Текст книги "Буг в огне
(Сборник)"

Автор книги: А. Крупенников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 34 страниц)

Е. Ф. Манекин
Не дрогнули

Егор Филиппович Манекин

В июне 1941 года – лейтенант. Начал войну на границе. Затем сражался на разных фронтах.

Награжден четырьмя орденами и многими медалями.

Член КПСС.

Ныне Е. Ф. Манекин – полковник запаса, работает в Академии наук СССР.

В марте 1940 года меня назначили начальником 20-й погранзаставы, располагавшейся в поселке Александровская Колония, 65 км южнее Бреста.

Гарнизон в Александровской Колонии насчитывал более 120 человек. Начальником его был комендант участка старший лейтенант Б. Г. Козырь. Личный состав заставы размещался в двухэтажном деревянном здании, а в 300 метрах от него в одноэтажном доме – резервная застава и комендатура.

В гарнизоне силами частей Красной Армии был подготовлен опорный пункт, опоясанный двумя линиями оборонительных сооружений. Оба пояса обороны соединялись между собой ходами сообщений, что позволяло хорошо маневрировать живой силой и огневыми средствами.

Наш сосед слева – 1-я застава 98-го отряда Украинского пограничного округа.

Наш участок был весьма активным. На сопредельной стороне в городе Влодаве размещался один из немецких разведцентров. Только за две недели до начала войны было задержано 16 нарушителей.

С конца мая по приказу начальника отряда майора А. П. Кузнецова мы несли службу по усиленному варианту. Внешне жизнь заставы была обычной. Однако за ночь увеличивалось количество и состав нарядов, часть из которых располагалась у реки для подслушивания сопредельной стороны, а днем велось усиленное наблюдение за противоположным берегом.

Война! Ее не забыть.

Около трех часов позвонил майор Кузнецов:

– Быть наготове: есть информация перебежчиков…

Разговор прервался, связь с отрядом и соседями нарушилась.

Вызвал заместителя по политической части младшего политрука Григория Михайловича Шаварина.

А вскоре обрушился шквал артиллерийского и минометного огня, пулеметы противника трассирующими пулями стали простреливать наше побережье, создавая сплошную завесу огня. Из-за Буга летели фашистские самолеты. Снаряды разметали наблюдательные пограничные вышки. Силой до пехотного батальона гитлеровцы начали переправу через Буг левее железнодорожного моста у Влодавы. Пограннаряды вступили в неравный бой.

В нашем гарнизоне горели некоторые постройки. Мы понесли первые потери. Погиб начальник резервной заставы лейтенант Виталий Кирюхин. Его жена – А. Т. Мальцева, перевязывала раненых, подносила патроны, сама вела огонь. Задел и меня осколок.

Все подразделения гарнизона заняли огневые точки согласно общему плану обороны. Два отделения с ручным и станковым пулеметами под командованием Шаварина – окопы в северо-восточной части опорного пункта, два другие отделения под моим командованием с двумя пулеметами – оборонительные сооружения у дорог, на западе.

Часть подразделений комендатуры вместе с резервной заставой, которыми командовал заместитель коменданта по политчасти старший политрук А. Н. Белокопытов, расположились южнее.

Одна за другой три цепи фашистов устремились к нашим позициям. Подпустив гитлеровцев на 200–250 метров, мы открыли огонь из всех пулеметов. Фашисты залегли, а потом отошли и укрылись, используя складки местности. Видя, что атака не удалась, гитлеровцы возобновили обстрел из артиллерии и минометов. Пограничники укрылись, оставив на позициях только наблюдателей. Больше всего мы несли потери от мин противника. Но как только затихал обстрел, снова занимали свои боевые места. После пятой атаки отдельным вражеским группам удалось близко подползти к нашим окопам. Тогда были пущены в ход гранаты. Около сорока гитлеровцев все же вклинились в нашу оборону. Их забросали гранатами старшина Житлухин и ефрейтор Сергушев. Они быстро меняли свои позиции и с коротких дистанций открывали губительный огонь по противнику. Фашисты охотились за пулеметчиками, но никак не могли обнаружить их позиции. Одна из вражеских групп зашла в тыл пулеметного расчета младшего сержанта Филатова, но в это время по ней открыли огонь пришедшие на помощь товарищам пулеметчики Иноземцев и Бурехин. Гитлеровцы снова отошли назад и, взбешенные неудачей, стали обстреливать позиции зажигательными снарядами. Загорелся лес. Густой дым окутал окопы. Трудно стало дышать и наблюдать за действиями противника. Немцы воспользовались этим и стали окружать нас.

