Текст книги "99-й (СИ)"

Автор книги: Zezuo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– «Это… Э-это опасно! У нас нету доступа к химическим веществам и лаборатории! А застать моих сестер в одном месте…»

«Застать их вместе не составит труда, а создание „взрывчатки“ требует лишь тех компонентов, которые можно достать в комплексе без особых проблем и привилегий! Или же ты предлагаешь душить их по одиночке, у всех на виду? Может даже потрошить их в уборной?» – мой гневный тон быстро поставил Тридцать третью на место. Хоть она была и старше меня, я отличался от нее характером. Мне не нужно быть старше ее, чтобы показать свою серьезность и дерзость. Тридцать третья обладала мягким, скромным характером. Именно по этой причине она не вела себя… как старшая сестра. Она поддавалась людям, и я не был исключением. – «Ты попросила у меня помощи, и я согласился тебе помочь! Если уж ты считаешь мою идею хреновой, или же у тебя есть идея лучше – иди и делай!» Я перестарался. Все мои действия и слова лишь сильнее давили на нее. Мне становилось плохо от одного лишь вида… От ее слез и дрожащих губ. Так или иначе, я был прав. Она должна была принять мое предложение, или же полностью отказаться от этой затеи. Сестра аккуратно встала на носочки рядом с ней и обняла ее, прижимаясь щекой к груди, что-то нашептывая. Я поступил иначе, взяв ее за руку, поглядывая на свою ехидно улыбающуюся сестру. Она старалась успокоить ее и привести Тридцать третью в норму, и ее усилий хватило, чтобы выполнить эту задачу. Сдерживая слезы, стеснение и дрожь, Тридцать третья, вытерев слезы и вздохнув, тихо, практически шепотом, задала вопрос:

– «Что мне нужно сделать, братец?»

План был прост. Каждая мелочь была обдумана заранее. Тридцать третья должна была достать препарат №513, так как она могла войти в Медицинское отделение без особых на то причин. Она была близка с Тридцатой, потому проблем с этим у нее возникнуть не должно. Также она должна была узнать о возможных планах своих сестер и узнать, когда они пойдут в сауну и сколько человек там будет. Девяносто восьмая должна была промыть упаковку из-под десерта и достать сафиритовую панель. По ее словам, я должен был сделать это еще давно, когда она приказала мне разглядывать сафиритовые панели в уборной. Именно по этой причине она достала себе отвертку.

«Эти панели закрывают от нас зеркальную стену, за которой за нами могу наблюдать „Белые“. Если присмотреться, то в глубине пластины можно заметить свое отражение, или даже лица.» – она поделилась со мной этим секретом прошлой ночью, и многие тайны, которые были скрыты от меня, стали более ясны. И это было не все, чем она могла похвастаться. – «Вот только не все пластины скрывают подобные стены. Иногда свое отражение можно и не увидеть через них, а это значит… что там нету зеркальной стены.» В ее словах был смысл. Я всегда любил разглядывать эти пластины, наблюдая за слабым изменением цвета, переливающимися оттенками и слабым отражением в глубине этих пластин. В уборной, некоторые пластины не показывали моего отражения, а следить за нами в подобном месте… невозможно. Стена была не слишком обширной, и обозревать за нами сквозь них будет очень неудобно и сложно, не говоря уже про вентиляцию на пути. Там эти панели и плиты выполняли… скорее декоративную цель, чем маскирующую. Сестра знала, что некоторые панели можно с легкостью снять, если за ними находится вентиляционный люк. А так как панели были не больше ладони, она могла без проблем достать и принести мне парочку сафиритовых панелей. Для меня же была оставлена более сложная задача – достать антикоррозийный порошок. Путь в ремесленную для меня был открыт и доступен, и я могу взять горсть порошка, не привлекая лишнего внимания… но… Как я унесу его в нужном количестве? Мне придется появиться в ремесленной три или даже четыре раза. Это может заставить братьев усомниться в моих намерениях помочь. И даже если я решился рискнуть…

