Текст книги "Дура"
Автор книги: Зануда 60
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
– Я видел... я вспомнил… Теперь я все понимаю!!!
…Ничего он, Гарри Поттер, не знал ещё и не понимал тогда – на самом-то деле. Держал Снейпа за врага. Вот же дурак, а!..
Омерзительный характер учителя служил надёжным прикрытием неоспоримому факту: все эти злосчастные семь школьных лет у него, Гарри Джеймса Поттера, был за спиной защитник и наставник. Стоило только внимательнее посмотреть…
Гарри поднялся с бордюра, убрал палочку в карман и решительно направился к пыльной витрине. Подышал на стекло. Выставил вперёд распухшую, как полено, бесформенную руку – прямо перед фарфоровыми глазами безмозглой привратницы в зеленом фартуке.
– Во, трансфигурированная оса укусила!.. К старшему целителю Гиппократу Сметвику!!!
Стекло бесшумно растаяло перед ним, приглашая шагнуть через заклубившуюся в витрине холодную завесу плотного водяного тумана. В ушах зазвенел чужой, механический девичий голос:
– Мистер Сметвик– на вызове. Обратитесь к дежурному ординатору приёмного отделения Джейн Доракс. Второй этаж, коридор направо, рецепшн…
* * *
02.05.1998. Госпиталь св. Мунго
Длинный коридор с бесконечными рядами белых дверей по обеим сторонам. Назойливо-яркий свет хрустальных светильников, виноградными гроздьями свешивающихся с потолка. Полнолицая женщина в красном, плачущая на скамье у приёмного покоя…
Какой-то хмурый лысый дядька в пижаме прыгающей походкой двигался с костылями по коридору с трубкой в зубах. Правая нога у дядьки в бинтах, движения дерганые, как у паралитика…
– Мистер Доул, здесь курить запрещено, вы же знаете! Пожалуйте в специально отведённое место возле уборной на третьем этаже!
– Но… миссис Мартли, я туда просто не дойду!
– Вот и бросайте курить вовсе! В вашем положении это задерживает выздоровление! Подумать только, сутки, как после Эмендо, пинту костероста на него перевели, а он туда же – курить!..
Строгая пожилая целительница-сестра в изжелта-зелёном длиннополом халате сосредоточенно левитировала перед собой лёгкую стоечку с разноцветными склянками…
«Лекарства раздавать идет? Может, ну её – Джейн Доракс, спросить у этой?»
– Миссис Мартли, а где здесь…
– Молодой человек, за любыми справками обратитесь на рецепшн, я вам не привет-ведьма!
Высокая стойка рецепшн. Молодая, очень усталая светлоглазая девушка в лимонном чепце перебирала листки пергамента. У её левого локтя на столешнице из полированного натурального ореха – волшебная палочка. Длинный чёрный палисандровый стержень в палец толщиной чуть бликовал под яркой лампой, потёртая резная рукоять тускло отражала мертвенно-белые искры.
«У нее – такая же палочка, как у Снейпа? Не может быть! Это – его. Он здесь. Здесь!»
– Прошу прощения, вы будете дежурный ординатор мисс Джейн Доракс?
Она подняла глаза.
– Да. Вам нужна помощь целителя? Что с вами случилось?
– Не со мной… Я из школы Хогвартс… Гарри Поттер… староста курса, – для солидности солгал он.
Джейн внимательно посмотрела ему в глаза.
«Поттер… Да, конечно… Непокорные тёмные вихры, очочки, тонкий белый зигзаг давно зажившей царапины на лбу. Мальчик-который-выжил-а-теперь-ещё-и-победил. Надо же, староста курса! Хотя, наверное, в старосты и должны попадать знаменитые ученики».
– И что вас привело в госпиталь в столь ранний час, мистер Гарри Поттер? – она приветливо улыбнулась.
– У нас там… Это… Директора змея покусала. Я навестить… Как он? Его в какую палату положили?
На стол перед Джейн лёг мелко и неразборчиво исписанный лист пергамента. Учётный эпикриз. Она покачала головой.
– Северус Снейп, пятая палата. Отсюда по коридору налево и до конца. А что до того, как он… С вашим директором всю ночь работала реанимационная бригада. Травмы тяжёлые: рваные раны, переломы, большая кровопотеря, шок, отравление змеиным ядом. Мне ещё не поступала информация, но думаю, что посещения исключены. Скорее всего, пациент сейчас без сознания. Впрочем, можете спросить доктора Остина, возможно, вам разрешат...
