронов Александр Ильич

Родился в 1921 году в с.Хрущево Ленинского района Тульской области. Окончил 8 классов средней школы. В 1939-40 гг. учился в Тульском аэроклубе, потом в Таганрогском авиационном училище. Член КПСС. Звание Героя Советского Союза присвоено 23 февраля 1945 года. Служит в Советской Армии.

Обычный планшет летчика. В нем карта, линейка и другие принадлежности. А у Александра Миронова был, в планшете еще и своеобразный фотомонтаж. Несколько склеенных снимков. На них разбитая вражеская техника, пылающие танки и автоцистерны, мечущиеся в панике фашисты… Это результат одного из штурмовых вылетов эскадрильи Александра Миронова.

А на обратной стороне монтажа надпись:

«Любимцу части старшему лейтенанту Миронову Александру Ильичу, прекрасному боевому другу…»

Надпись сделал командир части от имени всех своих подчиненных и товарищей по борьбе. Он не задумывался, что кто-нибудь в части не разделит его мнения об Александре Миронове.

…Погода была нелетная. Низко и медленно тянулись мокрые облака.

Авиация бездействовала. Летчики постоянно пребывали, как говорится, в готовности номер один, но вылеты не разрешались.

А противник перешел в наступление. Советские пехотинцы, танкисты и артиллеристы стойко отбивали яростные атаки его превосходящих сил. Враг все наращивал и наращивал мощность удара. И в это время на командном пункте авиационной части зазвонил телефон.

– Авиаторы, вы бы помогли нам, что ли?!

Общевойсковой командир не приказывал, не просил. Он намекал на то, что наземным войскам очень трудно, что помощь авиации была бы очень и очень полезна…

Авиационный командир вышел к летчикам Александра Миронова. Он тоже не приказывал, не просил. Он обратился к сознанию своих боевых друзей:

– Товарищи! Надо помочь нашим братьям-пехотинцам. Погоды нет, но лететь надо.

Вот и все, что он сказал.

В воздух поднялись летчики Александра Миронова. Они обрушили на врага смертоносный огонь.

А тем временем на аэродром надвигался извечный враг авиации – туман.

Командир части, уже получивший сведения об успешной атаке вражеских войск нашими летчиками, нервно ходил по краю аэродрома. Сумеют ли приземлиться летчики Миронова – вот что волновало командира.

В голове возникали десятки «за» и «против». Миронов – отличный летчик. Он-то сядет. А его товарищи?

Он вспомнил, как познакомился с Мироновым. Увидел его впервые в полете. И сразу понравился его воздушный «почерк», понравилась его мастерская посадка на аэродром.

– Кто это приземлился? – спросил генерал.

– Старший лейтенант Миронов, – доложили ему.

А спустя несколько минут перед ним предстал молодой-молодой летчик с розовыми, как у девушки, щеками и, как девушка, застенчивый. На груди сверкали два боевых ордена: Красного Знамени и Отечественной войны I степени. Вскоре потребовалось назначить нового командира эскадрильи. Генерал пошел к летчикам, спросил:

– Кого бы хотели?

– Миронова, – ответили в один голос.

Запомнилось генералу и такое:

На шестерку Миронова напали фашистские истребители. Целая армада «Фокке-Вульфов» и «Мессершмиттов». Казалось, потери неизбежны… Но Миронов перестраивает боевой порядок. Создает «круг». Летчики встречают атаки вражеских истребителей огнем пушек и пулеметов, с тыла врага отражают воздушные стрелки. И вот уже объятый пламенем, рушится один фашист. Минуту спустя – второй.

Миронов не только отстреливался. Во время боя он все больше и больше прижимался к земле, чтобы лишить противника возможности атаки «илов» снизу…

– Сядет, – уверенно говорит себе генерал.

– Миронов возвращается, – докладывают генералу.

– Ориентируйте его.

– Он уже сообщил, что знает о тумане.

Генерал ждет. И вот он слышит голос Миронова:

– Держитесь на пеленге, – командует он подчиненным. – Буду сажать вас по очереди. Я – последним…

И вот один за другим выскакивают штурмовики Миронова из тумана, приземляются, замирают на аэродроме. Сели все пять. Последним – Александр Миронов…

– Молодец! – говорит генерал. – Ну, молодец!

В тот день генерал и подарил ему фотомонтаж, с которым Александр Миронов после никогда не расставался.

Но победы не шли сплошной беспрерывной полосой.

– А что было самое трудное в вашей боевой жизни? – спрашивает Александра Ильича молодой собеседник.

– Самое трудное? – переспрашивает Александр Ильич. Некоторое время он размышляет. Потом, как бы погрузившись в далекое прошлое, продолжает разговор:

– Самое трудное – оказаться сбитым над территорией, занятой противником.

– А вас тоже сбивали? – интересуется собеседник.

– Сбивали, – говорит Александр Ильич. – И не однажды. Семь раз сбивали. Иной раз удавалось дотянуть до своих, иной – сесть на так называемой «ничьей» земле (это между линиями окопов – нашими и вражескими), а дважды садился в самое пекло, в расположение вражеских войск.

В последний раз его сбили 18 сентября 1944 года. Советские войска вели бои за освобождение Прибалтики. Враг отчаянно огрызался, бросал в контратаки новые и новые части из резервов.

– Западнее Добеле скопление фашистских танков и автомашин. Атакуйте! – приказал командир.

