Текст книги "Исцеление души (СИ)"
Автор книги: Змея Катерина Ядовитовна
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)
Глава 6
На следующее утро девушка заперлась в своей комнате, боясь выйти даже на балкон, ведь с него она могла увидеть случайно проходившего под ним Элестэй. Как бы не глупо это выглядело, но именно так и все было.
Виктория отказалась выйти на завтрак и обед, даже когда Лили сообщила ей, что император уехал по важным делам и вряд ли вернется раньше вечера. Виктория ела у себя и отказалась от компании служанки, хотя раньше была благодарна девушке за то, что хоть как-то скрашивает ее пребывание здесь.
Викторию всю трясло, а воображение рисовало неприятные картинки из прошлого, теперешнего и те, какие по ее мнению еще будут. А еще она соскучилась по семье, за теми, кого она больше никогда не увидит и переживала за младшего брата. Ведь он все время заседал за своими книгами и экспериментами, привык, что за ним ухаживают, и не задумывался о жизни, отдаваясь науке. Теперь, когда погибла семья, разрушен их город ему просто некуда пойти. Виктория надеялась, что он не пропадет и его способностям и уму найдется достойное применение, чтоб он не пал духом и поступил в академию, как хотел до нападения этих...
Девушка надеялась, что его мечта не исчезла...
Девушке было плохо, и эту боль нельзя было убрать, вырвать из груди, как проросший сорняк среди цветов. Нет, она засела глубоко и грызла ее изнутри, добираясь до самого сердца. Противная дурнота подкатывала к горлу, и она не могла от нее избавиться. Она была одна и никого не было рядом. Не было ее верной гитары, которую всегда была с ней, во всех ее странствиях. И не было ее любимой скрипки, которой она так дорожила и на которой она играла только, когда девушку переполняли эмоции. Неважно какие – хорошие, плохие, но только ее и только для себя. Вот такое себялюбие, когда никто не видит и не слышит. Даже под рукой не оказалось самодельной дудочки – ничего. А ей так нужно было кому-то выговориться, излить душу. Единственное, кому она это доверяла, были не люди, а музыка...
Она, наверное, много отдала сейчас, чтобы получить свою гитару. И даже не побоялась выйти в сад и сыграть там. Забиться в дальний уголок, чтобы никто не слышал, даже охранники, а особенно он.
– Виктория, простите, могу ли я войти? – В комнату, аккуратно отворив двери, вошла Лили, держа в руках новое бордовое платье и красные туфельки.
– Входи, – осевшим голосом отозвалась менестрель и вновь равнодушно взглянула в окно, сидя на удобном туалетном стульчике.
– Простите, но я должна сопроводить вас... – Запинающимся тоном начала светловолосая девушка, но Виктория ее прервала жестом руки, горько улыбаясь.
– Он уже приехал? – Догадалась она, и кивок служанки только подтвердил ее правоту.
– Господин хочет срочно видеть вас. А это платье и туфли он велел сказать вам, что это подарок от чистого сердца. Смотрите, очень дорогая и красивая ткань...
– Это он тоже велел тебе сказать? – Голос Виктории прозвучал довольно грубо, заставил смутиться бедную девушку, которая вовсю расхваливала фасон и качество, кладя платье на кровать.
– Нет, что вы! Это я от себя добавила... А еще их светлость велела вам его одеть и явится к нему.
– Если ему надо пусть сам и идет. А подарки его мне не надо! Так и скажи. – Отчеканила Виктория, чувствуя себя настоящей ханжой, которой ее наверно уже считала бедная Лили.
– Но оно настолько красиво! – Светловолосая девушка не знала, что еще сказать, не веря в то, что от такого платья можно отказаться. Менестрель окинула взглядом вещь, которой так восхищалась служанка и была вынуждена признать, что платье по настоящему красиво, но не более того.
– Так это подарок? – Переспросила темноволосая девушка.
– Да, – охотно кивнула головой Лили.
– Тогда, забирай его и туфли себе.
– Но... – Глаза служанки поползли наверх. Девушка не знала, что возразить, а на лице заиграл испуг.
– Если это подарок, то я могу делать с ним все что захочу. Оно твое. А своему господину передай, чтобы он больше не старался – на меня такие уловки не действуют! – Выпалила на одном дыхание Виктория, понимая, что в жизни служанка не передаст ее слова Дангану. Однако девушке становилось легче, высказав это хоть кому-то.
– Я...я... – Замялась служанка.
