Текст книги "99-й (СИ)"

Автор книги: Zezuo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

«Прикройте нас щитами. Готовьтесь развернуть материю позади братьев с щитами, если в нас начнут стрелять.» – Я произнес свой приказ довольно тихим тоном, но братья смогли меня услышать и понять, продвигаясь вперед. Лязг щитов был более чем воодушевляющим. Когда все встали на свои места и пришли в состояние боеготовности, я заранее взял пистолет в руки, переведя дыхание. – «Медленно двигаемся вперед.»

Я ожидал от солдат всего возможного и невозможного. Любой грязный трюк, засаду, и даже внезапной атаки. Пока мы сокращали расстояние между ними, приближаясь к своему противнику медленными шагами, никто не открывал огня. Мы лишь выжидали момента для атаки. Ждали начала боя. «Белые» же… готовились к чему-то.

«Я позволяю вам решить все это мирным путем! Положите оружие на пол и заведите руки за спину!» – DS8 вышел вперед, заведя свои руки за спину, бесстрашно оглядывая наши ряды. Он звучал уверенно. Строго. И у него был план. Он приказал солдатам опустить оружие легким движением руки, вновь устремив свой взгляд на нас. Его тон с этого момента стал более спокойным и нежным. Он был… расслаблен. – «Мы можем избежать кровопролития и вернуться к нормальной жизни. Вы можете вернуться к нормальной жизни. Вас не будут ожидать эксперименты. Вас не будут держать взаперти. Я даю вам обещание, и я не собираюсь его нарушать. Все вы станете одними из нас и будете жить с новыми привилегиями и именами! Вы ведь этого желаете, разве нет?»

Это уловка. Ложь. Цель подобной уловки была мне ясна и понятна, но я не поддавался ей. И все же, он подобрал нужный момент для этого. Когда все были напряжены и вымотаны. Психически. Физически. Одна из сестер даже задалась вопросом, произнеся вслух: «А если он не врет?»

«Что ты говоришь?! Этот человек – бездушная тварь! Ему солгать – как плюнуть!» – один из братьев пытался изменить ход ее мыслей, но ничего не менялось. Даже Вторая, удивленно оглядываясь, замечала перепады мотивации. Зачем воевать за что-то, что нам могут дать за просто так? И у нашей сестры были причины довериться DS8. Веские причины.

«Разве это не очевидно?! Самый простой метод достижение нашей цели – самый правильный! Мы можем просто сдаться и достигнуть того, за что мы так сильно боролись! Мы, считай, уже победили! Осталось только взять приз!» – она была настроена серьезно. Бросив свое оружие в сторону, она старалась уговорить всех остальных присоединиться к ней и сдаться. И даже когда слова не достигли остальных, она не сдалась. У нее была еще одна причина на подобный поступок – «Я лучше сдамся за предложение о безопасности, чем стану повиноваться указаниям братоубийцы, свихнувшегося с катушек! Каковы шансы, что мы не помрем здесь и сейчас, по его вине? Он же еще ребенок! Он сам го…»

Все эти разговоры и замешательство прекратились одним нажатием на спусковой крючок. Девяносто восьмая, даже не дав мне времени среагировать, застрелила сестру из своего пистолета. Я не понимал зачем, почему, или даже… с какой целью? Она хладнокровно, бездумно забрала жизнь сестры. Не прошло и пяти секунд, а она совершила невозможное в моих глазах. Моя сестренка начала делиться со мной своими мыслями и уверять меня в пользе ее поступка, одновременно обращаясь к семье на повышенных тонах.

«Считать моего братика психопатом и убийцей – оскорбление! Еще большее оскорбление – сдаваться „Белым“, доверяя их пустым обещаньям! Если кто-то доверяет им, то он, в моих глазах, становится „Белым“. Все мы… стали убийцами! Смиритесь с этим!» – Сестренка не сдерживалась. Она отдавала все, чтобы ее голос был услышан всеми, даже «Белыми». Громкая и звонкая, буквально пронзающая своими словами. После подобного… я не стал молчать.

