Текст книги "Воришка (СИ)"

Автор книги: Звездопад весной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Что-то стукнулось о стену мельницы. Эразмус оглянулся, но за дверью было пусто. В стену стукнуло еще раз. Эразмус выругался и подобрал валявшуюся в куче мусора веревку. Он рывком сдернул эльфа с подстилки, подтащил к столбу и привязал за запястье.

– Что? – слабо запротестовал эльф.

– Сиди тихо!

Эразмус застыл на пороге и огляделся, потом побежал вправо и пропал из виду. Где-то что-то захрипело и забулькало, раздался глухой стук, будто упало бревно. Ненадолго стало совсем тихо. Потом снова защебетали птицы, а в стену стукнуло еще и еще.

– Хватит стучать, голова болит, – взмолился эльф.

Дневного света стало ощутимо меньше, потому что в дверном проеме кто-то возник. Эльф сосредоточенно нахмурился: картинка не складывалась. Либо Эразмус похудел, либо Юлиус где-то потерял свои ведра и подрос. Приглядевшись, эльф разочарованно опустил голову, поняв, что ему всего лишь померещилось. Наверное, дела совсем плохи, если он видит то, чего не может быть.

Комментарий к Часть сороковая

Да, звездчатую кладонию действительно можно есть. Правда, вкуснее всего она в поджаренном виде и с солью. И еще – не собирайте больше, чем сможете съесть. Она растет лет по сорок и болезненно реагирует на расчленение. А, да, если она в вашей местности занесена в Красную книгу, то вообще не собирайте.

Простите, простите, когда-то это был околокинковый фанфик, но уже, видимо, нет…:)))

========== Часть сорок первая ==========

– Вы не исчезаете, – пожаловался эльф, крепко зажмурившись и снова открыв глаза. – Но вас же здесь нет?

– Есть, – заверил его Галахад. – Давай руку.

Он осторожно перерезал веревку и тут же развернулся к двери, держа кинжал наготове.

– Не надо, – поспешно сказал эльф.

Юлиус, неслышно прокравшийся внутрь, остановился. Он выглядел всё таким же безразлично-спокойным, но костяшки руки, сжимавшей нож с коротким широким лезвием, побелели от напряжения.

– Не надо, – повторил эльф, цепляясь за плащ лекаря слабой рукой. – Отпустите его, он хороший.

Галахад перевел взгляд с Юлиуса на эльфа и обратно. Жрец. Хороший.

Наверное, лучше всего отнять у него нож, выволочь на улицу и уже там убить. Или просто попросить ребенка отвернуться?

Вместо этого Галахад медленно убрал кинжал в ножны, не сводя с Юлиуса взгляда. Тот приподнял брови, сунул нож за пояс и подобрал валявшийся в углу мешок. Вынул из него флейту, положил на пол, вежливо склонил голову и ушел.

– Еще кто-то есть? – спросил Галахад.

Эльф на секунду задумался. Где-то, конечно, есть еще Магнус и остальные – сколько их всего, четверо? Но у мельницы не должно быть никого.

– Нет, – ответил он и добавил чуть слышно: – А вы исчезаете, я так и знал.

Когда эльф открыл глаза, темнота не исчезла. Было тепло, немного душно и тесно. Где-то далеко барабанил по листве дождь. Всё тело ныло. Самым простым решением оказалось снова закрыть глаза.

Потом было мелькание: стук дятла, больно отдающийся эхом в голове; кленовый лист с бурыми пятнами и медленно ползущим по своим делам зеленым пауком; ощущение руки, тянущей за волосы; что-то влажное на щеке; змеи, ползущие по телу; вспыхивающие болью порезы на груди; хищно улыбающийся Руфус; журчание ручья и кузнечик, перескочивший с руки на лицо.

Кузнечика бережно сняли и пересадили в траву.

– Ненавижу мельницы, – простонал эльф.

– Я помню.

Голос, вне всякого сомнения, принадлежал Галахаду, как и рука, убравшая кузнечика.

– Вас здесь нет, – уверенно сказал эльф, закрывая глаза.

– Серьезно?

– Я слышу ваш голос, но еще я только что чувствовал, как по мне ползают змеи. Их же нет?

– Нет.

