Текст книги "Туляки – Герои Советского Союза"

Автор книги: А. Атласов

Соавторы: Р. Силаев,И. Минутко,Н. Кропачев,И. Ивлев,А. Печенов,Е. Ивановский,А. Аполлонова,А. Елькин,С. Шингарев,Н. Смирнов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 42 страниц)

Кытин Федор Максимович

Родился в 1926 году в селе Кобылинка (ныне Кытино) Ефремовского района Тульской области. По окончании семилетней школы работал прицепщиком, а затем трактористом. В 17 лет пошел добровольно на фронт. Служил сапером в 61-й инженерно-саперной Кишиневской бригаде. Состоял в ВЛКСМ. Звание Героя Советского Союза присвоено 27 февраля 1945 года. Погиб при выполнении боевого задания.

На переднем крае линии обороны часто под сильным артиллерийским и минометным огнем, под бомбежкой Федор Кытин копал траншеи, строил доты и дзоты, наводил мосты через реки, участвовал в разминировании многих населенных пунктов.

При выполнении любого задания он отличался дисциплинированностью и точностью.

– Даю клятву, что буду громить врага, не жалея ни сил, ни самой жизни! – заявил Федор Кытин, когда ему вручали комсомольский билет.

Клятву он выполнил с честью.

…В начале января 1945 года командование 1-го Белорусского фронта разработало план наступления на мощные укрепления немцев, расположенные на западном берегу Вислы. Немцы возвели там глубоко эшелонированные линии окопов, соорудили многочисленные доты и дзоты. Подходы к ним прикрывались минными полями.

13 января 1945 года командир саперного подразделения, в котором служил Федор Кытин, получил приказ проделать семь проходов в минных полях противника.

Вопрос обсудили на бюро комсомольской организации. Там присутствовал и Федор Кытин.

«Поручить членам ВЛКСМ Кытину (и другим) личным примером героизма воодушевлять бойцов на подвиг при проделывании проходов в минных полях противника», – так было записано в одном из пунктов постановления комсомольского бюро.

После командир подразделения собрал саперов и подробно ознакомил с планом выполнения задания.

– Надеюсь, товарищи, что мы с честью выполним поставленную перед нами задачу, – заявил командир. – Помните: срок короткий – одна ночь.

– Товарищ командир! – послышался голос Кытина, – разрешите мне идти впереди и отыскивать мины.

Командир удовлетворил просьбу. После получения задания Федор Кытин успел написать письмо матери. «Мама! – писал он. – Нам дано серьезное задание. Я иду выполнять его и думаю о нашей мирной жизни, о всех вас и особенно о своем любимом брате – Филиппе, отдавшем жизнь за нашу Родину. Буду мстить немецким бандитам за него и за все страдания, которые они нам причинили. Прошу, мама: за меня не волнуйся, я воюю честно, как подобает комсомольцу».

С наступлением ночи саперы двинулись в боевой путь. Ползли по-пластунски по мокрому снегу. Кытин был впереди.

Противник вел сильный огонь из орудий, минометов, пулеметов. Но саперы не остановились. Их воодушевляла смелость и отвага комсомольца Кытина.

Когда приблизились к боевому охранению противника, фашисты начали забрасывать советских воинов гранатами. Федор успел схватить и послать обратно две гранаты. Их разрывом было убито пять немецких солдат. Но и отважного сапера ранили. Превозмогая боль, он продолжал продвигаться вперед. Добрался до вражеского минного поля, снял восемь противотанковых мин и поставил табличку: «Проход».

Тяжелораненого воина обнаружили гитлеровцы. Они решили захватить его живым. Кытин отбивался до последней возможности, пока не потерял сознание. Затащив Кытина в траншею, фашисты подвергли его зверским пыткам. Герой-комсомолец умер, но не выдал врагу военную тайну.

Наши войска без потерь прошли через проход, проделанный Кытиным. Имя Федора Кытина стало бессмертным и не только у нас, но и в Польше, где он самоотверженно сражался и погиб. На могиле Кытина в городе Бялобжечи воздвигнут памятник, увенчанный пятиконечной звездой.

Лазьков Николай Михайлович

Родился в 1924 году в селе Березовка Богородицкого района Тульской области. Окончил 9 классов Казановской средней школы. В августе 1942 года призван в Советскую Армию. После краткосрочной военной подготовки участвовал в боях, с немецко-фашистскими захватчиками. Звание Героя Советского Союза присвоено 24 марта 1945 года. Продолжает служить в Советской Армии. Член КПСС.