Как ни трудно было вести наблюдение, но пограничники, привыкшие нести службу в условиях ограниченной видимости, все же заметили маневр врага. Для отражения удара с тыла и флангов мы по приказу Белокопытова произвели перегруппировку сил.

И вот очередная атака врага.

Младший сержант Александр Филатов, секретарь комсомольской организации заставы, выкатил свой пулемет на бруствер окопа. Это был богатырь и душой и телом. Он видел, что враги наседают, хотел их остановить, и ни разрывы гранат, ни свист пуль, ни огонь пожара его не беспокоили. О себе он забыл. Главное – остановить фашистов. А когда, сраженный, Александр упал, его место занял рядовой Федор Ермаков. У воина обгорело лицо, уши, но он продолжал косить наседавших фашистов.

Под градом пуль бойцы поднимались из окопов и в упор уничтожали гитлеровцев. До чего бесстрашен в бою советский человек!

Пулеметчики во главе с сержантом Ляпустиным и ефрейтором Забалуевым, непрерывно меняя огневые позиции, обрушивали на врага огонь с тех направлений, откуда он не ожидал. У противника создалось впечатление, будто вся местность простреливается перекрестным огнем станковых и ручных пулеметов. Не отставали от пулеметчиков и стрелки. Старшина заставы Василий Житлухин, младший сержант Александр Шангин, ефрейторы Сергушев, Григорий Юзифович, рядовые Ромайкин и Мимула Хайрутдинов – каждый уничтожил не по одному гитлеровцу. Более полутора десятков фашистов уложили снайперы Владимир и Иван Афанасьевы. Отличились Павел Ляпустин, Петр Налетов, Ромайкин.

Младший политрук Г. М. Шаварин личным примером вдохновлял бойцов и сам сразил несколько фашистских солдат и офицеров. Однако силы противника намного превосходили наши, и огневое кольцо сжималось все больше и плотнее. Связи с отрядом и соседями не было.

Против наших воинов действовал и другой страшный враг– лесной пожар. Многие пограничники получили сильные ожоги. Люди задыхались в дыму.

«Надо выходить из окружения», – решили мы с Белокопытовым и Шавариным. Единственный путь сквозь кольцо проходил через скрытые траншеи. Прикрывать наш отход осталась группа младшего политрука Шаварина. С ним – расчеты станкового пулемета во главе с Федором Ермаковым и ручных пулеметов Михаила Бурехина и Михаила Иноземцева. Пулеметчики заняли огневые позиции в 50–70 метрах от хода сообщения. Пока немцы готовились к очередной атаке, мы по скрытому ходу вышли в лес.

По тому, как ослабел огонь обороняющихся, гитлеровцы догадались, что пограничники начали отход. Обнаружив ход сообщения, враги попытались было атаковать наши подразделения у выхода в лес, но напоролись на огонь пулеметов группы Шаварина.

Геройски держались вместе с Григорием Михайловичем секретарь партийной организации комендатуры старший военфельдшер Павел Максимов, старшина Житлухин, пулеметчик Иноземцев. Преследовать нас по горящему лесу гитлеровцы не решились.

Этот наш первый бой длился более одиннадцати часов.

Пробираясь по лесам и болотам, мы к концу дня вышли к озеру Пулемецкое, а к 23 июня – к городу Любомль, где соединились с отошедшими заставами 5-й комендатуры, и в составе 98-го погранотряда продолжали вести тяжелые оборонительные бои.

Успех боевых действий наших воинов был обеспечен заблаговременным оборудованием районов обороны, отличным знанием и использованием местности, хорошо организованной системой огня, физической закалкой и выносливостью, а главное – непоколебимой верой в нашу победу над врагом, беспредельной преданностью Родине.