– Ну вот. И вас тоже нет.

– Как скажешь.

– Вы не могли бы не дергать меня за волосы, раз вас всё равно нет?

– Извини, просто пытаюсь убрать засохшую кровь. Она не твоя, надеюсь.

– Не вся. Частично Эскиля и Рубена. Хотя нет, погодите. Ту с меня уже смыли. И мою тоже смывали пару раз…

Эльф всё же приоткрыл ненадолго глаза, убедился, что над ним по-прежнему открытое небо, и с усталым упреком спросил:

– Почему вы так долго?

– Потому что ты не любишь мельницы. Я обыскал всю деревню, но заглянуть сюда мне в голову не пришло.

– Ну вот, я же говорю, вас здесь нет. Вы меня и не ищете вовсе.

– Твое счастье, что Эжени запретила тебя ругать.

– Что, совсем?

– Нет, только за то, что сбежал.

– Она знает, да?

– Да. Но с ней сейчас Софи, не переживай.

– Я не переживаю, я сплю. Здорово, что мне снитесь вы, а не змеи. Очень мило с вашей стороны.

– Так и будешь настаивать, что спишь?

– Или умер. Только это плохо, Юлиусу влетит. Или меня уже принесли в жертву?.. А вас здесь быть не может, потому что вы не искали меня на мельнице, а я как раз там.

– Сначала не искал. Мне почему-то показалось, что ты мог пойти к зеркальным камням, и я поехал туда. Проехал довольно долго, до самого города, но на дороге тебя не было, а далеко ты уйти не мог. И я продолжил поиски, спрашивал у местных, даже заходил на постоялый двор, где мы встретились с Руфусом. Кстати, хозяйка передает привет. А потом… Ты спишь?

– Наверняка. Но я вас слушаю, продолжайте.

– А потом, уже ночью, твой медальон нагрелся и засветился. Когда я вынул его из кармана, он упал на пол, потом встал на ребро и начертил пятиугольник, увенчанный чем-то вроде большого креста.

– Погодите, – перебил эльф. – Мой медальон у вас?

– Разумеется, вот.

Галахад положил медальон на его ладонь и продолжал:

– Я подумал, что нелишним будет проверить все мельницы, которых, кстати, вокруг удивительно много. Так что я вполне могу быть здесь – и я действительно здесь.

– То есть вы взяли с собой мой медальон и пошли меня искать, – медленно повторил эльф.

– Именно.

– Зачем?

– Соскучился по твоим глупым вопросам и жаждал услышать их снова, а ты как думал?

Эльф сжал медальон, пытаясь осознать, что всё это действительно происходит.

– Я действительно собирался избавить вас от своего присутствия, – извиняющимся тоном сказал он, – но потом кое-что произошло…

Галахад настороженно взглянул на него:

– Что?

– Где флейта? Юлиус оставил мне свою флейту… Ведь оставил? Или мне приснилось?

– Не приснилось.

– Вы же его не убили? – с тревогой спросил эльф.

– Нет, не убил. Может, откроешь уже глаза? – Подумав немного, Галахад добавил: – Обещаю, я не исчезну.

– Ну, если обещаете… – Эльф открыл глаза, повернулся и поморщился: – Ох, ну и вид у вас.

– Думаешь, у тебя лучше?

– Не думаю, но мне же осталось жить десять дней… Даже, наверное, девять.

– Я начинаю подозревать, что в какой-то момент ты стукнулся головой. Какие еще десять дней?

– Девять, – поправил эльф. – И головой я не стукался, если не считать того раза, когда Магнус толкнул меня на жернов… Рассказать по порядку?

– Будь так любезен.

– Вы обещали Эжени, что не будете ругаться, – напомнил эльф и стал рассказывать.

Галахад становился всё мрачнее и мрачнее.

– Ладно, можете ругаться, я не скажу Эжени, – пообещал эльф, закончив.

– Кларенс – неблагодарная скотина, – пробормотал Галахад. – Насчет Юлиуса ты, может, и прав, но чем это теперь обернется?.. Он может тебя выдать. И Магнус с остальными… Ох, я даже не уверен, что нам можно вернуться домой.