Под настороженно-внимательным взглядом Гарри она так и не решилась произнести последнее слово – «проститься».
«Руперт пустит мальчика, только если будет знать, что положение его учителя безнадёжно».
– Спасибо, доктор Доракс!
Просиявший Гарри бегом бросился налево по коридору.
…Дверь в пятую палату была приоткрыта. На потемневший от времени, тщательно натёртый воском паркет из узкого проёма падал пронзительно-яркий луч солнечного света, начисто забивающий блики от коридорных ламп. Остановившись у самого входа, Гарри прислушался. Негромкий басок где-то в глубине помещения бубнил укоризненно и досадливо:
– Ах, Мэри, Мэри… Мордред побери твоё гриффиндорство безголовое! Ещё и за руку взяла, сумасшедшая!!! И что мне теперь делать с тобой, дура ты несчастная?!
«Должно быть, это и есть доктор Остин? Распекает какую-нибудь ведьму-медсестру?.. И это у него я должен спросить разрешения войти? Чёрт, придётся сначала войти, потом уж спросить!»
Не желая тревожить дверь – вдруг окажется скрипучей! – Гарри боком протиснулся в палату. Прямо в распахнутое окно било беспощадное утреннее солнце. Могучий колдомедик в заляпанном кровью халате похлопывал по щекам коллегу, безвольно поникшую у кровати – невысокую женщину лет тридцати пяти-сорока, в такой же, как у него, больничной униформе. Зеленовато-жёлтый чепец у неё сбился на сторону, и из-под него, закрывая половину лица, свешивалась тяжёлая, густая, тускло-медная прядь волос. Мелькнула дурацкая мысль: «А что, колдомедики тоже могут от вида ран в обморок грохнуться?»
Застеленная сахарно-белыми простынями широкая кровать с полудюжиной высоких подушек казалась просто огромной. И Снейп словно утонул в этой белизне, плоско вытянувшись под казённым одеялом, натянутым до самого подбородка. Один нос над подушками торчит! Глубоко запавшие глаза, подёрнутые синей тенью, закрыты, выражение лица абсолютно безмятежно. Ни тебе презрительных гримасок на тонких губах, ни хмуро сведенных бровей, ни гневного раздувания ноздрей… Таким умиротворённым своего преподавателя Гарри ещё никогда не видел.
«Значит, действительно без сознания… Или спит? Ему же наверняка дали что-то обезболивающее, а от него всегда чертовски спать охота... Не разбудить бы! Зря я, все-таки, так бесцеремонно ввалился в палату».
– Мэри, ты слышишь меня? Немедленно отпусти его руку! Сама отпусти, я не хочу отрывать тебя силой – только хуже будет!
Только теперь Гарри заметил, что мягкая, округлая ладонь женщины крепко сжимает длинные, бледные, узловатые пальцы Снейпа с выпуклыми, как часовые стекла, посиневшими ногтями...
– Мэри! Отпусти!..
– Северус… Почему ты не слышишь меня?.. Я люблю тебя. Люблю. Люблю…
«Мерлин всемогущий!..»
Не в силах сразу осознать происходящее у него на глазах, Гарри машинально вскинул руку – поправить очки. И ненароком зацепил локтем высокий штатив на столике с десятком пробирок. В резком звоне посыпались тонкие стекла. Целитель, до сих пор всецело занятый полуобморочной коллегой и не замечавший ничего вокруг, вскинулся:
– Это что ещё такое? Кто вас впустил, юноша?
– Н-никто, – икнул Гарри. – Я сам... Простите!..
– А ну, быстро, вон!!!
– Извините… – Гарри остался стоять. – Я только хотел… повидаться с профессором…
Медноволосая женщина, которую доктор называл Мэри, осторожно уложила правую руку Снейпа поверх одеяла, легонько, словно успокаивая боль, погладила пальцем длинный тонкий шрам на ладони. Тяжело поднялась, потирая виски. Огромными сухими глазами живого небесного цвета уставилась прямо ему в очки…
«Не может быть… Морок? Результат «проклятия последнего прикосновения»? Призрак? Галлюцинация после огромного психоэмоционального напряжения, помноженного на эффект от принятого несколько часов назад коварного допингового зелья?»