За мужество и отвагу, проявленные в первые дни войны, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 августа 1941 года были награждены орденом Красного Знамени – старший политрук А. Н. Белокопытов, младший политрук Г. М. Шаварин, старшина В. В. Житлухин, рядовой Ф. М. Ермаков, ефрейтор Сергушев и автор этих строк; орденом Красной Звезды– ефрейторы М. Ф. Забалуев и М. А. Иноземцев.

Прошло более тридцати лет, и трудно вспомнить фамилии многих воинов. Но буквально все пограничники дрались бесстрашно.

И. Н. Швейкин
Тверже стали

Иван Николаевич Швейкин

В июне 1941 года – лейтенант, начальник артиллерийского снабжения батальона.

Сражался летом и осенью 1941 года под Брестом, на Западном, Брянском и Юго-Западном фронтах.

Награжден несколькими медалями.

В настоящее время старший лейтенант запаса И. Н. Швейкин живет в городе Ростове Ярославской области.

Пенсионер.

Осенью 1940 года наши подразделения прибыли на границу из Мозыря и заняли 150-километровую полосу обороны от Бреста до местечка Дрохичин на Буге. Наш 18-й отдельный пулеметный батальон имел участок более 30 километров. 2-я рота размещалась к югу от Брестской крепости у деревень Митьки, Бернады, 1-я – севернее, у Речицы, 3-я – также в северном направлении, поблизости от деревни Орля. Штаб батальона и хозподразделения стояли в красных казармах, неподалеку от крепости. Тут же располагался и строительный батальон, который возводил доты.

Сейчас я уже не помню, сколько огневых точек было на участке батальона, но качество и боевое снаряжение их по сравнению с дотами на старой границе было намного выше. Там на батальон было всего четыре орудия, а остальное вооружение составляли пулеметы. Здесь же многие доты имели по одному или несколько орудий, спаренных с пулеметами стальным шаровым креплением. Орудия действовали полуавтоматически. Стреляные гильзы падали в специальные колодцы вне дотов, что было очень удобно. Боевые сооружения оснащались очень хорошей оптикой. Но к июню 1941 года построенных и оборудованных точек было мало. Боеприпасы хранились в окружающих Брест фортах, а также в дотах и складах при красных казармах.

Батальон наш был недоукомплектован и состоял в основном из сержантского состава. Людей едва хватало на патрулирование занимаемого участка.

К началу войны лишь в отдельных местах складывались первые опорные пункты. Нередко на многие километры не было ни одного оборонительного сооружения. 20 июня штаб укрепрайона переехал в Высокое – городок в 40 километрах к северо-западу от Бреста. Это приблизило его к батальонам, поставив в центре оборонительной полосы. Но по-настоящему развернуться штаб не успел. К тому же переезд усложнил связь с подразделениями. В помощь частям за день до начала войны штаб и политический отдел выделили своих представителей.

Полковой комиссар И. Г. Чепиженко.

В нашем батальоне работали начальник отдела политической пропаганды полковой комиссар И. Г. Чепиженко[12]12
  Полковой комиссар И. Г. Чепиженко в первые часы войны был тяжело ранен, схвачен гитлеровцами и брошен в лагерь военнопленных. Едва оправившись от ранений, Чепиженко организовал побег из лагеря по тоннелю теплофикационной сети. Около месяца пробыл со своей группой в партизанском отряде Сергея Шиканова под Брестом. Во время разведки был схвачен полицией, но отбит партизанами. Осенью 1941 года И. Г. Чепиженко пытается достичь линии фронта. Однако перейти ее ему не удалось. Как выяснилось позднее, И. Г. Чепиженко погиб в бою под Могилевом.


[Закрыть] и начальник агитпропчасти отдела политической пропаганды старший политрук Ф. Л. Кокин.

Вечером 21 июня 1941 года из 2-й роты сообщили, что в деревне, где она размещалась, сгорело несколько домов. Но этому факту не придали значения.

Я с семьей жил в деревне Речица. Домой из клуба пришли поздно. Ведь завтра воскресенье. Разбудила сильная канонада. Глянув в окно, я увидел, как со стороны границы летят на крепость и прилегающую к ней территорию трассирующие снаряды. Обстрел был очень интенсивный. Часть снарядов разрывалась и в районе деревни. Быстро одевшись и схватив приготовленный для «тревог» чемодан, я бросился в городок, сказав мимоходом жене, чтобы она с ребятами спряталась от обстрела.