Вход в ремесленную был закрыт. Информационная панель, неподалеку от двери, указывала на причину закрытия ремесленной. Сейчас там происходит ремонт и проверка всех аппаратов и машин. Внутри меня горела злость. Я должен был как-то пробраться в ремесленную, но это либо привлечет лишнее внимание, либо попросту… оставлю огромную зацепку после себя, если мне все же удастся сделать бомбу. Я не должен был оставлять улик и показываться на глазах своих братьев и сестер. Может они и не замечают большинства деталей, но они не глупы. Либо я нахожу способ пройти в ремесленную, либо ищу другие методы добычи порошка. И даже если я был готов попросить своих братьев помочь, что было… довольно рискованно…

Я повернулся назад и застыл на месте, разглядывая белоснежную фигуру в середине коридора. Фигура приподняла руку, словно приветствуя меня. «Белый»… хотел поговорить со мной? Я даже не знал, как реагировать на это. Только я сделал шаг вперед, «Белый» моментально пригнулся, исчезнув из виду. Словно мираж, фигура растворилась в цвете сафиритовых панелей. У меня не было никаких идей на счет того, что эта фигура хочет от меня и почему она исчезает. И происходит это, как я заметил, в коридорах, когда я один. Только одна вещь заставила меня задуматься сильнее над этим. На полу… Там, где стоял «Белый», лежала тонкая, прозрачная, квадратная упаковка маленьких размеров. Я едва заметил ее при свете сафиритовых пластин, если бы не ее содержимое. В упаковке был спрессованный порошок, наименованный Od6, голубого цвета. Od6 – Компонент, входящий в состав антикоррозийного порошка. Именно он мне нужен! И количества порошка в упаковке должно быть более чем достаточно. На другой стороне упаковки была наклейка – черно-белый рисунок, на котором был изображен знак «Опасность!». На этом знаке я разглядел число «99», написанное от руки. Вопросов становилось все больше, но мне сейчас было не до них. Я быстро спрятал упаковку под своей рубашкой, прислушиваясь к звукам шагов. Мои братья и сестры могли появиться в этом коридоре в любую минуту. Нужно было уходить.

Очередная встреча должна была произойти после обеда, но мы рисковали тем, что добыли. Нужно было спрятать препарат, пластины и порошок, но это было не самой простой задачей. Моя сестра решила спрятать это все в своей капсуле, и она поступила очень хитро. Так вышло, что в ее капсуле была порвана… подушка, скажем так. Она не говорила про это Девяностому, который должен докладывать о малейших поломках в капсуле, и не упоминала об этом, держа в секрете. До начала обеда, она успела спрятать все в своей капсуле, под подушкой. Теперь нам оставалось лишь узнать у Тридцать третьей о возможных планах ее сестер и когда они будут собираться в сауну. При нашей встрече до обеда… планы изменились.

«Я напомнила им про сауну… И они решили взять меня с собой. Сегодня. Сразу после обеда. Я-я не думаю… что смогу отказаться от их предложения. Прости.» – ее голос звучал так, словно она сильно волновалась. Можно было услышать легкую дрожь в ее голосе, смешанную в нежном шепоте. И ее новость была… неожиданной. Я не был готов! Не так скоро! Мне все еще нужно было додуматься до более безопасного способа детонации, или же придумать какой-нибудь механизм. И повышать голос, отговаривать ее… Я не мог ничего сделать. Нас слышали наши братья и сестры, проходящие мимо, и подыграть под подобные выражения было очень сложно. Мне пришлось подыгрывать под ситуацию, ожидая подходящей «бреши» в сцене. Когда мы остались одни в коридоре, я и сестра обняли ее, словно прощаясь. Именно тогда мы перешли на шепот.

«Тогда нам осталось только придумать… как подорвать их всех. Кто-то должен войти и выйти, не подавая виду. Я могу это сделать, если братик… хочет.» – моя сестра решила взяться за дело, прошептав это Тридцать третьей. Мне этот план не нравился, но она не собиралась этого делать. Это был трюк. Девяносто восьмая подмигнула мне, подтверждая это. Она хотела заставить Тридцать третью забрать ответственность и вину на себя. И у нее это получилось. В миг, Тридцать третья буквально изменилась на моих глазах. Ее свет в глазах и тепло… угасали.

