Текст книги "Исцеление души (СИ)"
Автор книги: Змея Катерина Ядовитовна
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)
Глава 14
Виктория постучалась в дверь к магу, делая это тихо и осторожно, с надеждой, что он ее не расслышит, и она сможет спокойно вернуться к себе в покои.
– Входи! – Услышала она недовольный голос альбиноса и вошла. Маг стоял прямо около дверей, отчего девушка невольно вздрогнула. Она ожидала его увидеть на своем незаменимом месте за столом...
– Или ты надеялась, что я не услышу твою слабую попытку постучать в дверь?
– Нет! – Возмущенно вспыхнула Виктория, понимая, что маг попал в точку. Однако в ее оправдание он не поверил, слегка дернув уголками рта, будто это должна была быть улыбка, и направился вглубь стеллажей.
Менестрель замерла, не зная, что делать.
– Ты так и будешь стоять или тебе особое приглашение надо? – Раздалось из-за шкафов, и девушка поспешила на голос.
Мага она заметила сидящим на стуле, второй же находился за столом, так что, чтобы обойти его и сесть напротив речи и не шло. Ей бы духу не хватило, да и Тиманэша не особо беспокоил ее комфорт. Разумеется и этикет тоже...
– И на чем ты любишь играть? – Задал он вопрос в лоб, смотря на нее из-под бровей снизу вверх, сложа пальцы рук вместе. Девушку его вопрос застал врасплох, и она не знала, что ей ответить.
Виктория очень любила скрипку – это была ее душа, но при маге на ней играть она не собиралась. Он вряд ли оценит ее старания, а использовать инструмент для глупых экспериментов мага она не хотела...
– Ну?.. – Поторопил он ее, все так же оставаясь спокойным. Правда Виктория не знала насколько долго.
– Гитара, – просто ответила она. Это был самый распространенный инструмент, который всегда был 'под рукой' и которым девушка часто пользовалась.
– Такая как эта? – Спросил он ее, и в его руке возникла та самая гитара, что она велела служанке от нее забрать – подарок Элестэя.
– Откуда она у тебя? – Почувствовав снова себя уверенной, потребовала она ответ. Маг вопросительно приподнял одну бровь.
– По-моему она твоя, по крайне мере так утверждал Данган. – На удивление спокойно отозвался маг, поднимаясь.
– Мне не нужны его подарки! – Упрямо заявила Виктория, складывая на груди руки и демонстративно отводя взор к стенке.
– Ты предлагаешь мне купить тебе другую? – С усмешкой и легким раздражением переспросил альбинос, всучивая ей гитару. – Не пререкайся со мной – я тебе не Элестэй!
Виктория вспыхнула, прижимая к телу инструмент и в тоже время с ненавистью сжимая кулаки.
– А то что?
Маг замер, оборачивая к ней голову. Понимая, что на полпути останавливаться глупо, девушка продолжила:
– Что ты мне сделаешь? Элестэй тебе не позволит!
– Вот как! – Всплеснул в ладоши альбинос, полностью к ней поворачиваясь. – Как интересно: тиран, монстр и главный враг сразу переходит в ряды доблестных защитников и приобретает имя, как только это выгодно нашей маленькой рабыне. В такие моменты я начина думать, что император все же твой любовник, а играешь ты только на публику, набивая себе цену! – Иронично произнес маг, издевательски причмокнув языком.
Виктория опешила, округлив глаза. Такое она уж никак не ожидала услышать. Она хотела что-то ответить, но выходило только судорожно хватать ртом воздух.
– Просто... просто я констатирую факт! – Наконец выдавила она из себя. Маг лишь улыбнулся, садясь в кресло. Менестрель разозлено сдвинула брови, указывая на него пальцем:
– Ты знаешь, что это не так! Ты за всем наблюдаешь и видишь!
– Мне нечего делать, как только за тобой целыми днями следить? – Равнодушно спросил маг, скорее риторически, так как сразу перешел на другую тему: – Но у тебя выдастся отличная тема мне отомстить – ты можешь попытаться развить свой магический талант и попробовать убить меня. Увы, но на словесные поединки меня не тянет, особенно с такой ограниченной особой, как ты. Так что, придется постараться!