Доты занимались в спешке, под обстрелом. В некоторые сооружения гарнизона попасть не смогли.

Как теперь стало известно, крупные соединения врага, подавив с ходу или обойдя с флангов и окружив оказавшие сопротивление опорные пункты и погранзаставы, устремились в открытые бреши, так как наши стрелковые соединения не успели выдвинуться в пункты, предусмотренные планом прикрытия границы. В этих условиях комендант УРа генерал-майор М. И. Пузырев и его штаб фактически не могли управлять боевыми действиями оборонительных сооружений. Окруженные врагом доты были отсечены не только от штаба части, но в ряде случаев и от штабов батальонов. Только часть личного состава, в основном из подразделений управления, сосредоточилась к середине дня 22 июня в лесу к северу от Высокого. Они действовали потом в составе полевых войск.

Я жил близко от городка и поэтому прибежал туда первым. Здесь тоже рвались снаряды, но значительно реже, чем в районе крепости.

Личный состав собирался группами в разного рода укрытиях. Тут же были и бойцы стройбата, которые почти не имели оружия.

На ходу приказал шоферу грузовой автомашины отвезти к дотам первой роты боеприпасы. Но машина выехать не смогла. Разорвавшийся снаряд повредил мотор и баллоны, другой же машины в батальоне не было. Прибежали начальник химслужбы младший лейтенант А. Я. Семкин и помощник начальника штаба лейтенант В. Е. Страусов. Первый бросился в химсклады, а второй – в штаб: он хотел собрать документы, чтобы в случае необходимости их вывезти или уничтожить.

Мы открыли склады, выдали винтовки, гранаты и патроны бойцам строительного батальона. Оборону заняли в палаточных гнездах, которые по сути дела не представляли серьезной защиты.

Через полтора-два часа артобстрел прекратился. На короткое время наступило затишье, а потом в стороне крепости стала нарастать ружейная, пулеметная и автоматная стрельба. К нам в это время отошли дозоры и патрули 1-й роты. Среди них были раненые. Младшие командиры доложили, что доты, в которых размещались караулы, подверглись сильному артобстрелу и часть личного состава погибла. Вскоре появились гитлеровцы. Они наступали со стороны Буга по железнодорожной линии. Мы встретили их огнем[13]13
  Бывший начальник химической службы 18-го отдельного пулеметного батальона младший лейтенант А. Я. Семкин, ныне подполковник запаса, пишет: «Уже в первые часы войны довелось видеть самоотверженность, стойкость и героизм бойцов и командиров. Лейтенант Швейкин, сержант Архипов с группой солдат огнем двух станковых пулеметов и гранатами сдерживали первые яростные атаки фашистской пехоты. В неравном бою многие воины погибли».


[Закрыть]. Враги залегли, а нас обстреляли из орудия.

Самолеты-штурмовики с бреющего полета вели огонь по бойцам. Противник уже обошел крепость и обстреливал нас огнем автоматов с левого фланга. Неся потери, мы вынуждены были отступить, так как других наших частей в этом районе не было.

Пытались двигаться по городу, но на первой же улице нас обстреляли. Обойдя Брест с севера, наша группа в 15 человек вышла на его восточную окраину. Километрах в 4–5 от Бреста из разрозненных групп организовывались подразделения. Они окапывались на отведенных участках. Генерал-майор В. С. Попов, начальник Брестского гарнизона, ездил на небольшом броневике и давал указания.

Здесь я встретил комбата майора Н. П. Бирюкова, замполита старшего политрука Горбатова, начальника штаба капитана М. И. Ляпина и секретаря партийного бюро политрука А. И. Лешенко. Все они жили в домах комсостава у крепости и отошли вместе с отступавшими от границы частями.

Отвели участок и нашей группе. В ней были бойцы хозвзвода, младшие командиры складов и штаба батальона. Я их хорошо знал, так как проводил с ними политзанятия. Возглавлять эту группу назначили меня. Все командиры нашего батальона получили свои задания, и я их, за исключением капитана Ляпина, больше не встречал.

Удержаться долго нам не удалось. Фашистские танковые подразделения, поддерживаемые самолетами, ворвались на линию обороны.