Темные взъерошенные волосы, буйным чубом свалившиеся на лоб, тонкие очочки в металлической оправке – за солнечно-бликующим стеклом даже глаз не видно, золотисто-алый значок сборной команды Гриффиндора по квиддичу на лацкане простенькой маггловской курточки…
Перед ней, Мэри Макдональд, у постели её любимого стоял Джеймс Поттер…
Собственной персоной…
Только – лет на пять моложе своей смерти!..
– Сохатый!!! – она словно выплюнула в воздух старое школьное прозвище. – Неужели ты не можешь оставить Северуса в покое – хотя бы теперь?!
– Я – не Сохатый… Сохатым звали в школьные годы моего отца… Я – Гарри. Просто Гарри… Поттер.
Не зная, куда девать внезапно покрывшиеся холодным потом руки, Гарри стащил с лица очки, выдернул из кармана мятый, несвежий носовой платок и начал безотчётно полировать большие круглые стекла.
Мэри чуть отшатнулась. Из-под давно нестриженного мальчишечьего чуба на неё близоруко щурился беззащитный изумрудный взгляд Лили Эванс…
– Так, парень, я не понял… – Руперт Остин подхватил пошатнувшуюся Мэри под локоть. – Какой смеркут тебя сюда принёс? Не видишь, даме плохо!..
– Оставь его, Руперт, – Мэри мягко отняла у коллеги свою руку. – Это тот самый мальчик, о котором ходили слухи, что он погубит Темного Лорда. Тот мальчик, из-за которого… все случилось.
«Тот мальчик, ради победы которого над силами зла погиб Северус!»
Нет, она никогда не скажет этого вслух. Не произнесёт этого жуткого, безнадёжного слова – «погиб»…
– Вот оно, что… – растерянно пробормотал Остин.
– Я только хотел увидеться с профессором, – Гарри чуть заметно кивнул в сторону безучастно вытянувшегося под одеялом Снейпа. – Когда он очнётся, мне очень нужно ему… кое-что сказать.
– Что ты хотел сказать ему, парень? – Остин вопросительно вскинул бровь.
«Точь-в-точь как Дамблдор!»
– Послушай меня, Гарри Поттер! – Мэри жёстко выпрямилась, в словах её зазвенел металл. – послушай меня внимательно! Сев… Профессор Снейп никогда уже не очнётся. Ты опоздал. На два с половиной часа! Все мы… опоздали сказать ему то, что были должны.
– Он что, все-таки…
– Да!..
Она снова бессильно опустилась на край кровати, закрыла лицо руками. Мягкие округлые плечи встопорщились под жёлто-лимонным халатиком сложенными крыльями подбитой птицы. Несколько раз дрогнули в такт беззвучным рыданиям.
– Подождите меня! Я скоро!
Гарри опрометью выскочил в коридор, подлетел к рецепшн.
– Простите, мисс Доракс! Но это надо вернуть!
Он ловко выхватил волшебную палочку Снейпа из-под локтя оторопевшей целительницы и бегом кинулся обратно в палату.
Он рухнул на колено у широкой кровати. Вложил в ледяные пальцы покойного изящную резную рукоять, крепко сжал неподатливую, жёсткую ладонь в своей…
– Спасибо вам, профессор. За все – спасибо!
* * *
02.05.1998. Хогвартс
Профессор трансфигурации Макгонагалл, исполняющая обязанности директора школы, только что покинула больничное крыло.
«Слава всем Основателям, ученики, пострадавшие в бою, вне опасности. По крайней мере, так считает Поппи, а уж ей-то в этом вопросе доверять можно».
Теперь – школа.
…По расписанию через три часа её пара у четвероклассников, сводный поток Хаффлпафф-Равенкло. Лекция, потом подготовка к годовой контрольной…
О чем это она? Учебный год закончился самым страшным экзаменом, который ей, Минерве Макгонагалл, пришлось держать в этой жизни…
Все уроки будут отменены, экзамены перенесены на осень. Учеников в ближайшие дни придётся отправить по домам, снабдив программой самоподготовки на лето. И, наверное, в следующем учебном году у многих будут проблемы с успеваемостью…
А ещё за такие короткие четыре месяца надо успеть полностью восстановить всю инфраструктуру замка. И речь тут не только о Репаро для выбитых окон, покорёженных лестниц и опалённых стен… Потерпела урон сама тысячелетняя магия этого места, и Хогвартс уже никогда не будет прежним.
