Текст книги "Покорители неба (СИ)"

Автор книги: А. Джендели

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)

Доран. Покорители неба. Том 1

Глава 1. Фантомная боль души. Часть 1

Мне снился сон,

И в нём был ты – летящий между небом и океаном.

Пронзенное мыслью о смерти и войне,

Сердце шептало тебе, что

Мне снился сон.

Доран покинул дом еще до восхода солнца, запланированного в 06:00 по местному времени.

Постучал носками кроссовок по последней ступени бетонной лестницы. Это так, привычка такая. Вытянулся, с удовольствием расправляя плечи и сгибая спину. Как же удивительно человеческое тело! Каждая клеточка в нём хотела жить.

Пятиэтажки жилой зоны спали, окруженные зеленой изгородью. Солнечный диск еще не показался из-за горизонта, но небо уже светлело с восточной стороны.

Доран проверил время на смарт-часах – 5 часов 13 минут. Он должен вернуться до того, как мама и дядя проснутся. Если все получится, то ему удастся восстановить прежний ритм.

Итак, у него 20 минут туда и 20 минут обратно.

Синхронизация протезов почти 70 процентов. Отлично, для легкой пробежки самое то.

– Ну, же, новые ноги, не подведите! – Доран похлопал себя по коленям и неспешным шагом пересек двор, постепенно переходя на бег трусцой.

В такое раннее время людей не встретишь. Разве что уборочные машины вычищали отмостки и тротуары, готовясь к новому дню.

Доран пробежал мимо зеленой изгороди и оказался в прилегающем парке. Ночью в их районе устраивали дождь, и теперь сосновые ветви блестели от капель, а воздух был пропитан озоном.

Доран вдохнул полной грудью, чувствуя прилив сил.

Квадратная машина медленно катилась по аллее, разбрызгивая вокруг себя антисептическое облако. Прикрыв рот рукавом, Доран обошел её и продолжил бежать. Он уже мог расслышать шепот реки там, за стройными стволами сосен. И ноги сами свернули, следуя за звуком.

Не сбавляя темпа, Доран вышел на набережную. Здесь дорога выправлялась, устремляясь вперед. Слева – река, справа – бетонное покрытие переходило в лужайку с рядами деревьев. И ни одной живой души, ни одного назойливого робота.

“Смогу ли я?” – Доран не мог совладать с искушением.

Вроде, протезы выдерживают нагрузку и не болят. Он ускорился, разгоняясь. Ощутив дуновение ветра на лице, Доран заулыбался. Совсем как раньше!

Еще быстрее, еще, обгоняя волны!

Левую ногу пронзила боль.

Дорана будто подсекли, и он упал. Мышечная память сработала мгновенно. Падая, Доран выставил руки и ударился плечом, затем перекатился по лужайке и завалился на спину.

– Черт… – он присел, тяжело дыша.

Болезненное покалывание в левом колене протеза заставило его согнуться, стиснув зубы. Только не это… только не снова!

На ежемесячном медицинском осмотре все было в порядке. Врачи ничего не нашли, никаких багов в протезах.

Неужели опять рассинхронизация? Проклятье!..

Когда вспышка боли отпустила его, Доран поднял левую руку и глянул на смарт-часы. Пульс учащенный, давление повышено. Показания левого протеза скакали – с 20-ти процентов синхронизации до 50-ти.

– Да что опять не так? – процедил Доран. – Все же было хорошо!

Пальцы левой ноги почти не двигались, колено не сгибалось. Протез то ощущался, как настоящая конечность, то молчал, игнорируя нейронные запросы. Доран закрыл глаза. Вдохнул и выдохнул, успокаиваясь.

Надо потерпеть. Это временно…

Над его головой что-то зажужжало.

– Доброе утро, – раздался мужской доброжелательный голос.

Доран поднял взгляд. Над ним парил начищенный белый диск с мигающим зелёным индикатором на боку.

Да уж, эти дежурные дроны никогда не дремлют.

– Всё в порядке?

Корпус этих летающих роботов был цельным и гладким, но Доран знал, что у них есть объективы камер.

– Я тут просто присел отдохнуть, – сказал он с вымученной улыбкой. Оперевшись руками о землю, он любовался горизонтом над рекой. – Рассвет будет красочным, как думаешь?

