Текст книги "99-й (СИ)"

Автор книги: Zezuo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

«Проснитесь и пойте, братья и сестры! Очередное утро станет началом прелестного дня!» – эта фраза, исходящая из динамиков, успела превратиться для меня в отвратные звуки сирены. Голова раскалывалась от знакомого, звонкого голоса, но я уже успел привыкнуть к подобному «будильнику», пропуская его мимо своих ушей. Капсула раскрылась, и как только яркий свет ударил в мои глаза, заставив меня вытянуть руку вперед, закрываясь от света – я полностью пробудился от своего сна. Снова я вижу знакомые лица и знакомые цифры на своей руке. Доказательство того, что я все еще жив и здоров.

«Опять не выспался, братец?» – знакомый голос прозвучал за моей спиной. Мой старший брат похлопал меня по плечу, улыбаясь мне с бодрым видом. Все еще не понимаю, как ему удается высыпаться…

«Ты знаешь причину. Только ночью я могу спокойно насладиться чтением книг» – я убрал руку брата со своего плеча, медленно шагая рядом с ним. Мне очень хотелось зевнуть, что я и сделал, прикрывая рот рукой, и этот жест лишь показывал мое сегодняшнее состояние. – «Сервера библиотеки все еще работают в подобное время, вот и пользуюсь моментом…»

«Твоя любовь к чтению впечатляет, братец. Тем не менее, тебе могут запретить доступ к ним в ночное время, если о твоем недостатке сна узнает наш любимый Старший брат.» – его добрый, но строгий тон, сопровождаемый легким щелчком пальцев, заставлял меня прислушаться к его словам. Взъерошив мои волосы, он подтолкнул меня вперед, взглянув назад, на остальных. – «Постарайся не злить его, братец. И не опоздай на сбор!»

Я шел по знакомым коридорам, разглядывая сафиритовые пластины на стенах и потолке. Блеск чистоты, легкий перламутровый оттенок и медленно меняющийся цвет пластин, становящийся все ярче и ярче… Только утром можно увидеть подобные цвета. И пока коридор менял свои цвета, я медленно шел вперед, вздрагивая от неожиданного появления моих братьев и сестер, приветствующих меня со словами: «С добрым утром, братец!». Никто не хотел опоздать на сбор, потому никто не задерживался для разговоров со мной, медленно продвигаясь по коридору. Автоматизированные двери открылись, позволив мне взглянуть на своих братьев и сестер, чистящих свои зубы, толпящихся и теснящихся за одной длинной раковиной. Только я встал у раковины, взглянув на свое отражение в зеркале, как в мое лицо хлынула вода. Я лишь стоял, зажмурив глаза, слушая легкое хихиканье сестры, которая нажала на кнопку подачи воды.

«Давай, братец. Не спать! Нам еще на сбор успеть надо!» – довольный и энергичный тон моей сестры никак на меня не повлиял. Я лишь нажал на кнопку подачи воды, заставив воду хлынуть из зеркала на мое лицо. Этого было достаточно, чтобы освежить меня. Оставалось только пройтись по своим зубам автоматической зубной щеткой и дезинфекатором, и только потом направиться в зал.

Все мои братья и сестры собрались в зале, выстроившись в ряды по десять человек. Только один ряд возвышался над нами, стоя на округлой площадке, и Старший брат, оглядев весь зал от угла до угла, взял планшет со стойки, покосившись на ряд позади себя.

«Перекличка.» – Его грубый голос прошелся по залу тихим эхом, пока он сверялся с планшетом, водя по нему пальцем. После небольшой паузы, он начал перекличку. – «Первый. Вторая. Третья…»

Пока мои братья и сестры откликались ему, я глядел в пол, прикрыв глаза. В моей голове летали мысли, идеи, теории. Я вспоминал прочитанную недавно книгу, раскручивая в своей голове, словно аудиозапись на повторе, одну единственную фразу – «Мир есть иллюзия, в которую мы верим.» Когда-то давно, я прочитал эту фразу в одной книге, доступ к которой мне запретили после первых минут чтения. Теперь эта фраза стала для меня некой загадкой, которую я никак не могу понять. И пока я задумывался над этим, мои глаза разглядывали черные цифры на тыльной стороне моей ладони. Клеймо, которое я ношу со своего рождения…

«…Девяносто девятый!» – Громкий голос Старшего брата заставил меня вздрогнуть. Я так глубоко погрузился в размышления, что забыл про перекличку. Уловив на себе взгляды моих братьев и сестер, я встрепенулся, слегка подпрыгнув, подняв руку вверх.