– Кто сказал, что я буду стараться? Это пустая трата времени – во мне нет никакой магии! – Вновь набрала смелости на протест девушка.
– Подчеркиваю: придется. Иначе я испепелю тебя и скажу, что так и было. Неудачный урок с колдовством. Учитывая, как ты ко всему относишься, и с каким пренебрежением, то Элестэй, не сомневайся, мне поверит.
Виктория проигнорировала очередной укол в свой адрес, решив, как и маг, перейти к делу:
– И что же мне придется делать?
Тиманэш сделал сосредоточенное лицо, будто думая над ее словами. Подперев подбородок рукой, он махнул свободной рукой. Около девушки возникла табуретка, от чего она чуть на нее не упала, так как предмет мебели ударил ее по тыльной стороне колен.
Зло смерив взглядом мага, она демонстративно села, подозрительно смотря на него.
– И что теперь? – Первой не выдержала паузы она.
– Играй! – Снисходительный жест рукой и непроницаемое лицо альбиноса.
Девушка неуверенно взглянула на красивую гитару, а после снова на мага.
– С таким успехом я могу и у себя сыграть...
– Играй, я сказал! – Резкий жесткий окрик альбиноса заставил Викторию подпрыгнуть на стуле. Стиснув зубы, она провела рукой по струнам. Даже Элестэй не говорил с ней в таком тоне и не заставлял ее играть!..
– Зато избил... – Как бы, между прочим, услышала она замечание мага. Оторвавшись от инструмента, она взглянула на как ни в чем не бывало смотрящего на нее непроницаемым взглядом Тиманэша. Неужели она сказала это вслух? Вряд ли бы она думала о Дангане в присутствие альбиноса...
– И часто ты о нем думаешь? – На этот раз он не скрыл насмешки.
Вспыхнув, девушка возмущенно набрала воздух в рот. Как он смеет! Она просто ошиблась, ведь хотела сказать не 'думаю', а 'говорю'. Гадкий маг! Стоп! А ведь она и не говорила ничего, все это время только думала. Он ее мысли читает? Такого не может быть!
Здесь за своими мыслимыми выводами девушка совсем растерялась, не зная, что и думать. Посмотрев на мужчину, она увидела на его лице холодные презрительные смешинки. Значит правда...
От такого вывода ей стало плохо. Он может узнать все, о чем она подумает! Вот почему Данган такой непобедимый – потому что его маг докладывает ему все мыслимые планы его союзников.
Маг издевательски натянуто улыбнулся, делая легкий взмах рукой.
– Играй, у меня не так уж и много времени. Весь день в твоем присутствии я находиться не собираюсь.
– Я могу тебя избавить от своего присутствия! – Зло бросила Виктория, поднимаясь и собираясь уйти. Но маг быстро перехватил ее за кисть, опуская на место.
– Не зли меня, – прошипел он почти не слышно и от этого его голос казался намного пугающе, нежели он просто накричал бы на нее. Девушка помнила, как он пытался убить. Маг был жестоким человеком.
И Виктория заиграла: она попыталась воссоздать какую-то спокойную мелодию, чтобы расслабится и не думать о плохом, однако выходило плохо и она совершенно ничего не чувствовала.
– Прекрати! – Услышала она сквозь пелену музыки голос. Нехотя остановив игру, она посмотрела на раздраженного Тиманэша.
– Попробуй сыграть то, что хочешь, – велел он ей.
– Но я и так играю...
– Играй то, что чувствуешь! – Зло бросил маг, поднимаясь на ноги. – Не будь такой дурой!
Девушка вновь вспыхнула, разозлившись.
– Объясняй нормально: я, что должна читать то, что ты думаешь?! – Тоже вспылила она.
– Не помешало бы иногда и думать, – раздраженно, но уже более спокойным голосом проговорил альбинос.
Менестрель была зла, однако отвечать на глупые оскорбления мага не собиралась. Обхватив покрепче гитару, она ударила по струнам. Тут же комнату наполнила мелодия 'с надрывом'. Девушка постаралась выплеснуть все то раздражение, что накопилось в ее душе.