Дрон с мягким жужжанием опустился ниже.

– Соглашусь с вами. Разрешите побеспокоить вас вопросами. Нуждаетесь ли вы в медпомощи?

– Нет, спасибо.

– Ваше имя и полный возраст?

– Кирай-Доран, пятнадцать лет.

– Дата рождения, родитель, деятельность?

– Что же ты за дежурный дрон, если не можешь идентифицировать меня? Может, ты сломался? – Доран хитро прищурился.

– Прошу прощения, но я вынужден настаивать.

Зеленый индикатор замигал чаще, словно угрожая.

– Хорошо, хорошо! – Доран усмехнулся. Конечно же, что у дежурного дрона есть полная информация на всех жителей. Все эти казалось бы глупые вопросы нужны, чтобы убедиться в ясности рассудка самого Дорана.

– 21-е число второго месяца, 2275-й год. Моя мать Кирай-Сиб. Обучаюсь в Учебном центре Седьмого района.

– Спасибо. Вытяните руки прямо.

Доран подчинился. Его руки, крепкие и сильные, не дрожали.

– Улыбнитесь.

– Сделаешь снимок?

– Улыбнитесь.

Доран скорчил радостную гримасу, как для фотосессии. Наконец, дрон заявил:

– Видимых признаков повреждений нет. Недавно вы перенесли серьезную операцию на ноги, и вам рекомендован отдых. В трёх метрах от вас свободная скамья.

Доран взглядом нашел деревянную скамейку, укромно спрятавшуюся в тени сосен.

– Вы нуждаетесь в сопровождении?

– Нет, я в порядке, – Доран сомневался, что эта железяка в пластиковом покрытии могла ему чем-то помочь.

– У вас остались еще вопросы?

– Никак нет.

Обычно на этом моменте дежурные дроны резво улетают, проверять периметр дальше. Но этот белый диск продолжал висеть над Дораном. Его индикатор мигал, обрабатывая информацию. Наконец, дрон заговорил все таким же механическим заученным голосом:

– Если вы остались недовольны работой дежурного дрона, вы можете сообщить об этом в Центр Оптимизации.

Видимо, дрон проанализировал интонацию парня и содержание его ответов.

– Неужели? – подыграл Доран. – Я недоволен. Как же мне поступить?

– Оформите заявку и отправьте на нашу почту. В заявлении подробно опишите проблему, с которой вы столкнулись во время работы дежурного дрона, и ваше предложение по улучшению ситуации.

– А если мне лень писать?

– Возможен вариант с видео– или аудиопосланием. Но оно будет обрабатываться дольше – до 90-та рабочих дней. Выберите то, что удобно вам.

– Спасибо. Обязательно зайду на ваш сайт!

Дорана иногда забавляло то, что дроны совершенно не распознают сарказм. Может, в письме указать на этот недочет и попросить исправить? Так было бы веселее.

– У вас остались еще какие-нибудь вопросы?

– Никак нет.

– Тогда продуктивного дня.

Дрон с довольным жужжанием исполненного долга улетел.

Смотря ему вслед, Доран подумал, что его врач получит подробный отчет от Центра Соцподдержки. О том, что его пациент спотыкается на дорожках и отвечает на вопросы роботов недостаточно дружелюбно.

“Ох, надеюсь меня не отправят к нейропевту на беседу”, – уныло подумал он.

Стараясь не наступать на левую ногу, Доран допрыгал до указанной скамейки. Он с кряхтением присел и осторожно подвигал левой ногой. Колено опять отдало острой болью. Доран зашипел сквозь зубы. Придется подождать, когда протез перестанет барахлить и заново синхронизируется. И только после этого идти домой.

Волна гнева пробуждалась в груди Дорана.

Какой смысл иметь ноги, если нельзя ими пользоваться?..

Пальцы коснулись тирозинового пластыря на запястье. Ничего плохого не случилось. Ему нужно время, вот и всё.

К тому же Доран потерял несколько драгоценных минут! Что ж, теперь объяснений с матерью не избежать. Но это еще ничего. Дядя, недавно вернувшийся с лунной станции, был с ним строже.

Скамейка была направлена на реку. Отсюда можно было бы понаблюдать за восходом. Солнце уже выглядывало над зданиями, отражаясь на волнах реки.