«Я не буду считать своей семьей тех людей, что доверяют „Белым“. Особенно если они доверяют человеку, что мучил и причинял боль всем нам. Я могу повторить действия своей сестры и это будет правильным решением в моих глазах. Я поклялся защищать свою семью от „Белых“! Я это сделаю!» – Я поддерживал слова моей сестры своей воодушевляющей речью, наблюдая за взглядами моей семьи. Некоторые смотрели на тело мертвой сестры, а некоторые шокировано рассматривали меня и Девяносто восьмую, стараясь понять суть моих слов. Сейчас я смотрел на тугую нить доверия, готовую порваться. Либо я даю ей порваться, либо укрепляю ее страхом и гневом. Стараясь подобрать слова, я вслушивался в мысли моей сестренки, которая встала рядом со мной, взяв меня за руку. Она знала, что я скажу. Она читала меня, как книгу. Она была готова говорить моими губами, а я – ее. Мы высказались вместе, смешав наши голоса воедино.

– «Либо мы сражаемся одной семьей, либо умираем одной семьей! Третьего не дано!»

Наша речь не просто раскалила огонь войны, который был готов потухнуть, но и вернула в семью единый смысл и единую цель. Мы не просто поклялись защищать друг друга… Мы поклялись освободиться от наших цепей! Стать полноценно независимыми! Избавить нашу, не говоря уже про остальные, семью от предписанной нам участи. Эффект нашего с сестрой поступка быстро наставил семью на предстоящую задачу. Никто не стал обращать внимания на мертвую сестру, вернувшись в боевую готовность, не отрывая своих глаз от «стены» из солдат. Я мог заметить ужас в глазах DS8. Старик был встревожен. Он задумывался об укрытии, хотел бежать за спины своих солдат… Что он и делал. Медленно делая шаги назад, он отступал, пока солдаты расступались, освобождая ему путь. Краем глаза, я заметил легкий блеск. Он держал что-то за своей спиной, и не отводил от меня глаз. Он… подготавливался. В моей голове пролетела мысль сестры, но эта мысль сопровождалась действием. Нельзя рисковать! Нельзя терять времени! Я направил пистолет в сторону старика и выстрелил. Это сделала и моя сестренка, не отставая от меня ни на секунду. Щиты поднялись, молочная материя образовалась перед моими глазами, шумы выстрелов и яркий свет заполнили зал. Это… Это все же случилось. Мы бросили вызов нашей судьбе!

У нас не было особых достоинств и превосходств. Солдаты действовали более слажено, имели опыт в стрельбе и обращении с оружием, не рвали рядов и оставались на своих местах даже тогда, когда рядом с ними кто-то умирал. Нашим единственным преимуществом оказались наши самодельные щиты. Может от энергетического оружия они и не спасут, но от баллистического они защищали довольно неплохо. Я старался поддерживать боевой дух семьи, указывая на слабые места и направляя их огонь в одно место, стараясь пробить материю и вывести «щитоносцев» из строя. К сожалению, их было гораздо больше, чем мы думали. Новые солдаты заменяли своих павших соратников, занимая их места. Им словно не было конца! Минуты казались часами, братья и сестры исчезали из виду. Кто-то умирал моментально, кто-то получал ранение и падал, заливаясь криками. Некоторые братья, даже когда в них выстрелили не один раз, вставали и продолжали битву, стискивая зубы. И все же, ничего не мешало им умереть от потери крови, потерять сознание или получить еще одно, на этот раз фатальное, попадание. Семья держалась вместе и не собиралась сдаваться. Никто не падал духом и не пытался бежать. С каждым новым кличем, криком… Мы крепли! Наш боевой дух рос без остановки, и это стало нашим преимуществом, а так же указало меня на слабость «Белых». Даже если они имели опыт в обращении с оружием они были слабы духом. Они боятся крови, смертей, битв. И чем больше мы убьем – тем быстрее они падут духом. Боевой клич моей семьи, точные попадания по слабым точкам и десяток убитых солдат сделали свое дело. «Белые» были готовы порвать свои ряды. Их меткость начала ухудшаться, некоторые не могли удержать оружие или амуницию в дрожащих руках. Половина всех солдат даже не слушалась приказов DS8, продолжая «свободную» стрельбу. Мы могли продолжать удерживать позиции, но Нулевой вздрогнул, повернув лицо в мою сторону. Он не просто смотрел на меня, он пытался что-то мне сказать, замешкавшись. Ему пришлось забрать шлем у одного из сестер и кинуть его мне. Вторая восприняла это как акт предательства, но Нулевой не свернул материи и не сдвинулся с места, потому я попросил ее не отвлекаться на него и продолжать стрельбу по «Белым». Моя сестра передала мне шлем с напуганным лицом, слегка пригнувшись. Что-то шипело внутри шлема. Что-то… транслировалось. Голос, незнакомый мне:

– «…было развернуто! Повторяю, Устройство Огневой Поддержки было развернуто! Ожидаю приказ об использовании устройства и отступлении от DS8!»

Я понял следующий план старика, и я не мог предотвратить или обойти его. Вся семья вошла в боевой раж и не будет останавливаться перед возможностью пристрелить «Белых». Они начнут отступать, и это будет очевидной слабостью. Но эта слабость – хитрый маневр. Даже моя сестра поняла, что может произойти. Она прочитала все по моему лицу. Я не смогу остановить наступление. Не смогу отозвать всех назад или найти выход из этой ловушки. Нас запрут, если я не найду решение. Если я не смогу… убить старика.

«Пакеты!» – вскрикнул я, указав пальцем вперед. Я не сразу вспомнил про самодельную взрывчатку, сделанную моими братьями и сестрами. Моего приказа не поняли, пока я не повторил свои слова, дополнив их деталями – «Бросайте пакеты и стреляйте по ним!»

Приказ был ясен. Сестры достали оставшиеся пакеты и моментально бросили их в толпу солдат, пока позади них открывались ворота наружу. Пара взрывов размешала и разорвала ряды солдат, но не сильно навредила им. Материя начала исчезать, пока солдаты, оглушенные взрывом, старались встать на ноги и вернуться в строй. Указывать свою цель я не стал. Моя сестренка прочитала мои мысли и поняла мои намерения, выискивая DS8 среди толпы. Он оказался у дверей и уже был готов покинуть комплекс… Если бы не счастливая случайность. Очередной взрыв самодельной взрывчатки повредил материю и разорвал ряды солдат. Старик был беззащитен. Каждый выстрел по нему был гарантированным попаданием. Подобного шанса упускать я не могу! Никто не должен! Сестренка повторяла каждое мое движение. Она, буквально, целилась в те же места, в которые я смотрел. В секунды, спина старика начала окрашиваться в алые краски, пока он пытался пройти дальше. Я перестал стрелять тогда, когда его тело старика окончательно оказалось на полу. Пока моя семья перестреливалась с солдатами, я… не мог оторвать глаз от тела старика. Я рассматривал… изливающийся кровью… медленно хладеющий, бездушный и бездвижный труп. Мой поступок повлиял не только на меня, но и на солдат «Белых». Они не слышали приказов, оборачиваясь, замечая тело своего командира, распластавшегося в кровавой луже. Этого было достаточно, чтобы деморализовать их окончательно. Ряды рвались в клочья, солдаты начали паниковать. Пора закончить работу. Именно в этот момент я указал пальцем на солдат, набрав воздуха в легкие. Мой приказ прогремел громом и отзывался эхом в полупустом зале:

– «Порвем их! В бой!»

Я сделал пару шагов вперед, стараясь пройти через щиты, но братья опередили меня. Ряды ближнего боя поднялись с колен и ринулись вперед, размахивая щитами, дубинами, кольями и копьями. Все остальные медленно двигались вперед, стараясь прикрывать своих храбрых братьев плотным огнем, отстреливая беззащитных солдат. Солдаты были слишком напуганы, чтобы сражаться. Они не знали, как поступать в подобной ситуации. Все, что они могли сделать – бежать. Сквозь открытые двери комплекса, иногда бросая оружие, они бежали прочь, взывая к своим соратникам. Крики о помощи, мольбы о пощаде… Никто не слушал их. Ни «Белые», ни моя семья. Пока ряды ближнего боя шли вперед под прикрытием своих братьев и сестер, продолжая разбивать ряды солдат, Вторая оторвала меня от всех остальных, крепко обняв меня. Она была безумно рада нашему успеху.

