Текст книги "99-й (СИ)"

Автор книги: Zezuo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Обед проходил без особой спешки. Сестра неторопливо наслаждалась десертом, слегка откинув голову назад, а я… ловил взгляды своих братьев и сестер. Я не мог спокойно наслаждаться едой, особенно когда на тебя направлены десятки глаз. Такое ощущение, что они могли видеть раны на моей спине сквозь мою рубашку. Мне было стыдно. И страшно. Я чувствовал себя ужасно, начиная дрожать, пока в моей голове плавали плохие мысли и воспоминания. Если бы не моя сестра… Она увидела эти ужасные ощущения, заполнявшие мое тело. Воспользовавшись тем, что я не замечал ничего вокруг себя, Девяносто восьмая аккуратно подвинулась ко мне и обняла меня, поглаживая меня по голове. Даже если ее поступок манил к нам больше взглядов, я чувствовал себя… легче. Она смела все эти негативные чувства прочь, разглядывая меня своим единственным глазом, широко улыбаясь.

«Все еще болит?» – ее тихий, ласковый тон, заставивший пройтись по моему телу мурашкам, сопровождался аккуратными движениями пальцев по моей спине. Я не сразу понял, чего она добивалась. Точнее… Я нашел в ее действиях некую стратегию. Она хотела показать всем, что не меня нужно стыдиться. Те, что видят в моем наказании позор, должны стыдиться себя самих. Моя сестра была одной из тех людей, поддерживающих меня с самого начала. Ее поддержка не только придала мне уверенности, но и сыграла довольно сильную роль в этот момент. Некоторые из моих братьев и сестер отвели свой взор, задумываясь о том… Правильным ли было их решение? Заслуживаю ли я этих ран, которые вскоре станут неизлечимыми шрамами? Братья и сестры, что сидели рядом, голосовавшие за прощение и пощаду… Они стали смотреть на нас с сестрой иначе. Она показывала свою теплоту и любовь ко мне, пока все остальные сидели, рассматривая нас. В этот момент нам подыграла Тридцать третья. Она встала из-за стола и подошла ко мне, протягивая мне упаковку с десертом.

«Не вини себя ни в чем, братец. Ты… поступил правильно.» – ее теплые слова сыграли еще большую роль в этой картине. Она показывала свое доверие ко мне, и некоторые поступили так же. Тридцатая, Девяностый… Даже Вторая решила поделиться со мной своим обедом! Ко мне проявляли симпатию! Показывали мне, что они доверяют мне и поддерживают меня в прошлых решениях. Если бы они знали правду… они бы так не думали.

После обеда, сестра повела меня за собой, стараясь оставаться в поле зрения Тридцать третьей, которая шла за нами, словно по своим делам, не замечая нас. Спустя пару минут мы оказались на полигоне, где Девяносто восьмая, оглядываясь по сторонам, старалась найти что-то, после чего облегченно вздохнула, с улыбкой встречая нашу старшую сестру.

«Извини, если слегка напугали тебя в душевой. Там нас прослушивают.» – ее слова меня удивили, не говоря уже про Тридцать третью. Мы оба хотели спросить ее что-то вроде: «Откуда ты это знаешь?», но сестра быстро прочитала наши мысли, даже не дав нам сказать и слова. – «Это долгая история, но нам нельзя разговаривать «наедине» в комнатах, где есть сафиритовые пластины. В душевой они есть, а тут их нет.» У меня было множество вопросов к ней по поводу этих замечаний и прочих тайн, о которых никто не должен знать вовсе, но я решил промолчать. Сейчас у нас была возможность поговорить с Тридцать третьей, ведь она сама хочет поделиться с нами всем, что она знает. Ну или… попросить о помощи. Улыбка сестры исчезла с того момента, как мы вошли сюда, и не появлялась вновь. Она взяла сестру за руку, отводя ее к кабинкам.

«Если ты хотела поделиться с нами чем-то важным – сейчас самое время. Нас никто не услышит, а ходить ходить в подобный час никто не собирается.» – Девяносто восьмая начала подгонять сестру, но ее тихий тон не особо подбадривал Тридцать третью. Она… не совсем доверяла ей.