«Я это сделаю.» – с этими словами, едва сдерживая дрожь в тоне, она отпустила нас, делая медленные шаги назад. Она даже не подавала эмоций, смирившись со своим выбором. – «Я захотела этого – я это и сделаю.» Она буквально повзрослела. Прямо на глазах… Стала женщиной бесстрашной и хладнокровной. Серьезной даже! Меня пугал ее вид. Я с детства помнил ее доброй и теплой, но сейчас она изменилась. Все ее эмоции исчезли. Она была готова отдать себя в жертву ради подобной идеи. Я хотел остановить ее, но я не смог произнести и звука. Словно я потерял дар речи. Ее тон был громче моего.

«Обсудим это в сауне. Буду ждать вас у входа.» – осведомив нас о своих следующих шагах, она скорым ходом направилась в столовую, даже не обращая на нас внимания. Только когда она заходила за угол… Я увидел ее грустный взгляд, полный сожаления. Не знаю, есть ли у меня шанс отговорить ее…

Обед прошел незаметно для меня. Я уже предвещал надвигающуюся трагедию, и я ничего не мог с собой поделать. Все было решено заранее. Мне оставалось только закончить с обедом, встретиться с Девяносто восьмой, забрать у нее все необходимое, смешать все вместе и… встретиться с Тридцать третьей. Я увидел Девяносто восьмую по дороге к капсулам, сложившей руки на груди. Она моментально заметила меня, кивнув головой в сторону уборной, и я зашел внутрь, вслед за ней. К счастью, внутри никого не было. Мы были одни.

«Я надеюсь… ты знаешь, что делаешь, братик.» – произнесла она, доставая из-под своей рубашки все необходимое, разместив их на полу, около раковины. Она взглянула на меня с тревогой, медленно отходя назад, к дверям. – «Прошу тебя. Будь осторожен.» Кивнув ей в ответ, я встал на колени, взяв в руки пустую упаковку. Она была абсолютно чистой, из нее не выходил запах десерта, и она была аккуратно сложена. Мне нужно было раскрыть упаковку, и я просто дунул в горлышко упаковки, расширив ее. С этого я и начал создание своей самодельной взрывчатки. Я снял с себя рубашку и завернул в нее панели, разбив их об угол раковины. Так я защищал свои руки от осколков и заглушал звонкий звук, разбивая сафиритовые пластины на мелкие, но довольно острые кусочки. Кусочки нужного размера смогли пройти через горлышко. Остальные осколки пришлось смыть. Далее все было очень просто. Я раскрошил Od6, оторвал уголок от пакетика и высыпал все в упаковку. Теперь мне оставалось только вылить немного препарата №513 в упаковку и смыть крохотную, размером с мизинец, капсулу, которая содержала препарат, вместе с осколками от сафиритовой пластины. Пока сестра наблюдала за тем, как все в унитазе смывается сильными потоками воды, я залил немного воды в упаковку и закрыл горлышко крышкой, крепко завинтив ее, после чего встряхнул упаковку. Теоретически, все было готово. Осталось только положить паковку к сильному источнику тепла и… она взорвется. Если взрыв никого не убьет, то осколки точно сделают свое дело. Я показал упаковку сестре, которая боялась даже приближаться ко мне, прикрывая лицо руками, пока я держал ее в руках. Теперь… нам нужно было идти к сауне.

Сауна представляла из себя довольно небольшую комнату, разделенную на две части. Первая часть являлась раздевалкой, в которой братья и сестры могут раздеться и завернуться в белоснежные, мягкие полотенца. Вторая же часть комнаты являлась… самой сауной. Комната, пол и стены которой были покрыты мягкой, искусственной древесиной светлого оттенка. Все тепло накапливалось в этой древесине, пока нагревательный элемент, соединенный со стеной, передавал им все свое тепло. На самой его верхушке лежали черные камни. Я не знаю их предназначения, так как я ходил в сауну довольно редко, но я знаю, что братья иногда обрызгивали эти камни водой, чтобы «поддать жару». Не знаю на счет жара, но пар они точно поддавали. Эти камни точно вызовут реакцию в упаковке.

