Текст книги "Воришка (СИ)"

Автор книги: Звездопад весной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Он узнает, – договорил за него эльф.

– Есть такая вероятность, да. Поэтому ты будешь держаться от него как можно дальше, ясно?

– Ясно, – послушно откликнулся эльф. – Хотя я мог бы просто стащить у него медальон…

– Нет!

– Мог бы, – упрямо повторил эльф. – Воровать я умею.

– Ты не будешь этого делать, – жестко повторил Галахад. – Пока Руфус здесь, ты будешь выходить за пределы сада только со мной или с Эжени, это понятно?

Эльф сердито глянул на него, и лекарь вздохнул. Бунт был совершенно некстати, хотя конкретно этому эльфу и полезно бы проявить характер.

– Напомнить тебе о том, что было у зеркальных камней?

– Я помню, – буркнул эльф. – Но то огромные камни, а в медальоне всего маленький кусочек, что он мне сделает?

– Не знаю. Зато знаю, что могу сделать я. И сделаю, будь уверен.

Галахад посмотрел на эльфа с нескрываемой досадой. Почему бы ему просто не согласиться с необходимыми предосторожностями?

– Ладно, хорошо, я не буду трогать этот дурацкий медальон, – сердито выкрикнул эльф. – Но это несправедливо. Я ничего такого не делал, а заперли меня. Руфуса бы на цепь посадили…

– Ох, я бы с большим удовольствием, – вздохнул Галахад, – но проще всего будет подождать. Рано или поздно он уедет.

Эльф отвернулся.

– Не сердись на меня, – тихо сказал Галахад.

– За то, что лишили свободы, или за то, что угрожаете расправой? – угрюмо поинтересовался эльф.

– За всё. За то, что не могу одним махом решить все проблемы.

Вот зачем он так – с сожалением, сочувствием? Эльф поспешно сморгнул подступившие слезы, но комок в горле так и стоял. Понимая, что не может ничего сказать, не разрыдавшись при этом, эльф быстро зашагал к дому. Галахад последовал за ним, сохраняя дистанцию.

Комментарий к Часть восемнадцатая

Ох, куда меня несет… Я понимаю, что выкладывать вторую главу за день, да еще такую короткую, сырую, состоящую почти полностью из диалога, как-то… Ну, не комильфо, что ли. Но вот жажду уже добежать до следующего момента, а для этого надо окончательно подготовить сцену… И я уже почти всё, честное слово. Скоро действия станет немного больше.

========== Часть девятнадцатая ==========

– Осторожно, не урони! Давай лучше я.

– Я сама!

Руперт и Кларисса, соседские ребятишки, перетаскивали утят, которых им только что подарила Эжени, в корзину. Эльф наблюдал за ними с берега озера, полулежа на боку и вплетая в венок ромашки.

– Готово? – с восторгом спросила Кларисса, подлетая к нему и буквально выдергивая венок из рук.

– Вот дура, – презрительно бросил ее брат.

– Зато красивая, – ответила Кларисса, надевая венок и нагибаясь к воде.

– Как корова сивая, – откликнулся Руперт, после чего оба с визгом принялись бегать по саду, позабыв об утятах и почти всерьез пытаясь друг друга укокошить.

Эжени появилась как раз вовремя, чтобы услышать последние реплики.

– Как ты тут, держишься? – спросила она эльфа.

Тот только улыбнулся, щурясь на солнце.

– Сможешь приглядеть за ними? Мне нужно сходить в соседнюю деревню. Галахад у себя, если что.

– Конечно. Когда ты вернешься?

С Эжени эльф с самого начала был на «ты», это было так же естественно, как продолжать говорить Галахаду «вы». Почему – он и сам не знал, просто так вышло.

– Думаю, к ужину успею. Спасибо.

Она наклонилась, чмокнула эльфа в щеку и помахала Руперту и Клариссе, хотя те были слишком заняты своей перебранкой.

Против детишек эльф не возражал. Конечно, они ужасно глупые, но зато рядом с ними так легко чувствовать себя взрослым… Просто лежать на траве и наблюдать за их возней, чувствовать умиротворение и мудрость всех прожитых лет (жаль, что сам эльф точно не знал, сколько их, этих прожитых лет) и ни о чем не беспокоиться. За всю неделю он так и не видел больше Руфуса и надеялся, что тот давно уже отчалил. Правда, Галахад всё равно не разрешал ему ходить в деревню без сопровождения, но эльфа и это сейчас устраивало. Зачем куда-то ходить, если и дома хорошо?