Летом 1944 года Советская Армия готовилась к нанесению сокрушительного удара по южному крылу немецко-фашистской группировки «Центр». Три года гитлеровские захватчики хозяйничали в Советской Белоруссии. Неисчислимые беды принесли они белорусскому народу. Вся республика была покрыта густой сетью тюрем и концентрационных лагерей. Фашисты жгли города и села, угоняли в рабство юношей и девушек, пытали и мучали непокорных. Около двух с половиной миллионов местных жителей и военнопленных зверски истребили гитлеровцы на территории Белоруссии за годы оккупации.

И вот настал час расплаты. Четыре фронта – 1, 2, 3-й Белорусские и 1-й Прибалтийский должны были осуществить план под условным названием «Багратион», план полного освобождения советской Белоруссии.

Как всегда, в период подготовки наступления, больше всего достается работы разведчикам и саперам. Так было и сейчас. 222-й отдельный саперный батальон, действовавший на Оршанском направлении, был выдвинут вперед и приступил к разведке минных и проволочных заграждений противника, а затем – к созданию в них проходов для наступающих.

Майор Соколов, адъютант батальона, после предварительной рекогносцировки поставил задачу командиру каждой разведывательной группы. Сержанту Лазькову он выделил участок между населенными пунктами Пущаны – Горманы, общей протяженностью свыше шести километров. Необходимо было установить наличие и типы минных полей, проволочных заграждений, разведать противотанковый ров.

Николай Лазьков был не новичок в саперном деле. С начала года вместе с группой саперов-разведчиков он провел около сотни ночных поисков по разведке инженерных сооружений и заграждений противника. Но то, что предстояло сейчас, было значительно труднее, а главное, ответственнее. По проходам во вражеских минных полях в назначенный час пойдут в атаку наступающие подразделения, здесь будет положено начало будущего успеха.

Изучив впереди лежащую местность, Николай Лазьков с наступлением темноты покинул переднюю траншею. Невелико расстояние в триста – четыреста метров, но не просто пересечь его незаметно для противника. Метр за метром ползут саперы по нейтральной полосе, изучая и прослушивая земляной покров. В наушниках миноискателя все время потрескивает. Но вот Николай слышит в микрофоне характерный щелчок и останавливается. В дело идет щуп. Ага, так и есть: старая знакомая – противопехотная «два-зет-42»…

Сержант Лазьков немало обезвредил таких сюрпризов.

Сняв дерн, Николай ощупывает мину, вывинчивает взрыватель. Эта обезврежена. Но такие мины в одиночку не ставятся, где-то рядом притаились еще сотни – тысячи подобных. Разгадать бы схему минного поля…

Обычное минное поле немцы строили в 3–4 ряда, по 10–40 метров между рядами. Между отдельными минами был установлен интервал не менее четырех метров, так как при более близком расстоянии возникала опасность детонации соседних мин. Но здесь дело усложнялось тем, что минные поля создавались в течение нескольких лет, без учета ранее поставленных мин. Приходилось проводить сплошную проверку.

Ночную темь разрезает ракета, и сразу же раздается пулеметная очередь. Совсем рядом впивается несколько пуль, остальные со свистом уходят дальше. Что это – заметили? Нет, очередь уходит в сторону. Значит, палят «для профилактики». Давайте трудитесь, господа фрицы, а мы на всякий случай запомним, где стоит ваш пулемет, благо до него, как говорится, рукой подать…

К утру Николай Лазьков принес в расположение части 28 взрывателей. Это значит, что столько же мин теперь не опасны наступающим. В следующую ночь их число удвоилось. А всего за время подготовки к наступлению бесстрашный сапер обезвредил 586 мин.

Проходы в минном поле готовы. Но впереди, в четырех-пяти метрах от первой траншеи противника, наполненный водой противотанковый ров. Это серьезное препятствие необходимо разведать. И снова Николай Лазьков на нейтральной полосе.

Сравнительно быстро он преодолел хорошо знакомое минное поле, спустился в ров. За несколько месяцев ров был основательно размыт дождями и до половины залит водой. Переходов видно не было, и сержант Лазьков, для того чтобы узнать точную ширину и глубину рва, переплыл его. Здесь его обнаружили фашисты, что и немудрено: сапер-разведчик находился в пяти шагах от пулеметного гнезда гитлеровцев, и первая же ракета, осветившая местность, выдала его, что называется, с головой. Пришлось вступить в бой. Метко брошенной гранатой Николай Лазьков уничтожает пулемет и, отстреливаясь, скрывается во рву, а затем переползает в одну из воронок на краю минного поля. Пройти через нейтральную полосу в эту ночь ему не представляется возможным: обозленные фашисты не прекращали обстрела до утра, и сержант Лазьков провел на «ничьей» земле сутки.