– Возвращайтесь без меня, – поспешно сказал эльф и тут же возмущенно вскрикнул, потому что Галахад перевернул его на живот и шлепнул. – Полегче, я тут всё-таки умираю!

– Чтобы я больше не слышал таких глупостей, – сказал Галахад. – Без тебя я не вернусь. Кстати, ты же не задумал сбежать снова?

– По-вашему, я могу говорить откровенно в таком положении?

– По-моему, ты не умеешь делать выводы. Мне обязательно нужно сказать вслух, что мы с Эжени тебя любим и не хотим, чтобы ты уходил?

Эльф поспешно перевернулся и приподнялся на локте:

– Говорите, я вас слушаю.

Галахад неопределенно хмыкнул и покачал головой:

– Ладно, никто меня за язык не тянул. Мы тебя любим и не хотим, чтобы ты уходил. И если ты еще хоть раз такое учинишь, я тебя придушу.

– Здорово, мне теперь с вами до глубокой старости жить, – сокрушенно сказал эльф.

Галахад опять посерьезнел и ничего не ответил.

– Как думаете, они могут что-то сделать Эжени? – спросил эльф.

Галахад покачал головой.

– Если ты не ошибся насчет Юлиуса, у нас в запасе есть несколько дней. Можно было бы вернуться домой и забрать Эжени, попросить Софи присмотреть за животными, а потом уехать. Если избегать людных мест и ни с кем не разговаривать, можно будет исчезнуть бесследно. Поселимся где-нибудь у моря…

Эльф слушал, и ему становилось всё тоскливее. Бросить дом, животных, всю жизнь и бежать. А Эжени? Даже если фокус с флейтой сработает, получится ли исцелить ее за такой короткий срок? Магия, которая ушла на исцеление Клариссы, копилась, может быть, годами, а у них в запасе сколько, пара недель?

Он вздохнул и быстро заговорил, не глядя на Галахада, чтобы не сбиться:

– Мы не будем никуда убегать. Эжени этого не выдержит. Выслушайте меня, пожалуйста. Я знаю, что должен сделать. Вы не сможете мне помешать, я всё равно сбегу, даже если вы меня привяжете, но я бы так хотел, я бы очень хотел, чтобы вы помогли мне. Я ведь так хочу быть хоть немного похожим на вас, понимаете? Дайте мне шанс. У нас получится. Вы помните, Руфус хотел отвести меня к камням? Я думаю, он был прав. Это должно сработать. Если бы вы только согласились пойти со мной, вы бы исцелили меня – или оживили, не знаю, что потребуется. А если не пойдете, я пойду один, и потом, когда всё сработает и ваш амулет снова наберет силу, вы хотя бы поможете Эжени. Я не могу постоянно прятаться за вашу спину. Нельзя всю жизнь только брать и брать. Пришло время что-то отдать, иначе не будет никакого равновесия. Я не могу допустить, чтобы она умерла, я должен попытаться. Вы же понимаете, правда?

Эльф умолк. Вышло путано, но он сказал всё, что собирался.

Галахад приготовился возразить. Конечно же, есть какой-то другой способ. Можно выследить и убить оставшихся жрецов – включая Юлиуса. И Кларенса тоже надо убить. И Руперта с Клариссой, получается, тоже. И всех посетителей таверны, которые слышали Кларенса?.. Нет, еще какой-нибудь способ. Должно быть что-то еще. Должно быть. Вот только… Собравшись с духом, Галахад обнял эльфа за плечи и сказал:

– Я понимаю. Я с тобой.

========== Часть сорок вторая ==========

Они двинулись к камням сразу же, не заезжая домой. Вслух это не обсуждали, было и так понятно: Эжени лучше не знать.

По пути купили у лудильщика медный котелок, а у его жены – немного хлеба и сыра. Ночевать решили в лесу: во-первых, чтобы сэкономить время и никуда не сворачивать, во-вторых, из-за флейты.

К этой идее Галахад отнесся настороженно, но эльф его заверил, что от музыки магия не исчезает, а наоборот – накапливается.

– Если увижу хоть одну каплю крови, флейта отправится на дно ущелья, – твердо сказал Галахад.