Детишки наконец угомонились. Помутузив друг друга, они вытряхнули из корзины утят и принялись собирать в нее фрукты. Эльф, тяжело вздохнув для приличия, собрал утят в импровизированный загон, наскоро выстроенный из веток, и задумался о том, не сделать ли для Руперта кораблик. Для этого пришлось бы сходить за ножом, и эльф как раз прикидывал, не лень ли ему тащиться через весь сад в дом, когда на дороге показался всадник.

– Ой, – сказала Кларисса, сдвигая на макушку поистрепавшийся венок и одергивая платье. – Верховный жрун.

– Не верховный жрун, а верхний жрец, – строго поправил ее Руперт.

– Руфус, – прошептал эльф.

Всадник остановил коня и насмешливо приподнял шляпу:

– Господин Жан, если не ошибаюсь?

Эльф вскочил, зачем-то прикрывая собой ребятишек и утят, как будто Руфус собирался их похитить. Впрочем, жрец вполне мог сделать что-нибудь подобное, вон как облизнулся своим змеиным языком…

– Здравствуйте, – неловко сказал эльф.

– И тебе не хворать, – улыбнулся Руфус. – А где твой пожилой родственник?

– Дома. Позвать?

– Нет-нет, не надо его беспокоить… Впрочем, можешь передать ему, что медальон у меня. Если хочет, пусть приходит посмотреть. Или ты сам приходи. Один. Правда, приходи вечером ко мне, покажу…

Он сверлил эльфа взглядом и будто бы ждал ответа, но в то же время не отпускал, не давал сказать ни слова.

Эльф сглотнул и далеко не с первой попытки, но всё же ответил:

– Я передам.

Руфус еще раз приподнял шляпу, протянул руку, погладив воздух возле щеки эльфа, и тронул коня.

– Эй, малышня, кто-нибудь знает, где он живет? – хрипло спросил эльф, когда всадник скрылся из виду.

– Там, – хором ответили Руперт и Кларисса, указывая в сторону пригорка.

– Близко?

– Близко-близко, – заверила его Кларисса.

План созрел мгновенно. Идеальный, дерзкий план. Эжени в соседней деревне, Клариссу и Руперта заберут после ужина, Галахад у себя занимается травами… Нужно действовать.

– Покажете?

– А утята?

– Занесем их к вам по пути.

Оказалось, Руфус временно поселился в старом полуразрушенном замке, принадлежавшем жрецам. Эльфу каменная громадина совсем не понравилась, но он попытался не подавать виду. Получилось, наверное, не очень, потому что Руперт доверительно прошептал:

– Мне тоже страшно.

– Подождите тут, ладно? – сказал эльф. – Руперт, следи за Клариссой.

– А ты куда? – переполошились дети.

– Я быстро, туда и обратно, – пообещал эльф.

Он подошел к стене, подпрыгнул, ухватился за выступ, повис на руках, подтянулся, поискал опору и наконец юркнул в разбитое окно.

Внутри замок оказался еще более зловещим: темный, сырой, пропахший плесенью. Под ногами хрустела каменная крошка и наверняка что-то еще, например, кости предыдущих воришек. Эльф встряхнулся, стараясь отогнать страх, и двинулся туда, где, как ему казалось, должна располагаться относительно уцелевшая часть замка. Не спит же Руфус на куче мусора, в конце концов…

Разрушенные и заколоченные комнаты эльф сразу пропускал, но и без того их было достаточно. Ни одна не казалась обитаемой, и надежда потихоньку таяла.

Апартаменты Руфуса обнаружились на верхнем этаже. Эльф понял, что попал по адресу, увидев валявшийся на тяжелой старинной кровати дорожный плащ, расшитый магическими символами. Но где же медальон? Эльф огляделся. Мебели в комнате было мало: кровать да стул. Валялись в углу какие-то доски, но под ними – ничего. И под кроватью тоже. И под плащом.

– Я не ждал тебя так скоро, Жан.

Эльф резко обернулся. Почему, ну почему он не слышал ни топота копыт, ни звука шагов на лестнице?

Руфус застыл в дверном проеме, и из-под расстегнутого плаща его выглядывал блестящий, бьющий по глазам медальон. Эльф с трудом оторвался от него и скользнул взглядом выше. Сейчас лицо Руфуса было лишено привычной жуткой ухмылки, и почему-то это оказалось в тысячу раз страшнее.

