Текст книги "99-й (СИ)"

Автор книги: Zezuo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

«Что ты тут делаешь? Зачем ты выпустил меня? Кто…» – Я начал… буквально выстреливать в Девяносто вопросами, оглядываясь и размахивая руками, но он быстро прикрыл мой рот своими, облаченными в белые перчатки, руками.

«Я сам не знаю! Хоть верь, хоть нет! Он вытащил меня из какой-то медицинской капсулы и помог мне выбраться… сю…» – по какой-то причине, Девяностый сделал шаг назад, сильно выпрямившись, изображая недовольную гримасу и шипя. Он испытывал боль, но я ничего не мог с этим поделать. Девяностый помахал мне ладонью в знак отказа, когда я решился помочь ему, сделав шаг в его сторону. Через несколько секунд он более-менее успокоился, все еще недовольно мыча и прикрывая глаза. Его тон стал звучать сдержаннее, но ничего особого в нем не изменилось. – «Да. Я знаю. Вся семья считает меня мертвым, но единственное, что я получил, лежа в своей капсуле – ужасные ожоги по всему правому плечу и, частично, спине. Возможно „Белые“ не так сильно наплевали на мою жизнь и выта…» Его прервал странный шорох, который я так же услышал. «Белый», который был оглушен моим ударом, прижимал руку к своей голове, обратив в мою сторону свою зеркальную панель шлема. Он ничего не произносил в мою сторону. Ни единого звука. Все, что он делал – смотрел на меня, придерживая ладонь у головы. Я боялся этой незнакомой персоны и не знал, что спросить у него в первую очередь.

«Ты… пришел сюда за мной? Помочь мне?» – Я не знал, как обращаться к неизвестной персоне, стараясь сдерживать дрожь в своем голосе. «Белый» медленно кивнул мне, не двигаясь и не вставая с пола. Я начал подозревать его в том, что это был тот «Белый», что помог мне достать компонент для моей самодельной взрывчатки. Если этот так, то меня начал интересовать… другой, более серьезный вопрос. – «Кто ты? И почему ты помогаешь… нам?»

«Белый» никак не ответил на мой вопрос. Ни жестами, ни звуками. Он повернул свою голову в нашу, с Девяностым, сторону, словно разглядывая коридор позади нас, после чего посмотрел вперед, опустив голову. Он словно… думал. Думал над ответом и поступками. Через несколько секунд он вновь посмотрел на меня, подняв руку к своей груди. Он решил снять перчатку с правой руки, что он и сделал. Перчатка была довольно длинной и, если судить по длине, могла достать до плеча, чего я не ожидал. Сняв перчатку, он сжал свою правую руку в кулак, показывая мне клеймо на тыльной стороне. Она выглядела… точно так же, как и моя, но его число было… невозможным.

«0» – Число, изображенное на его руке. А значит и имя его – Нулевой.

========== Часть 12. Начиная с нуля. ==========

Шок, страх, удивление, беспокойство, тревога и ужас – чувства, проникнувшие в меня и Девяностого. Окрывшие нас плотным полотном, затмевая собой чувство реальности. Нулевой… Что это? Кто это? Почему этот «неизвестный» член семьи помогает нам и почему о нем нам ничего не рассказывали?

«Значит… ты наш… „брат“? Часть нашей семьи, я имею ввиду.» – в вопросе Девяностого таилась тревога, но Нулевой ответил на свой вопрос покачиванием головы, стараясь надеть рукавицу обратно на свою руку, закатывая рукав халата. Для Девяностого, этот ответ звучал не только странно, но и… необычно. Каждый в семье имеет клеймо и число, и если он не наш «брат», то кем он может быть? Надев рукавицу, Нулевой встал на ноги, продолжая прижимать ладонь к своей голове. Быстрым жестом, взмахом руки и движением пальцев, он попросил нас следовать за ним, указав на… планшет-консоль, размещенную рядом со стеклянной стеной. Этот планшет был прикреплен не к прозрачной, но стальной, серой стене. Он открыл документ на планшете и, пробежавшись по нему глазами, удалил все с документа, начиная писать что-то в нем. После, он указал пальцем на планшет, словно прося нас прочитать содержимое документа.