«Получилось! Мы свободны! Я не могу в это поверить!» – в ее словах я… я не понимал смысла. Свобода? О какой свободе она говорит? Мы лишь выбрались из комплекса! Нам еще стоит многое сделать с другими семьями, пока нас гоняют самые настоящие армии, разбросанные по всему Инкубатору! И чему она так рада?! Мы потеряли десятки братьев и сестер! Я хотел поговорить с ней на эту тему, но она моментально отстранилась от меня, убегая к остальным. – «Мы сумели! Сумели!». Вторая, в моей голове, определенно сошла с ума или была в неведении. Я тоже не знал о том, что ждет меня впереди, но это нельзя назвать «свободой». Мы лишь выбрались из клетки в ящике. Я тоже был готов присоединиться к ним, но меня привлекло то, как выглядела «свобода». Это было… Я представлял себе Инкубатор по-разному, но то, что я видел… Длинный, белоснежный коридор, в котором не было ни окон, ни дверей. Я мог заметить небольшие таблички. Отметки, обозначающие номер комплекса. И этот коридор мог быть не просто «коридором», но дорогой к перекресткам и очередным комплексам. Как и говорил Нулевой! Комплекс комплексов внутри очередных комплексов! И тут не десятки семей. Нет… Их тут тысячи!

«Братик. Нам лучше пойти в другую сторону.» – сестренка тянула меня за руку в другую сторону коридора. Подальше от всех остальных. Я удивился ее предложению, после чего вырвался из ее хватки, направляясь к остальным. Это ее обеспокоило. – «К-куда ты? А как же…»

«Нам лучше идти с остальными! Вместе мы – сила!» – В моих словах был смысл. Я был спокоен среди своих братьев и сестер. Если я буду ходить с ними, то мои шансы выжить будут на высоте! Тем не менее, уговорить сестру пойти со мной у меня не получилось. Я даже не звал ее за собой. Пока я отходил к своей семье, оглядывая белоснежные красоты длинного коридора, я увидел на ее лице слезу. Не знаю почему, но она начала плакать, после чего убежала в противоположную сторону. У меня появился выбор: Бежать за сестрой, или же остаться среди остальных. Раздумывать над этим не было времени! Я прикажу всем идти в противоположную сторону, после чего найду свою сестренку.

«Обратно! В обратную сторону! Нам не туда!» – начал кричать я своим братьям и сестрам, но они не слушались меня, посылая меня к черту. Они продолжали гнаться за «Белыми» и бить их, не щадя никого. Пускай так, но к сестре я должен был вернуться. С семьей или без. Я пытался заставить всех пойти назад, хоть мы и не успели достаточно отойти от дверей в комплекс. Разбивая броню «Белых». Убивая солдат. Вслушиваясь в их крики. Даже когда солдаты давали отпор – они не останавливались и шли вперед. Тем не менее… мы должны были остановиться. Убегая назад, стараясь докричаться до своей семьи и направить их назад, я старался найти очертания своей сестры в белизне коридора, но когда я нашел ее… я оцепенел. Моя сестра стояла за каким-то… стационарным пулеметом с множеством стволов. Она что-то пыталась сделать с ним, после чего, сделав последнее нажатие на панели оружия, заставила спаренные стволы пулемета медленно раскручиваться. Она… она собиралась убить нас всех! Даже меня! Бежать обратно было бессмысленно. Укрытий не было. Только одно место казалось «безопасным» для меня. Я поднял самодельный щит, оказавшийся рядом, после чего побежал вперед, укрываясь за ним. Пока оружие раскручивало стволы, оно издавало жуткий звук. Словно непрерывно ускоряющаяся машина, готовая взорваться. Этот звук застал уши каждого. Не только меня. И только они обратили внимание на орудие и поняли, что их ждет… было уже поздно. Мне же повезло. Я успел войти обратно в комплекс, бросив щит в сторону. Все что я видел…