«Здесь!» – мой голос прорезался в этот момент. Едва разборчивый, схожий с писком тон, быстро перешел в свое обычное звучание, но получившийся звук заставил некоторых сестер и братьев закашлять и захрипеть. Они едва сдерживали улыбки и смех, но Старший брат все видит. Он лишь вздохнул, медленно шагая в мою сторону, окинув взором меня и моих сестер, стоящих рядом со мной, сдерживающих смех.

«Опять летаешь в облаках, Девяносто девятый?» – его слова звучали строго, но тишина его тона не давала мне сказать и слова. Братья и сестры быстро успокоились и стерли улыбки со своих лиц, а я, пытаясь высказаться, не смог произнести и слова. Он уже знал, что я скажу, буквально прочитав мои мысли. – «Наш младший брат – взрослый человек, но ведет себя… как грудной ребенок.» Его слова заставили меня обиженно оглядеть всех стоящих рядом, словно ожидая усмешки или улыбки. Никто даже не взглянул на меня, и это лишь сильнее меня разочаровало.

«Прости меня, Старший брат. Просто я…» – я не успел оправдаться перед ним. Старший брат заранее знал, что я отвечу. Всегда знал, что я скажу.

«Читал книги в своей капсуле и уснул глубокой ночью?» – он обернулся ко мне, когда его вопрос полностью принял форму. Я мог лишь кивнуть ему в ответ. Вздохнув, он медленно начал шагать к лекторной стойке, разглядывая ряды своих братьев и сестер. – «Мы все гордимся твоими стремлениями к знаниям, Девяносто девятый. Не все твои братья и сестры обладают такой тягой к неизвестному, к чтению древней и современной литературы и изучению всевозможных наук. Некоторые даже боятся притрагиваться к Серверам библиотеки, или даже к планшетам. Тем не менее, это может стать проблемой, если ты будешь слишком сильно углубляться в пучину знаний, особенно в ночное время. Не отрекайся от здорового сна, Девяносто девятый.»

«Я… все понял. Спасибо, Первый.» – услышав меня, он ухмыльнулся, вновь встав на свое место, положив свой планшет на лекторную стойку. Мне было немного стыдно за то, что я потратил время моих братьев и сестер, заставляя их стоять на сборе дольше обычного. Тем не менее, все внимали к словам Первого, ибо у него были новости и предложения, которые нам всем необходимо услышать и обсудить.

Подобные размышления были глупыми, но я всегда задумывался на счет себя и своей семьи. Я – самый младший в семье. Младший брат с числом «99» на тыльной стороне ладони. На правой руке, если быть точнее. Отличаюсь я от своих братьев и сестер как физически, так и умственно. Каждый отличается друг от друга увлечениями, знаниями, характеристиками, телосложением и прочими деталями, но в целом… мы – одинаковы. Едины. У каждого из нас есть какой-то талант. Огромный плюс, которого никто не добьется. Но в нашей семье подобные плюсы не играют особой роли. Они, как и наше клеймо, не говорят о нас и нашем характере. Но в нашей семье это… не особо важно. Мы знаем друг друга с детства, и знаем очень хорошо.