Поняв, что она совсем довела бедную девушку, которая единственная к ней хорошо относилась, Виктория почувствовала еще более гадко и решила сказать все, что думает главному виновнику – императору.
Схватив новое платье и туфли, она вручила их Лили и, выкрикнув 'Веди к нему!', потянула плохо сопротивляющуюся девушку к двери. Переполненная чувствам, Виктория со служанкой влетели в просторный зал, в котором был только Данган. Тот никак не подал своих эмоций, только слегка поднял к верху бровь, поднялся с места, чтобы поприветствовать девушку.
– Леди... – Начал было он свою приторную речь, но менестрель его бесцеремонно перебила:
– Ты решили задобрить меня дорогими платьями?! – Вспылила она.
– Нет, что ты! – Возмутился мужчина. – Я просто хотел извиниться, – здесь он запнулся, переводя взгляд на служанку и грозно спрашивая: – Вам что-то надо?
Девушка смешалась, тут же стала нервно осматриваться по сторонам.
– Нет, господин, я просто... уже ухожу, – Лили кинулась к двери, но Виктория успела ее перехватить за руку.
– Постой! – Остановила ее менестрель. Служанка замерла, не зная, что ей делать: уйти или остаться. Виктория пристально посмотрела на с любопытством следящего за ней Дангана. Девушка была настроена решительно и собиралась сделать то, что задумала. Не все же выслушивать бедной Лили!
– Это платье и туфли подарок? – Спросила она. Брови Элестэя поднялись к верху, его немного удивил и насторожил вопрос девушки.
– Скорее, я хотел, чтобы ты его одела, в честь примирения...
– Так это подарок? – бесцеремонно прервала она его, и тому не оставалось, как только устало кивнуть. Победно улыбнувшись, Виктория посмотрела на Лили и сказала:
– Тебе оно понравилась – тогда забирай! Раз оно мое, то я могу подарить его кому угодно! – И прежде, чем смущенная служанка успела что-то возразить, менестрель вновь обратилась к Дангану: – А вы запомните: мне подарки ваши не нужны! Но раз это платье уже мое, то пусть оно доставит радость тому, кому оно по-настоящему понравилось!
– Если тебе так будет угодно, – вздохнул император и улыбнулся, переводя взгляд на светловолосую девушку: – Забирайте наряд, он ваш. И если это все, можете идти.
– Слушаюсь, господин, – Лили была рада уйти, забрав с собой подарок и напоследок одарив Викторию виноватым взглядом.
– Жаль, что платье ты отдала, но все же это был не главный сюрприз. – Заговорил с ней будничным тоном Элестэй, складывая руки за спину. А вот его слова Викторию насторожили. В принципе, как и все остальные, слетавшие с его уст.
– Платье дорогое и очень редкое для нашей страны. Я его принес, как трофей. Прямо сегодня и думал, что оно будет чудесно смотреться с этим. – Он сделал паузу для того, чтобы подойти к креслу и достать из-за его спинки небольшую изящную гитару. Сердце Виктории замерло – она захотела ее. Захотела испробовать, проверить звучание струн, сыграть, наконец-таки! Она наверно все сейчас отдала бы, чтобы владеть таким инструментом. Даже на расстояние она видела, что он сделан хорошим мастером. Менестрель будто заволокла дымка, она заворожено засмотрелась на это великолепие в руках человека. Забыла обо всем. И как под гипнозом сделала шаг навстречу, немного приподняв руки, будто хотя взять.
– Ведь все же, согласись, как-то дивно, что мой личный менестрель без музыкального инструмента. Не странно ли? – Ироничные слова императора вывели Викторию из блаженного транса. Она словно первый раз увидела этого человека, сразу и не поняла, где находится.
– Тебе нравится? – Спросил он и прежде, чем девушка подумала, кому и что она говорит, ответила:
– Да! – Ответ был искреннем и в нем чувствовалось нетерпение, будто у ребенка, хотящего побыстрее получить свой подарок. Это еще больше позабавило императора. Но после девушка осеклась, заставила себя отвести взгляд от гитары.
– Почему ты сникла? – Как бы невзначай поинтересовался он. – Или я тебе неприятен?
– Да! – На этот раз ответ был еще более искренним. Элестэй засмеялся. Викторию это злило: неужели его ничего не может смутить?
– Не важно, – сказал Данган и приблизился к девушке. – Я хотел преподнести его в качестве подарка и как извинение за тот случай. Простишь? – Он пристально посмотрел на девушку и та согласно кивнула. Данган все равно сделает, так как захочет и будет слышать то, что хочет. Ему вряд ли было дело до непроизвольного кивка Виктории.