Орудие стреляло невероятно быстро. Так быстро, что я видел пролетающие пули, слитые в единую, желтую линию, извивающуюся из стороны в сторону. Никаких криков или зова о помощи. Я мог слышать только неистовый гул от оружия, сопровождаемый свистом пуль. Десять секунд, и оружие прекратило свою стрельбу, замедляя обороты. Я даже… боялся подняться, пока оно полностью не затихло. Сдерживая дрожь в теле, я вновь пересек порог дверей и взглянул на свою сестру, спокойно наблюдающей за результатами своих действий со слезами на глазах, опустив руки, пока стволы орудия медленно дымились. Только я повернул голову в противоположную сторону… Весь… весь чертов коридор… Она расстреляла сотни человек! Наших, «Белых»… Всех, кого только можно! В клочья! В мою сторону медленно растекалась лужа крови, покрывая собою пол коридора, двигаясь все дальше и дальше. Тела были превращены в кровавые ковры из плоти и разорванной одежды. Я… я не мог найти и единой детали, указывающей на что-то… человеческое в этой багровой куче. Словно все прошло через мясорубку! И все это… от одного…

«Т-ты совсем… Ты рехнулась?!» – мой шок и гнев переливался за края. На момент я почувствовал, что я был готов потерять голос от того, как сильно я кричал. – «Ты убила их! И чуть меня…»

Сестра молчала, не двигаясь. Она продолжая изливаться слезами, устремив свой взор куда-то вдаль. И на то была причина.

«Фух… Еще бы чуть-чуть…» – этот голос… он даже меня заставил застыть на месте. Пока я вслушивался в знакомый голос, мое тело начало падать вперед. После, мою спину пронзила сильная боль, медленно расползающаяся по всему телу. Первый… Он стоял позади меня. В его руках был небольшой, черный жезл. Когда я оказался на своей спине, он ударил меня еще раз, оставив кончик жезла на моем животе. Меня било током. Боль расходилась по всему телу, не давая мне пошевелиться… или даже крикнуть. Я даже дышать не мог, искривляясь и извиваясь от боли, пока Первый наблюдал за моими страданиями. – «Можешь сказать спасибо своей сестре. Я тоже хотел расстрелять всех на месте и превратить их в кровавую мульчу. Включая тебя.» Мне было сложно… взять себя в руки. Тело немело, но я старался встать на ноги. Первый не позволил мне встать, вновь ударив своим жезлом. Я хотел позвать на помощь… Умолять сестру помочь мне… Но она не двигалась. Она продолжала стоять на месте, словно бездушная кукла, наблюдая за моими мучениями с пустотой в глазах. Губы не двигались, а из глаз начали течь слезы, пока я пытался звать ее на помощь. Первый же не щадил меня, периодически ударяя жезлом.

«Твоя сестра хотела узнать когда-то: „что твориться в твоей голове?“ Вот она… и узнает.» – спокойно произнося свои слова, Первый взглянул на меня с улыбкой, разминая кисть руки, не отпуская жезл. Я не понимал его. Я не понимал того, что происходит с сестренкой… Но он объяснил ее состояние несколькими словами.

– «Она увидела все твоими глазами, братец. Она сошла с ума! Разве не иронично, а?»

========== Часть 15. Мама. ==========

Боль сковывала меня. Сковывала каждую часть моего тела. Не давала мне пошевелиться, вздохнуть, вскрикнуть. Я мог лишь подставляться под удары жезла Первого, вслушиваясь в его смех, пока в моих глазах мелькали размытые очертания моей сестренки. Он наслаждался моими страданиями. Наслаждался моментом, в котором он чувствует себя… королем. Непобедимым и неприкосновенным. И пока мое тело искривлялось под его ударами, я вслушивался в его голос. В его слова. В его усмешки.

«Ты сделал то, чего я бы сделать не смог, братец. Заставил целую семью пойти за тобой. Заставил их убивать, беспощадно… Научил их своим грязным трюкам… Я пытался удержать вас в клетке и верить в то, что жизнь – прекрасна. Что все превосходно.» – Первый делал паузы между ударами, разговаривая со мной в ехидном, тихом, очень радостном тоне. Ему хотелось произвести на меня впечатление. Увидеть мои эмоции и мою боль. Первый взял меня за волосы и приподнял меня, словно куклу, встав рядом со мной на колено. – «Я годами строил доверие семьи к «Белым». Годами подготавливал их к тому, что их будет ждать. И ты… ты разрушил это все за несколько дней!»