А каким будет – теперь зависит от неё. От немолодой, смертельно уставшей за последние сутки – да что там, за весь последний год! – обыкновенной женщины. Не воительницы и не героини, просто одинокой училки…
Она и сама не заметила, что большую часть своего монолога пробормотала вслух.
– Но вы же сами на себя это взвалили, милочка моя, – знакомый, чуть шепелявый насмешливый голос раздался неожиданно громко в гулком коридоре второго этажа. Над самой головой… – Всё ваши страсти гриффиндорские! Не вышвырнули бы вон законного директора этого досточтимого заведения – глядишь, не ваши были бы сейчас это заботы…
Она бросила взгляд на украшенную старинной картиной стену. Монументальное полотно, авторская копия Рембрандта «Урок анатомии доктора Тюльпа», оказывается, обрело дополнительного персонажа. В изящной, только слегка опалённой раме, по левую руку от знаменитого голландского хирурга над аутопсированным висельником восседал седоголовый профессор в старомодном фиолетовом плаще. Финеас Найджеллус Блэк, экс-директор Хогвартса…
– Сама, Финеас… Кстати, что вы здесь делаете? Ваш портрет в моем кабинете гораздо чаще пустует, чем следовало бы.
– Значит, все-таки в вашем кабинете… А я, представьте, предполагал, что в кабинете глубокоуважаемого профессора Снейпа.
– Глубокоуважаемого!.. – не сдержавшись, фыркнула Макгонагалл.
Что греха таить, серьёзного уважения у неё Снейп, пожалуй, не заслужил и за почти три десятка лет знакомства. Она, скорее, соблюдала по отношению к нему законы профессиональной этики – не более…
Она помнила его одиннадцатилетним ребёнком – неряшливым, неухоженным, дичившимся окружающих, отталкивающим почти любую протянутую с искренним желанием помочь руку. Потом – хмурым подростком, в темных недоверчивых глазах которого уже успела поселиться жгучая ненависть к очень многим хорошим людям, то и дело вспыхивавшая внезапными взрывами агрессии... Все-таки хорошо, что этот странный, нелепый парень, пусть и десять раз неглупый и очень внимательный к учёбе, не попал к ней на Гриффиндор! И со всеми мрачными тайнами его души пришлось иметь дело милейшему старине Слагхорну. Хотя… Слагхорн-то все-таки его упустил, коль скоро руку Снейпа украсила Чёрная метка!
Она едва не закатила Дамблдору настоящий скандал, когда тот притащил Снейпа в школу – уже как преподавателя. Мыслимое ли дело – доверить детей пожирателю смерти! И что за декан факультета получится из юнца всего-то двадцати одного года от роду, да ещё с таким неуживчивым нравом и явными последствиями детских психотравм. Он же на учениках будет попросту отрываться за собственные жизненные неудачи!..
О том, что с новым коллегой придётся считаться всерьёз, она впервые подумала тогда, когда третий год подряд над пиршественными столами главного зала расцвели зелёные флаги. Слизерин снова взял Кубок школы и держал его достойно и крепко ещё четыре года, утратив победу по очкам лишь в год поступления Избранного. Пожалуй, соперником Снейп был отличным. Ни на мгновение не дающим расслабиться.
Постепенно она даже начала верить Снейпу. Во-первых, потому что ему необъяснимо – кажется, даже абсолютно – доверял Альбус Дамблдор. А во-вторых… Ну она же не слепая! После возвращения Того-кого-не-зовут-по-имени от деятельности Северуса была совершенно определённая польза Ордену Феникса...
Но все изменилось прошлым летом – в тот день, когда Дамблдора не стало. Минерва Макгонагалл была первой, кто отнёсся всерьёз к словам Гарри Поттера о том, что именно Снейп сбросил старика с башни Обсерватории, применив самое страшное смертельное проклятие, какое только известно миру по эту сторону барьера Секретности.
В тот день Северус Снейп стал ей смертельным врагом. Когда захвативший власть Волдеморт назначил его директором школы, первой её мыслью было хлопнуть дверью…
«Но уйти, бросив на произвол судьбы и пожирателя смерти своих учеников? Трусостью попахивает, дорогуша!»