Моя семья состоит из девяносто восьми человек, сорок семь из которых – мои сестры. Самым старшим в семье является наш брат – Первый. Самый «старый», умный и предприимчивый человек в нашей семье, уберегающий нас и помогающий нам. Как самый младший в семье, я обязан называть всех своих братьев и сестер «старшими» (что довольно глупо, так как все они старше меня), но никто не сможет достигнуть титула Первого. Каждый в семье обязан называть его своим Старшим братом. Тем не менее, помимо него есть еще один человек в семье – Вторая. Первая и самая старшая сестра в семье, если не считать ее сестру – Третью, которая родилась на пару минут позднее нее. Они не являлись близнецами, но это не значит, что они презирают друг друга. Каждый в нашей семье уважает и любит своих братьев и сестер. Это было правилом для нашей семьи, и нарушать его никто не должен был. Никто не хотел стать Плохим братом или сестрой. Получить подобный титул считалось ужасным наказанием…

«Эй, братик. Можно я у тебя десерт заберу? Ты все равно его не ешь.» – знакомый, нежный голос, заставивший меня пробудиться от своих мыслей. Довольное лицо и теплая улыбка, голубые глаза и короткие, светлые волосы… Буквально мое отражение в зеркале.

«Оу… Если хочешь – бери. Я не против.» – слова вышли из моих губ тихим тоном, но моя сестра услышала меня, не смотря на нарастающий галдеж всех наших братьев и сестер. Когда я протянул ей упаковку с десертом, она крепко обняла меня, аккуратно забрав десерт из моих рук.

«Спасибо, братик. Если на обед дадут ростбиф или филе, то я обязательно поделюсь им с тобой.» – поблагодарив меня за подобную щедрость, она открутила крышку и быстро выпила весь десерт из упаковки, стараясь высосать все остатки. И пока она наслаждалась угощением, я смотрел на нее, продолжая думать о своем. Мои глаза заметили знакомый номер, «высеченный» чернилами на ее руке.

«98» – число, доставшееся моей сестре-близнецу. Я всегда задавался вопросом на счет того, почему ее считают моей старшей сестрой, но мой старший брат – Девяностый – сказал мне, что близнецы не могу носить одно и то же число. Потому ей поставили это клеймо первой. Это может звучать странно, но среди всех моих братьев и сестер… Я чувствую, что с ней я связан сильнее, чем со всеми остальными. Мы не стесняемся друг друга, всегда помогаем во всем и везде, заступаемся за любые оплошности и даже делимся секретами, которые наши братья и сестры никогда не услышат. Это можно объяснить только тем, что мы – близнецы. Тем не менее, в нашей большой семье… мы не были единственными. Мы лишь пятая пара близнецов в семье, среди которых: Двенадцатая и Тринадцатая, Сорок шестой и Сорок седьмая, Семьдесят первый и Семьдесят второй. Единственными близнецами, которые отличались от всех остальных, были трое наших братьев – Пятьдесят четвертый, Пятьдесят пятый и Пятьдесят шестой. Не будь бы клейма на руках, то никто бы не смог обратиться к нужному брату с первого раза. Пожми одному из них руку, и ты сразу узнаешь число… И они привыкли к этому.

«Что будешь делать сегодня? Опять читать?» – Слова Девяносто восьмой показались мне странными. Пока я раздумывал возможные ответы на ее вопрос, я провел рукой по сафиритовым пластинам в коридоре, медленно меняющих свой цвет с белого на желтоватый.

«Хороший вопрос…» – произнес я, вдумчиво разглядывая пластину. В свои семнадцать лет я уже должен помогать своей семье и выполнять их работу, но я не знал к кому обратиться по подобному вопросу. А если работы для меня не найдется, то я точно буду бегать из комнаты в комнату, выискивая себе занятие по душе. – «Попробую помочь братьям с работой, если таковая найдется. Только… к кому обратиться по этому поводу? Не хотелось бы лезть к братьям и сестрам с подобным вопросом и мешать им.»

«К Девяностому, конечно же!» – она ответила уверенно и четко, дернув меня за рукав рубашки. – «Он ведь ответственный за наш ряд, разве нет?» Я чувствовал себя идиотом. Моя сестра едва знала про это, но… Как я до этого не додумался! Приподняв брови, я ухмыльнулся, разглядывая ее довольную улыбку.

«Да… Тут ты права. Спасибо.» – после этих слов, оторвав от нее свой взгляд, я вздохнул, стараясь вспомнить места, в которых обычно проводит время Девяностый. – «Тогда я пойду и нанесу ему визит. Может он и прицепит меня к чему-нибудь… дельному.» В знак согласия, сестра кивнула мне, медленно убегая дальше по коридору с довольным видом.