Шестерка «илов» под командованием Миронова помчалась в поднебесье. Вскоре Миронов заметил на опушке леса вражеские машины.

Атака. На скопление машин падают десятки противотанковых бомб. Грохочет взрыв за взрывом… Шестерка Миронова перестраивается «в круг». Один за другим «илы» обстреливают врага из пушек и пулеметов. Горят вражеские танки, рвутся цистерны с горючим… Но враг опомнился, его зенитки зло отстреливаются… Однако самолеты Миронова, искусно маневрируя, избегают поражения. Внизу море огня. Пора выходить из боя. Миронов собирает друзей. Сам отваливает в сторону: надо пройти над местом атаки, сфотографировать ее результаты… Самолет делает разворот. Вот уже он миновал место побоища. Вот уже летчик выключил фотоаппарат… И вдруг самолет встряхнуло. Он потерял устойчивость, из бензобака вырвалось пламя…

Первая мысль – дотянуть до своих войск! Во что бы то ни стало – дотянуть! И Миронов тянет. Товарищи по эскадрилье кружатся около. Но что они могут сделать: в воздухе – не на земле, так просто руку помощи товарищу не протянешь…

– Уходите на базу! – приказывает Миронов. – Уходите!

Он еще тянет. Пылающий факел несется над лесом и лугами. Внизу улюлюкают фашисты, ждут, когда упадет советский самолет. Вот тогда они схватят летчика и поиздеваются над ним вдоволь!

Но самолет летит и летит. Твердые руки летчика и его железная воля ведут пылающую птицу ближе к линии фронта.

Однако всему есть предел. Уже загорелась кабина. Еще две-три минуты – смерть!

– Прыгайте! – передает командир воздушному стрелку.

– А вы? – спрашивает тот.

– Прыгайте немедленно! – кричит командир.

Стрелок оставил машину. Теперь очередь Миронова. Он откидывает козырек кабины, пламя обжигает его лицо. Но надо вырваться из кабины, пробиться сквозь пламя! Еще одно усилие, и он вываливается за борт. Некоторое время падает, потом раскрывает парашют. Горящая птица уносится дальше. Миронов видит, как над лесом взметнулись пламя и столб дыма от взрыва его «ила».

Может быть, это его и спасло. Наверное, фашисты решили, что лётчик погиб, взорвался вместе с самолетом. А может быть, кто-нибудь из них и видел приземление летчика, может быть, гитлеровцы кинулись его искать? Но Миронов не ждал врага. Освободившись от парашюта, он немедля стал уходить от места приземления. Совсем близко слышались голоса немцев. Здесь стояли фашистские подразделения. Стараясь не привлекать внимания, Миронов устремился в глубь леса. Останавливался, прислушивался, снова шел. Карта и компас помогли ему сориентироваться, определить курс движения. Но идти днем все же было опасно. Можно было нарваться на фашистов. Грохот боя доносился то справа, то слева, то с востока. Обе стороны вели новые и новые атаки. Надо обождать до ночи. К ночи бой утихнет. Утомленные гитлеровцы заснут. Тогда можно попытаться перейти фронт.

Остаток дня летчик просидел в лесу. А когда стемнело, двинулся на восток. Шел всю ночь. Шел?.. Полз, лавируя между вражескими окопами, скоплениями вражеской техники. Полз с пистолетом в руке. Готовый семь пуль послать во врага, а восьмую… Восьмую, если положение будет безвыходное, отправить в собственный висок. Только не сдаваться!..

– А о чем вы тогда думали? – спрашивает Александра Ильича собеседник.

– Как о чем? О том, чтобы прийти к своим, снова бить врага.

– И все время об этом?

– Ну, не все время. Но думал… Между прочим, когда ночью оказался между двух вражеских окопов и услышал рядом голоса немцев… Кстати, в тот самый момент в небо взлетела вражеская ракета, и мне показалось, что меня вот-вот обнаружат… Вот тогда я вспомнил свое родное село Хрущево. Около станции Плеханове оно, знаете? Как в кино, увидел и наши домики на косогоре, и вишневые кусты в палисадниках, и зеркальный блеск Упы среди сочных лугов, и подернутые дымкой далекие крыши Тулы… Вот это вспомнил… А потом ракета погасла. Снова пополз, снова думал, как бы добраться до своих…

На следующий день в перелеске Миронов встретил четырех советских танкистов. Прятались в лесу. А кругом были немцы. День просидели в кустах. Ночью поползли к своим. Опять между окопов, через минированный участок.

– И как только прошли! Сами после дивились, – вспоминает Александр Ильич. – Пехотинцы рассказали нам, что мин там было больше, чем картошек в поле.

– Вот так и закончился мой семьдесят шестой боевой вылет. После него меня и к званию Героя представили.

Семьдесят шестой. А впереди было еще шестьдесят восемь боевых вылетов. Но уже все – полностью победные. Ни разу гитлеровским воякам не удалось больше подбить Александра Миронова. Его «ил» уничтожил много фашистских танков, автомашин, много отправил на тот свет гитлеровских разбойников.

«Воздух и небо» – стихия Миронова. На земле он застенчив, как девушка, а в небе – «хозяин», – написал об Александре Ильиче один из его друзей по фронту.

Хозяин неба – это хорошо, правильно сказано. Еще правильнее: хозяин земли и неба.