– Крови не будет. Мне ни разу не становилось плохо от музыки, вы же сами видели…

– Один раз и довольно давно, – уточнил Галахад. – Кроме того, от первого исцеления у тебя только голова закружилась, а дальше было всё хуже…

– Это потому, что магия сама по себе копится медленно, а тратится на исцеление быстро, – уверенно заявил эльф. – И не только на исцеление, кстати. От фокуса с медальоном кровь тоже шла, а магия с тех пор почти не накопилась.

– Откуда ты знаешь?

– Чувствую.

Галахад нахмурился. Если всё так, значит, у камней будет опасно. Они сразу же высосут из эльфа остатки магии, а что будет потом? Почему-то он был уверен, что ничем хорошим это не закончится.

– Ладно, играй.

Первые минуты Галахад напряженно ждал, готовый выхватить у эльфа флейту, если начнется кровотечение. Но крови не было, а сияние, изначально еле заметное, становилось всё ярче.

Опустив флейту и открыв глаза, эльф обнаружил, что Галахад больше не следит за ним, а помешивает что-то в висящем над огнем котелке.

– Что за зелье? – с любопытством спросил эльф. – Ядовитое?

– Поживем – увидим, – философски сказал Галахад, зачерпнув немного зелья большой деревянной ложкой и протянув ее эльфу: – Попробуй.

Эльф отхлебнул и преувеличенно брезгливо отшатнулся:

– Гадость!

– Жаль… Значит, выпьешь через силу.

– Погодите, это опять ваша кровавая настойка? – подозрительно спросил эльф.

– Она самая. Правда, попроще, в основном из крапивы.

– Из крапивы?

– Ага. Удивительное растение, столько вариантов применения…

– Один другого лучше. Это ваша месть, да?

– За то, что ты меня умышленно толкнул в крапивные заросли? Что ты, об этом я давно забыл, – улыбнулся Галахад. – Это всего лишь для укрепления твоего истощенного колдовством организма. Если бы можно было сделать кровяной сбор вкуснее, я бы сделал, – серьезно добавил он.

– Ладно, только ради вас, – вздохнул эльф. – Но котелок могли бы купить и поменьше… Вы же сами говорили, что нельзя вылечиться быстрее, если принять сразу большую дозу.

– Нельзя, но это точно не повредит. Ты всё еще ужасно бледный. Выпьешь половину сейчас, а остальное – завтра утром.

– Листья ведь можно оставить, да?

– Так и быть.

Подбросив в костер еще немного хвороста, Галахад оставил эльфа наедине с крапивным зельем и начал строить навес. Рано или поздно придется обсудить детали грядущей операции, хотя они оба и пытаются говорить о чем угодно другом.

Эльф с трудом проглотил еще несколько ложек противного варева и присоединился к Галахаду. Вдвоем они довольно быстро соорудили небольшой навес из еловых лап между обломками скалы, расстелили на земле плащ и улеглись на него.

– Эта ваша настойка сделает так, чтобы кровь из меня не вытекла слишком быстро? – спросил эльф, разглядывая звездное небо, просвечивающее сквозь хвою.

– Ты же понимаешь, что я не буду тебя резать?

– Почему?

Галахад ответил красноречивым взглядом.

– Как хотите… Только я сам, наверное, не смогу, у меня от этих камней мозги отключаются. Но я попробую. Дадите нож?

– Нет, не дам.

Эльф обиженно посмотрел на него, и Галахад пояснил:

– По-моему, это не обязательно. Кровавый ритуал к магии никакого отношения не имеет, изначально это показательная казнь. Кожу срезали для того, чтобы максимально болезненно убить колдуна, а не чтобы выпустить магию.

– По-вашему, она и так вытечет?

– Наверняка. Как раз эта часть процедуры меня вообще не беспокоит, мы уже видели, как камни притягивают сияние.

Галахад больше ничего не сказал, но было и так понятно, что это – единственное, в чем он уверен.

– Думаете, я не выживу? – спросил эльф.

– Честно? Не знаю.

Эльф открыл было рот, чтобы задать следующий вопрос, но вспомнил кое-что важное, вылез из-под навеса и отошел на несколько шагов.

– Ты куда? – спросил Галахад.

– Никуда, просто решил спросить с безопасного расстояния… Вы же вернетесь к Эжени в любом случае?

– То есть?