«Я должен был быть частью подобной семьи, но я не думаю, что это „эта“ семья. Если думать иначе – я рад, что все так вышло.» – он написал нам это в документе, и я начал задаваться вопросами о том, кем является Нулевой нам, или даже всем остальным.

«Я… не понимаю…» – мои слова вызвали у нулевого… неизвестную мне эмоцию. Он пожал плечами, наклоняясь в бок, в сторону планшета-консоли, словно он был недоволен. Полностью повернувшись к планшету-консоли, он открепил его от стены, начиная писать что-то в нем вновь. Его указательный палец двигался быстро, свободно, словно он высекал на планшете какой-то рисунок. Через пару секунд он передал мне планшет, а в документе были абсолютно другие слова, отличающиеся от предыдущих. Девяностый читал документ вместе со мной, подглядывая через мое плечо. Меня слегка удивили слова Нулевого:

«Если бы я не был „отрезан“ от всех семей, то я бы не смог узнать обо всем, что творится в этом кошмарном месте. Я бы не смог поделиться этим с другими людьми, вроде твоей сестры, которая была, возможно, единственным человеком, прочитавшим документ, пока его не удалили из архива. Рассказы обо мне, семьях и прочей чертовщине, касающейся „Инкубатора“ – долгая история.»

«Ты обещал мне ответить на все мои вопросы, если я помогу тебе вытащить Девяносто девятого! Называть это все „Долгой историей“, или же просто отказываться от своего обещания ты… Ты не можешь! Подобный поступок – жульничество в моих глазах!» – Девяностый был в гневе. Он сдерживался, но его злость в голосе была четкой и яркой, а тон грубел, подчеркивая его недовольство. Он вырвал из моих рук планшет, протянув его Нулевому, стоявшему передо мной. – «Если не сделаешь этого все прямо сейчас – можешь не надеяться на наше доверие и помощь.» Девяностый был серьезнее обычного. Мне никогда еще не приходилось видеть его таким. Видеть эмоций и лица Нулевого я не мог, но я мог предсказать их. Он был в растерянности. Нулевой расслабил плечи и опустил голову, и я мог поклясться, что слышал его заглушенный вздох, словно он был поражен. Словно он сдался. Нулевой, после небольшой паузы, протянул свою руку в сторону Девяностого, выпрашивая планшет. Он соглашался с его условиями. Он был готов выполнить их. Как только планшет оказался у него в руках, Нулевой сел у стены, продолжая вычерчивать что-то в нем, не отвлекаясь на нас. Несколько секунд я не мог отвести от него глаз, стараясь представить себе его лицо, или даже простые очертания. Этот человек, или даже существо, помогает мне и моей сестре в достижении нашей цели. Но зачем ему это? Какая польза от этого… ему?

«Я все еще не могу поверить в то, что вся моя жизнь была сплошным обманом. Все, кого я считал братьями… сестрами… А сейчас…» – Девяностый разговаривал сам с собой, или даже обращался ко мне, разглядывая серый пол своими ногами. Он был чем-то расстроен… и обозлен одновременно. Даже его глаза… Он не знал, на чем сосредоточиться и о чем думать.

«Я сам не мог поверить в то, что сказала моя сестра. Но спустя время, медленно и аккуратно, мне удалось увидеть некоторую правду. О семье, о мире… Обо всем!» – я был честен с Девяностым. Он уже через многое прошел и повидал. Он может понять меня. После его слов во мне начало накапливаться чувство вины. За то, что я сделал. – «И… мне очень жаль, что мне и сестре приходиться рушить эту семью, чтобы докопаться до правды. Чтобы… показать ее. Всем.»