Простая механика воды – накатывать друг на друга, погружаться и снова вздыматься под силой течения и порывами ветра. Доран бы позавидовал этой простоте. С протезами все было сложнее.

С человеком всегда было сложнее.

Но Доран не отчаивался. Он не всегда будет спотыкающимся недокиборгом. В скором времени ему должны заменить эти бесполезные ходули на настоящие биопротезы. И тогда он восстановиться, и даже станет лучше.

***

Над ним шелестели сосновые ветви. Погруженные в мысли, Доран не обратил внимания, что на набережной он не один.

На соседней скамейке по правую руку от него сидел мужчина в серых одеждах. Но с его лицом что-то было не то. Присмотревшись, Доран понял, что его кожа сплошь испещрена складками, как трещинами на разбитом стекле.

Доран отвел взгляд, чтобы не пялиться. Человек заметил это и негромко рассмеялся:

– Впервые видишь пожилого человека?

Доран смутился. Может, ему стоит извиниться? Но старик не выглядел оскорбленным, скорее, заинтересованным.

Глаза старика были пронзительные и светлые, почти бесцветные. Белые волосы тонкими прядями падали на исхудавшее бледное лицо. На фоне цветущего парка, полного пышной зелени и могучих, налитый силой сосен, он выглядел как неправильный кусочек в пазле.

Дорану стало не по себе. Он заговорил, косясь на старика:

– Нет, не впервые. Нам показывали то, как выглядели люди разных возрастов… Я имею в виду, еще до Эпохи катаклизмов.

Руки незнакомца также были со старой кожей, с темными пятнами, узловатые и слабые. Это вызвало у Дорана отвращение со смесью жалости.

– А почему вы не… – Доран замолк, посчитав, что это не его дело.

Старик понимающе усмехнулся.

– Не обновляю кожу? Что ж, я натура сентиментальная. Предпочитаю носить старое, хоть и могу позволить себе любую операцию.

– Ваш голос совсем не старческий.

– Наблюдательный юноша.

– Тогда сколько вы так уже… ну, сколько вам лет?

Старик наклонил голову.

– Лет? Здесь лето вечное. Поэтому вопрос сам по себе некорректен.

“Не хотите отвечать, ну и ладно”, – подумал Доран.

– Я видел, как ты упал, – сказал старик. – Похоже, протезы ног еще не до конца синхронизированы?

Доран закивал, про себя удивившись его догадливости.

– Это обычные протезы, – сказал он. – Но когда у меня будут биопротезы, то смогу восстановиться. Эти плохо приживаются.

Старик переплел пальцы и уставился на реку.

– Неудивительно. Железо чуждо твоей плоти. Твой земляной сосуд нельзя преображать. Это противоестественно. Вот оно, поколение птенцов, что никогда не вылупятся из своих яиц.

– Простите?

– Это метафора. Хотя, вы ведь не изучаете метафоры. Вам не интересно то, что не логично. Как вас называют? “Научно ориентированное общество”?

– “Вас”? Так вы не из станции "Юхэ"? Извините за любопытство, но вы откуда?

Старец улыбнулся идеальными здоровыми зубами. Всё его лицо исказилось, сморщилось, и со старой кожей это выглядело жутко.

– Любопытство… Моя любимая черта в человеческой натуре. Возможно, сны сбываются…

Казалось, что он говорит сам с собой.

– Но даже во снах мы остаёмся людьми. Земляной сосуд – твоё тело. Воздушный сосед – твой разум. Материнский сосуд – наследие, культура. Чтобы быть полноценным человеком, нужно чтобы все три твои сущности жили в гармонии. Но теперь всё стало искусственным, заветы предков отвергнуты, а люди уродуют себя, в угоду демонам-пожирателям. Эти железки, что заменяют тебе ноги… – старик презрительно фыркнул. – Нужны ли они тебе?

– Что за вопрос? – процедил Доран, мрачнея.

Где же дежурный дрон, когда он так нужен? Похоже, этому человеку (человек ли он?) нужна помощь.

– Пойми, птенец. Тело и душа связаны. Ты лишился ног. Но твой мозг отказывается это осознавать. И ты чувствуешь боль там, где не должен.