Нам с сестрой повезло. Очень сильно повезло. Мы не увидели никого по дороге к сауне. Либо большинство братьев и сестер сейчас сидят в театре, либо нам… довелось выйти в самый нужный момент. Сестра заглянула в сауну первой, открыв двери. В раздевалке сидела только Тридцать третья, которая даже не успела раздеться. Как только двери за нами закрылись, она не постеснялась снять с себя рубашку. По привычке, я отвернулся, но моя сестра продолжала смотреть на нее, растягивая улыбку. Я стоял к ней спиной до тех пор, пока сестра не повернула меня к ней.

«Ну что, братец?» – спросила меня Тридцать третья спокойным тоном, слегка придерживая край полотенца. По ее лицу можно было прочитать, что она стеснялась показываться мне в таком виде. Я лишь опустил голову, протянув ей упаковку.

«Ты… можешь просто забежать внутрь и кинуть туда…» – она даже не слушала меня. Я хотел спасти ее от того, что может произойти внутри, но ей уже было без разницы. Она встала на колено, обняв меня, словно в последний раз. Но даже если я вдавался в надежды… что она может выжить… Я не мог сдержать эмоций перед ней, но сдерживал громкий тон. – «Давай обсудим это! Мы можем…»

«Я уже все решила. Глупо что-либо придумывать в такой ситуации.» – ее тон не изменился, как и ее намерения. Она оглядела упаковку в своих руках, не вставая с колен – «Мне… ведь нужно только зайти и положить упаковку на камни… верно?» У меня было множество вопросов и надежд. Я хотел уговорить ее. Спасти ее. Что Тридцать третья сделала, чтобы заслужить такую учесть? Убить своих сестер и пожертвовать собой при этом. Даже Девяносто восьмая, которая никак не симпатизировала ей, задалась этим вопросом.

«Ты очень сильно изменилась, сестра. Ты ведь… не специально, верно? Ты ведь…» – Вопросы моей сестры могли лишь замедлить процесс, но не остановить его. И даже если у Тридцать третей были ответы, она не изменит своего решения. Пока она делилась с нами своими причинами, я сдерживал слезы.

«Я… не могу смириться с тем, что меня считают мягкотелой. Я – ваша старшая сестра, но внутри… я совершенно иная, и я не могу это… изменить. Мною с легкостью манипулируют, как и моими сестрами. В этом мире… если я откажусь – меня заставят. К тому-же…» – Тридцать третья начинала лить слезы, а ее тон начинал становиться мягче и тише. Голос дрожал, как и руки, но она все равно продолжала разговаривать со мной и моей сестрой, не отрывая от нас глаз, улыбаясь – «Я делаю это для вас. Как сестра – я люблю вас. Я не хочу… чтобы… Мой братик был подопытным… кроликом… Чтобы моя сестренка носила в себе что-то живое… для незнакомых… чужих л-людей. Если этого… б-будет достаточно для того, чтобы… помочь моей семье – я готова. И н-не смейте отговаривать меня!» На ее последних словах, я проглотил все, что я хотел произнести. Может она и не звучала убедительно, а в ее словах не было красок, но я понимал ее. Понимал целиком и полностью. Я тоже… пытаюсь сделать все для своей сестры. Своей семьи.

«Мы… будем скучать по тебе, Сестричка.» – после этих спокойных, нежных слов, Тридцать третья поцеловала ее в щеку, а Девяносто восьмая начала дергать меня за рукав. Время пришло, но я не собирался уходить. Я должен был убедиться в том, что я не сделаю жизнь своей сестры еще хуже своими ошибками. Вытерев глаза рукавом, я наблюдал за тем, как моя старшая сестра, взглянув на меня в последний раз, дожидалась открытия дверей в сауну. Как только двери закрылись за ее спиной, я мог слышать глухие голоса и смех ее сестер:

«Ну и долго же ты!»

«Это что? Десерт?»

«Зачем ты принесла десерт в сауну?»

«Что ты…?»

«Я НЕ КУКЛА, ЧТОБЫ МНОЮ ИГРАЛИСЬ!» – громкий, истеричный крик Тридцать третьей заставил меня оцепенеть. А затем…

Семь секунд. Ровно через семь секунд после закрытия дверей прозвучал громкий, оглушающий хлопок. По полу прошлась легкая дрожь, в ушах звенело, двери в сауну были закрыты изнутри. Сестра прикрывала уши, закрыв глаз, упав на колени. Все произошло в мгновение. Пока я стискивал зубы, сдерживая громкий звон в ушах, я обернулся, наблюдая за тем, как открываются двери позади меня. Я уже подумал, что кто-то проходил мимо и услышал взрыв… Но я ошибся. Дверь открыл человек в белом халате. Он смотрел на меня, не перешагивая через порог. Я даже не успел взглянуть на его лицо, как он начал бежать прочь. Я побежал за ним.