========== Часть двадцатая ==========

– Итак, юный Жан, что ты здесь делаешь? – спросил Руфус, впиваясь глазами в побелевшее лицо эльфа.

Эльф попытался придумать что-нибудь, что угодно, что сошло бы за отговорку, но голова оставалась совсем пустой.

Руфус продолжал смотреть, медленно-медленно наклоняя набок голову, и эльфу вдруг очень захотелось повторить это движение. Нет, «захотелось» – неправильно. Он почувствовал, что умрет мучительной смертью, если этого не сделает.

– Что ты здесь делаешь? – вкрадчиво повторил Руфус. – Расскажи мне, ты ведь хочешь…

– Я пришел украсть медальон, – беспомощно прошептал эльф.

В зеленых глазах Руфуса снова мелькнул знакомый уже хищный огонек. Он вытянул руку и резко дернул ею, будто обрывая невидимую нить. Эльф вздрогнул и отшатнулся, уже не чувствуя себя подчиненным воле жреца.

– Присядь пока, – гостеприимно махнул рукой Руфус.

Сам он подошел к куче досок, раскидал их, приподнял одну из каменных плит, обнаруживая тайник, и осторожно опустил туда снятый с шеи зеркальный медальон.

– А скажи мне, ты знаешь, что делают с ворами в этих краях? – спросил он, снова поворачиваясь к эльфу.

Тот, подчиняясь приглашению Руфуса, сел почему-то на кровать, и теперь жрец оседлал стул и пододвинул его поближе.

Эльф молчал, с несчастным видом глядя в пол, и Руфус сам ответил на свой вопрос:

– Им отрубают руку.

Этого эльф не ожидал. Перед глазами пронеслось лицо Гнилого. «Всё тайное становится явным». Так он сказал, когда узнал, что Лира ворует деньги из общей кассы. И Лиру вытащили на поляну посреди ярмарки, заставили положить руку на бочку, а потом… Эльф не помнил, что было потом.

– Ты плохо кончишь, малыш, – вздохнул Руфус.

В этот раз топот копыт был хорошо слышен.

– Кажется, прибыла кавалерия, – с легкой досадой сказал верховный жрец. – Ну да ладно, так даже интереснее.

Он встал, выглянул в окно и приветственно помахал:

– Поднимайся!

Эльф так и сидел, обхватив себя руками. Какой глупый, дурацкий план. Надо же было так вляпаться… В трущобах неудачливых карманников били, но рубить руки… Нет, это только если красть у своих. Может, Руфус врет? Но что-то подсказывало эльфу, что нет, не врет. Просто в трущобах с законом связываться никто не любил, стражников предпочитали обходить стороной. А здесь, среди ухоженных белых домиков и розовых садов, воришке не место. Его сразу сдадут страже. Интересно, всё произойдет на той самой рыночной площади? И рука – правая или левая? Эльфа затрясло.

Руфус молча его разглядывал, прислушиваясь к шагам где-то внизу.

– Ну наконец-то, – сказал он, когда Галахад появился в дверях. – Ожидание уже стало томительным…

– Что происходит?

На эльфа Галахад едва взглянул, сосредоточив всё внимание на Руфусе.

– О, много всего удивительного. И произошло бы еще больше, если бы ты не ворвался сюда столь поспешно, – радостно ответил Руфус. – Твой мелкий эльф меня обворовал.

Эльф опустил голову еще ниже, чтобы не встретиться взглядом с Галахадом. Как же хотелось оказаться сейчас где-нибудь в другом месте…

– Подробнее, – сказал Галахад.

– Как скажешь, Галли. Итак, я проезжал мимо твоего дома, повстречал там этого юного господина и сообщил ему, что располагаю теперь зеркальным медальоном. И что же я обнаруживаю, вернувшись домой? Парочка сопляков (это ведь они позвали тебя, верно?) стоит на стреме, а в этой самой комнате юный эльф роется в моих вещах. Ты отвратительно его воспитал, Галли. Просто отвратительно. Что скажет твоя супруга, когда ему отрубят руку за воровство? – сокрушенно поцокал языком Руфус.

– Чего ты хочешь?

– Всего лишь правосудия… Сейчас я съезжу за стражей, а дальше пусть разбираются.