– Да, это синдром фантомной конечности и не имеет ничего общего с… – Доран запнулся, – душой. Нейроны мозга…

– Да-да нейроны твоего мозга связаны с системой протезов, делая их мягкими или твердыми в зависимости от твоего желания и потому удобны в пользовании, не так ли? Тебе подробно рассказали о каналах связи, синхронизации и регистрах. Но это бессмысленные понятия. Они относятся к технике, но не к человеку. Ибо человек не механизм, как пытаются внушить нам учёные. Человек – это гармония воздушного сосуда и материнского сосуда, разума и культуры. Ты не механизм. Ты человек, и потому железо будет чуждо твоей плоти. Даже биопротезы, о которых ты так мечтаешь, не станут достойной заменой.

– И что теперь? – с вызовом спросил Доран. – Отказаться от всего и лежать дома?

– Это один из выходов. А можно обрести идеальное тело.

И старец замолк, ожидая, что скажет Доран. Но парень молчал, пытаясь понять, не шутка ли это. Старец продолжил:

– Идеальное тело – то, что соответствует твоему разуму. Разум сам способен создать себе оболочку, чтобы существовать.

Опять метафоры? Доран раздраженно вздохнул.

– Вы можете говорить конкретнее?

Старик наклонился к нему, и его глаза загорелись, а морщины как будто сгладились, сделав его лицо моложе.

– Оцифруй себя. Сделай свой разум вечным, стань волной в информационном океане! Обрети власть над материальным, и тогда ты обретешь гармонию.

– Но…

– Ты уже не идеален. И никакие железки не помогут тебе заполнить эту пустоту. С протезами и без, ты всегда будешь чувствовать себя неполноценным. Это факт. Так обрети же цифровую душу. И сможешь создавать себе любую оболочку, которую ты достоин!

Старик смотрел ему в глаза пристально, почти агрессивно. Доран выдержал взгляд незнакомца, но мышцы рефлекторно напряглись. Что-то в этом пожилом человеке, одетом в бледные одежды, вызывало в нем тревогу.

– Вы имеете в виду жизнь в симуляции? – Доран старался говорить равнодушно. – Это выход для психически слабых людей. Не для меня.

– Почему же слабые? – он произнес это задумчиво, как преподаватель, обсуждающий теорию с учеником. – Слышал ли ты о кодерах, которые посвящают жизнь попыткам взломать программный код реальности?

– И как, им удалось? – Доран не смог скрыть насмешку в голосе.

– Кто знает. Никто из них не вернулся.

– Значит, нет. Потратили жизнь зря.

– В этом и смысл оцифровки души. Жизнь жестока и скучна. Так много ограничений и условностей… Но вот ты уходишь в виртуальный мир и становишься могущественным! Зачем отказываться от такого?

– Если все могущественные, значит никто таковым не является, – Доран с победоносным видом добавил. – Обычное логическое умозаключение. Вот чему учат “нас”. Поэтому не вижу смысла в том, чтобы оставить свое тело и оцифроваться. Звучит красиво, но только для социофобов и маргиналов.

– Какая удивительная однозначность юности, – протянул старик и покачал головой.

– Значит, вы предпочитаете жить в Сети? Поэтому вы запустили свое собственное тело?

– Я не говорил, что это мое тело, – жутко улыбнулся тот.

“Вот это уже не смешно”, – Доран глянул на свои смарт-часы. Синхронизация 67 процентов… Еще немного, и можно будет уйти.

Старик снова откинулся на спинку скамейки, и его лицо приобрело прежнее расслабленное выражение умудренности.

– Мы бродим и ищем… Пока живы, – нараспев протянул он. – Пока нули и единицы рисуют нас в океане…

Еще взгляды на часы – 70 процентов!

– О, мне нужно идти, – Доран встал со скамейки. – Продуктивного дня.

Старик будто вынырнул из раздумий и глянул на него отрешенно, без прежнего напора. Дорана охватило ощущение, что его отпускают.

– Иди, птенец Юхэ. Надеюсь, ты окажешься достаточно сильным, чтобы разбить скорлупу лжи. И тогда ты вылупишься из своего яйца и взлетишь…

Старик замолк. Доран, пользуясь случаем, кивнул ему и торопливо заковылял к воротам. Левая нога отдавала острой болью каждый раз, когда он наступал на нее. Но он не замедлял шага.