«Я-я… хотела поговорить с Девяносто девятым. Наедине.» – ее нежный голос начинал слегка дрожать. Она боялась чего-то. И даже если она хотела поговорить со мной, Девяносто восьмая настаивала на своем присутствии во время разговора, но сестра не успокаивалась, стараясь отобрать меня для разговора наедине. – «Он поймет меня в нужном свете, а ты…»

«Я доверяю своей сестре так же, как и тебе. Могу даже поклясться, что мы ничего не расскажем. Просто скажи мне… Чего ты хочешь от меня? Зачем я тебе нужен?» – сестра подтвердила мои слова легким кивком, взяв Тридцать третью за руку. У нее не было выбора. Если она откажется, то Девяносто восьмая может доложить об этом Первому, и тогда ее будут ждать проблемы. Ей пришлось делиться секретами не только со мной, но и с ней. Вздохнув, она призналась нам в содеянном преступлении.

«Я… убила Восемьдесят второго.» – ее признание удивило и меня, и мою сестру. Я заранее знал, что она скажет это, но то, как она это сделала… Это удивило меня еще больше. Опустив глаза, она продолжала. – «Задушила его рукавом рубашки, пока он лежал в своей капсуле. У-у меня не было выбора!» Тридцать третья начала впадать в панику, но убежать она не могла. Не после сказанного.

«Но… зачем?» – Девяносто восьмая задала ей вопрос. Этот вопрос задел Тридцать третью сильнее, ведь она сказала об убийстве, но не о причинах. А значит… ей нужно рассказывать все. Во всех подробностях. Вздохнув, сжимая свои руки, она оглядела нас с сестрой, заливаясь красками и покусывая губу.

«Во всем… В-во всем виноват Первый. Он общался с «Белыми» на счет какого-то эксперимента, в котором позволили участвовать мне и моим сестрам. Все мы… должны были заменить Великую мать. Стать матерями. И наши братья должны были помочь нам в этом, высказав нам свою любовь и… ну… оплодотворить нас. Первый лично согласился на подобный эксперимент, не говоря уже про моих сестер. Только я и Тридцатая… отказались. Наш отказ не восприняли всерьез, и даже после… этого, нас пытались… вбить в эксперимент. После того, как Первый разделил всех по парам, он позволил Восемьдесят второму… спать… со мной в одной капсуле. Он… о-он…» – Эта история давила на нервы Тридцать третьей. Она начинала лить слезы, не в состоянии продолжать. Сестра проявила к ней симпатию, подойдя к ней ближе, аккуратно вытирая ее щеки рукавом рубашки.

«Изнасиловал тебя?» – в ответ на вопрос Девяносто восьмой она аккуратно кивнула головой, вытирая слезы. Сестра слегка усмехнулась, хитро посмотрев на меня одним глазом. – «Могу тебя понять, сестренка. Я бы поступила так же, если бы ко мне… лезли в личные места. Без разрешения.»

«Кто бы говорил!» – ее последняя фраза и хитрый взгляд заставили меня возмутиться, словно она специально упоминала меня, или даже ставила меня в пример. В ответ на мои возражения она ответила довольным: «Ухуху~», довольно прикрыв глаза, двигая талией из стороны в сторону, дразня меня.

«В-в общем… да…» – Тридцать третья успела успокоиться, сказав эти слова так, словно она читала свои мысли вслух. Аккуратно отстранившись от Девяносто восьмой, она решила взять в руки пистолет, лежавший на столе рядом. Она решила попробовать себя в стрельбе, стреляя по единственной стационарной мишени, неумело прицеливаясь и неохотно нажимая на курок, порой прикрывая глаза. Пока она занималась этим, она продолжала делиться с нами своей историей. – «Он воспользовался возможностью и предложением Старшего брата, после чего изнасиловал меня всеми возможными путями, не давая мне даже всхлипнуть. Я не могла ничего сделать. Я была бессильна. Утром я чувствовала себя… грязно. Ужасно. Мне не хотелось разговаривать с людьми, а братец чувствовал себя… Героем. Ходил весь гордый собой, ублюдок…» В этот момент она опустошила магазин, и, не зная, как перезаряжать его, положила пистолет обратно на стол. Даже когда Девяносто восьмая лично перезарядила его (а это заняло у нее несколько секунд), Тридцать третья решила больше к не прикасаться к нему, поглядывая на него с тревогой.