«Честно говоря… Не узнай бы я обо всем этом прямо сейчас, то я бы точно ненавидел тебя и Девяносто восьмую. Убить столько человек и заставить нас верить в то, что это работа „Белых“… Никто бы не поверил в этот бред!» – Он был добрым человеком и никому бы не причинил вреда, но сейчас, когда в его глазах горел гнев и ярость… Я начинал бояться Девяностого. Хоть он и не собирался причинять боли и выяснять отношения, но он определено был в гневе за мои прошлые деяния. Тем не менее, продолжая разговор со мной, он медленно успокаивался, параллельно обдумывая правильность моих решений. – «Твою сестру я могу понять. Она не хотела, чтобы ее выдали Первому за чтение секретной информации… о которой я вообще ничего не знаю. Я даже не знаю, как ей довелось прочитать подобный документ! Я даже могу понять твои причины убийства Шестьдесят Второго, но все остальное… Помочь Тридцать третьей с „терактом“… насколько нужно быть безумцем, чтобы пойти на такое?»

«У меня не было выбора! Ни у кого из нас не было выбора в этот момент! Мы все заранее должны были стать частями в механизме „Белых“! Это они безумцы, а не я! Даже если бы я не решился на это, ее, как и всех оста…» – мои громкие высказывания прервал Нулевой. Он громко топал ногой, стараясь привлечь наше внимание, держа планшет в обоих руках. После, как только я обратил на него внимание и замолчал, он протянул планшет мне, предлагая мне прочитать то, что он написал. Слова и длинные предложения покрывали не одну страницу документа планшета, но я и Девяностый, закрепив наши взгляды на содержимом документа, внимательно и быстро прочитали все, чем Нулевой делился с нами. Вслух. Весь документ содержал в себе информацию, которую другие бы сочли настоящей выдумкой, или даже клеветой. Но я, доверяя каждому слову, каждой строке… Мир вновь перевернулся для меня после прочтения этих загадочных текстов.

«Я, как и вы, родился в этом месте благодаря „Великой Матери“. У меня заметили некоторые недостатки, среди которых – отсутствие голосовых связок. Я не могу говорить. Для „Белых“ подобный недостаток – дефект. Иначе они никак это не называют. Я должен был стать частью „семьи“, но меня лишили этой участи и заперли в камере сдерживания, поставив мне номер „0“. Так они отмечают „Дефектных“ людей. Я жил, ел, учился и старался понять себя и свой мир, не выходя из камеры сдерживания – Большом цилиндре, без ходов и выходов. Иногда цилиндр приподнимали и меня вытаскивали наружу для экспериментов и исследований. „Для всеобщего блага“ – так они говорили. Все, что они делали „для блага“, это причиняли боль таким, как я. Убивали своими препаратами и делали только хуже. Иногда, возвращаясь обратно, мне удавалось взглянуть на таких-же „нулевых“, как и я. У всех них были видимые или невидимые „дефекты“, которых нету у нормальных… здоровых людей. Дальше было только хуже, и я не хотел дожидаться своей смерти в руках этих безумцев. Десять лет я изучал свое окружение и мир вокруг меня, дабы устроить побег. Мне пришлось убить человека для этого, но мне было без разницы. Как тогда, так и сейчас. Возможно… вы поймете, почему. Я прятался в тенях „Белых“. Бегал в их владениях и пользовался их технологиями около месяца, пытаясь найти хоть что-то, что может не только послужить мне выходом, но и спасти всех остальных людей, запертых в этих стенах. И за все это время я узнал довольно много вещей.

Это место – Комплекс комплексов внутри таких-же комплексов. Огромное сооружение, в котором ученые „Белых“ стараются делать открытия в направлении человеческого тела и всего, что связанно с человеком. Клонирование, изменение ДНК, улучшение работы конкретных органов, изучение болезней и создание лекарств, не говоря уже про биологическое оружие и вирусы. „Белые“ называют эту область комплекса „Инкубатором“. Я же называю так все в этом проклятом месте.

Работа „Инкубатора“ проста до ужаса. „Белые“ берут два ключевых пациента, в которых замечены уникальные комбинации ДНК, после чего стараются использовать их во множественных комбинациях с остальными пациентами, стараясь получить какой-то результат из этого. Родившихся от одной матери растят и изучают среди остальных детей, после чего отправляют в закрытый комплекс, в котором все становились „Семьей“. Братьями и сестрами. В этом комплексе они растут, учатся, живут и встречают своих новых братьев и сестер, с которыми они делятся своей любовью, заботой и знаниями. А когда они подрастут, то „Белые“ сделают из них „Пациентов“… и все пойдет по новому кругу. Вот и весь смысл нашей жизни…»