«Если найдешь время, то можем посоревноваться в чем-нибудь! На обеде решим, ладно?» – она старалась говорить как можно громче, оглядываясь в мою сторону, а я не отрывал от нее взгляда до тех пор, пока она не исчезла за углом. Я вновь устремил свой взор на сафиритовые плиты, пытаясь разглядеть в них свое отражение. Стараясь разглядеть знакомые очертания своего лица, я не заметил, как моя сестра вновь вернулась ко мне, поцеловав меня в щеку. Пока я удивленно смотрел на нее, стараясь понять причину подобного поступка, она бежала обратно, быстро скрывшись за углом. Не знаю, что на нее нашло, но… Мне лучше найти Девяностого.

Девяностый – мой брат, что разбудил меня и оказался первым человеком, с которым я поговорил сегодня утром. Он является ответственным за ряд Девятых, в котором присутствуют моя сестра и я. Конечно… подобное разделение семей не совсем… нужно, но Первый сделал нашу жизнь легче подобным нововведением. Наша семья разделяется на ряды, в котором есть член семьи, ответственный за свой ряд. Те братья и сестры, у которых вторым числом является Ноль – те и являются ответственные за свой ряд, отмеченный первым числом. Десятая ответственная за первый ряд, Двадцатый за второй ряд и так далее. Те, у кого первым числом является Ноль – ответственны за всех в своем ряду, коим является второе число, выдавая решения и командуя своим рядом. Это значит, что Девятая всегда следит за действиями нашего ряда и Девяностый всегда должен прислушиваться к ее советам и просьбам. Может мы и семья, но мы должны быть цивилизованными и ответственными за всех своих близких и родных. По крайней мере… так говорил Первый.

Я нашел Девяностого не сразу. Он разговаривал с незнакомым человеком в белом халате… Не из нашей семьи. Никогда я не доверял подобным людям и всегда задавался вопросами по поводу них. По какому поводу они приходят сюда, общаясь с моими братьями и сестрами? Кто они? Увидев меня, появившегося на пороге игрального зала, человек в халате моментально прыгнул в сторону, исчезнув из виду. Раньше я удивлялся тому, что они буквально проваливались под землю, а сейчас я лишь раздумываю над тем, как им это удается. Исчезнуть на пустом месте… что нужно сделать для этого?

«Ох! Братец! Меня ищешь?» – Девяностый поприветствовал меня в своем обычном, добром тоне, помахав мне рукой. Мы даже за руку не здороваемся, так как знаем друг друга достаточно хорошо. В лицо. Я старался не задавать вопросов по поводу человека в халате, быстро переключившись на более важный вопрос.

«Я хочу помочь братьям и сестрам… чем-нибудь. Найти работу. Есть предложения?» – мои слова заставили его задуматься, разглядывая комнату в поисках ответа. Он массировал свой подбородок большим и указательным пальцем, бегая глазами от угла к углу, пока в его голову не пришла вполне разумная идея.

«Семье всегда понадобятся свободные руки, братец. Я постараюсь найти для тебя место, в котором ты можешь заняться более-менее интересным делом, нежели физическими нагрузками.» – я мог согласиться с ним, но мой интерес, в равной степени, лежал ко всем доступным занятиям. Физические или умственные нагрузки, знание тех или иных технологий, медицины или кулинарии… Мне было без разницы. – «Я поговорю с Первым и постараюсь…»

«Братья и сестры! Объявляю очередной, внеплановый сбор! Всем собраться в зале после обеда!» – голос в громкоговорителе эхом пролетел по коридорам, комнатам и залам, перебив Девяностого и сбив меня с мысли. Подобное случается не каждый день, и я, да и не только я один, был заинтересован тем, что нам могут рассказать после обеда. Только самые срочные и важные новости заслуживают подобного внимания.