И она осталась – ради них.
Когда вчера пришлось поднять на Снейпа палочку, она не жалела ненависти, вложенной в алые сполохи боевых заклятий…
– Ни слова более об этом убийце и трусе, Финеас!
– Хорошо, глубокоуважаемая исполняющая обязанности… О нем – не будем. Давайте о вас! Смею заметить, во вчерашнем бою вы выглядели просто великолепно! Валькирия! Эриния, явившаяся мстить за своего наставника и старшего друга. И ваши коллеги… О, это было восхитительно! Мирнейшая мадам Спраут со своими мягкими манерами, исступлённо пытающаяся поразить врага простым, но эффективным Ступефаем! Несравненный Флитвик, лучший дуэлянт в свои студенческие годы, вознамерившийся сокрушить ненавистного начальника путём укладывания на него груды железа, изящно оформленного кузнецом в миланский доспех пятнадцатого века! И даже всегда неконфликтный интеллигент Слагхорн… Вы ведь атаковали первой, дражайшая Минерва?..
– Вы спустились сюда и заняли место среди учеников профессора Тюльпа, созерцающих анатомированный маггловский труп, лишь для того, чтобы поведать мне, как изгнание того, кому не место в директорском кресле, выглядело со стороны, Финеас? – Она усмехнулась.
– Нет, для того, чтобы задать вам вопрос: вчетвером на одного – это, должно быть, старинная Гриффиндорская традиция? Но, по моим подсчетам, ей лет двадцать восемь всего… Ну, ладно, ваши мальчики! Но вы, вы, глубокоуважаемая Минерва?! Неужели побоялись в одиночку не справиться с собственным бывшим учеником, который по сравнению с вами – щенок! С каким-то мелким пожирателем смерти, ставленником Того-кого-и-по-имени-то-назвать-грешно?.. Кстати, вы изволили обратить внимание на то, что ни вам лично, ни кому-либо из ваших отважных и доблестных соратников почему-то не досталось ни одной Авады?.. И даже плюгавенького Ваддивази не досталось! Изобретатель сокрушительной Сектумсемпры – и воюет, как школьница, опасающаяся пролить чужую кровь, расшвыривает соперников одними Протего?.. Испугался вас, должно быть…
Профессор Макгонагалл почувствовала, как её сердце вспыхнуло душным, парализующим разум гневом, и багровое пламя загудело в голове, как в печной трубе. Будто какой-то бессовестный и глупый шутник плеснул керосином на мирно и ровно горящие дрова в камине…
– Что бы ни произошло за последние сутки, достойнейший мистер Финеас Найджеллус Блэк, я была права! Замок признал меня в качестве руководителя школы Хогвартс и… хранительницы магической защиты этих древних стен. Иначе мы не выиграли бы сражения. Иначе я вообще никогда не смогла бы войти в директорский кабинет! Как мисс Амбридж, которая тоже в своё время исполняла обязанности директора, однако допущена в святая святых Хогвартса так и не была!..
– Ну, теперь-то войти туда совершенно не трудно! – язвительная насмешка так и не исчезла с обрамлённых щегольскими усиками и мушкетёрской бородкой губ нарисованного экс-директора, – Пара-другая Бомбардо на несчастную горгулью – и заходи, кто пожелает! Вот как раз в данный момент там безо всякого вашего дозволения находятся два ученика. И я искренне надеюсь, что они успели ознакомиться с неким очень важным внепрограммным материалом, который и побудил их нарушить школьную субординацию…
«Ах, ты… слизеринская бестия, Финеас!»
Подобрав полу длинного зелёного платья, профессор Макгонагалл понеслась наверх так скоро, как только смогла.
* * *
02.05.1998. Хогвартс
Глубокая каменная чаша, отделанная металлом, тихо светилась на директорском столе. Над голубовато-серебристой жидкостью вился осторожный, невесомый, светлый дымок. По рунной вязи над ободом перебегали серебристые искры.
Гермиона чувствовала острое покалывание в кончиках пальцев и стискивала холодную руку притихшего Рона. Только что они вдвоём вынырнули из серебристо-белого водоворота чужих воспоминаний и ещё не успели ни осознать увиденного, ни принять его...