Вернувшись следующей ночью, он принес ценнейшие сведения, которые способствовали успеху прорыва глубоко эшелонированной обороны гитлеровцев.

22 июня 1944 года исполнилось три года с начала Великой Отечественной войны. Газеты опубликовали Обращение Центрального Комитета нашей партии и Государственного Комитета обороны к советскому народу и Вооруженным Силам, в котором подводились военные и политические итоги нашей героической борьбы с фашистской агрессией. Документ этот был зачитан и фронтовикам.

На следующее утро после мощной артиллерийской подготовки началось долгожданное наступление на Оршу.

Проводив наступающие подразделения до первой траншеи противника, сержант Лазьков с группой саперов-разведчиков вышел во фланг и затем был отправлен в тыл фашистам западнее Орши. Пока шли бои за город, нужно было разведать мост через реку Оршицу, и если он пригоден для переправы, захватить его и удерживать до подхода наших частей.

Нелегок путь по белорусским болотам, да еще в тылу озверелого врага. Проявив максимум осмотрительности, Николай Лазьков и его товарищи вовремя поспели к назначенному месту. Только осмотрели мост, как появились фашистские саперы. Надежно укрывшись в полуразрушенных окопах на берегу Оршицы, смельчаки подпустили гитлеровцев поближе и открыли меткий огонь. Немцы отступили, но через некоторое время атаковали наших разведчиков. И снова, встретив организованный отпор, были вынуждены отойти. Один лишь Николай Лазьков уничтожил в этом бою 39 гитлеровцев. Мост саперы-разведчики отстояли. Через несколько часов по нему переправился, преследуя отступающих фашистов, 71-й стрелковый корпус.

Ларкин Иван Иванович

Родился в 1924 году в деревне Слобода Белевского района Тульской области. Учился в семилетней школе, работал в колхозе. В мае 1942 года призван в ряды Советской Армии. Сражался на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками. Был тяжело ранен. Звание Героя Советского Союза присвоено 15 января 1944 года. После войны окончил юридическую школу, юридический институт и аспирантуру Академии общественных наук при ЦК КПСС. Кандидат юридических наук. Живет и работает в Москве.

Комроты лежал в кустарнике на взлобке травянистого холма. Сзади связисты вполголоса спорили над аппаратом. Телефон молчал.

– Ну, что там? – крикнул комроты, не оборачиваясь.

Эта высотка со всползшими на нее домиками бесила его.

– Максимов пошел, товарищ командир, – ответил сержант.

– Чтоб связь была!

– Будет, товарищ командир.

Деревня в рассеянном свете заходящего солнца виднелась, как на ладони. В бинокль проглядывали даже пятна расползшейся штукатурки на приземистых, вросших в землю сводах сельской церкви.

– Ох ты, Рог, будь ты проклят! Что ж ты так бодаешься, – вздохнул командир.

Конечно, и к церкви, и к сбегающему с пригорка у деревни орешнику подходы пристреляны с немецкой аккуратностью. Никакого смысла брать в лоб, а обходить – уйдет черт знает сколько времени.

Комроты, не признаваясь себе, в душе был даже доволен обрывом связи. Комбат не будет слушать оправданий.

Он повел биноклем вправо. Слишком заметные в своих белесых гимнастерках, по сочной зелени болотистого луга ползли трое разведчиков. Он снова оглядывал открытое пространство перед деревней. Где немец расположил огневые точки? Успел замаскироваться, давно здесь сидит.

С правого фланга, прикрывая разведчиков, застрочил пулемет. Трое ползли.

Впереди них, метрах в тридцати, кудряво раскидав ветви, дрожал и серебрился мелкой листвой куст ольхи. «Только не к нему, ребята, только обойдите! – молил комроты, стискивая нагревшийся бинокль. – Это же ориентир!».

Разведчики вскочили и кинулись вперед. Резко и одновременно хлестнули очереди. Лейтенант побелел. В бинокль было видно, что двое уже лежат, уткнувшись почти в самый куст, а третий ползет, петляя, назад. Взлетела скошенная пулеметной очередью осока у самой его головы. Солдат дернулся и застыл.

Лейтенант отложил бинокль и долго хмуро щупал гимнастерку на спине. Ощущение пота и размазанной по шее и спине пыли становилось почти невыносимым. Рядом зашелестела трава. Почти буравя землю каской, подползал человек.