Галахад покачал головой и повторил:

– Чего ты хочешь, Руфус?

– Ну, вообще-то много всего…

– Руфус, я тебя знаю. Парень решил тебя обворовать, но он цел и, насколько мне видно, невредим. Значит, у меня есть что-то, что тебе нужно. Давай меняться.

Руфус восхищенно посмотрел на лекаря.

– Всегда поражался твоей проницательности… Приходи завтра с утра, тогда и будем договариваться, м?

– Нет, сейчас.

– Ты невыносимо скучен, – закатил глаза Руфус. И протянул к нему руку ладонью вверх: – Амулет.

Галахад молча снял плащ, расстегнул ворот рубахи и стащил с себя цепочку. Сверкнув зеленым, амулет опустился на раскрытую ладонь, и блеск отразился в глазах Руфуса.

– Пойдем, – коротко сказал Галахад эльфу.

Тот поднялся и направился к двери. Слишком резкие перемены событий полностью лишили происходящее правдоподобности, всё казалось сном.

Руфус наклонился, почти касаясь губами уха эльфа, и шепнул:

– До скорой встречи.

Комментарий к Часть двадцатая

А теперь признавайтесь, кто из вас возлагал большие надежды на Руфусову кровать))))

Представляю ваше разочарование… Такой многофункциональной декорацией – и не воспользоваться, а? Злой, злой автор…

========== Часть двадцать первая ==========

Комментарий к Часть двадцать первая

Ох, надоела мне эта глава… Косноязычие одолело, сюжет прямо поперек горла встал, мысли растерялись… Даже закончилось всё не так, как я планировала, и теперь я понятия не имею, как снова свернуть туда, куда мне надо.

Всё, выкладываю, ибо сил моих больше нет.

Галахад отвязал лошадь и повел ее под уздцы. Эльф брел следом. Теперь, когда казавшийся таким ужасным Руфус ему больше не угрожал, стало действительно страшно. Галахад ни разу не оглянулся, ничего не сказал, но эльф видел его белое от ярости лицо еще тогда, наверху, и чувствовал напряжение, от которого подрагивал и искрился воздух. Глупо было бы надеяться, что это – представление, разыгранное для Руфуса. На этот раз всё по-настоящему.

Спокойствие и умиротворение, царившие в душе эльфа совсем недавно, казались далекими, нереальными. Разве могло всё это быть его жизнью? Почему-то именно сейчас он четко осознал, как ему было хорошо. Эжени с ее золотистыми веснушками и беззаботным смехом, пушистые утята, озеро с кувшинками, соседские дети, сад – как же он теперь будет без всего этого? Но главное, главное… Эльф прерывисто вздохнул. Он бы всё отдал за то, чтобы это как-то исправить.

Набравшись смелости, он догнал Галахада и начал было:

– Я…

– Помолчи, – оборвал его лекарь.

– Но я же… Дайте сказать!

Галахад остановился и в упор глянул на эльфа:

– Это тебя как-то оправдает?

– Нет, – с несчастным видом ответил эльф.

– Тогда помолчи.

Галахад зашагал дальше, снова глядя прямо перед собой.

Значит, всё. Нет пути назад. Одна за другой скатились по щекам крупные слёзы и упали, оставляя темные кляксы в дорожной пыли. Эльф вытер глаза рукавом, уже не чувствуя напряжения. Осталась только пустота, звенящая пустота.

Пришла запоздалая тревога за Руперта и Клариссу. Руфус сказал, это они позвали Галахада. Значит, жрец видел их и не тронул. Хотелось спросить о них, но эльф не посмел. Как глупо было втягивать в это малышню… Эжени никогда не простит. От этого сердце сжималось, но, пожалуй, всё же не так сильно, как при мысли о Галахаде. С Эжени эльфу было намного легче, а при общении с лекарем он постоянно спотыкался о неловкость, неумение правильно выразиться, боязнь сказать что-то не так – или вообще не суметь сказать. Почему-то казалось, что один неверный шаг – и он всё сломает. Наверное, потому что до Эжени была Лира, хотя сравнивать их невозможно, а до Галахада – никого. И именно его больше всего не хотелось терять. Но уже всё, потерял.

Пришли. Галахад наскоро привязал лошадь к забору и повернулся к эльфу. Тот вжал голову в плечи, зажмурился, и Галахад с отвращением понял, чего он ждет. Ярость отступила.