«Стой!» – Крикнул я, ринувшись за ним, но «Белый» мгновенно исчез за углом. Он… словно не существовал. Словно это была… иллюзия. Звон в ушах не прекращался, и я начал замечать знакомые лица, появляющиеся в коридоре. Взрыв был достаточно громким, и некоторые братья и сестры прибежали на шум. Передо мной оказалась Тридцатая. Она что-то кричала мне, но я не мог услышать ее, стискивая зубы. Все, что я мог сделать – дрожащей рукой указать на двери в сауну, к которым уже прибежали братья. Они пытались открыть двери в саму сауну, которые были закрыты изнутри, но ничего не выходило. Все, что оставалось сделать – взломать замки. У них не составило труда сделать это, но они не ожидали увидеть… то, что произошло. Мою сестру увели в медицинское отделение, но я…

Я успел увидеть все. Вся комната была окрашена в багровый цвет, на стенах можно было заметить тусклый, едва заметный отблеск сафиритовых осколков. Тела сестер, и даже братьев, которые сидели в сауне в этот момент, были покрыты царапинами и ожогами. Некоторые осколки не просто впивались в их тело, но прошли насквозь. Они были везде. В глазах, горле, груди, ногах, руках, плечах, животе… На полотенцах можно было увидеть отчетливые, темно-красные следы, как большие, так и не очень. Но не это меня испугало. Не это заставило меня застыть на месте… На пороге безумия. Тридцать третья… Ее разорвало на куски. На стенах и полу можно было разглядеть обуглившиеся куски кожи, внутренности и кости Тридцать третьей. Конечности были раскиданы по всем углам и сторонам. Я… встретился глазами с ее… лицом. Расцарапанное, обугленное, изодранное до такого состояния, что можно было увидеть ее череп. Из одного глаза торчал осколок, а нижней челюсти не было вовсе. Одной этой картины хватило, чтобы полностью свести меня с ума. Грань безумия была пересечена. Я начал истерично кричать, стараясь пробраться через моих братьев внутрь, но Тридцатая… Она сделала ход первой, воспользовавшись инъектором. Мое сердце билось сильнее с каждой секундой, а голос слегка охрип, пока я старался выбраться из крепких рук моих братьев, сражаясь с ними, выбивая и расцарапывая себе путь вперед. Препарат подействовал на меня только спустя несколько секунд, за которые я успел натворить… немало бед.

Все картины произошедшего плавали в моей голове, показываясь вновь и вновь. Я не мог держать себя в руках. Я хотел вырвать эти воспоминания из своей головы. Хотел вернуться назад и… Я не хотел их видеть! Я не хочу их помнить! Я не хочу смотреть на то, как умирают близкие мне люди!

Когда это все прекратится?!

========== Часть 9. Родственные узы. ==========

Все мое существование – Сон… Нет… Кошмар! Все мои старания. Все мои знания и достижения. Все время, которое я потратил… Утонуло в безграничной пустоте. Небытие. Бездне. Или же… Я не существую вовсе. Я не мог удостовериться в своих догадках. Не сейчас. Не потом. Никогда. Меня лишь окружали тени, образовывая плотную стену. Я ничего не мог понять, увидеть, почувствовать. Я словно спал, но этот сон был явью. Пока я вглядывался в безграничную пустоту, меня охватывали ощущения. Звуки. Запахи. Вкусы. Где-то внутри моего сознания… Все казалось иначе. Я был живой. Я не спал. Но я ничего не видел, слышал, чувствовал. Точнее, я слышал голоса, звуки, чувствовал тепло и дрожь, время от времени, но я абсолютно ничего не понимал. Словно мое тело было отключено, а мой мозг работал в «Спящем режиме». Подобное я спокойно могу назвать сном, но я все еще не был уверен в этом. И только тогда, когда слова начинали обретать смысл, я начал бояться того, что со мной происходило.