– Ну, вы недавно сказали, что без меня не вернетесь, но, если я умру, это ведь не считается?

– Ценю твою предусмотрительность. Боюсь, ответить на твой вопрос не могу, потому что не знаю, – сказал Галахад после продолжительной паузы.

Он жестом пригласил эльфа вернуться и продолжал:

– У этой истории есть несколько возможных вариантов завершения, о которых я не хочу даже думать, тем более – делиться ими с тобой. Как бы там ни было, я всё время буду рядом и вытащу тебя вовремя. Пожалуйста, постарайся выжить.

– Ладно, – тихо сказал эльф.

Какое-то время они молча рассматривали звёзды.

– А зачем вы стучали в стены мельницы? – вдруг спросил эльф.

– Не стучал, а кидал камни, – поправил его Галахад. – Затем, что не знал, сколько их там, и решил выманивать по одному.

– Камнями?

– Но сработало же.

– Сработало, – улыбнулся эльф, закрывая глаза.

Утром они собрались в путь, не разговаривая больше о ритуале. Болтали обо всём и ни о чем, боясь умолкнуть хоть на минуту, поддразнивали друг друга, как будто всё в порядке. Иллюзия, старательно оберегаемая обеими сторонами, продержалась всю дорогу – и лопнула, когда на горизонте показалась Вишневая долина.

Они оставили лошадь у оврага, и эльф поежился, вспоминая, как очнулся здесь после знакомства с зеркальными камнями. Прислушался, но зова камней не услышал. Наверное, они просто еще не обнаружили его. От этой мысли дрожь стала еще сильнее.

– Всё будет хорошо, – сказал Галахад, хотя сам уверенности не чувствовал. Если уж совсем честно, больше всего лекарю хотелось схватить эльфа в охапку и бежать подальше от этого проклятого места, но он понимал, что так проблему не решить.

Галахад стащил с себя исцеляющий амулет и надел его на эльфа.

– Насколько мне известно, своего владельца он умеет исцелять сам, безо всяких заклинаний. Будем надеяться, это не изменилось.

– Он же ваш, – возразил эльф.

– Был мой, теперь твой.

Эльф сжал амулет в руке, чувствуя его тепло, и на секунду задумался, лучше ли оставить его на виду или спрятать под рубашку.

– Спрячь, – сказал Галахад, угадав его мысли. – Тайное оружие всегда сильнее.

Эльф послушался. Потом вопросительно посмотрел на Галахада:

– Пора?

Нет, не пора. Пусть это прекратится, пусть камни просто пропадут сами по себе, пусть всё наладится без жертв, пожалуйста…

Галахад вздохнул и кивнул:

– Пора… Погоди. Достань флейту.

– Зачем?

– Мне кажется, так будет лучше.

С каждым шагом напряжение нарастало. Теперь эльф слышал камни, и зов их становился всё громче, всё невыносимее.

– Играй, – шепнул Галахад, положив руку ему на плечо.

Эльф поднес флейту к губам и закрыл глаза, продолжая идти. Действительно, музыка чуть приглушила шум камней. Эльф понял, что даже не попрощался, но сейчас было уже поздно. Оставалось только шагать вперед и продолжать играть. Галахад поддерживал его, не давая упасть, и эльф мысленно поблагодарил его. И на всякий случай всё же попрощался – тоже мысленно. Лучше так, чем совсем никак.

Вскоре эльф услышал водопад. Почувствовал, как они свернули в узкий проход между скал. Потом тревога исчезла, осталось притяжение – и музыка. Эльф продолжал играть, чувствуя, как зеркальные камни разматывают его, будто клубок, вытягивая то ли магию, то ли жизнь. Он играл, становясь всё меньше, невесомее, уже не слыша музыки. Наконец флейта выпала из рук, и всё закончилось.

Комментарий к Часть сорок вторая

И это была последняя часть)

Оставайтесь с нами, возможен эпилог.