– Пойдем, – устало сказал он, открывая дверь.

Эльф покорно следовал за ним. Галахад отпер чулан и жестом пригласил эльфа войти.

– Посиди пока здесь.

Эльф молча вошел и сел на потрепанный сундук. Положил руки на колени, опустил голову и застыл. Галахад поскорее закрыл дверь, будучи не в силах видеть эту отрешенность. Почему его так легко сломать? Потом, всё потом. Сначала нужно успокоиться.

Ключ щелкнул в замке, оставляя эльфа наедине с невеселыми мыслями.

Галахад снова вышел во двор, неспешно расседлал лошадь, вывел ее на пастбище. Спустился к озеру, задумчиво посмотрел на иву, полоскавшую в воде свои унылые ветки, сразу же отверг эту мысль. Конечно, от обещанного не отвертеться (чертов ребенок, неужели обязательно было так влипнуть), но можно ведь использовать что-нибудь менее устрашающее…

Выбирая орудие наказания, Галахад отметил про себя, что почти спокоен. Правда, до полного равновесия далеко, оно сможет вернуться только после того, как конфликт будет исчерпан, но того страха, охватившего его, когда Руперт и Кларисса ворвались в дом с криками, той ярости, пришедшей после, уже не было. Пожалуй, сейчас Галахад уже готов был говорить, не рискуя сказать что-то, о чем пожалеет.

Вернувшись в дом и всё подготовив, Галахад наконец подошел к чулану. Отпертая дверь скрипнула, роняя полосу света на бледное, заплаканное лицо эльфа, и Галахаду немедленно захотелось всё забыть и просто обнять его, пожалеть, помириться. Вместо этого он сделал глубокий вдох и уже в третий раз за это короткое время сказал:

– Пойдем…

Они вошли в кабинет Галахада, и эльфу в глаза бросились оставленные на столе лекарственные травы, часть из которых была связана в аккуратные пучки, а часть валялась как попало. Там же лежали нож и моток ниток. Почему-то эльф ощутил укол совести именно из-за этой прерванной по его милости работы. Вечно от него одни неприятности.

– Садись.

Галахад пододвинул к нему стул, и эльф сел. Он не смотрел на Галахада, потому что знал, что наткнется на стену холодного безразличия. Это слишком больно. И, что еще обиднее, справедливо.

– Итак, – начал Галахад, – ты дважды нарушил прямой запрет, собирался совершить преступление и подверг опасности не только себя, но и Руперта с Клариссой. Я верно излагаю?

– Верно, – еле слышно ответил эльф.

– Я понимаю, что тебя к этому побудило, но это не оправдание.

– Я знаю… А как… – Голос эльфа дрогнул, но он всё же решился: – Как Руперт и Кларисса?

– То есть тебя это все-таки волнует, – резко заметил Галахад, но тут же одернул себя и сказал уже мягче: – Они в порядке. Софи забрала их к себе.

Софи – это, кажется, травница? Эльф точно не помнил, но спрашивать не стал. Они в порядке, это главное.

– Тебя ведь никто не заставлял за ними приглядывать, – напомнил Галахад. – Ты мог отказаться. Но если уж согласился…

– Я не подумал, – беспомощно сказал эльф. – Всё так хорошо сложилось…

– Всё просто замечательно сложилось, – кивнул Галахад. – Ты хоть представляешь, насколько тебе повезло, что Руфус не тронул детей, что они позвали меня, что я успел вовремя, что у меня был этот амулет?

Эльф молча теребил руки.

Галахад тяжело вздохнул, не представляя, как перейти к следующему шагу. Наконец он просто вынул из ящика стола щетку для волос и сел на диван.

– Иди сюда.

Эльф, ничуть не удивившись такому повороту событий, подошел, и Галахад аккуратно уложил его к себе на колени.

– Я так надеялся, что до этого не дойдет, – заметил он.

«Я тоже», – подумал эльф, но вслух ничего не сказал.

Тяжелая деревянная щетка, выглядевшая вполне безобидно, на деле кусалась похуже орковой плетки, хотя Галахад даже не стащил с эльфа штаны. Но терпеть боль было не так уж и сложно, наоборот, она хотя бы отвлекала от мыслей о том, что будет дальше. Где-то между ударами эльф отрешенно подумал, что так и не сказал Галахаду то, что собирался. Ладно, потом… А может, взять и умереть прямо сейчас? Хорошо бы… Удары сыпались чаще, кожу жгло огнем. Эльф сдавленно застонал, впиваясь зубами в ладонь. Если бы только он мог заслужить прощение, выдержав это наказание… Не надо об этом думать. Больно. Пусть больно. Сам виноват. Только не дергаться, лежать ровно. Но как же больно!