«Я рассказала об этом Тридцатой, которая была в настоящем гневе, ведь подобное может случиться и с ней. Она была в паре с Шестьдесят вторым, и… если бы его не…» – каждый раз, напоминая себе о случившемся, она краснела, постоянно отводя глаза куда-то в сторону, даже не поглядывая на нас с сестрой. Я же вновь благодарил судьбу за то, что она не знает ничего про Девяносто восьмую, хотя это бы не изменило ее отношения к Первому после того, что он решил сделать.

«Тридцатая лишь показывала свою ненависть к Первому, не говоря уже про ее гнев к Шестьдесят второму, когда она узнала про инъектор. Я всегда забываю сказать ей спасибо, ведь без нее… я бы умер. А мою сестру винили бы во всех преступлениях и грехах.» – моя ложь оставалась незамеченной. Я смешивал это с большим количеством фактов и правды, и это помогало мне не только держать тайны… тайными, но и показывать свои чувства к Тридцать третьей, которая искренне желала моего понимания и помощи. Теперь она была готова поделиться всем, без исключений.

«Я не просто так говорю тебе это, братец! Ты можешь помочь мне с сестрой! Ты очень умный парень, хитрый, аккуратный. Ты понимаешь меня, как никто другой. Не только я, но и Тридцатая ненавидит Первого… Презирает! И ты… того же мнения, верно?» – ее слова заставили мою сестру навостриться. Девяносто восьмая начинала пристально наблюдать за ней, встав между нами.

«Он не единственный, кто понимает тебя, сестра. Я могла бы сказать почему, но я еще не совсем доверяю тебе. Ему тоже не нужно доверять тебе, если ты не раскроешь нам свои карты.» – она говорила серьезным, если не угрожающим тоном. Все это давило на нервы Тридцать третьей. Она начала сдавать позиции, а ее тревога начала показываться четче. Сестра хотела перейти к сути. Выдавить причину подобных тайн, которые она раскрыла нам. – «Чем может помочь тебе мой братик? Зачем ты ему это все говоришь? Ты это делаешь не из-за того, что тебя совесть душит, верно?» Мотая головой, переводя свой взгляд то на меня, то на мою сестру, Тридцать третья… сломалась. Сдалась.

«Я-я хо… чу… Я хочу убить сестер! Хочу убить Первого! Никто не должен участвовать в этом экспер…!» – удивление и шок не позволили мне двинуться, но Девяносто восьмая нашла в себе силы прикрыть ей рот и перебить ее. Ее просьба была слишком серьезной. Об этом точно не будут спрашивать у самых младших в семье! Лицо моей сестры заставило меня напрячься. Она выглядела так, словно была готова причинить ей вред. Я лишь взял ее за руку, медленно отводя ее назад. В моем тихом голосе можно было услышать шок, пока я спрашивал Тридцать третью о причинах, по которым я должен помогать ей:

– «П-почему ты просишь меня об этом? Это ведь…»

«Е-если ты откажешься… Я… Я расскажу Первому про то, что Младшая сестренка была истинным убийцей Семьдесят восьмого!» – Она говорила это на полном серьезе, растянув на лице слегка искривленную улыбку, показывая на мою сестру дрожащим пальцем. – «Я… видела, как ты… разговаривала с ним. Как он хотел… доложить о тебе за чтение маминой записки! Я читала эту записку. Я знаю про все, что она написала. Что мы не одинаковой крови, что у нас разные отцы… Все знаю!» Она поймала нас. Я ничего не мог придумать против подобного заявления. Даже если мы заявим о ее признании Первому, у нее будет более веская причина. Даже если сестра и гневалась на нее, она лишь тихо рассмеялась, улыбаясь. Это сильнее пугало Тридцать третью.