В его голосе появился гнев, и с этим гневом он ударил меня коленом в лицо. Боль в голове становилась сильнее с секундами, но никакая боль не смогла сравниться с ударами жезла Первого. Не важно как он пользовался жезлом… Делал слабые тычки, или же размашистые удары… боль была одинаковой. Она пробегала по всему телу, подобно электричеству. Боль парализовала каждую часть моего тела. Я едва мог дышать, а сердце было готово остановиться. Я даже не мог взглянуть на свою сестру, пока мое тело само не дернется так, как мне нужно. На мгновение, я смог увидеть ее… Стоящую и не двигающуюся. Ее глаза были абсолютно пусты, направленны вперед… В никуда. Но ее тело не было расслабленно. Словно она… оцепенела от увиденного. От ужаса, из которого она не могла выбраться. Все мои мысли смыло очередной, сильной волной боли, а голос Первого стал намного громче обычного.

«Тебе нравится чувство боли, братец? Мне вот, например, нравится наблюдать за агонией… Которые испытывают другие люди. Потому «Белые» меня и уважают. Им нужны садисты… Люди, которым нравится наблюдать за чужими страданиями. Им плевать на чужие жизни. Но ты… Ты, братец, совсем другого сорта. Ты не просто заставил страдать всю семью. Ты заставил страдать меня!» – очередная цепочка ударов заставила мое тело свернуться калачиком. Я не мог выдержать этого. Я был готов помереть в любую возможную минуту. Мое сердце само готово порваться пополам, лишь бы избавить меня от мучений. Но Первый не сбавлял оборотов, награждая меня очередными волнами боли. Огромными волнами агонизирующей боли. Он бил меня жезлом без остановки, продолжая покрывать меня своим гневом. – «Ты разрушил мои мечты! Разрушил семью! Убил… Всех… Каждого! Ты и твоя вшивая сестренка! Десятки, братец… Десятки превосходных образцов, готовых к следующей стадии! И вы заставили их умирать… Даже близнецы – очень редкий образец… Сдохли! По вашей, черт возьми, вине!»

Боль продолжала рассекать мою душу и тело. Первый не прекращал бить меня жезлом, но он не придавал своим ударам силы. В нем не было и капли усталости. Его целью было… дарить моему телу боль, но не убивать меня. Для Первого мое избиение было аттракционом. Он наслаждался этим. И пока он разглядывал меня с широкой улыбкой на лице, смеясь и пританцовывая вокруг меня, словно шут, я молил о пощаде. Просил о помощи. Не отрывал глаз от своей сестренки, моля о помощи у нее. Старался выговорить хоть одну фразу. Хоть одно слово. Издать звук… Зов о помощи эхом проходил в моей голове. Мысль об этом не потухала и не исчезала. Я мог отдать все… Я был готов умереть! Все, чего я хотел – чтобы это все закончилось. Но Первый, как истинный садист, не давал мне пощады. Его оскорбления и брань проходило мимо меня, пока неистовая, агонизирующая боль оглушала и иссушала меня. Через мгновение, которое казалось для меня вечностью, Первый начал ходить вокруг меня, махая жезлом в воздухе. Его губы двигались, но я не мог разобрать его слов, пока он не ударил меня по голове рукоятью. Звон в моих ушах раскалял головную боль, но голос Первого стал четче для меня. Его терпение было на исходе. В его глазах кипел гнев, который был готов выйти наружу в любую минуту.