К вечеру подошли к Кобрину и под прикрытием ночи стали окапываться, а утром 23 июня и эту линию обороны смяли танки и авиация. Снова отходим. Большая часть подразделений – на Минск, меньшая, куда влились и мы, в сторону Пинска. Стычки с передовыми фашистскими подразделениями следовали одна за другой, а под Дрогичином произошел настоящий бой. Нам даже удалось выбить гитлеровцев из населенного пункта (название его уже не помню), но подошедшие на помощь врагу танковые части вновь заставили нас отступить.

С большой благодарностью вспоминаю, как хорошо относилось к советским бойцам и командирам белорусское население. Женщины, мужчины и дети показывали нам безопасные пути, а иногда и сопровождали. Они всегда были готовы покормить кто чем мог, дать хлеба в дорогу.

Моя семья с первых дней оккупации скрывалась у крестьян в деревне Речица. Жизнь была невероятно трудной. От жены я узнал, что оккупанты гоняли жителей на расчистку разрушенных зданий в Брестскую крепость. Под развалинами находили много погибших советских бойцов. Она же мне рассказала о героической гибели в доте у Речицы младших лейтенантов Н. Г. Зимина, П. П. Селезнева, старшины И. Ф. Рехина и 17 воинов из 1-й роты. К югу от крепости оборонялась 2-я рота лейтенанта И. М. Борисова. Доты здесь стояли поодиночке, были недооборудованы. После нескольких часов боя противник блокировал их и подорвал. 3-я рота лейтенанта С. Веселова держалась несколько суток. Еще более стойко сражались воины 16-го и 17-го отдельных пулеметных батальонов.

А. К. Шаньков
Мужество и отвага

Александр Карпович Шаньков

В июне 1941 года – младший лейтенант, командир взвода. Почти двое суток под его командованием гарнизон дота отражал натиск превосходящих сил врага.

Награжден орденом Красной Звезды и двумя медалями.

Член КПСС.

В настоящее время живет и работает в Бресте.

В нашей роте было 6 построенных и относительно готовых к бою огневых точек. Их возглавляли младшие лейтенанты П. И. Москвин, А. Я. Орехов, И. Т. Глинин, Н. И. Мишуренков, Ш. Я. Левит и я. Кроме того, в бою участвовали еще два недостроенных дота. Одним из них руководил лейтенант А. Е. Собакин. Наши позиции размещались у селения Орля.

Хорошо помню свой дот. Он имел два каземата. В каждом по 76-миллиметровой пушке, спаренной с пулеметом. У обеих входных дверей – по бойнице для ручного пулемета. Но ручных пулеметов у нас не было. Их в ходе боев принесли со склада роты. Взвод, составлявший гарнизон дота, имел три отделения – по одному на орудие и пулемет, третье отделение должно было обслуживать ручные пулеметы.

Почти весь апрель 1941 года личный состав неотлучно находился в дотах. Оружие очистили от зимней смазки, в сооружения завезли боеприпасы и продовольствие. В начале мая бойцов вновь поселили в казарме примерно в километре от сооружений, командиры вернулись к семьям.

С нападением гитлеровцев доты пришлось занимать под огнем. Это вызвало большие потери. Из 18 солдат и сержантов моего взвода в дот пробрались только 5, потом прибежали еще 3 пограничника. Один из них – сержант П. Ф. Соседко. Я – девятый. За снарядами, патронами и продуктами бойцы ползали на склад уже в ходе боя. В такие моменты в доте оставались только часовой и я. С самого начала войны позиции роты были окружены.

Защитники нашей роты держались стойко. Особенно упорно обстреливались доты младших лейтенантов Москвина, Орехова, Глинина. Противник применил зажигательные снаряды. Начались пожары, так как маскировка была сухая.

Командир роты лейтенант С. И. Веселов погиб к исходу второго дня. Выйдя из дота, он пытался разведать обстановку. Около 18.00 23 июня был захвачен и мой дот. У нас почти не осталось боеприпасов, взять их было негде. Склад взлетел на воздух еще 22 июня. От попадания снаряда вышла из строя командирская рубка. После взрыва, буквально оглушившего нас, замолчал левый капонир. Раненый красноармеец Ф. А. Чиж выскакивал с ручным пулеметом и бил по врагу. Чудом остался в живых Федор Артемович. Оборонительные сооружения, занимаемые ротой, из-за своей малочисленности не прикрывали друг друга огнем. Используя это, вражеская пехота и саперы подобрались к самому доту, начали забрасывать связками гранат, заливать горючими веществами. Через вентиляционные отверстия в дот проникали газы.