========== Эпилог ==========

Прошел уже почти год с того дня, когда Галахад погнался за воришкой и оказался на заброшенной ярмарке. Если бы его тогда спросили, на что будет похожа его жизнь в следующем году, он без колебаний ответил бы, что больших изменений не предвидится: прием больных, изготовление лекарств, семейные хлопоты. Он ни за что не предсказал бы возвращение магии, но в остальном оказался бы прав: он по-прежнему был лекарем и жил в своем аккуратном белом домике. Никакого универсального исцеляющего дара у него не появилось, но кое-что из заклинаний прапрадеда работало. Впрочем, Галахад по возможности обходился привычными методами, прибегая к магии только в особенно тяжелых случаях.

На первых порах возвращение магии всех озадачило. Проявлялась она неравномерно и совсем не так, как раньше. У кого-то внезапно появилась способность левитировать, хотя в роду были только ясновидящие. У кого-то просто улучшилось зрение, кто-то научился читать тайные знаки из старинных книг. Всё это происходило постепенно, но были и внезапно сильные вспышки сразу же после завершения ритуала. Кларисса, например, неожиданно озарилась сиянием и целых два дня исцеляла прикосновением. Возвращая таким образом долг за свое спасение или просто по счастливой случайности, но Эжени она вылечила. (Галахад отказывался верить, что это было простым совпадением, хотя он и не мог доказать обратное.) После этого сияние немного поутихло, а сила исцеления ушла, сменившись способностью замораживать воду, а потом – пониманием языка животных. И вот это последнее умение пока что не менялось и не исчезало.

Никаких больших войн и битв за власть на почве магии не было, все слишком увлеклись изучением своего дара. О причинах возвращения магии сплетничали, но никто не знал ничего конкретного. Когда жители соседних с Вишневой долиной деревень решили сходить к зеркальным камням, они обнаружили, что вокруг выросла невидимая стена. Гоблины, славившиеся своими изобретениями, пробовали пролетать над камнями на планерах и прыгать вниз с парашютом, но только соскальзывали, как со стеклянного купола. Даже горный тролль, чья сила при помощи магии увеличилась в сотни раз, не смог разбить невидимое препятствие. Потомственные маги и чародеи, прихватив семейные книги, попытались обрушить купол заклинаниями, но и у них ничего не получилось. Тогда камни решили оставить в покое.

Ранней весной у калитки возник Юлиус, и Галахад, приводивший в порядок розы, огорченно вздохнул:

– Ну вот, значит, заклятие против жрецов не действует.

– Не факт, – возразил Юлиус. – Я давно уже не жрец.

– С чем тебя и поздравляю.

– Благодарю, – с самым серьезным видом ответил Юлиус. – Я вообще-то не к вам…

– Да я понял. Проходи.

Галахад провел Юлиуса к курятнику, приоткрыл дверь и сообщил, прежде чем вернуться к своим розам:

– К тебе гости.

Эльф выглянул из курятника и радостно воскликнул:

– Юлиус! Я думал, ты умер.

– Взаимно.

Эльф придирчиво осмотрел Юлиуса и констатировал:

– До сих пор бреешься.

– Привычка. Вообще-то я никого из жрецов не видел с того самого дня, когда ты так любезно спас меня от мужика с кинжалом.

– Ты в курсе, что это тот же мужик, который тебя впустил? – осторожно спросил эльф.

Юлиус кивнул, еле сдерживая улыбку.

– Я вроде как в изгнании, – сообщил он, – но на самом деле это здорово. Свобода и всё такое прочее.

– Одним мхом питаешься? – понимающе спросил эльф.

– Лишайником. Хочешь?

Юлиус достал из кармана пригоршню кладонии и протянул эльфу. Тот вытаращился, не веря своим глазам, и Юлиус расхохотался:

– По пути набрал. Подозревал, что ты спросишь.

– Так у тебя всё хорошо? – спросил эльф.

– Вполне. А у тебя?

– И у меня.

– Слушай… – Юлиус запнулся, но потом всё же спросил: – Моя флейта еще при тебе?

Эльф с сожалением покачал головой.

– Я так и думал, – сказал Юлиус.

– Что?

– Один знакомый гоблин рассказал, что на центральном зеркальном камне лежит флейта. Он видел, когда прыгал с парашютом. Ты молодец.

Эльф молча пожал плечами.

– Смотри, – сказал Юлиус, наклонившись и зачерпнув пригоршню соломы.

Соломинки зашевелились, выстраиваясь в маленькую мельницу на его ладони. Юлиус подул на лопасти, приводя их в движение.