– Гитара будет твоя, но за небольшую плату... Ты ведь хочешь ее? – Элестэю не надо было спрашивать, девушка никак не скрывала своего желания и блеска глаз. Она готова была корить себя за это: все ради музыки. Позже пожалеет, может быть своему дальнейшему решению, однако не сейчас. Гитара должна быть ее.
– Поцелуй меня, – сказав это, он спрятал музыкальный инструмент за спину, забирая внимание девушки на себя. Это заставило Викторию оторваться и посмотреть на Дангана.
– Небольшая цена за нее, не так ли? – И наглая ухмылка.
– Именно так ты решил подавить мою волю? – Голос девушки дрогнул, однако взгляда она не отвела.
– Почему же? Просто ты на многое готова ради музыки. Ведь, правда?
Ответом на его вопрос был немой кивок, однако он сказал даже больше, чем слова. Виктория могла сказать 'нет', но вряд ли этот человек поверит ей. За столько лет власти он научился читать людей, как открытую книгу. И Виктория не была для него сложной загадкой.
Менестрель раздирало на две части. Одна сторона говорила ей, как давно она не играла и ей нужна была эта гитара, иначе девушка готова была сойти сума в этом месте. Вторая – что сделав, так как хочет Данган она просто потеряет свое лицо, продастся. Однако это не спать с ним. Не принадлежать ему. Всего один поцелуй, который он и так получал от нее. Силой, но ведь не добровольно. Правда, недавно Виктория согласна была принадлежать ему, смирилась, так почему бы не смириться сейчас? Для него этот поцелуй не значит нечего, он просто издевается. Будет он значить что-то для Виктории? Конечно, от того, как она поступит, будет судить о ней и император. Ради этого он затеял все это. Поиздеваться, отомстить за тот случай, показав, что она в его власти. И показать, что он знает ее слабость и что она, как и многие другие покупаема...
– НЕТ! – Она выкрикнула это слово, и от него невольно вздрогнул император. Он склонил голову набок, внимательно посмотрел на нее. Девушка и сама смутилась от столь резкого истеричного ответа, который навеяли ей ее мысли.
– 'Нет'? – Переспросил ее Элестэй, доставая из-за спины красивую гитару. Он ожидал, что девушка откажется, но все же надеялся ее уговорить. Вздохнув, он отвернулся к окну, несмотря на нее и иногда украдкой бросая взгляд на инструмент.
– Жаль, увы, но придется этой чудной вещи пылиться, так как я вряд ли найду ей другое применение.
– Ты это специально говоришь? – непроизвольно вырвалось у девушки, и она сделала шаг навстречу гитаре. Она не сомневалась, что столь прекрасный инструмент будет пылиться и точится мышами где-то в кладовой. Вряд ли такой человек, как Данган хоть когда-нибудь интересовался музыкой.
– Так ты согласна? – Тут же перестроился император, улыбаясь, смотря на девушку.
– Нет...
– Ладно, – вздохнул он и резко открыл окно. Его лицо переменилось, стало жестким. Это напугало Виктория, она боялась предположить, что задумал Элестэй.
– Тогда я ее выкину! – Констатировал он, и его рука с гитарой запрокинулась за конную раму.
– Не надо! – Отчаянная мольба девушки и ликующий мужчина достает музыкальный инструмент обратно.
В глубине души менестрель понимала, что это все блеф, игра, но ничего не могла с собой поделать. Ведь откажись она все равно бы он выбросил гитару, разбил ее. Для него она ничего не значит, только, как инструмент, которым можно на время манипулировать чувствами девушки. Виктория быстро подошла к нему, дотронулась губами до его губ. Дальше она потеряла контроль над ситуацией, он обнял ее за талию, прижал к себе, отложив гитару на подоконник. Целуя его, девушка ничего не чувствовала, хотя при других бы обстоятельствах ей может быть и понравилось. Когда император дотронулся до ее оголенного плеча, Виктория очнулась и вырвалась из объятий. Элестэй ее и не держал, он смотрел на нее победной улыбкой. Она же смутилась и покраснела, только сейчас осознавая, что произошло.
– Она твоя, – сказав это, он взял лежащую гитару и вручил ее девушке. Виктория выхватила из его рук инструмент, стараясь не смотреть в его глаза. Только она почувствовала в своих руках гриф, покрепче сжала пальцы и поспешила прочь из зала, стараясь не думать о случившемся.