«В общем, братец… Завтра я попробую прицепить тебя куда-нибудь. Развлекайся, пока есть возможность. А! И попробуй поговорить со своей сестрой – девяносто восьмой – по поводу этой темы. Ей бы тоже не помешало заняться делами.» – После этих слов, похлопав меня по плечу, он направился в коридор, после чего исчез за углом, оставив меня в игральном зале. Сейчас мне было не до игр, но других занятий для себя я не придумал. Я должен был как-то скоротать время и дождаться обеда. Интересно… Что расскажет нам Первый?

========== Часть 1: Хорошие новости приходят не сразу… ==========

Внеплановый сбор был нежданным дополнением к нашей повседневной рутине. Мои братья и сестры обсуждали это и старались угадать причину сбора. Разводили слухи и теории. Не было ни одного тихого уголка, в котором бы они не разговаривали об этом. Даже на обеде, сидя рядом со своими братьями и сестрами, я выслушивал их предположения. У них никогда еще не получалось предугадывать новости, которые прошли через уши Первого, да и сам Первый, не говоря уже про весь ряд Старших, не отвечал ни на какие вопросы за столом. Мне самому стало интересно узнать… что нас ждет? Сколь серьезная вещь, или даже событие, ждет нас? Судя по лицу Первого, сидящего за самым дальним столом, он… не был доволен. Либо днем, либо новостями. Раз уж нас настигнет серьезная тема, то она будет довольно плохой. Или же… я ошибаюсь?

«Как думаешь, братик?» – Девяносто восьмая, нежным, но звонким тоном, привлекла мое внимание своим вопросом, передавая мне упаковку с надписью «Ростбиф». Ее улыбка говорила мне о том, что она нашла в этом внеплановом сборе что-то хорошее. Возможно даже… в ее голове витают предположения о хороших новостях. – «Что нам расскажет Первый? У наших братьев и сестер не очень хорошее воображение… Но может у тебя есть какие-то идеи?» Раздумывая над ее вопросом, я открутил крышку от упаковки и сделал из него пару глотков. Остальные братья и сестры, сидящие с нами за длинным столом, услышавшие ее вопрос, обратили на меня внимание, прислушиваясь к моим словам.

«Честно… Я не думаю, что нас ждут хорошие новости. Старший брат выглядит не очень счастливым…» – упомянув Первого, сестра обратила на него внимание, а за ней – сидящие рядом братья и сестры, услышавшие меня.

«Ты преувеличиваешь. Старший брат всегда такой хмурый, ведь быть „Старшим“ среди такой большой семейки быстро надоест, верно ведь?» – мой брат – восемьдесят девятый – махнул на меня рукой с улыбкой, слегка подшучивая. Некоторые улыбнулись или даже усмехнулись, услышав подобное возражение, но я и Девяносто восьмая даже не придали этому особого значения, продолжая рассматривать нашего Старшего брата.

«Даже если это так, мы не узнаем этого, братец. Лучше подождать сбора. Тогда все станет явным.» – восемьдесят восьмая, что сидела напротив меня, спокойно высказала свое мнение. Она была права. Мы только пугаем друг друга, создаем какие-то теории и просто тратим силы. Сбор начнется через несколько минут. Лучше подождать эти несколько минут, чем забивать свою голову предсказаниями.

В нужный час, отобедав, все мои братья и сестры собрались в зале. Образовав равные ряды, встав на нужные места. Каждый брат, каждая сестра… Все с нетерпением наблюдали за Первым. Выжидали момента, когда он произнесет первое слово. Когда он начнет делиться с нами новостями. Оглядев нас с планшетом в руке, он улыбнулся. Его улыбка… неужели у нас хорошие новости?

«Срочные новости достигли моих ушей. Доклад от „белых“, достойный нашего общего внимания. Новость, которая освятит наши дни.» – его звонкий голос буквально пронзал стены зала. Серьезность в его голосе заменилась радостью, и многие удивились подобному тону. Это значило, что нас ждало что-то совершенно невообразимое. После небольшой паузы, оглядев своих братьев и сестер, Старший брат раскинул руки в стороны. – «Семью ожидает пополнение!»

Зал наполнялся радостными криками, хлопками и свистами. Мы все были в восторге от подобной новости. Да и… кто бы не был рад? Если многие были рады очередному свежему лицу, за которым каждый будет ухаживать и приглядывать, то я был рад тому факту, что хоть для кого-то я стану «старшим». Нашей радости не было предела, но первый не особо радовался этому, оглядывая нас. Наверное он уже успел выплеснуть из себя весь восторг от подобной новости.