«Если об этом знаешь только ты… Хехе… Тогда я…» – я уже видел по ее лицу. Я знал, о чем она думает. Мне пришлось встать между ними, прикрыв свою сестру спиной.

«Прекратите! Первый убьет вас обоих, если узнает обо всем этом!» – Это было не самым хорошим началом, но я быстро подобрал нужные слова, чтобы примирить их обоих и более четче взглянуть на ситуацию. Так как мы оба хотим добраться до Первого и вывести правду о нем на поверхность, то нужно действовать сообща, а не драться из-за этого. – «Если Тридцать третья понимает нашу ситуацию, то она поймет и причины, по которой ты так поступила, сестра. Даже если он не являлся нашим братом, убивать людей – плохо! Почему вы этого не понимаете? Почему вы не можете использовать более мирные методы?» Я взывал к их пониманию и здравому смыслу. Тридцать третья хочет убить сестер, а Девяносто восьмая хочет убить… либо ее, либо всех вокруг! Если это не остановить, то они станут маньячками, желающими лишь больше крови на своих руках. Я читал книги. Я знаю, что происходит с человеком. Он умирает внутри, убивая своего товарища. Но мой здравый смысл затмила причина Тридцать третьей.

«Если этот эксперимент увенчается успехом, то все остальные братья и сестры станут участвовать в нем. Даже самые младшие из нас начнут повиноваться указам «Белых». Мы… созданы специально для этого. Это не будет семьей. Это будет стадо! Вечно размножающееся… стадо.» – против этих слов я не мог придумать ничего разумного. Никаких планов или идей. Я был в ступоре, воображая эту картину. Зачем «Белым» делать что-то такое? Зачем я вообще должен верить Тридцать третьей?

«Хочешь выбрать из двух зол меньшее? Убить своих сестер лишь для того, чтобы уберечь всю семью?» – вопрос Девяносто восьмой был риторическим. Она лишь подтверждала мысли старшей сестры, которая уже была готова залиться слезами, позволяя себе согласиться с этими словами. – «Убить шесть человек… это не так просто, как кажется. Особенно когда Старший брат успокоился и перевел всю вину на Шестьдесят второго. А рассказать всю правду о маме… Кто тогда поверит?»

«Я… я согласен. Но я могу лишь придумать что-нибудь по этому поводу. Убивать людей я не намерен.» – у меня уже не было ни выбора, не нервов. Я не хотел думать о том, что моя сестра будет вновь убивать людей, особенно по просьбе Тридцать третьей. Мой выбор был окончательным, но именно этот выбор заставил мою сестру задуматься о правильности подобных действий. Она не хотела впутывать меня в подобные вещи вновь, особенно в моем состоянии, когда я готов сойти с ума в любую минуту.

«Братик…» – я даже не слушал ее, отвернувшись от нее в сторону Тридцать третьей. Я был готов «помочь», но не «участвовать» в этом, и это было единственным различием.

«Нам всем надо успокоиться и собраться с мыслями. Обдумать решения. Может бы найдем более безопасные способы или даже передумаем. Я обещаю никому не говорить обо всем этом, но ты тоже должна держать рот закрытой. Не говори никому об этом. Ни-ко-му.» – Я воспринял это соглашение очень серьезно. Если Тридцать третья хочет навредить Первому подобным способом – я согласен помочь. Я уже согласился помочь своей сестре увидеть маму… Я сам хочу этого! Все те жертвы, что ушли на это, не должны быть напрасны. Мы перевели свою вину на Шестьдесят второго, но у нас была другая цель – «Белые». Значит мы сделаем так, чтобы это были они, а не мы. Да и после того, что сказала нам Тридцать третья, это лишь еще одна причина не доверять Первому и «Белым». Мы должны сражаться за свою правду. Я услышал согласие Тридцать третьей и обсудил некоторые меры безопасности. Нас не должны видеть вместе, мы не должны обсуждать подобные вещи на людях, и, пока у нее нету пары, она должна делиться всеми деталями с моей сестрой или мной. Если мы все вместе будем ходить в одно и тоже место, то нас начнут подозревать в заговоре или какой-либо тайне. После соглашения, нам оставалось только выжидать момента и обдумывать свои ходы и действия, если мы хотим достичь своей цели без лишних подозрений и потерь.