Маг почувствовал это. Наконец девушка сделала то, что он от нее хочет. Вместе с эмоциями музыки на волю вырвалась и магия. Однако чувствуя весь тот негатив, исходящий от самой менестрель, магия девушки была слабой. От чего зависит сила ее игры? Эмоции недостаточно сильны для ее силы?
Недолго думая, Тиманэш ударил Виктории не сильную, но ощутимую пощечину. Не ожидавшая такого девушка вздрогнула, приоткрыв глаза и нарушив игру. Положив ладонь на ушибленное место, она зло и как-то обиженно взглянула на альбиноса. Но прежде, чем она успела что-то сказать по этому поводу, маг сам ответил:
– Это ужасно! Твоя игра просто чудовищна. Не удивлюсь, если на балу ты играла так ужасно не по своему желанию, а потому что по-другому не умеешь!
Девушка возмутилась:
– Ты специально это говоришь! – Несмотря на обиду, голос ее был ровным.
– Зачем? – Равнодушно спросил маг, смотря, как округляются глаза Виктории. – Мне делать, что ли нечего? Тем более хитрить для какой-то подстилки императора!
– Это всего лишь провокация! – Скорее себе сказала она, чтобы успокоить, чем магу, девушка. – Да и император забыл уже о своих словах и никакого официального объявления о том, что я его фаворитка не было. Он мне соврал, чтобы позлить! И зачем ему это?..
– Ошибаешься, – усмехнулся маг, вновь садясь на кресло, – он просто перенес дату с вязи с твоим... гм... плохим против него настроем. Хотя, согласен, фаворитка это слишком большая честь для тебя. Статус мимолетней любовницы подходит куда больше.
– И зачем это все? – Просто спросила девушка, понимая, что маг обидел ее куда больше, нежели она думала и осознавала.
– Увы, но к моему огромному огорчению столь редкий дар выпал именно у тебя, хотя я бы согласился поработать с другим материалом, – честно ответил альбинос.
– А где гарантии, что этот человек оказался не хуже меня?
– Нет, – развел руками маг. – Но думаю, что хуже быть не может...
Задохнувшись от возмущения, Виктория поднялась с места.
– Что ж, тогда удачи в поисках! – Огрызнулась она, прямиком собираясь, направится к выходу, попутно скосив взгляд на мага, чтобы тот снова ее не перехватил. Но только девушка посмотрела перед собой, то испуганно вскрикнула, резко остановилась, упершись почти в стену из голубого огня, перегадившую ей путь.
Отскочив назад, менестрель с ненавистью уставилась на мага:
– Ненавижу! – Прошипела она.
– Как громко сказано! – Равнодушно заметил альбинос. – Вернись на место.
– Я тебе не собачка! – Отчеканила девушка. – Не тебе и не Элестэю! Чтоб вас чума съела, нелюди! Знаете только то, чтобы убивать и упиваться этим! На чувства других вам наплевать. Только о власти и думаете!..
– Не 'думаете', а 'думает'. Мне до нее нет никакого дела – это любимая сторона Элестэя...
– Да? Тогда что же ты у него делаешь?..
– Не перебивай меня! – Гаркнул маг и снова спокойно продолжил: – Но ты права, смертью я, как ты там выразилась – 'упиваюсь'? – так вот с этим согласен. – Здесь альбинос поднялся с места, подходя к Виктории. В груди у девушки все похолодело. Почти бесцветные глаза мага загорелись голодным бирюзовым светом, а черты лица будто заострились, делая его схожим с хищником... демоном?
Он прикоснулся к ней рукой, взяв за подбородок, и девушку прожгло небывалым холодом от его мертвенно-белых пальцев. От ужаса Виктория сжалась, смотря прямо в глаза мага и не смея отвести взгляда.
Придушенно вскрикнув, она нашла в себе силы разорвать прикосновение и постыдно кинулась к дверям, охваченная диким страхом. На ее счастье никакой преграды у нее не выросло, так что девушка, сломя голову, выбежала из темных комнат Тиманэша. Уже с другой стороны, она испуганно прислонилась к двери, чувствуя, как в бешеном ритме колотится сердце, и то, что она с силой прижимает гитару к себе.
Удрученно посмотрев на инструмент, она словила себя на мысли, что он все же вернулся к ней – подарок Элестэя. Но вернуть сейчас его туда, где взяла, у Виктории не хватало духа.