– Магия там буквально кипит, Рон…
– Ты боялась?
– Нет.
– А я боялся, – Уизли взъерошил рыжий чуб и покосился на чашу, – что меня в очередной раз стошнит от этого проклятого Снейпа! Противный он все-таки тип, что ни говори…
– Ты что, ничего не понял?
– Да понял, конечно. Но, знаешь ли… За талант, как говорится, прощается многое, но далеко не всё!
– А я была бы, наверное, счастлива, если бы… какой-нибудь парень… полюбил меня так, как он свою Лили!
– Что-о? «Какой-нибудь парень»? А я, по-твоему, не могу?
– Можешь… наверное!..
Они ещё долго сидели бы в обнимку в гулкой тишине пустого кабинета. Но по мраморной лестнице мелко и дробно простучали торопливые каблуки, и Гермиона узнала звук шагов своего декана. А в пустой багетной раме у полок с некомплектным собранием подшивок «Трансфигурации сегодня» за период с 1934 по 1996 год бесшумно возник и ухмыльнулся в седые усы неугомонный Финеас Найджеллус Блэк.
– Профессор, мы должны вам кое-что показать! – Гермиона успела выпалить эти слова, едва Минерва Макгонагалл, раскрасневшаяся от гнева и быстрого шага, распахнула незапертую дверь.
Мгновение спустя учитель и ученица держались за руки, склонившись над исходящей опалесцирующим туманом чашей Омута памяти. У двери, с палочкой наперевес, в мантии-невидимке, наброшенной на одно плечо, замер безмолвным стражем Рон Уизли. Полный решимости не допустить сюда и самого министра магии, если таковому приспичит явиться, пока Гермиона и профессор Макгонагалл не закончат визит в чужое неизведанное прошлое…
…Лето. Пыльный маленький город. Деревянные качели на убогой площадке в тесном дворе. Две потемневшие доски, взлетающие на джутовых верёвках над сухим быльём, пробившимся в трещинах старого асфальта. Рыжая малышка спрыгивает с качелей на высшей точке траектории. И вдохновенно левитирует в жёлтом дрожащем мареве…
– Лили! Не смей!!! Опять ты!!! – взвизгивает белокурая девочка постарше.
…На ладони Лили – увядший цветок акации. Он шевелится, словно морщится, кривя губы, крохотная жёлтая рожица.
Старшая сестра, скривившись, смотрит на руку девочки через плечо.
– Фу! Прекрати, Лили, мама же тебе говорила…
– Девочка, я знаю, кто ты! Ты – ведьма!
Тщедушный нестриженый парнишка в парусиновой куртке не по росту. Нарисовался ниоткуда, словно с неба свалился. Смотрит на рыжую в упор глубоко посаженными темными глазами. Не мигает… По лицу – красные пятна…
«Это… Снейп?.. Сколько ему здесь лет? Восемь или девять… Совершенно запущенный мальчишка. Сирота при живых родителях… Скорее всего, вызов в школу был для него долгожданным избавлением от беспросветного бедняцкого быта».
…Петуния Эванс морщит нос.
– Не смей обзывать мою сестрёнку! Я тоже знаю, кто ты! Сын пьяницы Тобиаса Снейпа из Паучьего тупика! Проваливай в свой двор и там обзывай, кого хочешь!
– А… это вовсе не обзывательство! – мальчишка словно не слышит, обращается только к младшей, – У меня мама тоже ведьма. Ты ведь можешь колдовать, правда? И я могу. А сестра твоя – маггла, у неё колдовать никогда не получится…
…Вокзал Кингс-Кросс. Тот же парнишка, одетый во всё чистое, но явно не новое, перекосившись на сторону, с трудом волочит перевязанный верёвочкой фибровый чемодан с оббитыми углами. Рядом шагает худощавая темноволосая женщина с бледным лицом и такими же глубоко посаженными темными глазами. У женщины, вопреки синим кругам усталости под глазами, некстати подчёркнутым линялым оттенком скромного платья из дешёвой диагонали, вид и поступь королевы…
«Гордость… Да, конечно. Моя мать тоже гордилась, что я получила вызов в Хогвартс… И тоже должна была скрывать от маггла-супруга и свой непривычный людям дар, и тонко чувствующую мир душу».