– Ты чего, Ларкин? – спросил комроты и потеребил цепочку молодых рыжеватых усов. – Видал, как режет…

– Товарищ лейтенант, – Ларкин, молодой круглолицый крепыш, сдвинул на затылок каску и вытер грязным рукавом обильный пот на лбу. – Я три ихних гнезда засек.

– Засек! – угрюмо пробурчал лейтенант. – Засек-то ты засек, да вот как их подсечешь. Артиллерия-то на марше.

– У меня, товарищ командир, думка есть, – сказал Ларкин, вглядываясь глубоко запрятанными глазами в сторону деревни. – Я, товарищ командир, выдвинусь аккурат к тому кусту.

– К кусту! – озлобляясь, закивал комроты. – Видал, как он у куста наших расположил? Там до миллиметра пристреляно. Даже вон впереди выкосили, чтоб сектор обстрела был больше.

Комроты прислушался.

Позади зуммерил телефон. Выругавшись, предчувствуя приближение накачки, лейтенант пополз к связистам. Рядом с ним полз Ларкин.

– Товарищ лейтенант, – комбат! – протянул трубку телефонист.

Мембрана захрипела тяжелым и знакомым басом комбата.

Ларкин увидел, как худое лицо комроты медленно и густо наливается кровью.

– Есть! – рявкнул наконец комроты и бешено швырнул лязгнувшую трубку.

Уже больше не скрываясь, он вскочил, отлично видный на холмике среди низкорослых кустов, и резко залился его свисток.

– Вперед! – и побежал, неловко придерживая автомат и бинокль, бьющие в грудь.

Четыре очереди рванули землю из-под ног набегавшей цепи. Несколько человек упали. Цепь залегла. Упрямый свисток снова поднял людей вперед. Но откуда-то с фланга, из орешника, жарко ударили фланкирующие пулеметы. Рота вжалась в землю. Нельзя было поднять головы. Пулеметы буквально мели перед самым фронтом роты.

Цепь лежала. Ларкин, достигший все-таки заветного куста, укрылся за телом разведчика, на лице которого уже явственно проступали землистые следы смерти.

Теперь Ларкин окончательно понял, в какую переделку втравил их немец. Два пулемета были расположены по фронту наступления, а еще по два – выдвинуты вперед, к нашим флангам.

Рота умирала в огневой ловушке…

Ларкин просунул винтовку сквозь ветки ольхи, повел дулом и дважды выстрелил по вспышкам. Один пулемет на левом фланге заткнулся. Иван услышал крик лейтенанта:

– Назад!

Мимо пробухали сапоги отступавших.

– Мажь, Ваня, пятки! – крикнул, пробегая, Николай из первого взвода.

– Давай-давай, – пробормотал Ларкин.

Теперь он бил по пулеметам левого фланга.

Остатки роты успели проскочить к своим позициям.

Огненные строчки скрестились около куста. Тогда Ларкин, уткнувшись каской в остывшее тело убитого разведчика, замолк.

Солнце перестало прижигать ему щеку. Осторожно повернув голову, он увидел длинную тень куста и красный шар солнца, уже почти загороженный старой изувеченной колокольней.

План теперь был ясен. Пулеметы на флангах наверняка не имели прикрытия. Около них было по двое-трое немцев, и хоть это были отборные солдаты, но обвести их можно. На зверя-то иногда и потруднее ходить.

На счету у Ларкина было триста убитых немцев. С детства привыкший в густых и древних белевских лесах к охоте на зверя, он и на фронте остался верен неторопливой сметке и расчету.

Пулеметы с обеих сторон мстительно скрещивали над лугом свои свинцовые струи. Стало совсем темно. Несколько листьев, сбитых пулями, упали на лоб убитого.

«Ладно, гады, за все ответите», – подумал Ларкин и еще раз представил, как все произойдет.

Взлетели первые осветительные ракеты» На миг все вокруг озарилось жестким и холодным светом. Ракеты погасли.

– Ну, шагай, пехота, – пробормотал Ларкин.

Комроты слушал злобную музыку своих пулеметов. Бойцы шевелились вокруг, шепотом переговаривались.

Снова и снова лейтенант обдумывал неудачу боя. Надо было снова посылать разведку. Но уже десять минут в темноте у немцев творилось что-то странное. Между пулеметными очередями раздельно хлопали одиночные винтовочные выстрелы. Замолкли их пулеметы на флангах. Лейтенант с недоумением всматривался в темноту.

– Товарищ лейтенант! – кто-то теребил его за рукав. – Это же Ларкин работает! Ей-богу. Я видел, как он за кустом затаился, когда отступали.