Вспомнив вновь о маге и то, что он может сейчас выйти за ней, она поспешила к себе, ощущая, как подкашивают ноги и кружится голова.
***
Закрыв за собой дверь, Виктория облегченно вздохнула, чтобы тут же вскрикнуть. Перед ней стоял император и странно улыбался.
– Вы напугали меня! – Возмущенно заявила девушка, отходя от двери, тем самым давая возможность выйти мужчине. Но тот не торопился этого сделать. Вместо этого он взглянул на гитару и широко улыбнулся:
– Ты все же ее забрала!
– Обстоятельства выудили! – Отчеканила менестрель, не вдаваясь в подробности. – Но можете забрать!
– Нет, зачем же? – Удивился Элестэй, преграждая девушки дорогу к отступлению. – Она твоя.
Он наклонился к ней, прижимая к стене. Шальная улыбка, блеск в глазах. Император выглядел как никогда несобранным – это было на него не похоже. И это напугало Викторию. Мало ли что взбредет в его голову?
– Вы пьяны! – Догадалась Виктория, почувствовав запах алкоголя, как только лицо Элестэя стало от нее в опасной близости.
– Всего лишь немного пригубил! – Усмехнулся император.
– Это не немножко! – Огрызнулась зло девушка и постаралась оттолкнуть Дангана, пробивая себе путь на свободу. Однако, несмотря на очевидный пьяный вид, Элестэй легко вернул девушку назад – придавив рукой к стене.
– Отпустите! – Виктория попыталась убрать его руку со своей груди.
– Не пущу! – Игриво заулыбался император, издеваясь. Его взгляд стал плотоядным, а рука 'поползла' к мягкой округлости.
– Что вы делаете? – Менестрель не ожидала такого, запаниковала.
– Имею право! – Заявил Данган, сжав пальцы. – Ты ведь моя фаворитка...
– Официально еще не было заявлено! – Попыталась образумить его девушка, чтобы хоть как-то оттянуть время.
– Но статуса любовницы никто не отменял! – Сообщил Элестэй, и Виктория к ужасу заметила, как его пьяная улыбка стала безумной.
– Не трогайте меня! – Не своим голосом завыла девушка, забившись в руках императора, который теперь вовсю прижимал ее к себе.
Однако силы были не равными, и уже за несколько секунд девушка была повалена на кровать. Виктория извивалась, пытаясь лягнуть мужчину ногой. Руки ее были согнуты в локоть и прижиты к кровати на уровне лица. Девушка не могла пошевелить ими.
Элестэй был безумен. Получая какое-то животное удовольствие от ее страха, он попытался поцеловать ее, хищно впиваясь в губы. Секунду девушка робела, а после с ненавистью постаралась его укусить.
Он отпрянул ее и без слов залепил пощечину. От этого его улыбка стала только безумнее.
– Не надо!!! – Виктория закричала. Но Элестэй не обратил на ее отчаянный крик вниманье, так как, удерживая ее запястья в одной хватке, он свободной рукой стал расшнуровывать корсет, завязки которого шли спереди.
Девушка замолчала, когда горячая рука проникла под рубашку, дотрагиваясь до груди. Чувствовала, как Элестэй, берясь за складки одежды, пытается стащить их. Рубашка была поднята до шеи, оголив девушку.
Его губы прикоснулись к ее телу, прикасаясь к груди, животу. Это разогрело императора, и он попытался стянуть с девушки рубашку полностью, а с нею и юбки.
– Не надо, – голос девушки был почти неслышен и умоляющим.
– Тебе понравится, – горячо прошептал ей на ухо Элестэй, когда рубашка окончательно была снята. Девушка втянула голову в плечи под его натиском. Попыталась отвести лицо, но его губы нашли ее. Наступил долгий требовательный поцелуй...
– Я, кажется, понял, в чем проблема твоей магии! – Посторонний без эмоциональный голос заставил Элестэя оторваться от занятия.
– Тебе нужна скрипка... – Здесь маг замер, удивленно вскинув бровь, заприметив картину.
Воспользовавшись замешательством императора, девушка выбралась из-под его тела, судорожно став прикрывать наготу рубашкой, отодвигаясь к спинке кровати, подальше от Элестэя.