На платформе снова две девчонки:
– Туни… Ну, давай, как только я до школы доеду, сама спрошу директора, можно ли нам учиться вместе?
– Очень надо мне учиться в вашей школе для ненормальных чудаков!!!
– Ах, так? Зачем же ты тогда писала письма профессору Дамблдору и клянчила, чтобы тебя тоже взяли?
– Я – клянчила?.. А ты… Ты!.. Сумасшедшая!
– Ну я же сама читала… – Лили сама выдаёт себя, бросив взгляд в сторону приближающихся Снейпа с матерью.
– Это все приятель твой! Он письмо стащил и тебе отдал! У-у, сволочь, появись только теперь у нас в гостях! – Петуния зло сжимает кулачки. – Настоящий шпион! И – жулик! Вы, волшебники, все такие!!! Уроды! И ты тоже – уродина!!!
«Я бы просто удавилась, будь у меня такая сестра!..»
…Купе Хогвартс-экспресса. Стайка ребят, уже переодевшихся в школьные мантии, дружно шуршит фантиками от конфет.
– Лили, представь, если нас вместе распределят на Слизерин! – склоняясь к самому плечу девочки, восхищённо шепчет Снейп.
– Вот если бы меня распределили на Слизерин, я, наверное, сбежал бы из школы! – бесцеремонно влезает в разговор худенький лохматый очкарик.
«Джеймс Поттер. И кто сказал, что Гарри – просто копия отца? Нет, конечно, внешнее сходство огромно. Но стоит им заговорить, и сразу же понятно, что это две разные личности, два характера, две… вселенные, которые даже не успели толком познать друг друга…»
Маленький Джеймс с хрустом откусывает голову шоколадной лягушке. Тянет с набитым ртом:
– На этом вашем Шлижерине одни хитрецы шидят!
– Сперва прожуй – потом беседовать лезь! – ворчит Снейп.
– А ты хто такой, штобы меня поучать? Шириуш, гляди, нашёлся тут воображала!
– Что ж ты хотел от желающего учиться на Слизерине! – хохочет тот, кого назвали Сириусом. – Вот у меня вся семья там училась. Тоже воображалы ещё те! Лично я на Гриффиндор хочу!
– Предпочитаешь смелость разуму? – ехидно ухмыляется Снейп.
– А на тебе Шляпа вообще сломается! Ты ж ни то ни сё! Как тебя там? Снивеллус?..
– Щас как дам!.. – в глазах Снейпа вспыхивают искорки отчаянной злости.
Лили гордо вздёргивает веснушчатый носик, решительно поднимается.
– Плюнь на них, Северус! Пойдём, поищем другое купе!
Когда Снейп стаскивает с полки свой неподъёмный чемодан и, ссутулившись, тянет его к выходу, Джеймс Поттер исподтишка вытягивает в проход ногу.
Споткнувшись о щегольской лаковый ботинок, Снейп кубарем вылетает в коридор. Из раскрывшегося чемодана сыплются книги...
…Уроки и споры, драки и примирения, удивительные открытия и дурацкие шутки, дружеские обеты и мелкие подставы... «I'm grief for Dumbledor. I'm an apprentice in Gryffindor!» – надпись несмываемыми чернилами на заборе вокруг квиддичного поля, просуществовавшая с 1973 года до вчерашнего дня. Пока школьный стадион не был сожжён…
Время мародёров.
«Самый талантливый, самый интересный, самый лучший мой выпуск! Честные, гордые, одарённые, умные ребята…
Вчетвером – на одного!»
Школьные годы пролетают быстро. Вот Лили уже взрослая девушка, сидит в обнимку с Джеймсом на подоконнике. Её голова – на плече у парня, его крупная сильная рука гладит её светящийся ярким осенним цветом изящный локон. Мимо стремительной походкой проносится Снейп. Замирает на мгновение, остановившимся взглядом смотрит на влюблённых. Они его не замечают…
…Снейп и Дамблдор беседуют на продуваемой всеми ветрами холодной пустоши. Голая роща клонится под дождём. У Снейпа безумные глаза, он падает перед директором на колени.
…Поздний вечер, осень, Хогвартс. По длинной винтовой лестнице Дамблдор буквально волочит в свой кабинет обмякшего, едва перебирающего ногами Снейпа. Достигнув цели, тот мешком падает в ближайшее кресло, дрожащими руками вцепляется в подлокотники – так, что в полированное ореховое дерево впиваются крупные, побелевшие ногти…
– Она умерла… Лучше бы умер я!..