«Нет… Ты не заслуживаешь этих страданий. Ты заслуживаешь муки, братец. Вечные, безграничные муки. Но не бойся… Я лично займусь тобой и сделаю так, что даже будучи мертвым… ты будешь помнить все. Каждую каплю боли, каждое мое движение… Застрянешь в кошмаре. Прямо как твоя излюбленная сестренка. Сначала я парализую твое тело… Затем я выколю, или даже выжгу твои глаза. Раздроблю каждую кость в твоем теле. Превращу тебя в полуживую, желейную массу. Раздавлю тебя и брошу к остальным, в мясную кучу. А Девяносто восьмая…» – Первый остановил ход своих мыслей, широко улыбаясь, разглядывая меня глазами самого настоящего безумца. Он сел на корточки, подняв меня за волосы, нашептывая мне продолжение своих идей, тяжело дыша в мое ухо. – «Она станет моей куклой. Будет… выплачивать твои долги. Твоя сестренка… Любимая сестренка… Будет вынашивать в себе целые семьи. И только Я буду пользоваться ей… И сдохнет она только тогда, когда я захочу. Ха… Хаха~»

Из него выходил смех. Короткий, едва заметный… подобно легким усмешкам. Пока он разговаривал со мной и делился планами, хвастаясь своей извращенной фантазией, боль в моем теле медленно утихала. Но надежда на жизнь у меня угасла. Я знал, что Первый лишь балуется со мной. Что он лишь подготавливает меня к бесконечным мукам. Я повернулся на спину, стараясь поймать образ своей сестры. Дышать было тяжело, руки и ноги едва двигались, в глазах темнело от напряжения и нагрузок. Первый нажимал ногой на мою грудь, встав на колено. Он постукивал жезлом по стене и полу, усмирив свой хохот.

«Что-же, братец… Может я и садист, но у меня есть честь. Достоинство. Я позволю тебе произнести свои последние слова. У тебя ведь есть, что сказать? Замарать меня бранью? Или же… взмолить о пощаде? Не будь паинькой, братец! Давай… Поделись со мной своими последними словами.» – с этими словами, смыв улыбку со своего лица, Первый наклонился ко мне, придерживая ладонь у своего уха. Он хотел услышать мой голос. Мои… последние слова. Я все еще не мог поверить во все это. Моя семья мертва… Сестра застряла в безумии, без возможности выбраться… А меня… будут пытать и мучать. Из моих глаз начали течь слезы, пока в моей голове шла одна и та-же мысль, медленно выходящая из дрожащих губ легким воем.

«Се… с-стренка… Помо… Помог-ги… Умоляю… Сес… тра…» – все мои силы уходили на эти слова. Я старался достигнуть моей сестренки… Пробудить ее. Даже пытался… дотянуться до нее. И Первый услышал мои слова. Он рассмеялся. Улыбка вновь нарисовалась на его лице. Его руки проникли под мою рубашку, оставив там жезл. Теперь… моя боль лишь сильнее накаливалась во мне, не останавливаясь. И пока я корчился от боли, извиваясь, словно змий, Первый хохотал, показывая на меня пальцем. Он пытался что-то сказать, но его смех становился все громче. Истеричнее. Настолько громким… что даже я не смог расслышать звуки разгоняющегося орудия.

Смех Первого прервался, а его тело пронзило сотнями пуль. Все, что я смог увидеть, едва открыв глаза – его торс, отсоединенный от ног. После… Торс распотрошило под градом раскаленного свинца, что вылетал из стовлов орудия. В полу образовалась черная дыра. От Первого осталось ничего, кроме пары ног и кровавых ошметков. Дальше я мог только корчиться на полу и стараться вдохнуть воздуха, пока мое парализованное тело дрожит и прыгает на холодном полу. Глаза были готовы вывалиться наружу, сердце желало разорваться… Но моя сестра… она услышала мои мольбы. Она аккуратно пнула меня ногой, откинув на спину. После – она быстро схватила за рукоять жезла, откинув его в сторону. Мои мучения прекратились, боль угасала, заменяясь более знакомой и легкой. Жжением и покалываниями. Мои глаза могли четко разглядеть лицо моей сестры, заляпанной несколькими слоями крови. Ее руки, рубашка, щеки, покрытие… Везде можно было найти следы крови. А ее глаз… блестел от слез. Она была в страхе, ужасе… и я чувствовал ее желание обхватить меня руками. Тем не менее, она не позволяла себе в этом.