Теперь со стороны немцев бил только один пулемет, установленный перед фронтом роты. Снова несколько раз хлопнула винтовка. Наступила тишина. Потом суматошно захлопали винтовочные выстрелы.

– Ясно, – сказал лейтенант, вставая. – Молодчага, туляк! А ну, ребята! – и офицерский свисток поднял роту на победный штурм.

Дорога к орловскому селу Рог была открыта.

Лобанов Степан Иванович

Родился в 1909 году в деревне Шеметово Лаптевского (ныне Ясногорского) района Тульской области в семье крестьянина. После учебы в школе работал на Тульской гармонной фабрике, затем в Москве. В 1931 году поступил в Харьковское авиационное училище, по окончании которого служил в одной из авиационных частей. Участвовал в финской и Великой Отечественной войнах. Звание Героя Советского Союза присвоено 24 мая 1943 года. Погиб в боях за Родину 17 апреля 1944 года.

Разгром немецких фашистов на Волге явился крупнейшим военно-политическим событием второй мировой войны. Великая битва, которая закончилась окружением и пленением отборной вражеской группировки, положила начало коренному перелому как в ходе Великой Отечественной, так и всей второй мировой войны.

Исключительно большую помощь нашим наземным войскам оказала советская авиация. В период зимнего наступления Красной Армии она произвела сто десять тысяч самолето-вылетов и сбросила на врага до 75 тысяч тонн бомб.

Храбро сражались в сталинградском небе летчики восьмой воздушной армии генерала Хрюкина. Среди них был и капитан Степан Лобанов. Он сразу же зарекомендовал себя искусным мастером штурмовок. До боев на Волге Лобанов уже имел в своем активе 90 вылетов, его грудь украшали: медаль «За отвагу», полученная еще в 1940 году в Финляндии, ордена Красного Знамени и Красной Звезды – за бои на Калининском и Западном фронтах.

Высокое летное мастерство и мужество с особенной силой проявились в боях под Сталинградом. Это были тяжелые дни для защитников города. Бои шли за каждый дом, улицу, за каждую пядь земли. И летчики, получая задание на штурмовку вражеских войск, наносили на свои боевые карты обозначения районов города и его улиц.

20 сентября 1942 года Лобанов со своей эскадрильей получил приказ уничтожить фашистов, занявших улицы Саратовскую и Коммунистическую. Смелые и точные удары «Ильюшиных», ведомых Лобановым, сделали свое дело, а славные пехотинцы, действуя под их прикрытием, снова заняли эти улицы.

27 октября противник ворвался в рабочий поселок завода «Красный Октябрь». И опять на долю эскадрильи Лобанова выпала задача выбить гитлеровцев. Боевая задача была отлично выполнена, а действия группы Лобанова отмечены благодарственной телеграммой Военного Совета 64-й армии.

Бесстрашный командир летчик Лобанов сумел привить высокие боевые качества всем подчиненным. Высокодисциплинированный и требовательный начальник, он пользовался у личного состава эскадрильи и всего 807-го штурмового полка большим авторитетом.

Лобанов всегда искал встречи с врагом, хотя на первый взгляд, это больше подходило истребителю, а не штурмовику. В районе Верхне-Кумской он сбивает в лобовой атаке вражеский «Фокке-Вульф».

Получив задание обработать передний край противника в населенном пункте Зеленая Поляна, Лобанов повел восьмерку «илов» на штурмовку. Уже в воздухе он узнал о том, что Зеленая Поляна занята нашими войсками. Командный пункт приказал: «Не бомбить указанную цель». Командир эскадрильи принимает решение и успешно штурмует скопление танков в районе Песчанки. Действия «Ильюшиных» были стремительны и точны. Уничтожено пять танков, шесть автомашин, 10 повозок, рассеяно и истреблено до роты гитлеровцев.

Внезапность удара – вот один из решающих факторов успеха летчиков.

28 декабря 1942 года полк получил ответственное задание командования – уничтожить транспортную авиацию на вражеском аэродроме. В эти дни гитлеровцы старались всеми силами помочь окруженным частям шестой армии Паулюса, посылая на трехмоторных «Юнкерсах» продовольствие, оружие, железные кресты и другие награды для «поддержания духа» обреченных на гибель солдат.

В результате мастерского налета группы Лобанова на вражеском аэродроме сгорели три самолета «Ю-52», навсегда смолкла батарея зенитной артиллерии.

За дни боев на фронте Степан Иванович Лобанов совершил 144 боевых вылета. Действиями его эскадрильи уничтожено 125 танков, 260 автомашин, много зенитных батарей и самолетов, истреблено до полка противника.