Галахад стиснул зубы. Всё оказалось намного сложнее, чем он надеялся. Каждый удар давался с трудом, всё в нем протестовало против такого обращения с бедным маленьким эльфом… которому из-за его глупости едва не оттяпали руку – в лучшем случае. Следующий удар вышел намного сильнее. Эльф откликнулся на него невнятным мычанием, и Галахад обеспокоенно посмотрел на него. Увидел прикушенную ладонь, устыдился, но вслух сердито сказал:

– До крови не кусай.

– Больно, – виновато всхлипнул эльф.

– Не больнее отрубленной руки, – ответил Галахад, но всё же сунул ему маленькую диванную подушку: – Ее можешь хоть насквозь прогрызть.

На самом деле пора заканчивать, ему уже хватит. Или нужно сильнее, чтобы надолго запомнилось? Галахад совершенно точно не собирался делать это снова, значит, нужно, чтобы с первого раза дошло.

Щетка снова впечаталась в левую ягодицу, секундой позже – в правую, потом опять в левую. Мыслей уже не оставалось, эльф весь сосредоточился на том, чтобы это пережить.

Галахад остановился. Он понимал, что нужно посмотреть на плоды своих стараний, но не решался. Было глупо и трусливо с его стороны оставить штаны эльфа на месте. Он ведь и сделал это не для смягчения наказания и не с целью пощадить чувства ребенка, а просто потому, что не хотел видеть.

Нет, нужно идти до конца. Галахад взялся за верхний край штанов и потянул. Эльф обеспокоенно заерзал.

– Да тише ты, – отмахнулся Галахад, желая поскорее закончить с этим.

Штаны скользнули вниз, обнажая пунцовые, на глазах темнеющие от наливающихся синяков ягодицы. Левую перечеркивал извилистый белый шрам.

Галахад осторожно вернул штаны на место и отложил щетку.

«Я ничем не лучше Гнилого», – подумал он. А вслух сказал:

– Всё. Вставай.

Эльф медленно поднялся, вытер слёзы и пробормотал:

– Кажется, подушку я действительно прогрыз насквозь.

– Если тебе от этого будет легче, Эжени меня убьет.

– За подушку?

– Нет. За всё остальное.

– Вы что, ей расскажете? – испуганно спросил эльф.

– Я? Нет. Ты сам расскажешь.

Эльф задумался. Да, действительно, он должен это сделать. И ещё…

– Я верну ваш амулет, – тихо сказал он.

Галахад уставился на него, не веря своим ушам.

– Что, прости?

– Я… понимаю, что вы меня не простите, но я всё равно… должен это сделать, – пролепетал эльф, запинаясь.

– Так, – безжизненно ровным голосом сказал Галахад. – А потом?

– Потом уйду, – еще тише сказал эльф.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты это не всерьез.

Эльф вскинул на него глаза:

– Но ведь вы сами…

– Что я?

– Вы же хотите, чтобы я ушел. Потому что влез в замок и бросил Клариссу и Руперта… и… потому что ваш амулет…

– Да с чего ты взял? – простонал Галахад.

– С того, как вы там, когда мы домой… – Эльф всхлипнул и отвернулся.

Ох, как же всё неправильно. И как теперь это исправить?

Рассудив, что словами объясняться слишком долго, Галахад притянул эльфа к себе и только потом сказал:

– Да, я был на тебя зол. Но не из-за амулета, дурья ты башка. На амулет мне плевать, честное слово.

– Вы меня не прогоните? – недоверчиво спросил эльф.

– Ну, это уже просто некрасиво с твоей стороны. Я хоть раз давал тебе повод сомневаться в моих словах? – возмутился Галахад.

– Нет…

На эльфа нахлынуло облегчение вперемешку со стыдом. Теперь все его домыслы казались нелепыми, и из-за этого вдруг очень захотелось плакать, но слёз больше не было.

– А Эжени всё равно придется рассказать? – спросил эльф.

– Увы.

– Она рассердится?