После ужина, успокоившись и набив свой живот едой, я решил отправиться в свою капсулу и лечь спать пораньше. Выспаться мне не довелось, а сейчас самое время для этого. Но даже если я и пытался, я не мог уснуть самостоятельно, чувствуя легкую, но довольно изнурительную боль в спине. К тому же я мог наконец-то поспать один, ведь убийство было раскрыто, а разделение на пары было не особо нужным, верно? И даже если так, спустя пару часов, Девяносто восьмая открыла капсулу и легла на меня с таким спокойствием и безмятежностью, словно это стало повседневной рутиной в ее жизни. Закрыв за собой капсулу, она пристально начала поглядывать на меня своим глазом, довольно улыбаясь, пока я, злой и слегка удивленный, рассматривал ее довольную гримасу. Я уже был готов высказать свое недовольство, но она сделала свой первый ход, поцеловав меня, после чего вновь продолжила рассматривать меня, довольно улыбаясь.

Не зная, что сказать по этому поводу, я отвел взгляд в сторону, пока она располагалась на мне поудобнее, ерзая и извиваясь.

«Брати-ик…» – произнесла она нежным голосом, проведя пальцем по моей щеке. Сначала я подозревал ее в том, что она спросит или попросит у меня что-то совершенно запрещенное в нашей семье, но у нее на уме было кое-что еще, помимо этого. – «Я тут последила за нашей сестричкой… Она была словно тихая мышка после нашего разговора. Ни к кому не приближается, не разговаривает ни с кем. Сейчас она в своей капсуле. Спит.» Сестра следила за Тридцать третьей все это время. Если бы она не сказала, что она спит, то я бы точно начал подозревать ее в том, что она ее убила, пока я старался уснуть. К счастью, она лишь проследила за ней. Я погладил ее по голове в качестве награды. Может это и неправильно… но мне нравился запах ее шелковых, нежных волос. Она заметила это. Не знаю как, но возможно… Прочитала по моему лицу, что вполне вероятно. И даже если она позволила мне развлекаться с ее волосами столько, сколько мне вздумается, я не позволял себя баловать, расправив ее локоны, погладив ее по голове еще несколько раз.

«Я все еще не понимаю ее. Зачем ей нужно именно убивать сестер? Неужели ей совсем наплевать на их жизни? Они же ни в чем не виноваты…» – раз уж мы зашли на тему Тридцать третьей, я решил не сходить с нее и хоть как-то расчистить ее идею от недопонимания, обсудив ее со своей сестрой. В капсуле, наедине, мы думали иначе.

«Не забывай, братик. Она прочитала мамину запись. Она теперь точно знает, что ее сестры – чужие люди. А если она сделает что-то иное, чтобы помешать Первому – это лишь принесет ей проблем, но не помешает экспериментам.» – каждое ее слово, произнесенное в теплом, приятном тоне, несло в себе какой-то смысл. Я не мог оспаривать ее методы размышления, не говоря уже про ее логику. Но даже так, я не хотел решать все кровопролитием. Не забирать жизни людей меня учили! И все же… Следующие слова моей сестры, сопровождаемые легкими движениями ее нежных рук по моему телу, заставили меня обдумать получше свою философию и мнение. – «Мы были рождены, чтобы стать частью этого эксперимента. Как только на свет появится Сотый, то мы, сестры, займем место нашей матери. Будем ходить от одного человека к другому, рожая без остановки. Наша мама умирает из-за этого, тоже самое будет с нами. Разве это… называется жизнью, братик?» Тут она была права. Мы – часть одного большого эксперимента, смысл которого нам неизвестен. Те, кто поддерживают эту идею… Их уже не отговорить. Не спасти.