«Неужели это будет первый „трехзначный“ ребенок в семье?» – одна из моих сестер задала этот вопрос Первому, когда все братья и сестры в зале немного успокоились и утихомирились.

«Именно так, Сорок седьмая! „Белые“ сообщают, что наша Великая мать несет в себе Сотого – первого „трехзначного“ в нашей большой семье! Они еще не выяснили, будет ли это братик или сестренка, но они назвали точную дату появления нашего нового члена семьи. Нашей Великой матери нужно еще три месяца, чтобы родить.» – строгость в его голосе разделялась с восторгом, а руки его жестикулировали в разных манерах и позах, словно он пытался показать нам все, что выходило из его губ. Я же был очень рад и удивлен подобному, ведь не каждому суждено стать таким «редким» в нашей семье. Он или она… будет младшим «первым» среди остальных «Трехзначных», и этому можно долго гордиться. Рассказав все детали… Первый замолчал, а его улыбка пропала. Глаза опустились, разглядывая братьев и сестер около себя. Увидев подобное, вся радость пропала и у моей семьи. Мы не понимали причины, по которой он так разочарован или расстроен, но после долгого молчания, он все же поднял свой взор на нас.

«Эта была не единственная новость, пришедшая к нам сегодня. Хорошая новость ударила по нам в этот момент, но вторая ударит сильнее. Горестная весть шла следом за счастливой.» – его голос буквально потух, а тон стал тише. Мы прониклись его печальным взглядом, с волнением разглядывая своего Старшего брата, ожидая неприятных новостей. Вздохнув, он поделился с нами ею. – «Для Великой матери это будет… последним ребенком. Она умирает. „Белые“ все еще надеются на то, что она покинет нас только после того, как даст жизнь своему очередному ребенку. Если „трехзначный“ погибнет в утробе… Вместе с ней… это будет трагедией.»

Новость была не столько печальной, сколько шокирующей. Переглядываясь и перешептываясь, братья и сестры пытались понять причину подобной вести. Найти ответы на вопросы, или вопросы, на которые нужны ответы.

«Но ведь… мы даже не увидим ее, если это так. Мы… обязаны ей…» – Девяносто восьмая… Моя сестра… Я стоял за ее спиной и слушал ее шепот, медленно превращающийся в тихий плач. Мне самому становилось грустно от одной лишь мысли, что мои мечты… увидеть мою мать… Вопрос настигнул меня, и я набрался смелости и духу, чтобы задать его. Это запрещено, но я должен был это сделать.

«Можем ли мы увидеться с ней в последний раз?» – сказал я громким тоном, и мой вопрос эхом прошелся по залу, заставив всех моих братьев и сестер обратить на меня внимание… кроме Первого. Он лишь произнес: «Нет», продолжая смотреть куда-то вдаль. Его отказ был для меня… шокирующим. Теперь в моем голосе звучал гнев, и я не мог усмирить его. – «Она умирает, а ты даже попрощаться с ней не дашь? Взглянуть на ее лицо в последний раз? Ты обещал нам увидеться с ней, когда настанет время!»

«Я сказал нет, Девяносто девятый! Это не просто запрещено, но и опасно!» – гнев Старшего брата не влиял на меня, как и его слова. Я не видел смысла в его оправданиях. Он просто хочет огородить меня от матери!

«Чем может быть опасна встреча с моей матерью?! Я хочу ее видеть!» – даже не думал, что смогу кричать так громко, заглушив Первого своим яростным тоном, и мои братья и сестры начинали поддерживать меня в этом вопросе. Тем не менее, я лишь сильнее разозлил его этим. Он со всей силы ударил кулаком по лекторной стойке, заставив ее издать громкий хлопок, сопровождающийся глухим звоном.