Я читал все это с вечно движущимся ужасом в моем теле. Я отдался этому ужасу, прислонившись к стене и медленно сев на пол, закрепив свой взгляд в определенной точке. Я не мог даже представить что-либо подобное. Что всех нас будут использовать для вечного размножения и экспериментов. Нас не считают за людей в этом месте! Мы – подопытные кролики, вечно дающие потомство для… Что мы делаем, если не развлекаем их?! Какая идет польза от подобных деяний?! Нас рождают, заставляют производить других «пациентов», после чего убивают, продолжая делать с нашими детьми все то, что они сделали с нами! Это не жизнь! Это муки! Вечные, непрекращающиеся муки!

«Ни у кого… не должно быть подобной власти. Подобных привилегий. Никто во вселенной не должен управлять жизнями… живых существ! Это их мы должны называть скотами, а не они нас!» – из меня выходили немыслимые порции гнева. Я не просто выкрикивал проклятия в сторону «Белых». Я ударял кулаком стены и пол, которые оказывались рядом. Когда я успокоился, поглаживая свою покрасневшую руку, Нулевой поддержал меня энергичными кивками. Он был полностью согласен со мной.

«А что на счет всего остального? Как ты собираешься помогать всем остальным?» – Девяностый вел себя более спокойно, но на его лице все еще виднелись оттенки шока. Ожидая ответа от Нулевого, он переводил взгляд то на планшет, который находился у него в руках, то на Нулевого, который не отводил от него взгляда. Девяностый не сразу понял свою ошибку. – «Хах! Я тупица… Не заметил еще одну страницу. Прости.» Я не сразу присоединился к Девяностому, но чтение документа для меня прошло более спокойно, чем в прошлый раз. Возможно это все потому, что Нулевой говорил об абсолютно других вещах на этой странице:

«Я видел не одну семью. Их тут сотни, если не тысячи. И некоторые, или даже большинство из них, не знают про то, для чего они созданы и что с ними станет. Если все мы хотим выбраться отсюда, то нужно устраивать не побег, а самую настоящую войну! Дай выбраться одной семье, и у „Белых“ наступят настоящие проблемы. Снежный ком начнет нарастать быстрее и быстрее до тех пор, пока „Белые“ не отступят. Это я и пытался сделать. Я хотел разослать свое сообщение всем семьям, но за архивом очень хорошо следят. Пропагандировать что-либо против „Белых“ всем семьям – практически невозможно, и даже опасно. Но вот у Девяносто восьмой это… практически получилось. Девяносто девятый тоже принял в этом участие и подорвал мораль своей семьи… в прямом и буквальном смыслах. Потому я и помог ему, дабы все получилось. Теперь, самая главная ошибка „Белых“ – солдаты. Они вооружены в месте, где никто не использует оружия. Где все и так беззащитны и беспомощны. Обезоружь одного из них – семья станет опасна. Это нам и нужно сделать. Для этого нам нужно застать солдатский ряд врасплох и выманить кого-то одного. Забрать оружие энергетического типа. Их броне-костюмы частично защищают против баллистического оружия, но не против энергетического. Дальше все просто – заставить семью восстать и освободить остальные семьи. Сразиться с „Белыми“ и задавить их числом. Других вариантов у нас нет.»

«Тогда… что ты собираешься делать сейчас?» – спросил Девяностый, отдавая планшет обратно Нулевому. Его ответ не был написан в подобном документе, потому он несколько секунд выписывал туда нужные слова, даже не стирая прошлые записи. Его ответ не был длинным, и был направлен в мою сторону:

«Помочь твоей сестре, спрятать вас, достать оружие…, а дальше ты знаешь.»

«Я останусь.» – мой голос был спокойным, безмятежным. И не только мои слова удивили Нулевого и Девяностого, но и мой тон, с которым я произнес их. Я уже знал, что они скажут, и не стал тянуть резину, объяснив им причину, по которой я решаюсь на подобный поступок. – «DS8 должен встретиться со мной и поставить меня на место сестры, если он не врет. К тому-же… если я исчезну, то в этой семье станут погибать люди, ведь они ему… не нужны.» Мое решение было непоколебимым. Даже если Девяностый был против моего возвращения в капсулу, Нулевой соглашался со мной. Возможно… он понимал мои методы. Мой план.