«А знаешь… почему Первый поставил романтические отношения между членами семьи под запрет? «Белые» заставили его. Им не нужны «случайные цепочки». Они хотят, чтобы вместе были нужные люди, а это неправильно. Вдруг мой любимый братик окажется не со мной, но с другой сестрой? Против своей воли? Я этого не хочу, и ты, тем более, не хочешь.» – Я взглянул на мир по-другому после подобных слов, исходящих от Девяносто восьмой. Мне не хочется становиться подопытной крысой, под наблюдением чужих людей. Я был подопытным всю свою жизнь, носил клеймо-число на своей руке, общался с такими подопытными. Мне это надоело! Не так я хочу жить! Уж лучше я выберусь из этой клетки, пролив кровь, чем буду повиноваться невидимой руке «Белых». Теперь это не просто желание увидеть мою мать. Нет! Теперь это желание свободы! Выживание! Пока я раздумывал над этим, сестра продолжала смотреть на меня с улыбкой, после чего решила поделиться одним из своих секретов. – «И даже когда он создал этот закон, он его и нарушает, ты ведь знаешь об этом? Он тискается со Старшей сестрой, когда есть возможность, говорит ей всякие… грязные вещи… Прям как я сейчас.» Сестра тихо засмеялась, после чего начала водить пальцами по моим губам, продолжая делиться со мной тайнами, которые были известны только ей.

– «Мне и Тридцать третья об этом говорила, но я не особо ей верила, пока я мне не повелось это… услышать. Я хотела помыться и расслабиться в сауне, а когда я вошла, то услышала легкий стон, который быстро прекратился. Разделась, вошла, а там эти двое, сидят вместе, словно ничего не происходит. И что самое странное – в сауне только они. Вдвоем. Сначала я думала уйти от греха подальше…»

«Погоди-ка минутку… Сауна…» – моя голова начала принимать какие-то странные, на первый взгляд, идеи, но затем я быстро начал составлять все вместе в единую картину. Все мои мысли я обсуждал и шлифовал, повторяя их вслух. – «Сауна маленькая… там есть нагревательный элемент… он дает жар… Повысить температуру? Ничего не даст. Несчастный случай не сделать… А если…» В миг, я высвободил руки и провел их к планшету, набирая нужные слова в поисковой панели. Я старался делать это так, чтобы о моих поисках никто не знал, ведь все это отслеживают… Мои руки слегка приподнимали Девяносто восьмую, касаясь ее груди локтями, но сейчас мне было не до подобных мыслей, или же смущения.

Пятьдесят пятый, около двух лет назад, делился со мною знаниями о химии и физике, показывая мне некоторые реакции при нагреве. Один раз я сильно ошибся, смешав два компонента с третьим, взорвав пробирку. Если бы все эксперименты не проходили в закрытом пространстве, отделяющим меня от препаратов, то я бы сильно пострадал. Из трех самых простых элементов, которые можно достать в этом комплексе, если постараться, можно сделать самую настоящую бомбу, и я запомнил их названия. Реагентам стоит только соединиться, и это может создать довольно неплохой взрыв. При нагреве, эффект будет более мощным и сильным. Пока моя сестра лежала на мне, не понимая, что я делаю, и почему я так внезапно начал пользоваться планшетом, я продолжал свои поиски, проверяя Таблицу элементов (раньше ее называли Таблицей Менделеева, пока людям не довелось открыть межмолекулярную алхимию, после которой в таблице появилось в два раза больше элементов).

«Ты чего? Что случилось?» – в непонимании, она разглядывала меня, пока я читал нужные страницы документов в планшете. Ответ был прост.

«Мы можем убить всех разом. Взорвать, если они окажутся в сауне.» – мое предложение ее шокировало. Кто бы мог подумать, что я додумаюсь до такого? Уж точно не моя сестра. Я проверил несколько учебников по химии и проверил составы материалов, которые можно встретить здесь, в комплексе. От простого металла и воды, до нанопластида или сложных химикатов. Пока я читал составы и сверял их с таблицей, я произносил все свои самые необходимые запросы своей сестре, которая внимательно слушала меня, раскрыв рот в удивлении. – «Мне нужно достать пустую упаковку, препарат №513, который можно достать в медицинском отделении, потом антикоррозийный порошок из Ремесленной, расколоть одну сафиритовую пластину на осколки, смешать это все с водой… и как только упаковка коснется нагревательного элемента…»

«Братик… это же опасно! Я понимаю, ты умничка и все такое… Но…» – я тоже задумывался над этим, ведь у меня не будет времени убежать, а кинуть упаковку на нагревательный аппарат – это может не сработать. Я должен быть уверен в том, что упаковка останется на нагревательном элементе. Потому… я решил эту проблему простой жертвой.