– Наверняка. Это ведь ее щетка…

========== Часть двадцать вторая ==========

– Сердится? – спросил Галахад.

– Не-а.

– Ты точно всё ей рассказал?

– Ну, всё, что касается моей безалаберности, безответственности, непроходимой глупости и… как там еще? А, неосмотрительности.

– А она что?

– Сначала хмурилась, потом кусала губы – это когда я ей рассказывал, как Руфус меня застукал. Потом плакала. Но это от радости, что вы меня спасли, – поспешно добавил эльф, видя тревогу на лице Галахада.

– А потом?

– На этом всё, – пожал плечами эльф.

– Ты ей не рассказал, – вздохнул Галахад.

– Ваши секреты – это ваши секреты.

– Неуместное благородство, ребенок.

– Ладно, пусть будет благородство, – легко согласился эльф. – Если вам надо, вы и рассказывайте, а я уже достаточно настрадался.

– Наглец ты, – покачал головой лекарь.

– Наглец, – подтвердил эльф. – Так вы ей расскажете?

– Наверное…

– Надеюсь, вам хоть немного страшно, – заявил эльф, предусмотрительно ныряя в кусты сирени. – Если что, я на берегу. Зализываю раны.

Галахад озадаченно посмотрел ему вслед. Что за внезапная бесшабашность?

Остаток вечера не пролил ни капли света на ситуацию. Эльф вел себя всё так же раскованно, но доброжелательно, без вызова.

А ночью ему снились кошмары.

Эжени проснулась первая и растолкала Галахада, прислушиваясь. Даже сквозь две закрытые двери было отчетливо слышно, как эльф всхлипывает, и Галахад с тихим стоном встал. Он пересек коридор, приоткрыл двери и замер на пороге, не решаясь зайти. Вероятнее всего, ребенок не хочет сейчас его видеть. Но не оставлять же его в таком состоянии…

Шагнув к кровати, Галахад разглядел, что эльф плачет во сне. Что ж, с этим проще. Лекарь присел на край кровати, перевернул эльфа на другой бок, погладил по щеке, вытирая слёзы. Всхлипы вскоре прекратились, и Галахад, подождав еще какое-то время, вышел из спальни, тихо прикрыв за собой дверь.

Той ночью они просыпались еще дважды.

К завтраку эльф вышел вовремя, был весел и ни словом не обмолвился о кошмарах. Галахад с Эжени переглянулись, но расспрашивать не стали.

День прошел хорошо, а ночью эльф снова метался и звал кого-то.

– Надо с этим что-то делать, – сказала Эжени.

– Надо, – согласился Галахад.

За завтраком он спросил:

– Как спалось?

– Нормально, – пожал плечами эльф. – А вам?

«Может быть, он не помнит», – подумал Галахад, а вслух ответил:

– И мне.

«Или не хочет говорить».

Возможно, стоило оставить всё как есть. Если напускная веселость – это отчаянная попытка сохранить лицо, то разумнее было бы подыграть. Со временем всё уляжется.

Но после того как и на третью ночь ситуация повторилась, Галахад не выдержал. Тщетно попытавшись прочитать хоть что-то на безмятежном лице эльфа, он спросил, пристально глядя ему в глаза:

– Кто такая Лира?

========== Часть двадцать третья ==========

Лира была старшей сестрой Зуба, и только поэтому ее приняли в шайку. Собственно, и эльфа подобрали тоже поэтому. Когда разгромили крошечную деревню, спалив все дома, Зуб стоял на стреме. Его задачей было следить, чтобы не появились стражники, и добивать тех, кто выжил. Лира сидела рядом, глядела на искры, взметавшиеся высоко-высоко, и хлопала в ладоши от радости. Убив старика, который только что вытащил ребенка из пламени, Зуб увидел восхищенную ухмылку на тупом лице Лиры. Вместо того чтобы проткнуть маленького эльфа своим кинжалом, он наклонился и высвободил его из кровавых объятий поверженного старика. Отряхнул кое-как от сажи и протянул сестре:

– На, играйся.

Остальные орки, увидев новую игрушку дурочки, чуть животы не надорвали от смеха.

– Она же его задушит, – сказал Красавчик. – Гляди, как тискает. Задушит и не заметит, пока падалью не завоняет.

– Даже и тогда не заметит, – хохотнул Пузо.