«А дальше что? Ты вернешься и будешь давать „Белым“ пользоваться тобою?! Неужели ты привык к подобной жизни?» – голос Девяностого становился громче. Он не понимал моих мыслей и моих способов. У него были все привилегии и права оскорбить меня, но Нулевой усмирил его. Отведя в сторону Девяностого, он встал напротив меня, рассматривая мое лицо. Он ожидал от меня чего-то. Возможно… он хотел переубедить меня, или даже попрощаться. Нет… Он хотел услышать детали. Каждый мой шаг, который я сделаю с его помощью. Я поделился с ним этим.

«Я постараюсь записать сообщение, пропагандирующее клевету и ложь Первого, снизить бдительность DS8 и попробовать проникнуть на полигон. Одна из сестер смогла разрушить барьер и достать пистолет. Я сделаю так же.» – на мои слова Нулевой ответил кивком, записывая что-то в документ на планшете. После, он закатил рукав левой руки, сняв с нее какую-то повязку. Повязка была эластичной и гибкой, на ней виднелись нейроды (что-то вроде биологически созданных проводов), проходящие по всей повязке, снаружи и внутри. Он передал мне повязку и планшет, кивнув головой в мою сторону. Я не знал ничего о повязке и заглянул в планшет, ожидая увидеть любое описание о ней.

«Тогда наш план меняется. Запиши свое сообщение прямо в медицинском отсеке. Там я и оставлю твою сестру и, возможно, тебя. Я постараюсь сломать стазисный модуль в твоей капсуле так, чтобы никто не заметил. После разговора с DS8 – постарайся встретить меня около полигона. Если ничего не выйдет – не рискуй. Я начну без тебя.

Пользуйся повязкой в комнатах и коридорах с Сафиритовыми плитами. Так ты сможешь проходить сквозь них, если нужно спрятаться. Будешь аккуратен, и никто тебя не увидит.» – про использование самой повязки я ничего не узнал. Нулевой ничего не написал об этом, и он знал, что я спрошу его об этом. Он просто показал двумя пальцами вперед, указывая на стеклянную стену. Девяностый понял его жест.

«Иди в стену и пройдешь сквозь. Все просто.» – я никогда еще не пользовался подобным устройством, даже если он выглядел… как обычная, эластичная повязка. Но у меня был шанс использовать его, чем я и решил воспользоваться. Я моментально надел повязку на свою руку, стараясь держать ее как можно ближе к плечу. Повязка хорошо маскировалась за рукавами рубашки. Сначала я не верил в то, что повязка работает, но когда я провел рукой вперед, к стеклянной стене… то рука прошла сквозь. Все мое тело могло пройти сквозь эту стену, и когда я оглянулся назад, то не увидел и единой сафиритовой плитки. Стены словно не существовало для меня. Я ее не видел! Даже Нулевой показал мне большой палец в знак поощрения, пока сафиритовые плиты не начали показываться вновь, словно собираясь в одну большую мозайку. Он доказывал мне, что все работает. Теперь мне оставалось только пройти к медицинскому отсеку и найти там нужную запись. Я делал медленные шаги, заглядывая за каждый угол, стараясь идти так тихо, как только это возможно. Солдаты едва могли видеть меня в коридорах, освещаемых тусклым светом, и это позволяло мне оставаться незамеченным для них. Каждая комната за сафиритовыми панелями всегда была разной. То эти комнаты подходили на обсерваторию, то на темнуе комнаты с кучей труб или проводов, то… пустые и темные комнаты, в которых ничего не было. Эти комнаты сильно помогли мне добраться до Медицинского отсека. Тихо и незаметно. Я ожидал патрулей на каждом шагу и каждой двери, но даже солдаты «Белых» являются людьми. Они устают, набираются стресса, голодают. На своем пути я увидел только шестерых солдат, патрулирующих коридоры, и я смог незаметно обойти их всех. Дальше мне оставалось только найти запись, оставленную Тридцатой и записать на него сообщение. Я точно помнил где и куда она сохранила это сообщение. Красное устройство хранения, стол в углу. Именно туда она его и положила. Даже показала мне само устройство, когда я разговаривал с ней… И я нашел его. Отцепив планшет от клешни, я вставил устройство хранения в планшет, найдя нужную запись, лениво написанную как: «Первый файл – Причина рака.» Тонкий юмор, не сразу дошедший до меня. Запись была нетронута. Каждая секунда содержала то, что нужно мне. Теперь оставалось записать сообщение и сохранить его под таким-же «незаметным» именем. Я назвал файл… «Девяносто девятый файл —Возможные способы устранения рака.»