Император в это время сел, поджимая под себя ноги, в его взгляде появилось что-то новое, будто он только что пришел в себя.
– Мне зайти позже? – Все так же без тени эмоции спросил альбинос, держа в опущенной руке скрипку, которая принадлежала баронессе Сивильской.
Неосознанно Виктория отрицательно покачала головой. Пусть маг останется! Нельзя быть таким бесчувственным и делать вид, что ничего не происходит!..
– Нет-нет! Уйду я. – Удрученно отозвался Элестэй, приводя завязки на рубашке в порядок. Поднявшись с кровати, он поспешил к выходу; его немного шатало.
– Иди проспись – не хватало, чтобы твои советники увидели тебя в таком виде! – Раздражительно бросил ему Тиманэш, когда они с ним поравнялись. Да так, чтобы не услышала девушка.
Когда за ними двумя закрылась дверь, Виктория, наконец, смогла дать волю чувствам и зарыдать, приглушая истерику подушкой.
Глава 15
Императорский двор снова был занят пред торжественными хлопотами. Элестэй решил, что не каждый день выбираешь себе фаворитку (а учитывая, что для него это было впервые), и потому, к вопросу подошел ответственно. Пускай это всего лишь вранье и, по сути, Виктория не является его любовницей, но он уже сказал, все это знают и все уже обсуждают. Он не мог позволить, чтобы об этом дне на следующее утро все забыли.
На этот праздник он собирался потратить, куда большие суммы. Он тщательно выбирал каждую деталь, каждого артиста, повара, слугу, цветы. Поменять декор зала, подстричь кусты 'по моде', подготовить развлекательную программу.
Викторию же все старания Элестэя не волновали. Ее охватила настоящая паника. Так не могло более продолжаться! Нужно выбраться отсюда! Нужно покончить со всем этим!
Бежать? О, это нереально! Ее схватят, как не охрана Элестэя, так его жестокий вездесущий маг!
Обессиленная девушка упала на шикарное кресло, около которого на столике стояла высокая фруктовница.
Она никогда не сбежит отсюда...
Виктория понимала, что ей не удастся убить императора. Его еще никто не смог победить. А думать об идее, что она сможет создать эффект неожиданности, когда будет спать с ним, было глупо. Менестрель была уверенна, что многие враги Дангана не однократно посылали к нему красивых женщин-убийц, чтобы те соблазнили императора, а после убили. Только всех их явно постигала одна участь: разоблачение, пытки и казнь...
Тогда что? Ждать, пока Элестэй сделает ее своей 'главной любовницей'? Ходить с этим клеймом? Каждый день бояться ночи? Да даже дня!..
Он уже неоднократно показал, каков он. Глупо рассчитывать на его порядочность. Все это была его маска; только часть игры. И ему скоро надоест играть с ней. Тем более что он будет вправе...
Взгляд девушки упал на разноцветные яблоки. Желтые, красные, зеленые, розовые – все они были красивыми, но не одно не удосужилось внимания Виктории. Ее взгляд привлек маленький ножик для фруктов.
Убить себя?
Это ведь так просто! Только взять и надавить лезвием на шею, в то место, где шла жилка.
Как в бреду, Виктория взяла ножик, зажимая его в обеих руках. Вот оно – ее спасение. Это будет совсем просто!
Оставив столовый предмет в правой руке, она стала поднимать его к шее.
Дверь резко открылась и девушка испуганно опустила 'оружие'. Это вызвало в ней раздражение из-за того, что ее прервали, но в тоже время приход мага ее отрезвил.
Кресло стояло боком от двери, и Виктория прекрасно видела вошедшего, не удосужившись повернуть к нему голову.
– Почему ты не явилась ко мне? Мне что ли каждый день подниматься к тебе и забирать? – Тиманэш был зол и раздражителен, но Виктория не обратила на это никакого внимания.
– Во-первых, нужно стучаться. А во-вторых, если надо, то и поднимешься! – Огрызнулась она, чувствуя безразличие к своей участи. Однако в ту же секунду она ощутила дикую боль, пронзившую ее тело, будто сотни маленьких ножиков сделали на ее теле порезы.