У ступенек Доран обернулся – человек со старой кожей все еще любовался рассветом. Старец поймал его взгляд, по-дружески улыбнулся. Указал на него крючковатым пальцем, потом прижал палец к губам, прося сохранить их беседу в тайне.

Доран направился прочь и больше не оборачивался.

***

– До места прибытия осталось три минуты, – раздался бодрый синтезированный голос – это была система “Беспи”. – Напоминаем, что соблюдение техники безопасности гарантирует вам комфортную и быструю поездку до места назначения…

– Да-да, конечно, – буркнул Доран.

Он сидел в салоне вагонетки и водил пальцем по сенсорной поверхности бокового окна. Изображения и яркий текст сменяли друг друга. Последняя новинка – линзы, имитирующие кошачьи глаза. Что ж, вчера утром трендом была голографическая установка, которая позволяет менять цвет одежды, волос или даже кожи на любой, какой захочешь. А позавчера… Доран уже не помнил.

Мать, сидящая напротив, сдвинула вир-очки на лоб и заговорила:

– Снова колено беспокоит? Попросить для тебя обезболивающее?

– Я в порядке, мам. Правда.

Конечно же, он врал. Просто свыкся с постоянным ноющим чувством в ногах.

Мать хотела ещё что-то сказать, но промолчала. Она отложила очки и поправила светло-каштановые волосы, которые растрепались, пока она сидела с виртуальным шлемом на голове, погруженная в симуляцию.

– До места прибытия осталась одна минута. Не забудьте свои вещи. Напоминаем, что у вас будет семьдесят секунд на то, чтобы покинуть салон, – голос “Беспи” был до тошнотворного приторным и заискивающим. – Если вам нужно больше времени, заранее свяжитесь с пунктом согласования транспортных путей…

Доран потер тирозиновый пластырь на запястье. Раздражение не проходило.

Мама покосилась на передвижную коляску, в которой сидел Доран.

– Тебе хватит времени, чтобы…

– Хватит, не беспокойся.

Ноги и корпус Дорана были плотно зафиксированы ремнями, приковывая его к коляске. Специальная поддержка головы и шеи, массажеры плеч, обновленная система управления, несколько конфигураций – все в устройстве коляски было задумано так, чтобы пользователю было комфортно.

Почему же тогда раздражение не проходит?..

“Беспи” замедлился. Доран выключил экран, и вместо пестрых картинок новостной ленты он увидел за стеклом белый ажурный забор Учебного центра. Как давно он тут не был! Сердце наполнилось радостным волнением, впервые за день.

“Беспи” плавно свернул из основного потока движения на территорию Учебного центра и мягко затормозил. Дверца засветилась сигнальными огнями, затем разблокировалась и отодвинулась в сторону. Выдвижной пандус уткнулся в каменную дорожку парковки.

Мать вышла первой. Доран дёрнул индукционный рычаг на подлокотнике коляски, активируя систему управления, и выехал следом за ней.

– Мы ценим ваше время. Продуктивного дня! – пропищал голосок.

Вагонетка “Беспи”, снаружи похожая на блестящее начищенное яйцо, поехала дальше, по лабиринту рельсов городской транспортной сети.

Доран огляделся. Ничего не изменилось за тот год, что он отсутствовал здесь. Над величественной аркой висела голограмма в виде раскрытого свитка с изречением:

“Чистота разума дает величие деяниям”.

– Пойдем? – спросила мать.

– Минутку, – сказал Доран и сменил режим коляски.

Вместе с этим кресло изменило конфигурацию на вертикальную – медленно выпрямилось и появилось третье колесо сзади для поддержки. Подлокотники остались на месте, чтобы было удобно управлять. Но теперь мать смотрела на Дорана снизу вверх, как раньше, до инцидента.

– Так-то лучше! – выдохнул Доран. – Хотя совсем без коляски было бы гораздо лучше.

– Ну, если бы не утренняя пробежка… – многозначительно протянула мама.

– Да-да, знаю. И извиняться не собираюсь, – буркнул Доран.

Ему итак утром досталось от дяди, когда он вернулся после пробежки.