«…Лечение… Мертв… Выбор…» – Я еда мог разобрать слова в моей голове. Едва мог вспомнить знакомый до боли голос. Я словно застрял в реальности, в которой я не существую. И самое ужасное – я ничего не мог вспомнить! Я забыл… абсолютно все! Паника начинала сдавливать меня изнутри. Я начал задаваться вопросами, на которые я не мог найти ответа. Даже единой, крохотной зацепки. Кто я? Где я? Что происходит? Пока я задавался этими вопросами, разрывая себя изнутри нарастающим напряжением и страхом, очередное слово… Очередной голос, откликающийся эхом на все мои действия и старания. Бессмысленные звуки, в которых я видел смысл, но не мог его понять. И только после упорных старания и концентрации, я смог разобрать единственное слово:

– «Сестра.»

Я начал ненавидеть этот голос. Я начал презирать того, кто говорил этим голосом. Даже если он не существует… Я хочу избавиться от него. Заставить замолчать. И пока я заражался гневом, я повторял его слово вновь и вновь. Я вспомнил важную часть… меня. Очередные вопросы начали выходить из меня. Я пытался выплеснуть все свои вопросы наружу. Кричать так громко, как только это возможно. Вопросы повторялись вновь и вновь, не меняясь: Где моя сестра? Куда она пропала? Что с ней случилось?

Я жмурился от яркого сияния, закрывая свое лицо руками, сильнее прижимая веки друг к другу. Я был беспомощен. Слаб. Пытаясь выкрикивать свой зов о помощи, свои вопросы, я забывал все и вся. Мне был не подвластен мой язык. Даже если я старался изо всех сил позвать на помощь… Все, что выходило из меня – громкие, режущие душу, крики. Незатихающие и необъяснимые. Я боялся всего в этот миг. Света, тепла, странных звуков и своего собственного крика. Через какой-то момент я приоткрыл глаза, и мои крики начали утихать. Я был поражен. Удивлен. Шокирован… или даже больше! Весь мир был… огромным! Больше меня! Я лежал на мягкой, приятной на ощупь, ткани. Настолько мягкой, что я едва мог подняться и удержать равновесие, падая на свои живот. Я ничего не понимал, но и страх меня не наводнял. Меня наводнял интерес. Оглядывая этот новый, удивительный мир, я встретил нечто… похожее на меня. Маленькое существо, рассматривающее меня с интересом. Я пытался коснуться его, а оно – меня. Я делал движение, а оно повторяло его. Мои неуклюжие пальцы и руки трогали, били и водили по прозрачному, но очень крепкому материалу, разделяющему нас. Оно повторяло все до мелочей, пока я не устал. Я лег на живот, разглядывая своего нового соратника, или даже друга, пока оно сидело и смотрело на меня, улыбаясь. С улыбкой поспел и смех. Яркий, радостный, выраженный во множественных тонах. Это казалось мне знакомым, а может даже и… родным. Я тоже был рад видеть… ее. Свою сестру.

Чем больше я узнавал о себе и мире вокруг меня – тем быстрее я менялся. Мои глаза и разум помнили, как я лежал на мягкой перине, разглядывая знакомое лицо своей сестры. В миг, мир вокруг меня стал меньше. Я буквально летал на облаках. Белоснежных облаках. Как в книжках! Мои глаза застали знакомые очертания лица. Моя сестра тоже витала над всем и вся, но она не была рада. Я чувствовал ее волнение и удивление. Спустя мгновение, оглядев получше окружение свое окружение, меня поглотил страх и множественные оттенки шока. То, что я называл облаками – руки чужого мне человека, чье лицо я едва мог разглядеть. Словно несобранный пазл, лицо человека, несущего меня на руках, было размыто и невнятно. Именно тогда я начал лить слезы, стараясь выбраться. Моя сестра делала тоже самое. Мы чувствовали страх. Хотели спастись от… чего-то. Спустя мгновение, я почувствовал сильную боль. Словно меня ужалили. Эта боль медленно утихала, после чего я почувствовал ее снова, но… Прошлая боль чувствовалась где-то внутри меня. Проходила по всему телу. А эта… чувствовалась на моей руке. Я взглянул на свою тыльную сторону ладони, увидев нечто новое. Черная картинка появилась на моей руке. Все начинало вставать на свои места, пока я разглядывал эту картинку. «99» – мое число. Мое имя.