– Ненавижу мельницы, – фыркнул эльф.

Юлиус дунул сильнее, превращая мельницу в застывшего на задних лапах кролика:

– Лучше?

– Лучше.

– И если тебе кажется, что это – бесполезный дар, подумай о Магнусе. Говорят, он теперь умеет изрыгать жаб, – сообщил Юлиус с непроницаемым выражением лица. – Вообще-то очень неплохое умение, дети на ярмарках, должно быть, в восторге. А у тебя магия как проявляется?

– Никак.

– Да ну? – нахмурился Юлиус. – А эти твои фокусы с исцелением и сиянием?

– Пропали.

Юлиус сочувственно вздохнул, но эльф отмахнулся:

– Я уже наигрался. Подумаешь…

– Да уж, – заключил Юлиус.

Уже уходя, он вдруг вспомнил что-то. Порылся в своем мешке, вынул многоствольную флейту и протянул ее эльфу:

– Взамен утраченной.

Время шло, а эльф так и не обретал никаких магических умений. Поначалу надежда была, потому что у многих дар проявился не сразу. Но в конце концов эльф остался единственным на всю округу (и, видимо, на весь мир, хотя думать об этом не хотелось), кого магия не коснулась. Даже исцеляющий амулет, почерневший во время ритуала, никого больше не исцелял, хотя все остальные магические артефакты восстановили свои способности. Эльф не жаловался, утверждая, что у него такая судьба – быть единственным в своем роде. Сначала – с магией, а теперь – без нее.

– Всё справедливо, – говорил он. – Я же сам ее отдал…

На самом деле справедливого было мало: сейчас хоть какой-то дар был у каждого, а пользоваться им можно было без последствий для здоровья и открыто.

Стоило Галахаду или Эжени хоть намеком выразить сочувствие, эльф огрызался:

– Вам-то что за печаль? То ругались, что колдую, то огорчаетесь, что не могу…

Он тут же раскаивался в своей несдержанности, но никто, казалось, не замечал его грубости, и это было, пожалуй, хуже всего.

Бесполезный исцеляющий амулет он так и не снимал, украдкой проверяя, не сошла ли чернота, но та оставалась беспросветной. Ну и пусть… Из тех немногих, кто знал, каким образом магия вернулась, никто не спрашивал эльфа о главном, но, если бы спросили, он бы не задумываясь ответил: оно того стоило. Эжени выздоровела, магия досталась всему миру, а не кучке жрецов. Не о чем жалеть.

И он почти не жалел, играя на флейте или перекатывая туда-сюда стеклянный шар и ощущая пустоту. Видимо, магия всё же была частью его самого, но теперь она исчезла – зато всё остальное было на месте. Жить можно.

Настало лето, и кабинет Галахада заполонили лекарственные травы, разложенные и развешенные повсюду для просушки. Эжени и Софи целыми днями пропадали в лесу и на дальних лугах, запасаясь корой лещины, цветками боярышника, листьями черники, адонисом, черной беленой, дягилем, васильками, корнем лопуха и папоротника, крапивой, пастушьей сумкой, полынью и подорожником. Эльф иногда сопровождал их, но чаще проводил время с животными или по давней своей привычке сидел у озера, налаживая внутреннюю гармонию.

Галахад только что завершил прием, закрыл двери и выдохнул, наслаждаясь тишиной и покоем.

– Хотите фокус? – спросил эльф, возникая в окне.

– Валяй, – великодушно разрешил Галахад. – Кстати, ты никогда не задумывался о том, что в этот кабинет ведут целых две двери?

– Ну, ведут, – согласился эльф.

– И ты продолжаешь лезть ко мне через окно, потому что…?

– Во-первых, так быстрее. А во-вторых, могу же я сохранить эту привычку на память о бандитском прошлом?

– Ох, ладно, если речь только об этом окне… Давай уже свой фокус.

– Сейчас…

Эльф вынул из потрепанного мешка стеклянный шар и покатал его на ладони.

– Однако, – уважительно сказал Галахад. – Действительно кажется, будто он завис в воздухе.

– Вообще-то, – скромно сказал эльф, пряча руки за спину, – не кажется.