«Зачем… зачем ты… вечно лжешь мне?! Ты обещал мне! Что не покинешь меня!» – судя по ее тону, она впала в истерику. Ее крики заставляли мою голову раскалываться от боли, но я продолжал слушать ее и терпеть. Слезы начали скатываться с ее щек и падать на мою шею, лицо, рубашку. Понять ее мыслей я… не мог. – «Что найдешь меня, если потеряешь! Что доверяешь мне и только мне! Что хочешь… увидеть маму! Не это ты мне обещал! Не… это…»

Стараясь подобрать слова и силы, чтобы пошевелить губами, я разглядывал свою сестренку. Полная слез, дрожащая от слабости, истощенная и напуганная. Снаружи она выглядела такой-же милой сестренкой, но внутри… она изменилась. Повзрослела. Ее кровь стала ледяной. Она увидела… достаточно. Я могу понять ее, ведь она прошла через все те вещи, на которых остались мои следы. На которые я когда-то ступал и по которым я шел. Я вспомнил то, через что мне пришлось пройти, ради нее. Все… Все мои обещания эхом пробегали в моей голове. И в ее… тоже.

«Я никогда не изменю своих чувств, даже если ты…»

«Я не дам тебя в обиду. Это моя задача… как брата.»

«Я обещаю никому не говорить обо всем этом…»

«Скоро это все закончится. Я обещаю.»

«Хоть что с тобой произойди, я тебя не покину»

Все эти обещания… Я не сдержал их. Я лгал всем и каждому. Даже своей родной сестре, которая доверяла мне. Прощала мне все мои грехи и поступки.

«Я могла убить тебя… В любой… м-момент. Инъектором, этой пушкой, жезлом… моими собственными ру… рук-ками! Ожидала от тебя лжи, удара в спину… Ты… Т-ты…» – Сестренка едва могла сдерживать слез, полностью потеряв голос. Все слова проваливались в ее горло. Она начала заикаться, не в состоянии успокоиться или говорить. Но когда я смог пошевелить губами – она застыла, вслушиваясь в мой едва различимый шепот.

«Мир… Наш мир – иллюзия… Ложь. И м-мы в нее… верим. Н-но… Я… никог… да… не лгал на счет… с-своих …чувств…» – Моя сестра едва воспринимала суть моих слов, но для нее эти слова быстро стали ясны и понятны. Удивившись, она едва заметно вздрогнула, произнеся тихое: «Что?» в мою сторону. Она говорила это себе, не веря услышанному. – « Твоя… маска… Твоя акт… актерская игра со м-мной… и окружающими… Я знал… об этом… с самого нача… ла… И я… сказал правду… Я никогда не изменю… своих чувств… к тебе.» Ее разум затмился, сердце начало биться чаще. Она едва могла поверить в то, что я говорил. И пока в ее голове творилось что-то необъяснимое, я нашел в себе силы, чтобы поднять свой торс и взглянуть на нее вновь. Я взял ее за руку, добавив еще несколько слов к тому, что я сказал ей.

– «Я очень…. сильно дорожу тобой, сестренка. Как тогда, т-так и сейчас.»

В миг, Сестра взревела, накинувшись на меня. Она обняла меня с невероятной силой, оттягивая к себе, вжимаясь лицом в мое плечо. Ее икота стала сильнее, она едва могла успокоить свое тело, изо всех сил вжимаясь в меня, буквально разрывая мою рубашку ногтями, стараясь взять себя в руки. Только я знал, как ей помочь. Я слабо обхватил ее шею руками, стараясь углубиться в ее шелковистые волосы. От одного только касания… она взвыла, громко и протяжно, продолжая лить слезы. Теперь ее ничего не останавливало. Никто не останавливал. Она могла кричать, выть и реветь столько, сколько ей вздумается. Более нас не потревожат. Но если кто-то и потревожит меня и мою любимую сестренку… Я встану за орудие… и бедняга повторит смерть Первого!

«Соскучилась по маме?» – спросил я, когда она успокоилась и вылила из себя все слезы. На лице сестры засверкала улыбка, но потом… она быстро пропала. Вместо улыбки – румянец, грустная мина, сверкающие глаза. Ее настоящее лицо! Никаких масок и лжи! Она была честна со мной и показывала мне то, что на самом деле происходит внутри нее. После, она кивнула мне, вытирая слезы рукавом, встала на ноги и помогала мне подняться. Я едва мог ходить, но сестренка с радостью подставила мне плечо.