Когда Доран с матерью пересекли арку, их встретил дежурный дрон центра.

– Кирай-Сиб, – обратился он к женщине, – Кирай-Доран, добро пожаловать в Учебный центр Седьмого района. Вас ждут в аудитории двадцать шесть, код входа 27Е. Я буду вас сопровождать.

И дрон резво полетел вперед, жужжа и держась на расстоянии двух метров впереди, чтобы они не потеряли его из виду.

“Вот и решится моя судьба” – подумал Доран.

Они вошли на территорию Учебного центра.

DR-1-COS-V1-01-001

Глава 2. Фантомная боль души. Часть 2

Учебный центр Седьмого района – маленький мир, в котором дети, будущие граждане станции, учились жить в гармонии с обществом и самим собой.

Как только рождался новый житель Юхэ, его тут же определяли в Учебный центр района, где жил его родитель. Сначала родитель посещал Учебный центр вместе с младенцем. В это время было важно постоянно находиться рядом с младенцем, чтобы он чувствовал себя в безопасности. Конечно же, если это первый ребенок у родителя, он не имел права ухаживать за ним самостоятельно. Ошибка или халатность стоили слишком многого. Целая команда инструкторов, включающих педиатра, психолога и тьютора, помогала новоиспеченному родителю заботиться о малыше. Целый день посвящались его идеальному росту и развитию – питание, вербальное и невербальное общение, обучение ходьбе, отработка реакций на внешние раздражители и многое другое.

Как только ребенок твердо вставал на ноги, родитель мог приводить его по утрам и оставлять на попечении тьютора. И тогда начиналось всё веселье – жизнь в группе сверстников, игры, обучение и социализация на полную катушку. Любое отклонение тут же корректировалось, но мягко, с учетом индивидуальных особенностей.

Обучение в Учебном центре делилось на пятилетки – первые пять обучали основам. Предпочтение отдавалось формированию рационального и позитивного мышления, а также естественным и социальным наукам. Начиная от того, как правильно держать ложку и заканчивая законами физики и биологии.

Во вторые пять лет становилось сложнее. Кроме занятий по правописанию, истории и инженерии, начинались тестирования для самоанализа. Детей учили не только понимать себя и свои потребности, но и правильно взаимодействовать с окружающими. Прежде всего в юный мозг внедрялись идеи о коллективной работе, умении договариваться, сосуществовать в большом обществе, самовыражаться в нём.

После определения склонностей ребенка, его типа обработки информации, вида нервной системы, темперамента и физических возможностей, ему дают список профессий, которые он может освоить в будущем. Для кого-то это прикладной дизайн, другому рекомендуют попробовать себя в аналитике, а третий отлично покажет себя в управлении людьми и проектами.

И тогда ребенок переходит на последнюю пятилетку, точнее, в специализированный класс. С одиннадцати до пятнадцати лет он улучшает свои навыки, берет углубленный курс нужных ему дисциплин. Всё это для того, чтобы после выпуска устроиться на работу и начать приносить пользу родной Юхэ.

***

Грудь стиснула тоска, когда Доран на своей коляске проезжал мимо аэротрубы. Группа подростков двенадцати-тринадцати лет, в спортивной униформе собрались вокруг стеклянной трубы и поддерживали своего одноклассника, который сейчас парил внутри. Воздушные потоки подхватывали его, а бодрый тьютор давал указания: кувырок, наклон вправо, наклон влево, горизонтальное положение и так далее. Ученик в трубе неуклюже вертелся.

Было видно, что он боится. Скорее всего, это его первый раз.

“Ему бы сначала успокоиться, – подумал Доран, проходя мимо. – Тогда и лишних движений будет меньше”.

Это был его любимый курс. Веселья-то было сколько!

Наконец, они подошли к огромному зданию администрации. торчал из зеленой земли, и стайка дронов временами пролетала над ним.

В аудитории их ждал тьютор Йору, который курировал обучение Дорана с самого его рождения.

– Абсолютный максимум по физподготовке. Профессиональный курс плавания, легкой атлетики и кибербезопасности, – перечитывал он.

Мать сидела напротив и теребила рукав.

– По остальным дисциплинам рейтинг средний, – тьютор Йору выдавил улыбку. – Звучит не так плохо. На каком ты проценте реабилитации, Кирай-Доран?