«Тридцать третья хотела убить своих сестер, верно? Она это и сделает.» – услышав мое предложение, сестра улыбнулась, начиная тискать мои щеки. Может ее радость меня и пугала, но я был уверен в своем плане. Я сам радовался этому… в эти моменты.

«Вот за это я тебя и люблю, братик. Ты очень осторожен. И… ласков.» – поощряя меня подобными словами, она лишь сильнее смущала не только меня, но и себя. Ей пришлось оторвать мои руки от планшета, водя моими пальцами по покрытию. Ей это нравилось. Даже если моя сестра хотела немного ласк в своей, и так усложнившейся, жизни, я старался быть осторожнее с желаниями. Но вот отказывать ей я никак не мог, даже если она потребует чего-либо… не совсем нормального. Она обхватила меня руками и принялась поглаживать мою спину и плечи своими пальцами, аккуратно водя ими по моим ранам, прижимаясь щекой к моему плечу. Ее поглаживания затупили мою боль, и, даже сам того не заметив, я уснул, вдыхая запах ее волос. Она так и хотела. Чтобы я уснул. Мне ведь еще подобный план нужно привести в действие, чем я и буду заниматься следующим днем. Это опасно, но это единственный, эффективный, легкий метод устранения нужных целей, нежели находить моменты и убивать их по одной. Даже думая об этом… я чувствовал себя ужасно. Я становлюсь… убийцей.

Прямо как моя сестра. Хладнокровная. Делающая больше зла лишь для того, чтобы оставить прошлое зло тайной.

========== Часть 8. Ради семьи… ==========

Утро было для меня самым волнительным и тревожным. Я продумывал каждый шаг к своей цели, стараясь найти методы и способы… забрать то, что мне нужно. Первый ослабил свое внимание после смерти Шестьдесят второго. Продолжать расследование он не собирался, ведь «все было очевидно», по его словам. Это лишь облегчало задачу. Я должен был обсудить мою идею с Тридцать третьей и Девяносто восьмой, и самое подходящее время для этого – после завтрака.

Завтрак проходил неспешно, а еда была… не самой приятной. Я бы даже сказал, что это не было моей любимой комбинацией. Пока я неспешно опустошал содержимое упаковки, мои глаза рассматривали сестру. Она все еще держала на своем лице довольную улыбку. Я не мог увидеть ее глаз с моего ракурса, но она всегда поворачивалась ко мне, чтобы посмотреть на меня. И в эти моменты ее улыбка становилась шире, теплее. Я смотрел на нее так долго, что забыл про еду, а так же про братьев и сестер, окружавших нас.

«Чего-то хочешь, братик?» – ее вопрос вернул меня на землю. Нежный, ласковый, едва различимый в этой шумной столовой, голос, ставший для меня предупреждением. На нас смотрят, и сейчас я поступал довольно необычно… Даже странно. В замешательстве, я быстро подобрал подходящие слова, чтобы выбраться из этой ситуации.

«Это… Хочешь овощной салат? Он мне все равно не нравится.» – на мой вопрос она ответила легким кивком, аккуратно забрав упаковку из моих рук. Сидящие рядом сестры и братья осуждали мои вкусы, но я не придавал этому особого значения. Сейчас у меня в голове были совсем другие мысли, так что мне не до них.