Около трех часов я пролежал в своей капсуле, дожидаясь утра. Знакомые слова прозвучали из динамиков. Тот, что я воспринимал как сирену. На этот раз он звучал иначе. Это был голос DS8, на не Первого. Мне оставалось только закрыть глаза и ожидать, пока меня вышвырнут наружу. Даже через веки глаз я мог увидеть яркий свет, пытающийся пронзить меня насквозь и ослепить. А дальше, солдат взял меня за рубаху и вынул наружу с такой силой, что я упал на пол, не в состоянии удержать равновесия. Это я и должен был сделать, не говоря уже под лживую маску боли на своем лице. Дальше все должно идти так же, как и вчера. К моему счастью, меня не ждал душ, как и всех остальных. Нас просто разместили у зеркал в ванной, давая нам несколько секунд на чистку зубов. Они так же перенастроили подачу воды, потому струи воды из зеркала вылетали быстро и в большом количестве. Так они хотели получше взбодрить нас, я полагаю. Собрание в зале длилось недолго. Старик лишь предупредил о наступающих процедурах и сменах плана. Он так же оставил меня в зале, когда все ушли завтракать. И я знал, по какой причине.

«Ну что же, мой юный друг. Не буду скрывать. Сегодня ты был признан виновным за причиненный нам ущерб в плане генофонда. Ты убил… довольно ценных „пациенток“ и будущих матерей. Безжалостно! Брутально! Но зато как изобретательно, позволь сказать!» – настроение у DS8 было на высоте. Он был сильно рад новостям и приказам, которые дошли до него. Возможно… он был рад моей казни, но я это этом его не спросил. У меня хранился другой вопрос.

«А насиловать девушек, по-твоему, очень похвальное дело? Если да, то я посоветовал бы похвалить Восемьдесят второго за свои старания. Посмертно.» – язвить людям я не умел. На мои «острые» слова старик лишь отвернулся, убрав улыбку со своего лица.

«Очень смешно. Ха-ха. Поделюсь с тобой секретом, дружочек. Я – не причастен к этому. Все вопросы должны идти к вашему Старшему. К Первому.» – в его словах звучала правда, но я едва мог ему верить. До тех пор, пока он не посмотрел мне в глаза, рассказывая все в подробностях. – «Первенцы всегда становятся любимцами, в вашем сленге, „Белых“. Они заранее знают о том, что происходит. Помогают в этом. Первый решается устроить обследование – он это делает. Хочет взять кого-нибудь для экспериментов – он берет. Простит защиты – идет ко мне. Он даже позволил высечь на твоей спинке кнутом, и это вполне законно! Но сейчас… хех… Он передал вас, щеночков, в мои руки. А как только я достаточно вас потискаю – все вернется на круги своя. В плане вашей судьбы, конечно же.» Теперь я точно знал свою цель. Поставил приоритеты. DS8 является Командиром среди солдат. Он только командует ими. Других задач у него нету и не должно быть. Первый – вот кто держит ключи от нашей клетки.

«Ладно. Довольно болтовни. И так время теряю. Ты! Тупица! Раз ты его принес – отнеси обратно! Выполняй!» – старик не был скромен в плане командования. Рявкнув на своего подчиненного, он заставил солдата подпрыгнуть на месте от неожиданности, на что тот кивнул в ответ, взяв меня за руку, заламывая ее и двигая меня вперед. Я даже мог услышать заглушенное «Есть!» с заметным шипением, исходящим из его шлема. Я шел неспеша, поддаваясь движениям солдата позади меня. На завтрак я не отправился, ведь старик сказал «отнести меня обратно». А это значит к капсулам. Как только мы оказались у капсул моего ряда, солдат прижал меня к дверям моей капсулы, прижимая к левой стороне шлема рукой.