– На шестьдесят седьмом.

– Отлично. Ты быстро восстанавливаешься после… – тьютор Йору откашлялся. – Но я не могу допустить тебя к выпуску. Я подробно объяснил это во вчерашнем видеосообщении…

– Да, я просмотрела его, – осторожно перебила мать. – Вы сказали, что допустите Дорана к выпуску только после полного прохождения реабилитации.

На что тьютор кивнул.

– Но дело в том, что к этому времени мы можем лишиться кадрового места в резерве Внешней Защиты. Неужели нельзя оформить Дорану выпуск сейчас? Как бы можно выразиться, на будущее? Ранним числом?

– Понимаете, в чём загвоздка, Кирай-Сиб…

Доран еле сдержал раздраженной вздох.

– …Учебный центр является оплотом для формирования ответственных граждан. И мы не обходим правила ради наших учеников. Даже самых лучших, – тьютор с теплотой глянул на угрюмого Дорана. – Как бы нам этого не хотелось.

– Мы понимаем, – не сдавалась мать. – Мы и не просим обходить правила. Вы сделаете всё по правилам, но немножко раньше. Таким образом, нам не придется пересдавать экзамены в следующем году, да и кадровое место сохраним. Звучит отлично!

– Дело не в пересдаче. После выпуска Дорана с его нынешним состоянием не примут во Внешнюю Защиту.

Эти слова стали как удар под дых. Доран сжал кулаки и глубоко вдохнул, чтобы не выйти из себя. Тьютор засуетился, поняв, что преподнес новость без должного такта.

– Я имею в виду, что есть такая вероятность. Вы же сами знаете, каков жесткий отбор абитуриентов у Внешней Защиты… На них ложится самая большая ответственность за безопасность всего нашего общества, поэтому…

Мать откашлялась.

– Мы отправили запрос на биопротезы. С ними Доран запросто пройдет отбор, я в этом уверена.

Брови тьютора сложились домиком в жалостливом участии.

– Кирай-Сиб, мне жаль, но Внешняя Защита не так часто выделяет средства на биопротезы для абитуриентов. У них есть программа восстановления для солдатов, получивших травму во время исполнения служебных обязанностей. Но Кирай-Доран лишился ног еще до вступления в резерв, поэтому… – тьютор Йору помолчал, подбирая слова. – Шансы есть, но неутешительные.

– Остается только ждать, – сказала мама.

– Согласен. Но как ваш тьютор я обязан спросить кое-что у Кирай-Дорана.

– Да? – Доран выпрямился в кресле.

– Уверен ли ты, что Внешняя Защита – это та сфера деятельности, которая подходит твоему нынешнему телу?

Доран нахмурился.

– Что вы имеете в виду? Разве я плохо сдал экзамены? Разве я не был лучшим все эти годы?

– Несомненно, Доран, но…

– Разве что-то изменилось?

Тьютор улыбнулся шире. Доран знал это выражение лица. Такое же было у врачей и нейропевтов, которые окружали его весь последний год. Успокаивающая улыбка с примесью снисходительной жалости.

– Я уверен, после полной реабилитации ты сможешь сдать выпускные экзамены. Тем не менее, даже если ты покажешь те же результаты, что и в прошлом году, и тебя примут в резерв, учебные нагрузки Защиты могут оказаться непосильными для тебя.

– Поэтому мы и запрашиваем биопротезы, – напомнил Доран.

Тьютор Йору покачал головой.

– Вместо этого ты мог бы реализовать свой потенциал в другой сфере…

Мать заговорила было, но Доран сжал её руку.

– Когда мне было десять, – процедил он, – вы точно также позвали нас с мамой к себе в кабинет. Вы помните, что тогда нам сказали?

– Ну… – замялся тот.

– “У вашего сына отличные физические данные и стойкая психика. Ему открыта дорога во Внешнюю Защиту!” Именно так вы сказали! Разве не так?

Тьютор кивнул.