Глава 7
Выбежав в сад, девушка нашла укромный уголок в тени изгороди и густых растений, аркой, всю покрытой плющом, под которой была деревянная лавка. Виктория присела и тут же любовно провела по струнам. Они воспроизвели знакомую ей музыкальную гамму. К ее облегчению, инструмент был в полной исправности и был готов играть.
Немного выждав, будто за ней следили, девушка коснулась струн, и с-под ее пальцев полилась музыка. Для Виктории это было настоящее волшебство. Как же давно она не играла! В эту старую мелодию она вложила все свои чувства, которые успела пережить за эти долгие дни. Целый месяц она не играла и не слышала музыки. Все это время, будто бы и не дышала. Не жила, так, существовала...
– Я не думал, что тебя так легко купить. А строила из себя такую гордую недотрогу! – Неожиданный чуждый голос заставил Викторию резко прекратить игру, сильно ударив по струнам. Те дрогнули так же, как и их новая хозяйка. Девушка медленно перевела свой взгляд, заведомо зная, кто перед ней – маг. На каменном лице альбиноса ярко искрились голубые глаза, полные издевки и презрения.
Вскочив на ноги, менестрель не выпустила с рук гитару, сильнее держа ее за грифель. Слова мага, будто дали ей пощечину, в душе родился гнев.
– Ты ничего не знаешь! Тебя там не было, – прошипела она.
На Тиманэша ее слова никак не произвели впечатление.
– Чтобы знать, мне не обязательно там быть, – коротко ответил маг и растянул губы в улыбке.
Девушка оторопела, она не знала, как реагировать и постыдно отвела взгляд.
– Как? – Только и смогла выдавить она, набираясь решительности и смотря альбиносу прямо в глаза. Возможно, он ей врет...
– Легко! – Голос мага так и сочился превосходством, на губах играла насмешливая улыбка. – Я могу следить за любой комнатой в замке.
Виктория опешила, такого она себе представить не могла. Это что же получается, он может следить за ней, когда ему вздумается? Вот как он узнал, что она выбралась из сада. Этот человек даже может видеть, когда она купается...
– Извращенец! – Последнее слово непроизвольно слетело с ее губ, только сознание нарисовало неприятные картинки. Маг слегка растерялся, но после понял, о чем речь, зло сузил глаза. В ту же секунду он занес руку, будто для пощечины и девушка отпрянула, наклонив в сторону голову. Но целью альбиноса было не ее лицо, а гитара. Он с легкостью выхватил из руки девушки инструмент и тот на прощание издал сдавленный звук.
– Отдай! – Голос Виктории осел, был почти не слышен и испуган. На время, забыв о страхе перед магом, она чуть ли не повисла на его руке, пытаясь забрать свою отраду. Однако магу требовалось только поднять немного руку вверх, чтобы девушку откинуло назад.
Викторию ударил в грудь несильный поток силы, который столкнулся с настойчивым напором девушки. Магия оказалась сильнее, и Виктория споткнулась, падая назад.
Это произошло всего в пары секунд, все это время маг стоял со своим непрестанным каменным лицом, дразня ее, держа руку с гитарой вытянутой. Глаза Виктории следили за инструментом, девушка и не пыталась даже подняться с каменной дорожки.
– Боишься? – В голосе альбиноса читалась не только неизменная издевка, но и удивление. Он не мог понять, почему она так боится за этот кусок дерева, который достался к тому же от ее врага. Эта ситуация озадачила Тиманэша, а это бывало редко. И озадачила его, как нестранно, очередная игрушка Элестэя. Гнев закипел в душе мага, и прежде, чем Виктория успела кивнуть в ответ на его вопрос, он со злостью отбросил гитару в сторону, делая это так, будто она была мерзким мусором.
Глаза Виктории только и смогли округлиться, когда инструмент с силой ударился об широкий ствол дерева, грифель треснул надвое, обрывая струны с мучительным для менестрель стоном.
– Нет, – прошептали губы девушки, задержав остекленевший взгляд на сломанной гитаре, и в тоже мгновение, она поднимается на ноги, бежит к ней, по дороге с силой ударяя мага в грудь. Альбинос даже не предпринял попытки применить магию или уклонится. Девушка с силой толкнула его, заставляя отступить шаг назад, однако ей было все равно – весь взгляд ее был прикован к 'мертвому' инструменту.
Упав перед ней на колени, и только дотронувшись до сломанного грифеля и лопнувших струн, из глаз девушки покатились слезы. Она не могла поверить, что это произошло. Виктория так много пожертвовала ради нее – своей гордостью, чтобы сыграть только одну песню, не доиграв даже до ее конца. Этого не может быть!