Закричав, девушка свалилась с кресла на колени, сгибаясь пополам. Она даже не почувствовала, как реально порезалась все еще держащим в руке ножом. На глазах выступили слезы, кричать уже сил не было, и голос перешел на придушенный сип.
Боль резко отступила, и пришло облегчение вместе с диким стуком сердца. Судорожно втянув ноздрями воздух, девушка сначала положила на стол нож, а потом поднялась и сама. Теперь порез руки саднил; капли крови испачкали пол и юбку.
Девушка сжала руку в кулак, стараясь остановить кровотечение, но это не помогло.
– Да ты я погляжу еще большая дура, нежели я думал, – к ней беззвучно подкрался маг, заставляя ее в какой раз в его присутствие вздрогнуть. Девушка зло взглянула на него, прижимая к и так окровавленному платью руку.
– Дай ее сюда, – потребовал маг и прежде, чем она успела что-то возразить или сделать, сам сжал ее раненую руку в своей. Тут же пошел золотистый цвет, и холодная рука альбиноса на мгновения стала горячей. Кровь перестала бежать, и Тиманэш отдернул свою руку, брезгливо вытерев кровь девушки об ее рукав.
Виктория зло сдвинула брови, пораженная его действиями, а потом взглянула на ладонь: на ней уже не было пореза, осталась только набежавшая ранее кровь, которая стала образовываться в корочку.
Маг применил тоже заклятие, что и тогда в день побега. Почему же он не сделал тоже самое, когда лечил ее от побоев Дангана?
– Потому что я не целитель, – раздражительно ответил маг. – Серьезные увечья я могу залечить только благодаря знаниям алхимии и то не всегда. Так что, когда будешь в следующий раз брать острые предметы, советую с ними быть поосторожнее иначе, в противном случае, та боль, что ты испытала сейчас покажется для тебя совсем незаметной по сравнению с той, что я могу причинить! – Прошептал Тиманэш почти не слышно и так же тихо направился к двери, не удосужившись повернуться.
Виктория нервно сглотнула, чувствуя, как ее щеки краснеют. Конечно, он догадался о том, что она собиралась сделать! Этот маг! Как же он ее достал! Она даже не знала, что общество лучше: лицемерного монстра-деспота или его тень, жестокого демона?
В памяти снова возникли картинки вчерашней сцены. Пьяный император и его поведение. Вчера алкоголь показал его суть: бесчувственного эгоиста, думающего только о своих желаниях. Зачем ему она? Она никто! Она всего лишь дочь убитого главы города, который стерли с земли армия Дангана. У нее нет больше имени. Она никто. Девушка из несуществующего города...
Вздохнув, Виктория поспешно сняла с себя испачканное платье, вымыла окровавленную руку и надела другой неброский наряд.
Она знала, что маг будет ждать ее у себя, и что он знал, что она уже не посмеет не прийти. Захватив гитару, она пошла по мрачным коридорам, ведущим к кабинету мага.
Решив на этот раз не стучать, она вошла. Маг сидел на кресле, заметив Викторию, он молча указал ей куда ей сесть. Удивленная девушка отметила, что на этот раз ей предоставили вместо жестокого ненадежного стула такое же кресло. На нем покоилась скрипка баронессы...
– Так как вчера ты была явно занята более интересными делами я перенес наш важный разговор на сегодня... – Начал маг, заметив, что взгляд девушки скользнул по инструменту.
– Ты знаешь, что император вчера сразу ушел, и ничего не было! – Возмущенно перебила она его.
– Я имел в виду самобичевание, – холодно заметил маг, от чего Виктории стало неловко. Он специально ее компрометирует!
– Так вот, я понял, что тебе лучше играть на скрипке, ведь именно когда ты на ней играла, я почувствовал сильный всплеск магии, который создала твоя игра и эмоции.
– Я не буду на ней играть, – сконфуженно проговорила девушка, сжимаясь и пытаясь придумать оправдание. – Это инструмент баронессы Сивильской, который надо вернуть!
– Узнав, что это для тебя она была не против, – гадко улыбнулся маг, складывая пальцы рук вместе. – Приступим?
– Я не буду играть на скрипке. Тем более я принесла гитару...