Миг, и я снова оказался где-то… в неизвестности. Мир вокруг меня вновь оказался меньше. Я крепко стоял на своих ногах, наблюдая за отражением в зеркале. Хотя… Нет… Это не было зеркалом. Это была моя сестра, стоящая прямо передо мной. Она улыбалась, протягивая мне руку, сжав ее в кулак. Мы играли. Моя рука двигалась в ритм с ее рукой.

«Камень! Ножницы! Бумага!» – сказала она, и я расслабил свою ладонь, выпрямив пальцы. Мы выбрали бумагу. Эта ситуация была знакомой, но я не понимал, почему… Словно это не происходило со мной, но я… видел это. Словно я смотрел фильм, который казался мне знакомым. Который я забыл. Сестра обижено взглянула на меня, громко хмыкнув, громко топнув ногой. Почему-то… я тоже был недоволен… чем-то. – «Так не пойдет! У нас всегда все одинаково!»

«Во что еще мы можем поиграть тогда?» – мой яркий, очень звонкий и громкий голос, буквально прорезал покрывало тишины и покоя. Я наполнялся энергией. Я был готов на все. Это касалось и моей сестры, которая быстро толкнула меня, заставив сесть на мягкий, упругий пол.

«Ты вода!» – засмеявшись, она побежала прочь от меня, стараясь удержать равновесие, пока ее маленькие ножки углублялись в мягкую перину, коим был пол, на котором я сидел. Я заполнился радостью, побежав вслед за ней, прыгая и смеясь. Воспоминания об играх с ней начали заполнять меня. Мы были одинаковы. Сколько бы раз мы не пытались доказать свою силу и превосходство – мы были едины. Равны. Только я коснулся своей сестры, я почувствовал усталость и рухнул на пол, прикрывая глаза.

Все изменилось, стоило мне только моргнуть. Сестра лежала рядом со мной, с улыбкой разглядывая меня. В ее невинном взгляде что-то виднелось, но я не мог понять… что именно? Тусклый свет не позволял мне разглядеть деталей. Пришлось полагаться на свои уши, а не на глаза.

«А если мы потеряем друг дружку, братик? Что ты будешь делать тогда?» – вопрос был странным, но я не стал заморачиваться с ним, повернувшись на спину, разглядывая серый потолок над своей головой.

«А я найду тебя. Без проблем! Мы же играли в прятки множество раз, и я всегда мог найти тебя.» – мой оптимистичный ответ не убедил ее. Сестра села на мой живот, похлопывая по моей груди ладонями. Она была чем-то рассержена, и я чувствовал это.

«Глупый! А если я спрячусь очень хорошо? Так хорошо, что даже ты не сможешь меня найти?» – ее вопросы были для меня довольно легкими. Я не приставлял к ним особой логики, пользуясь своим стандартным пониманием вещей. Я был уверен, что сестра не может спрятаться от меня. Это просто невозможно.

«Я все равно тебя найду.» – мой голос звучал слегка сжатым, так как сестра сидела на моем животе, и это затрудняло мою способность дышать. Стараясь держаться, с улыбкой на лице, я продолжал выплескивать свой оптимизм на мою сестру. – «А если не найду, то найду того, кто поможет тебя найти.» От моего оптимизма у нее загорелись глаза. Она была так счастлива, что полностью забылась, обняв меня со всей возможной силой. Дышать стало еще сложнее, но я не сопротивлялся.

«Мой братик самый лучший!» – в ее радостном голосе и улыбке я почувствовал целую волну тепла и эмоций. Я начал улыбаться вместе с ней, раскаляясь в ее чувствах и тепле. Я быстро вспомнил времена, когда мы были вместе. Наша дружба была крепка. Неразрушима.

Свет стал еще тусклее, а улыбка моей сестры буквально сверкала в темноте. Она сидела рядом, раздвинув колени в стороны, держа меня за руки. Мир вокруг меня оказался еще меньше, но моя сестра ничуть не изменилась. Глаза горели, улыбка растягивалась, короткие каштановые волосы едва скрывали ее уши. Про меня можно было сказать тоже самое, но я не улыбался, по какой-то причине.