– Остался её сын, Северус. И ему понадобится ваша защита!..
«Ни тролля себе – защита! Почти семь лет кряду жилы сироте мотал!»
…Снейп широкими шагами мечется по директорскому кабинету. Дамблдор, совершенно спокойный, прихлёбывает из крохотной чашечки горячий чай, листает журнал «Трансфигурация сегодня».
– Маленький самовлюблённый нахал. Такой же, как его папаша!!!
– Возможно, вы неправы, Северус. По первому впечатлению, скромный, даже несколько забитый мальчишка… Рос в строгости, о своих настоящих родителях почти ничего не знает – тётушка не рассказывала. Лично мне он кажется вполне симпатичным ребёнком. Прекратите на него срываться, друг мой, и займитесь лучше нашим несчастным коллегой Квирреллом. Он действует не по своей воле. И он очень опасен...
«Что же получается? Снейп с самого начала знал про… про эту рожу у Квиррелла на затылке?.. Почему не я? Не твоя первая ученица, Альбус, твоя соратница?»
…Вестибюль Хогвартса. Зима. Канун Рождества. Время близится к полуночи. Последние парочки разнаряженных учеников расходятся из бального зала, нежно прощаются, спешат по своим дортуарам. Снейп с Дамблдором тихо перешёптываются на лестнице.
– Как вы, Северус?
В голосе – забота. Словно у отца, который интересуется здоровьем недавно хворавшего взрослого сына.
– Метка действительно стала ярче, профессор… И у Каркарова тоже.
– Он, должно быть, напуган?
– Разумеется!.. Думаю, никто не забыл, какую помощь он оказал следствию Визенгамота после падения Тёмного Лорда… Вот увидите, если Волдеморт действительно вернётся, ваш болгарский коллега сразу же ударится в бега.
Дамблдор почесал свой длинный кривоватый нос:
– А вы?..
– Ну, я, наверное, не такой трус…
– Да, друг мой. Вы – точно не трус. Иногда я думаю, что мы проводим распределение слишком рано, Северус… Спокойной ночи!
Директор поднимается по лестнице. Снейп смотрит ему вслед окаменевшим от удивления взглядом…
«Ей-богу, не могу представить его на Гриффиндоре!»
…Ночь. Директор школы обессилено замер за своим столом, на котором лежат обломки расколотого старинного перстня. Правая рука старика с посиневшими до черноты пальцами безвольно лежит на коленях.
«Господи, Альбус, что это?»
Что-то невнятно шепча тонкими губами, Снейп водит палочкой над этой страшной, как у покойника, рукой. Подает Дамблдору чашку с каким-то золотистым, мягко светящимся зельем…
– И зачем вы только сунули палец в этот злосчастный перстень! Зачем?!
– Сглупил, Северус. Иногда даже мы, старики, поступаемся мудростью перед соблазном…
– Да вы чудом живы остались!!! – Снейп почти орёт. – Тут таких проклятий наворочено…
Самое большее, на что теперь можно надеяться, что вы протянете около года! Сдержать такие чары невозможно. Они со временем только усиливаются, так что болезнь неизбежно будет прогрессировать.
Дамблдор поднимает свою ужасную руку, поражённую тёмным проклятием, и начинает внимательно её разглядывать, словно некий редкостный артефакт. Пробует пошевелить пальцами.
– Похоже, вы прекрасно справились с оказанием мне первой помощи, Северус! Как невероятно повезло, что у меня есть вы!
– Если бы вы больше доверяли мне и сказали, что собираетесь делать... – в словах Снейпа звучала глухая, полная боли досада. Он тяжело дышал.
– Северус, в сущности, всё складывается не так уж и плохо...
– ???
– Ну, вы же в курсе, что ваш ученик Драко Малфой получил от Тома Риддла задание меня прикончить?
– Вы… намерены позволить парню вас убить?
– Нет. Это предстоит сделать вам, Северус.
В кабинете повисает неловкая тишина. Снейп кривит тонкие губы в саркастической усмешке:
– Вы потребуете, чтобы я сделал это сейчас, или сначала хотите написать завещание, сложить эпитафию?