– Ты боишься, что Данган заставит тебя сыграть ему на... гм... самом сокровенном? – Перебил ее Тиманэш, смотря на потупившую взор девушку из-под белых ресниц. – Не отвечаешь... я прав?
– Нет! – Наконец решилась выдавить из себя ответ менестрель и с вызовом взглянуть на альбиноса.
– А если я обещаю не говорить тебе о твоем таланте скрипачки? – Проигнорировав ее ответ, продолжил маг. Девушка нахмурилась. Дело было не только в Элестэе, а и в ней самой. Она не хотела играть на столь дорогом ей инструменте, только из-за прихоти кого либо. У нее не было сейчас желания.
– Это слишком личное – тебе не понять! – Отчеканила она, услышав, насколько высокомерно прозвучала эта фраза.
Маг задумчиво искривил губы, отворачиваясь от нее и уходя куда-то в себя. Девушка с любопытством взглянула на него, ей казалось, что он разозлится на ее ответ и потребует немедленной игры.
– Хорошо, – наконец, произнес он, резко посмотрев на Викторию. Его взгляд ничего не выражал, и девушке было сложно понять, к чему он ведет.
– Сыграешь пока на гитаре. – Объяснил он. Брови Виктории поползли наверх, она не ожидала такого великодушия.
– Не придумывай себе ничего. Я всего лишь подумал, что твои неконтролируемые эмоции вместе со скрипкой могут натворить ненужных дел. Слабый источник, как гитара пока подойдет. На ней мы потренируемся контролировать твои частые всплески эмоций. – Разъяснил маг, презрительно хмыкнув.
Решив не обострять внимания над явным пренебрежением к ней в его словах, Виктория аккуратно убрала скрипку и села на кресло, взяв поудобнее гитару.
– Что дальше? – Спросила она, вызвав на это раз легкое удивление на лице мага. Скептично искривившись, не ожидая от Виктории такого легкого послушания, он дал ей команду начинать играть, что девушка сразу и сделала.
Менестрель не хотела играть на скрипке и маг ее 'пожалел'. То, что он к ней относится, так это такой характер – его уже могилой только исправишь. К другим он относится еще хуже, так что не стоило об этом думать и обижаться на это. Просто стоило настроиться на игру, использовать это время для себя, забыв, что рядом маг и просто насладится. Ведь она так давно не играла!..
Маг ощутил колдовство, исходящее от девушки. Оно окутывало ее ровным голубым светом, почти незаметным даже для магического зрения, которое Тиманэш часто использовал, чтобы распознать силу колдовства. На удивление, от магии менестрель исходило приятное чуть уловимое тепло; сейчас девушка была спокойна, без каких либо признаков негативных эмоций.
– Попробуй сыграть что-то печальное! – Перебил ее игру маг и прежде, чем она вышла из своего состояния, магическая аура ее стала приобретать холодно-синий оттенок.
Как догадался Тиманэш, девушку его действия сделали раздражительной. Сейчас это было видно и по ее суровому недовольному лицу, и агрессивно сжатой в одной руке гитаре, будто она собиралась ударить ею...
– Тебя злит, когда твою игру перебивают? – Уточнил альбинос, облокотив голову на кулак.
– Мне неприятно, когда мне приходится выходить из состояния... эйфории, которое охватывает меня всякий раз, когда я играю, – объяснила Виктория, немного осадив пыл.
– Ну до состояния судя по твоей ауре тебе было далеко, – задумчиво протянул маг, внимательно, будто сквозь нее, смотря на девушку.
– Что такое аура? – Решилась спросить она.
Посмотрев на нее, как на идиотку, Тиманэш все же снизошел до ответа:
– Аура есть у каждого человека. Ты что же не знаешь это?
– Знаю, – Виктория покраснела. – Только причем она к моей игре?
– У магов в зависимости от силы ауры разного цвета и способны менять их. В твоем же случае все твое колдовство связано с эмоциями.
– То есть любой маг может прочесть меня? – Возмутилась девушка.
– Да, – кивнул альбинос.
– Но это так каждый маг может знать, что другой против него замышляет!
– У таких недоучек – да – настоящий маг может скрыть даже то, что он владеет магией и притворится обычным человеком. – Коротко объяснил альбинос.
