Текст книги "Туляки – Герои Советского Союза"

Автор книги: А. Атласов

Соавторы: Р. Силаев,И. Минутко,Н. Кропачев,И. Ивлев,А. Печенов,Е. Ивановский,А. Аполлонова,А. Елькин,С. Шингарев,Н. Смирнов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 42 страниц)

Карпов Сергей Федорович

Родился в 1912 году в городе Туле. До Великой Отечественной войны работал в аппарате Тульского обкома КПСС. С 1941 года находился в рядах Советской Армии. В 1943 году погиб в бою за плацдарм на правом берегу Днепра. Являлся членом КПСС. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 17 октября 1943 года присвоено звание Героя Советского Союза.

Час назад командир полка поставил задачу, и первый батальон начал переправу. Вместе с ним пошел и он, заместитель командира полка по политчасти, которого солдаты по-прежнему продолжали называть комиссаром. Когда лодка, в которой был майор Карпов, достигла середины реки, гитлеровская артиллерия ударила по воде. Взрывная волна опрокинула лодку.

Карпов, держа автомат над водой, поплыл к берегу. Солдаты последовали за ним. Берег приближался медленно, а вода вокруг бурлила от взрывов снарядов и мин. Вначале плыть было легко. Затем набухла одежда, стала тянуть ко дну. На ногах, казалось, вместо сапог подвешены гири. С каждой секундой все труднее было майору владеть левой ногой. Не вовремя стало сказываться прошлогоднее ранение. «Только бы добраться до берега, – думал Карпов. – А там все войдет в норму».

Почти бессильный, выбрался он на невысокий, но крутой берег, и тут взрывная волна сбила его с ног. Однако майор быстро поднялся. Припадая на левую ногу, он побежал вперед. Через несколько метров увидел воронку, прыгнул в нее.

Сержант, переправившийся немного раньше, тут уже установил ручной пулемет.

– Товарищ комиссар! – обратился он к Карпову. – Выжмите телогрейку. Если что – я прикрою огоньком.

– Ладно. Смотри в оба. Я переобуюсь.

Но только Карпов присел на дне воронки, как сержант крикнул:

– Немцы! – И пулемет забился в руках сержанта.

Майор приподнялся над краем воронки. Гитлеровцы шли неровными цепями, во весь рост, стреляли перед собой из автоматов. Карпов видел, как редели их ряды, встреченные дружным огнем солдат батальона. Он неторопливо переключил автомат на одиночную стрельбу и, выбирая цель, начал стрелять. Немцы вскоре залегли. Но не прошло и десяти минут, как на переправившийся десант двинулись новые цепи.

– Товарищ майор, патроны кончаются. Разрешите… диски там, – сержант махнул рукой назад, – у убитого напарника…

– Давай. Отложив автомат, Карпов прижал приклад пулемета к плечу. Стрелять из пулемета он умел, и неплохо. Так что легко заменил сержанта на его посту. Вот только патроны быстро кончились.

Майор расстреливал последний диск автомата, когда к ногам его скатился сержант с пулеметным боезапасом.

Меж тем огонь десантников ослаб. Видно, и другие солдаты патронов имели мало. Гитлеровцы теперь уже не шли, а бежали в сторону наших позиций. Бойцы десанта начали отползать к воде. «Еще один нажим, – понял майор, – и сбросят в воду. А там смерть и срыв всей операции».

– Сержант, поддержи огоньком, – Карпов выпрыгнул из воронки и, взмахнув автоматом, закричал что было сил:

– За мно-о-о-й!

Он не видел, как в едином порыве поднялись за ним оставшиеся в живых. Но знал, что иначе и не может быть.

Через десяток шагов несколько человек оказались с ним рядом.

– Ура-а-а! – разнеслось над Днепром. Контратака круто изменила положение. Фашисты повернули вспять.

На небольшой высотке солдаты Карпова залегли. Оглядываясь вокруг, майор установил, что с ним не больше роты. Метрах в пяти пристраивался сержант-пулеметчик. «Молодец, успел перебраться», – подумал Сергей Федорович и улыбнулся одними глазами.

– Товарищ майор! – подполз к нему лейтенант. – Комбат убит, ротный убит…

– Держись, лейтенант. Давай на левый фланг. Назад ни шагу. Командую я. Ясно?

– Есть! – лейтенант пополз влево.

Местность простреливалась плохо. Густой кустарник мешал видеть, что происходит впереди. Не успел Карпов принять решение, как появилась плотная цепь немцев.