«Девять Девять перенесен к капсулам. Указания?» – пока он слушал приказы от командира, я пытался не сопротивляться и дожидаться следующих действий… Вот только планы слегка изменились. Я не ожидал этого. Мои глаза были устремлены в пол, и я едва мог видеть ноги солдата. Через секунду я увидел шлем солдата, быстро ускакивающий от него со звуками… подобно пустой пластиковой ёмкости. Через еще одну секунду, солдат ослабил свою хватку, и легкий хлопок, прозвучавший сзади меня, заставил все мое тело вздрогнуть. Я все еще не двигался, наблюдая за тем, как тело солдата падало на бок. Его будто метнули в сторону, подобно игрушке. Только потом, когда меня похлопали по плечу, я обернулся. Это был Нулевой. Все еще в халате и шлеме. Без лица и голоса. Он протянул мне знакомый на вид пистолет, со знакомыми царапинами и сероватым окрасом. Тот, что моя сестра обычно использует на стрельбище. Это было баллистическим оружием, но я уже неплохо изучил детали броне-костюма солдат. В нем были слабые места, не прикрывающие самые гибкие части тела, вроде локтей, колен и шеи. Обойма была полной. Я заранее ее проверил, пока Нулевой оглядывал комнату.

«Красное устройство хранения. Файлы „Первый файл“ и „Девяносто девятый файл“. Я оставил его в столе.» – я ответил коротко и ясно на то, что ожидал услышать Нулевой. Он кивнул мне в согласие, передав небольшой, помятый кусок от упаковки с едой, на обратной стороне которой было что-то написано. Пока я читал сообщение, Нулевой прятал тело солдата и поглядывал на странный прибор, прикрепленный к его запястью.

«Твоя сестра находятся в Мед. отсеке с Девяностым. Замок был заварен. Никто не пройдет к ним. Девяносто восьмая добавит свои слова к твоим, и присоединимся мы к ней не скоро. Как только мы услышим твою запись – это будет началом нашего шоу в столовой. Стой за моей спиной ВСЕГДА.»

Наше продвижение вперед было скрытным. Если кто-то попадался на пути – я прятался в комнатах за сафиритовыми стенами, а Нулевой пытался обезвредить солдата и убрать тела. Я помогал ему в этом. Как только он снимал с солдата шлем, я выстреливал оглушенному бойцу в голову, даже не дожидаясь сигнала. Все, что нам было нужно – энергетическое оружие и неповрежденный бронекостюм. Нулевой одел бронекостюм первого убитого солдата еще тогда, когда я читал его записку, оставив на себе только шлем, который был частью еще одного костюма. На счет шума и следов я не слишком беспокоился. Пока пол и сафиритовые плиты краснели, готовясь смыть свежую кровь, мы двигались вперед, к своей цели. Нулевой оградил меня рукой у входа в коридор, ведущий к столовой, передавая мне запасное оружие, которое он прихватил с собой и поверженного солдата. Это была Энергетическая винтовка. Не слишком тяжелая, длинная и не особо удобная. Пользоваться такими я не совсем умел, но найти курок у этой винтовки не составило труда. Кивнув Нулевому в согласие, я начал ждать сигнала. Дожидаться знакомого шипения динамиков. Нам нужно было держать позицию и штурмовать тогда, когда он сочтет это необходимым. Меня пронзал страх, руки дрожали, но я не переставал напоминать себе: «Стой. Сзади. Него.» Момент был близок. Динамики издали легкий щелчок и шипение.