– Ты, я так понимаю, тот профессионал, который прячет свою истинную ауру? – Хмыкнула Виктория, не сдержав сарказма.
– Не забывайся, – холодно оборвал ее альбинос. – Я надеюсь, что ты достигнешь хотя бы навыков не кричать о своей силе налево и направо. Так что, будешь играть грустную мелодию?
Виктория старалась, делала, что ей велят, чтобы, в конце концов, услышать, что она бездарь. Это было очень обидно, но она не собиралась показывать этого чувства, пускай даже маг и мог его и так узнать. Она честно перестала злить его, пытаясь хоть как-то понять, что от нее требуют. Тиманэш был сложным человеком, безусловно, жестоким, и Виктория не сомневалась, что он бы ее давно убил, но ее 'спас' ее проявившийся дар. Так же она не сомневалась, что прикажи Данган убить ее, маг бы может с легким сожалением, что лишился такого 'редкого материала', но все-таки императора послушал...
Но как бы то ни было, Виктория стала чаще пропадать на уроках мага, понимая, что это общество лучше, нежели общество Элестэя. От альбиноса она хотя бы знала, что ожидать.
Иногда 'белый демон' был жестоким. Он применял к ней свою магию, которая доставляла ей мучительную боль, и заставлял противиться этому. Как можно было противостоять такому сильному чувству, как боль?
Разозленный маг в таких случаях кричал на нее и выгонял с кабинета, аргументируя тем, что она неисправимая бездарность.
***
Наступил день празднества. Виктория ждала его, как казни и всячески избегала встречи с императором. Он же, то ли чувствовал вину, то ли стыд за свой поступок, но не появлялся перед ней. То ли просто слов не находил...
Правда, в голове у Виктории такие варианты даже не проскальзывали, так как она свято верила в то, что император Элестэй фирэ Данган из чувств может испытывать только злобу, а любовь он пытал только к одному человеку – к себе. Вторая же любовь его была власть, с которой у императора был тесный союз...
Зачем же он издевался над девушкой для менестрель было загадкой. Она все старалась ее разгадать, но понимала, что в этом она Элестэю сильно проигрывает. Никогда не знаешь, как поведет себя Данган в той или иной ситуации. Император любил себя, все делал только для себя, так что и Викторию он оставил себе, только не понятно зачем. Поиграться? Он, наверное, с каждой войны себе такие трофеи привозит.
Решив спросить об этом у Тиманэша (насколько долго продержались девушки-трофеи, которые были до нее при императорском дворе), Виктория вскрикнула от неожиданной боли, оборвав все свои мысли.
Она стояла перед высоким зеркалом, как огородное пугало, так же неудобно вытянув руки и терпеливо ждала, пока портной подправит платье. Девушка сначала смущалась, что наряд для нее собирался шить мужчина, учитывая, что перед ним она должна была стоять в одном неприличном белье, однако быстро свыклась с мыслью, к удивлению обнаружив, что с месье фон Бло она чувствовала себя не так как остальными представителями сильной половины человечества. Да и на сильного он не сильно походил.
Месье фон Бло перещеголял в своей броской любви к одежде даже императора. Раньше Виктория полагала, что так шикарно и напыщенно может одеваться только 'Его Величество'. Но она ошиблась. Портной был экстравагантен: одевался он ярко, в основном в пастельные тона, любил сочетания серого и розового. На его одежде было очень много рюш и стразов, а его 'изюминкой' было то, что он любил носить боа из меха под свое легкое пальто.
Внешность месье фон Бло тоже была броской: отбеленное слегка полноватое лицо, подведенные черным контуры глаз, накрашенные губы светлой помадой и ненатуральная черная родинка над губой. Короткие пальцы были усеяны перстнями, и на удивление были ловки, особенно когда дело доходило до использования булавок. Ногти мужчина тоже держал в идеальном порядке, скрашивая их бесцветным лаком. У него также были две помощницы: напыщенные дамы, в столь же ярких нарядах и с разрисованными лицами. Их надменность и презрение во взгляде раздражало менестрель, зато как главный портной оказался замечательным милым человеком, несмотря на отталкивающую внешность.