Я получил 4 ранения в руку, в ногу и грудь. Пограничники были ранены и вскоре скончались. Меня же гитлеровцы вытянули наружу и вместе с другими тяжелоранеными бросили сначала в лагерь Бяла-Подляска, а потом в Южный городок. Врач Маховенко сделал мне перевязку и наложил на руку гипс.

Однажды в лагере ко мне подошел человек, в котором я узнал полкового комиссара И. Г. Чепиженко. Я слышал, что он был тяжело ранен и в бессознательном состоянии пленен. Чепиженко упорно готовил побег. Я слезно молил взять с собой, но… выбираться надо было через теплофикационный тоннель – тут и здоровый не всякий справится. Мне же только за день до побега сняли гипс, но от лагерного «питания» кости не срослись. В ту же ночь Чепиженко с группой из 13 человек бежал. Видел я в лагере Бяла-Подляска и младшего лейтенанта А. В. Еськова[14]14
  О подвиге младшего лейтенанта А. В. Еськова см. ниже.


[Закрыть]. Мы вместе с ним кончили курсы младших лейтенантов, но он служил в 17-м батальоне. Я был «хорош» – он еще «лучше»: ранен в ногу, на лице и руках сплошные ожоги, в сильнейшей степени истощен.

После войны от своей жены Ольги Борисовны я узнал о дальнейшем ходе борьбы на позициях нашей роты и о судьбах многих близких и дорогих мне людей.

– В некоторых точках, – рассказала она, – наши ожесточенно отстреливались дня три. Немцы блокировали доты. Бойцы стояли в полном смысле слова насмерть. После боев, когда вокруг стихло, мы, группа женщин, обошли точки, в которых сражались мужья. Все было разворочено, вокруг лежали убитые. У одной точки 12, у другой 18 человек. У двух дотов среди погибших мы увидели младших лейтенантов Мишуренкова и Орехова. Трупы своих солдат гитлеровцы убрали. Наших воинов, когда удавалось, хоронили мы.

Многоамбразурный дот возле хутора осадника Кривицкого держался трое суток. Он не был вооружен и оборудован. Оборонялись в нем бойцы нашей роты, строители, пограничники. Они имели лишь личное оружие – винтовки, карабины да несколько ручных пулеметов. В последний день противник выпустил по доту от 150 до 200 снарядов, применил дымовые и газовые шашки. Фамилия лейтенанта, который возглавил этот гарнизон, к сожалению, неизвестна.

Отважно бился гарнизон дота младшего лейтенанта И. Т. Глинина, расположенного в урочище Козеньских.

Младший лейтенант И. Т. Глинин.

Гитлеровцы предлагали ему сдаться – воины отвечали огнем. Когда кончились боеприпасы, И. Т. Глинин под покровом ночи вывел оставшихся бойцов из дота, и они укрылись в болоте. Но уйти к фронту не удалось – слишком плотным было кольцо, группу обнаружили. Всех их – младшего лейтенанта Глинина, сержанта Николая Бородавку и еще двоих неизвестных – фашисты зверски расстреляли у стен дота, в котором они так стойко держались.

Так сражались бойцы и командиры нашей роты.

Только недавно в Музее обороны Брестской крепости меня познакомили с интересным документом, из которого я узнал, какое соединение немецко-фашистской армии вело бои против нас. В журнале оперативных сводок группы вражеских армий «Центр» в записи за 24/VI 1941 года говорилось: «167 пехотная дивизия 53 армейского корпуса после полудня захватила группу укреплений у Орля».

Тяжело довелось и нашим женам. Моя жена с детьми сначала скрывалась у крестьян, потом была вывезена в местечко Чернавчицы, в лагерь, куда были собраны семьи военнослужащих. Она лишь чудом осталась жива. Жена лейтенанта И. М. Борисова из нашей части вместе с малышами была расстреляна гитлеровцами в Жабинке, жену младшего лейтенанта Ш. Я. Левита с двумя детьми расстреляли в Бресте.