– Передать по цепи, – крикнул Карпов. – Всем – в атаку.

Наверное, приказ еще не успел дойти до левого фланга, как майор поднялся во весь рост. Вслед за ним поднялись остатки десанта и кинулись на гитлеровцев.

В рукопашной схватке все смешалось. Советских солдат становится все больше и больше. Это новый батальон переправился через Днепр и ввязался в бой.

Схватка кончилась сразу. Остатки гитлеровцев поднимали вверх руки, сдаваясь в плен. Карпов прислонился к дереву, вытирая рукой пот со лба. Недалеко от него стоял сержант, держа в руках немецкий автомат.

– Ты здесь?! – спросил майор. – А пулемет где?

– Патроны кончились. А пулемет под кустом лежит.

– Боеприпасы сейчас подбросят, а ты…

Раздался выстрел, и майор, дернувшись головой, начал оседать на землю.

Сержант оглянулся и увидел немецкого офицера. Фашист, опираясь на локоть, теперь целился в него. В два прыжка сержант оказался рядом с гитлеровцем, раскроил автоматом его череп. Когда вернулся к комиссару, – тот был уже мертв.

Климов Михаил Ильич

Родился в 1924 году в деревне Гостыж Одоевского района Тульской области. Окончил семилетку и фабрично-заводское училище при Московском автомобильном заводе имени Лихачева. Работал слесарем-инструментальщиком на мотоциклетном заводе. В Советскую Армию призван в августе 1942 года. После учебы в танковом училище сражался на фронтах Великой Отечественной войны. Был тяжело ранен. Звание Героя Советского Союза присвоено 27 июня 1945 года. В настоящее время работает в должности инженера в Москве.

День 16 августа 1944 года для командира танка гвардии младшего лейтенанта Климова и воинов его экипажа – механика-водителя гвардии сержанта Гармаша, заряжающего гвардии сержанта Сенотрусова и радиста-пулеметчика Ненашева стал особенно памятным. Правда, начался он немного печально: видавший виды танк полностью выработал моторесурсы, и его пришлось сдать в капитальный ремонт.

С сожалением расставался экипаж со своей испытанной боевой машиной. А тут командир танка, любитель поэзии, привел еще такие трогательные пушкинские строки: «Прощай, мой товарищ, мой верный слуга…» В общем, день начался невесело. Сдав «старушку», экипаж получил также изрядно потрепанную в боях машину.

Вот как это случилось.

С вещевыми мешками через плечо танкисты двигались в тыл. Навстречу им – заместитель командира полка по технической части гвардии майор Баранов. Гвардии младший лейтенант Климов скомандовал: «Экипаж, смирно!» – и молодцевато доложил:

– Товарищ гвардии майор, экипаж сдал танк в капитальный ремонт и поступил в резерв командира полка.

Майор принял рапорт, поздоровался со всеми и с улыбкой спросил:

– Значит, резерв?

– Так точно!

– Так вот, товарищ гвардии младший лейтенант, время вашего пребывания в резерве истекло. По приказанию командира полка вашему экипажу временно передается другая машина. Она была в боях на Курской дуге, дошла до Польши. Ходовая часть, конечно, подносилась, но танк передается в надежные руки, – заключил майор, стараясь подсластить горькую пилюлю.

Наступила неловкая пауза.

– Ну, да что тут толковать, – как бы спохватился Баранов. – Пошли к машине!

Под деревом, хорошо скрытый от воздушного и наземного наблюдения, стоял танк Т-34 № 76. Привычно прыгнув на борт машины, командир, механик-водитель и заряжающий скрылись внутри ее. Вооружение было исправно. Ходовая часть и система управления нуждались в ремонте, моторная группа – в регулировке.

Климов решил приступить к ремонту тут же, на месте. Он уже было начал разговор о запасных частях, но майор прервал его:

– Нет, нет! Командир полка приказал (об этом Баранов до сих пор предусмотрительно умалчивал), во-первых, не просто принять машину, но и поставить ее на участке обороны 2-го батальона 70-й механизированной бригады в качестве неподвижной огневой точки; а во-вторых (так как противник уже подтягивал силы для контратак), не позже чем к завтрашнему дню превратить неподвижную бронеточку в подвижную, то есть отремонтировать танк на самой огневой позиции.

Баранов показал на карте место на северо-восточной окраине Озенблув, где, по его мнению, следует поставить танк, чтобы он сам оборону держал, пехоту воодушевлял и где около него ремонтными работами можно заниматься.