Я направлялся на полигон. Там я должен был дождаться Тридцать третью и обсудить с ней мой план, но мой план слегка… изменился. Что-то застало меня в длинном коридоре, прижавшись к моей спине, остановив меня. Это была Девяносто восьмая, тихо урчащая что-то про себя, крепко обнимающая меня и прижимающаяся к моей изувеченной спине. Мое шипение напомнило ей о моих ранах, и она быстро отстранилась от меня, отпрыгнув назад. Я мог услышать тихое: «Прости» за своей спиной, но сейчас меня интересовало нечто другое. Неизвестная мне фигура в белом халате. Эта фигура стояла в самом конце коридора, разглядывая меня с сестрой, после чего прыгнула в сторону, исчезнув без следа. Не знаю… показалось ли мне это, или же это был самый настоящий «Белый». Обычно они не показываются на глазах младших, но…

«Братик… Почему ты молчишь? Обиделся на меня?» – Только я забыл о сестре на секунду, и она уже начинала придумывать причины для слез и истерики. На счет увиденного я ничего не сказал, положив руку на ее голову, поглаживая ее волосы.

«Просто задумался.» – моих слов и действий было достаточно, чтобы успокоить ее. Тем не менее, я не собирался скрывать своих мыслей от нее. – «Нам надо поговорить с Тридцать третьей. Позовешь ее?» На мое предложение она отреагировала… странно. Ничего не сказав в ответ, она взяла меня за руку, разглядывая и поглаживая ее пальцами. Я не сопротивлялся и не двигал рукой, полностью расслабив ее, но я все еще не понимал, что она делает и зачем.

«Тридцать третья закончила завтракать раньше нас. Возможно… она уже давно ждет нас.» – Ответила она, не отрываясь от моей руки, разглядывая ее, проводя по моей ладони пальцами. После, она обратила на меня внимание, лениво разглядывая меня своим единственным глазом. – «Давай проверим полигон, а если ее там не будет… Найдем ее вместе. Хорошо?» От ее улыбки мне становилось не по себе. Она была едва заметной, теплой… настоящей. Это не было частью ее «маски». Я не стал задумываться над этим, кивнув сестре в ответ. У меня и так достаточно вопросов, ответы на которые я все еще не нашел.

Как и предполагала сестра, Тридцать третья ждала нас. Полигон был пуст, и только она сидела в углу, прижавшись к стене, держа в руках упаковку с десертом. Она выглядела… не такой, как всегда. Оптимистичный взгляд и приятный вид был затуманен усталым взглядом и грустной миной. Увидев нас, она вскочила на ноги, шмыгнув носом.

«Н-не обращайте внимания… Я просто… Кошмары снились. Вот и все.» – довольно очевидная ложь, слетевшая с ее дрожащих губ. По одному ее виду я мог разузнать все, что с ней случилось. Усталый взгляд показывал на то, что она с трудом проснулась сегодня, либо использовала стазисный сон. На покрасневших щеках можно было увидеть следы слез, не говоря уже про дрожащий голос. Все эти вещи приводили к единственной догадке. Тридцать третья испытывала недостаток сна по причине стресса. Возможно она была обеспокоена тем, что мы были готовы сделать. Что она хотела сделать. Убить сестер.

«Ты можешь всегда отказаться от своей идеи.» – я не сдерживал своих мыслей в себе. Если она серьезно поставила под вопрос правильность своих действий и желаний, то я не буду мучить ее. В отличии от Девяносто восьмой, я не скрываю своих эмоций. Не перед людьми, которым я доверяю. Она мотала головой, отказываясь от моего предложения. Ну… раз уж она так хочет… – «Тогда я хочу попросить у тебя кое-что. Мне нужно достать препарат №513 из медицинского отсека.»

«И… зачем он тебе?» – Тридцать третья была слегка удивлена моему запросу, но я не ответил на ее вопрос. Лучше не говорить ей о моих истинных планах в подобные моменты. К сожалению, Девяносто восьмая не держала свой язык за зубами.

«Братик делает что-то вроде взрывчатки. И для этого ему нужен препарат.» – останавливать ее после этого было поздно. Она уже рассказала все самое важное. Услышав это, Тридцать третья вздрогнула, широко раскрыв глаза. Ей было сложно воспринять эти слова, и она медленно разглядывала то меня, то Девяносто восьмую, словно разжевывая фразу сестры снова и снова в своей голове. После, она повысила свой тон, высказывая свое недовольство: