Текст книги "Ген Человечности"

Автор книги: Werewolf

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Werewolf
Ген Человечности

 
И тьма окружит палача
Красней травы на поле битвы
Ни застонать, ни закричать,
И позабудутся молитвы…
 

Дхаммапада

Ген Человечности Будущее… Почему то люди, когда думают о будущем, искренне верят, что будет лучше. Только лучше и никак иначе быть не может. А получается… получается так, как получается. Вспоминая прошлое, я могу поклясться, что кто-то ждал лучшего, кто-то – худшего. Но того, что произошло, не ожидал никто…

Через несколько лет после того, что произошло, после той чумы, которая оставила в живых каждого двадцатого жителя Земли, я все-таки решился написать этот рассказ. Те, кто остался в живых, и те, кто родился после беды, должны знать, как умирало человечество. Иначе случившееся может повториться. Я, Алекс Маршалл, бывший офицер специального подразделения армии США "Дельта", бывший помощник шерифа, бывший гражданин Соединенных штатов Америки. И бывший человек, в том самом понимании, которое существовало до катастрофы.

Сейчас уже стало легче. Все одержимые уничтожены, по крайней мере, мы так думаем.

Последний раз я видел одержимого больше года назад.

Уничтожена и большая часть банд. С гордостью говорю, что лично внес в это немалый вклад. Сейчас нам удалось, по меньшей мере, создать хоть какое-то подобие власти, установить границы с ближайшими соседями и обеспечить минимальную охрану порядка теми силами, которые у нас остались. Благо на земле оружия запасено столько, что новое долго еще не понадобится.

Ладно, заканчиваем с болтовней. Читайте, думайте… Может быть кто-нибудь что-нибудь да поймет, прочитав мои хроники. А большего и не надо.

Катастрофа, день десятый

Седона штат Арканзас 12 июня 2010 года Гроза прошла, оставив в воздухе запах озона и той самой неподражаемой свежести, которая бывает только после грозы. Несмотря на самое начало лета, было очень тепло и прозрачный, почти невидимый пар поднимался от напитанной теплым дождем земли. Вокруг было тихо, спокойно и как-то… торжественно, что ли.

Все – таки не зря я купил этот охотничий домик. Расположен он был, наверное, в самом глухом месте Арканзаса. Вокруг полно оленей, но сезон не открыт – стрелять нельзя. Впрочем, стрелять и не хотелось Сейчас я приехал в домик для того, чтобы отдохнуть. Для того чтобы никто не мешал мне отдыхать, в этом домике не было ни телефона, ни Интернета, сотовый тут тоже не работал. И даже на картах мое маленькое убежище от житейских проблем не значилось. На его месте красовался сплошной лесной массив и грунтовая дорога, ведущая в никуда. Меня это вполне устраивало.

Гроза уже прошла, я вышел на маленькое крыльцо, оглядел окрестности. Вековые сосны росли в нескольких футах от дома, когда я его покупал, мне советовали их спилить, мол, при урагане дерево может упасть и повредить дом. Но я отказался.

Зато теперь дом выглядел как жилище этакого лесовика и просто просился на обложку журнала.

Во время грозы был сильный ветер и несколько веток упали прямо рядом с крыльцом.

Решив, что я уберу их позже, я повернулся, чтобы зайти в дом и пообедать, как вдруг… остановился. Без малого три года в Ираке, а потом два года работы помощником шерифа выработали во мне какое-то шестое чувство, которое подсказывало, когда вокруг что-то не так. Просто в голове вдруг вспыхивала такая маленькая красная лампочка. И нужно было что-то предпринимать.

Пару раз это спасло мне жизнь. В зеленой зоне Багдада, когда я упал на пол гостиницы за секунду до того, как шахид превратил ее холл в филиал ада на земле.

Тогда из моей спины вытащили осколок стекла сантиметра в два. А вот из парня, который был рядом со мной, вытащили такой же осколок, но из головы… И через год я бросил гранату в окно, когда мы чистили Эль-Фалуджу. Я сделал это за секунду до того, как прятавшийся в помещении хаджа открыл по нам огонь из автомата Калашникова. У меня из плеча достали автоматную пулю – выстрелить точнее хадже помешал взрыв гранаты у него под ногами. Так что шестое чувство очень даже помогает в жизни, проверено. И вот сейчас эта проклятая красная лампочка горела снова.

Я повернулся, осматривая окрестности, рука автоматически легла на рукоять Глока, торчавшего из открытой поясной кобуры. Патрон был уже в патроннике и теперь чтобы открыть огонь, потребуется менее секунды.

Что? Вокруг тихо, так тихо как бывает только в лесу. Только какая – то птаха выводит свою незатейливую песню. Что же не так?

Прислушавшись, я понял. Где-то на дороге, ведущей к моему лесному логову, почти на пределе слышимости рычал мотор тяжелого трака (в США к "тракам" относятся джипы и пикапы – прим автора). Удивительно – получается, я его почувствовал раньше, чем услышал. Впрочем, я уже подметил, что в лесу у человека все чувства обостряются. Просто там нет того информационного и прочего шума, который бьет по мозгам в любом более-менее крупном городе. Реклама, гудки клаксонов машин… По мозгам бьет изрядно – только переехав в небольшой городок я понял, какая это благодать – не слышать назойливого шума с утра до вечера.

Гостя надо встретить. Странно, как он меня нашел здесь, дорога считается непроходимой и ведущей в никуда. Пацаны что ли местные ищут укромный уголок для того, чтобы перепихнуться со своими подружками? Или это кто-то кто хорошо меня знает? В управлении шерифа округа, где я взял семь дней отпуска, первому встречному мой адрес не сообщили бы. В местном управлении шерифа, куда я нанес визит вежливости по приезду, и где меня приняли как родного – тоже. Или что-то произошло в городе?

Приоткрыл дверь, я взял карабин Mк. 14, который постоянно держал у двери на случай, если медведь решит проинспектировать мое скромное жилище. Карабин плюс пистолет с двумя запасными обоймами на поясе – этого хватит. Перепрыгнув через низкие перила крыльца я отбежал от дома метров на двадцать и занял позицию у облюбованной мной вековой сосны, поваленной несколько лет назад. Никто не знал, что я не поленился выкопать там небольшой окопчик и подтащил несколько пней, создав тем самым защищенную стрелковую ячейку. Для того, чтобы выкурить меня отсюда, понадобятся граната и не одна…

Рык мотора трака становился все сильнее и сильнее, с хрустом ломая ветки, машина приближалась. Я пристроил штурмовую винтовку в бойнице, которую вырезал в стволе упавшего дерева и замер…

Фырча двигателем и бешено разгребая колесами дорожную грязь на небольшой пятачок перед домиком выполз новенький пикап Тойота Тундра. Когда то давно он был синим, но сейчас стал грязным по самую кабину, куски грязи только что не отваливались с бортов. Присмотревшись внимательнее, я заметил, что трещина на лобовом стекле машины очень похожа на трещину от пули, задевшей машину по касательной. Что бы это ни был за гость, до того как попасть ко мне он явно побывал в переделке. И это мне не нравилось…

Двигатель машины внезапно заглох, и в лесу наступила долгожданная тишина. Стекла машины было тонированные, кто есть в салоне, сколько их и чем вооружены я не знал, да честного говоря, и не хотел знать. В руках у меня была мощная автоматическая винтовка, ствол которой был нацелен точно на салон незнакомой машины – и кто бы там ни был – ему или им лучше было не делать глупостей.

Пулеметная пуля запросто прошьет и дверцу машины и того, кто сидит в салоне, и вторую дверцу и у нее еще останется достаточно энергии чтобы глубоко вонзиться в ствол вон того дерева, которое стоит за машиной.

Дверь машины открылась, на раскисшую от дождя землю спрыгнул высокий человек в синей ветровке, чем-то похожий на меня. А я то думал…

– Ты как меня нашел? – громко спросил я, поднимаясь. Мужчина резко, нервно повернулся по мне и я отшатнулся.

Лицо своего младшего брата Пита я знаю лучше, чем чье либо другое лицо в мире.

На военной базе, где мы росли, нас звали "неприятности в квадрате". Вместе хулиганили, вместе учились, вместе получали наказания. Только после окончания колледжа наши дороги разошлись. Брат начал делать карьеру на стезе военной медицине, после окончания университета начал работать в ВМИИЗ в Форт-Детрик штат Мэриленд (военно-медицинский исследовательский институт инфекционных заболеваний – такой институт действительно существует и является одним из лучших в мире в своей области – прим автора). Я же, как человек сорванный и с головой не дружащий окунулся в американскую армию всерьез, с головой. Форт Брэгг. Семьдесят пятый полк рейнджеров. Затем вершина в силах специальных операций, которая покоряется далеко не каждому – подразделение "Дельта". Ушел из армии я только после Ирака – просто не мог служить дальше. Примерно в это же время ушел из армии и брат – в исследовательский центр какой-то суперкрутой фармацевтической фирмы, которая изготавливает лекарства от головной боли и импотенции и дерет за них втридорога. Я же пошел работать помощником шерифа – поскольку кроме как воевать, ничего не хотел, да и не умел особо делать.

Брат был явно не в себе – таким я его еще никогда не видел. Какой-то встрепанный, рукав куртки разорван, одна из пол запачкана чем-то темным. Но больше всего меня поразил меня его взгляд – глаза загнанного, потрясенного до глубины души человека. Таких взглядов я не видел с Ирака и надеялся, что больше никогда в жизни их не увижу.

– Что с тобой?

– Ты давно здесь? – брат тяжело дышал и смотрел на меня так, как будто не верил до конца, что это я – Да десять дней уже сижу безвылазно. А что? – с подозрением в голосе ответил я – Слава богу! – с облегчением ответил брат – значит, ты не заразился!

– Чем заразился? – происходящее мне нравилось все меньше и меньше.

– Это неважно! – заявил брат – я должен ввести тебе вакцину! Все разговоры потом!

– Для начала ты мне расскажешь, что происходит. И я тебе не подопытный кролик! – твердо заявил я, поворачиваясь спиной, чтобы идти к домику – и в этот момент меня что-то как, будто ужалило в спину. Перед глазами сразу все поплыло. Я еще успел обернуться и увидеть в руках брата странного вида пистолет. Потом была тьма…

Сознание вернулось внезапно. Внезапно мне пришло в голову, что я зачем то лежу на диване, и надо бы встать. Что я и сделал, правда, с трудом. Рука и спина болели просто зверски.

– Ты что, охренел? – проговорил я и закашлялся, в горле пересохло. Заметив рядом с диваном, на котором я лежал открытую банку с пивом, я подхватил ее и в два глотка высосал остававшийся там золотистый пенный напиток до последней капли. В голове сразу прояснилось. Теперь настало время спросить у брата, что происходит – Чем это ты меня шарахнул? И кто шарахнул по башке тебя?

Брат тем временем поставил на мой стол ноутбук, включил его и теперь лихорадочно искал, где бы его подключить…

– Это пистолет для вакцинации животных… У тебя что здесь, нет сети? – с разочарованным видом Пит повернулся ко мне.

– Нету… – недобро улыбаясь, как смертельно проголодавшийся крокодил сказал я – а теперь скажи, что за ерунду ты затеял Питти, пока я не вспомнил старые добрые времена и не начистил тебе хорошенько физиономию. Ты перепутал меня с одним из своих кроликов?

– Все это потом! – решительно сказал Пит, кажется, у меня в доме он немного пришел в себя и уже не выглядел таким загнанным и напуганным – я хочу, чтобы ты кое-что посмотрел. В интернете конечно найдутся сейчас ролики поинтереснее, если он, конечно, не отключился – а это один из первых. Думаю, тебе понравится.

Снимали пару дней назад – с этими словами Пит нажал несколько кнопок на клавиатуре и повернул ноутбук экраном ко мне, чтобы удобнее было смотреть.

Голова еще болела, но я впился взглядом в экран, пытаясь понять, что происходит.

Зрелище, разворачивающееся передо мной на жидкокристаллическом экране монитора, было удивительным, скорее это походило на какой-то боевик, снятый в плохом качестве (хотя в углу экрана я с удивлением заметил логотип CNN). Оператор явно нервничал, часть кадров снималась на бегу, вообще все это походило на съемку из зоны боевых действий.

Сначала на экране пошла дергающаяся картинка какой-то улицы – здания с выбитыми стеклами, машины с распахнутыми настежь дверьми, частично разбитые, посреди улицы. Во время съемки оператор бежал, камера дергалась. Перед оператором бежал какой-то человек в полицейской форме, за спиной у него была винтовка М16А3.

Фоном этого ролика служил треск, в котором я с удивлением опознал выстрелы из автоматического оружия. Стреляли явно не солдаты – заполошно, длинными очередями, почти не целясь. Так обычно стреляют гражданские в панике.

Новые кадры: баррикада из брошенных машин и различной мебели, перекрывает всю улицу. За баррикадой люди – как в полицейской форме, так и гражданские. Все стреляют куда-то вперед, черный дым стелется по улице. Дома похожи на… американские!?

Новый кадр: на баррикаду бежит темнокожий пацан лет пятнадцати-шестнадцати, в руках какая-то палка, рваная и чем-то измазанная одежда. Явно видно, что в него одна за другой попадают пули – но он продолжает бежать и пробегает еще метров тридцать, прежде чем падает на асфальт! И даже упав, продолжает ползти вперед, ползти под градом пуль!

Новые кадры – похоже, деловой район. Заваленная мусором и распростертыми на асфальте телами улица, брошенные на проезжей части автомобили с распахнутыми настежь дверями, некоторые из них уже горят. Разбитые окна, что-то летит на мостовую, кое-где уже горит, черный дым поднимается вверх, языки пламени вырываются из окон. Мечущиеся внизу, на улице быстрые тени, одновременно похожие и непохожие на… людей?! Внезапно экран компьютера чернеет – конец фильма.

Я тупо смотрел на потемневший экран, пытаясь осмыслить ужас увиденного. Все казалось дурным розыгрышем, плохо снятым фильмом.

– Где это снято? – кажется, голос мой предательски дрогнул.

– Это? – брат уже держал зажатой в губах коричневую тонкую сигарету, щелкнул золотой зажигалкой, поднес пламя к сигарете, и тут я заметил, что рука его дрожит – это, братан, снято в Лос-Анджелесе и его пригородах три дня назад. С тех пор стало только хуже. Намного хуже. Одержимых становится все больше и больше.

– Что за хрень вокруг происходит, ты можешь мне объяснить?! – взорвался я – Мы доигрались, братишка! – затянувшись и выпустив из ноздрей сизые струйки дыма, заявил Пит, голос его был каким-то чужим, подавленным – мы играли в игры и доигрались. И теперь, кажется всему конец.

За девять месяцев до катастрофы

Форт-Детрик штат Мэриленд 22 сентября 2009 года – Ну и как Италия поживает?

– Хорошо, хорошо поживает… – Питер Маршал, доктор медицины, специалист по вирусным инфекциям пожал руку знакомому охраннику, расписался в журнале. Сегодня был первый день, когда он выходил из отпуска – а пицца там… Совсем не та, что подают в местных рыгаловках.

Охранник по имени Томас понимающе улыбнулся, в душе позавидовав. Сам он Италии не был никогда.

– Положите свою руку вот сюда, сэр!

Доктор Маршал положил руку на серый пластиковый прямоугольник, расположенный рядом с дверью. Конечно, он здесь работал уже давно и Томас знал его и других работающих здесь докторов в лицо – но порядок есть порядок. Вполне оправданный порядок – если группа террористов проникнет в институт и взорвет хранилище опасных биологических культур на пятом уровне, например – на земле воцарится ад.

На пульте охранника прозвучал мелодичный звонок, дверь из сплошного пуленепробиваемого стекла бесшумно отошла в сторону.

– Доктор Каплан здесь? – задержавшись на пороге, спросил Пит – Прошел десять минут назад, доктор Маршал – ответил охранник.

Это хорошо. Значит Каплан уже на пути на пятый уровень, где находилась выделенная им лаборатория. Питер Маршал отсутствовал на рабочем месте больше месяца, и сейчас ему не терпелась узнать, чего добилась его рабочая группа за время его отсутствия.

Группа Маршала – Каплана была одной из трех научно-исследовательских групп, привлеченная проекту, на ее долю выпала часть проекта, которая называлась Гамма.

Корни этого проекта начинались еще в далеких шестидесятых, в проекте MK-ультра (Mind Control – Ultra – мозговой контроль ультра – прим автора). Первоначально целью проекта было создание своего рода зомби – программируемой личности, которая бы внедрялась в подсознание человека (в идеале – чтобы человек даже не подозревал о наличии в его подсознании второй запрограммированной личности) и активизировалась числовым, буквенным или смысловым кодом, посылаемым хозяином. В состоянии "зомби" запрограммированный человек должен был быть полностью подчиненным своему хозяину, инстинкт самосохранения и все разумные проявления личности должны были быть полностью подавлены. Короче, зомби должен был по команде становиться послушной марионеткой в руках своего хозяина.

В конец семидесятых годов проект был раскрыт. Противники проекта, среди которых были и советские агенты устроили утечку информации в печать о некоторых мероприятиях, проводимых в рамках проекта. В частности обнародовали информацию об экспериментах, связанных с очисткой сознания с помощью наркотиков, длительных пыток электротоком, о распылении экспериментальных веществ в Нью-Йоркском метро.

Обнародовали далеко не все, процентов тридцать от того, что реально делалось – но этого было достаточно, чтобы проект закрыли. И это в то время как советские и восточногерманские специалисты работали над схожими проектами вовсю и достигли в этих направлениях немалых успехов. Особенно преуспели врачи Восточной Германии, чей проект назывался "Блицкриг". После объединения Германии все результаты, полученные в ходе "Блицкрига", все записи, экспериментальные и очень сложные вещества бесследно исчезли.

В США исследования по программированию психики начались только в середине девяностых и проводились ни шатко ни валко, их финансирование осуществлялось по остаточному принципу. Все изменилось после 9/11.

После терактов перед спецслужбами встал вопрос о проникновении в Аль-Каиду и другие исламские террористические организации. Организовать обычное агентурное проникновение не представлялось возможным, в эти организации принимали только людей, которых знали с детства, знали их родителей, дедов и прадедов.

Мусульманский мир, особенно мир шиитов, очень замкнут, чужака как бы хорошо он ни был подготовлен, разоблачили бы сразу. А без собственной агентуры, предотвращать террористические акты было невозможно – профессионалы это понимали.

И тогда взоры устремились на лагерь "Икс-Рей" на клочке кубинской земли под названием Гуантанамо. Там, с 2001 года, с начала антитеррористической операции содержалось в заключении несколько тысяч боевиков Аль-Каиды, захваченных в Ираке и Афганистане. Любые опыты над ними можно было проводить бесконтрольно. Кроме того, каждый год антитеррористической операции приносил новых пленных. Самое главное – эти пленные были арабами и известными в Аль-Каиде экстремистами. Если бы хоть один – двое из них согласились на сотрудничество с американской разведкой – идеальные агенты для внедрения были бы готовы. Но беда была в том, что сотрудничать с американцами они не соглашались. Ни один.

После очередного мозгового штурма в Лэнгли возникла идея – а что если сделать этих пленных террористов нашими осведомителями… без их ведома. Тогда то и вспомнили про замороженные и почти не движущиеся исследования по программе МК-Ультра.

В мгновение ока программа была расконсервирована и на исследователей, раньше работавших почти на голом энтузиазме, пролился золотой дождь.

Поскольку тема исследований была очень обширна, а цели зачастую противоречили друг другу, саму программу разделили на три части, по каждой из которых работала отдельная группа ученых.

Проект Альфа предусматривал создание препаратов и методик, применение которых превращает человека в послушного воле хозяина зомби. В обычной жизни наличие второй личности в подсознании никак не должно было проявлять себя – но по команде эта личность всплывала и полностью порабощала реальную личность человека.

Целью проекта было создание агента, который бы в нормальном, неактивированном состоянии даже не подозревал о том, что является агентом американской разведки.

Проект Бета предусматривал создание препаратов, представляющих собой новое слово в биологическом оружии. При использовании этих препаратов человек впадал в психоз и становился полностью небоеспособным. Таким оружием можно было вывести из строя целую армию.

Проект Гамма как раз и был тем самым проектом, который возглавили доктор Феликс Каплан и доктор Питер Маршал. Создаваемые ими препараты должны были воздействовать на собственных солдат. В идеале нужно было создать препарат, который не оказывал бы никакого побочного воздействия, но при приеме которого солдат полностью терял бы чувство страха, а его выносливость и сила значительно увеличивалась бы. Короче говоря, проект Гамма был нацелен на создание химическим или биологическим путем идеального солдата. И на данный момент этот проект продвинулся дальше всего…

Зайдя в раздевалку для ученых, которая располагалось за первой же дверью после внутреннего КПП справа по коридору, Питер быстро переоделся в стерильный хирургический комбинезон зеленого цвета. Снял грязную обувь, убрал в личный шкафчик, закрыл шкафчик на ключ. Ни в какой другой одежде перемещаться на закрытой территории института не разрешалось. Открыл тяжелую дверь, и босиком прошел на второй уровень биологической безопасности. Помещения этого уровня были полностью герметичны, и находились под отрицательным давлением, чтобы не допустить проникновения опасных биологических агентов на уровни три и четыре.

Каждая дверь этого и последующего уровней была снабжена специальными герметичными шлюзами.

Надев носки и специальные одноразовые тапочки, хранившиеся во втором личном шкафчике, Питер прошел на уровень три. Взял из обеззараженного пластикового контейнера, стоящего у самой двери латексные хирургические перчатки, обсыпал руки тальком в специальном приспособлении, потом надел перчатки и приклеил их раструбами к рукавам комбинезона. Повторил ту же процедуру с одноразовыми носками, которые надевали поверх обуви, а их края приклеивались к штанинам.

Затем настала очередь специального защитного, полностью герметичного скафандра из пластика, напоминавшего наряд космонавта. Опустил на лицо прозрачный и гибкий шлем, застегнул скафандр на длинную "молнию". Тщательно проверил все застежки скафандра, с помощью встроенного в скафандр прибора протестировал его герметичность, дождался, пока светодиод мигнет зеленым, подтверждая исправность и герметичность.

Готово. С потолка свисала гроздь гибких и длинных, вьющихся кольцами резиновых шлангов желтого цвета, с которыми можно было перемещаться по лаборатории, снабжение ученых отфильтрованным и стерильным воздухом осуществлялось централизованно. Питер взял один из шлангов и прицепил к разъему на скафандре.

Шланг встал на место с тихим щелчком, после этого Питер выдавил из одноразового тюбика порцию клеящего герметизирующего геля, который на воздухе мгновенно застыл и загерметизировал место соединения. С тихим шипением воздух начал поступать в массивный костюм ученого. Закончив, он нажал на кнопку (системы допуска тут не было), набрал на клавиатуре двери восьмизначный код и прошел через тяжелую стальную дверь в воздушный шлюз при четвертом уровне, снабженный распылителями для воды и химикатов. Здесь ученые принимали последний обеззараживающий ядовитый душ перед тем, как вступить в царство Аида. Уровень четыре – уровень смертельной биологической опасности. После ядовитого душа дверь шлюза с легким шипением открылась.

Теперь торопиться было нельзя. На четвертом уровне вообще никто и никогда не торопился, движения ученых напоминали замедленную киносъемку. После открытия последней двери доктор Питер Маршал неспешно зашагал по пустому коридору, покрытому со всех сторон белым вспененным пластиком, направляясь в свою лабораторию.

Дверь в их лабораторию была третьей по коридору. Как и на всех остальных, на этой двери не было ни табличек, ни номеров, ни ручки, ни замочной скважины.

Питер просто приложил обтянутую пластиком перчатки руку к определенному месту на стене – и дверь с тихим шипением открылась.

У стола в первом из помещений лаборатории сидел человек в таком же как и у Питера скафандре и что-то писал в специальный журнал, где отмечался ход всех проводимых группой экспериментов. Услышав шипение отходящей двери, человек обернулся.

– С возвращением на борт!

– Привет Феликс – Питер прошел в угол за шторку, нажал кнопку – и жесткое ультрафиолетовое излучение уничтожило все живые организмы, какие он мог подхватить во время путешествия по коридорам. Конечно, с учетом принимаемых в здании мер предосторожности вероятность что либо подхватить была один к миллиону – но ученые, дабы не уничтожить результаты своей, часто многомесячной работы принимали меры чтобы исключить даже эту, одну миллионную вероятность.

– Что новенького происходит в нашей богадельне – спросил Питер выйдя из за шторки – я что-то пропустил?

– Да есть… – Каплан дописал последнюю строчку в журнале, захлопнул его и встал – ты помнишь тот путь, который разрабатывал ты и счел за тупиковый. Номер тридцать три?

– Помню и…

– Так вот, когда ты уехал, я все же попросил Дженну провести еще несколько опытов. И результаты получились удивительными, правда, совсем не теми, каких мы ожидали.

Продолжая разговаривать через систему внутренней связи, ученые прошли за шторку, отделяющие подобие небольшого офиса от собственно помещений лаборатории.

– Взгляни-ка – доктор Феликс Каплан указал на электронный микроскоп, подключенный к ноутбуку – там как раз образец этого вируса.

Доктор Питер Маршал наклонился к монитору, и то что он там увидел удивило его несказанно. Положив руку, обтянутую перчаткой на специальный трэкболл, он несколькими движениями приблизил картинку и начал рассматривать компьютерное изображение находящегося в электронном микроскопе вируса и его структуры ДНК, полученной в результате проведенной реакции цепи полимеразы, со всех сторон.

– Интересно… – пробормотал он – ты когда-нибудь сталкивался с чем-то подобным?

– В том то и дело что нет – ответил доктор Каплан.

Сам вирус выглядел так же, как и большинство вирусов – маленький волосатый шарик.

Но вот структура его ДНК не была похожа ни на один другой вирус.

– Имунноблоттинг делали? (иммуноблоттинг – один из методов опознания и отнесения вируса к той или иной группе вирусов. Основывается на внесении культуры вируса в среду, содержащую кровь жертв различных вирусов – прим автора).

– Конечно! – в голосе доктора Каплана прозвучало легкая обида, уж иммуноблоттинг то догадался бы сделать любой выпускник профильного ВУЗа, можно было бы и не спрашивать, делали или нет – нулевая реакция!

– Что вообще ни на что не среагировал? – голосе доктора Маршала прозвучало сильное удивление – В том то и дело что нет. Предварительную генетическую карту мы составили, но отправлять ее я пока никуда не стал, решил дождаться тебя. Все-таки мы не в университетской лаборатории работаем.

Результаты означали и, что новый вирус не относился ни к одному из видов или подвидов вирусов, известных современной науке. А это значило, что впереди замаячила Нобелевка…

– И правильно – решительно сказал доктор Маршал – об этом лучше пока никому не сообщать. Цикл испытаний на животных уже начали?

– Начали, но опять-таки прервали на третий день. Пойдем-ка!

Доктор Каплан увлек уже порядочно заинтригованного доктора Маршала к незаметной двери в углу лаборатории, ведущей в помещение для хранения подопытных животных.

Сейчас там хранились генетически чистые крысы и макаки-резусы (генетически чистые животные – этот термин обозначает, что животные были специально выведены для лабораторных экспериментов над ними и их ДНК соответствует международному стандарту. Результаты опыта над одним генетически чистым животным должны полностью соответствовать результатам такого же опыта над другим генетически чистым животным, даже если они произведены на другом конце Земли – прим автора).

– Осторожнее!

Доктор Маршал зашел в комнату и отшатнулся – сразу несколько макак бросились на него, с силой ударившись об прутья клетки. Не добившись желаемого, все пять макак принялись дергать прутья клеток и грызть их зубами.

– Это что, действие вируса?

– Вот именно. Попадая в кровь, вирус вызывает у зараженных сильнейшее чувство агрессии, а адреналин в крови буквально зашкаливает.

– Вскрывали?

– Да, вскрыли трех обезьян. И у всех картина одна и та же…

– Попробую угадать… – задумчиво сказал доктор Маршал – поражение гипоталамуса? (гипоталамус – часть мозга. Некоторые его участки отвечают за агрессивность – прим автора) – Совершенно верно – невесело усмехнулся Каплан – гипоталамус у всех вскрытых подопытных животных увеличен в два – три раза от нормы. Поэтому агрессивность в них бьет через край. Когда они видят что-то живое, то первая их инстинктивная реакция – убить, растерзать. Вторая и последующие, от первой несильно отличаются.

Вообще-то эти наработки следовало бы передать группе Бета, но я пока ничего не передавал и даже не сообщал.

Доктор Каплан испытующе смотрел на Пита через прозрачный пластик шлема.

– И не передавай – решительно сказал Питер после нескольких секунд раздумья – кроме того, заведи отдельный журнал и все эксперименты по этой теме записывай туда. И храни его отдельно от всех остальных. Понял?

– Понял…

Катастрофа, день десятый

Седона штат Арканзас 12 июня 2010 года продолжение…

Встав на ноги, я потянулся – после трех часов сидения все моим мышцы ныли и нуждались в нагрузке – и в раздумии прошелся по веранде охотничьего дома. Если верить тому, что сказал брат – а выдумать такое не хватит никакой фантазии – то дело дрянь. Ситуации уже вышла из-под контроля, ни армия не полиция не справится с натиском толп одержимых. Выжить суждено каждому десятому – вакцины на всех не хватит, комплекс разрушен. А природно несовместим всего лишь каждый десятый.

Сколько погибнет в ближайшие дни из этих, природно несовместимых – об этом я не хотел даже думать.

Что делать? Единственный выход, который приходит в голову – вернуться в армию. В армии я провел большую часть своей жизни, армия – родной дом, в армии все просто и понятно, армия знает меня а я знаю армию. Форт-Брэгг скорее всего уже укреплен, дислоцированные там части заняли оборону, но лишние бойцы, да еще с вакциной в тягость явно не будут. А в обстановке царящего хаоса даже несколько тысяч бойцов, прошедших специальную подготовку, объединенных под единым умелым командованием и искусственно несовместимых – это огромная сила, не уступающая иной армии. С ней можно установить контроль над большой, очень большой территорией, учитывая, что там же, в Форт Брэгге базируется сто шестидесятый авиаполк специального назначения. Возможно даже удастся в обстановке царящего хаоса спасти страну.