– Да ладно, завоняет – выбросим, пока она спит, – отмахнулся Зуб. – Смотрите, как радуется…

Но Лира эльфа не задушила, хоть и обладала огромной силой. Она повсюду таскала его за собой, одевала, умывала, кормила (пусть иногда и понарошку: всякими камешками, жуками и листочками) и заботилась, как любая девочка заботится о своей кукле.

– Смотрите, какой хороший у меня сынок, – говорила она.

Орки только плевались:

– Страшненький, тощий, тьфу!

– Ну и что, – обижалась Лира, – я его все равно люблю. Он весь желтенький и пушистый, совсем как одуванчик. Или цыпленок.

– Точно! – хохотали орки. – Цыпленок и есть.

Но Лире это прозвище обидным не казалось.

В конце концов к эльфу привыкли. Он подрос и всё так же следовал по пятам за Лирой, а она учила его разговаривать с птицами и мелкими лесными зверьками, рисовать заостренной палкой на земле, рассматривать облака и выкладывать узоры из камней и ракушек. По вечерам дурочка доставала лиру и играла на ней, задумчиво глядя на звезды. Эльфу эта музыка казалась самой прекрасной на свете. Мнение орков об игре Лиры было не столь высоким, но никто из них ни разу не пошутил об этом. Может, дело было в грозном взгляде Зуба, а может, в самой Лире. Играя, она даже не выглядела дурочкой.

– Ну что, Цыпленок, красиво? – спрашивала Лира, доиграв.

– Красиво, – шептал эльф.

– Лучше бы ремеслу его обучила, – возмущался Красавчик. – Сама дармоедка и этот такой же.

– Да какой от него толк, – примирительно говорил Зуб. – Дохляк же, даже воробья за лапку не поднимет.

– Это смотря как учить, – не соглашался Красавчик. – Был бы у меня такой ручной звереныш, я бы уже давно озолотился. Что силы нет, это даже хорошо, послушнее будет.

– Ну так и завел бы себе, – пожимал плечами Зуб. – А этот – сестренкин, на него рот не разевай.

– Ну, это мы еще посмотрим. Надоест же он ей когда-нибудь.

А потом Лира попалась. Она воровала без злого умысла, просто монетки были такие красивые… Но закон есть закон. Красавчик, разъяренный не столько ее проступком, сколько своей подозрительной сыпью, которая появилась после посещения одного заведения и очень уж смахивала на болотную хворь, уперся и никак не желал слушать Зуба. Остальные, раззадоренные назревавшим конфликтом, тоже стали с азартом требовать крови. В конце концов, зачем Лире две руки, если можно поразвлечься.

Зуб, не сумев отстоять сестру, напился до беспамятства. Когда он очнулся, Лиры уже не было. Она истекла кровью, хотя орки и пытались ее перевязать. Некоторые из них даже расстроились, потому что смерти Лиры никто не хотел. Но, в конце концов, она ведь сама была виновата.

Тело дурочки скормили собакам, и больше никто не звал эльфа Цыпленком.

– Кто такая Лира?

Этот вопрос застал эльфа врасплох. Чашка выпала из рук, покатилась по столу и свалилась на пол. Пролитое молоко закапало с края стола, к нему с топотом заспешили кошки. Тщательно вытесняемые из памяти образы замелькали перед глазами, и эльф умоляюще прошептал, обращаясь то ли к Галахаду, то ли к собственному сознанию:

–Не надо…

Он выглядел настолько уязвимым, что Галахад попятился. Что за чертовщина, опять он невольно пробил броню.

Особо не раздумывая над своими действиями, лекарь покинул кухню, пересек прихожую и коридор, вошел в кабинет и закрыл дверь.

Чурбан бесчувственный. Неужели нельзя было просто не лезть? Как бестактно, грубо, глупо… И он еще будет удивляться этой постоянной настороженности. Да откуда тут взяться доверию?

Галахада охватило ощущение беспомощности, и он ударил кулаком по стене. Это неожиданно притупило боль, и Галахад ударил еще и еще.

– Ну зачем вы, – расстроенно воскликнул эльф.

Откуда он тут взялся? Галахад застыл, в недоумении глядя, как его окровавленный кулак исчезает в ладонях эльфа.

– Уйди.

Лекарь попытался аккуратно высвободить руку, но тут же замер, чувствуя, как по разбитым костяшкам разливается тепло. И было еще что-то, какой-то зуд, будто сотни маленьких жучков бегают под кожей.