«Помнишь нашу песенку-обещание? Помнишь?» – она дергала меня за руки, сжимая их крепче. В миг, углы моих губ растянулись. Я улыбался.

«Помню конечно! Мы ведь вместе ее сочинили.» – моя уверенность перегоняла все мои мысли. Даже если я сказал это без задней мысли, я ничего не знал про песенку-обещание. До тех пор, пока сестра не начала напевать знакомую мелодию.

– «Не боится братик мой.

Будет он всегда со мной.»

Ее приятный голос, нежно щекочущий мои уши своим шелковым тоном, заставил мое сознание покинуть меня. Мой мозг буквально предал меня, сделав все без моего ведома. Без моего согласия. Из моих губ начали выскакивать знакомые слова, которые я произносил тихо, с улыбкой.

– «Мою сестренку я не брошу

Потому-что я – хороший.»

С улыбкой на лице, сестра схватила мой мизинец своим, не отпуская его. Словно по привычке, я начал танцевать с ней, прыгая, прискакивая, бегая по кругу и не отпуская ее. Наши голоса смешались воедино. Я знал, что она скажет и когда она это скажет, повторяя все за ней. Секунда в секунду. Словно я говорю ее устами, а она – моими.

– «Друг друга будем мы беречь.

Любить, лелеять и стеречь.

Обещанье не ломай.

Мизинчик мой не отпускай.»

Свет потух. Меня вновь накрыла тьма. Буквально моментом позднее, я танцевал со своей сестрой и пел песенку. Сейчас же… Я один. Совершенно один. Я оглядывался по сторонам, широко раскрыв глаза. Она пропала! Я не чувствовал ее, не видел, не слышал. Внутри… я чувствовал себя… пустым. Словно я потерял важную часть себя, позволяющую мне… жить. И только я начал задаваться вопросами… Вспоминать все, что произошло со мной… Во тьме начали показываться лица. Они казались мне знакомыми, но это было не так. Я был окружен незнакомыми людьми. Они улыбались, шептались, смотрели на меня. Верить в это я не мог. Не хотел! Это был сон! Кошмар! Я не могу просто так потерять свою сестру! Пока все эти люди шептались между собой, на моих глазах накапливались слезы. Я стоял неподвижно, дрожал и лил слезы… А затем… Мое тело ослабло, поставив меня на колени. Лица приближались, а их улыбки начали потухать. Я лишь сильнее заполнялся страхом и ужасом. Я начал реветь, взывая на помощь. Мой рев переходил в крики, яростные и громкие. Звонкие… Способные разорвать тишину и темноту на куски.

«Се-ест-тренк… а… Я хоч-чу… Хочу к-к-к своей сестренке! Пустите меня! Пустите меня к сестренке!» – Я начал кричать громче и громче, даже не замечая боли в горле. Даже когда мои слова проваливались обратно в мою глотку, когда я начал заикаться и захлебываться, я не прекращал звать свою сестру. Я чувствовал тепло в своем теле. Я чувствовал ее. Знал, что она где-то рядом. Слышит меня. Видит меня. Бежит ко мне на помощь. И я был прав. Лица разошлись по сторонам, и моя любимая сестра прыгнула ко мне, крепко обняв меня. Она тоже была напугана. Наполнена ужасом. Переживала тот-же кошмар, что и я. И только я почувствовал ее тепло и биение ее сердца… Все встало на свои места. Лица стали четче, свет начал гореть ярче. Все они… Я знаю их! Я помню их! Я помню этот момент, словно ясный день! Мои братья и сестры, которые пришли за нами. Все произошло не так… Все они пытались успокоить меня. Стать моей новой семьей, даже если я и был рядом с сестренкой после этой встречи. Они разорвали нас. Нас обучали в разных классах, разместили в разных капсулах… Вся эта «семья» затмила те яркие дни, проведенные с моей сестрой. И даже если мы были рядом в какое-то время и в каком-то месте – все было иначе. Чувствовалось иначе. Я воспринимал ее… как всех. Как часть семьи, в которой я жил. Сестру, которая была рядом со мной. Которая дружила со мной. Играла со мной. Переживала все моменты и секунды со мной. Которая… поклялась не бросать меня.