«Довольно!» – крикнул он в мою сторону, пронзая меня своим взглядом. Его глаза были наполнены гневом, но он едва сдерживал его в себе, стараясь не повышать свой тон слишком сильно. Мои братья и сестры были готовы поддержать мой вопрос, но его поступок… он заставил всех испугаться. Занервничать. Замолчать. – «Никто из нас не должен приближаться к матери в этот момент, и я готов пойти на все, лишь бы никто из вас не оказался рядом с ней! Она умирает не от старости, но от болезни, с которой „Белые“ не могу разобраться. Ее жертва не будет напрасной, ведь она не только родит, но и поможет в разработке лекарства для этой болезни!» Я все еще не видел смысла в подобных предосторожностях и запретах, и я был не единственным. Мои сестры, стоящие неподалеку, иногда перешептывались между собой, не веря словам Старшего брата, но он не остановился на этом. Он положил планшет на стойку и продолжил свое объяснение, не сбавляя тона.

«Помимо этого, у меня есть еще одна причина, по которой вам лучше не видеть ее в подобные часы! Вы испытаете меньше стресса от ее смерти, ведь ее лица никто из вас не видел и не увидит. Смиритесь с этой потерей! Тема закрыта!» – с этими словами, он осмотрел нас всех с огнем в глазах. Он словно ожидал чего-то, то никто не решался сказать и слова. Братья и сестры в страхе наблюдали за ним, тихо перешептываясь со своими соседями. Даже моя сестра – Девяносто восьмая – едва сдерживая слезы, старалась не отрывать от него взгляда. Она хотела обнять меня, но боялась повернуться. Спустя момент, Первый молча повернулся к лестнице и начал двигаться к ней, произнеся – «На этом все.»

Новость Первого стала настоящим… катализатором, смешивающим все наши чувства. Кто-то обсуждал хорошую новость, кто-то плохую, и так моя семья разделилась на две палаты, в котором оптимисты думают о жизни «трехзначного» и готовят ему подарки, а пессимисты… Они просто молчат. Говорить о своей матери, которая скоро покинет их, а также про утерянные возможности увидеть ее – бессмысленно в эти моменты. Девяностый все еще искал мне места, в которых пригодится моя помощь, и я был благодарен ему за это. Тем не менее, я должен был как-то проводить остаток своего времени, и это было превосходной возможностью уделить мое время моей сестре-близнецу. Девяносто восьмая очень любит стрелковое оружие, практикуясь на определенном участке полигона.

Полигон представлял собой большую комнату, разделенную на несколько частей. Эта была одна из тех комнат, в которой стены были покрыты не сафиритовыми пластинами, но нанопластидном – гибким и прочным сплавом из трех металлов, представляющим собой широкую, сероватого оттенка, пластину, закрывающую собой стены полигона. Подобный материал не оставлял на себе следов от пуль, царапин, грязи, не горел и всегда оставался гладким, словно его никто… и не трогал вовсе. Девяносто восьмая сейчас находилась в одном из отделений полигона, практикуясь в стрельбе. В одиночестве. Я мог слышать глухие хлопки, издаваемые ее пистолетом. Она стояла в одной из пяти кабинок, метко стреляя по округлым целям из нанопластида. Датчик издавал легкий звон, когда она попадала по цели, отображая детали на экране слева. Я стоял за ее спиной и наблюдал за отчетом на экране. Сестра не сразу заметила меня и была сильно удивлена моему появлению, резко повернувшись ко мне лицом. Повернулась она не полностью, так как пистолет, который она держала в руке, не мог пройти через барьер-анализатор. Эти меры безопасности не раз доказывали свою пользу в подобных случаях.

«И-извини. Я не ожидала увидеть тебя за моей спиной.» – с этими словами, повернувшись обратно, она аккуратно положила пистолет на стол, заранее вынув обойму и разрядив его. Только потом она повернулась ко мне и встретила меня с теплыми объятьями. – «Рада тебя видеть, братик.»

Время шло незаметно рядом с моей сестрой. Мы практиковались в стрельбе и даже соревновались друг с другом. На точность, скорость, экономность, попадания… И даже когда мы сосредотачивались на стрельбе, у нас получалось поговорить друг с другом и задать парочку вопросов на какие-то определенные темы. Сестра была очень хороша в стрельбе и не раз одерживала победу надо мной, выходя вперед на последних секундах. Я не удивлен этому. Пока я читаю книги, она днями сидит в полигоне. Это было единственное оправдание ее точной и быстрой стрельбе.