«Мои Братья и Сестры находятся в несправедливых „руках судьбы“. Весь этот комплекс создан для того, чтобы мы страдали. Долго и болезненно страдали, отдавая свою кровь. Разве это не ужасно? Разве это справедливо?! Нет! У „Белых“ нету никаких прав на наши жизни! На нашу судьбу!» – Странные высказывания в динамиках, которые воспроизводились моим громким голосом, заставили солдат занервничать. Они решили начать движение к Медицинскому отсеку, откуда и шла передача этого сообщения, и только тогда Нулевой выглянул из угла, сделав свой первый выстрел из винтовки. Я последовал его примеру, сделав два выстрела по солдатскому ряду. Никто не ожидал нашего появления и сопротивления. Двое солдат быстро рухнули на пол, посеяв панику среди остального отряда, заставив их бежать назад. Это был самый плохой ход с их стороны. Я и Нулевой сделали несколько выстрелов в их спины, оставив в живых лишь одного солдата, который смог забежать за угол коридора. И пока он звал подкрепление, а мы с Нулевым продвигались дальше по коридору, стараясь вновь взять солдат врасплох – моя запись продолжала воспроизводиться в динамиках по всему комплексу. – «Мы тоже люди! У нас тоже есть права и привилегии! Если нас считают скотом, которым нужно управлять… который нужно резать и употреблять… Я докажу им обратное! Мы докажем им обратное! Не доверяйте „Белым“! Не доверяйте Первому! Он предал всех нас! Отдал нас в руки живодерам и маньякам! Он отдал наших сестер из Тридцатого ряда насильникам! Он пытался убить меня даже тогда, когда я был на грани смерти! Когда я был в коме! И если вы все еще не убеждены в моей правоте – он сам докажет вам это!»

Пока проигрывалась запись Тридцатой, Нулевой и я пытались пробить плотный ряд солдат в количестве десяти человек. Это были те люди, которые оставались на охране столовой. Остальные пытались пробиться в Медицинский отсек и открыть двери, но на это у них уйдет время. После они должны будут отступить к столовой, когда динамики заглохнут. Но сейчас… наше время уходило. Я старался стрелять как можно точнее, выглядывая из-за угла, стреляя по любым движущимся объектам, показавшимся в прицеле винтовки. С момента начала штурма, я смог убить только троих солдат. Половина отряда имела баллистическое оружие, но я очень старался брать тех, у которых было энергетическое оружие. Мимо моей головы пролетали лучи энергии, свистели пули и звенели гильзы, но я не давал страху охватить меня. Либо я сражаюсь, либо умираю. Далее… у меня появились проблемы. Я умудрился повредить винтовку, судя по странным звукам. Она не стреляла.

«Я не могу стрелять!» – мой крик и беспомощный тон был направлен прямо к Нулевому, который пытался вести заградительный огонь. Ему пришлось сменить план. Он отдал мне свою винтовку и взял в руку пистолет, который он прихватил в полигоне, выпрыгнув в коридор. Сначала я испугался за него, но это был его запасной план. Он знал, что делать. Перед его лицом образовалась странная, полупрозрачная материя молочного оттенка, закрывшая собой коридор. Каждый луч, каждая пуля исчезала в ней, оставляя ярко-красные точки, медленно потухающие в ней. Это было… что-то роде подобия щита. И этот щит был создан прибором на его запястье, который Нулевой старался держать впереди себя. Я следовал его совету. Стоял за спиной. Медленно двигался вперед, простреливая сквозь его щит. Первые два выстрела щит Нулевого не пропускал, но потом материя рвалась, позволяя простреливать нас через дыру в ней. Как только огонь прекращался – щит восстанавливался. Пока мы медленно двигались вперед, стараясь отбить натиск противника и разбить их… Пока записи все еще производятся… Большинство солдат сейчас отвлечены подобной пропагандой и стараются войти в Медицинский отсек. Как только запись остановится, они все направятся сюда, в столовую. Мы не может отбивать атаки с двух сторон, потому нам нужно действовать быстро, или нас убьют. И это было не единственной проблемой. Отряд из трех солдат выбежав вперед, воспользовавшись своим щитом, стараясь остановить наше продвижение. Их плотный огонь рвал щит Нулевого, но не пробивал его, давая ему заделать дыры. Он старался держать щит тогда, когда луч энергии прошел мимо его ноги. Луч прожег небольшую часть, пролетев мимо, но Нулевой даже не вскрикнул от боли, упав на колено. Мне нужно было что-то делать, но я был поддавлен. Напуган. Запись Тридцатой успела закончиться.