– А еще наши машины здесь есть?

– Зачем они тут, – ответил майор. – Они южнее. Там ожидается основной удар противника…

* * *

С большим трудом завели машину. Двигатель работал с перебоями, плохо тянул и сильно дымил. Еще хуже была ходовая часть. При каждом повороте левая гусеница угрожала соскочить. Все же через час «гвардейский ветеран» был на указанном ему месте. Климов установил связь с командиром и занялся подготовкой данных для стрельбы. Экипаж замаскировал машину и приступил к ремонту. Однако эту работу ему суждено было только начать…

Из батальона прибежали с тревожной вестью: пять тяжелых танков типа «пантера» с пехотой неожиданно атаковали наши не успевшие окопаться подразделения, и они отходят на северную окраину Озенблув.

– Ремонт отставить! – приказал Климов. – Приготовиться к бою. Усилить наблюдение!

Все притихли, прильнув к приборам и щелям.

– Огонь откроем, как только головной немецкий танк покажется на уровне ближнего изгиба дороги, – предупредил командир, направляя орудие в сторону вероятного появления противника.

Мучительно долго тянулись предбоевые минуты. В танке почему-то стало жарко. На лицах танкистов выступили капельки пота.

Но вот головная «пантера», а за ней и остальные выскочили на открытое место. Маневрируя, они поворачивали то вправо, то влево, останавливались, стреляли и опять шли зигзагами. Видимо, немецкие танкисты задались целью вызвать огонь на себя, чтобы вскрыть систему нашей противотанковой обороны.

– Вызов принимаем, – громко произнес Климов, ни к кому не обращаясь, и выпустил первый снаряд по врагу.

Облако пыли и дыма на мгновение скрыло танк противника. Второй снаряд завершил начатое дело. Одна «пантера» запылала.

Климов тут же перенес огонь на другой танк. Поджег и его несколькими выстрелами. Советские танкисты приободрились: еще один удар – и контратака захлебнется!

Вражеские танки и минометы открыли беспорядочную стрельбу по окраине поселка и местам вероятного расположения советских танков и артиллерии. От разрывов снарядов валились фруктовые деревья, наш неподвижный танк стал виден, как на ладони.

Теперь все решала скорость ведения огня. Экипаж работал с предельным напряжением. Пороховые газы сдавливали дыхание. Вентиляторы не справлялись с очисткой воздуха. Но и в этих условиях надо было работать четко, быстро.

Еще одна «пантера» закружилась на месте и замерла. И тотчас сильный взрыв впереди «тридцатьчетверки» встряхнул ее. Исковерканный осколками, замолк лобовой пулемет. Следующий снаряд угодил в правую гусеницу и разбил ее. От нового попадания в бак с горючим над ветераном взметнулись языки пламени. В гибели экипажа враги, видимо, были уверены. Перед ними была горящая машина с закрытыми люками. Немецкие танки вышли из укрытий и двинулись вперед.

Именно на это и рассчитывал Климов. Он с трудом поймал в прицел один танк и выстрелом с близкого расстояния поразил его.

– Четвертый приказал долго жить! – восторженно закричал он. – Пусть знают, что гвардия и умирая бьет врага!

На фланге боевого порядка неприятеля появилось несколько «тридцатьчетверок». Они контратаковали пришедшего в замешательство врага и отбросили его на исходные позиции.

Обожженные командир танка Михаил Климов и механик-водитель Павел Гармаш вытащили из огня тяжелораненых и обгоревших радиста-пулеметчика Ненашева и заряжающего Сенотрусова, оказали им первую помощь.

Потом весь экипаж отправили в госпиталь.

Залечив раны и ожоги, все члены гвардейского экипажа вновь вернулись в свою часть. На гимнастерках командира танка и механика-водителя сияли ордена Ленина, а заряжающего и радиста-пулеметчика – ордена Красного Знамени.

Но в дальнейшем воевать вместе, на одной машине, боевым друзьям, к сожалению, не пришлось. Климова, которому было досрочно присвоено звание гвардии лейтенанта, перевели в тяжелый самоходный артиллерийский полк. Здесь он получил под командование только что поступившую с завода самоходку, вооруженную 122-миллиметровой пушкой. Удара ее снаряда не выдерживал ни один немецкий танк, в том числе и пресловутые «тигры» самой последней конструкции. Гитлеровцам вскоре пришлось в этом убедиться.

В марте 1945 года в одном из боев экипаж Климова уничтожил 12 немецких танков и самоходных установок.

Клюев Петр Николаевич

Родился в 1922 году в деревне Кишкино Ленинского района Тульской области в семье крестьянина. С 1924 года жил в Туле, учился в Чулковской средней школе и в Тульском аэроклубе. С 1940 года в рядах Советской Армии. Член КПСС. Звание Героя Советского Союза присвоено 23 февраля 1945 года. Погиб при исполнении служебных обязанностей.

Их было пятеро. Пять штурмовиков «ИЛ-2» во главе с ведущим лейтенантом Демехиным. Задание сложное и опасное: уничтожить самолеты противника на аэродроме. Группа благополучно достигла цели. И тут ее встретили шесть немецких истребителей. Но как ни пытались стервятники отогнать советские штурмовики, это не удавалось. Петр Клюев сделал, как и его товарищи, два захода. И каждый раз – точное попадание бомб. В нескольких местах загорелись самолеты, взметнулись взрывы.

Выполняя задание, группа возвращалась на аэродром. И тут случилось то, что не предусмотрено инструкцией. Недалеко от Николаева, в районе Еленовки, летчики-штурмовики заметили, что один из прикрывающих группу истребителей загорелся и приземлился на территории, занятой врагом. Из самолета выскочил летчик. А к нему из ближайших деревень уже бежали и ехали немцы. Наши видели: товарищ попал в беду. Ему грозит плен.

– Надо спасать! – таково было решение.

Штурмовики построились в круг. Лейтенант Милонов, ведомый Демехина, выпустил шасси. Он пошел на посадку. Но самолет коснулся земли, немного пробежал и, не успев развернуться, накренился на левую плоскость. Позже узнали, что спустило колесо, еще над целью пробитое осколком снаряда зенитной артиллерии.

Взлететь на таком самолете невозможно. Тем более с раскисшего пахотного поля. Ведущий группы Демехин передал Клюеву по радио:

– Иду на посадку. Прикрой с воздуха.

Выпустив шасси, он приземлился невдалеке от самолетов. Но тоже неудачно – застрял в грязи. Вблизи горели «ястребок» и самолет Милонова.

А немцы приближались. Окружали площадку. Кричали, размахивали автоматами. Было ясно: предлагали сдаваться. Вот они в восьмидесяти метрах, в пятидесяти…

Самолет младшего лейтенанта Клюева носился над товарищами. Эх, как он хотел им помочь! Приземляться нельзя. Может случиться то же самое, что и с Демехиным. Только здесь, в воздухе, его место. Охранять товарищей с воздуха! Не подпускать к ним врагов! Совершая круг за кругом, он посылал во врага очередь за очередью. Немцы вынуждены были прижиматься к земле. Но они все-таки ползли к самолетам…

А у Клюева на исходе горючее. Стреляют только одна пушка и пулемет. Но разве можно бросить товарищей в беде! Он продолжал кружиться над немцами. Сделал пятнадцать кругов, все время поглядывая на товарищей. Как они? Какой выход нашли? Может быть, и ему спуститься?

Тем временем к самолету Демехина прибежали Милонов и его стрелок, а также летчик с истребителя. Торопливо отгребали они грязь от колес засевшего самолета. Совместными усилиями вытолкнули его на дорогу. Быстро забрались в кабину стрелка, в гондолы шасси.

И вот… самолет взлетел с дороги. Медленно, тяжело, но взлетел. Вместе с Клюевым он перевалил линию фронта.

Так младший лейтенант Петр Николаевич Клюев в тот день выручил своих товарищей.

Замечательная черта – готовность идти на выручку товарищам – в характере Клюева не случайна. Она проявлялась всякий раз, когда в этом была необходимость. Часто Клюев брал опасный огонь противника на себя.

Однажды, уничтожив вражескую переправу через Южный Буг, штурмовики возвращались на свою базу. Их обстреливала зенитная артиллерия. Клюев спикировал на орудия, обстрелял их из пушек и пулеметов. Путь товарищам был очищен.

118 боевых вылетов сделал Петр Клюев во время войны. Все они были успешными.

Кобзев Анатолий Михайлович

Родился в 1923 году в городе Туле в семье потомственного оружейника. Учился в 1-й образцовой средней школе. Работал чертежником в конструкторском бюро оружейного завода. Занимался в аэроклубе. Окончил Свердловскую авиационную школу. Участвовал в боях с немецко-фашистскими захватчиками на Степном, 1-м и 2-м Украинских фронтах. Являлся членом ВЛКСМ. 9 декабря 1944 года в бою с фашистами пал смертью храбрых. Звание Героя Советского Союза присвоено 27 июня 1945 года.

– По самолетам! – раздалась команда.

Придерживая болтающийся планшет, младший лейтенант Кобзев побежал к машине. Самолеты, повизгивая тормозами, один за другим подрулили на старт.

Первым взлетел Герой Советского Союза капитан Евсюков. Вслед за ним поднялись в воздух еще восемь «илов».

Когда восьмерка пристроилась к ведущему, Евсюков скомандовал:

– Всем левым! (Идти слева от ведущего).

Краснозвездные машины шли на Броды. Здесь советские войска зажали в клещи крупную вражескую группировку. Заметив наши самолеты, немцы заметались в панике.

– Атака! – услышали в наушники летчики команду ведущего. Кобзев делает боевой разворот. Вот он идет уже на бреющем. Сыплются бомбы на головы врага, на скопление его танков, автомашин, повозок.

…Новая атака. Точно в цель мчатся реактивные снаряды. Бегут от танков вражеские солдаты…

Кобзев косит их пулеметным огнем.

Летчик Кобзев уничтожил четыре вражеских танка, десять автомашин с войсками и грузами, четыре повозки, до тридцати гитлеровцев.

Когда советские войска начали наступление на Львовском направлении, группе капитана Евсюкова была поставлена задача – прикрыть с воздуха действия танкистов и пехотинцев.

– Вот вам район Тросьцянец – Колтув, – командир полка майор Нестеренко показал квадрат на карте. – Здесь расположены резервы противника.

Девять «ИЛ-2» поднялись в воздух. Вторая группа, которую вел Анатолий Кобзев, шла правой. Летчик пристально всматривался в землю. Проплывали пятна лесных массивов, дороги. Одна из дорог змейкой втянулась в лес и скрылась. Показались сельские дома. И тут внимание Анатолия привлекли коробки между домами.

– Танки!

– Вижу вражеские танки! – сообщил Кобзев о своих наблюдениях Евсюкову.

– Приготовиться к атаке! – скомандовал старший.

Самолеты вошли в пике. Машина Кобзева очутилась в самой гуще схватки. Бомбы накрыли цель точно. Истребители прикрытия хорошо видели результаты бомбо-штурмового удара Анатолия Кобзева: он уничтожил один танк и три вражеские автомашины.

Не менее успешно воевал бесстрашный летчик, участвуя в боях при расширении плацдарма за Вислой.

«На протяжении своей боевой работы тов.Кобзев, – писал о нем командир, – показал себя смелым и бесстрашным воздушным воином, отлично выполняющим все поставленные боевые задачи командования. На его личном счету числятся уничтоженными: танков и бронетранспортеров – 13, автомашин с войсками и грузами – 37, повозок с грузами и живой силой – 23. Он подавил огонь трех батарей полевой артиллерии и две зенитных батареи, взорвал складов с боеприпасами – 3, складов с ГСМ – 2, рассеял и частично уничтожил до двух рот солдат и офицеров противника».

Всего Кобзев совершил 120 успешных боевых вылетов.

Колосков Алексей Алексеевич

Родился в 1924 году в деревне Речка-Крапивенка Щекинского района Тульской области в семье крестьянина. По окончании Крапивенской средней школы работал в Туле на железной дороге. В 1942 году призван в ряды Советской Армии. В 1944 году в боевой обстановке вступил в члены КПСС. Звание Героя Советского Союза присвоено 24 марта 1945 года. Пал смертью храбрых во время боев в Восточной Пруссии.

– Какие предложения будут по заявлению Колоскова? – парторг батареи обвел глазами обветренные, суровые лица солдат.

Со снарядного ящика неторопливо поднялся плечистый приземистый боец – замковый Медведко и попросил:

– Биографию пусть расскажет. Одним словом, что и как…

Медведко подняли было на смех: каждый на батарее знал друг друга, как родного, но он настоял-таки на своем.

– Я, Колосков Алексей Алексеевич, родился в деревне… Окончил семь классов… Работал… На фронте с февраля 1943 года… Ранений и контузий не имею…

Последнюю фразу молоденький и застенчивый солдат произнес почти шепотом, словно винил себя за то, что в отличие от друзей не имел еще на своем теле меток от вражеских пуль и снарядов.

– Ну, что же, товарищи, – парторг вскинул широкую ладонь. – Биография у парня подходящая, поздравим его с высоким званием коммуниста?!

Традиционный порядок собрания разом сломался. Батарейцы тесным кольцом окружили Колоскова, крепко жали ему руки, дружески хлопали по плечу. А он словно онемел, не было слов, чтобы сказать самое заветное. И только часом позже, когда солдаты разошлись по землянкам, затихли в коротком, тревожном сне, Алексей, стоя на часах у орудия, мысленно возвращался к минувшим дням боевой страды. Он думал о том, что, пожалуй, расчет воевал неплохо: только в последнем наступлении записал на свой счет три танка, более 20 бронемашин и автомобилей, до роты вражеских солдат.

Однако сегодня этот впечатляющий итог почему-то уже не приносил прежнего чувства удовлетворенности. Воображение властно устремлялось в будущее, рисовало грядущие сражения, картины близкой и столь желанной победы, возвращение в родимые тихие края над рекой Упой.

Развивая успех наступательной операции, части 1-й гвардейской Московской Краснознаменной дивизии летом 1944 года широким фронтом вышли к Неману.

«14 июля 1944 года, – скупо сообщает боевое донесение, – гвардии ефрейтор коммунист Алексей Колосков первым форсировал Неман в районе д.Жевнерушки и прямой наводкой из противотанкового орудия уничтожил самоходную пушку, обстреливавшую район переправы, и более взвода наступавшей пехоты врага. Героическим подвигом тов. Колосков обеспечил прикрытие участка переправы и дал возможность форсировать Неман всем подразделениям полка».

Шли дни, наполненные до краев ратными делами. Алексей воевал умело, мужественно, зло. Его имя было на устах всей дивизии, на его подвигах учились молодые солдаты.

Восточная Пруссия – вековой оплот германской агрессии. Получить известие о том, что храбрый наводчик удостоен высокого звания Героя Советского Союза, было вдвойне знаменательно и радостно бойцам и командирам дивизии и самому Алексею именно здесь, на этой проклятой многими народами земле…

Однажды, когда батарея окапывалась у подножия небольшой моренной гряды, когда огневики, легко выбрав подзолистый податливый грунт, сбросив просоленные гимнастерки, привалились к станинам на перекур, раздалось, как всегда, неожиданное и привычное:

– Расчеты, по местам!

Люди поспешно, но без сутолоки заняли свои места у орудий. Пристрелка на заградительный огонь, как обычно, поручалась Алексею, после чего вся батарея переходила на поражение. Но по тому, как часто менялась команда комбата, как густо шли через перелесок раненые пехотинцы, как часто рвались снаряды, Алексей понял – надо выходить на прямую наводку.

…Танки шли по отлогому косогору, хорошо освещенные ярким, как доменная плавка, солнцем. Шли, натужно ревя моторами, на ходу выплевывая из башен смертоносный металл. За ними кричащий серо-зеленый вал – вражеские автоматчики. Колосков скупыми и точными движениями поймал головную машину в перекрестие панорамы и дернул за спуск. Танк вздрогнул, остановился. По его броне весело заплясали язычки пламени, в откинутом люке на секунду показались руки башнера и исчезли в бушующем костре.

Наводчик быстро огляделся и увидел, что пушка парторга Бородина частым огнем отсекла пехоту, прижала ее к земле, зато орудие Сулимы у развилки дорог замолчало.

Танки (теперь их оставалось шесть), прибавив скорость, разделились – два ринулись на орудие Колоскова, один – к огневой Бородина, остальные утюжить окопы бронебойщиков. Снаряд разорвался в метре от щита, осколки сразили замкового, ранили подносчика, повредили поворотный механизм.

«Скорей, скорей, скорей!» – настойчиво билась в сознании одна мысль.

– Крути! – выдохнул Алексей заряжающему только одно слово.

Довернули орудие за станину, и только напарник выпрямился, резанула его очередь по поясу. Дослал снаряд, щелкнул замок, выстрел… выстрел… выстрел… Часы прошли или секунды? Один. Там, где была пушка Бородина, лежала груда искореженного металла вперемешку с телами тех, кто еще недавно жил, дышал, смеялся, надеялся. Совсем один на этом поле смерти воин. Но и танк ведь тоже один. Вот он лезет упрямой громадой на огневую. Он не остановится сам, его надо остановить.

Коммунист Алексей Колосков сумел это сделать ценой своей молодости и жизни.