Давясь слезами и не издавая при этом ни единого звука, кроме сбивчивого дыхания, девушка безнадежно подняла взгляд к небу, ища там спасение и ответы. Но густая крона скрыла от нее даже яркие появившиеся на небе первые звезды.
– Чудовище! – Девушка только сейчас вспомнила губителя своего счастья, пристально и с ненавистью посмотрела на мага. Казалось, за все это время на его лице невозможно было прочесть насмешки, только безмерное удивление.
– Почему? – Из его уст слетел только этот неконтролируемый вопрос.
– 'Почему'? – Грудь девушки сотрясали нервные рыдания и злость. – Ты еще смеешь спрашивать? Ты... ты...
Она хотела сказать ему многое, но не смогла обуздать свой голос. Дыхание перехватило, и не было больше чем дышать. Тугой комок застрял в горле душа ее, а слезы не переставали бежать. Виктория больше не терпела, оторвав от мага взгляд, она опустила голову и, крепко зажмурив глаза, зарыдала, сжимая с силой кулаки и загребая землю.
– Это глупо! – Маг понял, что минутой назад показал свою слабость, сняв на время свою неприступную маску. Он снова улыбался уголком рта, прожигая ревущую девушку взглядом и не чувствуя никакого сочувствия и раскаянья в содеянном.
– Кусок неживого обрубка дерева – это просто смешно! – Выдал он под конец и захотел уйти, посчитав, что на сегодня ей и так бессонная ночь кошмара обеспеченна, но голос девушки заставил его остановиться. На удивление ее голос не дрожал и был ровным, словно она только что и не рыдала вовсе, только разве что севшим.
– Ты не прав, маг...
Тиманэш обернулся, увидев все также сидящую около гитары девушку, ее взгляд был холоден и выглядел отрешенным. Но речь ее была твердой и, казалось, ничто сейчас не остановит ее, давая Виктории высказаться.
Маг удивился вновь, однако быстро взял себя в руки, вопросительно поднимая бровь, давая сопернице продолжить и принимая словесный вызов. Он даже не собирался повернуться к ней полностью, так и, замерев в полушаге, давая понять, что все равно он победитель сегодня, и не важно, что она скажет!
– Ты сказал, что меня легко купить, но сам служишь у своего врага, выполняя каждый его приказ! – Начала Виктория. Взгляд мага остался неизменен, но ему потребовалось много сил, чтобы не выказать своей ярости.
– Ты говоришь, что я продажна, однако не видишь, насколько продажен сам! Ты, – здесь ее голос предательски дрогнул под тяжестью взгляда мага, но менестрель нашла силы в себе продолжить: – ты высокомерен, пряча за этой маской свой страх!
Маг хмыкнул, ему не привыкать слышать оскорбления своих жертв, с которыми он никогда не был согласен. И вот, сейчас эта девушка не сказала ничего нового – голос отчаянного человека, не более того. Ей еще повезло, что он выслушал это и сейчас просто собирался уйти, ничего не предприняв. Как правило, для других, кто ему такое говорил, Тиманэш становился последним собеседником в их жизни. Маг обернулся и хотел уйти, но девушка продолжила, потеряв всякий страх:
– Кусок дерева? А для меня это может целая жизнь!
Альбинос замер – она уже не сыпала оскорбления в его адрес – это был обессиленный, охрипший голос, человека потерявшего все, что он любил. Последнее, что держало его в этом мире. Тиманэш не повернулся к ней, но был уверен, что девушка сейчас не смотрит на него, понуро опустив голову.
– Ответь мне, маг, что бы ты стал делать, если бы твою магию забрали у тебя?
Кровь прильнула к вискам мага: никто и никогда не спрашивал его об этом. Но он всегда знал ответ на этот вопрос, который прятался в самых глубинах его души. И этот вопрос, будто кинжал, сумел ударить по самому его сердцу, заставая его врасплох. Он все понял. Девушка не могла видеть его лица, и Тиманэш был рад этому. Ведь сейчас на нем читалось замешательство. Этим вопросом, того не зная, она заставила его испытать забытые чувства.
Маг понял, что этот бой проиграл и постыдно поспешил уйти, пока она ничего не смогла понять. Пока она не смогла прочесть его слабость. Только проснувшаяся в его груди жалость заставила на миг остановиться и прошептать 'Прости'.
Виктория услышала это слово, слетевшее с уст мага, и подняла голову, чтобы увидеть ухмылку на его лице и подтвердить свою догадку – она ослышалась. Но мага уже не было...