«Я снова обогнала братика! Хаха~! А говорили: „мальчики рождены для оружия“. Доказала обратное! Снова!» – с улыбкой на лице и радостными речами, прыгая от радости, она взглянула на меня через полупрозрачную панель, разделяющую наши кабинки. Она не видела на моем лице улыбки и тоже перестала радоваться своей победе, разглядывая мой угрюмый вид. – «Ну не расстраивайся ты так, братик. Это ведь всего лишь… игра. Развлечение.»

«Я не расстроен! Просто…» – мне пришлось убрать от нее свой взгляд, задумавшись над оправданием. Нет, я не был расстроен поражением. Я был расстроен… по другой причине.

– «Новость Первого… Я все еще не верю, что он так бессердечно относится к нашей матери. Отказывает нам в возможности повидаться с ней. Мы должны попрощаться с ней и уделить ей время, ведь мы – ее дети, разве нет? А он…» Мои слова заставили Девяносто восьмую задуматься. Подобная тема изменила ее настрой, но она не прекращала улыбаться мне. Этим она поддерживала меня. Грела меня.

«Я не знаю… как воспринимать его слова, братик. Может он и врет, но для этого у него должна быть серьезная причина, ведь он не будет врать своей семье, верно?» – ее тихий и спокойный тон никак не повлиял на ее слова. Они не успокоили меня, не заставили задуматься… Я уже знал, каким вопросом покрыть их и как отреагировать.

«А если он просто не хочет подпускать нас к маме? Если вся эта… болезнь и прочие его отмазки – просто ложь, а увидеть ее – не составит труда?» – ответа на мой вопрос не последовало. Сестра лишь отвела свой взгляд на пистолет, перезарядив его и коснувшись панели пальцами, запустив очередную волну целей. Я последовал ее примеру и сделал все, что сделала она, дополнив свой вопрос несколькими словами. – «Я бы сделал все, чтобы увидеть лицо моей мамы. Поговорить с ней. Даже если я рискую заболеть ее болезнью…»

«Даже если тебе придется пожертвовать жизнями своих братьев и сестер?» – вопрос моей сестры прозвучал внезапно, заставив меня промазать по цели. Она сказала это в серьезном тоне, не отрываясь от своих задач. В ее голосе… не было того привычного тепла. Тем не менее, я серьезно задумался над ее вопросом. Наше молчание длилось несколько секунд, и за эти несколько секунд я успел сосредоточиться и догнать ее по счету. Мой ответ был окончательным в этот момент, и я серьезно ответил на ее вопрос, разрядив пистолет. – «Жизнь одного не стоит жизни многих… Но… Я бы пошел и на это.»

Я проводил свои дни рядом с Девяносто восьмой. Сестра все еще нуждалась в моем присутствии, пока Девяностый ищет нам работу. Семья успела забыть про новости Первого спустя пару дней, медленно приготавливая подарки для нового члена семьи, который должен вот-вот появиться на свет. Все шло, как обычно. Завтрак, сбор, развлечения, обед, чтение, ужин, сон. Порой я даже задавался вопросами о моем окружении. Где сейчас Великая мать? Как ей помогают «Белые»? Кто они вообще такие? Иногда вопросы заводили меня так далеко, что я не мог ответить на них, не нарушив пару правил, чего я… не буду и не собирался делать. Великая мать… Она дала нам жизнь, собрала нас вместе, дав нам возможность вырасти среди всех остальных. К сожалению, я не помню ничего из моего раннего детства. Никто не помнит. Я помню только… как я был в окружении своих братьев и сестер, и я даже не знал их в то время. Тогда я был напуган и едва сдерживал слезы. Потом я начал заливаться слезами, а сестры пытались успокоить меня, обнимая, целуя и поглаживая. Мне тогда было… примерно пять лет. Хотелось бы вспомнить что-то более раннее и важное, но я просто не мог. Я был не в состоянии вспомнить свое прошлое.