– Что может быть лучше, чем служба в рядах доблестных солдат? Героев, что охраняют нашу станцию Юхэ от налётов маргиналов и вражеских кораблей? Я был счастлив такой возможности. В моем списке факультативов были физподготовка, киберзащита и военные основы. Я тратил больше времени на курсы по плаванию и атлетике, чем на химию и историю. – Доран сорвался на крик. – Я грезил этим всю жизнь! И все эти пятнадцать лет я вкалывал как проклятый! И всё это ради одного – ради исполнения моей мечты!

Его крик эхом отдался в аудитории. Тьютор встревоженно перевёл взгляд на мать, словно предупреждая её.

– Доран… – прошептала она.

Доран продолжил:

– Я был первым на потоке все эти годы. Как бы тяжело ни было, я всегда выбирал обучение, занимался дополнительно, посвящал всего себя! Ну, и ради чего? Чтобы потом лишиться ног и получить отказ?!

Доран сжал кулаки и выдохнул сквозь стиснутые зубы. Пальцы нащупали тирозиновый пластырь на запястье. Ему кое-как полегчало.

Доран сказал уже спокойнее:

– Вы всегда твердили мне, что я стану высококлассным солдатом. Что у меня все задатки – дисциплина, выносливость, ум. Разве не так?

– Дело в том, что обстоятельства изменились… – лепетал тьютор Йору. – И это не твоя вина… Ты умный парень, Доран. Ты станешь ценным специалистом в той области, которую хочешь освоить. Как насчет Правопорядка?

Мать заметила:

– Нам придется взять дополнительные курсы. Все эти годы мы готовились к поступлению именно во Внешнюю Защиту. У нас не было запасного плана.

Наступила давящая тишина. Дорану казалось, что он не выдержит. Голос матери был поникший, слабый:

– В сообщении вы сказали, что можете дать направление на стажировку в корпорации…

Тьютор выпрямился, радуясь смене темы.

– Верно, но она платная.

– Зато гарантирует ему рабочее место, верно? Сколько она стоит?

– Я иду во Внешнюю Защиту, и точка, – отрезал Доран.

– Может, стоит подумать?

Мать и тьютор посмотрели на него. Доран повернул джойстик, и кресло понесло его к выходу.

Таким был его ответ.

***

– Держи руки прямо! Прямо, я сказал! И хватит жмуриться, ты не упадешь!

Тренер цокнул и замотал головой.

– Ой-ёй, – пискнул мальчик.

Его тело болталось в аэротрубе, пока одноклассники поддерживали его советами и подсказывали, как правильно держать руки.

“Лучше бы ты не размахивал так руками-ногами, – думал Доран, следя за уроком со стороны. – И спокойно дал волне воздуха подхватить тебя. Вот так, уже лучше. Бояться нечего, это всего лишь воздух…”

Кирай-Сиб подошла к нему и сказала:

– Я извинилась перед тьютором вместо тебя.

– Не надо было, мам. Я отправлю ему видеосообщение позже, – бросил Доран, не отрывая взгляда от аэротрубы.

– Нам дадут еще немного времени.

– На что?

– Чтобы мы приняли окончательное решение. Выпуск твоего потока уже на следующей неделе. И к тому времени мы должны официально сообщить, чем ты будешь заниматься.

– Мы уже знаем.

Мать ничего не ответила. Доран дёрнул предохранитель, и мягкие ремни, приковывающие его к креслу, ослабили хватку. Мать повернулась к нему.

– Что ты…

Доран ступил неверными ногами на землю. Сначала правая, потом левая… Почувствовав опору, Доран выпрямился. По спине пробежала неприятная дрожь. Левое колено поразила режущая боль. Доран дернулся и поморщился.

– Опять болит?

– Пустяки, – Доран выдохнул. Волна боли прошла, и он расслабил мышцы.

– Тебе рано еще нагружать протезы. Если бы ты пока воздержался от тренировок и бега…

Доран ее не дослушал.

– Я пойду. Надо с ребятами встретиться.

– Хорошо, – услышал Доран нарочито спокойный голос матери. – Передай привет Чемелине.

Не смотря на мать, он зашагал вперёд.

Левая нога плохо функционировала. Она была тяжелее правой, поэтому Доран прихрамывал и шёл медленно. Раньше он мог обежать всю территорию Учебного центра и даже не запыхаться. Сейчас же каждый шаг давался ему с трудом. Это невообразимо злило его.

Но Доран старательно шагал и не подавал виду.